Datasets:

danasone

/

taiga_proza

like 1

Глава 8. От 25 Января 2009. 23. "Обижаюсь на себя.." высказывал Итри с болью за грудиной. И тут Субли Ты внезапно проснулся и спросил его.. "Послушай, - Итри, давно хотел тебя спросить. А ты не подстраховываешься Не сгущаешь на всякий случай Не драматизируешь демонстративно " На этот вопрос ответил Субли Я - "Есть такое.. Ну и чего " Субли Ты продолжал - "А зачем это тебе Какая выгода " Субли Я уточнил - "Ты имеешь в виду какая корысть Мне надо подумать.." Субли Ты обрадовался - "Вот-вот ! У нас же тут всё по честному.. И припомни этот фильм "Секрет". Чего хочешь, то и притягиваешь. Как магнит. Мысли. Желания. Становятся вещами.. Материализуются." Итри Ныч продолжал не замечая будто "..За то, что фактически медленно, немилосердно убиваю самого себя." Из своей комнаты вышла Мать Итри со скорбным выражением на лице.. "Итри, ты что, куда-то уходишь Посидел бы дома. У тебя уши болят. И катерпиллеры вон все прохудились. Мокрые со вчера. Не высохли. Дождь. Холодина.." Итри до кучи обиделся ещё и на мать. Сунул в уши турунды с борным спиртом. И заторопился к Ади на группу. Кажется 15 Августа 2009. В одну из Суббот. ..Каким вижу этого человека " Со стороны я представляюсь себе этаким Обломовым, который до того устал играть доброго недотёпу, что с наслаждением поменял знаки.. и теперь доигрывает сцены жизни.. недотёпу злобного.. Но с сентиментальным.. романтическим отливом.. Полуспортсмена.. Полуинвалида.. Анализ страхов/желаний. Какие чувства (желания) задеты - демонстративность, эпотаж, тщеславие, циничность, лень (чего боялся/боюсь) Страх, что обречён мучиться этой тягомотиной безумной.. до вонючего пота.. до слабоумия старческого.. Какие МОИ недостатки принимали участие -- приступы маловерия/принимают участие -- гордость демоническая.. не моя это гордость " - с надеждой вопрошал Итри.

Вот этот храм, он очень крут Я оценил людишек труд Стоит он в поле, отрешён Свечением весь облучён Но не Чернобыль это, нет! Даю я зуб, приму обет Весьма удобно его место: Зимой там снег, весной-вода Ты там залипнешь навсегда Искать тебя устанут все И ты останешься во сне...

Отрывок из воспоминаний Весь текст см. http://proza.ru/2010/01/07/705 Моя родословная 1 1. Бабушка и другие Всего однажды видела я старейшего представителя рода по материнской линии - бабу Груню, или Аграфену. Помню старушку, сидящую на сундуке в полумраке комнаты, которую занимала в Москве на Дорогомиловском валу (где-то у Арбата) моя бабушка Екатерина Сидоровна. Мы с матерью приехали в гости, в каком году - не знаю. Здесь же жила Надежда- жена моего дяди Николая. Наверное, он сам жил здесь же, и у них только что родилась дочь Верочка. Она лежала в кроватке, и рядом горела лампа, прикрытая какой-то тряпицей, чтоб свет не бил в глаза и лицо. Аграфена, судя по всему, была в гостях. Это была мать мужа бабы Кати, который умер ещё в 30-е годы и которого звали Осип (в другом варианте - Иосиф). У бабы Кати было четверо детей. Старшая дочь - моя мать Прасковья Осиповна, младшая дочь- Антонина Иосифовна. Младший сын - Николай (отец Верочки) и между ними - дядя Саша, которого ни я, ни кто- либо другой из нашего поколения не видели, так как он "ушёл на фронт и не вернулся". Где и как погиб - одному богу известно. Я, будучи уже взрослой, пыталась отыскать его следы в архивах, писала письма, но ответ был однозначен -- "пропал без вести". Так и помню его на фотографии черно- белой, в военной форме с полосками на погонах. Мы почему-то говорили, что у него простреленные погоны. В детском воображении -- раз воевал, раз пропал без вести, значит, погоны - простреленные. Возможно, он и не воевал вовсе. Бабушка как-то говорила, что в тот день, когда она проводила его на фронт, поезда попали под бомбёжку сразу же где-то под Москвой. Моя мать Моей матери в годы войны в Москве не было. Она ещё в 37-38 годах уехала с молодым мужем на Дальний Восток, приезжала в Москву в 1939 году, чтобы родить меня в роддоме на Арбате, а потом сразу же уехала обратно в городок Барабаш Приморского края. Потому в моей метрике и потом в паспорте записан город Барабаш как место моего рождения. Родилась я 23 октября 1939 года, а свидетельство о рождении выдано 3 января 1940 года. Это значит. что где-то между 23 октября и чуть ранее и до января 1940 года, т. е. я была в Москве и в дороге на Дальний Восток. Мать рассказывала, как отец и его друг однажды вздумали пугать беременных жён и рычали в сопках, как медведи (дураки!). Следовательно, беременная Прасковья Осиповна жила не в Москве, а в военном городке Барабаш Приморского края. Сейчас этого местечка нет ни на карте, ни в архивах. И я не могу сменить фамилию на прежнюю, ибо нужно подтверждение подлинности моего свидетельства о рождении. На круглой печати моего свидетельства различима круговая надпись Барабашский Сельсовет РК и ДК Барабашского района Приморской области ДВК. Номер моего рождения-1443121. До этой цифры стоит аббревиатура АР (наверное, это Акт о Рождении). Итак, моя мать уехала от московских родственников году этак в 1937-1938. Она вышла замуж неожиданно для бабы Кати. " Пришла вечером домой, привела Дмитрия Ивановича, сказала, что завтра уезжает на Дальний Восток с мужем, и что они только что расписались", - так говорила бабушка. Конечно, она заплакала, взяла у соседей тарелки, ложки, посидели, выпили - и мать уехала. Как оказалось, навсегда. С бабой Катей остались трое детей, отец их Осип к тому времени умер. Что-то бабушка рассказывала мне, что отец вроде проклял мою мать. Но это было ещё до её замужества. За что, не знаю. И вроде бы над родом Булдаковых тоже висит проклятие, так как бабушка Аграфена вышла замуж за "байстрюка", т. е. незаконнорожденного. А ещё бабушка говорила, что проклятие висит над родом, так как кто-то из родственников совершил кровосмешение, т. е. женился на двоюродной сестре. Сейчас это уже не выяснишь, да и надо ли Тётя Тоня В годы войны сестра матери Тоня (Антонина Иосифовна) приехала к нам в Сибирь, где мать и я жили в эвакуации, и стала моей нянькой. Мой отец потом определил её воспитателем в детдом в посёлке Бачаты Кемеровской области. Это, кажется, определило судьбу тёти Тони, и она стала учительницей. Правда, у неё не было высшего образования, но был, кажется, техникум. Что-то мне помнится название Тамбар, вроде бы там в годы войны тетя Тоня училась. Помню рассказ матери о том, как однажды тетя Тоня заперла в холодной комнате 2-х ребят, провалившихся под лёд в проруби, и как её чуть не посадили за это. Выручил отец. Когда она уехала от нас, я не знаю, но потом она вышла замуж за Михаила Передкова, тоже учителя в те годы, и родила дочерей Надю и Таню. Надя- ровесница моей сестры Татьяны (1949). В 1945 году родился мой брат Юрий, дитя вернувшегося после ранения отца (отец вернулся с палочкой и раной на бедре в 1944), мы переехали из Белово в Кемерово. Это было в 1948 году, помню беременную мать, сидящую на сундуке в Кемерове в соцгороде, где были деревянные двухэтажные бараки с печками, уборной на улице и длинным рядом стаек во дворе. Юра родился ещё в Белове, меня определили к каким-то знакомым на то время, пока мать была в роддоме, и я помню, что пролила чай на чужую скатерть и мне за это здорово попало, а ещё помню шкурку от рыбы горбуши, которую я обсасывала, когда плакала от боли и унижения. Дядьку этого, что драл меня за уши, я невзлюбила, а он как-то приезжал к нам в Кемерово. В 1945, когда родился брат, тети Тони с нами уже не было. Она уехала в Москву. Не знаю, какими запомнились ей военные годы, проведённые в Сибири, она как-то говорила, что воспоминания не из приятных. Конечно, война, голод, обязанности няньки, нервная работа... Уже не спросишь. Тетя Тоня, как это ни странно, умерла в день моего рождения, 23 октября 1994 года. Узнав о её смерти, я плакала горше, чем по матери. Да простит меня моя мать, Прасковья Осиповна. Видно, что-то генетическое и астральное объединяло меня и мою тётю Тоню. У неё остались две дочери, зять и внук с внучкой. Николай и другие Родовую фамилию носила дочь Николая Верочка, я видела её совсем маленькой и в 1967 году, когда вернулась из Афганистана. Жена Надежда ушла от Николая, и след их затерялся. Конечно, Верочка давно замужем. Сейчас ей лет 45. У бабы Кати были сёстры где-то в Рязанской области. Они приезжали на её похороны в 1967 году. Наверное, их уже нет. Осталось только воспоминание о них и почему-то о яблоках, которыми был полон их сад в деревне Гладкие Выселки Рязанской губернии, где родилась моя мать. Бабушка показывала мне национальную одежду -- панёву, такую клетчатую нешитую юбку, и ещё подзоры на кровать, отделанные шитьём и кружевами. Моя мать умела вышивать гладью и особенно ришелье. У нас в моем детстве было много салфеток с этим типом вышивки. Я сама когда-то умела. Осталась в памяти также фраза Николая: "Бабушка у нас умная, ей бы министром быть". Запомнился её облик - худая, стройная старушка, хлопотливая, строгая, экономная и немного ехидная, с подковыркой. Ездили мы с ней частенько в Дедовск, где жили Передковы, садились в электричку то ли с Савёловского, то ли с Рижского вокзала. Бабушка отчётливо произносила звук Ж в слове Рижский и у неё получалось Рижеский. А ещё умудрялась на пенсию содержать себя и сына пьющего, давать в долг соседям, варила иногда самогон для сына из лука, томата и др. А сын пил. Был водопроводчиком в ЖЭК- е. Надя, работница на Трёхгорке, была ткачихой и ушла, по-видимому, из-за алкоголизма мужа. Николай женился повторно, но без оформления брака в ЗАГС- е. В жёнах у него ходила соседка - "Катюха", повар в ресторане или столовой. Николай ценил её тело и мясные продукты, которые она носила домой с работы. Что- то помнится мне, что Николай сидел в годы войны за что- то уголовное, и мой отец Дмитрий Иванович с трудом преодолевал "проколы " в анкете, ибо у его жены, моей матери, был осуждённый родственник. У самого отца оба брата сидели. Может быть, поэтому у отца не получалось с карьерой, а мать не общалась с родными. Во всяком случае, если бы не ВПШ, где отец учился с 1948 по 1958 год, у нас в семье не было бы даже тех условий, которые были. Жили не бедно, но и не богато. А полковника отец так и не получил. Что ещё Глубины времени не известны, а начало века освещено немного рассказами бабушки Кати, к которой я часто ездила на каникулы из Ленинграда, пока училась. Говорила она, что муж её был москвичом, взял её из губернии, однажды она приготовила ему жареные макароны (длинные, с отверстием как в дудке). Она их поджарила сырыми, не отваривая. Работал дед возчиком на пивзаводе им. Бадаева, однажды ему в телегу подложили труп и он мчал по всей Москве этот груз. Перед смертью, как говорила бабушка, он "выпил холодного пива и умер". Где-то была фотография- дед в гробу, родственники рядом, и моя мать - в тёплом пальто с меховым воротником. Сама бабуля работала на карандашной фабрике им. Сакко и Ванцетти. Она всегда называла эти имена, когда рассказывала о своей трудовой деятельности. Поскольку у неё была странная болезнь засыпания в неожиданном месте в неожиданный час (потом я узнала, что это болезнь наследственная, очень редкая и называется нарколепсия, т. е. приступы внезапного сна), она потеряла несколько пальцев за станком. Однажды я увидела странные дощечки у неё возле печки. На них были желобки. Бабушка рассказала технологию изготовления карандашей: из ёлки или сосны делаются дощечки, на одной стороне высверливаются желобки, в них кладут грифель, накрывают такими же дощечками, режут на продольные куски и обтачивают на станке. Потом красят под цвет грифеля. Бабушка, кажется, рубила дощечки перед их обтачиванием. Вот так и потеряла пальцы. Ещё запомнилась она своей аккуратностью и экономностью. Полотенца для рук и кухни были тщательно залатаны, заштопаны и отбелены. "А вот думаешь ли ты,- спрашивала она меня,- куда лучше садиться - в автобус или в трамвай А я вот думаю, потому что в трамвае дешевле". Да, в то время приходилось и такие расчёты производить. Помню ещё, какой бунт подняла бабушка в Министерстве Образования, когда меня не выпускали из Афганистана из-за карантина там (холера). "Вы почему не пускаете мою внучку домой" Но потом ей всё разъяснили. Бабушка и внуки Из Афганистана я привезла Николаю разноцветный шерстяной свитер, бабушке - большой махровый платок, который она снесла в комиссионку и который оказался дырявым, и белый шерстяной платок на голову, который, по её желанию, надели ей на голову после кончины. Она ушла с моим подарком в пространство вечности. Все эти сентиментальные штучки кажутся малозначимыми, но почему же сейчас, спустя почти сорок лет, я вспоминаю детали и горло сжимает комок подавленного рыданья Мы мало виделись, но родственники сказали мне, что перед смертью баба Катя всё повторяла моё имя, хотела проститься. Нам удалось с матерью примчаться из Сибири на похороны. Бабушку уже везли в грузовой машине. Мы повстречались случайно - наше такси, за которое я отдала бешеные деньги, мчалось из Домодедово в Москву, а бабушку везли из Москвы в Дедовск. Мы встретились в какой-то точке на загородном шоссе, обе машины остановились, мы пересели в грузовик и поехали в обратную сторону на кладбище. Моя мать сидела как камень и вдруг, закрыв лицо руками, зарыдала горько и безутешно. Они не виделись почти 30 лет. Наверное, она могла бы сказать в тот момент: " Прости, мама, обижали мы тебя...". Так сказала я через несколько лет над свежей могилой моей матери Прасковьи Осиповны. Почему именно эти слова пришли в голову при прощании Но меня моя мать не простила. И об этом -- потом, я так думаю, потому как она пришла ко мне однажды во сне, в белом платке Параскевы Пятницы, пришла только её голова, живая, говорящая, с раскрытыми глазами, уходящая, как Наутилус, в разверзшийся песок источника. И её язвительная ухмылка, и её слова: " Вот так тебе и надо!" Я думаю: " За что" Неужели мать может быть такой жестокой Хочу выбросить эти её слова из памяти. Но, увы! Одна интересная деталь, связанная с фамилией. Баба Катя говорила, что вообще-то фамилия деда должна была быть с буквой Г, но дьячок в церковной канцелярии вместо "Г" написал "Д ", да так и оставил. Возможно, это правда. Надо бы покопаться в этимологических или ономастических словарях. Конечно, центральной фигурой в роду была бабушка, баба Катя. К сожалению, мои детские годы прошли без неё, как, впрочем, и без каких-либо других родственников. О бабушке больше знают Надя и Таня, дочери Антонины Иосифовны. Я же бывала у них в каникулярное время в период 1956-67 годов, чаще всего используя дом бабушки и Николая как прибежище перед поездкой в Сибирь, к родителям. Бабушка всегда принимала меня тепло, радостно, накрывала на стол и угощала чем бог послал, чаще всего это была селёдка с луком, макароны, залитые яйцом, картошка, которую бабушка чистила на особый манер, срезая очень тонкий слой кожуры и орудуя ножиком, как вязальным крючком. Я же не могла привезти ничего вкусненького, потому что бедствовала и еле- еле сводила концы с концами. Мне почему-то не хватало даже на шоколадку Верочке, и однажды я услышала недовольное ворчание её матери по этому поводу. Но, думаю, что мне, в силу проживания вне семьи, не приходило в голову сделать подарок маленькой сестре. Впрочем, меня не обижало положение "бедной родственницы", моя тётка ( жена Николая ) однажды приодела меня- отдала мне свою старую юбку и кофточку, в которых я потом долго ходила на занятия в университет. Вот такая жизнь была. Тётя Тоня ( сестра матери) подарила мне перовую подушку и одеяло, а её муж Михаил Петрович тайком от жены на перроне электрички сунул мне смятые бумажки денег - всё, что у него было в карманах - наверное, у меня был жалкий вид. Ну, да бог с ним. Время прошло. Родственники были добрые, и это восполняло нехватку родительского тепла. Эпилог Баба Катя оставила по себе тёплые воспоминания. Моя мать её плохо знала и редко вспоминала почему-то. Всё- таки какая-то тайна здесь есть. Мать унесла её с собой. Будущему потомку, который прочтет, дай Бог, эти строки, будет, возможно, интересно знать, где покоятся останки Бабушки Кати. На кладбище города Дедовска, а точнее - Гидропроекта, в местности, где проживала её дочь Антонина и внучки Надя и Таня. Сейчас они в Москве. Рядом с бабушкой - её сват, отец зятя Пётр Передков. Говорят, девочки туда ходят. Я же была там только один раз. Тетя Тоня, кажется, там же. К ним, наверное, по церковным праздникам ходят дети и внуки. Примечание: в конце 20 века мне пришлось работать с архивными документами ГАСК в Ставрополе. Среди арабских рукописей, открытие которых было сенсацией в арабистике и кавказоведении (см. мою монографию " Три забытых подхода к исследованию редких иноязычных текстов в системе межкультурной коммуникации", С-Петербург. -2007), внимание привлекла запись на арабском языке с родословным древом Эли Мирзы Капланова. Как только страничка была опубликована в 1999 году, в архив потянулись карачаевцы посмотреть родословную. На Кавказе свято чтут семейные традиции и помнят всех родственников. Не только помнят. Но и стараются поддерживать родственные отношения. Чего не скажешь о нас.

Победитель конкурса "Золотые строки" Фэнтези-2010 http://proza.ru/2010/11/02/1157 Пролог. - Корабль прямо по курсу! -- послышалось с палубы. Сидящий за столом капитан отложил бутылку бренди. На лице, едва покрытом морщинами более от разгульной жизни, нежели от старости, мелькнул интерес. Не так часто в этих водах можно повстречать корабли. Торбейн и сам-то не планировал заплывать сюда. Если бы не бушующий в это время в море шторм, он этого и не сделал бы. Но лучше переждать непогоду вблизи берега, чем, рискуя жизнью, плыть прямиком в Амстрад. Еле заметно пошатываясь то ли от непривычно сильно качающих волн, то ли от выпитого, капитан вышел из каюты. На палубе царило замешательство. Матросы с интересом рассматривали виднеющийся на горизонте корабль. Торбейн вытянул подзорную трубу и взглянул на предмет любопытства команды. Его шхуна проплывала мимо невесть откуда взявшегося в этих мёртвых водах старого барка. Корпус выглядел слегка потрепанным, но достаточно крепким, чтобы удерживать корабль на плаву. Парусам же досталось куда больше. Изорванными они колыхались на ветру, словно повешенные сушиться тряпки. Палуба и каюты выглядели безжизненными настолько, что Торбейн потерял всякую надежду увидеть на борту кого-либо кроме мертвецов. - Спустить шлюпку! Я и ещё двое поплывём туда. Матросы засуетились, и уже через пару минут трое людей, сидя в узкой лодке, гребли по направлению к таинственному кораблю. Он дрейфовал. У капитана появилась возможность поближе разглядеть барк. Таких на полуострове не делали. Возможно, корабль прибыл сюда издалека. Самое близкое, где могли смастерить его -- дальние уголки Иероксии. Скорее всего, где-то в верфях городов Торговой Лиги. Выгравированная надпись на корме гласит -- "Ищущий Ветра". Шлюпка прильнула к борту. Один из матросов забросил на палубу крюк и взобрался наверх. - Есть кто на корабле! -- выкрикнул капитан. Молчание в ответ не было неожиданностью. Забравшийся по тросу тем временем привязал к борту веревочную лестницу и скинул её оставшимся в лодке. Капитан поднялся и огляделся вокруг. На палубе царило разложение. Осыпавшийся кое-где в труху такелаж, скрывавший местами почерневшие доски, свидетельствовал о бесчисленных пережитых в одиночестве штормах. Белевшие под солнцем неизвестно сколько лет кости, принадлежащие некогда живому экипажу, сейчас одиноко покоились среди гнилой трухи. - Все мертвы, -- без надобности пояснил второй моряк и повернулся, чтобы спрыгнуть обратно в лодку. - Стой, -- торопливо окликнул его Торбейн. -- Быть может, нам удастся узнать, что случилось на корабле. Я пойду в капитанскую каюту. Может, там сохранился судовой журнал. - Но капитан, - возразил прошедшийся по палубе матрос. - Это очевидно. Они все умерли. Скорее всего, об этом позаботились пираты. - Пираты не плавают в этих глухих местах. - Докапываясь до произошедшего, мы потеряем кучу времени. - Время мы потеряем, если ты будешь продолжать препираться. В конце концов, это приказ, и, пока я тут капитан, это будет главным аргументом во всех вопр... - Торбейн недоговорил. Его речь была прервана дверью капитанской каюты, которая открывшись, резко хлопнула о стену. Все трое как один вздрогнули и обернулись. Была ли то игра морского ветра, или корабль приглашал гостей узнать его тайну В каюте было достаточно просторно. Шкаф, кровать и письменный стол занимали лишь малую часть пространства. За столом, откинувшись на спинку стула, сидел и сам капитан. В отличие от остальных мертвецов, он сохранился куда лучше. Его кости были скрыты под слоем сухих почерневших мышц и медленно гниющей одеждой. О запахе разложившегося тела давно позаботился ветер. На столе, за которым сидел мёртвый капитан, лежал судовой журнал. Годы пощадили его не в пример больше, нежели пролитые на страницы чернила. Торбейн отодвинул стул с вросшим в него мертвецом и взял со стола журнал. К счастью чернила залили лишь его правую, неисписанную часть. Капитан перелистал на начало. Многие страницы были вырваны, и лишь несколько -- заполнены неровным почерком. - Написано на ашади, -- произнес выглянувший из-за плеча матрос. -- Вы ведь читаете на ашади - Сносно. Хотя давненько не приходилось этого делать, -- пробормотал капитан, усевшись на кровать и погрузившись в чтение. Летопись забытого времени. Меня зовут Рейен да"Лиен, и я капитан барка "Ищущий ветра". Если будет угодно Одину, этот дневник когда-нибудь попадёт в чьи-то руки, и наша тайна, возможно, перестанет быть тайной. Я вырвал прежние хроники, ведь они не имеют больше никакой ценности и не будут интересны на фоне того, что я опишу сейчас. Всё началось в порте города Амстрад, где стоял мой корабль, пока я набирал команду и искал работу. Если с первым проблем почти не было, то стоящих заказов всё не поступало, и, как я не старался, мне не удавалось найти сколько-нибудь достойных поручений. Но однажды вечером на пристани мне повстречался незнакомец, представившийся торговцем Лиги, чей корабль был сильно потрёпан во время страшного шторма, бушевавшего в водах Северного моря на протяжении двух дней. Незнакомец попросил меня довезти груз до любого города Торговой Лиги. Сумма, которую он предложил в обмен на мои услуги, оказалась столь значительной, что я не думая согласился. Меня даже не смутило то, что он сам пожелал остаться в Амстраде. Да и изменило ли что-либо моё любопытство, если бы я спросил его об этом. Чудовище, он заглушил деньгами все мои подозрения. Если бы я только мог представить, что ждёт меня в ближайшем будущем, я, ни секунды не колеблясь, отверг бы его губительное поручение. Сейчас, оборачиваясь назад, мне кажется, ангелы отвернулись от меня уже тогда, лишь только я позволил алчности завладеть моей душой. Впрочем, вы, чудом наткнувшийся на эти письмена, верно, не понимаете, о чём я, потому я продолжу. От Амстрада до Воллейского моря путь пролегает через пустынные воды, где не возведено людьми ни одного порта и даже города. Запастись достаточным количеством продовольствия мы не могли, так как большую часть трюма занял товар незнакомца, поэтому "Ищущий ветра" отправился в плаванье, не имея на борту и доли необходимого провианта. Но нам удалось нанять небольшое торговое судёнышко, чтобы на нём разместить остальную часть еды. На следующее утро наши корабли отплыли из гавани в направлении Воллейского моря. Я уже бывал там. Дэглджос -- родной город для меня и моего корабля. Всё своё детство я работал на пристани. Мой отец был плотником, и я часто помогал ему в работе. Ремонт и оснастка кораблей было процветающим ремеслом в городе ночи, поэтому мы не нуждались и к моему совершеннолетию даже имели весьма завидное для простых ремесленников состояние. У моего отца была мечта. Всю жизнь имеющий дело с кораблями, он ещё ни разу не бывал на борту спущенного на воду судна, хотя желал этого больше всего на свете. И вот однажды в гавань Дэглджоса заплыл разбитый барк. Он был настолько потрёпан, что мы никак не смогли найти объяснений, за счёт чего он до сих пор держался на плаву. "Ищущий ветра" - было выгравировано на корме. На борту не было ни души. Помимо ничем непримечательных вещей в одной из кают мы с отцом обнаружили кожаный кошель с надписью "Паки да"Барал". Внутри лежал тёплый камень. Чёрный, похожий на оникс, он переливался бликами так, словно вовсе не был безжизненным. Мы отнесли находку ювелиру, но, не узнав в ней ничего драгоценного, тот отказался у нас её купить. Отец оставил камень себе. Ему нравилось то тепло, что тот излучал. Иногда он мог часами, забыв о работе, вглядываться в переплетения солнечных бликов и отражений. На ничейный корабль почти никто не претендовал. Только лорд Вэллам, правитель Дэглджоса, предъявил свои права на него, да и то лишь для того, чтобы взять денег с нас за выкуп общественного имущества. Отец заплатил, и с тех пор "Ищущий ветра" стал принадлежать нам. Долгими месяцами в ущерб работе мы собирали корабль заново. Это было не намного проще, нежели собрать всё с чистого листа, и не намного дешевле, нежели приобрести уже готовое судно. Но всё же проще и дешевле. Прошло чуть меньше года, прежде чем мы смогли, наконец, спустить обновлённый корабль на воду. Я никогда ещё не видел отца таким счастливым. Он стоял за штурвалом, вглядываясь в предзакатный горизонт. Я не знаю, что он там видел. Быть может, он представлял приключения, о которых всегда мечтал, живя в тесной лачуге портового квартала. Может, перед его взором вставали далёкие берега, не запятнанные следами человека, неизведанные, таинственные страны. Если это так, то я тоже видел их. На оставшиеся деньги мы наняли команду и приобрели патент Торговой Лиги. Благодаря последнему мы могли забыть о прежнем ремесле -- торговля в Воллейском море всегда была вершиной прибыльности. В своё первое плавание переродившийся "Ищущий ветра" отправился почти сразу, как только мы смогли договориться о заказе. Лига поручила нам доставить груз в Маркас. Путь был сравнительно близок, невелика была и оплата. Однако ждать более ценного заказа мы не могли, ведь надо было чем-то платить и кормить команду, а нажитые долгими трудами деньги быстро утекали. Так мы отправились в плавание. Но стоило гавани скрыться за горизонтом, отец ушёл и заперся в капитанской каюте. Я никак не мог понять, в чём дело, ведь он так мечтал выйти, наконец, в открытое море. Оставив управление штурману, я спустился и постучался. Отец открыл дверь, и я увидел необычайно бледное блестящее от пота лицо. Тогда я узнал, что у него морская болезнь. Мой несчастный отец. Думаю, в тот день в его душе рухнул прежний мир. Он так мечтал о морских путешествиях, но стоило ему ступить на борт, как мечта превратилась для него в кошмар. Настроение было подавленное, и я отправился в свою каюту. Мне никак не удавалось уснуть. Боль и сожаление переполняли меня. Я с детства не был чувствительным и эмоциональным: я рос в семье принуждённых терпеть. Но этой ночью я не мог сдержать слёз. Перед глазами вставало мертвенно бледное лицо самого родного мне человека, крах надежд, отражённый в его глазах. - Я возродил демона! -- вдруг послышалось с палубы. Я узнал голос отца. Мгновенно вскочив с постели, я бросился из каюты и выбежал наружу. Команда столпилась у левого борта. Волнение переполнило мою душу, в голову тут же полезли невыносимые мысли. Дрожащим голосом я спросил что произошло. Обернувшиеся матросы смотрели на меня, не решаясь что-либо сказать. Кто-то опускал глаза, кто-то отводил взгляд в сторону. - Ваш отец выбросился за борт, - произнёс, наконец, один и после паузы продолжил. - Я видел, как он кинул в воду какой-то камень. Я подошёл ближе, чтобы спросить, что он делает, но не успел я приблизиться, как он пробормотал: "Оно не потонет. Но я потону". С этими словами он бросился в воду. Я хотел было прыгнуть за ним, но тут увидел, как он хватает что-то с поверхности воды, проглатывает и тут же скрывается под водой. Он так и не вынырнул. Простите, господин, но если бы я кинулся его спасать, он уволок бы на дно и меня. Я был вне себя от гнева. Матрос, которого я винил в смерти моего отца, был выгнан из команды, лишь только мы причалили к Маркасу. Как я был наивен. Только сейчас я понимаю, что в смерти отца было виновато нечто гораздо более могущественное и ужасное. Но я ушёл от повествования. Надеюсь, читатель, прошедший невесть какие испытания, чтобы добраться до этих забытых богом вод, извинит меня за это отступление, тем более, что оно имеет непосредственное отношение к случившемуся на этом корабле позднее. Итак, мы плыли вровень со вторым кораблём на протяжении двух дней. Погода была замечательная. Потоки спокойного бриза наполняли паруса, заставляя их нести нас вперёд к заветной цели. Но стоило наступить ночи второго дня, как разразился дикий шторм. К счастью, мы не отплывали далеко от берега и успели, опустив паруса, догрести до него. Однако то, что случилось с торговым судном, сопровождавшим нас, так, видимо, и останется тайной. Как только шторм прошёл, и засияли первые лучи солнца, перед нами предстало ужасное зрелище: утренний прилив оставлял на берегу всё новые и новые обломки и ящики с продовольствием. Тем не менее, за все полдня, что мы их вылавливали, нам не повстречалось ни одного матроса с того корабля, живого или мёртвого. Многие говорили, что той ночью среди шелеста дождя и шума бушующего моря они слышали душераздирающие крики людей и треск ломавшегося дерева... Что ж, тогда разбиться о скалы - самое лучшее, что могло случиться с несчастным судном. Да упокоит их души Один. Однако, если их и правда поймал Арнайхо, даже всемогущий не сможет спасти души наших друзей от гниения в нижнем мире. Как бы то ни было, теперь, когда у нас не было шансов добраться до Воллейского моря живыми, нужно было срочно сворачивать обратно в Амстрад и, взяв деньги у ростовщиков, нанять какое-нибудь другое судно. Мы вернулись на корабль и подняли паруса, но тогда нам открылось самое страшное - ни одно дуновение ветра больше не беспокоило их. На море царил абсолютный штиль. Сначала я не сильно переживал по этому поводу, ведь продовольствия хватало ещё как минимум на три дня, тогда как назад мы вполне сможем вернуться за два. Однако миновали сутки, а поднятые паруса за это время не подхватили даже лёгкого бриза. Тогда поздним вечером мне пришлось отдать приказ налечь на вёсла, так как оставаться там, где прошлую ночь был разбит в щепки корабль, было страшно даже мне. До наступления сумерек мы уплыли назад ровно настолько, чтобы место вчерашнего крушения исчезло из виду. Да, если ветер так и не поднимется, мы будем вынуждены высадиться на берег и искать пропитания там. За день усиленной работы вёслами команда настолько устала, что никто так и не остался бодрствовать. Да и был ли в этом смысл Эти воды посещались кораблями так же часто, как земли, прилегающие к ним, людьми. Однако той ночью мы последний раз видели берег, так как на утро всё, что мы могли наблюдать - ровная водная гладь, простирающаяся вплоть до самого горизонта. Нельзя сказать, что тогда я стал всерьёз подумывать о нелёгкости своего положения, но складывающиеся обстоятельства стали заботить меня всё больше. Череда неудач, случайных лишь на первый взгляд, продолжалась, не зная конца. Дождавшись сумерек, я, ориентируясь по звёздному небу, попытался определить, где должен находиться берег, который теперь был единственным, что могло спасти нас от гибели. Однако, несмотря на то, что команда гребла всю ночь, ничего кроме водной пустыни нам так и не встретилось. Чтобы продержаться ещё хотя бы сутки, я приказал сократить рацион и стал ждать следующей ночи, чтобы вновь попытаться найти курс по звёздам. Теперь я должен был признать, что положение, в которое завела меня судьба и собственная жадность, оказалось незавидным. Я готов был поклясться, что мы гребём в нужном направлении, но то, что мы до сих пор не достигли берега, наталкивало на мысли весьма скверные. Если мы не гребём к цели, значит, мы гребём от неё. Неужели даже звёзды изменили своё положение в гибель нам О, Один, неужели мы заслужили это Всемогущий забыл о нас или среди этих вод наши молитвы не доходят до небес Я смотрел на небо. Обманчивые звёзды сияли, предательски указывая ложный путь. Я приказал грести в обратную сторону. Мне самому неприятно было признавать, что всё это время мы плыли по ложному пути, а уж команда восприняла мой приказ взять курс назад, как издёвку сумасшедшего. Мне всё отчётливее было видно, что мои люди начинают роптать. Горе сделало их подозрительными и раздражёнными, превратило в зверей. Я видел, как они дрались между собой, вспыхивая от крошечной обиды, подбрасывая в огонь ссоры груз вины за всё происходящее. Уверен, больше всего они винили меня, но винили молча. И это копило в них негодование, не давая ему выхода. Когда следующая попытка выбраться к берегу провалилась, как и прежние, я больше не мог игнорировать угрозу, исходящую от заговорщиков. Я чувствовал, что уже следующая неудача грозит обратиться бунтом, и у меня уже не оставалось другого выхода. Собрав верную мне часть команды, я связал всех, кого подозревал в заговоре и велел бросить за борт. Теперь я стал убийцей. О, горе мне. Разве не заслуживаю я теперь той участи, что была уготована мне судьбой Но я продолжал свои молитвы и чувствовал, что, услышь меня Один, он всё равно оставил бы нас погибать за наши грехи. Как бы то ни было, оставшегося провианта хватало уже на полные сутки. Однако вскоре я пожалел о том, что выбросил заговорщиков в море, вместо того, чтобы просто лишить их пайка - теперь мне катастрофически не хватало гребцов, и за всю ночь корабль не преодолел ожидаемого пути. Впрочем, это сняло бы с моей души убийство и тут же повесило на неё грех ужаснее. На следующий день мне пришлось объявить о том, что рацион вновь на половину урезан. К моему удивлению команда восприняла это почти спокойно. Неужели и они отчаялись Но кто-то вспомнил про груз, который мы везли из Амастрада. Если там находится что-то съедобное, этого могло хватить ещё на неделю. Как добропорядочный капитан я отнесся к этому предложению с презрением, но перед лицом смерти все способы хороши. Мы спустились в трюм и распечатали один из ящиков. Он был полон песка. Вздохи удивления и разочарования вырвались у большинства ещё питавших надежду матросов. На наших глазах то, что раньше виделось невероятным стечением обстоятельств, стало обретать форму малопонятного расчёта. Открыв остальные ящики, мы убедились, что в них во всех находился лишь обыкновенный речной песок. Всемогущий Один! Значит, нас заманили в ловушку. Но зачем В тот день на корабле разразилась лихорадка. Подавленный, лишённый последней надежды, я перенёс все медикаменты и продовольствие в свою каюту. Повергнутая в отчаяние душа уже не боялась запятнать себя ещё одной подлостью. Но что я сделал Лишь отсрочил свой черёд, лишь продлил полную горя и разочарований жизнь. Однако от одной только мысли о смерти меня бросало в дрожь. Я заперся в своей каюте. Команда тут же уличила меня в краже, и мне пришлось долгое время удерживать оборону. К счастью, оружие было только у меня. Вскоре я понял, что лихорадкой от матросов заразиться не успел, однако выходить и предлагать перемирье взамен на лекарства так и не рискнул. Прошло около двух дней, прежде чем я решился выйти из каюты. Весь экипаж, очевидно, был уже мёртв. Да упокоит Один их души. Они были славными матросами. Теперь я остался совсем один в совершенно безвыходной ситуации. Не знаю, что за мысли управляли тогда мною. Я отправился в трюм, чтобы перерыть ящики с песком. Мне хотелось найти хоть что-то, способное доказать, что незнакомец послал меня на верную смерть непреднамеренно. Но то, что я находил среди песка, ещё более усиливало во мне недоумение. Наконец, на дне одного из ящиков вместо груды костей я отрыл кожаный мешочек с надписью "Рейен да"Лиен". Внутри был чёрный переливающийся светом камень. Тот камень, что нашли в "Ищущем ветра" многие годы назад, с одним лишь изменением. На гладкой поверхности отпечатались рубцы - следы зубов. Всемогущий Один, это камень моего отца. Эпилог. Торбейн захлопнул и бросил журнал на стол. Один из матросов обернулся и с удивлением взглянул на капитана. - Что-то вычитали Торбейн смотрел сквозь него. - Чувствуешь, - произнёс он задумчиво, - здесь витает смрад проклятья. Нам пора уходить. С этим приказом матрос был всецело согласен. Уже через минуту все трое уселись на шлюпку и отплыли от старого судна. Торбейн размышлял. Рейен да"Лиен писал, что родился в Дэглджосе. Сколько же лет этим событиям Удивительно, как корабль мог так хорошо сохраниться, ведь Дэглджос уже давно скрылся под водной гладью. Последний раз капитан окинул взглядом корабль, и обратил внимание на деталь, которую не заметил раньше. Начинало смеркаться, и из борта корабля торчали вёсла. Спустя мгновенье они опустились в воду и из трюма до Торбейна донеслись леденящие кровь звуки песни, которую призрачные гребцы пели каждую ночь, когда корабль, ищущий ветра, отправлялся в плаванье.

В гостиной, как всегда, было полно народу. Молодёжь делилась впечатлениями о лыжной прогулке. Анрис, прихватив кота, прошёл к себе в комнату. По стеклу стекали струйки дождя. Упрямая погода продолжала плакать. Завтра он поднимется в космос и увидит весь Рион с его материками, морями, островами и океанами, и ему наплевать на дождь. Он снова почувствует себя серебряной пылинкой Вселенной, он будет собирать мусор, чтобы космос над этой удивительной планетой был всегда чист. С этими мыслями он и заснул. Он очутился в темном мрачном коридоре. Холод обнимал его со всех сторон, проникал внутрь и разливался по всем мышцам. Тело перестало слушаться Анриса. Впереди чуть маячил огонёк холодного голубого света. Анрису не хочется идти на этот холодный огонёк, но ноги не слушаются, и огонёк всё ближе. Он вспоминает, что уже был в этой мрачной комнате. Он помнит пол, выложенный черными плитами, тёмные стены и сумрачный свет от потолка. В центре комнаты высокое сидение, похожее на трон. На нём тёмная фигура в чёрном капюшоне. Из-под плаща видны только кисти рук, покрытые мелкой зелёной чешуёй. Низкий булькающий голос проникает в сознание. Неприятное ощущение слизи и отвратительного запаха. - Открой своё сознание, - слышится голос, - ты должен знать принца Завириона. Кто принц Завириона Помимо воли Анрис всё ближе подходит к трону. Сейчас он увидит отвратительное лицо. Запах становится непереносим. Анрис боится потерять сознание от этого отвратительного запаха. - Скажи мне, кто принц Завириона - руки тянутся к лицу Анриса и он в ужасе кричит: - Я не знаю ни о каком принце, не зна-ю-ю-ю... - и просыпается. Рядом стоит Инбис. Он садится к Анрису на постель. - Ты в первый раз видишь этот сон Анрис приходит в себя. - Так это сон Тогда откуда я знаю эту комнату и этот голос - и он описал все подробности, вплоть до запаха. - В первую твою неделю на Рионе тебе снился похожий сон. Я тогда не сумел заглянуть в него. В этот раз я не упустил случая. - Что это было - Низшая Реальность на границе Вселенной. Её Повелитель ищет принца Завириона. - Он его найдёт Инбис, если ты знаешь этого мальчика его надо предупредить. Ему угрожает опасность. - Я выполню твою просьбу, а теперь спи, такие сны тебя больше не потревожат. Ты забудешь этот сон. Я не хочу, что ты волновался и переживал из-за него. Анрис погружается в объятия Морфея. Утро вставало ветреное и туманное. Анрис легко вскочил с постели и отправился на тренировку. В каникулы можно больше времени отдавать спортивным упражнениям. Анрис вспомнил всё, чему его учил Валенс Лин. После бассейна и душа он направляется в большой зал. У него сегодня отличное настроение: полёт в космос. За столиком сидят его друзья. Альвента уже заканчивает завтрак. - Ты что, проспал - обращается она к нему. - Переманил к себе моего золотистого кота. Спишь как сурок в норе. - Вот уж дудки, кот мне сам жаловался, что ты не берёшь его к себе в постель. - Альвента, ты ошибаешься. Я проснулся в пять утра, Анриса в комнате и след простыл. Если он пару минут не расслабится по моей системе, его отстранят от полёта, - говорит Инбис, отправляя в рот новое кушанье. - Зачем было так долго тренироваться - Последнее время у него всё наперекосяк, - возмущается Альвента. - Придется, наверное, лететь в другой компании. - Она встаёт и вместе с Лацертой выходит из зала. - О чём это она говорила - Инбис вопросительно смотрит на Анриса. - Альвента преувеличивает. Пару раз я чуть не проспал на занятия и один раз уснул прямо в бассейне. - Вот тебе раз. Это не опасно - Альвента подплыла ко мне и утащила под воду, пришлось наглотаться воды. Не переживай, я не утону. Она сама не даст мне утонуть. Они возвращаются в гостиную. Анрис отправляется в комнату и приводит себя в порядок. Сегодня у него на это ушло несколько минут, и он снова бодр и свеж. С Альвентой он встретился у ангара. Она была в лётном комбинезоне, готовая к полёту, оживлённо беседовала и смеялась с Амол Сат. Девочка внимательно осмотрела Анриса с ног до головы. - Надеюсь, ты прошёл предстартовый контроль, и у тебя есть допуск на сегодняшний полёт. - Всё в полном порядке, можешь не сомневаться. Что это на неё нашло Нашла о чём переживать. Он всегда готов к полёту. Они поднимаются в пилуэнтэр, Анрис проходит тестирование и получает разрешение на взлёт. Вскоре они покинули атмосферу, и в иллюминатор стали видны звёзды. Анрис настроил автопилот. У Альвенты это первый выход в открытый космос. Она была поражена величественностью открывшейся картины, и в наушниках у Анриса звенел её взволнованный голос: - Впереди меня сверкают россыпи разноцветных звёзд: ослепительно белые, словно алмазы, дымчато-красные, подобно рубинам, зелёно-голубые, как бирюза, золотисто-солнечные, напоминающие янтарь, цвета сапфира. Звёздные россыпи прочерчивают чёрные каньоны бархатной пустоты, ты не можешь представить, какая это красота! - Альвента, дорогая, у меня это не первый полет, и я давно знаю, как выглядит космос вблизи. Приступай к работе. Девочка в рабочей капсуле плывёт к груде космических обломков. Она настраивает прибор, и он начинает втягивать весь этот мусор в себя, затем она произведёт стыковку, и Анрис выйдет в космос, а она будет следить за его работой. Радары и Анализатор подскажут, куда направить корабль и капсулу. Альвента работала с упоением и попросила дополнительное время. Анрис понимал её и пошёл на уступки. Его капсула давно была готова выстрелить в космос. Наконец, Альвента на корабле. Анрис вываливается в космос и включает портативный двигатель. Но что это Двигатель не работает. Странно, тестирование корабля прошло успешно. Что же могло случиться с рабочей капсулой Так, паниковать не стоит. Кислорода хватит на два часа. Анрис пытается выйти на связь с катером, но связи тоже нет. Его относит всё дальше и дальше от пилуэнтэра. Вдруг он начинает вращаться вокруг своей оси, и огоньки звёзд хороводом кружатся вокруг него. Он попытался стабилизировать своё положение. На короткий миг это удаётся. Затем капсула вновь начинает своё вращение. Бедная Альвента. Она, наверное, в шоке. Нет, девочка со здравым смыслом, и она не будет паниковать. Она сразу запросит помощь с Риона и сама попробует догнать злополучную капсулу. Его всё дальше относит в бескрайний космос. Теперь он дрейфует в области космической пыли, тревожно размышляя, велики ли его шансы дождаться помощи. Никогда в жизни он не был так одинок, как в эти часы. "Чтобы побеждать, учись терпеть, чтобы жить, учись умирать", - торжественно прошептал внутренний голос. "Ну, уж дудки. Я не собираюсь сдаваться и умирать просто так", - возмутился Анрис. Ему казалось, что он сделал тысячи оборотов вокруг своей оси, а величественные звёзды, во власти которых была вечность, не спешили порадовать его. В сознании Анриса возникла знакомая щелкающая речь и на смену тревожному отчаянию пришла твёрдая уверенность, что с ним всё будет в порядке. Он вошёл в расслабленное состояние, оставил своё тело в капсуле, а сам начал двигаться рядом с ней в потоке космической пыли. Самое главное - не потерять капсулу из виду и вовремя вернуться в своё тело. Пока он путешествует отдельно от тела, тело экономит кислород. Наконец, он увидел спасательный катер, пора возвращаться в своё тело. Воздух в капсуле стал тяжёлым, насыщенным углекислотой, и Анрис понял, что ещё немного, и он потеряет сознание. С момента его выхода в космос прошло гораздо больше двух часов. Но помощь была близка. Он разглядел среди разноцветных россыпей звёзд светящуюся яркую точку, постепенно увеличивающуюся и обретающую очертание спасательного корабля. Светлая масса быстро двигалась ему навстречу. Ещё несколько томительных минут, и звездолёт навис над капсулой, открылся один из люков в носовой части и втянул капсулу в себя. Вскоре темнота поглотила Анриса, и он потерял сознание. Анрис очнулся, чувствуя себя удивительно хорошо. Он обнаружил, что лежит в небольшой и светлой каюте на корабельной койке в пижаме. - Где Альвента - был его первый вопрос. - С ней всё в порядке - Твоя подруга просто молодец, - сказал высокий представитель с Альдебарана. - Девочка не растерялась. Она постоянно держала с нами связь и следовала за тобой по краю пылевого потока. У этого потока была сумасшедшая скорость, и она не решилась войти в него на лёгком катере, а то бы пришлось спасать и её. Мы успели забрать тебя в последний момент. У тебя уже кончился кислород. Сейчас проверяют ваш корабль и рабочую капсулу. Почему в капсуле так быстро закончился кислород. Это первый случай с неисправной капсулой за всё время существования университета. В каюту вошла Альвента. - Ты тоже на корабле! - Попробовали бы мы не разрешить ей стыковку! Она бы весь Рион на ноги подняла. Я вас оставлю, - сказал альдебаранец и вышел из каюты. - Анрис, с тобой всё в порядке - Кажется, в порядке. Я вообще не ощущаю никакого дискомфорта. Словно и не было кислородного голодания. - Не понимаю, как ты выжил, в капсуле не было кислорода. Снова приключение нашло тебя. - Или я приключение. - Почему-то неисправная капсула досталась не мне, а тебе. Ты мог погибнуть. - Альвента ни слова не сказала ему, как она испугалась. Она думала, что сойдёт с ума, пока ей не сказали, что с мальчиком всё в порядке. - Я не могу погибнуть, если ты рядом. Альдебаранец сказал, что ты молодец. - Да я ничего не делала, просто следовала за тобой и вызвала помощь. Вот неприятности на нашу голову. Мы даже приличного мусора не собрали. - Полно тебе убиваться, живы, здоровы и ладно. - Как ты думаешь, в следующий раз нам разрешат принять участие по очистке космоса - Почему бы и нет. Мы не нарушали никаких инструкций. Как только смогу пройти стартовый контроль, снова отправлюсь на работу в космос и тебя прихвачу, а теперь выйди и дай мне одеться. Корабль сделал посадку, и они отправились к себе в башню. - Ну что ж, - похвалил Инбис Анриса, когда тот появился в комнате. - Поздравляю! Ты сумел сам спасти себе жизнь. Не просил у меня помощи и не паниковал. Хвалю! - А ты можешь всё это объяснить - Думаю, что да. На этом корабле должны были лететь Шер и Дэн. Дэн не прошёл стартового контроля, и этот катер отдали вам. Теперь только остаётся выяснить, случайность ли всё это. "Я в случайности не верю", - подумал Анрис. Так же как и я. Продолжение следует http://www.proza.ru/2010/08/11/395

Он вошёл в магазин стремительно, неся за собой шлейф нездешнего аромата. Белоснежный костюм подчеркивал стройность фигуры. Его взгляд отражал всю гамму Champs-;lys;es и лугов. Вертикальная, глубокая морщинка разделяла переносицу. Волевой подбородок смягчала открытая улыбка. Кассирши замлели на своих стульчиках. А Ален взяв Veuve Clicquot и Fragaria virginiana, подошёл к одной из них. Казалось, сам бог спустился с небес. Ещё мгновение и он соединит две волшебных половинки. Но Ален вдруг остановился. Его великолепная вертикальная морщинка ещё больше углубилась. Он положил пакет с Veuve Clicquot и Fragaria virginiana на кассу и сказал на чистом французском почти потерявшей сознание кассирше: -Девушка, пускай полежит немного. Та совсем отключилась и даже не заметила, как Ален скрылся в прохладе торгового зала. Только зоркий гамадрил, провожая цепким взглядом иноземного альфа-самца, усмехнулся сквозь жёлтые, пятисантиметровые клыки: -Да, прикольная фразочка. Точно сказано. Особенно, когда случайно потерять запятую. Да на нашем баобабе. Под пенье цикад и мелодичные звуки сотен вувузел и тамтамов. Пускай полежит девушка. На широкой ветке. Гамадрил подобрал тягучую слюну, вспоминая сколько девушек лежало на его ветке после дикой пляски желтолицей луны и завистливого поскуливания соседского ревуна. Классные мартышки! Зелёная, та, егоза, никак не могла угомониться. Никак не хотела полежать немного. С двумя мармазетками ничего не получилось. То ли смоковница сильно перебродила, то ли размерчик не подошёл. А гориллиха сама чуть не оставила его лежать на родной ветке. Тут ещё её горилл подвалил. Такой шорох на баобабе наделал. Даже гиены испарились. Да, весело! Тёплые воспоминания взбодрили гамадрила. Он ловко вскочил на прикассовый столик и весело оскалил пятисантиметровые клыки: -Ну что, подружка Потешим горячую плоть! Та привычно подставила упругую попку, не переставая чисто механически пробивать товар подошедшему Алену.

* * * Вн сть соб подбних, вн радий цьому. Це його сутнсть, тваринний потяг, спосб виживання. Дарма що доводиться додати за ншими. До всього звикаш.

жила-была девочка. девочка с радугой в голове. радуга была взаправду, но она о ней никому не говорила. не то, чтобы девочка была жадной и ей не хотелось делиться волшебной радугой... наоборот... просто девочка боялась, что ее радуга окажется никому не нужной... иногда она встречала других девочек и мальчиков. и иногда ей казалось, что она видит в их глазах такие же радужные радуги. "ой, как здорово!" - ахала девочка и пыталась поделиться с этими мальчиками и девочками своей радугой. но те странно косились и убегали от нее к другим девочкам и мальчикам... девочка грустно вздыхала и прятала свою радугу поглубже... и тогда девочке было грустно. очень грусто... в такие минуты радуге было безумно больно за девочку и она начинала светить ярче. радуга придумывала для нее всякие забавные игры. например, собирала самые теплые солнечные лучи и нежно-нежно рисовала на ладошке девочки самые причудливые картинки... и девочка улыбалась. девочка думала, что это счастье -- иметь радугу в голове и не понимала, почему люди не хотят впустить в свои глаза, душу -- радугу. это же так здорово -- иметь радугу в голове. а однажды девочка встретила мальчика. это был необыкновенный мальчик. хотя бы потому, что рядом с ним девочка чувствовала не одну радугу в голове, а целых две. радуги водили радужные хороводы, и мир оттого становился радужным и прекрасным... однажды девочка решила сказать об этом своему мальчику. - ты какая-то не такая... - хмыкнул недовольно мальчик. -- такое ощущение, что с нормальными людьми ты не жила. какие радуги ты что, дурочка .... вы знаете, как умирают радуги поверьте, они умирают очень больно и навсегда...

Вот возьмите себе за истину, что каждый человек -- равен Богу. Тогда, каждый из нас есть почти сам Бог. Но все мы разные, а Бог как бы един и должен вроде как быть идеальным. Может мы ученики на Богов или Бога, раз он един Допустим, один из нас больше похож на Бога, а другой меньше. А что значит быть больше похожим на Бога Это, наверное, обладать, как можно большими качествами, присущими другим людям. Разные качества можно перенимать друг у друга и становиться больше похожими на Богов или Бога. А что, если Земля -- это лаборатория по выращиванию Богов или Бога, ну или воспитанию, или клонированию или поиску такового Тогда лаборанты, профессора смотрят за нами и пытаются найти тех из нас, кто ближе к образу Бога. А что, если Бог не един, а есть и Он и его сын и святой дух, да и Сатана в их числе. Что если Бог -- это Свет, а Сатана -- Тьма, а Земля лаборатория по выведению симбионта Тьмы и Света, Бога и Дьявола Как думаете, может ли быть что-то посередине Ведь крайностей быть не может. Это аллегория. Истина посередине. Может мы для себя, ну или кто-то для нас придумали аллегории этих крайностей, а все мы живём, чтобы найти золотую середину Может каждая эпоха, строится по образу личности какого-нибудь человека Например, во времена Наполеона, миром правила агрессия, любовь к власти, вперемешку с любовью к искусству и человеческому телу, по образу и подобию Наполеона, по которому мир настроился, вошёл в резонанс и колебался на одинаковой частоте. Во времена Ленина или Гитлера миром правили другие идеалы. Каждая веха истории -- это работа мира на определённом психотипе какой-либо личности или можно предположить обратное -- мир сам рождает определённый психотип. Хотя мне больше импонирует первый вариант. Вероятно есть и высшие Боги и над ними есть самый верхний Бог или сама Вселенная, которая порождает человеческие души, а уж мир настраивается сам под них. Здесь возникает интересный вопрос. Что такое Мир. Для меня Мир -- это не только жизнь на Планете Земля. Я верю, что Мир значительно больше. И влияем Мы -- человечество на Мир значительно больше, только не можем осознать этого, потому что изолированы от всего остального. Мы живём в закрытой системе. Но мы важны, иначе бы нам не было бы смысла жить, если бы мы осознавали, что от нас ничего не зависит. Разум не может развиваться, осознавая, что всё предрешено и есть пределы возможно. Границ возможного быть недолжно для полноценного развития, поэтому должны и, безусловно, есть механизмы общения с Богами и возможности изменения мира. Мир тоже живой и он меняется в зависимости от настроя, уклада и жизни человечества.

Драма для птиц. Предыстория пьесы "Голубки вокзальные" Все герои, участвующие в событиях -- птицы Вороны: Шныра Отхожий Гнус Голуби: Фифа Маман Душенька а также Дергач Чумазый Задохлик Действие происходит на вершине огромной берёзы на краю кладбища ранней весной. На ветке, что пониже сидят Фифа, Шныра и Отхожий. Двое последних пытаются напоить Фифу водкой из клюва. Шныра: Ну, давай, голубок, ну, вот так, из ротика, из ротика! Фифа: Хи-и! Да оно же пахнет невкусно! Шныра: Да ты не нюхай, ты пей! Фифа: Ну вот, ага! Пей! А как пить-то Отхожий: Да вот, как я лепёху кину -- запрость! Ну-ка, Шныра, дай глыть! Шныра: Всем глыть, да некому налить. Отхожий: Да ладно, я и сам за водярочкой вниз слетаю. Там у дохлого беспёрого ещё до фига стоит. Народищу было -- ну, листва! -- водярочки пооставили... Шныра: Ты бы за ту водярочку сам постоял бы... Отхожий: Да ладно, что мы, птенцы тут Кто у беспёрого нашу водярочку да без нашего позволения уханёт Шныра: Отхожий, слетай и в клюве принеси. Дама ещё желает. Желает Фифа: Ох-х... Шныра: Ну вот, видишь, Отхожий, будь зябликом, притарань дамочке на глыть! Отхожий слетает вниз Фифа: И как вы, шалопаи, воду такую дурную пьёте Горькая, в зобу комком встаёт, Через ноздри да уши -- уф! Шныра: А ты не спеши, птенчик, посиди-ка, отдышись, а теперь вокруг глянь -- а Не видишь, как цвета меняются Фифа: По-моему у меня земля с небом местами меняются. Оп-п, сидеть! Хи-и! Куда-то наша береза поплыла... Шныра: Поплыла-поплыла... Держитесь, мэм, за мачту крепче! Подолов ваших шквал не пощадит и юбки всколыхнув не устыдится! Фифа: Что ты такое каркаешь У-уй! Облака-то, какие -- с каёмочками! Шныра: Точно, с каёмочками! Фифа: никогда таких не видала! Шныра: А что ты здесь, на погосте ещё видала Этак зенки протрешь с утреца -- вверху небо серое, пониже дерева сухие, а внизу -- эх, раскинулось море широко -- крестики на камушках, камушки на крестиках, и всех листва вокруг, он -- от тель до тель! Весело Фифа: Куда уж как, хоть кувыркайся! Одна бывает радость -- посидеть так на веточках, на облачка посмотреть. Шныра: Так, да не эдак, голубушка! Так, сидючи, и облака как те же могилы. Без каемочек совсем. А вот натуральная радость -- когда ходилки бесперые своих дохликов несут. Ну, не говорю уж об художественном оформлении -- цветы разных красок (правда, чисто декор, сколь клевал -- тьфу что береста погнившая), да не в декоре дело. На столики, на памятники наложат хавчика разного, в посуду водярочки наплещут -- тогда, голуба и выдох из-зоба, и облака вон тебе -- с каёмочкой. Фифа: Да... и только того и делай тут. Шныра: А на что ты жалуешься, голубок Ой-ли, грех, сестра, грех! Неблагодарное оно дело на жизнь жаловаться и унывать грех. Бум жить здесь, подруга и скиснуть перьям не дадим. Вон, Отхожий летит, ещё парочку на глыть несёт. Прилетает Отхожий Отхожий: Мм-мм!.. Шныра: Мадемуазель! Фифа выпивает из клюва отхожего, затем Шныра и остатки долглатывет сам Отхожий. Отхожий: О-от так, бись! Эх, ща лепёху кину! Артилерррия! Опа! (смотрит вниз) гляньте, бесперому дохлику почти в глаз! Ха-а! Шныра: (дает тычку Отхожему) Это, грязина, за то, что при дамах, не вздумай больше! Отхожий: А чё, а чё такого, все дуреем здесь, все пухом пораскинулись, имею право-на! Шныра: (даёт ещё одну тычку) А это, мухер туалетный, за то, что бесперого пачкаешь! Отхожий: Да чё, бесперому-то Ему уж всё с хвоста! Его сейчас ходилки зароют! Хотя... Шныра: Что Отхожий: (смотрит вниз) это... Шныра: Что в твоей клевалке, грязина Отхожий: Да так, ничего... Шныра: А ну, в глаза гляди, жучья сыть! Отхожий: Уйди, не доводи до греха, Шныра, клюну. Шныра: Ага, обломком от клюва! Чё надумал Отхожий: Да...погоди ты! Когда бесперые дохлика принесли Фифа: Солнце, кажется, у той ветки было. Отхожий: А сколько он там уже незакопанный Шныра: И других бесперых нет... Вороны, неопределенно переглянувшись, смотрят вниз Фифа: Мальчишки, вы чего Чего там О! А там Маман! Маман я люблю! Ма-а-амаааан! Отхожий: Не жужжи, муха, блин! Шныра: Тихо, глупыш, тихо! Отхожий: Ну, всё, блин, летят, сизухи! На дерево взлетают Маман, за ней Душенька Маман: Чего орёшь, ты, куда с утра делась Фифа: Мальчишки позвали на похороны бесперого посмотреть. Маман: Мальчишки Эти мальчишки Не, я не поняла, вороны, что ль (Шныре) Поди-ка сюда, длинный, разговор у нас был или нет Шныра: Мамаша, мамаша, ну! Пухом раскинь, не суетись. Маман: Перьями, мухер чесотный, я твоими раскину. Чего девчонку таскаешь за собой, чего надо Шныра: Да вот оно, твоё дитятко, целое и непорочное, забери себе под хвост и нянькай, нянькай все дни. Ушки-глазки зацелуй-замилуй, чтоб не слышала, не видела ничего. Маман: Смозгую, не пекись, соображу, что делать. Фифа: Маман, ну чё ты, маман. Ну, мы же просто облака смотрели...в каёмочку Маман: Помолчи! Душенька: Фифа, иди ко мне! Фифа: Сейчас! Маман: Так, душевные мои, ваша слава вонючья нам известна, с хавчиком и территорией мы определились, чего ещё Отхожий: Чё эта тётка вопит, она мне не нравится! Душенька: (принюхиваясь к фифе) Маман... Маман: Погоди, Душенька...(Отхожему) Замолкни, лепёшка! (Шныре) В общем, я думаю, Шныра, мы договорились, девок моих не трожь! Душенька: Маман, а... Маман: Помолчи, говорят. Фифа: Вот именно, помолчи, Мозгоклюй! Душенька: Да ты пьяная! Маман: Чего Душенька: Н-ничего... Маман: Вы что тут, пили Так (Шныре), вонючка, даю пять сек, чтобы запаху ваших чесотных лохмотушек здесь не было! Шныра: Ну, ну, а ещё пожилая женщина! Отхожий: А давай я на нее лепеху скину! Внезапно появляется Гнус Гнус: Ну, вот, мещанское гнездо закипело пошлыми страстями! Джентльмены! Дамы! Разумеющий да неуконфликтует! У наших живописных мест достоинство единое -- тишина и мир. Это и классики хором кричали. А вам, что революцию в райке подавай Ах, мещане, вы мещане! Маман: Старый, скажи своим грязинам, чтобы шесток свой знали, а девок моих не утаскивали на ветки, водяру глыжжить! Гнус: А! (Шныре и Отхожему) Господ корнетов на плезир потянуло И что же, как успехи Шныра: Какие успехи Гнус: Ну, как же, Шнырушка, дорогуша! Голубицу чистую до воронья помойного щиплешь Хорошее дело, хорошее. Нам, ведь, вонючкам, и по седьмое колено мухерами помойными слыть, а голубь -- птица богоизбранная, несмотря, что с одной лужи водицу пьёт с нами. На голубиных крыльях ангелы летают, а мы -- исчадия фекальной дырки. Молодец, Шныра, тащи её, пока не опомнилась. Только вот, клювик-то не коротковат Душенька: Мы вас, дяденька, не обижали, никогда! Шныра: Старик, я не знаю, что такое там скрипишь клевалкой. Я её в нашу грязь не тащил. Кем таковым я родился, мне хорошо известно, да не то ты буровишь, вовсе не то. Гнус: Ах, свежие сентенции А ну, просвети! Шныра: Да ведь деться нам отсюда некуда с кладбища деться! Жри, да новых дохликов стереги, жри да стереги! А старая клуша девчонок из-под крыла не выпускает никуда. Что это, жизнь А я хоть показать хотел... Фифа: Облака в каёмочку Маман: Ах, ты, бабочка-беляночка, бархатисто-охристая, мать твою галку, чего ты можешь показать ей, научить чему Вон (показывает вниз) дохлику зенки выклевать Это в вашем духе, вонючьем! Но возле нас, голубей, с этим здесь и близь не трись. Мы не такие. Отхожий: А пошли они, Шныра, ходилки вон оставили дохлика и не хоронят. Мы же с тобой хотели ему зенки выклевать! Полетели! Шныра: Заткнись. Ты хотел -- ты и лети. А я не с тем к голубице подходил. Гнус: А юноша-то, оказывается, принципиальный. Отхожий: Да лепёху на вас, на всех! (улетает) Фифа: Ну, Маман, довольна Мы развлекались просто Что, жить теперь и не улыбнуться среди крестов этих Маман: Развлекаться со своими надо. Гнус: Правильно, а не с вонючками Душенька: Да не причем здесь это же! Откуда пошло такое -- эти да те, такие да разэдакие. Может, я, конечно, как вы развлекаться не умею, но у меня вот тут в сердце уголочек такой и там как посмотришь, и думается: ведь вон -- деревья -- берёза к сосне, сосна к осине -- и леса большие какие да прекрасные! И птицы поют разные, и зверьё-то внизу пробегает всякое. Такой большой светлый мир! Какие вонючки Какие ангелы Это вон всё, бесперые, у них мы и грязины, и всякое другое. А мы то что Маман: А поздно, Душенька, теперь расклад таков. Гнус: Слышь, Шныра, пока ты себя глаза человеческие выклёвывать перебарываешь, задумайся! Как говорит птаха! Космополитизм! А как бы она под водярочкой-то пела! Вот нива-то нераспаханная! Шныра: Заткнись, старый, ей-богу, вместе с бесперым отправишься, будешь трунить. (Маман) А ты права. Поздно. И благородство здесь ни при чём, хотя я действительно не хотел. Но не хотеть можно многое, а отвечать хоть за одно, всё же надо. И за то, что я ворона до мозга костей, а вы -- голубицы, я отвечаю, По-крайней мере не такой помоешник, как старый тут скрипит. А вам не место здесь, сизухи! (вниз) Эй, Отхожий, там ещё глаз остался (улетает) Гнус: Что-то ветер поднимается... Вы только, гляньте, а бесперого так и не закопали, скорбящие сородичи. Мои молодцы сейчас просто за получаса -- не больше обглодают мощи усопшего....Хе! О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями! Ну, что, сгрудились, сизые, перья растопырили Вниз, поклюём, или как Нет здесь никого. И ничего нету. Сидите, сидите...Спасайтесь кто может. (вниз) Эй, племя младое! Расступись пред патриархом, у него тоже желудок! Маман: Ну, вот, такая здесь развесёлая житуха, Фифочка! Душенька: Фу, как водкой от тебя... Фифа: Помолчи ты уже. Ветер поднимается. Уже туч кругом навалом. И без каёмочки все. Спускаемся под венки Холодновасто будет. Маман: Ничего, я там печенек притащила, если эти вонючки ещё не расклевали. Душенька: У них другие сейчас печеньки. Голос сверху: Печеньки В этой дикости можно печенек надергать 2-й голос: Тебе бы только надергать. 1-й голос: Зато я некоторых задохликов упитаннее. И почище тоже некоторых 3-й голос: А чё Спускаются на дерево Дергач, Задохлик и Чумазый Задохлик: О-пачки! Девочки! На веточке! Чумазый: Хто там Дергач: Хто-хто! Дамы! Маман: Кто такие что надо Дергач: Вы что, уважаемые, местные Душенька: Здесь живем мы... Задохлик: Гляди, ребя, вороны мертвеца жрут! Дергач: Оставьте, юноша! Вечно вам с чернушкой катит. Какая мерзость! Вверху небо серое, пониже дерева сухие, а внизу -- эх, раскинулось море широко -- крестики на камушках, камушки на крестиках, и всех листва вокруг, он -- от тель до тель! Весело Фифа: Да уж не скучали без вас! Дергач: Неужели Вы, наверное и в большом городе бывали Маман, Фифа, Душенька: В городе Дергач: Ха-ха! Расскажи им, Задохлик! Кстати, мы сейчас -- как раз туда... занавес СЛОВАРЬ "ПТИЧЬЕЙ" ФЕНИ. Бесперый -- человек Глыть -- глоток Грязина -- мразь, подонок Дохлик -- покойник Дуреть -- развлекаться Жучья сыть - падаль Запрость -- запросто Зяблик - паинька Клевалка -- голова Лепёха, лепёху кинуть -- фекалии, испражниться Листва - множество Мухер туалетный, чесотный - оскорбление, унизительное сравнение с насекомым Пухом пораскинуться -- расслабиться Сизуха - голубь Ухануть -- взять без спроса Ходилка, ходилка беспёрая -- человек Щипать - тащить

Что означает "нести ахинею" По мнению специалистов, оборот этот связывается с Афинеем -- древнегреческим храмом богини Афины. В нём учёные и поэты читали свои произведения, далеко не всем доступные. Словом "афенеум" тогда уже стали обозначать собрание учёных статей. Те люди, кому афинейские мудрости казались недоступными, окрестили эти статьи словом "ахинея", что в переносном смысле стало означать "безсмыслица", "ерунда". Выражение "это было при царе Горохе" употребляется в значении "давно", "очень давно". Существует старая русская сказка о временах, когда мир был якобы населён лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные, берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки. В то время жил-был царь Иван Горох. Родился он от горошины, которую однажды съела царица... Быстро вырос и силушки набрал, а потому и отправился спасать от злого змея свою сестру Василису-красу, а заодно и двух братьев, которые сестрицу спасти не смогли. Сковали кузнецы-мастера Ивану посох в пятьсот пудов. Этим посохом Иван Горох змея и "огорошил" -- убил наповал. Вот и ещё одно "гороховое" словечко -- "огорошил". Стараниями Ивана Гороха всё в той сказке закончилось счастливо, а сам он "по смерти отца принял царский венец, правил со славой державой, и в роды родов славилось имя царя Гороха". Именно потому царь Горох упоминается в нашей речи как свидетельство того, что было давно и, может быть, и не было вовсе. "Попасть впросак" -- это как Мы все время от времени попадаем впросак. А знаешь ли ты, что изначально означало это выражение И что это за слово дивное "просак" Так вот, просак -- это стан, на котором в старину сучили верёвки. Чуть зазевался -- и запутался в верёвках. Со стороны, наверное, забавно выглядело: барахтается человек, пытается освободиться, а ничего не получается. Так и появилось выражение "попасть впросак". Стан тот давно стал музейной редкостью, а впросак мы продолжаем попадать.

Солнечный зайчик скользнул по стене. У стены мирно спал котёнок. Лучик, коснулся уха котёнка и тот проснулся. -- Давай, поиграем -- предложил солнечный зайчик. -- А как -- спросил котёнок. -- В догонялки -- ответил лучик. -- Чур, я первый сказал зайчик, -- Догоняй. Котёнок очень старался догнать зайчика, но тот постоянно ускользал от него. Он даже запрыгнул на тумбочку и почти его поймал, но солнечный зайчик снова ускользнул. -- Ну, так не интересно -- пожаловался котёнок. -- Давай поменяемся -- Теперь я буду тебя догонять. Котёнок бросился бежать со всех ног, но лучик садился ему то на спинку, то на хвостик, и хотя котенок никак не мог, от него убежать игра ему понравилась. Но, вот набежала, тучка и солнечный зайчик пропал. -- Ты, где -- спросил котёнок, но ему никто не ответил. Тогда он сладко зевнул и заснул. Поспав, немного он глянул на стенку и опять увидел солнечного зайчика. -- Ты, где был, я тебя звал. -- Понимаешь, сказал лучик -- Тучка закрыла солнышко, и я не мог появиться. -- Давай ещё поиграем -- предложил котёнок. Они поиграли ещё не много. -- Ну, мне пора -- сказал лучик. -- А, давай встретимся завтра -- предложил котёнок. -- Я приглашу друзей, и мы вместе будем играть. -- Отличная мысль -- сказал солнечный зайчик. -- Тогда до завтра.

О чем предпочтительно просить Бога 07.05.2010 15:36 | Автор: Евгений Осознать, что без Спасителя нет жизни нигде, а он и есть жизнь. Самое главное для человека, это жизнь вечная. Здесь прошелся и ушел. А куда и с кем идти дальше, человек должен знать, а не ходить во тьме. Самая главная цель, это связаться с ним всем своим сердцем. Если бы человек знал от чего он отказывается, он бы ни на секунду, не задумывался и не стоял перед выбором своей цели. Познавать и поверить в него, как единственного Спасителя. И всю пустоту достать из своей глубины и направить на него. Всех Благ.

Ольга Янченко, о первом номере "Надежды". 1988г. ONLY HOPE Но факт упрям -- надежда есть, Пока жива народа честь. И опять я листаю блокноты. И опять ворошу времена... Словно скажет из них кто-то Мол, "Надежда" твоя нужна... Тишина в моей келье строгой, Ни совета, ни дела нет Мне от тех, кто вот-вот дорогу Вдруг протопчет письмом в ответ... *** Макет "Надежды" 1- й. Рукопись этого номера пролежала в издательстве "Мастацкая лiтаратура" до 18 мая 1992г. В печать разрешили сдать 7 октября 1992г. Тираж мне выдали к 10 июля 1993г. Темпы скоростные. Почему Невидаль -- сборник стихов инвалидов! Создан в БССР! Событие на весь Советский Союз. Весть разнеслась птицами... И вот уже звонят, пишут, едут в Минск к создателю этой необычной "Надежды" все, кто не совсем очерствел душой, кто тоже мыслит творчески: -- А мы газетку своим инвалидам решили сделать. С чего начать7 Приезжайте, подумаем вместе! Приезжали. И завязывались деловые отношения, и встрепенулись души у отверженных. И появилась у них надежда. Вот ради чего стоит жить! А я к этому времени уже сумела (!) выдать своему читателю - писателю аж 16 номеров этого необычного СМИ. Как-- удивляются гости редактора. А так, как это всегда -- благодаря поддержке Министра печати БССР, человека творчески одарённого, грамотного, отзывчивого к чужой боли, талантливого журналиста Анатолия Ивановича Бутевича. Спасибо ему! На днях, 16 июня 2006г. великолепно говорил он на чистейшей баларускай мове по нашему главному радиоканалу о родоводе, о так называемых корнях генеалогических не только какого-то человека, но и нашей республики. Многое в ней, оказывается, забыто, не известно, исковеркано историками, любителями подмять факты под желания тех, кому это доступно и выгодно. Увы... Спасибо за помощь разную и министру социальной защиты БССР Ольге Брониславовне Даргель за её доброе дружеское отношение к создателю этого необычного СМИ. *** Итак, предлагаю моему доброжелательному читателю - писателю стихирцу подборку стихов из "Надежды" 1 -- Владимира Шпадарука, вошедшему в наш строй нестандартных граждан вдруг, внезапно. Как А вот так. Вернулся парень здоровый, высокий, стройный, красивый из рядов нашей Советской Армии, отслужив свой срочный по призыву. И вот уже осмотрелся дома, работу приглядел на гражданке, как вдруг поутру ...не смог встать с постели. (г.Рогачёв, Гомельской обл.). Скомканное большое красивое тело не понятно каким недугом!Пока родные суетились, искали причину беды, болезнь прогрессировала. Когда нашелся врач и назвал диагноз, уже было поздно...Рассеянный множественный склероз. Это что такое Ведь ни причины видимой, ни генетики нет в семье, ведь всё благополучно было. И вот... Но Володя не раскис от беды. Начал искать выход из неё. Думы о ситуации, в которую попал, привели его к дневнику. Начал писать. Анализировать себя, окружающий мир. Слова стали складываться в стройные ряды с конкретными темами, с итогами по ним, и уже в форме стиха. Стал обращаться в газеты. Так Володя попал на полосу главной газеты БССР "Советская Белоруссия". Жизнь приобрела смысл. Появились новые знакомства, друзья по судьбе, по творчеству. Вскоре и та, которая стала ближе всех из них, Нина, вошла в его жизнь в его большую дружную семью. *** Есть на свете такие люди,-- Если трудно кому-то, приходят, В неизбежности горьких буден Для души своей что-то находят. Что ж находят Не всем понятно, Да и сами они , быть может, Свой порыв объяснят нескладно,-- Не слова для них, дело дороже, Есть на свете такие люди, Если трудно тебе, приходят, Их заботят чужие судьбы, Они вечно в бою, в походе. Есть на свете такие люди! *** Хорошо, что нас заметили! К нам прислушиваться стали. Были лишними на свете мы, Безотрадно жить устали. Вы поймите, с нашей помощью Жизнь наладится быстрее,-- Хорошо, что вы опомнились, Оглянулись и прозрели. *** Я скучаю по этой Женщине. Переполненный нежных чувств, Удивительный лик, божественный Видеть дольше и чаще хочу. Я скучаю наивно, трепетно. От предчувствий с ума схожу. Предстоящей заветной встречею Каждой малостью дорожу. Я скучаю, на долю не сетуя, Потому что с недавних пор Я у Женщины этой -- в сердце, Чем, признаюсь, я очень горд. *** В "Надежду" прислал восхищённое взволнованное письмо. Стихи его крепли с каждым днём. Много работая над словом,он рос духовно. Мы, все авторы нашего необычного СМИ радовались его успехам. Потом была у меня с ним встреча. С мамой его, с женой Ниной. Это очень волнующие минуты. Этого не забыть. Теперь я, редактор уже никуда не езжу, сил всё меньше. И возраст серьёзный, и хваробы ещё серьёзнее... Но пока держусь в этой этроумной всемирной паутине, поддерживая друзей по судьбе.И спасибо всем, кто нас понимает, читает, отзывается на наши рифмованные и прозаические бдения. Хорошо,что нас заметили, К нам прислушиваться стали. *** Copyright: Яна Ольгина, 2006 Свидетельство о публикации 2606180245 *** Написать рецензию Были лишними на Свете мы, Быть ненужными устали. Вы поймите,с нашей помощью Жизнь наладится быстрее,- Надо, чтобы все опомнились, Оглянулись и прозрели! *** Мы - ветераны войны и инвалиды разных категорий.Особо обижены судьбой те, кто родился инвалидом.Очень многие с диагнозом ДЦП.Они необычно талантливы, терпеливы, добры. *** Copyright: Яна Ольгина, 2010 Свидетельство о публикации 21007140591 ***

Птицын Анатолий Александрович ЦИКЛ ЭЛЬФЫ С ПОПЕРЕЧКИ КНИЖКА ТРЕТЬЯ ЛЯМБА, ЛЯПКА, ЛЯКСА И ПАУЧОК ПАУ Всем известно -- это честно, что на Поперечке была счастливая жизнь -- особенно для эльфов. Начиная с Домашека -- маленького Старшего Эльфа с Поперечки, который был самым умным, смелым и ловким, жил в домике эльфов, покрытом желтой черепицей, и хранил Чашу Счастья, которая без конца пополнялась счастьем сама по себе -- просто так же необъяснимо, как железная бочка во дворе пополняется водой, в которой живут головастики... И Счастье, которым была наполнена Чаша Счастья до самых краёв, конечно, наполняло счастьем всех эльфов с Поперечки -- начиная от Домашека, которому не мешали быть счастливым даже длинные дни, и те, что он проводил за учебниками по магии эльфов (большую часть дня), и кончая Симой с Синюшником. Сима, которая была чистокровной эльфочкой, притом, что её спутник и дружок -- Синюшник ни капельки не был. Синюшник не был эльфом, Синюшник был Пластинчатым. Пластинчатые все малоразговорчивые и малоподвижные. Но Симин Синюшник бегал за Симой как собачонка и любил поговорить... Вот Симу всегда наполняло счастье, так же, как Чашу Счастья, а что касается Синюшника, то если бы он не был счастлив -- то, спрашивается, -- чего бы он тогда таскался за Симой! За... Симой... За Симой... Это не я повторяю. Это шелестят пластинки Синюшника. Из-за его медлительности Симе всё время приходилось тянуть Синюшника за руку -- и она вечно опаздывала на мероприятия. Теперь можно говорить всё -- спросите меня -- и как чувствовал себя Миляга Эльф с Поперечки. Я отвечу -- прекрасно. Просто прекрасно, -- он верховодил своей деревянной кукушкой в Часах -- в комнате, где он жил -- вывел у домашней собачки блох, забыл обо всех неприятностях и часто бегал на речной пляж -- к своему лучшему эльфину Рембику. Эльфины -- это эльфы, которые, как дельфины, живут в воде. Природных -- настоящих эльфинов, почти не встречается -- и наш эльфин Рембик тоже когда-то был самым обыкновенным эльфом -- да А потом -- однажды -- на Поперечку обрушилось Стихийное бедствие. Речка прохудилась, вышла из берегов и залила всю Поперечку. Кто мог -- спасался на крышах домов, кто мог -- спасался на верхушках деревьев, на плывущих садовых лестницах и на заборах. Все надеялись на лучшее, но вода всё прибывала. И эльфин Рембик -- тогда ещё эльф -- решил спасти Поперечку и бросился в воду. Он пробыл под водой так долго, что все подумали, что он утонул -- но Рембик не утонул. Когда уже все отчаялись его увидеть, он выплыл из речки -- измученный и довольный. Что там было -- что ему пришлось делать и пережить -- Рембик никогда никому не рассказывал -- но речка вернулась в свои берега, вода спала, и всё снова стало очень хорошо. За исключением того, что Рембик перестал быть эльфом. Он стал эльфином. За время вынужденного пребывания под водой его организм так изменился, что Рембик перестал быть сухопутным жителем. Вода сделалась для него совершенной необходимостью -- и он больше не мог жить на суше... -- и стал жить в речке на Поперечке... Что почти ну ничуточки не мешало эльфину Рембику быть счастливым -- и всё время помнить о своих друзьях -- эльфах, ради которых он совершил подвиг. Эльф Миляга частенько захаживал на речной пляж -- позагорать, покупаться и пообщаться с эльфином Рембиком. Там часто бывал и Фантос -- самый красивый, высокий и энергичный эльф с Поперечки. Фантос не выносил одиночества и всегда искал компанию -- а какая компания может быть лучше Конечно, и красавец Фантос был счастлив. Я ещё два слова расскажу о Сольвейг -- помните Сольвейг была той самой эльфочкой, которая не могла разглядеть в ночном небе свою звёздочку... Когда рождается эльф, на небе загорается новая звёздочка. Так было всегда -- понимаете Но только не в случае с Сольвейг. У Сольвейг на небе не было своей звёздочки. Нет -- её, конечно, не могло не быть -- коль скоро Сольвейг жила на этом свете -- скорее всего, звёздочка Сольвейг была такая маленькая, что её просто не было видно, и поэтому, хотя Чаша Счастья была полна -- эльфочка Сольвейг всегда выглядела чуточку -- ну самую чуточку расстроенной. И это, с одной стороны, очень печалило её друзей, а, с другой стороны, очень радовало Эльфиру. Кто такая Эльфира Сейчас я вам расскажу, минуточку... Эльфира была толстой и неопрятной жительницей Поперечки, отдалённо похожей на эльфочек, Эльфира была страшной злюкой и пакостницей. Когда она встречала на своём пути какого-нибудь знакомого -- или. Ещё лучше, новенького, Эльфира злорадно улыбалась толстыми, мясистыми губами и злобно помаргивая маленькими глазками, говорила вместо "Здравствуйте": -- Сейчас будет немножечко больно! И от этого всем становилось немножко не по себе -- а особенно впечатлительные грохались в обморок. Только эльфы с Поперечки, у которых была своя Чаша Счастья, не обращали на Эльфиру никакого внимания -- а Эльфира -- наоборот -- больше всего на свете старалась нашкодить именно им -- эльфам. Именно поэтому Эльфиру так радовала грустная Сольвейг. Вы ещё не скучаете Не скучайте -- не надо. Именно поэтому день, в который треснула Чаша Счастья, был самым счастливым днём в жизни Эльфиры. Ах, как она тогда прочесывала Поперечку в поисках эльфов. Как ей хотелось добавить им неприятностей. Но эльфы -- если вы помните, сидели в домике под желтой черепицей, куда Эльфира, при всём желании, попасть не могла. Она проворонила свой шанс -- сделать неприятность беззащитным (гномам) -- это факт. Это сильно отразилось на её самолюбии. Зато с тех пор Эльфира забросила все занятия -- она перестала отрывать крылышки мухам и стрелять из рогатки по воробьям, перестала совать палки в спицы велосипедов и плевать из скворечника в прохожих. Скворцов -- кстати -- она тоже перестала выгонять и отныне -- стала тенью эльфов с Поперечки. Эльфира думала только о том, как им всем покруче насолить -- и совершенно забыла о том. Что когда-то хотела стать их королевой. Эльфира хотела пройти брешь в защите эльфов с Поперечки -- ведь если защита один раз дала сбой -- она вполне может снова дать сбой. Эльфира тенью ходила за эльфами -- и особенно часто преследовала Сольвейг -- ей казалось, что Сольвейг слабее всех остальных эльфов и она свирепствовала возле эльфочки, звёздочки которой не было видно и ждала подходящего момента. Правда, правда -- Эльфира околачивалась около всех эльфов с Поперечки -- и около Симы с Синюшником, и около Фантоса, и около Миляги -- заходила даже на речку -- вылить на Рембика ведро помоев -- а вот возле кого она -- Эльфира страшно не любила пройти -- так это около лучезарных эльфочек близняшек -- Лямбы, Ляксы и Ляпки. -- Ха-ха-ха, Хи-хи-хи -- Эльфира -- дыра. -- Эльфира -- кусок сыра. -- Эльфира -- картошка без мундира. -- Эльфира -- проныра. Лямба, Ляпка и Лякса -- помните Самую первую книжку про эльфов я начал именно с них -- с лихих и задорных, смешливых тройняшек -- близняшек эльфочек Лямбы, Ляпки и Ляксы -- от них всегда исходило столько оптимизма и улыбок, что бедная Эльфира просто не выносила их присутствия. В их присутствии Эльфира не могла и помыслить ни о какой гадости -- ей даже спрятаться было негде, потому что там, глее появлялись Лямба, Ляпка и Лякса -- пропадали тени. Вот так -- честное слово. Тени -- пропадали... Где же тут спрячешься Вот -- то есть вам всё понятно, так Эльфы ходили и бегали, катались и плавали на Поперечке -- а Эльфира следовала за ними как тень, пытаясь устроить хоть кому-то из них хоть какую-то пакость. Ах, как ей хотелось, чтобы-- эльфов с Поперечки -- Чаша Счастья -- снова треснула бы! Ах, как злобствующей Эльфире этого хотелось!!! Конечно. Только она даже дотронуться до них не могла. Её било током. Слушайте, а вы ничего не знаете про ежовые рукавицы Вам они нигде не попадались Эльфира иногда мечтала о том, чтобы у неё появились ежовые рукавицы. Она думала о том, что, может быть, с помощью ежовых рукавиц она сможет дотронуться до эльфов с Поперечки... Может, их даже обнять, обнять, как следует. Сказать сквозь слёзы радости: -- Сейчас будет немножечко больно! -- Цып-цып-цып-цып! -- Лямба, Ляпка и Лякса сидели на корточках на мелководье в речке. Где обитал эльфин Рембик и любовались выводком крохотных утят. Впрочем, самый маленький утёнок был впятеро больше любой из смешливых эльфочек -- хоть Лямбы, хоть Ляпки. Хоть Ляксы. -- Цып-цып-цып -- Лямба. -- Цып-цып-цып -- Лякса. А Ляпка шлёпала пятками по воде -- обрызгивая весь мир, и кричала: -- Гой-да! И в это время на бережок вышла Сольвейг-- конечно, вы понимаете -- что за Сольвейг по пятам кралась Эльфира -- она собралась подставить Сольвейг ножку, или обрушить на неё камнепад, или закрыть какую-нибудь дверь, в которую входит Сольвейг, перед самым её носом. Да. Вот такие были у неё планы. А вот столкнуться нос к носу -- вернее, к трём носам Лямбы, Ляпки и Ляксы, в планы Эльфиры не входило. Эльфира растерялась и застыла -- издали её можно было принять за какой-нибудь выкорчеванный пень -- я ведь говорил, что её сходство с эльфами было весьма условное. Сейчас Эльфира вообще ничем не напоминала эльфов. Она напоминала выкорчеванную корягу. А, между тем -- увидев Лямбу, Ляпку и Ляксу, Сольвейг обрадовалась, точно увидела их первый раз в жизни. -- Ой, девочки, -- сказала Сольвейг, -- вас-то я и ищу. -- Да -- простодушно удивились и Лямба, и Лякса, и Ляпка. -- А зачем -- Зачем -- Да, -- их голоса разносились, дробились, уносились и возвращались с эхом. Казалось, вся окружающая природа -- и речка, и лес, и полянка спрашивают у Сольвейг. -- Да А зачем -- Я хочу найти Эльфелевую Башню, -- сказала Сольвейг, -- и надеюсь, что вы мне поможете... Коряга Эльфира вся обратилась в слух. -- А чего тебе не хватает на Поперечке -- удивилась Лямба. -- У нас весело. -- У нас здорово. -- У нас всё есть. -- У нас полная Чаша Счастья, -- так загомонили Лямба, Ляпка и Лякса и вместе с ними загомонила вся природа -- шум стоял такой -- хоть уши затыкай. Конечно, Эльфира никаких ушей затыкать не стала. Тем временем всё поутихло, и Сольвейг тихонько сказала: -- Ах, девочки -- есть вещи поважнее счастья. Если я найду Эльфелевую Башню, в которой живут Самые Старшие эльфы, то, может, они мне помогут отыскать на небе мою звёздочку... "...Если я доберусь до Эльфелевой Башни" -- подумала зловрединка Эльфира -- "то я" -- у неё даже дух захватило от тех возможностей наделать гадостей, если она сумеет добраться до главного сокровища эльфов -- Эльфелевой Башни. Лямба, Ляпка и Лякса переглянулись. Они были довольно пустоголовыми девочками -- вернее, эльфочками. -- А как мы поможем найти тебе Эльфелевую Башню -- спросила Ляпка и поболтала ногой в воде. Она хотела понырять в омут к Рембику. -- Ведь даже Домашек не нашел туда дорогу, к Эльфелевой Башне -- и если бы его не встретил седобородый Старший эльф на серебряном драконе -- то ещё не известно, чем бы закончилось его путешествие... -- Да, -- закричала Лямба, -- Сольвейг, миленькая -- как мы можем помочь тебе найти Эльфелевую Башню Но у Сольвейг был ответ на вопросы эльфочек Лямбы, Ляпки и Ляксы. Она знала -- как. -- Как Как -- закивали Ляпка и Лякса. -- Как -- Если даже на важном совете никто ни до чего не додумался -- кроме того, чтобы пойти узнать дорогу к Эльфелевой Башне у Пролетающего Бруса Сольвейг покачала головой -- Ляпка потрясла какую-то травинку и подставила личико -- ей на ресницы упала огромная капля воды... Больше это напоминало ведро воды, вылитое на голову -- да. Потому что даже маленькая для нас росинка -- капелька воды -- для маленькой эльфочки всё равно, что ведро воды. Эльфира даже не шелохнулась. Лямба и Лякса тоже начали трясти травинки -- но на них ничего не капало. Тогда они побежали в речку -- они плюхались со всей силы, распугивая мальков и пытаясь ухватить убегающих водомерок. А что На самых крупных водомерках вполне можно было кататься, и если бы они -- водомерки, не были бы такими дикими и тупыми, если бы их можно было воспитать и приручить -- то на них можно было бы носиться по речке на Поперечке, как на скуттере... Лямба, Ляпка и Лякса много раз пытались приручить водомерок -- но у них ничего не вышло. Водомерки -- точно дикие мустанги из прерий, не желали покоряться эльфочкам -- и непременно скидывали их в воду... Тем временем Сольвейг терпеливо ждала. Она не обиделась на сестричек. Она присела на какую-то крупную песчинку под огромным тентом -- листом лопуха. Эльфира незаметно подобралась немножко ближе -- но стала за камушек, из-за камушка, словно тарелки антенны, торчали её уши. Ляпка, Лямба и Лякса, брызгаясь и хохоча, выбрались на сушу и попадали в песок прямо возле Сольвейг. Сольвейг, как ни в чем ни бывало, продолжила прерванный разговор: -- Девочки, -- сказала Сольвейг, -- помните, вы рассказывали мне о том, что знаете место на Поперечке, где раскинул свою паутинку паучок Пау. Лямба, Ляпка и Лякса гордо закивали -- ещё бы. Паучок Пау, ткущий серебряную паутинку, умело скрывался. Не каждому дано было обнаружить место, где раскидывал свои сети таинственный волшебный паучок Пау -- на Поперечке -- например, кроме Лямбы, Ляпки и Ляксы никому не удалось обнаружить паутинку паучка Пау, никому не удалось увидеть его или поговорить с ним... -- Да! -- Конечно! -- Знаем! -- закричали Лямба и Ляпка, а Лякса захлопала в ладоши, а потом -- от избытка чувств, подняла песчинку -- ну для неё это был камень, и запустила её куда попало! Попало в лоб злюке Эльфире. Как так получилось -- я не знаю. Эльфира -- которая всё было обратилась в слух -- обратилась в горящую на лбу шишку. Но заинтересованность Эльфиры была так велика, что она даже зубами не скрипнула. Только слеза, выкатившаяся из глаз, упала на землю и раздавила какое-то амёбопитающееся. Впрочем, Эльфира не обратила на это никакого внимания. Пока тля утаскивала раздавленную амёбопитающуюся тварь, Эльфира прислушивалась. -- Таки-так, Тыки-чок, -- напевала между тем Лякса, -- Знаем мы, где паучок. Где он сложит тяпки, Где он моет лапки, Паутинку вяжет -- Знаем, а не скажем! -- Мы не можем этого рассказать, -- серьёзно сказала Лямба. -- Паучок Пау нам доверился, -- сказала Лякса. -- И мы пообещали, что никому не выдадим его расположение... -- Да. -- Да. -- Да, -- снова вместе закивали маленькие шалуньи -- Лямба, Ляпка и Лякса. -- Да нет, -- серьёзно сказала Сольвейг. -- Мне, в общем-то, не важно, где именно прячется паучок Пау -- и где его паутинка -- этого вы мне можете не рассказывать. -- Это ваше дело! А мне, -- продолжала Сольвейг, -- важно вот что -- из одного очень достоверного источника я узнала следующее... -- ...от совы, что ли -- фыркнула Лямба. -- Наверное, от Падающего Бруса, -- догадалась Лякса. -- А, может, ей дождь нашептал -- задумчиво поинтересовалась Ляпка. Она знала, что кое-кто умеет беседовать с дождем, и ей было немножко завидно. Если дождь спрашивал у кого-нибудь, кто умел с ним разговаривать, дорогу -- уточнял, куда ему идти -- то всегда отвечал любезностью на любезность -- сам, в свою очередь, рассказывал дорогу тем, кто у него -- у дождика -- о чем-нибудь спрашивал. И водомерке ясно -- что Сольвейг могла подсказать недавнему утреннему дождику -- куда ему идти и выпытать у него дорогу к Эльфелевой Башне. -- Ведь так -- допытывалась Ляпка у Сольвейг. -- Ведь так -- Эй! -- остановила её Лякса. -- Если Сольвейг узнала дорогу к Эльфелевой Башне у дождика, то причем тут паучок Пау -- Ты можешь объяснить, зачем тебе понадобился паучок Пау -- закричала Лямба. -- Причем здесь паучок Пау -- закричала Ляпка. -- Зачем ты его ищешь -- удивилась Лякса. Они так громко спрашивали, что Эльфире не пришлось даже напрягать слух. Сольвейг ждала, пока эльфочки успокоятся и перестанут её теребить, а потом продолжила: --Один заслуживающий доверия друг. -- Ты говорила -- источник, -- возразила Лямба. Ляпка и Лякса, которые уже приплясывали от интереса и ожидания, зашипели на неё все втроём. Втроём -- конечно. Ляпка -- раз. Лякса -- два, а Эльфира из-за камушка -- три. Вы что, Эльфиру не считаете Сольвейг не считала. Вообще никто, кроме нас, не считал. Эльфиру никто до сих пор не выявил. -- Так вот, -- снова начала Сольвейг. -- Один... --Короче! -- завыли все четверо слушателей. Даже парочка водомерок замерла, а Фантос с той стороны речки помахал рукой. Сольвейг улыбнулась. Ей самой хотелось короче, потому что её утомило длительное общение с кем-то. А сейчас она общалась не просто с кем-то, а с Лямбой, Ляпкой и Ляксой. -- Я узнала, -- кротко сказала Сольвейг, -- что Паучок Пау ткёт волшебную паутину. -- Ну, извините -- тут все снова не выдержали и стали фыркать. -- Эка новость! Паучок Пау ткёт волшебную паутинку -- да это всем известно. Да это никому не интересно. Да кто же этого не знает Да это ясно даже попугаю. Да о свойствах паутинки Паучка Пау рассказывали сказки, легенды, истории и мифы. Ляпка, например. Знала, что если вырядиться в паутинку Паучка Пау -- то будешь невидимой для окружающих, а Лямба знала, что паутинкой Паучка Пау можно притягивать грибы и орехи. А Эльфира... Тьфу -- а причем тут Эльфира -- А Эльфира притом, что она тоже столько всего знала, что у неё зачесался язык рассказать всё. Так зачесался, так зачесался, что она его вытянула и ткнула в муравьиную кучу. А муравьи в него сразу вцепились. Эльфира потерпела минуточку и проглотила язык -- вместе с муравьями. Но тут же выплюнула -- он уже не чесался и был без муравьёв. А Лякса вспомнила даже, что росой, собранной с паутинки Паучка Пау можно умывать лицо, представляя себе кого-нибудь другого. И твоё лицо становилось похоже на лицо того, кого ты представляешь. -- Да -- Да -- Так -- Это -- спрашивали близняшки. Сольвейг качала головой. -- Нет, нет, девочки. Волшебные свойства нити Паучка Пау, которые интересуют меня, совершенно иные. Добрые знакомые подсказали мне, что нить Паучка Пау скатывается в клубочек. Если этот клубочек заговорить и бросить перед собой на землю -- то он приведет тебя туда, куда ты захочешь! -- Ага! -- сразу сообразила Ляпка. -- Если бы Домашек с треснувшей Чашей Счастья знал бы об этом -- то клубочек привёл бы его прямиком к Эльфелевой Башне, и ему не пришлось бы блуждать наугад -- правильно -- А откуда ты это знаешь -- спросила у Сольвейг Лямба. А Рембик, вынырнувший из воды -- он подплыл так, что никто не видел -- эльфин Рембик --спросил: -- Девочки, креветок не хотите Всем сразу захотелось креветок. Даже Сольвейг. Эльфира -- если бы не пряталась, тоже бы подошла покреветничать, но она догадывалась, что разговор ещё не окончен. Рембик раздал эльфочкам креветок, помахал перепончатой лапкой и ушел в глубину, а эльфочки продолжали разговор. -- Дорогая Сольвейг, -- начала Лямба, -- мы с сестричками не самые умные эльфы на Поперечке -- но подумай -- Чаша Счастья цела -- мы все-все, включая тебя, счастливы -- и Домашек, и Фантос, и Рембик, и мы, и Сима с Синюшником -- и было бы странно отпускать тебя в путешествие к Старшим Эльфам без всякого серьёзного повода. -- А какой ещё вам нужен серьёзный повод -- удивилась Сольвейг. -- Ведь я прошу вас об услуге, которую я сама оказала бы вам с удовольствием. Какой повод вам ещё нужен -- Ну, вот если бы у нас у всех снова начались неприятности, -- сказала Лякса. Эльфира ухмыльнулась: "Неприятности -- неприятно подумала она. -- Неприятности будут. У вас у всех". -- Ну, а, кроме того, -- сказала Ляпка, -- Паучок Пау раскидывает свою паутинку каждый день в новом месте, и его ещё надо найти! -- А, кроме того, -- сказала Лямба, -- Паучок Пау очень высоко ценит свою сеть и нужно уговорить его отмотать нити на клубочек -- и это должна быть правильная нить. Потому что мы не знаем, Сольвейг, и ты тоже, наверное, не знаешь -- какая нить нужна для дорожного клубочка -- утренняя, вечерняя, с росой или прокалённая солнцем... Так говорили Лямба, Ляпка и Лякса. Видя, что Сольвейг совсем расстроилась, закричали: -- Сольвейг! Не горюй. Мы завтра же отыщем на Поперечке Паучка Пау и попросим у него клубочек нужных нитей без всяких условий и неприятностей. Мы верим тебе, Сольвейг. А Эльфира за камнем злорадно подумала: "Нет уж -- милые. Неприятности у вас будут. А у меня завтра будет тяжелый день. Я, Эльфира, устрою вам испытания, которые будут почище трещины в Чаше Счастья -- а потом, когда вы на блюдечке принесете Сольвейг клубочек -- я украду его у этой глупой девчонки, и сама отправлюсь к Эльфелевой Башне. И там стану королевой эльфов!" Вот так решила Эльфира -- но об этом никто не знал -- потому что теперь, когда она узнала тайну, Эльфира решила немедленно скрыться -- чтобы случайно не раскрыть своё присутствие. А Сольвейг сердечно поблагодарила Лямбу, Ляпку и Ляксу и в глазах у неё, да и в сердце, снова появилась надежда. Ах, как хотелось Сольвейг увидеть свою звёздочку! Только однажды, когда она смотрела в небо до рези в глазах, на глаза ей навернулись слёзы -- слёзы как линзы ... приблизить тебя -- и Сольвейг показалось, что она увидела свою звёздочку. Но, увы -- это была не звёздочка. Это была высоко плывущая пылинка, которую осветил солнечный луч из-за горизонта. На следующее утро Эльфира встала так рано -- как только можно. Наверное, ещё петухи не пропели. Да кто же так рано встаёт -- не поверите вы -- Эльфира. Эльфира, когда её душила злоба, могла вообще не спать -- если хотите знать. Сутками. А в этот день, в день, который ещё даже не обозначился, Эльфире надлежало повторить тот кошмар, который преследовал эльфов тогда, когда треснула Чаша Счастья. Эльфира собиралась в одиночку создать эльфам с Поперечки трудности, которые они ощутили в день, когда треснула Чаша Счастья. Представляете, в каком боевом настроении встретила Эльфира этот день. Первым в её списке значился Фантос. И вовсе не потому, что Фантос особенно не нравился Эльфире -- просто -- ведь надо же было с кого-нибудь начинать. Если кто-то спросит меня -- а зачем Эльфира вообще затеяла это дело -- приводить в полный беспорядок дела эльфов с Поперечки -- Домашека, Фантоса, Миляги, Рембика, Симы с Синюшником! Эльфира решила, что, если эльфы будут заняты своими делами -- каждый своим -- то они меньше будут соваться в дела тройняшек -- Лямбы, Ляпки и Ляксы -- которым предстояло найти Паучка Пау и уговорить его дать им клубочек паучьей путеводной нити, ведущей к Эльфелевой Башне. Именно поэтому неприятности для Сольвейг в распорядке дня Эльфиры не значились -- Сольвейг не должна была подозревать, что кто-то знает о её планах. Сольвейг должна была быть расслаблена и спокойна. Эльфира очень надеялась, что Лямба, Ляпка и Лякса отыщут Паучка Пау и выпросят у него нить. И что Сольвейг вовремя получит клубочек, возьмёт его в руки. Так что ей, Эльфире, останется только протянуть руку и отнять заветный клубочек у Сольвейг. Эльфира не собиралась следить за сестрами-тройняшками и вынюхивать, где прячется осторожный Паучок Пау -- на фиг ей это было нужно! Эльфире не нужно было знать, где Паучок Пау сегодня раскинет свою сеть -- всё равно, завтра он поменяет место её расположения. Она вполне надеялась на пронырливых Лямбу, Ляпку и Ляксу. И была уверена, что ей сегодня посчастливится, и главный приз сегодня -- клубочек путеводных нитей, ведущих к Эльфелевой Башне, достанется именно ей. Хотите -- верьте, хотите -- нет. Эльфира была в этом уверена. Поэтому она с лёгким сердцем занялась осуществлением своего плана -- устроить оставшийся за пределами Эльфиры день "треснувшей Чаши Счастья". Итак, начать Эльфира решила с Фантоса -- вы, конечно, помните, что было такое раннее утро, что оно ещё само не подозревало, что оно -- утро. Эльфира осторожно прошла по Поперечке, к месту ночлега эльфа Фантоса. Дом для эльфов понятие относительное -- я вам об этом уже говорил -- правда Правда. Каждый эльф на Поперечке жил, где хотел -- и только маленький Старший Эльф Домашек, единственный эльф на Поперечке, жил в домике. В домике под желтой черепицей. Потому что это был общий дом эльфов с Поперечки, там хранились их книги, игрушки, серебряная посуда и учебники. Туда они приходили заниматься и учиться чему-нибудь новому. Там хранилось их главное сокровище -- Чаша Счастья, присутствие которой -- кстати, отпугивало от домика всех живых существ. Да. У Чаши Счастья было такое свойство -- отпугивать от домика эльфов всех, кроме эльфов. Что на самом деле заставляло всех убегать от домика эльфов -- никто не знал. Было ли это излучение, или ультразвук, или Чаша Счастья эльфов умела угрожать и предупреждать всех незваных гостей, что им придётся плохо -- не знаю. Знаю только, что мало кто отваживался подходить к домику эльфов, из-за неведомой угрозы, исходящей от Чаши Счастья. И по той же причине домашние животные у Домашека надолго не задерживались -- от Домашека сбегали и хомячки и попугайчики, неведомо как убирались рыбки из аквариума и никогда не водились тараканы, не приспосабливались мыши и крысы, а собаки и кошки -- хоть кормил их Домашек на славу, сбегали от него, едва вытерпев один-два дня. Нормально. Однако злобной Эльфире на все эти предрассудки было наплевать. Она не боялась ни гадюк, ни выкорчеванных пней, встающих ночью у неё на дороге, ни летучих белых мышей, ни хрустальных параллелепипедов, ни Чаши Счастья. Именно поэтому Эльфира решила пойти к Домашеку днём -- она надеялась, что двери у Домашека днём будут открыты и она начудит там, в домике, в своё удовольствие. Конечно, она не надеялась ничего сделать Чаше Счастья эльфов с Поперечки -- а что она могла ей сделать Но вообще-то рассчитывала нанести Домашеку ощутимый урон напоследок. Почему напоследок Потому что она рассчитывала, что к тому времени, как она побывает у Домашека, Лямба, Ляпка и Лякса найдут Паучка Пау, выпросят у него клубочек и передадут его Сольвейг. А Сольвейг -- эта милашка, сама рада будет отдать Эльфире клубочек, если Эльфира её об этом очень попросит -- ведь правда Конечно. Конечно. Конечно. Эльфира, конечно, умеет просить. ...Итак -- как мы уже предупреждали Всё идёт так, как планировалось -- ни единого сбоя -- Фантос дезориентирован и наказан. Синюшник приращен ушами к угольным кораллам, Сима -- в ужасе и панике. Рембик разведен и пойман в сети -- или заплыл в сухопутную ловушку, Миляга обманут и ограблен -- Эльфира отняла у него три круга ливерной колбасы, которую Миляга выменял у Широкого Зайца, чтобы отнести своему приятелю Дружку. До сих пор Эльфире везло. Она творила пакости недосягаемым для зла эльфам с Поперечки, и ей за это ровным счетом ничего не было! Насвистывая, и надев на шею все три круга ливерной колбасы, Эльфира безмятежно шла к Домику маленького Старшего Эльфа Домашека, нимало ни о чем не беспокоясь... Однако все звуки возвращаются с эхом. Все поступки тоже возвращаются в том или ином виде... Эльфира -- наделавшая с утра столько зла и пакостей, беззаботно шла к домику Домашека, совершенно не подозревая, что за ней увязался хвост. А что же вы хотите -- кто носит на шее по три круга ливерной колбасы, безусловно, рискует обзавестись хвостом. Самое ужасное для таких простаков заключается в том, что подобные, привязавшиеся к ним хвосты, чаще всего бывают с зубами -- так произошло и на этот раз... Знаете -- через Поперечку часто проходили всякие прохожие -- кто шел туда, кто шел сюда -- кто шел полюбоваться видами, кто хотел пройти через поле, речку, куда-то ещё, а кто просто блуждал без цели в поисках пропитания. К таковым относились два совершенно посторонних на Поперечке, совершенно случайно проходивших мимо, совершенно оголодавших кота. Кто именно Да вряд ли вы их знаете! Нет, вы все-таки настаиваете, чтобы я вам назвал этих котов Хорошо -- это были Донки Кот и Йошкин Кот -- совершенно одичавшие, потерявшиеся, отмороженные и очень, очень давно не жравшие! И когда на их пути оказалась обаятельнейшая, нежнейшая, мяконькая... нет, не Эльфира -- а ливерная колбаса, висевшая на Эльфириной шее -- само собой разумеется, что обезумевшие от голода пришельцы незаметно последовали за нею, надеясь, что она будет проходить ..., или под стеночкой, или за кустиками -- чтобы на неё можно было напасть и отнять у неё сладкую ливерную колбасу -- Собачью радость, последний трофей Эльфиры. Но как назло, Эльфира, которая уже совершила большую часть запланированных на сегодня пакостей шла по широким открытым местам, ни капельки не таясь, и собираясь вот так же, не таясь -- среди бела дня зайти в домик эльфов, и там тоже напакостить как следует. А потом идти навстречу Сольвейг. Домашека Эльфира не боялась -- никого не боялась -- Чашу Счастья она трогать не собиралась и поэтому шла совершенно спокойно, считая, что ей -- ну совершенно нечего опасаться. Колбасные круги, которые Эльфира отняла у Миляги, болтались у неё на шее, а от кругов шел аромат, от которого кружилась голова у следящих и следующих за Эльфирой зловещих незнакомцев -- оголодавших до безумия котов -- Донки Кота и Йошкиного Кота. Ну, что -- переворачиваем страницу. ... Коты -- Донки Кот и Йошкин Кот неотступно следовали за Эльфирой. Им было наплевать на то, что она Эльфира, на то, что она злобная, толстая и неряшливая, на то, что при встрече с каждым, кто попадался ей на глаза, она, гадливо улыбаясь, предупреждала: -- Сейчас будет немножечко больно. Всё это совершенно не интересовало истощенную пару -- Донки Кота и Йошкина Кота -- их интересовала только колбаса и место, где эту колбасу можно схватить, стащить с безобразной головы и сожрать... сожрать... сожрать... Что Колбасу можно сожрать только один раз, а не три Тогда ладно... Сожрать... Сожрать... И когда, наконец, Эльфира дошла до какого-то домика и зашла на крыльцо -- Донки Кот и Йошкин Кот, преследующие ливерную колбасу, поняли -- это их шанс. В комнатах домика, толстой, на шее у которой висела колбаса, деваться от них было некуда. Ага Точно... Кстати -- вы думаете, никто не видел, что за Эльфирой следуют два злобных голодных кота, готовые её сожрать Да все видели -- и белочки, и кузнечики, и соседи -- но Эльфиру никто не предупредил об опасности. Только ворона, оставившая в зубах у Эльфиры десяток перьев, промурлыкала: -- Сейчас будет немножечко больно... Тик-так -- тикали часы, и колбаса на шее у Эльфиры колыхалась и тикала как мина замедленного действия. Вот Эльфира вошла во двор, вот она подошла к двери домика эльфов -- вот она прислушалась к тому, что происходит в домике, и, наконец, вошла. Коты в одном прыжке тоже оказались на крыльце. Забудка... незабудка... Ничего такого -- что было бы ничем... Я просто хочу досказать эпизод со злодеями -- Эльфирой, с тремя кругами колбасы на шее, пробравшейся в дом Домашека, чтобы нашкодить, и двух бездомных и ужасно голодных котов -- Донки Кота и Йошкиного Кота... Итак, дверь в домик эльфов была не заперта -- потому что Домашеку и в голову не приходило, что кто-то на Поперечке может войти к эльфам без спроса и без приглашения. Как видите -- Эльфира, которая собиралась в ближайшее время навсегда покинуть Поперечку -- посмела войти в домик эльфов, да ещё и со злыми намерениями. А два бродячих кота -- Донки Кот и Йошкин Кот, которые преследовали Эльфиру -- вообще знать не знали ни о каких эльфах -- понятия не имели, что домик под желтой черепичной крышей -- вотчина Старшего маленького эльфа с Поперечки -- Домашека. Эльфира зашла в домик уверенно -- откуда было знать голодным дрянным котам- бродяжкам -- что она заходит не к себе домой Ну Так или нет Вот. То есть Эльфира не успела выйти из прихожей в комнату, как коты тоже проскользнули в дом. Вау! В прихожей и в комнатах было темно -- только где-то, откуда-то -- вероятно, от Чаши Счастья, шло слабое свечение, от которого, впрочем, во мраке не становилось светло... Однако темнота ничуть не мешала котам -- они ориентировались на запах колбасы и уверенно шли по следу Эльфиры... Не успела эта девушка сбросить на пол какую-то статуэтку и разбить блюдечко... Не успела она, шарясь в темноте, разорвать салфеточку, как коты, пришедшие в неистовство от близости еды, набросились на толстую Эльфиру и вгрызлись в висящую у неё на шее колбасу. Представьте себе на секундочку состояние Эльфиры -- злобная толстуха была настроена нашкодить в доме у Домашека, и была уверена, что ей никто не помешает. В это время Домашек гулял по Поперечке. Злобная Эльфира знала также, что никаких ловушек и сторожей в домике эльфов нет -- их там никто никогда не ставил. Она была уверена в собственной безнаказанности и уже начала безобразничать прямо так -- в темноте, не включая света -- как вдруг на неё обрушилось что-то шипящее, вонючее, когтистое и цепкое. Оно орало двумя громкими мяукающими голосами, царапалось восемью лапами, хлестало Эльфиру по морде двумя хвостами и рвало у неё с шеи её трофей -- три круга ливерной колбасы. Впрочем, Эльфира не думала о ливерной колбасе, она думала о собственной шкуре -- Эльфира размахивала руками, отмахиваясь от рвущих её призраков, словно от гусениц, потом заорала и полезла из домика эльфов наобум. То есть куда попало. Коты закрутили Эльфиру, выхода она не видела, и помчалась просто на сквознячок. А сквознячком тянуло в домике эльфов из камина. Эльфира не думала ни о каком камине, -- она хотела поскорее убраться из опасного места, и поэтому залезла в камин, а из камина в трубу. В трубу -- слышите -- Эльфира полезла в трубу -- и пролезла -- слышите -- ведь на шее у неё уже не было -- слышите -- не было колбасы. Эльфира, обливаясь слезами и обдирая локти и платье, выскочила из трубы и рванула прямо в кусты... Ох, не сразу она отдышалась... Тем временем Донки Кот и Йошкин Кот слопали колбасу, заморили червячка и задумались -- куда это они попали. Тут вспыхнул свет, и на пороге комнаты появился маленький Старший Эльф с Поперечки Домашек. Конечно, первым делом, он бросился к Чаше. Чаша была цела. Потом Домашек уставился на котов -- Донки Кота и Йошкиного Кота. Таких котов он ещё не видел. Эти оборванцы стояли около самой Чаши Счастья и облизывались, и Чаша Счастья эльфов с Поперечки не отбрасывала их в сторону и не пугала. -- Ну, -- строго спросил Домашек у котов -- и показал на разбитые блюдца и порванные салфетки, -- ваша работа Коты отрицательно замотали головами -- они тут были ни причем! Впрочем, Домашеку ничего не стоило восстановить картину происходящих недавно событий. Конечно, у него не было камер слежения, зато было кое-что получше -- и он воочию увидел картинку того, что происходило в домике. Увидев, что хулиганила в домике эльфов Эльфира, Домашек очень удивился -- увидев, как с Эльфирой расправились коты -- Йошкин Кот и Донки Кот, Домашек смягчился. Он подумал, что такие боевые коты ему не помешают для охраны -- а главное -- Чаша Счастья ничего не имела против этих котов. Явно ничего не имела. И это было главное. -- Ладно. -- Сказал Домашек. -- Хотите остаться Коты закивали. Домашек подумал, что надо бы немедленно найти и наказать Эльфиру -- но сначала следовало накормить, привести в порядок и обучить котов, и он решил не торопиться. А вот кто торопился -- так это Эльфира -- сами, небось, понимаете -- теперь ей следовало найти Сольвейг -- и пока за ней -- за Эльфирой, не пустились вдогонку -- отнять у Сольвейг клубочек путеводных нитей и поскорее убраться с Поперечки. Эльфира надеялась, что Лямба, Ляпка и Лякса уже нашли Паучка Пау, выпросили у него клубочек и отдали его Сольвейг. Как было на самом деле -- мы сейчас узнаем. Вот буквально в следующей главе. Наутро, сделав зарядку, Лямба, Ляпка и Лякса вышли на улицу. То есть наши замечательные близняшки -- Лямба, Ляпка и Лякса, едва пообещав своей Сольвейг найти на Поперечке таинственного Паучка Пау -- сразу приступили к делу. Они стали скакать по Поперечке буквой "Г". Кое-кто называет это "ход конём". Тактически такая форма поиска ничем не отличалась от любой другой -- скажем, методичного прочесывания местности или же предварительного анализа и разведки или же ещё какого-нибудь -- какого метода. Девочки-эльфочки могли идти гуськом на север или шеренгой на юг, могли идти шеренгой на запад -- это их поискам ничего бы не добавило... И ничего бы не убавило от их поисков -- потому что сеть Паучка Пау была волшебной -- любое существо могло пройти мимо неё и ничего не заметить... Сеть Паучка Пау можно было увидеть только в том случае, если наблюдать за ней с трёх разных точек одновременно. Именно поэтому никто на Поперечке в жизни не видел Паучка Пау, и многие считали даже его фантазией. Только близняшки -- Лямба, Ляпка и Лякса могли увидеть Паучка Пау -- потому что у них было три пары глаз и совершенно одинаковые мозги в симпатичных головёнках. Мозги у Лямбы, Ляпки и Ляксы были настолько одинаковые, что мысли у эльфочек перетекали из одной головы в другую, не причиняя эльфочкам никакого вреда. У них даже брови не морщились. Именно это преимущество -- или недостаток -- если хотите, позволяло эльфочкам Лямбе, Ляпке и Ляксе смотреть на мир с трёх разных сторон или точек зрения. И -- увы -- именно от самых простодушных эльфочек на Земле -- тройняшек-близняшек Лямбы, Ляпки и Ляксы -- никогда и никуда не мог скрыться таинственный Паучок Пау -- как бы он этого ни хотел. Поэтому для Лямбы, Ляпки и Ляксы найти Паучка Пау не составляло никакого труда. -- Эй, -- закричала Ляпка, у которой ноги сами собой побежали за пролетающей стрекозой. -- Айда за мной -- я думаю, что Паучок Пау в той стороне! -- Ага! -- закричала Лямба, которой хотелось искупаться. -- Ты что, вообще -- пошли на речку -- он точно сегодня в камышах. А Лякса думала о землянике -- ей очень хотелось землянички и она знала неподалеку в лесочке одну прекрасную земляничную полянку. Она всплеснула руками и строго сказала: -- Ой, эльфочки! Ну что вы такое говорите -- мы ведь не развлекаться решили и не купаться. Мы должны заняться серьёзным делом. По правде найти для Сольвейг волшебного Паучка Пау -- а не бегать за стрекозами и не купаться! Лякса изо всех сил изображала строгость, но земляничка то и дело вспыхивала у неё в мозгу такими яркими красками, что у Лямбы и Ляпки потекли слюнки. -- Ага, -- согласилась Ляпка, сразу позабыв про стрекозу, -- конечно, мы же обещали Сольвейг достать клубок путеводных нитей, мы же не какие-нибудь болтушки. Надо идти туда, куда предлагает Лякса -- за земляничкой на полянку. -- За земляничкой! -- За земляничкой, -- закричала Лямба, -- мы же обещали Сольвейг землянички. Две другие сестрички переглянулись и покрутили пальчиками у висков. -- За клубочком, -- убедительно и хором сказали они. -- Мы обещали Сольвейг клубочек путеводных нитей. -- Конечно, -- простодушно согласилась Лякса. -- Пойдём за клубочком и возьмём кузовочки... Это была дельная мысль. Девочки быстренько -- минуток за шесть сплели себе кузовочки и вприпрыжку помчались в лесочек. Ну, не то чтобы они очень торопились -- день был большой. Но ведь они точно не знали -- где прячется Паучок Пау -- решили, что искать его вприпрыжку и в лесу на земляничной полянке -- самый верный путь. Эльфочки прыгали с места на место -- и вскорости без приключений добрались до известной полянки -- конечно -- по дороге они внимательно посматривали по сторонам, но никакого Паучка Пау не видели... Конечно... Ведь эльфийская Чаша Счастья работала на полную мощность и она бы просто не допустила такую несправедливость -- встретить волшебного Паучка Пау раньше, чем набежать на сладкую полянку со зрелой земляничкой. -- Земляничка -- земляничка -- земляничка, -- эльфочки ходили по полянке, задирали головы и срывали зрелые ягоды землянички, которые по отношению к ним были такими же здоровыми, как для нас арбуз -- вот. Ну и что Какое это имеет значение Вас бы что -- угнетала земляничка величиной в арбуз -- даже если бы она росла выше вашей головы. Вот и эльфочки не думали о таких глупостях -- и у них всё шло хорошо... Они уже обошли семь или восемь ягод и выгнали двух толстых гусениц -- как на полянку выполз старый уж, хитрый и проголодавшийся. Он сделал вид, что он такой старый, что от старости ничего не видит и не слышит и враскорячку пополз прямо на эльфочек, не обращая на их вопли никакого внимания. Конечно -- при желании Лямба, Ляпка и Лякса могли бы достучаться и до глупой головы старого ужа, но они уже насытились и великодушно решили уступить дедушке место -- тем более, что над полянкой уже стали слетаться голодные поутру птички, а из кустиков выглядывать осторожные белочки. Лямба, Ляпка и Лякса заверещали по-беличьи -- и те сразу сбежали, а глупый старый уж остановился -- хоть и делал вид, что он глухой как пень. Ничего не как пень -- всё он слышал -- Лямба, Ляпка и Лякса расхохотались и отправились дальше. На поиски Паучка Пау. В лукошке каждой из них лежало по сочной ягоде землянички. От того места, где лежала полянка, бежал по склону вверх ручеёк -- Лямба, Ляпка и Лякса побежали вверх по бережку ручейка, и вскоре вышли к каменной насыпи. Это были камни, разбросанные в беспорядке, хотя эльфин Рембик рассказывал, что кое-кто из водных жителей -- его друзей -- например, карп, которому было четыреста лет и который пережил не один потоп -- этот карп утверждал, что ещё до первого потопа на Поперечке жило племя колдунов, которые искали дорогу в иные измерения. Эльфин Рембик говорил это всё как по писанному и одними и теми же словами, поэтому эльфочки запомнили всё дословно -- и эти первые обитатели Поперечки -- колдуны -- придумали волшебное слово, которое застыло вот так -- разбросанными камнями. Такая уж у них была азбука -- и тот, кто сумеет прочитать это слово -- тоже сумеет отправиться в иные миры безо всякого труда. Тут, на Поперечке, наверху на суше -- никто из жителей не подтверждал слова древнего карпа -- но тут и не было никого, кому было за триста лет. Так что ни подтвердить, ни опровергнуть эту легенду было некому. Хотя все, кто проходил неподалёку, всегда захаживали посмотреть на эти камни -- всем было любопытно. А вы думаете -- почему эльфочки выбрали именно эту дорогу Конечно -- эльфочки -- Лямба, Ляпка и Лякса -- были не дурры какие-нибудь, чтобы искать хитрого Паучка Пау где попало -- эльфочки искали его там, где им было интересно его искать. Так они прошли земляничную полянку, загадочные камни, так они, не сговариваясь, отправились дальше -- в пуховые заросли. В пуховых зарослях рос пух. Он был такой мягкий и густой, что на нём можно было прыгать как на батуте -- а там, где заросли опускались с пригорочка вниз -- можно было по ним съезжать и бултыхаться прямо в речку на Поперечке. А что вы думаете Кто-то от этого откажется Тем более, что речка пересекала Поперечку, изгибаясь, как змейка -- и с любого места на Поперечке до речки было недалеко. Тем более -- необходимо было воспользоваться представившейся возможностью -- эльфочки сперва попрыгали на пуховых зарослях, а потом стали съезжать в речку и бултыхаться. Тут появился Рембик. И получил три ягоды землянички. Он был страшно рад и доволен. Он поблагодарил Лямбу, Ляпку и Ляксу за подарок и куда-то уплыл -- он ужасно торопился. -- Оп-ля! -- кричали девочки-эльфочки, съезжая в воду. -- Плюх!! -- Плюх!!! -- вокруг разлетались брызги и эхо... Смех и выкрики... Камыши неподалёку неодобрительно покачивали стеблями -- и почти не опускаясь во взбаламученную воду. -- Бре-ке-ке-кекс, -- заорала из камышей какая-то разбуженная лягушка. Лямба, Ляпка и Лякса одновременно посмотрели на камыши и приятно удивились: --Ишь ты, -- сказала Ляпка. -- А я вам говорила, -- напомнила Лямба. -- Точно, -- подтвердила Лякса и восхищенно добавила, -- Голова!!! Все три пары глаз наших эльфочек с трёх точек -- как и рассчитывали -- увидели в камышах то, что они искали: Паучка Пау -- которого даже лягушка, над которой Паучок Пау свил свою паутинку, не видела в упор. Да Паучка Пау никто не видел -- я уже рассказывал, что для того, чтобы увидеть Паучка Пау, следовало одновременно смотреть на него и на его сеть одновременно с трёх сторон -- и думать при этом одинаково. А кроме эльфочек Лямбы, Ляпки и Ляксы никто в мире Поперечки такими свойствами не обладал. Собственно, эльфочки ни минуточки и не сомневались в том, что они найдут Паучка Пау -- если он ещё не сбежал с Поперечки -- и они его нашли. Осталось только добраться до него, что представляло некоторые трудности. На этот раз Паучок Пау раскинул свою сеть над камышами -- а не где-нибудь на суше, и до него ещё надо было добраться. Конечно, эльфочки могли позвать эльфина Рембика -- но они помнили, что Сольвейг просила сохранить тайну и никому ничего не рассказывать о своей просьбе, поэтому звать на помощь Рембика не стоило. -- Интересно, -- сказала Ляпка. -- Если мы обещали Сольвейг хранить тайну -- то должны ли мы рассказывать Паучку Пау, зачем нам клубочек путеводной нити. -- Наверное -- нет! -- сказала Ляпка. -- Скажем -- нужно -- и всё. И эльфочки бросились в воду и поплыли к паутинке в камышах, на которой восседал Паучок Пау... Лямба, Ляпка и Лякса мигом добрались до него. Надо сказать, что Паучок Пау вовсе не был нелюдимым существом -- просто его, как, например, крота -- очень редко кто замечал -- так уж он был устроен. А разговаривать с посторонними в качестве существа-невидимки, пустого места -- он не хотел. Потому что стеснялся. Ловил Паучок Пау таких же невидимых мошек, а, может быть, солнечные лучи -- а, может, и вовсе ничего не ловил -- этого мы не знаем -- мы знаем, что свободного времени у него было много и он был не прочь поболтать. Так что Паучок Пау обрадовался Лямбе, Ляксе и Ляпке -- ему было приятно видеть малышек, которые его видели. -- Ого -- девчонки, -- закричал он. -- Какие новости Как дела Как-то незаметно Лямба, Ляпка и Лякса переместились в эластичные удобные гамачки, которые им подсунул Паучок Пау и начали рассказывать последние новости с Поперечки -- про треснувшую Чашу Счастья, про то, как эльфы без Домашека сидели в домике эльфов, и про землянику. -- Земля-ника, -- с чувством повторил Паучок Пау. -- А это вкусно -- Хочешь попробовать -- простодушно спросила его Ляпка. -- Хочу, -- вздохнул Паучок Пау. Тогда Лякса сказала: -- Видишь ли, Паучок Пау -- мы забыли дорогу к земляничной полянке. Если ты дашь нам клубочек путеводной нити, которая ведёт, куда пожелаешь -- то мы быстро сбегаем, найдём с помощью твоего клубочка земляничную полянку, нарвём земляники и принесём тебе. -- А вы ничего не перепутаете -- с беспокойством спросил Паучок Пау. -- Ведь с помощью моего клубочка можно попасть куда вздумается. Куда ему скажешь -- туда он тебя и поведёт. Хоть на земляничную полянку, хоть в Гренландию, хоть..! -- Хоть к Эльфелевой Башне -- наивно спросила Лямба. -- Хоть и так, -- хвастливо сказал Паучок Пау. -- Нет, -- торопливо сказала Ляпка, показывая Ляксе кулак. -- Зачем нам к Эльфелевой Башне Нам на земляничную полянку -- и обратно. -- И обратно, -- повторил Паучок Пау и велел эльфочкам: -- Отвернитесь! Эльфочки отвернулись, а Паучок Пау начал что-то сматывать, приговаривая: -- И обратно... и обратно... и обратно. Потом он сказал: -- Вот. Можете поворачиваться. Эльфочки повернулись и затарахтели от удивления как трактор, который работал неподалёку от Поперечки в другой Стране -- они увидели сияющий клубочек, который с гордостью протягивал им Паучок Пау: -- Скорее несите мне землянику. Я так хочу её попробовать. Наскоро расцеловав Паучка Пау, наши замечательные близняшки -- Лямба, Ляпка и Лякса помчались туда, где их ждала Сольвейг. Они перебрасывались клубочком как мячиком, и хохотали, очень даже весьма довольные собой. Они мчались к любимому месту Сольвейг. А где находилось любимое место Сольвейг, знали все эльфы с Поперечки. Почему Сольвейг выбрала это место любимым -- никто не знал -- в том числе сама Сольвейг. Что это было за место Это был старый, старый, давно заброшенный колодец в диком углу Поперечки, к которому вела узенькая тропиночка среди крапивы. С тех пор, как Сольвейг выбрала это место любимым, мужчины -- то есть маленький Старший Эльф Домашек, Фантос, Миляга, эльфин Рембик, построили возле колодца качели и беседку. На качелях было четыре сидения и эльфочки Лямба, Ляпка и Лякса спешили обогнать друг дружку, чтобы занять лучшие места. Почему Сольвейг вздумалось проводить так много времени возле старого заброшенного колодца -- никто не знал -- да и она сама не знала -- просто что-то такое у неё в сердце подсказывало ей, что-то делало ей какие-то намёки, которых она не могла понять... Эльфочки Лямба, Ляпка и Лякса осторожно пробирались по узенькой тропиночке среди крапивы, тогда как с другой стороны безо всяких предосторожностей пробиралась к любимому месту эльфочки Сольвейг злобная Эльфира. Приключения в домике Домашека не добавили ей любви к окружающему миру. Какие-то неизвестные мерзавцы отняли у неё трофеи -- отнятые Эльфирой у Миляги -- три круга ливерной колбасы, напугали её, расцарапали ей рожу и вообще привели её в ужас и бешенство. Эльфира ни капельки не сомневалась, что в скором времени маленький Старший Эльф Домашек вернётся в домик эльфов и без труда установит причину беспорядка и переполоха -- без труда вычислит, что это именно она -- Эльфира, набезобразничала у него в доме, в домике эльфов. Единственное, про что жалела Эльфира -- что не разбила горшок с деревом Счастья и торопилась на место встречи Сольвейг с Лямбой, Ляпкой и Ляксой -- чтобы отнять у них заветный клубочек и поскорее отправиться к Эльфелевой Башне. Понимаете А уж оказавшись в Эльфелевой Башне -- Эльфира -- как ей казалось -- сумеет проявить себя во всей своей красе, и завладеет чем-нибудь таким... особенным... ценным... что сделает её очень большой, очень белой, очень пушистой, и вооооот с такими зубами! Итак -- Лямба, Ляпка и Лякса шли к старому колодцу, в беседке около которого ждала их Сольвейг -- они перебрасывались клубочком по очень узенькой тропочке между крапивой -- а с другой стороны через крапиву пёрла Эльфира -- крапива раздавалась перед зловещей Эльфирой в стороны, потому что мстительная Эльфира могла жечь куда сильнее, чем крапива. Крапива раздавалась перед ней, освобождая проход, и Эльфира шла безо всяких помех, а Лямбе, Ляпке и Ляксе приходилось петлять по узенькой тропочке и сдерживать дыхание, чтобы не хихикнуть. А знаете, как им хотелось хихикнуть -- для эльфочек хихикать было всё равно, что для нас -- дышать. И всё-таки -- путь эльфочек Лямбы, Ляпки и Ляксы к Сольвейг оказался короче -- и вскоре они уже обнимались -- Сольвейг и малышки -- Лямба, Ляпка и Лякса. Сольвейг была счастлива -- это она придумала про путеводную нить Паучка Пау. Лямба, Ляпка и Лякса были счастливы -- они сумели найти Паучка Пау, взяли у него клубочек волшебных путеводных нитей и принесли его Сольвейг. Сольвейг была счастлива -- она вертела и крутила свой клубочек и беспрерывно стрекотала -- не могла остановиться -- рассказывала, как она дойдёт с помощью клубочка до Эльфелевой Башни, как она попросит Старших Эльфов посмотреть в тайные метрические книги, как они найдут на небе звёздочку Сольвейг и как подарят ей какие-нибудь очки, чтобы любоваться своей звёздочкой -- уменьшительные -- если она слишком большая или увеличительные, если она слишком маленькая... Сольвейг вертела клубочек путеводных нитей и спрашивала у Лямбы, Ляпки и Ляксы: -- А как им пользоваться -- Очень просто, -- важно отвечала Лякса. -- Задумываешь, куда тебе надо, бросаешь клубочек на землю, а он катится по земле и ведёт тебя прямо к цели. -- А... -- начала спрашивать Сольвейг. И Лямба, Ляпка и Лякса тоже хором сказали: -- А... -- А... А Эльфира растянула в злобной улыбке зубы: -- Сейчас, -- сказала она, ни к кому не обращаясь, -- будет немножечко больно! Никто не ожидал увидеть в беседке Сольвейг у колодца Эльфиру, как никто не ожидал того, что произошло дальше -- Эльфира вошла в беседку не через двери, а прямо через резной ..., разнеся его на части. Широко шагая, она подошла к Сольвейг и потянула у неё из рук клубочек. Сольвейг слабо сопротивлялась. -- А ну! -- сказала Эльфира. -- Скажи: "Мама!" -- Мама! -- сказала Сольвейг. Эльфира дёрнула покрепче и клубочек оказался у неё -- Эльфира не спеша повернулась и вышла, как зашла -- через разбитый ... прямо в крапиву. Эльфочки Лямба, Ляпка и Лякса только попискивали как висящие днём на чердаке летучие мыши -- беспомощно и тихо. Эльфира бросила волшебный клубочек с путеводной нитью на землю и что-то пробормотала... Потом пошла. Потом -- побежала. Потом она на бегу обернулась лицом к беседке с четырьмя эльфочками, которые никак не могли прийти в себя от изумления, и дальше побежала как-то странно -- спиной вперёд и лицом к беседке. Бег её всё убыстрялся и убыстрялся и вскорости Эльфира исчезла из виду. Лякса заметила, что пока Эльфира спиной вперёд бежала через крапиву -- та уже не так торопливо раздавалась в стороны -- два или три стебля крапивы больно стегнули Эльфиру по ногам... Но чудеса на этом не закончились. Со стороны речки на Поперечке со свистом прилетело что-то, напоминающее ковёр-самолёт. На ковре-самолёте сидел Паучок Пау -- девочки-эльфочки сразу его заметили -- а так как Сольвейг была им очень близка -- то и она -- четвёртая, в первый раз в жизни увидела Паучка Пау. У неё челюсть отвисла. -- Вы -- закричал Паучок Пау Лямбе, Ляпке и Ляксе. -- Прекрасно! Вы живы, здоровы Отлично! А где клубочек Вы им пользовались -- А мы... -- начала Лямба. -- Понимаешь, Пау... -- проникновенно сказала Ляпка. А Лякса только махнула рукой. -- Вот клубочек у нас стащили, -- вежливо сказала Сольвейг, тараща на Паучка Пау удивлённые глаза. -- Фух, -- сказал Паучок Пау облегченно. -- Значит, вы им не пользовались. -- А кто стащил -- снова спросил он озабоченно. -- Кто-то важный Серьёзный Друг -- Да нет, -- сказала Ляпка. -- Эльфира. Паучок Пау слышал про Эльфиру. Эльфочки Лямба, Ляпка и Лякса часто рассказывали ему про её гадости. -- А что случилось -- наконец спросила Ляпка у Паучка Пау. -- Чего это ты решил нас найти -- Дело в том, -- сказал Паучок Пау, -- я заложил в клубок неправильное заклинание. Я всё время повторял: "И обратно... и обратно...", и клубочек впитал мою команду. Теперь он будет вести того, кто за ним идёт, в сторону, обратную той, к которой стремился. Прошло не меньше минуты, пока до всех всё дошло. А потом все стали хохотать так, как кому нравилось, хохотать от души. А потом Ляпка от хохота упала в колодец. В колодце её хохот звучал гулко, зловеще и громко -- на всю Поперечку. А потом Ляпка умолкла. Все забеспокоились. Но спустя ещё мгновение Ляпка вдруг отчаянно завопила: -- Сольвейг! Прыгай ко мне! Сольвейг немедленно прыгнула. Прыгнула немедленно. В колодце снова стало тихо. В мире стало так тихо, что слышно было, как кто-то пробирается через крапиву. Сначала послышалось какое-то бормотание, а потом... Потом послышался ликующий вопль Сольвейг. Такого ликующего вопля Сольвейг не издавала со дня своего рождения. Паучок Пау на ковре-самолёте не выдержал и полетел вниз. Лямба и Лякса, недолго думая, попрыгали туда же. Об Эльфире, бегущей в направлении, обратном тому, в котором находилась Эльфелевая Башня, никто даже не вспомнил. -- Ну -- Что тут случилось -- Что вы тут засели -- неслись из колодца голоса. -- Ляпка, -- совершенно счастливым голосом сказала Сольвейг, -- нашла мою звёздочку. Смотрите. Все задрали головы. И правда, из глубокого колодца было видено звёздное небо, а в небе -- звёздочка Сольвейг. Все её сразу узнали. А потом неба стало не видно -- в колодец заглядывал Домашек и два здоровенных кота. -- Эй! -- кричал Домашек. -- Чего там у вас случилось -- А что у нас может случиться, -- счастливым голосом спросила Сольвейг, -- если у нас есть Чаша Счастья, которая всё время нас опекает И все счастливо захохотали. А когда все выбрались и познакомились с Паучком Пау, Ляпка сбегала за земляничкой и притарабанила ему на ковёр-самолёт целых четыре землянички.

Нашу кинокритику стоит порой воспринимать с точностью до наоборот: ругают -- значит фильм хороший. Я пришел к этой мысли еще тогда, когда критика с поразительным единодушием обругала вполне приличный фильм Бондарчука-старшего "Тихий Дон". У них, у критиков, какие-то свои критерии, расходящиеся с восприятием реального зрителя, ради которого в конце концов снимается кино. В случае с фильмом Н.С.Михалкова "Предстояние" этот контраст между критикой, в основном негативной (см. список в конце статьи), и моим непосредственным впечатлением от фильма настолько силен, что мне, неискушенному зрителю, хочется за него заступиться. На меня фильм произвел сильное впечатление. Он искренне и глубоко передаёт переживание автора о войне, которым нельзя не проникнуться. Многие кадры запоминаются надолго. Кажется, что старые фильмы Н.С.Михалкова были лишь подготовительными упражнениями к этому, настоящему. Этот фильм вообще трудно обсуждать в терминах "красиво -- некрасиво" или "нравится -- не нравится". Обычные эстетические критерии к нему как-то неприменимы. Это какой-то сплошной вопль, переживание народной трагедии прошлого как своей личной, крик души который не может не вызвать отклика. Я вообще не помню фильма который вызывал бы такое сильное чувство общения и сопереживания с автором на основе общности чувств. Эти чувства глубже чем простая жалость или сострадание -- это наше общее чувство вины и неоплатного долга перед теми кто воевал. Фильм Н.С.Михалкова дает этому хорошо знакомому нам чувству сильное образное выражение. Это чувство испытывает сам автор, и зритель легко входит с ним в резонанс. Несовершенства сюжета присутствуют, но они как-то не мешают. Фильм смотрится как захлебывающаяся, отчасти бессвязная речь в очень эмоциональном разговоре, которая действует подчас сильнее и лучше передает чувства, чем стройный и логичный рассказ. Передать ощущение от фильма трудно. Наверное правильнее всего сказать, что посмотрев фильм, я почувствовал себя зажравшейся сволочью, паразитом, построившим свое сытое счастье на костях предков. На христианском языке это настроение можно назвать покаянным. Вообще говоря, потребность в покаянном фильме в нашем еще плохо понимающем себя обществе назревает давно. Фильм Н.С.Михалкова -- первый, который на эту роль реально претендует. Помнится, на заре перестройки появился и был почти всеми посмотрен фильм "Покаяние", который однако ни у кого никакого покаяния не вызвал, хотя явно на это намекал. Чувство стыда за прошлое мы упорно испытывать не хотим . Мы видим прошлое как трагедию, в которой мы как народ были больше жертвой, чем виновником. Но мы способны на личное покаяние происходящее от стыда за нашу теперешнюю никчемность по сравнению с тем что сделали и пережили наши предки. Мы способны переживать их трагедию как свою. Перед теми кто воевал, мы испытываем чувства преклонения, смирения, и собственной ничтожности, похожие на те чувства, которое христиане испытывают перед умершим за людей Христом. В обоих случаях речь идет о жертве, покупающей жизнь и будущее. Преклонение перед героями войны реально объединяет у нас большинство народа и переживается более явно и широко, чем жертва Христа, переживание которой остается уделом меньшинства. Мне даже кажется, что это переживание войны как животворящей жертвы в нашем обществе не уменьшается, а растет со временем, что по-видимому отражает наше духовное развитие как народа, нашу потребность в покаянии, которая растет вместе с материальным благополучием. Мы хотим каяться не за предков, а за себя; не за революцию или коммунизм, а за два последних десятилетия -- эпоху, растраченную нами на заботу о себе и личном благосостоянии. Это общенародное переживание войны выразилось, в частности, в совершенно невероятном количестве фильмов о войне снятых за последние 20 лет. Военный фильм стал у нас устойчивым национальным жанром -- вроде вестернов в Америке. По справедливости фильм Н.С.Михалкова надо в первую очередь сопоставлять именно с этими фильмами, а не с "зарубежными аналогами", как это делает критика. Ведь фильмов о войне у нас очень много -- есть с чем сравнить. Если он выделяется среди этого множества фильмов -- это уже говорит о его незаурядности. А в том, что он действительно выделяется, сомнений не возникает. Само по себе количество рецензий и откликов беспрецедентно. Характерно, что даже в отрицательных рецензиях в качестве эталонов для сравнения выбираются выдающиеся фильмы. Я правда совершенно не могу понять, как можно сравнивать "Предстояние" с "Бесславными ублюдками". Фильм Тарантино шокирует и отвращает не столько снятием скальпов и прочей нереальной ерундой, сколько совершенно невероятной, прямо-таки невозможной для нас равнодушной и отстраненной интонацией по отношению к его героям, борцам против фашизма, а также ко всему действию, как будто происходящему на другой планете. Фильм Н.С.Михалкова с его нервной обнаженностью и острым чувством присутствия, исполненный любви и сочувствия к своим героям -- антипод, а не аналог фильма Тарантино. Претенциозная самореклама "великого фильма о великой войне" облегчила задачу критиков. Многие негативные отзывы начинаются с вопроса: великий это фильм или нет, шедевр о войне или нет - и приходят к отрицательному ответу. Но такая постановка вопроса изначально противоречит зрительскому восприятию. Я, как зритель, мало интересуюсь шедеврами. Зачем они мне Я не знаю, что такое "великий фильм". Наверное это что-то скучное, что вдалбливается в школе и что должно по принуждению всем нравиться. Сама формулировка "великий фильм" какая-то неправильная. Великое -- это то, что живет вечно. Фильмы, в отличие от книг, не живут вечно. Великие книги реально существуют, а великие фильмы -- это выдумка киношников. Продолжительность жизни фильма измеряется промежутком времени, через который обычно делают "римэйки", т.е. около 20 лет. Так же и в театре: есть вечные пьесы, но нет вечных постановок. Кто сейчас пойдет по своей воле смотреть когда-то великий фильм Эйзенштейна "Броненосец Потемкин" А вот книги, написанные в то время и примерно на ту же тему, мы все еще читаем и любим. Уместно также спросить -- а были ли вообще шедевры среди советско-российской кинопродукции последних десятилетий Назовите, если знаете. А если не было, то откуда такой высокий уровень требований А по мне - нет, так и не надо. Мне, как зрителю, великий фильм не нужен. Мне и просто хорошего достаточно. Сам режиссер сравнивает свой фильм со "Спасением рядового Райана". Сравнение действительно интересное. Оба фильма передают переживание войны как жертвы, но разными средствами. Американский фильм создает образ войны как спасительной миссии, целенаправленного действия, продиктованного нравственным выбором. Война в нем жестока, но рациональна и осмысленна. Зрительный ряд фильма подчеркивает это впечатление регулярности и правильности. Пространство фильма резко расчерчено с первых кадров горизонтальными (линия берега) и вертикальными (стены немецких укреплений) линиями. В дальнейшем большая часть действия происходит в квадратно-гнездовом пейзаже полу-разрушенного городка. Структурированность пространства предполагает определенную степень порядка и правильности в самом действии. Жертвы трагичны, но ими достигается необходимая цель. В этой своей интонации американский фильм по сути мало отличается от старых советских фильмов о войне. Щемящее чувство неисправимой трагедии возникает лишь в заключительном эпизоде, когда старик Райан, неуклюже сбиваясь, пытается объяснить у могилы погибшего за него капитана Миллера, что тот погиб не зря -- и разражается плачем, понимая что ни объяснить ни оправдаться не сможет. Отодвигающаяся камера, демонстрирующая разлинованное кладбище с ровными рядами белых надгробий опять возвращает зрителя в царство судьбоносной необходимости. Фильм Н.С.Михалкова создает совершенно иной образ войны - иррациональной трагедии, смертоносного стихийного бедствия, свалившегося неизвестно откуда и неизвестно зачем и не подчиняющегося никакой логике. В фильме нет линии фронта. Действие как правило происходит в бесконечном и бесструктурном пространстве без направлений: море, заснеженные равнины, степь. И смерть и спасение приходят нелепо и без правил. В эпизоде с мостом случайный жест воспринимается подрывником как отмашка; немцы уничтожают баржу против желания; немецкая атака на курсантов и штрафников происходит с "неправильного" направления; мина, спасшая Надю, подрывает судно с беженцами. Основное действующее лицо фильма - хаос, образ разрушенного порядка. Из рецензии (16): " Вообще уровень мастерства режиссера очень просто проверяется тем, как он структурирует хаос. Здесь хаос не хаотичен, он сцеплен изнутри жесткими креплениями визуальных микросюжетов, он не растекается кашей по экрану, он -- точнейшее в деталях гневное свидетельство того, как человеческое доведено до градуса нечеловеческого." Религиозный по сути образ войны как искупительной жертвы звучит конечно не только в "Спасении рядового Райана", но и во многих наших фильмах о войне. Взять хотя бы столь любимый в нашем кино сюжет о малом подразделении, которое приносится в жертву ради успеха на главном направлении. Но если во всех этих фильмах звучит мотив "правильной жертвы", подчеркивается её осмысленность, то в "Предстоянии" доминирует эмоциональный аспект, непосредственное переживание жертвы. Если продолжить параллель с религией, то здесь такое же различие, как между абстрактным богословием и логическим пониманием нужности и спасительности жертвы Христа с одной стороны и непосредственным переживанием ужаса распятия и Его страданий с другой. Уникальность фильма Н.С. Михалкова, по-моему, еще и в том, что он патриотический и антивоенный одновременно. Это сочетание восходит к "Войне и миру" Л.Н.Толстого и в нашем кинематографе (да и в литературе) до сих пор почти не встречалось (разве что "Иваново детство" Тарковского). Для того, чтобы это выразить, требуется очевидно какой-то новый образный язык, который Н.С.Михалков и создает. Толстой представил нам героизм и нелепость войны, показав Бородинскую битву глазами Пьера Безухова. "Предстояние" смотрит на войну примерно так же. Основа его образного языка -- резкий контраст между теплым, еще довоенным миром человеческого и противоестественным всеразрушающим нашествием. Выпукло и пронзительно представлен в фильме мотив страха смерти и ожидания опасности. В фильме вообще много крупных планов человеческих лиц. Из рецензии (17): "Взрываются мосты, тонут баржи, рушатся церкви, горят деревни. Но никогда в хаосе исторической катастрофы режиссер не забудет человека, его лица. Михалков возвращает человеческому лицу достоинство, униженное временем торжества гламура. Лица в его фильме не приукрашены, не выглажены, не отгламурены розовым утюгом. Они сохраняют все пятнышки, морщинки, складки, веснушки, шероховатости. Они говорят о характере и судьбе." В одном из отзывов отмечается созвучие фильма с творчеством художника-баталиста В.В.Верещагина. Действительно, засыпанное снегом поле боя в последнем кадре эпизода с курсантами перекликается с его картиной "Скобелев под Шипкой". Однако в целом дух верещагинского искусства более спокойный, тихий и величественный -- более библейский что-ли. Почти все критики пишут о слабости основной сюжетной линии. Однако сама эта слабость способствует авторскому плану и подчеркивает полноту и самодостаточность отдельных эпизодов. В каждом эпизоде отражается вся война, также как в каждой капле отражается океан. Похожий на призрака майор Авксентьев и куклоподобные Сталин и Берия оторваны от этих эпизодов и ведут какое-то полунастоящее существование. Они - вне жизни, вне реальности. Искусственность их части сценария только подчеркивает их ненужность на этой войне, герой которой -- народ. Опять невольно вспоминается "Война и мир" и странные, но великие мысли Толстого о ненужности лидеров на войне. Критика единодушно обвиняет фильм в отсутствии реализма. К этому следует заметить, что избытком реализма наши фильмы о войне вообще не страдают. То, что мы называем реализмом -- это скорее набор привычных клише, которые в фильме Н.С. Михалкова действительно отсутствуют. Герои "Предстояния" не подрывают танки ручными гранатами, не бегут на строчащий пулемет по безымянной высоте и не ведут безнадежную борьбу со зловещими особистами в фуражках с голубым околышем. Н.С. Михалков прав, когда говорит в одном из интервью, что стремился к достоверности в передаче духа событий. Когда читаешь реальные мемуары участников войны (например на http://www.iremember.ru - всем рекомендую), создается в целом похожее ощущение: смесь восхищения и благодарности, однако совершенно без примеси "вербовочных" настроений -- никакого желания встать в строй и идти на войну не возникает. Наоборот хочется благодарить Провидение за то, что нас это пронесло. Пишут о нелепости эпизода с крещением Нади в море. Но этот эпизод правдив по духу: многие крестились в то время так же полу-случайно, больше чутьем чем верой. А чего стоит пожалуй впервые в кино вытащенная на свет правда об ужасе партизанщины -- когда надо убивать врагов зная, какое неравное возмездие падет на своих, невинных. Говорят, что парусов над танками быть не могло, но я не знаю более яркого и запоминающегося образа нашествия во всем нашем киноискусстве. Пишут о фальши эпизода с обнажением перед раненным танкистом -- но видели ли мы более пронзительный образ трагедии войны, чем заключительные кадры с белой спиной девушки на фоне уходящих вдаль почереневших развалин Хочется опровергнуть ложь о "провале" в Каннах, о котором единодушно твердит критика. Мы там не были, нас легко обмануть. Но те, кто были, были свидетелями 10-минутной стоячей овации, заснятой на видео (20). Для критиков похоже нет промежуточных градаций между Большим призом и провалом. У нас уж так повелось: если не золотая медаль, то провал. Многие пишут, что зарубежная критика фильм единодушно разругала. Опять неправда. Те зарубежные отзывы, которые я мог найти на Интернете, этого совершенно не подтверждают. Зарубежные отзывы в целом намного объективнее и благожелательнее отечественных. Ненормальная негативность отечественной критики отмечается в (23) в следующих выражениях: "Burnt by the Sun 2 is a much, much better film than its Russian reviews would indicate." (Опаленные солнцем-2 -- это намного лучший фильм, чем пытается представить российская критика). Отмечается блестящая режиссерская работа в военных эпизодах. Единственный устойчиво повторяющийся в зарубежных отзывах критический мотив: чрезмерный национализм фильма. В устах зарубежных критиков "национализм" - это то же, что мы называем патриотизмом. То, что "чрезмерный" патриотизм данному фильму присущ, отрицать не стоит. Так оно и есть. Когда-то на Руси рассматривали иностранные нашествия как Божью кару за грехи. Так смотрели на Батыя, Лжедмитрия, поляков, шведов и т.п. Тяжкое испытание было поводом к покаянию и духовному обновлению. "Предстояние" несет подобный же смысловой заряд и зовет к тому же. Об этом говорит и название. В этом фильме народ предстоит перед Богом и ниспосланным им страшным испытанием. Но может это еще и о нас. Это это мы предстоим перед тем, что на экране. Предстоим перед нашими предками, нашими еще не совсем замутненными идеалами, перед нашей судьбой и нашим будущим. Ссылки по "Предстоянию" Н.С. Михалков о фильме 1 http://www.film.ru/article.aspid=6139 Рецензии в целом отрицательные 2 http://www.film.ru/article.aspid=6146 3 http://www.newsru.com/cinema/23may2010/cann.html 4 http://kalininskiy.livejournal.com/189868.html 5 http://www.timeout.ru/cinema/event/180962/ 6 http://www.ng.ru/culture/2010-04-26/7mihalkov.html 7 http://www.novayagazeta.ru/data/2010/042/19.html 8 http://www.pravmir.ru/predstojanie-kanni/ 9 9 http://www.proza.ru/2010/04/25/374 10 http://www.proza.ru/2010/05/11/508 11 http://litcult.ru/kino/1459 12 http://g-gumbert.livejournal.com/85294.html Полуотрицательные рецензии 13 http://www.vz.ru/culture/2010/4/19/394414.html 14 http://www.newsland.ru/News/Detail/id/501027/ 15 http://www.proza.ru/2010/05/18/384 Положительные в целом рецензии 15a http://www.rus-obr.ru/ru-club/6486 - очень умная, на мой взгляд, рецензия 16 http://www.openspace.ru/cinema/events/details/17411/ 17 http://www.argumenti.ru/culture/2010/04/57001/ 18 http://blog.romaha.su/p=4864 19 http://www.proza.ru/2010/07/15/496 О "провале" в Каннах, видео 10-минутной овации можно найти на 20 http://lenta.ru/video/kino/mikhalkov/ 21 http://www.rg.ru/2010/05/04/mihalkov.html Зарубежные рецензии (благожелательные) 22 23 24 Зарубежные рецензии (отрицательные) 25

Я никогда не видел пластилинового человека. Он меня тоже. Но это ровным счётом ничего не означает. Он был такой же, как и все люди. Вставал утром под радио. Разминался. Ездил на работу в автобусе. У него было всё, как и у людей. Любимая работа. Жена. Дети. Долги. Долгов больше, чем детей. На работе его ценили за безотказность. Если, где какая прореха. Дыры в бюджете. Утечка. Или просто работа не клеилась. Бросали на прорыв его. Пластилиновый человек мог заткнуть или залепить любую щелочку или огромную брешь. Его можно было послать на самый трудный участок работы. Поэтому по службе его не повышали. Начальником не делали. Начальника ни куда не пошлёшь. Дома дети лепили из него всё, что хотели. Соседи занимали у него пластилин для окон. Обещали к весне вернуть. Жена работала воспитательницей в детском саду. Часто брала его с собой на работу. Друзья сочувствовали: - Почему ты такой безотказный! Мягкий! Податливый. Залепил бы хоть раз кому затрещину! Пластилиновый человек улыбался. Кивал головой. Помогал залепить горлышко у бутылки, чтоб не выдохлась. Потом шёл на работу. После работы к жене в садик. Здоровался с соседями. Сидел с друзьями... И вот в один прекрасный день пластилиновый человек кончился. Совсем кончился. Ничего не осталось. На самом деле финал этой сказки другой. Там соседи вернули ему немного пластилина, сослуживцы наковыряли в щелях и дырах. Жена и дети слепили его снова... но это было написано на другом листочке... а он куда то запропастился. Чтоб найти его нужно время. Много времени.

Шел год 1990-ый. Лиля вытащила Дашу, дочь алкоголички с пятого этажа, из песочницы и хорошенько ее встряхнула, потом ударила ее кулаком по уху. Даша обмякла, но промолчала. Лиля пригнула Дашу к земле, туда, где мелкая, выжженная уральским зноем травка, была измельчена обессиленным песком, и пнула Дашу ногой в живот. Даша взвизгнула. Лиля ударила снова, на этот раз целясь выше, по слухам, именно там располагалась таинственная точка под названием "солнечное сплетение". Вероятно, его лучи сходились именно там и имели при воздействии эффект ожидаемый/неожиданный, ибо Даша скорчилась в песке, астматически-цепко высасывая губами воздух. "Как рыба", - подумала Лиля. Она схватила Дашу за реденькие рыжеватые волосы и несколько раз с силой ударила ее головой о доски, огораживающие песочницу. У Даши из носа хлынула кровь. У Лили тоже однажды шла кровь из носа, но это было, когда она получила тройку по природоведению, и совсем не так сильно шла кровь: только запрокинуть голову назад, и делов, а потом медсестра дала ватку. Лиля опрокинула Дашу на спину, зачерпнула в ладошки песку и бросила его Даше в глаза, но эта сучка успела зажмуриться, и песок попал только в один глаз. Тогда Лиля, фиксируя Дашу локтями и коленями, стала втирать песок ей в глаза, поднимая ей веки как Вию, потом Лиля подбежала к лучшей клумбе Магнитоуста, этакой уральско-китайчатой ромашковой горке, подняла булыжник, отступила на несколько шагов и запустила им Даше в низ живота, с трудом подавив желание бросить - в голову. Потом Лиля схватила Дашу за воротник платья и протащила несколько десятков метров до проезжей части перед хрущевкой, в которой жили они обе: Лиля - на первом, Даша - на пятом этаже. Там Лиля оставила ее под своим окном и пошла домой. Автомобилей почти не было в этом районе Магнитоуста, но подъезд Лили и Даши граничил с Большим Танковым Шоссе, и был шанс, что зазевавшийся водила не успеет притормозить и переедет валяющуюся в песке, моче и кале Дашку. В надежде на это, Лиля села у окна кухни и стала наблюдать за Дашкой сквозь ополоумевшую сирень. Лиля пила молоко и ела сухарики с изюмом, нервно ожидая: переедет ли хоть кто-нибудь рапростертую на асфальте Дашку, и как назло, никто даже не подумал здесь проехать. Полчаса спустя Дашка поднялась на четвереньки, потом - уподобилась прямоходящему млекопитающему и, широко раздвигая ноги, (по внутренней стороне бедер текла кровь), стала карабкаться вверх по лестнице. Дом стоял на холме, и, чтобы добраться до двери первого подъезда, нужно было преодолеть двенадцать ступенек, осененных цветущими темными липами. Было с ума сводящее лето. Жара-жара - над Уралом Екатериной Царь-Императрицей Великой. Песок обжигал ступни сквозь сандалии. Лиле было десять с половиной, Дашке - восемь. Лиля была разочарована, что победа над Дашкой не принесла ей ни одного золотого талера славы в ее девчоночью копилку, хотя и подтвердила репутацию бойца, но - оставила на месте, не вверх, не вниз, а значит - вниз скорее, чем вверх. Что там Дашка...Господь с ней...и последствиями ее травм...и ее матерью, не проспавшейся, когда дочь допозла-таки до пятого этажа, и соседки эти - о, соседки! - пережиток черт знает чего, даже Лиля не знала - чего. Это они смотрели исподлобья в деревенских нейлоновых платках, похожие на раскрашенных ворон, с фиолетовой помадой на губах и малахитом в ушах - когда Дашка заорала им, показывая на Лилю пальцем: "Это она! Она!". Матроны магнитоустинского Рима молчали, плотнее сжимая обтянутые нитяными чулками разбухшие варикозные голени. Лиля спускалась вниз с Анькой в тополино-строительное лето Магнитоуста. Лиля улыбалась. Копировала ее улыбку Аня. Они спускались бок о бок и были хороши, и знали что хороши они, и пусть мертвые хоронят своих мервецов. Цветут орхидеи - иван-да-марья - и как хороши мы, как мы хороши. Лиля жила на три города: Петербург, Москву, Ригу - географическая экспансия лилиного папы простиралась значительно шире. Лилина мама жила идеей развода с папой. В это лето Лиля приготовилась уже ехать к рижской тетке, эффектной, любящей шутки ниже пояса, обожающей ликер блондинке, но, по причине недостаточной теткиной лояльности к идее развода, Лилю отправили в Магнитоуст. Бабушка Антонина Александровна - добрейшее на свете существо - кормила Лилю пирогами с рыбой, еще она сама лепила пельмени со скоростью, превышающей, возможно, скорость современного агрегата. С лакированного, кружевным платком накрытого комода смотрел на ворогов из-под могутной ладони, козырьком к очам приставленной, медный богатырь в кольчуге и шлеме, а о времени и социальном неравенстве богатырю напоминали часы, играющие спонтанно и хрипловато: Степь да степь кругом, Путь далек лежит... Лиля предстала перед местной детворой в американских джинсах; о существовании такого чуда в Магнитоусте все были наслышаны, но воочию никто еще не видел, и иные фомы неверующие возжелали даже вложить в раны персты, но Лиля любила и умела драться. В драке ее эффективность могла сравниться лишь с эффективностью охоты представителей рода кошачьих (особенно - кошки обыкновенной). Впрочем, две королевы двора, Анька и Рашида, заманили-таки ее в свой подъезд; там они сопели и переминались с ноги на ногу, толком не зная, что делать с джинсовой иммигранткой, к тому же нацепившей на искусанную комарами руку мамины французские часики. Лиля улыбнулась (она улыбалась всегда, везде и в любой ситуации) и сказала: "Ну, что, лахудры Будем драться-то" Из подъезда они вышли подругами. Весь двор, затаив дыхание, ожидал их: менестрели, бродячие актеры, благородные дамы, торговки рыбой, квакерши, солдаты Герцога, кармелитки, менялы, астрологи, прокаженные, иудеи, послы Курдистана и купцы Первой Гильдии. Раздались жалкие аплодисменты, сгинувшие, как тень мотылька в раскаленном воздухе Магнитоуста. Всем хотелось, чтобы Лиля была колесована, четвертована, освежевана и скормлена зверям без права на удушение. Мальвы. Сорняк, культивируемый как культурное растение, в опаленном Магнитоусте культивировался даже с излишней тщательностью. Сочные стебли, дающие жизнь приторным розовым цветкам, украшали град аки свечи - храм православный, и не иначе как каждый божий день в храме сем происходило венчание на царство. Три миллиона свечных заводиков. Мальвы глушили все, как инопланетные споровики в очередном НФ триллере, подбираясь даже к тополям, закутывающим город каждое лето в оренбургский пуховый платок. И на розовые цветы ложился пух, и становились они серо-розовыми, как воздух в одном из кругов преисподней; и жарили котлы обжигающего неба, несущего волны песка, пыли и суши из Казахстана, из Караганды. Анька и Лиля забирались в леса дичающих, наглеющих мальв; дождевой лес без единого дождя за лето; Анька лузгала семечки, Лиля знала, что это вызывает аппендицит. Однажды Анька сказала: "Нельзя иметь детей". "Почему" - спросила Лиля. "А ты знаешь, как это происходит" - зашептала Анька. - "Тебя кладут на стол и разрезают тебе живот. Оттуда вытаскивают ребенка. Потом тебя зашивают, и ты всю жизнь ходишь с огромным шрамом на пузе." Лиля была поражена и напугана. Анька сказала: "Давай поклянемся друг другу, что не будем иметь детей". Лиля согласилась. Тогда Анька встала, протянула Лиле руку и громко продекламировала: "Именем Ленина, именем Сталина, именем Красной Звезды!" Ленин в Магнитоусте присутствовал на главной площади; Ильич был невыразительный какой-то, мелкотравчатый и помятый. Впрочем, руку он держал протянутой вперед, но опущенной вниз в таком жесте, словно приказывал провинившемуся холопу: "На колени, холоп, и целуй панскую ручку!" Но почему-то не верилось, что холоп падет на колени и облобызает ручку, уж очень неуверенный в собственных полномочиях у "пана" был вид. Но магнитоустские чада (кроме детей из татарских семей) всегда клялись этой не признающей осуждения культа личности формулой; и Анька сказала однажды: "Рашида - дура и вонючка. Она хвастается, что у нее есть видик. У меня тоже есть видики разные и панасоники. Давайте поклянемся, что больше не разговариваем с Рашидой". Собрался почти весь двор, и кудрявая Ирка, и Юрик, и девочка со странным для Магнитоуста именем Виргиния, и Наиля, и Танька - и все поклялись Лениным, Сталиным, Красной Звездой, что Рашида - вонючка, правда, новый полковник Бойкотт промучался всего-то три дня - жарких, белых, смрадных. Фуры грохотали мимо Большого Танкового Завода; Магнитоуст замирал в белой пыли своих бездревесных кладбищ и помнил о Кыштыме, несмотря на строжайший запрет докторам ставить диагноз "рак", особенно "лейкемия". Лилины родители разводились в то лето, и магнитоустская ссылка имела целью оградить ранимую детскую психику от свинцовых мерзостей русского развода. Поэтому Лилю отправили к бабушке - бабушка не проговорится, в отличие от рижской тетки - и бабушка делала вид, что у родителей все хорошо - и ячейка общества прикреплена к свинцовым сотам свинцовыми же стержнями. Стержни расплавились уже давно, не дожидаясь мрачной жары Магнитоуста, и Лиля ждала развода, как новогодних подарков. Она хотела, чтобы родители развелись. Она видела это во сне. Будь ее воля, она бы развела их принудительно. Лилин папа жил в командировках. В каждом городе-миллионнике бывшего СССР у него было по постоянной любовнице...впрочем, в ход шли и просто приличные города с меньшей численностью населения, пример - Зоя из Каунаса. Любовниц одноразовых сам папа не считал...попутчиц в купе; женщин, с которыми он знакомился на фуршетах/банкетах...подруг своих любовниц, их сестер...парикмахерш и официанток. Однажды мама и Лиля отправились в Ригу на неделю, а вернулись чуть раньше. Мама не стала открывать дверь в квартиру ключом, она нажала кнопку звонка. Долго никто не открывал. Лилина мама держала в руке маленький серебряный ключ. Потом послышался папин рык: "Убери ребенка!" Мама сказала спокойно, со своей неизменной немецкой сдержанностью и безмятежностью на лице по методе Мисс Броуди, созданной эльфийским воображением Мюриэль Спарк в воздухе, пронизанном спорами мха: "Пожалуйста, посиди во дворе". Лиля сидела на скамейке и ждала: кто же ошпаренной кошкой выскочит из подъезда на этот раз. Выскочила девушка лет двадцати пяти-тридцати, в некрасивой суконной серой юбке: девушка на ходу застегивала китайскую куртку со специфическим неприятным запахом кожезаменителя; волосы девушки представляли из себя воронье гнездо, а ботинок на правой ноге не был зашнурован. Она исчезла за углом, но Лилю "наверх" пригласили еще нескоро. Папа вышел из подъезда, поцеловал Лилю в щеку - от папы пахло конъяком, пеной для бритья, сигаретами, духами - велел ей быть хорошей девочкой и жалеть маму, сел в машину и уехал на работу. В квартире мать Лили пила конъяк. От бутылки остались 2/3. Еще было шампанское, две нетронутых бутылки, и одна пустая - в прихожей. Торт из "Невских Берегов". Мама налила Лиле шампанское: "Семь лет, один бокал можно". Лиля выпила три бокала. "Он - колдун, экстрасенс!" - кричала мать Лили подруге, срывая телефон с тумбочки. - "Я уверяю тебя, повстречайся ему Мать Тереза, он бы ее за пять минут затащил в койку!" Мама курила "Мальборо", одну за другой, за час опустошив две пачки. Потом она поставила виниловую пластинку Тома Джонса. "She's a lady. Whoa, whoa, whoa..." и обе, Лиля и мама прыгали так, что трясся потолок и стучали снизу шваброй. "And the lady is mine". Они танцевали долго, пока с ног не свалились от усталости. А потом в Магнитоусте была гроза - черная, дикая, вихри крыльев-туч вороненых с лиловой подпалиной двигались со стороны юга, где ящерились пустыни, мегатучи шли на мальвовый дворик, королевский двор, срывая с веревок белье, срывая ветки со столетних ив, и эти вздорные, пошлые, детские визги - квинтэссенция первобытного страха человеческого перед грозой - смешили Лилю. Она встала, подняв руки, жест заклинателя, жест сильного. Песок шел армией Чингисхана, среди дня наступила ночь. Ивы выли. А наутро снова был зной, и расправа над Дашкой, заслуженная вполне, и ливень сбил пух с нежно-розовых лепестков - чистых - и свечи горели в храме детства, в храме страны.

Каждый день на тебя давят, высвобождая твои белые внутренности на белый свет. Ты как некое вместилище чего-то ценного, нужного каждому, но совсем беззащитное. Сколько за день раз тебе делают больно Два, три раза Два, три раза в день у тебя забирают частицу твоей белёсой души, твоего сокровища скрытого под твёрдым покровом. И всем без разницы, сколько тебе ещё раз получится пожертвовать своей душой, пока совсем не опустеешь. А дальше что Мусорное ведро, свалка, куча мусора - новых соседей Но уж лучше прожить жизнь как ты, отдав всё, что было у тебя, всё что хранилось, сделать всё, что только мог, чем погибнуть просроченной ненужной упаковкой зубной пасты.

Если хочешь уйти, то, не хлопая дверь Уходи, будто выйдешь на миг. Наши чувства, увы, уж погасли, поверь И безмолвный услышу я крик. Уходя, уходи.. даже если не в мочь Даже если мосты сожжены. Уходя, уходи..мы не в силах помочь Ни себе, ни угасшей любви!!!

На майские праздники в 2010г. решили с женой посетить старушку Европу. Далеко и на долго уезжать возможности нет. Покопавшись в интернете выбрали тур: Кёльн -- Амстердам -- Брюссель -- Люксембург. Программа очень насыщенная и относительно не дорогая. Кёльнский собор впечатляет. В конце 19ого века, какое-то время, он был самым высоким зданием в мире. Разбомбленный во время войны Кёльн лежал весь в руинах. На собор упало несколько бомб, но он остался цел. Вообще Кёльн уютный город. Приятно прогуляться по его центру, посидеть в его кафешках, пройтись по кёльнскому мосту через Рейн-батюшку, и повесив там замочек загадать желание. А ещё очень советую отправиться на экскурсию в долину Рейна. Здесь можно увидеть, как примерно выглядели не тронутые бомбардировками немецкие города до войны. В Кёльне мы провели 2 дня. Возможно, я напишу позже про это, но сейчас хочу рассказать о двух днях в самом свободном городе мира, о двух совершенно разных днях в Амстердаме. Рассказ мой будет немного не стандартным, не вижу смысла переписывать путеводитель и повествовать о том, что уже описано много, много раз. После переезда из Германии в Голландию на автобусе Амстердам встретил дождём. Здесь это часто случается. Во время обзорной экскурсии по городу, дождь и ветер чередовались между собой, словно пытались нашептать свои истории. Затем настал обязательный для туристов момент, посещение алмазной фабрики, где после 10 минутного рассказа об огранке камней, 20 минут пытаются впарить крошку по цене как за карат. А вот экскурсия по каналам города Амстердама весьма впечатлила, город с воды открывается немного в другом виде. Одним словом в 18ч. вечера катер привёз обратно к вокзалу, и до следующего утра мы были предоставлены сами себе. Магазины уже закрылись, кроме большого торгового центра, куда нас загнал холод. Далее двигались перебежками от одной сувенирной лавки до другой, и оказались, конечно же, в квартале Красных фонарей. Начинало слегка темнеть. Разнокалиберные жрицы любви за стеклянными окошками сверкали пышными формами, а сексшопы манили огнями, предлагая бесплатно согреть от холода. Возле здания со слоником на фасаде суетился народ. Перед поездкой я купил оранжевый путеводитель по Амстердаму и часто заглядывал в него. То, что это Каса Россо, и в этом заведении Моника будет играть в слоника, я знал, но жене сразу не сказал. Тут напомню бородатый анекдот. - Скажите Кет, Вы любите театр, - спросил Штирлиц. - Бесспорно, - отрапортовала Кет. - А я с порно, - ответил Штирлиц. Примерно такой диалог состоялся у меня с Леной. А почему бы не зайти. Живём один раз, нужно везде побывать, всё увидеть. Да и замёрзли мы к тому времени уже основательно, нужно было где-то посидеть. На входе продают билеты. 30 евро без напитков, а 45 евро билет, где входит 4 напитка. Решил взять два разных билета, ведь я не жадный и конечно дам жене пригубить из своего бокала. Заходим внутрь. Полутёмное помещение напоминает небольшой кинотеатр, с проходом посередине и креслами по бокам. Мягкий свет, падающий на сцену, дал увидеть два слитых воедино чёрных тела. Голые негры, только и успел рассмотреть я, как актёров укрыл занавес. Зрители выражали свой восторг. В зале были свободные места, но я решительно повёл Лену в 1 ряд, о чём потом пожалел. Официант принёс два сока. Народу в зале прибывало, и скоро он почти заполнился. На 80% это были мужчины различного возраста. Наконец открывается занавес. Появляется элегантная дама в строгом деловом костюме. Она приветствует публику, публика приветствует её на смешанных языках. Дама ходит по сцене, словно испытывает терпение собравшихся. Все понимают, что она должна раздеться. Как листья по осени, отпадают пиджак и брюки, а девушка, играя прелестями, идёт в народ. Красавица посидела на коленках у одного мужика, затем у другого, и, вот из темноты зала на сцену выловлен доброволец. По центру раскладывается полотенце. Смельчак скидывает рубашку, ложится на спину. Девушка садится ему на живот, кокетливо снимает лифчик, кладёт его избраннику на лицо, закрыв обзор. Далее берёт мужские руки, слегка смазывает их кремом, затем мажет свои груди ПЯЯЯтого размера. Неужели счастливчик будет их массировать Нет. Девица решительно складывает размечтавшиеся ручки за головой хозяина. Таким образом, добровольцу уготована участь, только смотреть. А баловница ощупывает мужика через штаны, и показывает залу большой оттопыренный палец. Клиент созрел. Далее она остаётся без трусов, сверкая чисто выбритым женским органом. Голая женщина всячески демонстрирует себя. Наступает некая пауза. Доброволец на сцене ни жив, ни мёртв. А девица достаёт футляр, извлекает из него фломастер, и вставляет его в уста, которыми она не говорит по-фламандски. Рисовать однако получается, и она, виляя над мужиком задом и передом, пишет ему на груди SUPER BOY, подрисовывая большой член. Зал аплодирует, доброволец скорее улепётывает со сцены. Интересно сколько дней держится на теле такой рисунок. Через 5 минут следующее действие. Раскрывающийся занавес представляет колоритную пару. Худосочная женщина выполняет стойку на голове, по спортивному раскинув ноги, татуированный партнёр её слегка поддерживает. В считанные мгновенья летят прочь по сцене кожаные стринги и лифчик, затем уже и мужские трусы. Их движения отточены и скоординированы. Дама, словно играя на дудочке, настраивает огромный мужской инструмент, а партнёр, будто заклеивая почтовый конверт, готовит у неё для себя рабочее место. Всё эта нанайская борьба происходит на круглой поверхности сцены, которая потихоньку крутится. Актриса ложится на спину, разбрасывая в стороны свои длинные ноги, которые кажется, при повороте заденут острой шпилькой моего соседа по первому ряду. Через мгновенье, актёр, отшлёпав партнёршу по острому заду, начинает её естествовать, сразу предложив какой-то неимоверный темп. Пара периодически меняет позы, музыка затихает, зал наполняется охами и вздохами. Не обращая внимания на сцену, подходит официант, забирает пустые бокалы. Я периодически поглядываю на зрителей. Спящих, как в кинотеатре нет, кто-то потягивает сок из трубочки, кто-то просто смотрит, откинувшись в кресле. Тут, в самый разгар полового действия, сзади поднимаются два ряда китайцев и направляются к выходу. Вот это да, на самом интересном! Остаётся только вспомнить крылатую фразу прошлых лет: "В Советском Союзе секса нет!" Наверно нет его и в Китае в наше время. Действия пары набирают оборот и близятся к развязке. Здесь мне стало боязно. Вдруг татуированный парень поднимет свой срам божий и обдаст первый ряд. Зачем мы только сюда сели. Спасительный занавес прерывает опасения, скрывая окончание акта. Оваций и криков бис в зале нет. Кто-то встаёт и уходит, кто-то подсаживается на освободившиеся места. Чувствуется, что почти все зрители как и мы, пришли сюда в первый раз. Официант собирает пустую посуду, разносит напитки, и, через какое-то время меркнет свет, раздвигается занавес. Появляется девушка в купальнике, неимоверной красоты. Она ходит по сцене от одного шеста к другому, кокетливо раздевается, демонстрируя свои великолепные формы. Девушка действительно хороша: длинные тёмные волосы, тату на интимных местах, пропорциональная фигура. Но самое главное рост. Я прикидываю, сам я 1 м. 82 см., так она крупнее и выше меня. Дабы хорошо было видно с дальних рядов, такую крупняшку взяли в шоу. Стриптизёрша прильнула к шесту, который буквально рядом с нами. В метре закрутился большой женский зад и всё, что предусмотрено там по конструкции. В фильме Джентльмены удачи веселит момент, когда в магазине Савелий Крамаров спрашивает женские туфли 42, 43, 45. Так вот ножка у стриптизёрши примерно таких размеров. Мне представилось, вдруг каблук не выдержит, и эффектные 110кг. рухнут прямо на нас. Кресла сломаются, мы получим травмы, нас отвезут в больницу. Придётся звонить в Москву в страховую компанию. Строгая оператор спросит: "Что с Вами случилось" Придётся честно ответить, чем нас придавило. Тут один зритель с противоположной стороны зала попытался заснять сириптизёршу на мобильный телефон, она заметила, остановила номер и позвала охранника. Нарушителю сделали внушение. В конце номера дама ложится на сцену, достаёт что-то среднее между жезлом гаишника и авторучкой, и начинает с видимым удовольствием пользовать себя. Закрыв при этом ногой обзор той стороне зала, где сидит её обидчик. Вновь перерыв и вновь номер. На спине лежит женщина, ещё более большая, чем преведущая. Короткий лифчик скрывает плескающиеся груди, затрудняюсь сказать каких размеров. Рядом крутится партнёр. Кажется, что мужчина расстегнет лифчик и груди, как цунами ухнут со сцены, сметая всё на своём пути. Вот дама оголилась, но актёр остаётся в рубахе, скрывая, таким образом, пивной животик. Помнится в школе, на уроках биологии, учитель в шутку объяснял: "Если кролик со слонихой пойдут в ЗАГС, у них ничего не получится." Возможно, заболел основной актёр, и режиссёр выпустил дублёра, а может это такая режиссёрская фишка. Но было очень забавно смотреть, как мелкий мужичёк, со своим маленьким хозяйством, деятельно поворачивает большущую бабу, и активно пыхтит над ней. Слышны хлопки соприкасающихся голых тел, но лицо женщины полностью отрешенно. Можно дать ей кулёк семечек, и она будет лузгать, не обращая внимания на действия кролика в тылу. Оглядываюсь в зал и вижу множество ухмылок. Занавес. Антракт. Официант. Соки. И вот новый номер. Слегка пошатываясь, из темноты появляется новая девушка, её движения не скоординированы. Присматриваемся внимательней и видим, что она в состоянии наркотического опьянения. Артистка пытается танцевать возле шестов, её конкретно заносит на поворотах. Далее представляется на просмотр 1 номер груди, снимаются трусы..... В чём тут суть пока не понятно. Девица основательно раскуривает толстую сигару, делает стойку мостик. Причём сигара вставляется, сами понимаете куда, и из этого места начинает выходить дым. Интересно, сколько несчастная таким образом зарабатывает, что соглашается гробить своё здоровье и психику. Возможно в Таиланде номер имел бы успех, но здесь в Европе..... За всех зрителей говорить не буду, но нам тут захотелось уйти, на встречу с ночным холодом и дождём. Я уговорил жену немного посидеть ещё. Следующий номер был повеселей. Новая стриптизёрша вытягивает на сцену зрителя и его спутницу. Пара слегка навеселе. Русский человек за границей всегда узнаваем по оттопыренным карманам брюк. Так при себе мы носим деньги и ключи от квартиры. А стриптизёрша добавляет в компанию темнокожего парня и темнокожую девушку. Все начинают ходить по сцене и танцевать. Вдруг из-за занавески выскакивает одетый в костюм гориллы артист. У него приделан большой пластмассовый член. Горилла присоединяется в танце к русской девушке и тычет игрушкой ей в зад. Начинается весёлая игра. Все убегают от гориллы, та за ними гоняется, пытаясь пристроиться сзади. Вдобавок обезьянка изредка стреляет водой из пластмассового члена. Ну вот, все немного успокоились. Стриптизёрша полностью оголилась, легла на спину и предложила новую игру. Нужно откусить банан, который она держит между ног, но только без рук. Первым откусила темнокожая девушка, затем её спутник. После нашей соотечественницы от банана остался лишь огрызок. Настал черёд нашего парня. Он, встав на колени, пытается схватить зубами банан, но стриптизёрша всякий раз его отодвигает. Голова парня крутится возле женского естества. Тут горилла, как бы случайно, толкает, и наш соотечественник утыкается лицом, сами понимаете куда. Зал в восторге. Следующий номер можно назвать главным в данном шоу. Широкоплечий негр эффектно появляется вместе с актрисой негретянкой. У обоих потрясающие фигуры. Чёрная пантера раздевается и оголяет партнёра. Зрителям показывается мужской орган невероятных размеров, который партнёрша старательно готовит к работе. Она ложится, чёрные груди колышутся в ожидании. Он, встав на колени, пристраивается у её разбросанных в стороны ног, берёт свой пожарный шланг, слегка трясёт, показывая залу. Наверно реакцию зрителей можно сравнить с азартом болельщиков на стадионе. ..... нападающий обводит вратаря, выходит к пустым воротам, ему никто не мешает.... - Давай забивай, засаживай,- раздаётся на разных языках. И он забивает. Забивает и забивает. Темп взят какой-то сумасшедший. Пошла вторая минута, крутящийся диск сцены поворачивает актёров спиной к залу. В какой-то момент становится страшно за негретянку, живали она А может её партнёр дурит народ, забивая гол не в ворота, а в пустоту За его спиной ведь не видно. Но вот сцена возвращает обзор процесса, представляя живую, улыбающуюся девушку, нанизанную на ..... Наверно это можно сравнить с сексом горилл в Уганде. Пара занимается этим на глазах у всех естественно и с видимым удовольствием. Самка даже шепчет что-то нежное своему самцу. А может это такая африканская любовь На последнем ряду зрители даже слегка привстали, желая получше видеть. Позы меняются, темп нарастает. Вот негретянка вновь на спине. Чёрный Аполлон глядит в зал, словно призывая посмотреть что-то необычное. И правда, действие приобретает элементы половой акробатики. В какой-то момент он подпрыгивает, отрывая руки и ноги от пола, зависая в воздухе на своём вставленном в партнёршу хоботе. Как бы ни сломал. Но, видимо трюк наработан. Зрители в восторге, и занавес прячет от них вспотевшего Аполлона. Во время антракта подсаживаются новые люди. По их мокрой одежде можно понять, что на улице идёт дождь. Значит, нам нужно его переждать. Шоу пошло по кругу. Дальше вновь появляется стриптизёрша -- художница. Интересно, есть ли у неё дети, и как она расписывается в дневнике За ней худосочная дама с татуированным партнёром. Пара полностью, до мелочей, повторяла свои синхронные движения. Тут я уже пригляделся, что порноактрисе далеко за 40, а парню нет и 30, что её силиконовые груди имеют снизу глубокие швы, и движутся за телом совсем не в такт, словно хотят сказать, как всё это надоело. Именно здесь вспомнились китайцы, которые ушли на середине номера. Ощущение некого первичного удивления улетучилось напрочь. Дождавшись окончания действия мы двинулись к выходу. Теперь стало понятно, половой акт между артистами естественным образом не оканчивается. Всё в точности повторяется через каждый час. Так проходит театральный день, неделя, месяц, а возможно и годы. На втором этаже заведения находится бар и туалет. Поднявшись туда, мы были очень удивлены, встретив там уже одетую худую актрису, которая пять минут назад кувыркалась на сцене с мужиком. Женщина о чём-то поговорила с барменом, и уставшим пингвином поковыляла на улицу. Интересно, как складывается её личная жизнь, и бывают ли в таком деле служебные романы Дождь на улице закончился. Прогулявшись по кварталу Красных фонарей направились в отель. Таким оказался первый день в Голландии. Уже потом, в Бельгии, нам дали водителя автобуса, который слегка говорил по-русски, разговорились, я поведал о спектакле в Каса Россо. Бельгиец долго удивлялся, что мы туда ходили. У местных людей посещение данного места не приветствуется. Видимо наведываются в Каса Россо на 95% туристы, да и то в большей массе 1 раз.

***Папочка Мне было два года, когда отец ушёл от нас с мамой к другой женщине. Через год она родила ему дочь, мою сводную сестру. Папочка никогда не отличался особым отцовским чувством ко мне, так что в продолжение ещё пяти лет маме постоянно приходилось отвечать на мой вопрос: "А где папа Когда он придёт ко мне" Вместо папы ко мне приходили редкие и скудные денежные отчисления в виде алиментов. К шестнадцати годам мне было абсолютно наплевать на него и его существование, где бы он ни был, я его не помнил, да и не знал, а о любви не могло идти и речи. Какая там любовь, когда мать работала на двух работах, да и я распрощался с детством в четырнадцать лет и тоже устроился на работу в автомастерскую. Тех алиментов, которые он порой выплачивал, не хватало даже на то, чтоб купить всех учебников в школу. С ним меня роднили только общие гены и фамилия, да и ту я сменил на материнскую, когда получал паспорт, так что остались только гены, их, к сожалению, не поменяешь. Но в восемнадцать лет меня ждал преинтереснейший сюрприз: в папочке проснулись отцовские чувства и он резко вспомнил, что у него есть сын, объявившись как-то на пороге нашей квартиры. И зачем мать тогда его впустила, не пойму Оказалось, что роднят меня с ним не только гены, но ещё и глаза, волосы, нос и рост в метр девяносто. В тот момент я серьёзно призадумался о пластике, вот только денег на неё где взять Папочка был безумно мил, мялся пару минут в прихожей, принёс маме цветы и торт, а мне какие-то диски с рок-музыкой, с этим он хоть и угадал, но я их так и не слушал, забросив в дальний угол ящика своего письменного стола. Потом весь вечер мы с мамой выслушивали его извинения за то, что он так мало о нас заботился. Мало! Мало -- это ещё слабо сказано! Рассказал, что жил всё это время за границей, естественно с ней и своей дочуркой, показал нам фото, ткнув пальцем на девчонку на ней и сказав, что это моя сестричка, и я непременно должен с ней познакомиться. Меня вообще кто-нибудь спросил: хочу я с ней знакомиться На фиг она мне сдалась! Он обещал, что теперь всё изменится, что они вернулись, и я буду чаще видеть отца. Как будто я до этого его хоть изредка да видел! На что я сказал, что ни он, ни его дочурка мне даром не нужны, что столько лет я жил без них и дальше тоже как-нибудь проживу. Моё поведение огорчило маму, она раза три извинилась перед отцом, когда он уже уходил и чего она перед ним распиналась После этого я ещё несколько раз видел его в нашем доме, он даже таскал меня на футбольный матч. Матч был супер, а вот разговоры между отцом и сыном меня чуть не убили, похоже он так и не понял, что нам не о чем говорить. Он объявился в моей жизни слишком поздно, когда меня уже не надо было растить, не спать ночами, устраивать в детский сад, а потом и в школу, платить за всё это, когда я был в состоянии сам позаботиться о себе и общество новоявленного папаши только тяготило. Скорее всего, я терпел его навязчивую компанию, потому что мама считала, что лучше поздно, чем никогда, а огорчать её мне больше не хотелось, она этого никак не заслужила. Вскоре отец снова стал редким гостем, поняв, что я -- глухая стена, о которую ему не пробиться, прекратились попытки познакомить меня с его семьёй, постоянные показы новых фото его девчушки, с которой, по его словам, мы как две капли воды, и затащить пообедать вместе в обеденный перерыв, по крайней мере, я всегда мог отмазаться тем, что обедаю с друзьями или что у меня пары.

Толпа зверей собралась у театра. Встречают необъятный розовый лимузин с портретом его жёлтого владельца -- Кенара. Поклонники: Кенар-тенор, Кенар-тенор, Кенар-тенор! . Гремит оркестр. Декорации варьете, разноцветный свет. Танцующие игуаны в блёстках и перьях расходятся, открывая подиум посреди сцены. С него по зеркальным ступенькам спускается Кенар-тенор, одетый в стиле ретро. Кенар (поёт): Как прекрасно, как чудесно, Море ясно, ночь светла. Я на лодке одноместной, Со мною песня и два крыла. Хор игуан (поёт): И манит по-дружески издалека Сияние маяка. Кенар-тенор элегантно берёт микрофонную стойку за талию и танцует на месте. Кенар (поёт): По лунной дороге Рассыпано серебро. На берегу остались тревоги.... В тот момент, когда игуаны смыкают веера над Кенаром, он швыряет микрофон об пол, раздаётся жуткий звук, от которого все затыкают уши и визжат, а звериный оркестр высовывается из ямы. Кенар: Уберите эти дурацкие веера! У меня аллергия на перья! С первого ряда пустого зала поднимается, опираясь на хвост, толстый Удав. Удав: Скорее, аллергия на репетиции. Кенар: Да! Я устал повторять одно и то же, как попугай в клетке! Удав: Но ты же не можешь репетировать каждый раз новые песни! Кто-то суёт под клюв Кенару микрофон. Кенар: И почему я должен танцевать с холодным микрофоном Я требую не микрофонную стойку, а Сойку! Удав: Сойка не будет с тобой выступать, она сказала, что ты совсем не меняешься. Кенар: Но я же не могу репетировать каждый раз новые песни! Кенар-тенор сбегает со сцены. К Удаву подходит Овца с фиолетовыми буклями. Овца: Что делать Кенар-тенор сорвёт премьеру! Удав: Нам поможет Мини-Пиг. Овца протягивает телефон. Овца: Надо позвонить Появляется хвост Удава, сжимающий купюру. Удав: Не позвонить, а пошуршать. Мини-Пиг любит зелень. Хвост шуршит деньгами, тут же появляется Мини-Пиг и выхватывает их. Мини-Пиг: Психолога вызывали Да Нет Затрудняетесь ответить . Мини-Пиг стучится в дверь со звездой. Вокруг собрались звери-музыканты, звери-танцоры и звери-любопытствующие. Удав: Открывай, пришла твоя лучшая подруга! Кенар-тенор открывает дверь, но оставляет цепочку. В щель просовывается копытце. Кенар: Узнаю руку помощи. Кенар-тенор протягивает очередную купюру, и она исчезает за дверью со звоном кассового аппарата. Кенар сбрасывает цепочку, входит Мини-Пиг. Мини-Пиг: Как давно мы не виделись Кенар: С того дня, когда ты опустошила мой счёт. Мини-Пиг: Но ведь у тебя есть ещё наличные Чем я могу помочь моему самому дорогому другу Кенар: Пожалей меня. Мини-Пиг: Это не конструктивно. Кенар: Я не достоин даже жалости! Мини-Пиг: Ты достоин всего самого лучшего, и с каждым днём жизнь твоя становится всё прекраснее. Кенар: У меня творческий кризис! Мини-Пиг: Твоя популярность набирает обороты. Кенар: Ты меня даже не слушаешь! Мини-Пиг: Всё будет хорошо! Кенар поднимает над головой следующую купюру, Мини-Пиг умолкает. Кенар: Плачу только за хороший совет. Мини-Пиг начинает прыгать за деньгами. Мини-Пиг: Ну, Кенар, ну, милый, ведь психологи не дают советов, они только подталкивают.... Кенар: К самоубийству!!!! Мини-Пиг: Нет, к правильному решению. Кенар: А какое правильное решение Мини-Пиг наконец поймала деньгу и гладит её. Мини-Пиг: Самоубийство. Кенар тащит к себе купюру. Кенар: Или Мини-Пиг: Или отдых в деревне! Кенар: В курятнике без удобств Мини-Пиг: В усадьбе "Жёлтая птица". Они продолжают перетягивание купюры. Кенар: Но там меня никто не знает. Кем я буду в деревне Мини-Пиг: Барином! Кенар так резко отпускает купюру, что Мини-Пиг падает. Кенар: Барином я могу! Мини-Пиг встаёт, отряхивается, обдувает купюру и кладёт в сумочку, аккуратно сложив. Мини-Пиг: Я читала, что в деревне водятся крепостные крестьяне. Их можно интересно надрессировать на приношение тапочек и они просто созданы для того, чтобы поклоняться твоему таланту. Кенар взлетает на столик и принимает позу, призывающую массы трудящихся следовать за ним. Кенар: Так едем же скорее! Русская природа исцелит меня от усталости и скуки! Если я не испоганю её раньше.... . Роскошная квартира Кенара-тенора вся перевёрнута. Жёлтые крылья разворачивают список, где указаны каппучинатор, маникюрный набор и совок для полевых работ. На заднем плане пролетают эти предметы, и в списке появляются галочки напротив их названий. Вдруг из кучи вещей выныривает Макака в беретке и растянутой кофте. Кенар: Макака В списке нет никакой Макаки. Откуда здесь Макака Макака: Из "Городской газеты"! Ходят слухи, что вы хотите от нас сбежать. Макака выставляет свой диктофон и нажимает на кнопку, как на курок.Кенар открывает клюв, но его зажимает копытом Мини-Пиг. Мини-Пиг: Почему же сразу "сбежать" Макака: Может, потому что в городе дела идут плохо Кенар: Вообще-то.... Мини-Пиг: У нас дела всегда идут отлично! Макака на хвосте свешивается с люстры, фотографирует всё, что разбросано, одной рукой, держит диктофон в другой, а двумя остальными делает наброски в блокноте. Карандашный портрет увядающего фикуса снабжён головой Кенара-тенора. Макака: А настроение ниже уровня оркестровой ямы! Кенар: Откуда вы.... Мини-Пиг: ....Взяли такую глупость Макака выглядывает из шкафа. Макака: Не надо быть психологом, чтобы заметить, что ваш репертуар утомляет. И наверное, не только слушателя. Мини-Пиг: Звёзды ездят отдыхать совсем не потому, что устают.... Кенар: А потому, что любят путешествовать! Макака непостижимым образом оказывается позади птички, причём её голова торчит из-за правого плеча, а диктофон -- из-за левого. Макака: По экзотическим странам. Кенар: А это.... Мини-Пиг: ....Уже не модно! Мини-Пиг отрывает Макаку от Кенара, сажает в красное кресло-звезду, а сама хватает балалайку. Мини-Пиг: Сегодня утром в моду вошло всё русское-народное. Кенар распахивает халат, Макака зажмуривается, но напрасно -- на груди певца висит трещотка, на которой он и принимается играть. Кенар: Чаепития в узком кругу, вышитые салфеточки и крепостничество! Мини-Пиг (поёт): Русское, русское, русское народное! Вокруг Кенара кружатся матрёшки без лиц, раскрашенные под берёзу. Кенар (поёт частушку): Первый парень на деревне, Кенар-тенор -- молодец. Буду булки рвать с деревьев, Брать в колодце холодец! Мини-Пиг (поёт): С голоду не помрёшь - На балконе зреет рожь! Гигантский кулинарный шприц выдавливает купола Василия Блаженного на Кенара и Мини-Пиг. Этот "тортик" оказывается в стеклянном шаре, Макака трясёт его, и идёт снег. Сначала в шаре, а потом и в квартире. Из-за кресла-звезды высовываются два медведя, снимают маски, и оказываются Мини-Пиг и Кенаром. Теперь они играют на дудочке и тамбурине. Кенар (поёт): Русское, русское, русское народное! Мини-Пиг (поёт): Не поеду за бугор, Эти пальмы не по мне. Я найду и сыр, и бор На родной стороне! Кенар (поёт): Модная, модная, русская народная! Пока звучит музыка, Мини-Пиг и Кенар шепчутся за спинкой кресла Макаки. Кенар: Я пою и сам не верю! Мини-Пиг: Если журналистка поверит -- поверят и все остальные. Кенар-тенор и Мини-Пиг выскакивают перед Макакой, держа вдвоём гармошку, чтобы сыграть коду. Макака: Действительно, на творческий кризис не похоже. Значит, сельская жизнь вошла в моду, и я узнала об этом первой.... Брошу проклятую газету и устроюсь в самый стильный журнал! А можно я поеду с вами Сделаю фотографии, возьму интервью у этих.... Мини-Пиг: У челяди Макака: Можно и у челяди! Последние тенденции лаптеплетения! Фотосессия на гумне! Гумно -- как много в этом звуке для сердца русского сплелось! Пока Макака это говорит, Кенар-тенор поднимает её и несёт к двери, а она даже не замечает. . Лимузин летит мимо красных светофоров. На поворотах машина сплющивается и растягивается подобно аккордеону. От бешеной скорости щёки Кенара и Макаки расползаются в стороны. Лимузин тормозит, и Макака кувырком летит назад. Кенар: Приехали! За окнами какая-то гжель. Макака: Я думала, деревня несколько дальше.... Кенар: Деревня! Сначала в бутик! . Кенар и Макака заходят в двухэтажное здание в виде горшка, расписанного под гжель. Интерьер бутика такой же, как экстерьер. Вот только зачем-то вдоль стены поставили рядком унитазы. Макака наматывает на попорченные очки синюю изоляционную ленту. Кенар порхает между космонавтскими шлемами, кокошниками, пилотками и платками, примеряя всё подряд. Кенар: Чтобы приобщиться к русской культуре, надо выглядеть а la Иван Дурак - иначе крестьяне не признают своего барина! Макака берёт с полки расписные калоши. Макака: Джимми Чу Она подносит очки к носу, вглядывается в надпись на ценнике и падает в обморок. Тут же срабатывает сигнализация, всё мигает, воет и покрывается дымом. Из клубов белого дыма, аки Дэвид Копперфильд, появляется Гавиал и поднимает Макаку с пола. Гавиал: Пятый обморок за день! Кенар: Маэстро, ваши модели никого не оставят равнодушным. Как вам только в голову пришло украсить валенки бриллиантами.... Гавиал: Увы-увы, с бриллиантами покончено. Девушки остались без друзей. Гавиал протягивает певцу газету. Кенар: Неужели в Африке кончились алмазы Гавиал: Хуже, мон ами. Новая мода. Отныне валенки должны быть чёрными, а икра - кабачковой. Кенар: Чёрные валенки можно надеть со смокингом.... На какой-нибудь кинофестиваль.... Гавиал: Да, но где я их возьму Легче найти вторую Клаудию Йоркшир, чем простые советские валенки, которых никто никогда живьём не видел. Макака: Вот такие Она поднимает ногу и вертит валенком перед счастливым Гавиалом. Он хватает валенок, чтобы расцеловать его, и Макака валится на Кенара, который всё же успевает её подхватить. Гавиал: Мамма миа, я отправлю это чудо в Италию, пусть лучшие сапожники бьются над секретом их изготовления! Пусть великие валятели валяют валенки, пока не свалятся от усталости с вывалившимся языком и ввалившимися щеками.... Макака: Как это понять Кенар: Припадок вдохновения. Ваш валенок он, конечно, не отдаст, так что надевайте вот это - Звезда эстрады протягивает обезьяне те самые дорогущие расписные калоши. Макака, поколебавшись, обувается. Кенар-тенор надевает телогрейку, нахлобучивает на голову Макаке ушанку, и они идут мимо танцующего с валенками Гавиала на второй этаж, где находится, судя по вывеске, салон красоты. . Едва появившись в дверях салона, Кенар исторгает такую ноту, что всё стеклянное разбивается, и химические вещества вступают в реакцию на полу. Ёж, крашеный в блондина с розовыми перьями, затыкает уши. Бурундук в привезённых украшениях и с цветными полосками на голове не обращает внимания - он слушает плейер и делает педикюр в позе йога. Кенар: Привет, мастера причесона. Ёж: Привет, мастер-ломастер. Бурундук снимает наушники и оглядывается. Бурундук: Что это было Кенар: Нота протеста. Макака: Долой искусственную красоту! Ёж: Естественная стоит дороже. Бурундук: Больше лака, больше краски. Кенар плюхается в кресло и вертится в нём. Кенар: Больше естественности! . Крупным планом модные журналы "Дог" и "Птичий базар". За ними обнаруживаются Кенар и Макака. Они сидят в парикмахерских креслах, а Ёж и Бурундук, меняясь местами, скачут между ними, одновременно подстригая, крася, завивая. Макака: Зачем нам вообще салон красоты Мы же в деревню собираемся. Кенар: Я не могу предстать перед крепостными без укладки. Ёж: Надолго уезжаешь Кенар: Пока не изменится мода. Бурундук: Дольше суток не продержится.... Кенар: Это я-то не продержусь! Бурундук: Причёска не продержится. И ты на следующее утро опростоволосишься! Крутится газета с громадными буквами "Заснул царевичем -- проснулся лягушкой". Кенар: Решено, парикмахеры едут с нами. Ёж: Чтоо Деревня, пастбище, покосы Макака: Завивка, локоны и косы! Кенар: Пеший трекинг, вело-байкинг, мото-райдинг, авто-драйвинг! Бурундук: Драйвинг это не дайвинг.... Кенар: Дайвинг-ныряйвинг, всё, что угодно! . Звучит музыка, подходящая для космического вестерна. У дверей бутика стоит розовый лимузин просто невероятной длины с портретом жёлтого пернатого владельца на дверце. Зверушки заполнили машину необходимыми вещами вроде статуи или витражной ширмы и теперь собратья по экстриму вынуждены привязать сзади кресло с сушилкой, чтобы туда сел Ёж. Внезапно под рокот воинственных барабанов из бутика выбегает Гавиал в белом плаще тамплиера, с портновскими ножницами и большущей булавочной подушкой, надетой на лапу, как щит. Гавиал: Я с вами отправлюсь в погоню за модой! Вперёд, на поиски лубочного грааля! Гавиал садится на велосипед, привязанный сверху, для безопасности надевает пучеглазы. Ёж вместо шлема надевает на голову сушилку. Водитель-Горилла в униформе поворачивает ключ зажигания, слышится рокот мотора и восторг всей компании. . Кенар едет рядом с лимузином на машинке для гольфа, совмещённой с аэрокосмическим самоваром. Из первого окна машины торчит холодильник -- морозилка открывается, и там оказывается Бурундук. На крыше крутит педали Гавиал в пучеглазах и диссонирующем приталенном костюме. Третье окно облагораживает присутствием Олень, у которого рога увешаны кухонной утварью. Кенар: А этого не припомню.... Морда, вроде, знакомая.... Олень: Я -- Благородный Олень, облагораживаю своим присутствием самые модные места. В четвёртом окне -- Мини-Пиг, она уворачивается от качающейся над головой люстры и разворачивает журнал с фотографией Оленя. Мини-Пиг: Работает моделью, снимался в фильме "Рогоносец Потёмкин", и быть его другом очень модно! Кенар: Ну, если модно.... В следующем окне Макака в обнимку с кашпо отплёвывается от растения, свисающего на глаза. Ёж едет в кресле, демонстрируя фигуры высшего пилотажа, а над ним воздушным змеем парит футболка. . Пейзаж изменился, теперь вокруг горы. В машинке Кенара раздаётся бой часов, выскакивает циферблат со стрелками на пяти, позади выдвигается буфетик с музыкой, в нём стоят разнообразные баночки. Кенар: Файв о клок! Бурундук: Налей мне юньнаня, бодрящего, как прогулка среди сосен. Кенар ведёт машинку лапами, а крыльями готовит чай с китайскими церемониями. Он бросает чашку Бурундуку, и лимузин подпрыгивает, незаметно перелетая пропасть. В высшей точке Бурундук ловит чашку, после чего машина мягко приземляется. Макака: А мне - чёрный-чёрный кофе без сахара. Кенар берёт крохотную чашечку, из самоварного крана туда капает одна большая упругая капля, и чашечка летит в воздух. Макака, прижмурившись, стреляет из пальца, кофе падает ей в лапы. Мини-Пиг: Полагаюсь на твой вкус, Кенар. Кенар-тенор подбрасывает чайный пакетик, вслед за ним кружку, в воздухе они встречаются, и зависший пакетик погружается в воду, чтобы вместе приземлиться в копыта Мини-Пиг. Ёж: Три ложки кофе, пять кусков сахара, и много-много-сливок! Кенар отправляет большую кружищу с катапульты. Машины едут по яблочному саду, так что лимузин растерянно лавирует между деревьев, пока наконец Ёж не хватает свой заказ. Гавиал: Налей мне белого на три пальца. Кенар кладёт в воду скрученный цветок, который сразу распускается. Чтобы переправить чай высоко сидящему Гавиалу, приходится Кенару проехать по мосту, а лимузину по рельсам под ним. Этот мост невелик, а впереди -- длинный и узкий мост над пропастью. Олень: Каппучино с корицей, шоколадом и орехом. Кенар протягивает маленькую кружечку в огромной пенной шапке, Олень тянется из окна, обе машины наклоняются и проезжают боком там, где уместиться могла бы только одна. Въезжают в город. Шофёр-горилла: А мне просто кофе. И лимон. Все звери ахают. Кенар: Кофе - с лимоном Шофёр-горилла: А что такого Говорят, у вас в каждом кармане по лимону. Все звери вздыхают. Кенар подруливает к лимонному дереву, на лету срывает лимон, бросает лимон Горилле, тот сворачивает, чтобы его поймать, объезжает открытый люк. Гавиал отправляет следом чашку на блюдце, и лимузин в погоне за кофе так же случайно объезжает другой открытый люк. Мимо проносятся указатели -- перечёркнутый "Город", потом "Деревня" и стрелочка "Усадьба "Жёлтая птица"". Лимузин вертится от радости, Ёж издаёт радостный крик. Ёж: Наконец-то я увижу крепостных крестьян! Бурундук: Это так экзотично! Мини-Пиг: Я стану их дрессировать! Олень: А я запрягу их и буду кататься! Машина вьезжает под вывеску с названием усадьбы, торчащую на двух столбах. Впереди - барский дом с резьбой и росписью в васнецовском стиле. Кенар-тенор вбегает в дверь, разрывая бумагу, на которой так натуралистично нарисован проект дома. Среди обрывков он ошеломлённо оглядывается, не веря в то, что над головой только строительные леса и вывеска: "На реконструкции". . Кенар-тенор сидит на бочке, остальные звери вокруг. Все чуть не плачут. Ёж причудливо сгибает железную трубу и играет на ней. Бурундук скребёт палкой по дну железной бочки, получается, как кисточками по барабану. Кенар (поёт): "Жёлтой птицы" больше нет. Я в этом вижу знак. Сколько выпало мне бед - Не выбраться никак. Я всех подвёл, Я всех завёл В такую глушь. Зачем я взялся за гуж Ведь я не дюж И неудачлив к тому же! Но судьбу Я согну, как трубу, Чтоб стать не птенчиком, но мужем. . Пока звучит труба, Олень заходит в пустую избушку, где влипает в гигантскую паутину, Гавиал вытаскивает его перед самым носом паука нечеловеческого размера. Макака и Мини-Пиг тоже осматривают брошенное жилище. Макака: А ведь это вы предложили ехать в усадьбу "Жёлтая птица".... Мини-Пиг: Что ж мне теперь, провалиться со стыда Тут Мини-Пиг проваливается сквозь пол, но тут же выбирается и отряхивает золотую сумочку. Макака: Кенар-тенор чувствует себя виноватым. Мини-Пиг: Тем больше он потратит на психолога. . Ёж стоит на бочке с перевёрнутым биноклем. Ёж: А мне нравится - деревня большая, четыре двора, восемь улиц. Тут он замечает, что с биноклем, ойкает, переворачивает его правильно. Макака делает набросок в блокноте, и возникает чудесный чёрно-белый город. Макака: Двор кольцом, три жердины конец с концом, три кола вбито, три хворостины завито, небом покрыто, светом огорожено. В блокнотном городе появляется Кенар и разбрасывает карандашные колонны, окна, лестницы. Кенар: Здесь нет крепостных крестьян! Бурундук опускает видеокамеру. Бурундук: Здесь нет экзотики! Гавиал машет в воздухе лаптями. Гавиал: Здесь нет валенок! Олень высовывается из окна со свечой в подсвечнике, смотрит на столпившихся зверей глазами, полными отчаянья. Олень: Здесь нет электричества! Вы знаете, что это значит Все: Здесь нет телевизора! Солнце злорадно смеётся, машет ручкой и закатывается. . 17654 24767 В небе ночном ярко горят звёзды, издавая такой же звук, как гудящие провода. Вот светлеет небосвод. На каком-то устройстве таймер достигает красной отметки, щёлкает, все звёзды разом гаснут, и замолкает их жужжание. Оказывается, ручка таймера находится на боку диковинной углепластиковой рыбины. Она открывает глаз, шевелит крыльями, словно танцует. Да это же флюгер на скелете "Жёлтой птицы"! Флюгер: Кукареку! Рассвет по расцветке не уступает тропическому. Животные спят под открытым небом -- кто на холодильнике, кто в чемодане, кто в ветвях горшечного растения, привезённого с собой. А вокруг уже кипит работа -- полчище диких верблюдов строит усадьбу. Рычит техника, мелькают тачки, мешки, доски. Верблюды прокладывают провода и трубы, красят и мостят, шумно и наспех. Не работа, а какой-то набор эквилибристических гэгов с участием лестниц, кисточек и забавных отбойных молотков. Ёж забирается на дерево, под которым проходят верблюды с тележками, полными камней. За одну секунду он успевает сделать неповторимую стрижку каждому проходящему верблюду. На одной из тележек как-то оказалась Мини-Пиг в халате, на её рыле толстым слоем маска, на глазах огурцы. Подъёмный кран спускает кусок трубы -- в нём к Мини-Пиг подъезжает Макака с блокнотом, в котором делает зарисовки. Через экран проползает карикатура, изображающая эту кумушку на руинах: "Как вы на это смотрите - Сквозь огурцы". Мини-Пиг вместе с камнями выгружают на землю, и огурцы выпадают. Мини-Пиг: Так вот они какие -- крепостные крестьяне! Макака: Это не крестьяне. Это рабочие из Средней Азии. Из люка лимузина появляется зевающий Олень. Олень: А почему такие горбатые Из-под лимузина вылезает Бурундук в одеяле и с подушкой под мышкой. Бурундук: Цеп да коса хоть кого изгорбатит. Олень (высокомерно не расслышав): Кто изгорбатит Бурундук: Народная мудрость. Макака фотографирует Бурундука. Гавиал: Подушка под мышкой! Манифик! В новом сезоне все будут ходить со своей подушкой на работу, на танцы, в кино.... Под звуки джаза восьмидесятых Макака делает карикатуры, и они заполняют экран -- звери храпят на работе, положив на голову телефонную трубку, сопят на плече друг у друга во время медленного танца, дрыхнут целыми рядами в кинотеатре.... Получается мультиэкран из четырёх частей. В последней клетке появляется Макака с чемоданчиком, и карикатуры исчезают. Макака кладёт чемодан на лужайку, открывает и раскладывает, словно картонный дворец, целую типографию, в которую немедля загружает картинки и текст через разнообразные дырки и дверки. Тут же печатается газета. Свежий номер оказывается в лапах у каждого зверя. Кенар садится с газетой в кресло-качалку, подносит к клюву кружку, но она оказывается пуста. Кенар переворачивает кофейник -- ни капли. Открывает холодильник и издаёт страшный крик. Ёж, красящий гребешок Бурундуку, проводит полосу вдоль его носа. У Макаки карандаш разочарованно опускает нос. Гавиал, начиная с головы, меняет цвет. Вокруг Кенара появляются мордочки животных, над каждым висит знак вопроса. Холодильник пуст! Вопросительные знаки распрямляются в восклицательные у всех, кроме Бурундука. Все смотрят на него, он хлопает себя по лбу, и знак выпрямляется. Кенар: У нас украли завтрак! Мини-Пиг поднимает куполообразную крышку с блюда -- оно оказывается пустым. Гавиал берётся за горлышко бутылки, а оно отрывается. Олень вытряхивает из коробки крошки от печенья. Бурундук: Едешь на день, а хлеба бери на неделю Скажите спасибо, я кое-что припрятал! Бурундук выкапывает из земли жестяную банку, лезет в неё, но находит блестяще дно. Он проверяет десяток кармашков своего походного чудо-жилета -- пусто. Олень: Пока мы спали, кто-то приходил и всё скушал. Ёж: Кто работал, тот и ел. Кенар: Верблюды Но верблюды никогда не едят! Гавиал: Верблюды не пьют. Бурундук приволакивает пустой сейф с болтающейся дверцей. Бурундук: И не работают бесплатно.... Кенар: Подведём итоги. Денег нет. Еды нет. Мы все умрём. Неодобрительный гул. Мини-Пиг: Подумаешь -- разгрузочный день! Лечебное голодание приносит пользу. Кенар: Только не мне! Звезду надо холить, лелеять и кормить! Нет такой птицы, чтобы пела, да не ела. Олень: Ишь, важная птица! Беспокоиться надо о самом красивом, а самый красивый у нас я! Олень открывает разворот журнала со своей фотографией в полный рост. Ёж: А кто здесь самый крутой стилист! Макака: А кто об этом узнает, если я не напишу!! Кенар взбирается на бочку, с которой вчера пел. Кенар: Послушайте! Кушать надо всем, и стилистам, и журналистам.... Олень: И моделям! Кенар: Особенно моделям.... Кенар хочет продолжить, но Олень дёргает его за хвост. Олень: Тогда где мой ягелевый штрудель Бурундук: И ваффель-ролльхен с ореховым пралине! Ёж: Даёшь манговое суфле в лаймовом шербете! Макака: Хлеб всему голова! Кенар жестами и мимикой призывает зверей к тишине. Кенар: Хлеб это хорошая идея. Но мы звери той породы, что кушает, а стряпали для нас всегда другие. И мы не виноваты, что нам вовремя не объяснили, откуда берётся хлеб. Мини-Пиг подходит и участливо похлопывает по Кенара по крылу. Мини-Пиг: Я могу помочь.... Кенар: За умеренную плату Мини-Пиг: Как самому близкому другу! Кенар: Ты же видела, в сейфе нет ни гроша. Мини-Пиг: Раз такое дело, я могла бы.... Кенар: Бесплатно Мини-Пиг: Не бесплатно, но я принимаю чеки. Знакомый жест -- со звуком кассового аппарата протягивается копыто. Кенар: Твоими советами я уже сыт по горло! Мини-Пиг: Если ты сыт, завтракать будем без тебя. Мини-Пиг решительным шагом направляется к Бурундуку, у которого на шее среди иноземных талисманов блестит золотая монета. Он вовремя прикрывает монетку лапой. Бурундук: Ну уж нет! Давайте лучше охотиться на микробов, сгрызать плесень со старых досок, кушать ногти, варить консоме из лакированных ботинок.... Бурундук наступает на Мини-Пиг, а она пятится назад, преисполненная отвращения. Мини-Пиг: Хорошо. Ладно. Я скажу, что я придумала. Все животные собираются вокруг. Бурундук: Совсем-совсем без денег Мини-Пиг: Не совсем. Давайте возьмём эту монетку и закажем пиццу! Звери переглядываются. Олень: Я бы сейчас съел чего-нибудь круглого.... Макака: И плоского.... Гавиал: А главное -- итальянского! Кенар: Мы приехали в деревню, чтобы приобщиться к русской культуре! В поисках простонародной старины! Дышать этим воздухом! Ёж: Воздухом сыт не будешь. Гавиал: Господа животные, давайте вспомним, что мы звери. А звери не боятся суровой жизни на природе! Кенар: Когда нет ни крошки хлеба, пора приниматься за трюфеля! . Звучит почти военная музыка. Кенар разворачивает на опушке плакат с фотографиями трюфеля в профиль и анфас, тычет указкой и размахивает ею, как шпагой. Животные кивают. Потом Кенар показывает, как подкрадываться с сачком. Звери опять кивают. Кенар раздаёт вилки выстроившимся в ряд животным, нахлобучивает наполеоновскую шляпу и волевым движением крыла указывает направление поиска. . В чаще леса пробирается животная экспедиция. Кенар-тенор ведёт на поводке Мини-Пиг на четвереньках. Мини-Пиг: Больше не могу! Что я вам -- свинья, что ли Кенар: Может и не свинья, но свинская порода. Мини-Пиг: Я -- элитная мини-пиг! Гавиал: Так мы ищем мини-трюфель Кенар: Мы ищем прежде всего новых впечатлений. Только посмотрите, сколько интересного в русском лесу! Тут и волчьи ягоды, и голубки, и кошачья трава, и медвежьи ушки. А как чудесно пахнет земля! Принюхайтесь, отдайтесь чувству обоняния! Звери обнюхивают вышеупомянутые растения. Мини-Пиг встаёт на задние копыта. Мини-Пиг: Стойте! Все оборачиваются. Кенар: Что Мини-Пиг шепчет ему на ухо, он шепчет Оленю, Олень -- Гавиалу, Гавиал -- Макаке, Макака -- Ежу, Ёж -- Бурундуку, а Бурундук достаёт из кармана походной жилетки два рулона туалетной бумаги -- голубой и с клубничками. Мини-Пиг берёт клубничный рулон, отходит, потом возвращается и меняет его на голубой. Затем к Бурундуку бочком подползает Олень и подцепляет рогом бумагу с клубничками. 25434 . Журчит струйка. Олень стоит под деревом, и на морде его облегчение. А вот на физиономии дерева написано неприятное удивление. Олень отматывает туалетной бумаги и уходит, а дерево поднимает подол изгаженного платья и разглядывает с ужасом. Два соседних дерева злобно смотрят вслед Оленю. Одно надевает наушники с микрофоном, другое звонит по мобиле. Большущий цветок разворачивает лепестки, и внутри оказывается Щука, а из цветов помельче высовывается целая армия мангустов в шлемах. Щука: Приказываю начать слежение. . Мини-Пиг роет землю, звери помогают и не замечают, что вся растительность вокруг обзавелась глазами. Мини-Пиг выкапывает гриб и высоко поднимает его. Макака: Скорее покажите нам чудесную, прелестную местную находку! Макака фотографирует трюфель. Мини-Пиг: Всего один на целый лес -- такой деликатес! Приводя в панику зверей, под звуки сирены выскакивают несколько вооружённых до зубов мангустов. Деревья в чёрных очках образуют кольцо вокруг полянки. Из зарослей выезжает аквариум на гусеничном ходу с надписью "Рыбнадзор". Внутри сидит Щука, одетая в серебряную чешую. Она стреляет в воздух из пистолета, присоска, падая, попадает в сердце Кенару, и он падает в обморок. Мини-Пиг: Ой, Щука! Она исполняет желания! Щука подкатывает к Мини-Пиг и задвигает гусеницы. Щука: Я исполняю исключительно служебный долг. Мангуст, сообщите в штаб, лес оккупировали иностранные свиньи. Мини-Пиг: Мы не иностранные, просто очень породистые. Щука достаёт из аквариума свиток, отжимает его, разворачивает. Щука: Лиса Чернобурая Щука сравнивает картинку со свинкой. Свинка мотает головой. Щука: Белка-Летяга Снова сравнивает, и снова свинья отнекивается. Она достаёт из золотой сумочки визитку с фотографией в розовом бантике в окружении сонма сердечек. Мини-Пиг: Мини-Пиг! Психолог без диплома! Щука вертит визитку, потом шлёпает на неё печать и возвращает свинке. Щука: Не идёт щетинистому рылу в пушной ряд. Для каких целей вы выкопали трюфель Мини-Пиг: Для гастрономических. Щука: Астрономических Научные изыскания проводите на своей почве, а этот ананас не про вас. Щука выуживает из аквариума сундук, там оказывается выдвигающаяся подставка сложной конструкции, куда и помещается с любовью трюфель. Даже крышку жалко закрывать. Над сундуком смыкается почётный мангустовый караул. На городских животных сверху падает клетка. Щука уже в мантиии и надевает парик. Мангусты с рычанием окружают клетку. Старший Мангуст: Браконьеры! Просто Мангуст: Не нашли другой карьеры.... Мини-Пиг: Мы не преступники! Гавиал: Мы звери известные, тяжеловесные. Макака: Мы творческая интеллигенция. Кенар: Артистическая братия. Младший Мангуст: Брательники-бездельники! Щука стучит молотком по камню. Щука: Адвокату слова не давали. Кенар: Это наш адвокат А чем он отличается от прокурора Младший Мангуст стоит рядом с Просто Мангустом и действительно отличается немногим. Они переглядываются, потом меняются местами. Щука: Перемена мест не влияет на приговор. Тот, кто выкопал русский чёрный трюфель, нарушил заповедь священной Красной Книги! Щука выставляет вперёд Книгу, и мангусты бьют поклоны. Макака: Мы не знали! Ёж: Мы не виноваты! Бурундук: Это свинских рук дело! Олень: У неё рыло в пуху! Мини-Пиг забирается по решётке повыше. Мини-Пиг: Меня заставил Кенар-тенор! Он же у нас звезда, ему вынь да положь деликатес, хоть из-под земли достань! Гавиал (шёпотом): Сейчас из нас самих деликатес сделают. Ёж (шёпотом): Бурундук, скорее ищи выход! Бурундук: У меня в карманах найдётся всё! Бурундук роется в кармашках жилетки, достаёт конфету в золотой обёртке, разворачивает бумажку и незаметно всучивает конфету Ежу. Ёж за спиной передаёт её Оленю, Олень -- в карман Мини-Пиг, она хочет сунуть конфету в рот, но Гавиал выхватывает зубами и под видом поцелуя передаёт Макаке. Это отвлекло мангустов, стоящих над трюфельным сундучком, и пока они переглядываются, сквозь решётку просовывается хвост Макаки, чтобы подменить настоящий трюфель шоколадным. 29220 Щука стучит молотком. Счастливая Макака отрывется от Гавиала. Макака: У обвиняемых есть к суду два вопроса. Трюфеля это грибы Щука: Грибы. А второй вопрос Макака: Почему пахнут шоколадом Щука берёт трюфель, прищуривается, из её каски выдвигается увеличительное стекло. Щука: Неужто голос разума умолк Уж в чём, а в трюфелях я знаю толк! Мини-Пиг сползает по решётке. Мини-Пиг (шёпотом): Как свинья в апельсинах. Щука измеряет трюфель, а Старший Мангуст подносит радар. Старший Мангуст: Может, мы открыли новый подвид Щука пробует на зуб, откусывает половину, глотает всё. Звери замерли. Щука: Ну, что я могу сказать.... Улика съедена, дело закрыто. Щука стучит молотком и снимает парик. Клетка поднимается, животные обнимаются со вздохом. Щука хлопает повесившего нос Кенара плавником. Он стряхивает капли воды, как слёзы. Щука: Признаюсь, я очень люблю ваши песни, но природа достойна не меньшей любви. Кенар: Во имя Красной Книги я бы и сам кого угодно защучил. Щука вытаскивает со дна аквариума раскладной телескопический руль, откуда-то снизу выдвигаются мотоциклетные колёса. Старший Мангуст: А как же.... Щука из-под своей каски достаёт плакат, облизнув, приклеивает его на живот близстоящего дерева, которое, кстати, боится щекотки. Щука уезжает, армия мангустов бежит следом, а деревья отдают честь. Кенар срывает плакат, дерево ойкает. На картинке -- Щука в красивом ракурсе и надпись "Бжу!". 30669 3742 Кенар: А эта Щучка -- остренький носок! Всегда любил перчик. Олень: Как вы можете думать о Щучках, когда мы все стоим на грани вымирания Звери воинственно обступают Кенара. Гавиал: Завтрак так и не добыли Мини-Пиг: Только аппетит нагуляли! Кенар с испугу влезает на дерево. Кенар: Постойте! Я знаю! Я могу! Я полечу! Я найду! Макака: Лётчик! Ёж: У тебя, как у пташки, крылья! Кенар: Даю честное канарейское слово! Або добыть, або назад не быть! Кенар надевает авиационные очки и взлетает, перебирая крыльями по-собачьи. Земля становится маленькой, к Кенару сбегаются облака. Это так его поражает, что он начинает выделывать неумелые фортеля. . Макака: А если он не вернётся Бурундук: Лично я сюда подался ради экстрима, поэтому буду экстремально сеять горох. Бурундук снимает один из браслетов, разрывает его, и горошины-бусины падают. Юный садовод аккуратно нагребает на них землицы и утаптывает. Фотовспышка. Над и под чёрно-белой фотографией слова: "Крутой перец сеет горох". Все в молчании ждут, что будет. Бурундук смотрит на часы. Тут из земли выскакивает колоссальный стебель и утаскивает Бурундука под облака. Все задрали мордочки. Бурундук падает, следом огромные горошины -- одних зверей они вколачивают в землю, в других оставляют вмятины. . Кенар танцует на облаках с плакатом "Бжу!". Кенар (поёт): Что за штучка Эта Щучка! Острых зубок не боюсь. Мне, наверно, Очень скверно, Ведь я понял, что влюблюсь. Влюблюзз! О, я-я влюблюзз! Плывущие под музыку облака принимают форму щуки. . Звери замазывают вмятины Ёж: Наши дикие предки говорили: "Не час по малину, так в бор по шишки". Ёлку найдём - авось не пропадём. Макака: Кто авосничает, тот и постничает. Ёж: Наше авось не с дуба сорвалось. . Ёж сидит на вершине дуба. Он надевает шлем, цепляет за ветку резинку от трусов и прыгает вниз. Пружиня на длиннющей резинке, Ёж собирает по одному круглые блестящие орехи, растущие кучками на ореховом кусте под деревом. . Кенар летает в туннеле из облачных сердечек. Кенар (поёт): По ошибке Этой рыбке Небо крыльев не дало. Но влюбляясь, Окрыляясь, Даже камбала летает притяжению назло! Влюблюзз! О, я-я влюблюзз! . Макака, сидя на дереве, срывает яблоко и бросает свинюшке. Из него выглядывает червячок. Мини-Пиг переводит взгляд на Макаку, та показывает большой палец. Из яблока высовывается куча червячков, и все как уставятся на Мини-Пиг! Фотовспышка. Над групповым портретом этих товарищей надпись: "Обнаружена геологическая партия червячков". Следующие фотографии показывают червячков, поющих под гитару у костра, разведённого прямо на яблоке, а также червячков в обнимку с хрюшкой, зажмурившейся от ужаса, и совершенно счастливой Макакой. . Кенар летит над водой, рыбки выпрыгивают к нему. Кенар (поёт): Что за мука -- Эта Щука Испарилась, как мираж. А без милой - Скучный, хилый И пустой речной пейзаж. Люблюзз! О, я-я люблюзз! . Гавиал стоит над чавкающим болотом в роскошных ботфортах. Он жалостливо смотрит на них, потом снимает и прыгает за морошкой в одних трусиках с британским флагом. . Кенар порхает над полями и клюёт по зёрнышку то, что там растёт. Кенар (поёт): У природы Две породы Слишком разные порой. Но законы - Не препоны Для того, кто в самом деле романтический герой. Люблюзз! О, я-я люблюзз! . Макака собирает в корзинку опёнки. Кладёт несколько -- на их месте тут же вырастают другие. Тогда она собирает быстрее -- и они растут быстрее. Макака останавливается, тяжело дыша, когда из середины пня высовывается гигантский гриб и пытается её съесть! Обезьяна хватает палку с табличкой и отбивается. Отбежав подальше, она читает, что там написано: "Особо опасные грибы". И грибной портрет в стиле дикого запада. . Кенар-тенор влетает в грозу. Кенар (поёт): Как опасно Верить страстно В небывалую мечту. Залетаюсь, Замечтаюсь, Потеряю высоту. Свалюсь! О, я-я разобьюсь! Кенар падает с небес. . 34411 9019 Музыка сменяется барабанным боем. Бурундук с крыльями стоит на краю обрыва. Внизу, из отвесной скалы растут красненькие ягодки. Олень высовывается из зарослей на дне оврага и видит тот же кустик с ягодками. Бурундук тем временем расправляет крылья. Олень роет землю копытом. Бурундук летит вниз, Олень бежит ему наперерез, и вот Бурундук натыкается головой на рог Оленя! Олень: Ой. Со всех сторон появляются животные с корзинками. Они с ахами-охами снимают Бурундука и сажают на землю. Тут же Ёж суёт ему под нос нашатырь, а Макака -- диктофон. Макака: Как вы себя чувствуете Бурундук: Другому на моём месте пришлось бы худо, но я-то сделан из пластицина, мне даже не больно. Олень: А мне больно, потому что из-за меня ты будешь ходить со страшной дыркой! Ёж достаёт свою неразлучную расчёску. Ёж: Можно чёлочкой прикрыть.... Бурундук: Свои волосы ерошь, а чужие не ворошь! Отбившись от Ежа, Бурундук достаёт из кармана пробку на цепочке для ванны и затыкает дыру в голове. Цепочку он то и дело сдувает, как локон. Ёж: Вот про таких и говорят -- дупло в голове. Бурундук вытаскивает пробку. Бурундук: Что говорят Ничего не слышу. Гавиал берёт пробку и слушает, как в ней шумит море. Все остальные тоже хотят послушать, тогда Бурундук отрывает цепочку и отдаёт им пробку, а сам встаёт, замазывает дырку, отбирает шлем у Ежа и нахлобучивает его поглубже. Бурундук: А ведь Кенар-тенор летает без шлема! . Постель с вышивкой крестиком. Кенар открывает глаза и подскакивает. При этом он падает с печки и обнаруживает себя посреди русской избы, как две капли воды похожей на музейную. Прялка, чугунный утюг, самовар, сундуки, рушники, деревянная посуда, чугунки, ухват.... Кенар выходит на улицу и идёт по дорожке, интересуясь направо и налево - куда ни глянь, расстилается Исконная Русь без малейших признаков цивилизации. На фоне эмалево-голубого неба белеет колокольня домовой церкви, с которой льётся малиновый звон. Кенар не видит, что в колокола ударяют лазерные лучи из музыкального робота. На огороде с табличкой "натуральный огород" среди капусты и кукурузы стоит пугало. Как только звезда полей проходит мимо, попутно откусив и выплюнув недозрелый помидор, пугало принимается поливать грядки. У забора в конце огорода -- колодец. Кенар с благоговением подходит к нему, окружённому лучами, и перезвон становится как будто громче, с ним смешивается песня крестьян. Кенар бухается на колени перед колодцем. Кенар: Кладезь культуры исконной! Дай мне водицы напиться! Дай мне спеть хором с русским народным хором! Появляется "Ferrari" с берестяными вёдрами, болтающимися с боков. Поперёк -- коромысло. За рулём -- Лошадь в кокошнике и сарафане. Она нажимает кнопку магнитолы, и крестьянское пение прекращается. Лошадь встаёт с коромыслом на плечах, перешагивает через дверцу и несёт вёдра к колодцу, не видя Кенара, молящегося с другой стороны. Она крутит журавец, и его скрип заставляет птичку очнуться. Кенар вскакивает, бросается помогать Лошади. Лошадь: Ии, никак просоновался, сердешный! Кенар: Так это я на вашей печке спал А как я здесь оказался Помню -- вылетел на промысел, реку помню.... Лошадь: А классику забыл: "Редкая птица долетит до середины Днепра". Но ты, милок, настоящий орёл, бултыхнулся почти у берега. Шутовки водяные тебя взяли в таск - выудили диво! Набрав ведро, Кенар корчит изумлённую рожицу, потом заглядывает в колодец, оседает, хлопая глазами, а Лошадь тем временем льёт колодезную чудо-воду в бензобак машины. Кенар: Вот что молитва делает! Лошадь: Кабы вымолить водицы чистёхонькой! В каждом колодце -- заводские отходы. Кенар соображает, что это не чудо, и решает встать, чтобы лично налить второе ведро. Кенар: Зато бензина не надо. Ох, хлебнул я с ним горя! Между прочим, не знал, что вы, деревенские, ездите на "Ferrari". Лошадь: Ух, езжу, милок! Нужда запрягает. Был у меня дизайнерский электромобиль "Z-car", да не фурычит, сгубил его ирод пакостный! Доски забора разъезжаются, высовывается длинная шея Гуся-гусара. Гусь: Это инсинуации! Лошадь: А ты не ходи подслухом! Гусь: Сучки подсматривают, щели подслушивают, а я так, по-соседски.... Лошадь замахивается копытом, и Гусь прячется за закрытыми досками. Лошадь: По-соседски демонтировал мою машину, вытащил солнечную батарею и инсталлировал в печку, чтобы кататься, как в сказке. Доски опять открывают лаз, и Гусь выпрыгивает на сей раз целиком, что очень веселит Кенара. Гусь: Хотел посмотреть, сколько лошадиных сил потребуется, чтобы сей двигатель обратно водворить. Я ж не со зла, я по-соседски, в шутку. Лошадь: Хороши шутки-баламутки.... Гусь: Веселей, залётная, больше юмора! Она гоняется за ним вокруг машины. Лошадь: Ах ты, Гусь, вот я тебя, ужо! Гусь: Не плачь, кобыла, верну всё, как было. Кенар залезает в машину и радостно гудит. Лошадь прыгает за руль, выдвигаются двухэтажные крылья, как у кукурузника, - машина взлетает. В воздухе Кенар нажимает все кнопочки и дёргает за все рубильники на приборной доске, от этого сыпется снег, льётся дождь, прыгают молнии, грохочет град, а из выхлопной трубы распыляется радуга и остаётся висеть в небе в виде хвоста. Кенар достаёт бинокль, чтобы посмотреть вниз. Видны животные в новых домиках -- Ёж на пороге "Салона красоты Ёжъ", Гавиал на борту яхты "Америка-3", Бурундук на канате, свисающем с сосны. Макака снимает его и опускает фотоаппарат. Бурундук быстро-быстро уползает наверх, в домик, напоминающий мигалку службы спасения. Макака вставляет фотоаппарат в некое подобие мясорубки, крутит ручку, из мини-типографии раздаются разнообразные шумы, и на конвейере появляется газета с фотографиями под общим названием: "Своя избушка -- свой простор". Кенар, заглядевшись, вываливается из летомобиля, Лошадь водворяет его обратно. Кенар: Одну минуту, я не прочитал газету! Лошадь: В настоящей русской деревне все новости приносит сорока. Лошадь жмёт на кнопку, и выдвигается радио "40-А". Лошадь раскладывает антенну. Лошадь: На хвосте! Кенар ищет станцию, но находит одни помехи. Кенар: Мне бы только узнать, какой сегодня год! Лошадь: Тот же, что и вчера. Кенар: Э, нет! Вчера здесь была деревушка-развалюшка и в ней стая верблюдов, а сегодня хоромы стоят. Лошадь: Горбунки строят быстро. А вон и скворечник! Лошадь показывает на дуб у реки, чей ствол, снабжённый стеклянным лифтом, украшен золотыми дисками. В кроне располагается домик с циферблатом. Слышно "тик-так". Из окошка показывается мордочка Ежа. Ёж: Кенар вернулся! Животные выскакивают из домика на ветви. Все: Кенар, тенор, Кенар, тенор! Кенар вцепляется в гриву Лошади. Кенар: Я ведь обещал привезти провиант! Эти звери меня сожрут! Лошадь суёт Кенару бочку мёда, и он катапультируется, крича затихающим голосом. Кенар: Спасибо за всё! Кенар-тенор шлёпается на балкон собственного новенького дома, как занавес, распахиваются шторы, и он словно оказывается на сцене перед публикой, снова заполнившей скворечник. Кенар предлагает зверям бочку мёда, а они расходятся в стороны, чтобы он увидел стол и блюдо, полное плодов, орехов и ягод. Кенар расплывается в улыбке. . Из патефона звучит музыка. Кенар валяется на диване, болтая ножками, кушает и читает газету, спецвыпуск "И хлеб, и зрелище". На первой полосе фотография гигантской земляники, в тени которой стоит компания зверей. Сменяются фотографии. На одной Олень выкапывает рогами большущую репку, а на хвосте у неё висят дедка, бабка, внучка, Жучка, кошка и мышка. Второй снимок изображает Гавиала в колпаке шеф-повара возле подстриженного под шар дерева с ножницами в одной лапе и тарелкой листьев -- в другой. Третья фотография это портрет Мини-Пиг с жёлудем, внешне на неё похожим. Кенар бросает газету со скучающим видом, надкусывает одно, другое, отставляет блюдо, прохаживается туда-сюда, потом достаёт из кармана мятый плакат "Бжу!" и начинает с ним танцевать. Кенар (поёт): Что за штучка Эта Щучка! Острых зубок не боюсь. Мне, наверно, Очень скверно, Ведь я понял, что влюблюсь. Влюблюзз! О, я-я влюблюзз! Только перья -- Не чешуйки, Да и крылья -- Не плавники. И теперь я Ради Щуки Должен плавать научиться, не пуская пузырьки! Кенар идёт на балкон, жмёт кнопку на перилах и, вылетев на пружинке, как кукушка из часов, ныряет в речку. Кенар плавает, с удовольствием отфыркиваясь, пока не попадает в чёрное пятно. Он начинает кричать, тонуть, влипать в это жуткое пятно всеми частями жёлтого тела, пока наконец не хватается за ветку ивы. Сначала Кенар погружается глубже, но ветка выбрасывает его вверх, и чёрный певец приземляется на бережку. Кенар: Аа! Спасите-помогите! Звезда в мазуте! Прибегают животные, пытаются оттереть чёрную жижу платочками, и Кенар наконец может открыть глазки. Гавиал: Откуда взялась эта гадость Кенар: Из речки! Ёж: А в речке откуда взялась Бурундук: Вот отсюда! Все смотрят туда, где стоит Бурундук, а именно -- на заднюю часть длинного-предлинного розового лимузина, откуда капают чёрные капли и катятся к воде. Кенар на четвереньках подползает к машине, недоверчиво ощупывает свой портрет на дверце. Кенар: Так это же мой лимузин.... Из выхлопной трубы выплёвывается туча копоти, Кенар вдыхает выхлоп и чуть не задыхается. Теперь он будет говорить хриплым голосом. 43430 4722 С неба на парашюте спускается круглый аквариум с надписью "Рыбнадзор" снаружи и Щукой внутри. Со всех сторон сбегаются мангусты-спецназовцы. Щука: Охо! Этот зверинец только выбрался из клетки, и сразу новое преступление. Моют машину в реке! Мини-Пиг: Она сегодня ещё не мылась, она просто рядом стояла, вот и натекло....немножко.... Два мангуста набирают воду из реки в банку с черепом и костями. Бурундук: Это не мы, это шофёр поставил! Макака: А сам сбежал в первый день. Олень: Не вынес блеска высшего света. Щука: Этот блеск и вас ослепил -- не видите, что сотворили с бедной птичкой! Щука перегибается через край аквариума, берёт за лапы Кенара и поднимает трофей вверх тормашками. Кенар: Ой-ой-ой! Щука: Ишь как страдает горемычный. Кстати, что вы за птица Не узнаю. Кенар: Не узнаёте Щука отпускает певца, он падает на Мини-Пиг. Мини-Пиг: Это же прекрасно! Смотри, не выдай себя! Мангусты с автоматами подходят ближе. Кенар: Я -- известный баритон Канарейкин. Прилетел с Канарских островов на гастроли. Щука: Гастролёр Мангусты обступают звезду. Кенар: Только я сейчас не в голосе. И не в цвете. Щука: Это я заметила. Канарейки обычно жёлтые. Кенар: Или белые. Щука: Да, но чёрные - Кенар: Вы что-то имеете против чёрных Думаете, мы хуже белых и жёлтых Кенар разглагольствует как раз на фоне своего портрета на дверце машины. Фигура точно такая же, поза та же, вот только цвет смущает Щуку. Щука: Нет, я о другом думаю. Вы давно линяли Кенар оглядывается, видит свой портрет, закрывает его собой. Кенар: Как раз об этом подумывал. Кенар исчезает, оставляя в воздухе облачко. Старший Мангуст: От нас не слиняешь. Мы посадим птичку в клетку. Мангуст призывно взмахивает автоматом, Щука откусывает дуло и выплёвывает. Щука: Старший Мангуст! Вы снова торопитесь. Птенчику пришлось самому всё расхлёбывать, значит, он пострадавший. Старший Мангуст: Ну, разрешите хотя бы конфискацию. Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Все мангусты прыгают на задних лапках, и Щука милостиво улыбается. Мангусты с энтузиазмом сплющивают лимузин до размеров спичечного коробка, чтобы положить в чёрный ящик с большим висячим замком. Щука: А с этим дятлом мы ещё встретимся. На то и щука, чтоб карась не дремал. Над аквариумом появляется пропеллер, мангусты вскакивают на гусеницы, словно лакеи -- на запятки кареты, и вся махина устремляется в небо. Как только аквариум улетает. Кенар выпадает из кроны дерева. Кенар: Вы слышали Она назвала меня карасём! Гавиал: Невелика штучка Щучка, да зубок остёр. Кенар: Вы не понимаете! Это такой комплимент! Кенар порхает, а Мини-Пиг его дёргает. Мини-Пиг: Прекрати танцевать, Кенар! Забыл, что ты в депрессии Кенар: А я уже больше не в депрессии! Я снова чувствую вдохновение! Мини-Пиг: Откуда тебе знать, что ты чувствуешь На это есть психолог, и я утверждаю, что твоя карьера разрушена. Ни один поклонник теперь тебя не узнает. Кенар затыкает уши крыльями и убегает от Мини-Пиг, но она его ловит и хватает за крылья. Мини-Пиг: От проблем не убежишь! Только психолог поможет вам пережить потерю голоса! Гавиал отбивает у психолога запуганную птичку. Гавиал: Драгоценная Мини-Пиг, извольте заметить, что наш Кенар нашёл новый голос, он теперь может исполнять блюз! Кенар: Настроение именно блюзовое.... Гавиал: Вот и спой про свою печаль. Это поможет. Кенар хриплым голосом начинает петь блюз, напоминающий "Whisky Drinking Woman". Макака вместо ударных щёлкает ручкой, Гавиал выкатывает из кустов рояль, Олень отвинчивает рог и делает из него трубу, Ёж играет на своей верной расчёске, Бурундук достаёт из кармана бас-балалайку, Мини-Пиг пшикает из баллончика термальной водой, а сам Кенар играет на ложках. Кенар (поёт): Как я теперь без голоса -- Нищий, голодный, босой Жизни чёрные полосы Стали сплошной полосой. Раньше всё было круто, Удача была на лову, Но в чёрной дыре, полной мазута Я не удержусь на плаву! О, пожалейте птичку! Болит душа у душки Кенара.... Зверский хор (поёт): Аха. Кенар (поёт): Дайте бензин, зажгите спичку -- Гори синем пламенем прошлое тенора! Макака и Мини-Пиг (поют): Ой-иёй-иёй-иёой! Так как они поют в народном стиле, соло бас-балалайки тут весьма кстати. Кенар (поёт): Я жёлтым и пушистым был, Но чёрный день настал, Река мой остудила пыл -- Не жизнь, а тяжёлый металл! Хотя, сказать по правде, я от оперы устал.... На мгновение притихшая музыка взрывается новыми красками и пущей громкостью. Зверский хор (поёт): О, пожалейте птичку! Кенар: Болит душа у душки Кенара! Зверский хор (поёт): Нальём бензина, зажжём спичку -- Гори синим пламенем прошлое тенора! Кенар (поёт): Ра-ра, ра-ра, ра-ра-ра.... Макака и Мини-Пиг (поют): Ой-ой-ой-ой-ой! Кенар дирижирует финал. Аплодисменты самим себе. Фотовспышка. На афише чёрно-белое изображение Кенара-негра в чёрных очках, шляпе и галстуке. И надпись "Чёрный День То-night". . 48152 5062 Ночь. Над водой склонилась ива. Кенар-уже-не-тенор сидит рядом с Гавиалом на старом пирсе, окружённом камышами. Они плетут лапти. Гавиал: Я назову эти лапти a la ажур! Гавиал показывает Кенару своё произведение, и звезда сразу же надевает лапоть на ногу -- очень удобно, как раз четыре дырки для пальцев. Кенар: Красиво, дыряво. Гавиал: А ты что наплёл У певца, разумеется, получился скрипичный ключ. Чу! Всплеск в воде! Кенар: Слыхал, Гавиал Гавиал: Телефон звонит Гавиал лезет в задний карман, но Кенар отрицательно мотает головой и взглядом показывает на безмолвную гладь воды. Переходят на шёпот. Кенар: Это они. Гавиал: Щука с водолазами Кенар: Валенки со стразами! Какая Щука, у неё рабочий день давно кончился. Тут рыбка покрупнее. Гавиал: Русалка! Кенар: Много русалок! Говорят, они спасли меня, и потом я видел их, когда чуть не пошёл ко дну. Гавиал: Мон ами, вы нанюхались бензина. Тебе в глаза попала та автомобильная гадость, и ты не мог ничего видеть! Кенар: Значит, почудилось.... А я уже хотел наловить русалок и сделать шоу в Пёс-Анжелесе. Только представь - Из головы Кенара вылетают мечтательные пузырьки, повисающие в воздухе. В большом пузыре -- круглый бассейн с плавучим роялем посередине. На рояле -- Кенар-по-прежнему-тенор, за роялем -- Гавиал, а вокруг танцуют и поют русалочки! Кенар (поёт): На самом дне, В пучине мрачной и злой Явились мне Существа красоты неземной. Вы без сомнения Моё спасение Из тёмных вод -- Русалок хоровод! Вы больше не будете плавать одни, Я вас увезу туда, где огни, Где музыка льётся со сцены в бокал, Вы будете мой бэк-вокал! За белым роялем Я спрячусь от сомнений, От сплетен и сравнений, От скуки, невезения, бессонницы, печали Я спрячусь за белым, за белым роялем! Кенар с Гавиалом закрывают глаза и улыбаются, а в это время у них над головами из ветвей ивы появляются три русалки. Одна из них тыкает в маленький пузырёк, и он лопается. Другая лопает большой пузырь. А третья -- Луну. В темноте раздаётся смех. . Ветхий лодочный сарай наклонился над водой и пытается плавно перейти в реку, как в нирвану, - у него даже нет стены, чтобы ничто не загораживало путь течению их любви. Сарай озаряется вспышками -- кто-то посреди ночи занимается электросваркой. Кенар-уже-не-тенор заходит внутрь и застаёт мужчин за работой. Бурундук в пучеглазах сидит в зубоврачебном кресле, а Ёж паяльником вырезает из его причёски зигзаги, разбрызгивая водопад искр. Ёж: Ну как Бурундук смотрится в зеркало. Кенар кивает. Бурундук: Иголки! Теперь мы с тобой близнецы. Ёж подходит к Кенару с паяльником. Ёж: Будем тройняшками Кенар: Нет-нет, я не за этим пришёл, я по делу. Уважаемый Бурундук, это правда, что в ваших карманах можно найти всё, что угодно Бурундук: Хвастаться не буду -- всё и даже больше! Кенар: Не найдётся ли у вас какой-нибудь лодки Бурундук с Ежом переглядываются, да как заржут. Под цирковую музыку Бурундук достаёт из левого кармана маленькую резиночку, из правого -- насос, и Ёж надувает большой фиолетовый круг. Бурундук вытаскивает бутылку, в которой сидит кораблик с голубыми парусами, подумав, кладёт обратно. Потом Бурундук выуживает палочку, из которой Ёж раскладывает зелёный катамаран, тут же спускает его на воду и начинает кататься туда-сюда. Наконец Бурундук извлекает жёлтую субмарину -- она уходит на дно с соответствующей песней. Бурундук: Нет, лодки нет. Есть каяк. И он достаёт из широких штанин красный каяк. Ёж: Каюк! . Кенар плывёт по реке, вокруг никого, одни цикады. Кенар: Цып-цып-цып! Каяк переворачивается вверх дном. Потом обратно, но уже без Кенара. Цикады поют по-прежнему. . Под водой три русалки окружили Кенара, а он, бедный, пучит глаза, надувает щёки, закрывает клюв крыльями и всеми силами старается не дышать. Фиолетовая русалка: Почему же он не поёт Голубая русалка: Он не может открыть рот. Зелёная русалка: Давайте ему поможем! Русалки пытаются оторвать крылья от клюва.... . Утро. У животных экстренное собрание на берегу реки. Олень: Бедный-бедный Кенар! Мини-Пиг: Мы все так любили его. Макака печатает на ноутбуке, сидя в траве. Макака: Кто-нибудь знает, как пишется "некролог" Гавиал ногой захлопывает ноутбук, чудом не прищемив обезьяне лапы. Гавиал: Почему вы все решили, что Кенар утонул Мини-Пиг: Потому, что уже четыре часа никто не требует деликатесов. Олень: Потому, что вместе с голосом он потерял смысл жизни. Макака: Потому, что должны же у нас быть какие-никакие новости. Бурундук: Вчера я дал ему лодку. Ёж: А сегодня мы её нашли. Олень: Это означает только одно. Гавиал: Что Кенара в лодке нет! Значит он есть где-то в другом месте. Давайте поищем вдоль берегов, в пещерах, в поле, в лесу! Гавиал с надеждой ищет поддержки у зверей. Бурундук пожимает ему лапу. Ёж кладёт свою лапу сверху. Потом кладут лапы все остальные животные, кроме Макаки. Макака: Сейчас-сейчас.... Макака пытается впихнуть ноубук в маленькую сумочку, помогая себе ногами. Безрезультатно. Ёж и Бурундук тянут-потянут за ручки дорогущей сумки, Гавиал закрывает рукой глаза, а Олень разбегается и прыгает на ноутбук. Вот это дело. Макака трогает уголки, торчащие из сумки. Макака: Осталось только застегнуть, и можно бежать на поиски Кенара. 53214 . Водорослевый сад окружает подводный домик. В гостиной обнаруживается искомый Кенар в окружении русалок. Он хлопает глазками, пока одна из них надевает водолазный шлем, а две других начинают насосом качать кислород. Тут над Кенаром склоняется Щука. Щука: Кто это попался в наши сети.... Русалки хихикают, Кенар из чёрного становится красным. Фиолетовая русалка: Он не может ответить. Голубая русалка: В него попала вода, и он сломался. Зелёная русалка: Но мы его починим! Русалки щекочут Кенара, он, перебирая крыльями, отплывает к Щуке и выразительно заглядывает ей в глаза. Кенар (поёт): Когда не знаю, что сказать, Когда краснею отчего-то, Я начинаю напевать, И вместо слов приходят ноты. Без языка любой поймёт, Чьё сердце музыкою дышит, Наречье белоснежных нот И чёрных клавиш оборот. Когда мелодий полон рот, Твоя душа меня услышит. Кенар встаёт на одно колено и протягивает крылья к Щуке. Русалки хлопают. Щука: Кенар-тенор! Это всё-таки ты Кенар: Я потерял голос и яркую внешность, но зато обрёл тебя, рыбка моя. Щука: Кенар, ты сошёл с ума, ты болен! Кенар: Это именно то, что доктор прописал. Щука: Ты не можешь дышать под водой, а я не могу без воды. Мы очень разные звери, птичка моя. Русалки вытирают глаза водорослями. Кенар: Это означает "нет" Щука: Да. Щука и Кенар обнимаются. Русалки рыдают. . Звучит героическая музыка. Олень отодвигает рогами камыши, краснеет, закрывает глаза копытом и задвигается обратно в заросли. Бурундук свешивается вниз головой над входом в пещеру, оттуда вылетает туча насекомых, некоторые попадают в рот, и он обнаруживает, как они вкусны. Макака высовывается из ржи с биноклем, надевает на него очки. Макака: Экстренное сообщение! Я вижу Кенара! . Вечер. Замотанный в одеяло зелёный Кенар сидит на веранде у реки в кресле качалке. На торчащие лапы Ёж и Бурундук надевают тапки. Олень подкладывает подушечку под бок. Макака вручает леденцового петушка. Мини-Пиг: Своими таинственными исчезновениями ты всех ставишь на уши, а кое-кого и на рога. Кенар: Такой уж я пропащий. Гавиал: Ну, уж не такой! А ты, свинья, шла бы лучше самовар раздувать, ты обещала. Кенар оживляется, потому что как раз ввозят на колёсиках двухэтажный старинный самоварище. Мини-Пиг прыгает сверху с лаковым сапогом от дизайнера, он сжимается гармошкой вверх-вниз и подбрасывает свинку. Кенар: Неужели это настоящий тульский самовар Из которого получается настоящий чай Ой, а это что Это что такое Кто-нибудь объяснит мне, что такое с моим сапогом Все, кроме отсутствующих Бурундука и Ежа, молча таращатся на Мини-Пиг, которая падает с самовара и получает сапогом, полетевшим следом. Психолог без диплома уползает под стол. Гавиал: Ну, не знаю, по-моему, прекрасно -- сапог всмятку. Нет! Лучше - сапог вкрутую! Хит наступающего сезона! Макака снимает великого дизайнера. Крутится газета, где на первой полосе Гавиал и написано: "Стыд под каблук, а совесть под подошву". Гавиал: Я назову такие сапоги как-нибудь по-русски.... Чмоботы! Олень: Не представляю, как их носить. Гавиал: В авоське! Сейчас же отправлю своему обувному мастеру! Гавиал подбегает к голубому почтовому ящику, поднимает козырёк, с характерной музыкой открывается мини-дисплей. Дизайнер жмёт на белую надпись "почта", на экране загорается надпись "e-mail". Гавиал с трудом заталкивает сапог в щель, тут же раздаётся пиканье. Кенар, глядя на это, сокрушённо качает головой и уходит в заросли. . Бурундук и Ёж косят странные растения, похожие на водоросли. Бурундук: Слышь, Ёж, сеяли рожь, а косим лебеду. Ёж: Гляди, Бурундук! На старом пирсе стоит Кенар с пистолетом. Он заглядывает в дуло, когда из воздуха появляются Ёж с Бурундуком и отбирают пистолет. Бурундук: Родненький! Ёж: Это что же такое! Кенар: Это сигнальный пистолет. Щука дала на чёрный день, а я, как видите, уже позеленел с тоски. Бурундук: Щука сможет вернуть тебе жёлтый цвет Кенар: Нет. В её присутствии я краснею. Бурундук: Уже хорошо! Ёж: Щуку тащи, Щуку тащи! Кенар зажмуривается, стреляет в воздух, взрывается салют из сердечек, и одинокая жёлтая звезда падает на радужную гладь воды. Тишина, лягушки, цикады. Щуки нет. Кенар опускает голову и уходит в камыши. Друзья за ним. А искра разгорается. . На веранде животные играют в домино. Гавиал кладёт последнюю доминошку. Гавиал: Рыба! Из-за перил высовывается Щука. В следующую секунду у неё за спиной встаёт пламя. Щука: Признавайтесь, что вы выбрасывали в реку Все: Всё! Взвывает сирена, и появляются мангусты-пожарные. Всеобщая паника, только Кенар счастлив, прижимает крылышки к груди, хлопает глазками и, как всегда, краснеет. Голос Макаки: Что случилось Голос Оленя: Реку подожгли! Голос Мини-Пиг: Щуку с яиц согнали! Звери спасают вещи, мангусты спасают зверей, Кенар не отстаёт от Щуки -- она поливает из брандспойта, и ему надо ухватиться, она берёт огнетушитель, а снизу его уже придерживает Кенар. В конце концов Щука повелительно указывает на поклонника плавником, и его хватают два мангуста. Кенара волокут в вертолёт, откуда уже торчит вся компания во главе с самоваром. Мангусты закрывают дверь, вертолёт взлетает, но тут Кенар опять высовывается. Кенар: Прощай, моя дорогая-любимая! Щука смотрит в небо и смахивает слезу. . По ночному городу, переливающемуся огнями, едет лимузин. В нём -- неунывающий Кенар и Макака с диктофоном. Кенар: .... Вот поэтому я решил бороться за права тех, кто не может себя защитить. Это реки и леса, огромные ледники и маленькие травинки -- всем нужна чистая планета. Макака: Останется ли у вас время для концертов Лимузин едет сквозь толпу радостных зверей. Кенар: Публика требует! Поглядите-ка, я и сам не знал, что сегодня вернусь, а фанаты пришли меня встречать. Театр озарён огнями, весь фасад закрыт тканью. С гигантской афиши спадает пелена, и открывается двойной портрет - Кукушки и Петуха! Лимузин уезжает, оставляя Кенара и Макаку на тёмной дороге. Фотовспышка, как молния, пронзает его. Портрет растерянной птички -- на первой полосе, заголовок гласит: "Кенар пустил Петуха". Кенар-уже-не-тенор комкает газету и выбрасывает. Удаляются шаги Макаки. Кенар: Куда же вы, Макака Голос Макаки: Возьму интервью у Петуха. . Кенар у служебного входа за помойкой. Кенар (поёт): Я только театром жил - И заслужил Измену. Куда идти теперь Закрыта дверь На сцену. Как призрак оперы один в ночи Ищу ключи. Кенар-уже-не-тенор ползает, проверяя под ковриком и за цветочными горшками, наконец находит ключ. Под таинственную музыку Кенар подносит ключ к замочной скважине, и одновременно ручка поворачивается сама собой! Дверь распахивается, сбивая с ног Кенара. На пороге Удав, он смотрит выше и не замечает птичку. Удав: Кто здесь Кенар: Это я вернулся. Кенар встаёт. Удав хвостом надевает очки. Удав: Чёрный Ворон Кенар: Кенар-тенор! Удав: Ха-ха-ха, Кенара-тенора съели волки! Или это были акулы шоу-бизнеса К счастью, он успел передать мне права на свои песни, а они теперь так популярны.... Удавий хвост машет перед клювом Кенара контрактом. Кенар рвёт его на меленькие клочочки. Кенар: Я ничего не подписывал! Удав: Так ты же не Кенар-тенор! Хвост смахивает Кенара, он скатывается с лестницы, кувырком летит через дорогу, влетает на мост и там застревает между перил, повиснув над водой. Кое-как выбравшись, он оглядывается, боязливо подползает к краю, берётся крыльями за прутья решётки, как заключённый, и смотрит на лунную дорожку. Невдалеке сияют огни театра и слышится знакомая песня, та самая, которую он сам пел: Как прекрасно, как чудесно, Море ясно, ночь светла.... Кенар-тенор, дрожа, взбирается на перила. Кенар (поёт сквозь слёзы): Как прекрасно, как чудесно, Море ясно, ночь светла, Я на лодке одноместной, Со мною песня и два крыла! Взмахнув упомянутыми крыльями, Кенар бросается с моста. Плеск. Чей-то голос: И манит по-дружески издалека Сияние маяка! Это Щука. Она держит Кенара-тенора. Он открывает глаза и обнимает её. Кенар: Я в раю Щука: Да! Это рой русалок! Всплывают русалки, окружают птичку с рыбкой. Русалки (поют): Мы поддержим тебя, не дадим утонуть И укажем верный путь. Мы приплыли спасти, мы приплыли помочь, Будем петь во всю мочь! Из воды вырастают гигантские цветные водоросли, на которых начинают качаться русалки. На набережной и мосту собирается публика с серпантином и конфетти, прибегают музыканты. Толпа: Кенар! Кенар! Кенар! Кенар! Щука и Кенар словно не слышат и не видят ничего. Щука: Вообще-то нас пригласили на экологический митинг, но это не единственная причина.... Кенар: Я так мечтал об этом! Щука: Я знаю.... Кенар (поёт): Мечтам суждено сбыться, Ведь я такая птица -- Птица счастья и любви! Щука (поёт): Ты Щуку позови И новых сказочных друзей, Когда дорожные работы на жизненной стезе. Русалки (поют): Темно бывает перед рассветом, И зима чередуется с летом, Путеводной звезды больше нету На небесах. Но тебя ведёт горячее сердце, Чувства острее красного перца, И открывают новую дверцу Чудеса! Кенар (поёт): Гремела буря, маяки гасли, Но кто поёт, тот будет счастлив, А кто сказку слушал -- молодец! Так важно помнить в печали, Если песня есть в финале, Значит это не конец! Под ту же музыку проплывают афиши, изображающие Кенара, Щуку и русалок в мировом турне. Последнюю афишу разрывает Мини-Пиг и вылезает сквозь дырку. Мини-Пиг: Во всём, во всём я оказалась права! А кто сразу догадался, что Щука волшебная Мини-Пиг, психолог без диплома! Запишите мой телефончик.... Мини-Пиг тычет в экран визиткой. Затемнение. Голос Мини-Пиг: Эй! Телефончик запишите T H E E N D

Я долго шарила по стене, и никак не могла найти выключатель. Наконец, нащупала его но, почему-то, ощутила внутри себя не удовольствие от достигнутого, а неприятный холодок разочарования. А все-таки есть что-то притягательное в том, чтобы на ощупь шарить в темноте комнаты (или в потемках подсознания). Многие вещи, да и само по себе окружение кажутся во мраке совсем не такими как при свете. Я, например, знаю, что в моей комнате ужасный беспорядок. Везде валяются книги, мои вещи, на стол небрежно сброшены украшения. Тяжелое жемчужное ожерелье весь вечер не давало мне вздохнуть. Я злилась: "Как удавка". Даже любимое белое платье с черными разводами сейчас поверженное лежит у меня под ногами. Протягиваю руку: вот оно. Подношу к жаркому воспаленному лицу прохладный шелк. Еще пахнет моими духами. Ему было неловко видеть меня в этом платье, и он по-мальчишески неумело замаскировал это восторженным возгласом: "Вы обворожительны". В это мгновение я поняла, что мы больше никогда не увидимся. Теперь между нами стена, которую возвела я сама. Вся я, со своими обнаженными плечами, ухоженными руками с тонкими пальцами в массивных кольцах, дорогими духами (Какими Конечно Сhanel, что же еще!), с этим дурацким душащим меня жемчужным ожерельем. Мы говорили ни о чем. Хотелось казаться остроумной, но никакие остроты на ум не шли. - А когда у вас отпуск - Кажется, в конце августа. Обязательно кто-то должен заместить на это время. Понимаете, такая работа... Поэтому отпуска сотрудников разбиты на смены. - Как в пионерском лагере - Да, почти что, - он не улыбнулся. Я отчетливо помню его лицо: чуть полноватое с красивым контуром припухлых губ, очень строгое и даже высокомерное. Его можно назвать симпатичным, но не красивым. Просто он тот, кого я ждала. Медленно отрываю свое тело от стены. Под ногами хрустят осколки стекла. Помню, мне хотелось что-то разбить, и обязательно вдребезги. Долго металась по комнате, запиналась, опрокидывала, сшибала. Наконец, увидела на тумбочке стакан с водой. Я пила из него перед уходом на встречу (почему-то пересохло в горле). Как последнюю память о ней, с удовольствием шваркнула его об стенку...А звон бьющегося стекла вполне приятный. Ну же я и истеричка! Включила свет. Покачиваясь на слабых ногах, подошла к зеркалу. Долго приглядывалась к себе, оттягивая пальцами теплую влажную кожу. - Анна Алексеевна, кто с вами это сделал - хотела снова стать язвительно-комичной, но вопрос прозвучал серьезно, даже с нотками надрыва, и повторила тихо, уже для себя. - Кто этот человек Лицо было не ярко-розовым, как это всегда бывает после слез, а пурпурным с бледным выделяющимся носом и припухлостями возле глаз. Я приблизилась к зеркалу: глаза мутные, как после долгой болезни, и пустые. Смотрящие и невидящие, с тонкой сеткой красных сосудов. И надо же было себя до такого довести. Не рыдать, а предательски звенеть разбитым стеклом в пустоте серой комнаты. Вскакивать и метать все, что под рукой. Жалостливо всхлипывать, забившись в угол. Таить в себе неизвестное раньше желание проиграть. Даже упиваться тем, что все плохо. "И в исступлении, как Гитана, Она заламывает руки". Веду себя так же пошло, как героиня кинофильма, о котором пишет Мандельштам. И конец такой же, как у него! "Ему отцовское наследство, А ей пожизненная крепость". Однажды редактор, вдоволь поглумившись над моей рукописью перед ее публикацией, с оптимизмом сказал: - Движемся к ознобу истинной журналистики. Тогда хотелось разъяренно крикнуть: "Мне холодно! Я замерзаю в истинной журналистике!" А теперь, вроде, привыкла к тому, что знобит. На окрепших ногах подошла к выключателю. Щелкнула. Свет погас. Так гораздо лучше. Вздыхаю. "Что поделаешь, нелюбовь".

Высокогорная застава дремала в обеденной жаре предгорьев Копет-дага, ощетинившись лишь одним часовым на вышке и пятнадцатью километрами, видимых и невидимых простому глазу, инженерно сигнализационных заграждений. Народ сидел на крылечке . Пограничники покуривали после сытного обеда и слушали байки Игоря Калмыкова о случаях нарушения нашей госграницы на соседних заставах. Игорь вертел в руках и рассматривал фотку, где он был запечатлён на лошади, в полный её рост, и с новеньким АКС-74* на правом плече, только недавно полученным на заставах и заменившим привычные АКМы* с костылём. -Везёт же людям- нарушители, отпуска,-романтика! Эх блин , а у нас рутина - уж сколько времени никто не хочет прорваться! Да и кто тут пойдёт-то, местность такая, как чёрт копытами наложил и хвостом взбороздил. Вон, даже с вышки, только с двадцатого по четырнадцатый правый видно- и всё: и то не весь, а левый и подавно. Сплошные Горки!--Огорчались молодые пограничники , ловя каждое слово произнесённое Игорем о задержаниях нарушителей, их хитрости , изворотливости, коварстве и смекалке пограничников при задержании и преследовании. И ещё более мечтали молодые воины об отпуске, положенном тем, кто непосредственно вязал супостата в составе тревожной группы... И Пока пьянящие отпуском образы парили в воздухе, на заставе заканчивался послеобеденный отдых посвящённый свободному времени и распорядку. Приближалось время занятий... А на правом фланге закручивалась своя история, ставшая впоследствии маленькой солдатской легендой. Чертов Нарушитель пёрся прямо по контроль...-но следовой полосе. И он нагло шёл вдоль неё, нисколько не заботясь о её, привычной глазу пограничника, чистоте и женственной девственности изгибов профиля дорожек. Туристические башмаки немецкой фирмы Геррлаб по очереди давили своими рифлёными подошвами, песок, сформированный в треугольные пирамидки проверочных змей КСП. Только эта вот, такая извращённая и почти славянская наглость, доведённая до высшей степени скромностью и простотой, позволила ему приблизиться к пограничной заставе практически на расстояние солдатского шестиминутного бега . Чужак остановился на солнцепёке середины летнего дня и полюбовался видом , открывшимся с высоты четырнадцатого, правого участка заставы. Да, конечно идти по святому рельефу КСП* лишённому растительности и заутюженному весом тяжеленных стальных профилей, сваренных в стиральную доску,- гораздо удобнее , чем плестись по тропам, по которым бродят каждый день эти русские парни с автоматами. И ходят с такой настырностью, как будто, если не пройдут там свои тридцать километров , то или солнце не встанет над горами Копет --дага или наличие кислорода на планете зависит от их ежедневного моциона. Прямо святоши пограничной веры в справедливость и человечество, хоть ризы на них вешай и иконы пиши. Ишь, как устроились-то хорошо внизу. Точно на перекрёстке путей и горных троп. Осьминогом дорожек и тропочек раскинула свои "паучьи" сети колючки и проводов застава.Она уютно примостилась в добротно сооруженном природой месте. Усталый нарушитель не желал проверять крепость колючей проволоки своим органично мягко сотворённым природой телом, тем более , что организм уже не хило подустал скрытно пропилив по жаркому среднеазиатскому солнцу, с самого утра, более десятка километров. Слева, возвышалась громадная пирамидища Душака, покрытого снегом, как еврей кипой, на самой макушке. - Красота-то какая!Как дома!- придерживая на расстоянии от взмокшего позвоночника рукой ткань рубашки и проветривая покрытую потом спину- подумал он, обозревая чудеса природного благолепия в небесной шапке перистых, как пух облаков. - Эх нудота-то какая! А как дома хорошо-то!- Подумал на вышке часовой у заставы ефрейтор Александр Спирочкин, оглядывая надоевшие до одури просторы.И согласно уставу,он разрезал ножом взгляда окружающее пространство на сектора осмотра и ориентиры по дальности -- слоями и полосами, как торт на праздничном столе бытия за самоваром с колотым сахаром. - -Хоть бы нарушитель пришёл в гости, чайку бы попили горного с барбарисом и ежевикой, а то каждый день одно и тоже: ночью под вышкой, днём на вышке, соляру залил, дизель запустил, дизель выключил, утром снова на вышку...Эх щас бы отловить вражину , и в отпуск- на Украину, а там ни то, что здесь. Лес до горизонта зелёный. Плавный Днепр широченный и привлекательно влажный в водном своём безбрежии. И украиночки наши сладкие как клубника в сливках. - Будоражил своё воображение он. И Дерзил здравому смыслу вперёдсмотрящий, отвлекаясь от служебного осмотра местности мыслями - в мечтах и желаниях. -А тут камень , да песок,- горы и сумашедшая, как мы все тут , откуда ни возьмись- выросшая арча . Которая торчит, своим инородным телом, в пустынно --желтой каменистой безжизненности точно так , как наша вышка над холмами, попирая зной и жару своей ажурностью ветвей и иголок-листьев. -Продолжал он размышлять, потихоньку переходя от осмотра левого сектора к правому. Александр почти, как македонский, нырнул в тень маленькой крыши на смотровой площадке и начал искать иранских баранов на склонах горной гряды оглядывая подножья водораздела в Т(трубу)З( однако зенитную)К(но командирскую).Баранов не было,горных козлов тоже .Зато,- Был настоящий , живой, наглый, усталый, запыленный, совершенно обуревший , а посему требующей пограничной заботы и участия нарушитель государственной границы на... уже пятнадцатом правом участке.Участке, который прекрасно просматривался с вышки и без трубы с шестидесятикратным увеличением . И поэтому имел, в своём естестве, отключенные системщиком - нити охранной сигнализации, которые замыкались сами по себе в рэндомальном порядке и без всякой причины,... при подключении. Самоходчик снова приостановился. Иностранный ходок, сошёл с КСП и сел на цинк из под патронов, унесённый ветром с верхушки системного блока. Цинк лежал почти на дозорной тропе. Сесть сразу не получилось. Пограничный Цинк прогнулся и скинул силой притяжения незваного гостя в пыль дозорной тропы. -Хм! Щайтан! Аллах и Муххамед пророк его Велик!Даже железки границу охраняют! -- по привычке возмутился удивлённый действием металлической коробки нарушитель и сел задницей на тропу не щадя своих штанов, чтобы вытряхнуть из ботинок залетевший не весть как - камешек. Затем встал ,хотел пойти по дозорной тропе , но передумал и снова начал бороздить КСП* германскими изделиями для туристов. Э,!!ЭЭЭЭЭ!!!Эй! -- Заорал Шурик на вышке, ни к кому собственно не обращаясь, но не веря сперва очевидному, даже и без трубы. -- Куда , Куда с..ка,!.... По Кэ-эС-Пэ* !!! Куда ж ты-По копанному и глаженному! Козёл персидский! Ах ты баран!Кто тебя учил так -бездарь ! - Возмущался он, в ярости хватаясь за трубку проводной связи. - Мне же потом пахать это всё утюгом со Светой в упряжке!!Вправо ,вправо иди шаромыжник- там система!-- Мысленно,- направлял он нарушителя в экстазе - , как болельщик на стадионе форварда и кумира дня -мячик: к воротам противника... И Шурик,в запале только, что не выпрыгнул с вышки, чтобы лично умчаться за обнаруженным им и оборзевшим татем. Чтоб если не догнать, и отпиндюрить,- то хоть научить, как правильно надо пролазить систему с разрывом... и за-мы-ка-ни-ем нитей в сторону тыла. И уж конечно, не шлёпать своими бутсами вдоль, как по проспекту имени Карла Маркса, портя идеально сотворённое им со Светой, и бульдозером - КСП. Попранный германскими башмаками труд мастера - требовал мести и немедленного ограничения свободы прибывшего. Высота слегка охладила его пыл, но Вопль часового был так насыщен эмоциями и амплитудой высоких нот ругани, что его услышали на заставе пограничники построившиеся перед крыльцом на занятия, после обеда. Хотя вышка возвышалась над заставой на добрые двести метров и стояла в некотором отдалении, и по прямой не менее пятисот метров, но весь строй, обернувшись,- увидел следующее. На фоне залитой солнцем вышки подпрыгивал и махал, как моряк сигнальными флажками- своими руками: заставской дизелист, согласно приказа, в образе часового. От резких движений кобура с СПШ подпрыгивала с левого бока фигуры, а отпущенный ремень с подсумком и магазином - с правого. Что придавало динамики и экспрессии прыжкам и движениям Шурика. Александр, от всего сердца и с энтузиазмом , материл неизвестного и невидимого мудака, последними словами, прижимая трубку к голове в панаме. Наконец в одной руке у Сашки появился СПШ*. А другая рука - прижатая к уху с трубкой, вторила и содрогалась в избытке чувств, повторяя слова и выражения движениями и посылая их дежурному связисту , которого Сашка легко мог различить внизу,- в окошке комнаты пауков*. -Где Где- не веря трубке, ушам и часовому - удивился связист, побледнел до зелёного цвета погон, и посмотрел из окна на вышку выпученными от страха глазами... сработок на аппарате не было никаких,- вообще, совсем, и ни одной -ём -переём!... Песец дембелю! - Где Где ! - В трубе!Блин,В трубе- Зенитной и Командирской! - бесновался часовой возмущённый непонятливостью дозорного по узлу связи. И совершенно забыв остальные рифмы к слову звезда. - Неужели снова туристки заблудились! -- мечтательно жмурясь и представляя молоденьких девах заплутавших в горах, вспомнил кто-то в строю недавнее, малое приключение. Когда в одиннадцать часов дня , прямо на шлагбаум вышли четыре молоденькие , кровь с молоком, девушки одетые.... Нет... ,-скорее раздетые до таких пределов, что застава самостоятельно, без команды, молниеносно и скрытно, кто в чём, поднялась и в ружьё,и по тревоге, и целиком, не выбегая за пределы основного здания, влипла окулярами биноклей во все окна повернутые в сторону въезда со стороны тыла. Девчонки шли в коротеньких шортиках, безвесомых маечках и куртизански одетых шляпках . Четвёрка мушкетёров от миледи моментально затмила палящее туркменское солце напрочь, подняв тонус, адреналин и обдав внутренним жаром уставшие от отсутствия противоположного пола и исключительно по мужски оголодавшие тела воинов заставы. Пока связист принимал доклад и пытался разглядеть в окно фигурки юных красоток, а дежурный встречал наслаждаясь зрелищем,- по коридору пронеслась, вопя и толкаясь, орда, выметая из оружейки все приборы оптического наблюдения. Опоздавший к раздаче подарков связист метался по оружейке, бросив к черту пост, справедливо рассудив, что хоть посмотреть надо вдумчиво и максимально приближенно к оригиналам. Матеря себя за медлительность он обнаружил только поломанную ТЗК , но с исправными трубами. Схватил Трубу и высунулся по пояс из окна связи балдея и обмацивая трогательным взглядом неизвестных ему, но вполне зрелых девчонок, а потому ещё более волнительных в своей недоступности . Всё блаженство осмотра достопримечательностей, весь кайф оптического общения и мечты о знакомстве,- обломал начальник заставы. Лично вышел к наядам с Чулей. Возвышаясь над ними зелёной фуражкой поболтал , давая насладиться зрелищем , и отослал дежурного дать пиндюлей одуревшему от счастья пауку с трубой, который своим пофигизмом бессовестно сдавал личный состав с биноклями замаскировавшийся во всех окнах здания заставы. Девушки ушли назад в сторону Чулей, как мираж, медленно тая за поворотом. А народ ещё долго переживал невозможность общения с такими лапушками, перекуривая и вспоминая гражданские похождения в свободное от службы время. Особо потешаясь над связистом, с его огромной трубой в маленьком окошке дежурки. - Нарушитель на пятнадцатом правом! Идёт по КээСПэ*! -- Прервал томные воспоминания и проорал в окно информацию дежурный по связи. Гаркнул, леденея от предчувствия отказа системы в азиатскую жару, сам ещё не веря в происходящее, и вгоняя на мгновение в ступор всех построившихся на улице. Тут же, с вышки, выпущенная Спирочкиным, в небо полетела первая ракета, возвещая всё и вся- о прорыве государственной границы в сторону тыла. - Куда идёт По чему идёт -- Ошеломлённо вопросил дежурный, поднимая брови и нащупывая ключи от сейфа с боеприпасами на карабине поясного ремня. - По асфальту!По асфальту нашего КСП* идёт !Ты ещё спроси где идёт! Тревожку подымай, мыслитель!Щас на левый фланг перейдёт- турист хренов!Мне потом что Ещё и левый верхом со Светой пахать! - Вопел в неистовстве часовой на вышке всем и во всё- куда только можно, услышав, ухваченный чувствительной мембраной микрофона, вопрос дежурного и, заряжая очередную ракету в сигнальный пистолет. - Тревожная группа -- В ружьё!! -- отреагировал дежурный по заставе не ожидая ответа,и как хорошо отлаженная машина опередил начальника, тут же предлагая стандартный вариант действий на упреждаемом участке. Кивок,- и четверо солдат и сержант сорвались с места, уносясь за оружием в недра заставы, чтобы тут же вынырнуть, обвешанными причандалами вооружения, и умчать на конюшню. Дневальные засуетились, выводя к коновязи лошадей, помогая тревожке, как можно быстрее, выскочить за ворота. - И заслон на правый !- добавил начальник заставы , срывая остальных солдат и рассыпая строй вслед тревожной группе. - И что он делает -- спросил начальник заставы вроде бы, как связёра , а на самом деле запрашивая часового. -- Чо он делает -- эхом отозвался в трубку Марк, вкладывая в вопрос изумление, восторг предстоящих действий и радость , что этот упырь не полез сквозь систему на отключенных им самим нитях пятнадцатого участка. Связист, во мгновенье ока, мысленно поблагодарил, побожился и дал клятву, и присягнул всем: начальнику погранвойск, заставы, отряда, округа, председателю госбезопасности, министру обороны и лично генеральному секретарю на небе и земле о том, что костьми ляжет, колючку сгрызёт плоскогубцами, кобру сожрёт живьём, но пятнадцатый правый сделает. А тож второй раз такого идиёта боженька может и не послать на пятнадцатый правый! - Идёт на заставу!- Отвечал уже настрелявшийся вдоволь из СПШ* часовой на вышке, внимательно следя за силуэтом на фланге. - Хм! Ну щас встретим! -- глубокомысленно сделал вывод шеф и умчался с тревожкой сквозь открытые, мокрым от беготни дежурным, ворота системы. Нежданного гостя повязали на восемнадцатом правом, прямо на той же многострадальной КСП*. Слегка повозили по пыльно каменистому грунту. Завязали глаза, руки и торжественно ввели блистая и сверкая в предвкушении отпуска на территорию. Оттарабанили его в баню. Прилепили к нему двух самых крепких сторожей с собачкой. И доклад по всем уровням. И хорошо, что охрану выставили в баньке.Шурик рвался закончить службу на вышке, чтобы самолично разъяснить охальнику, как он сильно ошибался посмев опорочить, его, милую сердцу полосу, следовую и контрольную- своими погаными, иностранными подошвами, да ещё и на таком протяжении. Лепота . Взяли гада! Застава аж светится вся в ожидании благодарностей.И Тут, очень как-то быстро, приезжает три! ТРИ! Уаза! И микроавтобус!Откуда ни возьмись! Из них вываливаются радостный и молчаливые в некоторых местах ребята. Махают перед носом у очумевшего дежурного корочками с интересными тремя большими буквами ! И наконец добираются до вражины! Развязывают и снимают повязку с глаз. Затем , со странными, почти цыганскими воплями- криками, они лезут к нему обниматься чуть не со слезами на глазах....не хватает только шампанского,салюта, парада перед мавзолеем и памятника ФЭДу на ближайшей сопке, с комитетом по торжественной встрече, одной трибуны и сотни выступающих с флагами. - Ну, Здравствуй Вася! Наконец-то ты дома! --И Обнимаясь, и целуясь, как сборная страны после победы над канадскими профессионалами заваливаются всем своим секретным кагалом в микроавтобус. Старший группы жмёт руку шефу и благодарит от всей души , но скромно и сдержанно , как старший брат младшего. - Ну вы блин даёте парни! -- Только и смог выговорить шеф, пожимая руку оперативника. - А я то,что подумал, что они там,- сами шаха в Иране скинули, а оно вона как значит... - Ты язык попридержи за зубами капитан и народу объясни международное положение, а мы тебе майора подсуетимся, за то, что не помял сильно нашего хлопчика. -- Отрезвил начальника командир прехавших оперов из спецслужбы, и колонна растворилась на горной дороге, увозя мечту об отпуске восвояси вместе с таким желанным "нарушителем", который практически сам пришёл к нам на заставу. Сашка Спирочки чуть пальцы не сломал, отписываясь в рапортах о том, как он не увидел вовремя нашего разведчика на четвертом правом, который с вышки увидеть можно , но разобрать что там на нём- очень трудно: из-за дали неимоверной и горячего горного воздуха... Ещё больше энергии и чувств он затратил на то, чтобы вместе со Светой затереть в памяти КСП тяжёлым железным профилем следы нашего Штирлица , который не стесняясь, и с удовольствием - пилил в немецких башмаках по родной земле со второго по восемнадцатый участок в ожидании торжественной встречи. Махая кнутом и подгоняя трудягу Светлану Борисовну Санёк навсегда пожелал, чтобы больше такого на его заставе не было, а на вышке только мозоль на глазах не натирал всматриваясь в реку КСП* на правом, и наиболее приближённом к Ирану участку охраны границы. Системщик - вырвал, на следующий же день, сплошные дозоры по проверке системы и сигнализации на правый фланг у начальника заставы. И задовбал всех поисками и устранением скобяного замыкания на системных столбах на пятнадцатом правом.Он популярно и настырно объяснял шефу ,демонстрируя и показывая тоненькие столбики, которые насквозь прошивались скобами, замыкая нити внутри столба при малейшем ветре. Месяц менял подозрительные опоры и извёл весь запас цемента на заставе, но ни в дисбат , ни в тюрьму так и не попал,- ни сам,: ни его сменщики. Но гениальность будущего состояла в том, что наша разведка никогда не повторяется в своих комбинациях. И Следующий, наш, Максим Максимыч Исаев припёрся на Родину через наш левый фланг , благоразумно передвинувшись в добровольной сдаче на территорию соседней заставы: дабы и им тоже было чем гордиться на гражданке. Но это уже другая история, которую нам рассказал Игорь Калмыков , хранитель и ваятель пограничных традиций на далёкой горной заставе в отрогах Копет-Дага АКМ - автомат калашникова модернизированный 7,62мм АКС-74 - автомат калашникова специальный, со складывающимся прикладом.5,45мм. СПШ -сигнальный пистолет Шпагина-26мм. КСП-контрольно-следовая полоса. ТЗК - труба зенитная командирская,здоровенная и тяжёлая хрень-бинокль на треноге. Паук- сленговое наименование связистов в погранвойсках.

12 Я проезжал через небольшой городок, и на глаза мне попалась вывеска "Интернет-кафе". Слово "кафе" возбудило мой аппетит. Надо было где-то поесть. А слово "Интернет" напомнило о том компьютере, который я видел в рабочем кабинете генетика. Он общается с коллегами по всему миру, наверное, пишет статьи, вероятно даже книги. Не может же быть, чтобы нигде не было его следов. Если удастся вычислить его адрес, то можно со временем отправить очень даже содержательное письмо. Неподалеку от кафе виднелась вывеска: Ресторан "Идилия". Информационный голод все же оказался сильнее, и я сначала зашел в Интернет-кафе. Открыв электронный адресный справочник этого района и области, я остановился. Ведь я же так и не узнал его фамилии. Просмотреть сотни тысяч фамилий, выбрать из них те, которые имели бы инициалы "М.С.", физически невозможно. Для этого потребуются долгие часы сидения перед монитором. Ну-ка, попробуем по "генетике". Нет, все не то. "Генная инженерия". Имена... Уже лучше, сотни три-четыре, включая иностранных. Ни одного Матвея Севостьяновича! А Матвей ли он Севостьянович Скорее всего, обманул. Он ведь здесь еще со сталинских времен. Если уж в те годы не нашли, то сейчас и говорить не о чем. Мертво законспирировался. Сверхсекретная лаборатория. Может быть, по "человеческому материалу" в "генной инженерии" Что здесь Так, "забор материала". Любопытно. Каким образом Оп-паньки! Вот тебе и - на! Оказывается, достаточно поскоблить по внутренней стороне щеки. Так вот откуда у меня этот саднящий металлический привкус во рту! И еще -- достаточно выдернуть или срезать несколько волосков. Значит, ему все-таки удалось меня обмануть! Вот почему он сказал, что почти все, что ему было нужно, он уже сделал, пока я спал. Стоп, когда он это говорил, у меня еще этого привкуса не было! Значит, уже в тот момент у него был разработан весь план, и он твердо знал, что я у него в руках, и никуда не денусь. Даже, на всякий случай, порнографическим журналом подстраховался. Старый негодяй! Скорее всего, он живет под псевдонимом, и компьютером пользуется под вымышленным именем. А по профессии он может принадлежать и врачам, и биологам, и даже инженерам. Он же говорил, что у него три образования. Я конечно никогда его не найду, и он это хорошо знает. Все остальные поиски оказались совершенно безрезультатными. Как я и предположил, найти его не удалось. Расплатившись, я вышел из кафе и зашел в ресторан. Он оказался частным. Внутри было довольно уютно, прохладно и изумительно пахло чем-то вкусным. День хоть и разгорался, но было еще рано, и в зале никого не было. Лишь за столиком в углу одиноко сидел грузный мужчина средних лет и поедал обильный завтрак, запивая его водкой. Терпеть не могу, когда пьют водку с утра. Я сел за столик у окна и закурил в ожидании официанта. Он подошел через полминуты. Молодой, крепкий, красивый. Таких сейчас стало много. И это лучше, чем неповоротливые, жирные, размалеванные тетки в засаленных фартуках из старой жизни. Я заказал легкий завтрак и стал разглядывать улицу через окно, продолжая размышлять. Скорее всего, весь план Матвей Севастьянович продумал гораздо раньше. В первый же вечер, после того, как он вернулся из погони за своей Жмулькой, он пообещал мне устроить на следующий день экскурсию. Значит он пришел с уже готовым планом. Как это все-таки отвратительно - чувствовать себя одураченным. И мне никогда не удастся найти человека, который всколыхнул во мне это чувство. А с другой стороны, что бы я сделал, если бы даже каким-то чудом нашел его В глаза бы посмотрел На дуэль бы вызвал Все мои слова тоже были бы простым сотрясением воздуха. Поезд уже ушел. - Матвей Севостьянович! - прервал мои размышления возглас. - Звонили из санэпидстанции. Обещали навестить. Голос принадлежал официанту, который, неся мой заказ, сказал это на ходу тому обжоре. Я ошарашенно уставился на него. - Вадик, ты же прекрасно сам знаешь, что надо делать, - ответил тот. - Приготовь этим спиногрызам откупной набор по обычной схеме, и все дела. Официант подошел, и пока он сервировал стол, я не мог оторвать взгляд от его лица. Он заметил это и спросил: - Что-то не так - Простите, вы, случайно, не клон - Я официант, - гордо выпрямился он. - Если бы я был клоуном, я работал бы в цирке. Слово "клон" ему было явно не знакомо. Или я произнес его как-то не так. - Извините, а Матвей Севостьянович не занимается генетикой - все еще в обалдении, спросил я опять. - Матвей Севостьянович владелец этого ресторана и прекрасный человек. Что-нибудь еще - он слегка наклонился в услужливом ожидании. - Нет, спасибо, - ответил я, переводя взгляд на толстяка. Было похоже, что он никогда не наедается. "Еще бы хозяину не быть прекрасным человеком", - подумалось мне. Тот видимо уловил мой пристальный взгляд. Официант, проходя мимо него, на мгновение задержался и что-то коротко сказал, едва заметно кивнув в мою сторону. Хозяин промокнул губы салфеткой, поднялся и подошел ко мне с широкой улыбкой на лице. - Доброе утро, - сказал он. - Извините, что беспокою вас. Разрешите присесть Спасибо, - он сел напротив. - Вас чем-то заинтересовала моя скромная персона - Нет-нет, извините. Вы просто очень похожи на одного человека. Но самое интересное, что вы к тому же его полный тезка. - Ну что ж, это забавно, - хохотнул он. - Но бывает. - А вам что-нибудь известно о генетике, о генной инженерии - спросил я, все еще не в состоянии избавиться от своего наваждения. - Нет. Практически ничего. Только по случайным газетным статьям. До этого ресторана я был простым бедным инженеришкой. Мосты строил. Но сейчас мосты... - ...мало кому нужны, - закончили мы фразу дуэтом и рассмеялись. Он скоро успокоился, а на меня опять напал приступ смеха, и пока я смеялся, он сидел, вежливо улыбаясь и силясь понять, что могло меня так развеселить. - Что вас так позабавило - спросил он с натянутой улыбкой, когда я уже был в состоянии разговаривать. - Ради Бога, не подумайте ничего дурного. Ваши слова просто напомнили мне один очень интересный разговор и связанные с ним события последних дней, в которые я волею судьбы оказался втянутым. Извините. - А вы, простите, из какой организации - все еще настороженно спросил он. - Да вы не волнуйтесь, - понял я ход его мыслей. - Я здесь случайно. Проездом. В частном порядке. - И как вам нравится наш ресторан - начал он расслабляться. - Очень уютно. И довольно оригинально. Вы хороший хозяин, - окончательно успокоил я его. - Спасибо, - поднялся он из-за стола. - Ну, не буду вам мешать. Приятного аппетита. Слегка поклонившись, он повернулся и пошел к своему столу. Ему и в голову не пришло обратить внимание на мое слово -- "оригинально". В самом ресторане ничего оригинального, конечно, не было. Мой смех был вызван тем, что по какому-то капризу случая ситуация, в которой мы сейчас оказались, была диаметрально противоположной той, в которой мне довелось побывать три дня назад. Теперь я мог рассказать о пересадках органов, о генетике, генной инженерии и иммунологии, и даже провести захватывающую экскурсию по питомнику для строителя мостов Матвея Севостьяновича. Причуды жизни. Вероятно, генетик побывал здесь когда-то и запомнил их имена. На всякий случай. А сейчас представилась возможность использовать. Старый лгун. Кто знает, не наврал ли он мне и насчет своего возраста Сейчас я бы не удивился. Закончив завтрак, я поблагодарил хозяина ресторана за гостеприимство и оставил щедрые чаевые официанту Вадику. Они проводили меня до дверей и еще долго смотрели вслед до тех пор, пока я, сев в машину, не отъехал на приличное расстояние и не скрылся за поворотом. На одном из перекрестков я остановился на красный свет. По пешеходному переходу, прямо передо мной, дорогу пересекала девчушка лет тринадцати и вела за собой на поводке эрдельтерьера. Я засмотрелся на этого красавца, и провожал его взглядом до тех пор, пока мне не начали настойчиво сигналить сзади. Уже давно горел зеленый свет, и я рванул с места, быстро набирая скорость, чтобы не дать возможность высказаться всем, кто сейчас горел желанием меня догнать. Выехав на шоссе, я вскоре покинул этот город. По бокам постепенно замелькал сельский пейзаж с привычными избами, фермами, фруктовыми садами и бескрайними лугами, на котоых паслись стада коров и коз. Проезжая через поселки, я замедлял движение и смеялся над дворнягами, которые кидались к машине с гомким лаем, стараясь укусить меня за колесо. Иногда я останавливался. Во дворах за невысокими заборами разгуливали куры, выводки гусей, свиньи. Невдалеке по проселочной дороге ехала телега, запряженная гнедой кобылой. Сидящий в телеге сгорбившийся мужичок в кепке изредка всколыхивал вожжами, отчего лошадь на пару шагов ускоряла ход, а затем снова переходила на прежнюю скорость. И каждый раз, когда я выезжал из очередного поселка я, увеличивая скорость, продолжал размышлять и анализировать все, что мне довелось увидеть и пережить, включая и только что полученные впечатления. Как хорошо, что на свете существуют нормальные собаки, кошки, куры, козы, пони, лошади. Весь этот удивительный, красивый и целесообразный мир. С такими привычными деревьями, травой, благоухающими цветами, вкусными и полезными плодами. С горами, морями и океанами, и их обитателями. Природа миллионами лет совершенствовала себя сама, и мы - ее часть, так приятно с ней сосуществуем Для чего ее менять Она ведь может жестоко отомстить. Преступно экспериментировать с науками в опасных направлениях. Преступно допускать, чтобы этими науками занимались люди со слишком буйной и запредельной фантазией. Нельзя подпускать к этим наукам людей, которые могут обратить эти науки во зло. Только как распознать этих людей Во все времена и по всей Земле добро для одних оборачивалось злом для других. И никто еще не сумел дать определения этим двум понятиям и провести между ними черту. Химия, бактериология и вирусология, атомная энергия и ядерное оружие, антивещество, нанотехнология. Их изобретатели и адепты получили много всяких наград и титулов. А что получила основная часть человечества, кроме волнений, страданий и горя Что получила Земля, кроме мертвых зон, отравленных и загаженных пустынь, лесов и морей Что получил биологический мир, кроме тысяч безвозвратно утраченных видов живых существ На правильном ли пути генетика и генная инженерия с ее архитектурой Не станет ли нанотехнология продолжением этого списка Не превратят ли все эти науки Землю в мертвую планету Но эта работа идет, и эти люди существуют рядом с нами. И о них, захлебываясь от восторга, пишут пространные статьи и снимают увлекательные фильмы, не понимая, что они рубят сук, на котором сидит все живое и разумное. Ибо разумен весь биологический мир, независимо от видов, классов и групп. Вопрос только в степени этого разума. Вот почему я не сдержал данное мной слово и рассказал обо всем, что мне воочию довелось увидеть самому. Но несмотря на это я все-таки остался честным человеком, потому что я никогда, никому, и ни при каких обстоятельствах не скажу, где все это со мной приключилось. И если этот зодчий от генетики, создавая очередной гибрид с моим материалом, добьется таких же результатов, большинство которых заполняет его вольеры, то может быть ничего страшного и не произойдет. Но клонировать меня он, вероятно, сумеет. Поэтому я хочу предупредить вас: если вы когда-нибудь, где-нибудь, даже в какой-нибудь самой экзотической стране, встретитесь со мной, не кидайтесь сразу с приветствиями, рукопожатиями, объятиями и расспросами. Лучше подождите, пока я сделаю это сам. 18.05.06 г. Лусака (Замбия) Mail: vlad4545@mail.ru doctorvas2009@yandex.ru

Царь Навуходоносор решил прославить своё имя в веках. Для этого он задумал невиданное шоу. На торжественное открытие огромного истукана, установленного на поле Деире, царь пригласил "всех сатрапов, наместников, верховных судей, казнохранителей, законоведцев, блюстителей суда и областных правителей" (2стих) В их присутствии глашатай громко зачитал указ: "Объявляется вам, народы, племена и языки"(4стих), как только услышите звук трубы и всяких музыкальных орудий, падите и поклонитесь золотому истукану, поставленному царём Навуходоносором! Кто не последует приказу, тотчас будет сожжён в печи! Тут был дан знак музыкантам - и зазвучал громкоголосый оркестр - запели гусли и свирели, зазвенели цитры и цевницы, им вторили трубы. Все народы, племена и языки в страхе пали и поклонились золотому истукану. Царь был уверен - его имя увековечено в памяти грядущих поколений! О таком невиданном зрелище будут сложены стихи и песни, о нём будут вспоминать все народы и племена, а его подданныеи и своим внукам передадут, какой великий был царь Навуходоносор! Сладкие грёзы внезапно оборвались - к нему с доносом пришли Халдеи. Оказалось, есть безумцы, нарушившие царский указ! Интересно, кто бы это мог быть И тут Навуходоносор услышал знакомые имена... Что Седрах, Мисах и Авденаго, эти Иудейские юноши, вскормленные при царском дворе Ярость обуяла душу властителя огромной Вавилонии. Он приказал привести этих мужей к нему. Может, они чего-то не поняли Царь вновь разъяснил им правила поклонения истукану. Иначе - в печь! "И тогда какой Бог избавит вас от руки моей" Ответ юношей изумил царя: "богам твоим служить не будем и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся" (18 стих). Он отказывался понимать их слова о каком-то Боге, могущем спасти от огня! Ярость исказила черты лица Навуходоносора. Он приказал разжечь печь в семь раз сильнее и бросить в неё сих мужей. Царский приказ был тотчас исполнен. Связав, их бросили в печь. То, что увидел царь, привело его в крайнее изумление! Среди огня , как ни в чём ни бывало, свободно расхаживали трое юношей, в то время, как его лучшие слуги погибли, бросая их в печь... А "вид четвёртого подобен Сыну Божию"!(25 стих) По просьбе царя трое юношей вышли из раскалённой печи. "Огонь не имел силы и волоса на голове не опалены, и одежды их не изменились, и даже запаха огня не было от них."(27 стих) Царь лишился дара речи... Впервые в истории Востока он нарушил царское слово! Навуходоносор отказался от своего указа и написал новый - поклоняться Богу, могущему спасать из огня! Так Бог провёл грандиозную евангелизацию в огромной Вавилонии под страхом смерти, использовав властного царя.

1989-90 г.г. РАЗОЧАРОВАНИЕ. 14.11.88 г. Подготовка пилота первого класса обходится государству в среднем в один миллион рублей и занимает около 15 лет. Кто-то где-то это подсчитал и какой-то журналист озвучил. Пусть я обошелся дешевле. Что-то не верится, чтобы в меня вбухали такие деньги. И первый класс я получил через... да ведь точно -- через пятнадцать лет! Пришел на Ан-2 в 67-м, а ввелся командиром на Ту-154 в 82-м, тогда же и на класс сдал. Так сколько же миллионов дохода получило с меня государство Я прикидывал, округляя в меньшую сторону, примерное количество только пассажиров, перевезенных мною за двадцать лет, -- где-то больше полумиллиона; и большую часть я перевез на лайнерах, летая от Львова до Камчатки. Беря среднюю стоимость билета даже 30 рублей (а на Камчатку-то из Красноярска -- больше 100 р.) -- и то получится миллионов 15, а ведь больше, гораздо больше. И если бы я не вез их за своей спиной, то насмарку труд всех остальных десяти обслуживающих работников Аэрофлота, приходящихся на одного меня. Мы работаем экипажем. Даже разделив на четыре, выбросив значительную долю накладных расходов, -- полагаю, что все-таки я один, сам, дал в карман государству, нации, народу, несколько миллионов рублей. Это, естественно, наполняет меня известной гордостью за свое дело. И так же естественно спросить у общества, народа, государства: а что я имею -- даже в бумажках, в рублях, -- за свой труд Чистого дохода 6500 рублей в год. Для сравнения. Капитан Боинга-747 в "Пан-Америкен" имеет 120.000 долларов чистого дохода в год. Если отбросить в сторону сравнение покупательной способности доллара и рубля, пусть она даже будет равной (а это ведь далеко не так), то я против него -- нищий. Ну, лайнер-гигант, не чета Ту-154. Но на Боинге-727, аналогичном моему, думаю, доход капитана отличается от моего так же, как мой заработок -- от заработка уборщицы. Ассистентка зубного врача в США, окончившая краткосрочные курсы после средней школы, имеет доход около 10.000 долларов в год. Сержант полиции -- 36.000. Почему Почему мне нельзя так А жирно будет. Мое отечество, государство мое, беззастенчиво меня грабит. Это общество воров, демагогов и лжецов, захвативших ключевые посты. А такие дураки, как я, честно вкалывают и стоят в очередях со своими жалкими бумажками, ожидая, пока мафия милостиво кинет кость. И слушают речи... И я не шибко-то уверен в завтрашнем дне. Не уверен, имея малогабаритную 4-комнатную квартиру (максимум мечтаний по советскому стандарту), дачу (4 сотки земли, домик 20 кв. м, банька, теплица), подержанный, битый-правленый, 12-летний "Москвич" и гараж к нему. И главное: пенсию 180 р., год назад зубами вырванную летным составом у правительства под шумок перестройки. Остеохондроз, измочаленные нервы, хронический обструктивный бронхит и начинающаяся астма, которая душит по ночам, -- вот здоровье пилота, пролетавшего двадцать лет. И надо еще сказать спасибо, что нет геморроя, что сердце нормально работает, давление, зубы и желудок пока тоже в норме, да очки еще не нужны. Год не писал. Думал всё: побаловался, потравил душу, выговорился. Помнится, оставалась куча нерешенных, беспокоящих меня аэрофлотских проблем, из источников массовой информации лилась потоком гласность, а на собраниях начинал проскакивать плюрализм. Вымотавшись, как обычно, в прошлом сентябре до ручки, устроился впервые в жизни в санаторий (по блату), отдыхал, лечился, танцевал, упивался отдыхом и одиночеством и думал, что есть еще порох в пороховницах. Вернулся оттуда чуть простывшим, ну, акклиматизация; кашлял, кашлял, летал, добавил простуды еще в Игарке, но успел под Новый год, кашляя, пройти без замечаний годовую медкомиссию... а через неделю свалился с пневмонией, которая дала осложнением тяжелейший астматический компонент. Оказалось, пороха-то уже почти нет, да и тот хорошо подмок. Ну, кое-как подсушили. Самое обидное: теперь как чуть где пыль, или газ, или даже просто надышусь, работая руками, или от холодного воздуха, -- астма давит. Год прошел, баня раз в шесть дней, как "отче наш", регулярно... а астма давит. В стране события, исторические, эпохальные, гласность, обсуждения, революсьон! -- а меня астма потихоньку давит. И взгляды мои потихоньку меняются. Еще из меня что-то можно выжать, еще я летаю, да и самому надо -- деньги, деньги, деньги! Но уже взгляд не тот. Я уже душой пенсионер. Выработался. Я честно отдал свое. И пока я в системе, то вроде еще человек. Но уйду -- кому я в этом обществе нужен. 180 рэ в рот -- и заткнись. А в стране-то! А в Аэрофлоте! А в крае нашем, в городе! Уже и Федирку поперли, и Долгих, его покровителя. И Васина убрали. И законы новые! И политическая реформа! И сахар по талонам! И какие-то партконференции и решения... А я вот почитал-полистал газеты, и сам себе думаю. Как организовались наши большевички в партию, так и стали грызться. Так и до сих пор. Как ни возьмешь списки нашего Политбюро за все 70 лет, так там всё враги народа. Всё под себя гребли. А чем нынешние лучше Дорвались до власти и всё сводят к одному: мы власть не отдадим. Этажом ниже -- удельные князья. Этажом ниже -- аппаратище. И все хватают куски. Кунаев враг народа, а в Алма-Ате есть парк имени Кунаева и памятник Кунаеву. И Политбюро себе молчит. Ничего пока не меняется, на четвертом году перестройки. Одна говорильня. Не партия всколыхнулась, не 18 или там 20 миллионов возглавили перестройку. Нет. Перестройка понадобилась верхушке. Шатается трон. Шатается сам строй, как оказывается, не самый лучший строй-то. И приходится чуть попустить вожжи, а народу вдолбить, что вот он-то, народ, как раз целиком поддерживает партию, а партии вдолбить, что она-то целиком и полностью поддерживает Политбюро, а Политбюро целиком и полностью за царя, а царь-то... А царь-то говорит: нет уж, власть-то мы не отдадим, какая-такая другая партия Вот и вся демократия. Если бы партия знала, что висит над плечами другая, оппозиционная партия, со своей, отличной от нашей программой, что народ может выбирать и отвергнуть скомпрометировавшую себя партию, и ее программу, и ее функционеров, и ее генсека... Но генсек тут же, говоря о разделении партийной и советской власти, немедленно ухватил обе, и вот он уже и глава государства, и все вожжи в руках, и еще лет шесть впереди. Жить можно. А власть мы не отдадим. Власть -- это незыблемый порядок вещей, пусть и в обрамлении и завитушках гласности, плюрализма и демократии. Пар выпускается, море бушует, а утес стоит. И миллиардик партвзносов ежегодно (до недавнего времени) -- на приемы, баньки, дачи, бардаки. Сейчас -- чуть поскромнее. Партия выжидает. Горлопаны и борзописцы себе пар выпускают, но партийцы -- миллионы взносоплательщиков -- молчат, да и не способны осмыслить, не способны на движение. Платят, единогласно голосуют и получают за это вожделенный покой. Уйду на пенсию -- уйду из партии. Какой ей от меня толк А... взносы! Так вот, раз уж я не трибун и не борец и хочу покоя, то и кормить их не хочу. Если бы абсолютное большинство членов положило свои партбилеты, то тем жрать там стало бы нечего, и завертелись бы. Но... каждый боится репрессий: станут съедать на работе. Недаром партконференция не приняла и даже не ставила на повестку дня вопрос о добровольном выходе из партии. Какие там собрались делегаты -- да все те же функционеры, что от взносов кормятся. А от меня партии толку -- пшик. Уйду. Надо пролетать еще полтора года. Пока не проявится новый закон о пенсиях. Меня единственно волнует: снимут ли потолки на дополнительный заработок пенсионеров. Кому они выгодны Потолок -- это узда. Узда -- это власть. Если снимут потолки, то я смогу устроиться на любую работу, куда позволит здоровье. Не пыльную, с минимумом ответственности, позволяющую вести свободную личную жизнь. Медицина говорит, что мне не выжить в чадном городе. Мне надо в Крым. Но там меня никто не ждет, тем более без здоровья, пенсионера, нахлебника. Может, удастся где-то в деревне купить домик. Но для этого придется продать дачу и гараж, а больше я за всю жизнь не скопил. Я же летал не на проклятом Западе. Либо уж догнивать здесь. В чадные дни -- на дачу. Разделить квартиру, отдать дочери половину, да и не мечтать о юге, тем более что там кроме Крыма нигде нет сухого чистого воздуха, а только масса людей, ютящихся в тесноте. Все эти мысли меня занимают гораздо больше, чем моя работа, полеты. Это ремесло привычное, и хоть ярмо, отполированное до блеска, все сильнее давит, пока тащу. Стараюсь делать дело добросовестно, в такой степени, чтобы не подзалететь по собственной глупости. Мелочи в авиации есть; ненужные я опускаю, отгребаю все это дерьмо, но собственно полет -- там уж без дураков. Тринадцать тысяч часов налетал, четырнадцать, думаю, не натяну. Могут списать и вот на этой комиссии, через два месяца. В той же барокамере может астма сдавить. Я готов. Устроюсь в любой конторе электриком-столяром-сантехником. Дом у меня в этом отношении вылизан, все это я умею, литература есть. Вот такие настроения в 44 года. Уж не жду от жизни ничего я. Любую статью открываешь, два абзаца, -- и все ясно, можно не читать, вывод известен. Мой родной Аэрофлот меня не колышет. Мне наплевать на его проблемы и перспективы. Он забрал мое здоровье; я вырвал свою пенсию. Огромная усталость -- вот единственное. И плавно за этот год я пришел к позиции спокойного стороннего наблюдателя. Перестройка, море гласности -- в какой же кошмарной империи зла мы живем! -- плюс болезнь. Этого достаточно. Наивный человек получил ответы на все вопросы. Если бы не деньги, деньги, деньги, -- дочь невеста, замуж после третьего курса; потом помогать; да машину бы новую; да и хватит, -- то надо еще года полтора пахать. Но это вопросы скорее уюта, чем жизни. Проживем, если припечет, и без уюта. Есть природа, физкультура, дача, банька, лопата, уютная квартира, книги, музыка, родное гнездо, где все вылизано, где тебя ждут, и ты ждешь, где покой, отдохновение, тихая пристань, моя крепость. И идете вы все пляшете. С вашей партией, громогласностью и прочей демократией. Я свое отдал, начинается подготовка ко второй половине жизни. Меньшей. Только вот астма по ночам тихонько давит, а я же еще не нажился на свете. 15.11. Страшное преступление совершили большевики перед своим народом, втоптав в грязь веру в бога. У человека должно же быть что-то святое, незыблемое, нравственный стержень, опора, отдушина, высокая чистота, неприкосновенный центр, запретная грань. А что дала взамен народу, сотням миллионов, партия Веру в мировую революцию Классовое сознание Моральный кодекс строителя коммунизма Жалкий, наивный Макар Нагульнов... Когда комсомольцы, задрав штаны, в азарте рушили храмы, топтали вековые святыни, -- неужели не дрогнуло сердце от ощущения своей мерзости Да дрогнуло, конечно, но это сложное, трепетное, искреннее чувство тут же бодренько было затоптано функционерами... а люди все же прятали глаза друг от друга. И на каждом этапе партия, неспособная дать людям веру в единое святое, прагматично швыряла в массы лозунг. То -- "наше дело правое, мы победим", то -- "поднимем, засеем целинные земли", то -- "нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизьме", то теперь -- "каждой семье отдельную квартиру к 2000 году". Во что веровать Кому верить, если все предыдущие вожди -- лжецы и враги народа Вера разрушена. Корни подрублены. Народ, крестьянский, христианский народ, носитель вековой морали, кормилец, -- загублен. Культура -- угроблена. Рабочий класс, на который возлагались надежды, туп и развращен. Классовое сознание оказалось тормозом. Партийность искусства -- тупик. Не перед кем исповедаться. Да и зачем Что -- перед политработником Сейчас, прожив отпущенные мне полсрока, воспитанный в атеизме, без веры, осмыслив в доступной мне степени жизнь, я смутно ощущаю, что все мое поколение, да и поколения отцов наших, и детей, -- все мы с младенчества духовно кастрированы. Умом мы понимаем, а душой не чувствуем, что какой-то корень из нас вырезан. Мы в нем вроде как и не нуждаемся. Именно вера -- корень души. Бездушное поколение. Что ж удивляться тому, что лишь в пяти странах мира, в том числе и у нас, нет обществ защиты животных. Ну, те, четыре, может, только с деревьев слезли. А мы Когда Рейган в свое время назвал нас "империей зла", мы ох как возмутились. Да мы! Да у нас! Да этого... вашего... секса -- у нас нет! Да мы -- куча гниющего дерьма. Цивилизованный мир взирает на нас со снисходительной улыбкой... держа на всякий случай палец на спусковом крючке. Страна зверьков... Скифы, азиаты... Дак ведь Япония -- тоже азиаты. И какая-то марионетка Южная Корея... в первой десятке развитых стран мира... второе место по судостроению после Японии. Вот оно куда завели нас большевики. И теперь опомнились. Великая заслуга партии -- увидела первая, куда мы забрались, и первая забила тревогу, и первая организовала массы на перестройку. Да уж, в баньках и бардаках оно виднее всего. И тревожнее за нас, сирых. Нет, не партия. Нет, не рабочий класс. Недобитая интеллигенция все воевала, прослойка жалкая между развращенным, пьяным люмпеном-рабочим и изверившимся, так же развращенным и пьяным деревенским стариком. Сахаров воевал. А уж когда дошло до ручки, то в Политбюро зашевелились, забегали. А до этого почивали, царствовали, лежа на боку. Власть же в стране у ведомств. У монополий. У мафии. У торгашей. И всем им выгодно прикрываться эгидой партии. Как вроде она единственная правящая. А народ, глядя на это, ох и ворует. С чего бы Так если большевики еще с гражданской и до 50-х годов натравливали детей на отцов, рушили живые связи, рубили веру, корни, ставили все с ног на голову, отворили все шлюзы: руби, коли, вешай, подличай, предавай, доноси, греби под себя, вышибай стул, гадь в алтаре... Велика вина партии перед народом. Ни в одной стране партия не ведет народ за собой. Ни в одной. Ну, разве что в Северной Корее. Народ везде живет сам, а в партии люди объединяются для достижения каких-то своих интересов, чаще всего -- власти. А у нас партия сплотила страну в единый концентрационный лагерь -- и ведет... в тупик. Но я прожил жизнь, двадцать лет в той партии -- и почти не соприкасался с нею. Она себе шумела, я себе работал. И так -- миллионы. Нам говорят: у нас накоплен громадный потенциал. Да, если подпереть плотиной озеро фекалий, то это тоже потенциал -- а ну как прорвет! Всё гниль, а главное -- люди. А во что верить Кинулись: даешь индивидуальность! Ну, куйте, куйте теперь личность. 18.11. Итак, мы живем в стране зверьков, безголовое сообщество которых закостенело в своих догмах, остановившись где-то на уровне 50-х годов. Правда, мы прочно держим первое место в мире по чугуну. Но в шахтерском городке Артеме, куда я регулярно летаю, его величество шахтерский народ все так же ютится в бараках, обшитых и крытых рубероидом. Наш потенциал -- потенциал чугуна. Все силы нашего общества партия направляет на вал чугуна, который ржавеет потом под забором; на вал сельскохозяйственной продукции, которая гниет потом в поле, на складах и базах; на вал удобрений, которые потом размываются дождями и отравляют нашу землю; на вал бумаг, долженствующих показать всем нам видимость нашей зверьковой деятельности; на вал помощи дружкам за границей, в бездонную и неблагодарную прорву, которая жирует и смеется, и презирает нас, зверьков. Что ни возьми у нас -- все второй свежести, второго, третьего и четвертого сорта, брак, некондиция. Все не мое, все -- государственное, через пень-колоду, наплевать. И как-то же надо в такой стране жить, ведь это -- моя Родина... Некогда сильная и красивая, а ныне жалкая, поруганная, забитая, оплеванная и заблеванная, заголившаяся в канаве, но еще что-то лепечущая окружающим пьяница-мать. И мы, дети ее... как мы смогли допустить такой позор Эти оголтелые марксисты, со своим ортодоксальным видением мира скоро уже вообще не будут серьезно восприниматься цивилизацией. Больно уж негибка теория, больно уж прямолинейна. Ну кто всерьез воспринимает в мире Ким Ир Сена или Кастро А нас... нас пока еще побаиваются. Свою страну накормить не могут, страну, которая мир кормила в свое время. Но навяливают идеологию, на штыках несут в феодальные страны. Африка вымирает, а мы ей все свою классовую теорию навяливаем. Сколько я ни смотрю на наш теперешний, "развитой" по Брежневу социализм, ей-богу, хоть возвращайся в капитализм. Народ тоскует по хозяину. Не по Никите Виссарионовичу Гитлеру, а по хозяину на каждом рабочем месте. Бесхозяйственность разорила страну и убила в людях все желания, кроме древнеримского "хлеба и зрелищ". По сути, мир смотрит на нашу страну как на источник сырья, а на народ как на кладовую дешевой неквалифицированной рабочей силы. Мы не умеем трудиться. Нет, конечно, как-то, на уровне начала 20-го века, шалтай-болтай, через пень-колоду, мы кое-что умеем. Ходячее выражение на Украине, упрек тем, кто запился вконец и на работу ходит через раз, да еще и на судьбу жалуется. Так вот, ему с упреком говорят: "пить-то пей, но оно ж надо ж еще трошки и работать". Вот именно: "трошки". Летчики, полетавшие за границей, рассказывают. В Африке где-то аэропорт международный. Страна друзей. Прилетает наш Ту-154, заруливает; встречающий техник пальцем не шевелит, покуривает, лыбится, ручкой эдак: "прифэт, камарад!" Тут надо руководить заруливанием, колодки подставить под колеса, а он -- "прифэт". Садится "Боинг", заруливает; колодок нет. Выключился, выходит пилот, молча подсрачник негритосу ботинком, и пошел себе, а тот бегом колодки подставил, шустренько забегал вокруг самолета, работает. Вот так. В буржуйском обществе буржуй и сам не сидит, и вокруг него не сидят, там вертятся люди. Та система опирается на жестокие законы природы. Или ты -- или тебя. Там если гуманизм возник и культивируется -- так это отдушина сытых. У нас же гуманизм везде. Да только жестокое наше общество. Вот любой к тебе подойдет, злости у всех хватает, и может запросто, за так, зарезать. Я сам наблюдал картину, как по улице бежал мужик с ножом и орал, пьяный: "Ну! Кто на меня! Подходи! Зарррежу!" У них зарежет тот, кто иным путем уже не может добыть кусок хлеба, изгой, исторгнутый жестоким обществом. А у нас это может быть хоть сынок генсека, и спроси его, за что человека зарезал, -- не ответит, не знает сам. Да, у них негров, индейцев загнали в трущобы, им закрыты пути к образованию и далее -- к высококвалифицированному труду. Единицы, однако, пробиваются. А те, кто хотят, да не могут... или не очень хотят, остались на обочине. Так сложилось исторически: не люди-неудачники, а целые племена послужили ступенькой другим, более жизнеспособным. Негуманно Ну и плачьте над ними. На себя оглянитесь, на 30-е годы. А у нас десятки миллионов бичей или бичеобразных алкашей -- мы их лечить собрались. Вот 50 процентов нашего труда и уйдет на их лечение... а ведь не вылечим. Гуманно ли это по отношению к нации Им все пути открыты, да им наплевать на те пути и на всех нас. Нам как воздух нужна безработица, вернее, ее страх. Говорю это как человек, двадцать лет проживший под таким страхом. Это как нашатырный спирт: неприятно, но хорошо прочищает мозги. Зная, что такое "волчий билет", наш брат-летчик относится к работе очень и очень ответственно. И пусть воры из министерства не тычут меня носом в тот или иной случай разгильдяйства экипажа. Во-первых, на себя там, в министерстве, ворье, оглянитесь, а во-вторых, кто знает истинную подоплеку наших ЧП Или это вор К., загребший под себя шикарную московскую квартиру, вместе с вором В., за воровство сосланным аж в Монреаль, в реку с чистой проточной водой, на проклятый Запад, -- или это командир корабля, ютящийся с двумя детьми в однокомнатной конуре и не поспавший раз, два, три, двадцать три, сто двадцать три раза перед вылетом. Или же это блатной, приблатненный, сынок, кум, сват, брат, -- которого десять лет возили на правом кресле, все-таки по блату ввели в строй, и на 115-м часу самостоятельного налета отправили рейсом в Норильск, где он благополучно и разложил новенькую "Тушку" на пупке. Так что, я считаю, страх безработицы живо поднял бы дисциплину везде. И это было бы по законам природы, а не выдуманного большевиками гуманизма. Да простят мне истинные большевики, те, что жизни отдали за нас, дураков, те, что кроме той кожаной куртки или шинели, ни о чем не мечтали, а только о мировой революции. Кто ж виноват, что поверили и сгорели. А я вот подвергаю сомнению. Как грызлись они тогда, догрызлись до того, может, что и Ленина умерли раньше времени, чтоб божка создать -- да что божка... бога, еще какого, -- так и сейчас грызутся. "Ты неправ, Борис! Мы тут на износ работали, особенно генсек..." И я себе на износ работал. Верил, что создаю потенциал... Да только, возя самолетом проволоку и шурупы, не очень верилось: больно уж накладно. Разве ж буржуй будет возить шурупы самолетом И людей когда возил, а из них половина -- командировочные, то себе думал: да разве ж так уж необходимо перемещать десятки, сотни миллионов человек, просителей, толкачей Разве для этого мой труд Да кто там нас спрашивал. А толкачи при нашем толковом народном хозяйстве были, есть и будут, и много. 19.11. Сценка из жизни советского офицерства в Артеме, в военном городке, в магазине, куда и мы, аэрофлот, как-то забрели в поисках дефицита. Дают разливную сгущенку. Толпа офицеров, их жены, дети, нижние чины, ну, и мы в синей форме. Советский офицер кричит советскому офицеру: эй, ты, куда лезешь снова без очереди, а то вытащу и по шее накостыляю. Тот огрызается; матросики наблюдают; народ безмолвствует. Мы покраснели и ушли. Чего тут комментировать. 21.11. Заходим в Куйбышеве с юга, посадочный 151, прошли Смышляевку, держим курс 330 в район траверза. Погода средней противности, обледенение в облаках. Я себе орудую интерцепторами и регулирую режим двигателей, поддерживая оптимальное снижение. И вот, уже на высоте круга, диспетчер дает нам курс 360, потом еще правее, 20; на наш запрос о боковом удалении дает 11 км, когда тут ширина круга 8; короче, явно уводит нас вправо. Мысль: может, борт впереди заходит навстречу, на 151 с прямой, от Кошек, и нас оттягивают Так нет: зачем вправо-то И вдруг доходит: а не сменили ли посадочный курс Короткие дебаты в эфире: "Да, сменили, на 232, слушайте АТИС". Леша вслушивается в информацию АТИС, зажал наушники руками, чтобы в тысяче данных уловить главное: ветер и коэффициент сцепления. Я пилотирую один; мы слишком быстро приближаемся к новой посадочной прямой, идем с этим курсом от 3-го к 4-му развороту. Витя долбит НВУ, пытаясь набить данные на новый посадочный курс. Я краем глаза слежу, выставил ли Леша цифры 232 на своем ПНП, и долблю Витю, переключил ли он привода и КУРС-МП; одновременно даю команды о режиме двигателей, шурую интерцепторами и деру машину, лихорадочно пытаясь погасить скорость и поскорее выпустить шасси; но по МПР мы уже где-то на посадочном, а скорость еще 400, провернемся; точно: круг отпустил на посадку, посадка дает, что мы провернулись и уже справа 4000. Удаление по "Михаилу" 16 км, есть еще запас... Короче, к точке входа в глиссаду мы все успели, на пределах, без нарушений... кроме контроля по карте в связи с изменением посадочного курса. Леша успел принять, что Ксц=0,41, но я тут же забыл цифру, лишь понял, что сцепление не ахти, но по ветру проходит. Где-то на 150 м увидел полосу. На земле Лешу все подмывало посоветовать службе движения, чтобы чуть пораньше давала знать экипажу о том, что меняют посадочный курс. Я же, зная Куйбышев, отнекивался: бесполезно. Заспорили. Ну, позвонили РП. Тот тут же задергался и, еще не зная опасности, судорожно стал обставляться обтекателями. Короче: слушайте вовремя АТИС, да скажите еще спасибо, что вас не вывели на привод и не заставили сделать чемодан, как положено, а завели по кратчайшему. Ну что ж, хорошо, что нам, опытному экипажу, понадобилось всего 10 секунд, чтобы сориентироваться в обстановке и уложиться в маневр на пределе возможностей. Мы это уже давно умеем, но... через год уйдем на пенсию. Пусть молодежь набивает шишки сама. А диспетчер такой помощник, что его благими намерениями мостится шоссе в ад. Короче, Леша констатировал, что прав был я. А ведь умный диспетчер, десятью секундами раньше, чем дал нам первую команду на отворот вправо, да скажи только: посадочный сменили, 232, сцепление 0,41, ветер 170, 7 порыв 9, -- и всё. Мы каждый знаем, что делать; нам бы хватило 10 секунд: тут же задрать нос, интерцепторы 45, скорость 400, шасси, закрылки 15, 28, убрать интерцепторы, режим 80, скорость 320, -- и спокойно брать тот курс 20 к третьему левым на 232, снижаясь до 400 м, перестраивая навигацию, и бубнить карту. Но тот РП никогда не летал, тем более, на Ту-154. Каждому свое. Пока еще инициатива в Аэрофлоте наказуема, и этого хватит на весь мой недолгий летный век. Репин уже год как на пенсии. Ждал-ждал обещанное ему место инструктора тренажера, но с тренажером воз и ныне там, и Репин пока подрабатывает на своей "Волге", и зарабатывает вдвое больше, чем командир на Ту-154, и, кажется, уже плюнул на Аэрофлот. Вот так уходят Мастера. Зашатался Союз нерушимый республик свободных. Прибалтика под шумок перестройки пытается освободиться от нашей свободы. Разговоры о полной хозяйственной независимости, вплоть до своих денег, службы в армии прибалтам -- в Прибалтике, их зэкам тоже сидеть не в Сибири; а теперь уже -- и не подчиняться союзной Конституции. Так это, считай, -- отделение от Союза. Помчались туда эмиссары из Политбюро, чтобы овладеть обстановкой. Тут Ереван опять бастует. Те грызутся за Карабах. По мне -- так метитесь все. Отделится та же Эстония -- с ее культурой, традициями, опытом демократии, организованностью, национализмом и ориентацией на Запад, -- будет жить. Процветать будет. И скоро. Там хозяйство отлажено, и как только империя перестанет грести под себя, "колхозу на пропастишшу", -- озолотятся. И себя прокормят, и нам еще втридорога продадут. И братья-армяне то же самое. Армения всю жизнь была на торговом перекрестке мира. У них свои традиции, законы, нравы, стремления, условия жизни. Страна торгашей, она не пропадет. Весь мир уже пришел к выводу: войны атомной не может быть, а обычная война в странах, перенасыщенных опасным производством -- атомным, химическим и др. -- хуже атомной. Тысячи Чернобылей. Военный бюджет пожирает все. Надо сокращать. Около этого пирога -- миллионы и миллионы тунеядцев, в военной форме и в штатском. И спрашивается: зачем той Эстонии сумасшедшие расходы на оборону Конечно, она будет стремиться выйти из Союза. Наверно, выплатит какую-то контрибуцию, но обретет истинную свободу, свободу от медвежьих объятий старшего братца. Проведут референдум... То-то они так противятся притоку инородцев. Конечно, старшой братец так запросто не отпустит. Ну, поглядим. Вообще, если представить на минутку, что империя зла развалится, что от России отпадут все республики, то, вздохнув свободно, на своих малых территориях они за десяток лет сделают то, что, при нашей союзной неразворотливости, не сдвинуть и за полста. Главный бюрократический аппарат -- в Москве. Там центр мафии. Там главный тормоз. И заманчиво было бы обрубить концы -- и суверенитет. А Расея пусть себе остается. Сырьем снабжать будет. Ну а какой другой путь Ну не идет перестройка, одна говорильня. Только оклады повышать. А работать не хотят: трудно это -- работать. А кто хочет работать, тот повязан. Законами, инструкциями, завистью соседа, да просто общественным мнением, что ему, мол, больше всех надо. Эх, кондовая, дремучая Русь. 23.11. Вот всё говорят: Сталин да Сталин. Один Сталин -- главный палач, он все организовал, он содеял. И партии выгодно это. А где была партия в то время Да, я понимаю: была индустриализация, надо было поддерживать энтузиазм народа, одной рукой... а другой, выходит, бороться против классового врага Где же коллективный разум -- основа, для чего люди, собственно и сбиваются в партию, -- где он Что -- не ведали, что творили Кладешь на весы хорошее и плохое. Да, индустриализация, да, выжить. Но кругом враги, их десятки миллионов, их уничтожить! Как же так Я вырос в неведении. Помню еще песни о Сталине, певали в школе, как же. Ленин -- Сталин -- партия -- наш рулевой. Период Хрущева я помню хорошо уже после ХХ съезда. Но как плевали на портреты Сталина, я тоже хорошо помню, и помню потрясение: как же так -- на Отца! О каких-то репрессиях я услышал всерьез уже в 61-м, в институте. Но к тому времени разговоры об этом как-то уже глохли, а вот в Китае набирала силу "культурная революция", и там уж было видно, что такое культ личности, и в сомнительном ее свете как-то высветился и культ Сталина, можно было сравнивать. Но и раздувался культ Хрущева. Время было бойкое: космонавты, лозунги, "нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизьме..." Как -- вот это я уже буду жить при коммунизме Слишком разительным был контраст с реалиями, чтобы поверить. Начинало доходить, что -- туфта. И партия... что ж: партия организовала дворцовый переворот; вот на что только ее и хватило. Короче, партию уже тогда заела текучка, а народ -- неверие. Значит, в 30-е годы, когда началось уничтожение народа, лучшей его части, партия и себя подчистила, и в первую очередь-то себя, и не слабо. Это, что ли, заслуга, чтобы кричать на всех углах "Слава КПСС" В войну тоталитарный режим пошел на тоталитарный режим. Два единых концлагеря сшиблись. Две партии сплотили свои народы. Но та партия опиралась на самое низменное, на инстинкты, на вековой воинственный дух, на жажду наживы. А наша На культ вождя. На еще живой энтузиазм. На политическую слепоту народа, не раскусившего этого вождя. На патриотизм русского народа, русского крестьянина, еще не выбитого, еще несшего в себе вековую народную мораль и силу. На кнут над спиной крепостного, тылового колхозного крестьянства. На классовую сознательность кадровых, во многих поколениях потомственных стариков-рабочих, вокруг которых организовались женщины и подростки. Да, партия умело поддерживала этот дух. Да, победили. Но кто довел нас до такой войны Кто братался с Гитлером Кто рубил свой же сук, уничтожая цвет армии Тут куча противоречий, за и против, и я опять же не могу и тут честно сказать "слава партии". Далеко тут до славы. После войны... Что ж, я в 64-м году, через 20 лет, еще видел в Кременчуге развалины. А в 68-м был послан в колхоз, в енисейскую деревню Масленниково, где еще никогда не было электричества. А в это время проклятая ФРГ уже была в первой десятке. Кто же кого победил А мы поднимали целину, и пыльные бури в Казахстане и гниющее зерно в полях отнюдь не поют славу партии. Но все же пелось: Знамена шумят величавым прибоем, Отчизна труда изобильем полна, Нет крепче на свете колхозного строя, Сильна необъятная наша страна! Цветет как сад любимая отчизна, И радость жизни входит в каждый дом. Горят над нами зори коммунизма, Мы славу мудрой Партии поем. Что ни слово, то ложь. Пошли книги, где гальванизировался труп Хозяина. Мы-то, дураки, наглядевшись на буйство Никиты, думали, что воздается справедливость. И так я и мыслил еще, пожалуй, года три назад, и желал, чтобы, к примеру, Волгоград назвать снова Сталинградом. Все же человек начал с сохой, а кончил с атомной бомбой... Наивняк. А теперь... я думаю и думаю. Где ж была та партия, когда на ее глазах крепостной народ хлынул в города -- чтоб выжить. Нынешний его величество рабочий класс -- это же лишь в первом поколении рабочие. Это же люмпены по сознанию. Где им до кадровых питерских. А партия рассказывала сказочки про мясные комплексы. Слава ей Я не знаю, чья заслуга, -- но народ разогнан, достоинство Мастера уничтожено, культура забыта, кормимся объедками Запада, молодежь бездуховна, комсомол -- пример махрового бюрократизма и лжи, и кругом ложь, и гниль, и сомнения. И сам я, продукт эпохи волюнтаризма и застоя, конформист до мозга костей, приспособленец, слабый, бесхребетный человек, с кашей в голове, -- какой я коммунист Какой борец, трибун Во что я верю Во мне лишь глухое раздражение, тяжкая обида прозревшего кастрата, сознание того, что все насмарку. Партия сейчас, кого ни возьми, это портфель и кресло. И блага. В партию сейчас вступают лишь те, кто твердо уверен: перестройке не быть. Или дурачки, неспособные оглянуться назад. А я оглядываюсь и вижу: миллионы жертв -- они были нужны И миллионы обид за эти жертвы, и миллионы надежд, и миллионы разочарований. И всеобщий страх, приспособленчество и двуличие. И правила игры, которые заданы сверху раз и навсегда, правила, которые мы принимаем. Неверие, цинизм. Низменные инстинкты. Мне, мое, много, урвать. Хорьки. Разрушена Личность. Ущербен Мастер. Торжествующий хам у власти. "Лишь бы не меня". На что опереться На Мастерство Я слыхал, читал о когорте умельцев, закрывающих крышку часов паровым молотом или коробок спичек -- ковшом экскаватора, или нивелирующих бульдозером на глаз стадион с точностью 2-3 сантиметра. До некоторой степени и себя примазываю к этой же категории: ведь иной раз притрешь самолет двенадцатью колесами к бетону со сравнимой точностью и мягкостью. Наверно же и я профессионал. Но... срок вышел. Да и нет во мне той особой профессиональной гордости, высокой, что отличает Личность. Ну нет, я не цельный человек. Да и поищи их нынче, цельных. Слава КПСС. Может, опереться на Веру Так нет веры. Ни во что уже я не поверю, пусть там Горбачев хоть золотые горы обещает. Не верю ни в бога, ни в духовный потенциал общества. Нету ни того, ни другого, ни третьего. Все ложь и суета. Краткий курс истории партии. После революции она первые десять лет грызла друг другу глотки за трон, потом объявила царя, потом, уже по его указке, стала рубить головы и себе, и лучшей части народа; в 30-е годы организовала в стране голод, а страну превратила в концлагерь; зная о грядущей войне, не смогла к ней подготовиться, только захватила чужие земли и присоединила к своим, заложив мину замедленного действия на долгие годы; потом загубила 20 миллионов человек "малой кровью, могучим ударом"; силой насадила в половине Европы тоталитарные марионеточные режимы на штыках; потом десять лет вырубала под корень все, что еще порядочного осталось среди интеллигенции; отбросила назад ведущие науки, и теперь мы отстаем от мира на 20 лет; потом десять лет метаний, заскоков, прожектов; сотни тысяч судеб одним росчерком пера; добили деревню окончательно; потом двадцать лет разврата, разбазаривания пресловутого потенциала -- и окончательный духовный распад общества. А теперь -- снова "слава партии". И она поведет нас вперед... или назад И нельзя порушить эти дворцы всевозможных комитетов, нельзя выгнать и дать лопату в руки этим миллионам бездельников и демагогов... Нет, я партии славу петь не могу и не буду. Вела она народ, как Сусанин, и завела в такое болото... Нет, партия перед народом в большом долгу., велика ее вина, а мнимые заслуги явно завышены. И еще неизвестно, что было бы с Россией, избери она иной путь. Выбор был ведь И на Ленина нечего ссылаться. Еще на Петра Первого бы сослались. Время Ленина прошло, заслуги его не забыты, воздано ему сверх меры, нечего на него оглядываться, надо искать свои пути. Не мог Ленин видеть на 70 лет вперед, не мог и советовать. Сейчас век коллективного разума, да, к сожалению, его у партии нашей всегда не хватало. А причина, на мой взгляд, в том, что это партия -- рабочего класса, и шоры классового сознания -- не по нашим скоростям. Нынешний рабочий уже не определяет судьбу нации, а если, даст бог, подтянем свое научно-техническое отставание, то через двадцать лет мускулы и вообще станут не нужны на производстве, а значит, доля рабочего класса слишком уменьшится, чтобы как-то влиять на судьбы народа. Мы же сознательно упираем на пролетарское происхождение. Хотя Булгаков, оплеванный в свое время "грядущим хамом", очень правильно показал, в чьи руки мы отдаем вожжи. У рабочего много хороших качеств, но главного -- теоретического ума -- у него сроду не было. Так давайте скажем правду. У нас и в Верховном Совете одни министры да пролетарии, а надо же думать и решать. Партии рабочих всегда нужен вожачок. Где ж тут коллективный разум Партия рабочих не способна контролировать действия своего лидера, это хорошо показала история. Нужна новая партия, партия мыслящих людей, в полной мере владеющих арсеналом демократии Сейчас задачи настолько сложны, что рабочему, колхознику, их просто не осмыслить. Значит, самый революционный класс становится тормозом. А если его обучить, то это уже не рабочий, а значит, не самый революционный. Не так ли А не пора ли забыть про эти классы Думать, думать надо, а мы не приучены. Фюр... лидер думает за нас. 28.11. Лидер в своих речах через слово упоминает об ответственности, рабочем классе и потенциале. В связи со стремлением Эстонии обрести самостоятельность, сбросить с себя иго метрополии, он счел нужным толкнуть речь, где всячески отрицал самую возможность такого безответственного шага. Тут были и весь опыт истории Советского государства, и интересы пресловутого рабочего класса, и многое, многое другое из богатого демагогического арсенала. А я, вспоминая прошлые годы, пытаюсь разобраться. Еще три года назад я мыслил вдолбленными стереотипами. И если что и критиковал, то все же в душе сомневался: как же тогда все-таки мы достигли вершин прогресса, как же мы все-таки стали передовым государством И не партии ли заслуга И сомневался во всем. Сейчас, самое главное, я понял, да и не один я наверно. Мы -- не есть передовое государство. Мы -- не вершина прогресса. Мы -- не первые. Мы -- не главные в этом мире. Мы -- такие же, как все, если не хуже. Да намного хуже! Мир ушел, ушел далеко вперед. У мира был выбор; у нас -- не было. Мы изо всех сил догоняем. Всеми методами. Насилием, обманом, верой в партию, в марксизм-ленинизм, верой в его интерпретаторов. Пытались было даже обогнать, да мир, увидев нашу голую жопу... ну, посмеялся. Итак, партия, уничтожив внутри себя инакомыслие, стала не партией, а группой возомнивших о себе, запятнанных кровью, демагогически прикрывающихся именем Учителя преступников, возглавляющих стадо послушных взносоплательщиков. И повела, нет, погнала народ к какому-то, только ими правильно понимаемому светлому будущему. И если рабочий класс верил этой камарилье, то только обманутый в своем невежестве. И если кто из крестьянства верил, -- то только бездельники, расхватавшие и пропившие то, что партия бесстыдно отобрала у настоящих, крепких хозяев земли. И если кто из интеллигенции верил -- то лишь те, кто понимал, что -- не сдвинешь и надо приспосабливаться. Но вряд ли настоящий интеллигент, с его вселенской болью, верил. Кто хотел выжить -- помалкивал. Сейчас прикрываются Сталиным. Может, через двадцать лет, прикроемся Горбачевым, обвиним его во всех наших бедах Меня-то все эти вопросы так уж не волнуют. Наблюдаю и поддерживаю в себе мыслительный процесс, необходимый для биологической жизни. К слову, на мой взгляд, летчики потому долго и не живут на пенсии, что мыслить не умеют, и мозг, лишенный потребности думать, угасает. Нам же надо только соображать... да прыгать. Итак, выросло уже несколько поколений партийных функционеров, с молоком матери впитавших в себя сознание того, что партия в нашей стране есть цемент всего, что это нервная система, имеющая чуткие окончания везде, что поэтому ей до всего есть дело, и даже, наоборот, без нее родимой ни одно маломальское дело не пойдет. И что это кормушка: партийный функционер, жрец, так сказать, партии, иерей, должен быть обеспечен так, чтобы все свои силы отдавать на благо. Ну, на чье благо, ответ известен: спросите у любого на улице, он вам простым русским эпитетом объяснит. Себя, во всяком случае, и деток своих -- не забывают, мимо рта не пронесут. И не в шинелях ходят. И не ходят, а их возят. Иереи выработали особый взгляд на массы. Как на каловые. Массы должны быть беззаветно преданы и регулярно, два раза в год, строем, с песней, в ногу, эту преданность иереям демонстрировать, вязко протекая пред трибунами. Чтобы знал, говно, кому кланяться. Чтобы попасть в касту, надо было хорошо пообломать рога в комсомоле, научиться там бюрократическим и демагогическим приемам и накрепко зарубить себе, что --либо в клане, либо в массах. Каких сил, какого таланта интриги, каких связей, пробивных и иных способностей, нюха, терпения, унижений, дипломатии и множества других свойств надо набраться, какую гибкость членов надо выработать, чтобы забраться на вершину партийной власти и возвыситься над всеми иереями! И еще и по первости понравиться массам. И все же, анализируя так называемые встречи с трудящимися, приходишь к выводу: какие это встречи -- так, видимость демократии. Им некогда. Два-три общих слова, уловили тенденцию, и поехали себе дальше. Страшно далеки они от народа, дети райкомов, вскормленные молоком марксизма-ленинизма. Все равно им мир виден не снизу, изнутри, а сверху, с трибуны, через призму бюрократических напластований. Это, по сути, несчастные люди: человек себе не принадлежит, друзей не имеет, боится их; весь в деле, громадная ответственность... а ну-ка, если не войдешь в историю! Но -- ВЛАСТЬ! Полетел на днях со мной в Ташкент Левандовский. Ну, Левандовский так Левандовский. Одно из моих достоинств, из весьма немногих достоинств, состоит в том, что не боюсь авторитетов, проверяющих, и вообще, не шибко почитаю начальство. Ты покажи, а потом требуй. Туда слетал я; он мешал. Но мешал в меру, на взлете и на посадке. Я показал товар лицом. Назад вез он; я не мешал и не помогал. Ну что: летать он умеет, все-таки опыт, налет 19 тысяч часов. Но на "Ту" я летаю лучше. На снижении мы ему хором подсказывали, но он все же пару раз пустил пузыря. Ну, сел прилично, хоть и с креном. Ладно, хоть летать может. Но на все наши расспросы о будущем нашего предприятия он ответил лишь упреками, что мы слишком нетерпеливы, нам бы только оклады повышать. Короче, все то же. Все связаны старыми документами. Вот и вся перестройка. А мне полтора года летать осталось, не тешась иллюзиями, а думая лишь о том, чтобы исправно работать. Не отлично, а исправно. Мое мастерство никого не колышет. Репин сказал: какой я был дурак, что раньше не ушел из этого ё... Аэрофлота. От себя добавлю: и кому были нужны его нюансы Душе 30.11. Слушаешь речи Горбачева -- как правильно, красиво, умно говорит, как сладко поет... Зайдешь в магазин, на рынок, на стройку, в автобус, в службу быта, автосервис, -- хочется выть. Какая-то тихая, вязкая, вонючая, упругая стена. Людей этих поневоле ненавидишь. Все то, о чем говорит, поет наша пропаганда, людям нужно. Мало того, жизненно необходимо. Мало того, если мы не успеем, то... А мы не успеем. Мы не успеем! Мне все это нужно, необходимо, но сам я жду, что сделает дядя. У меня готова куча оправданий. Самое честное из них -- не хочу делать. Ну и там: здоровья нет, пенсия, я свое отработал, дал обществу достаточно, пусть теперь оно... И еще одно. Как, каким образом я смогу изменить работу сервиса, автобуса, рынка, поликлиники, аптеки, конторы Ну, хорошо. На своем рабочем месте Да уж здесь-то я как никто повязан инструкциями. И так -- любой. И все ждут дядю. Посвятить свою жизнь пробиванию хоть одной, маленькой, но нужной людям задачи Убить себя, потерять здоровье, лечь на амбразуру, чтоб через полгода после смерти ни одна собака и не вспомнила И все затянулось Для этого нужен фанатизм. У меня в характере нет ни фанатизма, ни просто чувства борца. Я уступаю. Я всегда, везде, при любых обстоятельствах, уступлю человеку. Я считаю, что ему нужнее. В очереди, в дверях, в благах. Я потерплю. Я подожду. И это -- коммунист Но мне выгодно пока считаться членом партии. Это непременный атрибут командира корабля, и даже если по совести сказать своим товарищам, то не поймут и шепнут в уголке: что -- дотерпеть не мог до пенсии Что -- убудет тебя от той двадцатки в месяц А какой командир, с такими чертами характера Не знаю, мы с экипажем сработались и летаем вместе пять лет без единого, хоть для смеха, хоть намека на какое-то трение. Нам удобно. И мы умеем спокойно и хорошо работать. И, видимо, в такой обстановке люди раскрывают свои лучшие профессиональные качества. Мы ни разу за пять лет не сидели за бутылкой и не встречались семьями. Нам это не надо. Нам всем за сорок и больше, у каждого свой мир, свои связи, знакомства, и у каждого большой опыт толерантности и конформизма. Значит, такой я командир. И это совершенно, абсолютно не зависит от какой-то там партии. Есть она, нет ее, -- а мы как работали, так и работаем. Есть, видимо, реалии, которые в летном деле поважнее беззаветной преданности. Какие это реалии, я уже упоминал выше. Но партейный иерей, отвечающий за мою работу, как говорится, в партийном порядке, считает, что партия, лично он, провели среди меня достаточную работу, и мой экипаж -- созревший плод этой работы. Вот так воруют плоды из чужой оперы. А мы экипажем летаем, едим, спим, бродим по пустым магазинам и дорогим рынкам, читаем газеты -- годами вместе, и дружно, в бога и душу материм большевиков, наивно полагающих... а впрочем, они не так наивны. Они просто и по-хозяйски грабят наши плоды и считают, что за это мы должны платить им зарплату нашими взносами. Нет сейчас должности позорнее, безавторитетнее и бесполезнее, чем должность замполита. Нет безавторитетнее и конторы, чем политотдел. Потому что не найдешь среди нас сейчас дурака-пролетария, который глядел бы в рот замполиту. Читаем газеты, смотрим телевизор, думаем. Дай мне жилье, умеренно материальных благ и сервиса. -- и я сам буду зубами держаться за свое дело. Зачем мне комиссар сейчас Что -- при заходе в сложняке он впереди самолета скачет А мы, с мокрой спиной, стиснув зубы, себе работаем и не думаем, что строим Храм. Нет, мы говорим: какой, к черту, храм -- кладем свои, будь они прокляты, кирпичи в эту треклятую стену. Чувство Мастера Репин за год разменял на ремесло частного извозчика. Вот тебе и храм. И наше мастерство мы осознаем лишь на уровне кирпича -- мягкой посадки. И воспеть некому, да и не для кого. Зачем молодежи летать, когда можно шашлыки жарить. Кажется, мой мыслительный процесс еще не избавился от эмоций. Но время лечит. Прорезался один интересный вывод. По нынешним временам, в сложных областях человеческой деятельности, будь то АЭС, транспорт, медицина, политика, -- ЧП происходят чаще по вине рядового нажимателя кнопок. Это мысль не моя. Но система, созданная специально для того, чтобы нажиматель кнопок не ошибался, и нормально функционировал, в наше время настолько перегружена сама собой, что работать в ней, подобно лазутчику во вражеском стане, должно помогать чувство постоянной опасности. Хорошее, древнее, историческое чувство, чувство оглядки. Его прекрасно использует и поддерживает капитализм. Страх -- его движущая сила. Вот мы, летая, воспитанные Аэрофлотом, пропитанные его духом, наглядевшись на всякие ЧП, выжившие, -- интуитивно выработали это чувство в себе. Я иду на работу с чувством, если не радости, то удовлетворения, что самовыражусь. Это само собой. Ну, еще и что заработаю за рейс семьдесят, допустим, рублей. Этого не отнимешь, это зримо. Но есть еще то сложное, мобилизующее чувство, что в авиации выражается одним словечком: повнимательнее. Чтобы выжить в нашей системе, помимо обычного фактора риска самого полета, с его возможностью отказов, непогоды и т.п., надо любой факт, любое действие, любую информацию мгновенно осмысливать с точки зрения клюющего воробья: чем опасно, каким образом может вызвать опасность, какие могут быть отдаленные последствия Как обойти, как вообще избежать Если неизбежно -- как обставить свой зад обтекателями, как отписаться На работе нельзя благодушествовать. Нельзя наглеть, зажираться. Это чувства, не свойственные живой природе, искусственные, выработанные цивилизацией. А вот страх --естественное, природное, жизненно важное чувство. Страх -- это мысль. Бесстрашие -- в расхожем его понимании -- глупость, бессмыслица. Преодоление страха -- работа мысли. Вот тебе и свободный, творческий труд, раскрепощенная личность. Слишком было бы просто. Иные скажут: ответственность; мы говорим: нет, страх. Еще и еще раз повторю, и не один я: бесстрашные дураки гниют на кладбищах. И когда большевики говорят, что нам надо освобождаться от страха, -- это не так-то просто. Я за свою жизнь набоялся предостаточно. Но не настолько, чтобы и теперь жить без восемнадцатикратной оглядки. Да, болтать теперь можно обо всем, бояться нечего: партия выпускает пар. Но на работе -- повнимательнее. 9.12. Катастрофа L-410 в Кодинске. По печальной традиции такие ЧП происходят обычно перед Новым годом. Экипаж погиб. Предполагать что-либо трудно, но с тоскливой безысходностью думаешь: скорее всего, это обычное русское разгильдяйство. Может, влезли в обледенение, а может, просто зевнули скорость. В Армении землетрясение, страшное бедствие, тысячи жертв. Я в последние годы стал беречь свои нервы, и настолько доберегся, что практически перестал чувствовать чужую боль. Упал самолет... что ж: они должны падать. Трясет -- что ж... слава богу, что не у нас. Ну а что делать, если такие нервы. Если, затащив в морг обгорелые трупы своих товарищей, я потом неделю валялся с ангиной -- на нервной почве. Слишком был тонкокожий, а сейчас оделся в броню равнодушия. Как-то надо жить. 28.12. Когда я пишу: есть книги, музыка, -- то это не означает, что я такой уж там музыкант. Так, для себя, на слух, бренчу на чем попало. Не в этом дело. Но я хорошо понимаю любую музыку, тут для души непочатый край работы. Вот вроде бы простейшая песня на пластинке: Марк Минков. Алла Пугачева. "Не отрекаются любя". Эстрада. Дритатушки. Их миллионы, этих песен. А я считаю вещь выдающейся. Минкова озарило. Удивительно пропорциональная и законченная вещь. Хороша мелодия; ей и настрою песни соответствует ритм. Изумительна аранжировка. Рояль... Что говорить, рояль доминирует, и как же вкусно, глубоко, утонченно вяжет он аккомпанемент. А как вступает оркестр -- это же чудо пропорции. Всего пара тактов отдана тромбону -- но он тут необходим. Скрипки на месте, бас, ударные. Гитаре -- только свое место, и нет нужды реветь. И всюду -- рояль... А как нагнетается страсть! А перемены тональности в каждом куплете, а каков переход к основной тональности... и бас, о, какой бас! И концовка... как все отточено. Но писалось для Пугачевой, той Пугачевой, что пела душой, едва еще только обретя известность и славу. Сейчас она заелась и так уже не споет, уже разменялась на сиюминутные шлягеры, в угоду моде. А впрочем... Мастер есть Мастер. Пугачева здесь прекрасна. Считаю, что это одна из ее лучших, если не лучшая ее песня. И слияние с оркестром абсолютное, и выражено все, что хотелось. А вы говорите. Так же прекрасна Аида Ведищева, открывшая нам мексиканскую песню "Корабль воспоминаний". Чудный речитатив и прекрасный аккомпанемент. А АББА -- представители проклятого западного искусства, глубоко чуждого нашей пролетарской простоте... Вот слушаю и не наслушаюсь: "My live, my life", -- чудо гармонии. А каков профессионализм -- нашим бы пролетарьям не завидовать их миллионным богатствам, а научиться бы так работать, как эти... дритатушечники. Вот тогда бы и поняли, каким трудом и какими мозолями на голосовых связках те миллионы достаются; да ведь и талант же! Да... Если бы не духовой оркестр, если б не Алексей Сергеевич Журавлев, дай бог ему доброго здоровья, -- да разве б я научился слушать музыку Слышать, понимать, чувствовать, любить, и еще самостоятельно чегой-то бренчать. А то открываешь альбом сонат Бетховена... Или духовой оркестр, старинные вальсы и марши. Или русская балалайка. Или хоровое пение. Да что говорить, целый мир! Армения, в частности, скушала и два военных самолета. Наши красноармейцы не сумели зайти в Спитаке, где высота аэродрома 1524 метра. Это же надо к задаваемой диспетчером высоте относительно порога ВПП прибавлять еще вышеупомянутые полтора километра. Высота четвертого разворота не 500, а 2024, дальний не 200, а 1724, и т.д. Правила захода на горных аэродромах есть, оговорены в ОПП, надо ж было готовиться. Они, когда поняли, что идут ниже гор, попытались было уйти... да поздно. А югославов сгубила АТИС. Если бы диспетчер лишний раз уточнил установку давления на эшелоне перехода... да по АТИС не положено. А тут уклонились в сторону Госграницы, в горах, задергались, вот и зевнули. А ведь заходили в абсолютном одиночестве. Непрофессионализм. 29.12. В печати поднимаются вопросы. Какой у нас социализм, и социализм ли Правы ли Маркс и Ленин, так ли уж безоговорочно Куда-то пропало словечко ревизионизм. Нерушим ли наш Союз, и Союз ли он Есть ли у нас классы, и является ли классом каста управляющих И управляемых Не поднимается лишь вопрос, нужна ли многопартийная система. Этот вопрос задавлен. Андрей Д. положил свой партбилет. Репин снялся с учета и попросил не волноваться о дальнейшей постановке на учет: "я вас 28 лет кормил..." Торгаши устраивают саботаж. Где-то зажали стиральный порошок, где-то мыло, где-то колготки, повсеместно -- бензин. Поистине, ведомства всесильны. В чем сила партии Репин устроился в таксистский кооператив, работает 10 дней в месяц, когда вздумается, имеет 800 р. в месяц, платит пай 60 р., никаких проблем, посмеивается, отъелся. Говорит: вот ты сейчас летишь в Норильск, за 25 рэ. Пока ты доедешь в аэропорт и сядешь за штурвал, у меня эти 25 рэ будут уже в кармане, машина в гараже, а тебе ночь не спать, и еще, может, в Игарке намерзнешься, голодный. Он -- знает... Действительно, где же справедливость То ли десяток пассажиров по городу, то ли 18 тонн загрузки: полторы сотни людей, багаж, тонны три почты, за 1500 км, да столько же обратно. И заход по минимуму погоды, на скользкую полосу, с боковым ветром... Чего плачешь Не нравится -- решай. При капитализме я свое получил бы сполна. А здесь порядок такой, что меня бессовестно, нагло эксплуатируют и обирают. Справедливости еще хочется. Еще пока. *** 1989 г. 3.01.1989 г. Итоги 1988 года. Основные факторы, повлиявшие на мои взгляды, таковы. Болезнь, новое положение о летных пенсиях, явное, зримое ощущение того, что во внутренней политике шуму много, шерсти мало. Болезнь и связанные с нею переживания показали, что здоровье мое уже на пределе, и надо, надо, надо! думать о ближайшем будущем. Пенсия добавила понимание того, что путь открыт, с голоду не помру, и что моя летная песенка спета. Третий фактор окончательно открыл мне глаза на мир, в котором я живу. Последние иллюзии развеялись. У меня ни во что веры нет. Надо принимать жизнь как есть и думать только о себе. Как же долетать до своего срока Без эмоций. Дотерпеть. На остатках нервов. Что бы ни случилось в полете -- я жизнь свою уже прожил. Делать свое дело честно, но без переживаний. Мастерства мне хватает, выкручусь, но стимула уже нет. Если я раньше переживал, что сел там не по оси, либо перелет, либо перегрузка... теперь это не имеет значения. Поддерживать себя на уровне не требует особых усилий, а шлифовать себя я уже отшлифовал. Я смотрю: срок дал себе полтора года -- вроде много, а уже январь идет. Пройду комиссию; февраль, март, отпуск, май; лето отмучаюсь -- и останется одна зима. Уже лето 90 года летать не буду, а буду впервые в жизни отдыхать. И будет мне сорок шесть лет. Леша думает дотянуть до годовой комиссии в марте. Ну, если не спишут, то еще год. Валера в феврале проходит. Зрение у него ухудшается, а врач, что его пропускала, перевелась в другое место. Как-то еще сложатся у него отношения с новым доктором Он готов уйти уже сейчас. Но... может, еще год. Ну, Витя со своей язвой пролетает еще лет десять. Итак, реально предположить, что эти полтора года экипаж мой, слетанный, пролетает со мной. Это очень хорошо. Вот такой 1988-й год. Относительно Аэрофлота я давно утратил иллюзии. Это зверь прожорливый и беспощадный. Он меняться, перестраиваться, отказываться от своих догм не намерен. Все мы в нем заражены бюрократизмом до мозга костей. Х., снятый с начальника управления, летает командиром методической эскадрильи в УТО. Должность для провинившихся широкопогонников. Летят они с Ф. на Ил-76 в Мары, оттуда планируются в Норильск, с дозаправкой в Семипалатинске. Садиться там из-за дозаправки неохота. Заливают в Марах топлива под пробки и с превышением взлетного веса на несколько тонн пытаются взлететь. А кто не бывал в Мары, тот не видал жары. Полосы явно не хватает для этого эксперимента: едва оторвавшись с последних плит, сносят колесами ограждение, антенну наземного локатора, ломают шасси, распарывают себе брюхо, -- но таки взлетают и молча уходят, не доложив, что шасси повреждены и не убираются, что самолет не лезет вверх из-за превышения веса; докладывают что на выходе из зоны у них высота 3600, когда она едва 1800... Пришлось-таки садиться в Семипалатинске, но уже вынужденно: ну никак не летел самолет, едва держался в воздухе... Меня бы за одну только мысль об одном только из перечисленных нарушений... да уже б и косточки сгнили. Я -- шерсть. О "подвиге" Х. газета "Красноярский рабочий" -- орган нашего продажного крайкома большевиков -- пишет героическую поэму в прозе: герой, спас машину, в труднейшей, непредсказуемой ситуации... Мастер... Заслуженный Пилот... И Х. вновь выставляет свою кандидатуру на выборы начальника Красноярского управления ГА. Убытку на миллион рублей, а он -- герой. Правда, через три месяца в аэрофлотской "Гальюнер Цайтунг" статья на весь разворот, где Х. воздается, раскрываются все его нарушения. В царской армии в такой ситуации подавали в отставку. Стрелялись. Х. же, как старший летчик в УТО, выписывает себе командировку и едет членом комиссии -- расследовать свою собственную предпосылку к летному происшествию. Нет, ребята. Аэрофлот не изменить. Да и страну, пожалуй, тоже. И сказочками о правовом государстве, декларативными законами меня не убедишь, что я -- хозяин. Хозяин кто-то другой, а я -- шерсть. 5.01. Кончился срок пилотского свидетельства. Я не тороплюсь на комиссию: завтра выпишут из хирургии Надю, побудем хоть пару дней вдвоем, а потом не спеша, числа с 10-го, лягу на чердак (в стационар) на обследование и комиссию. 9.01. Побыли два дня; стало Наде хуже, отвез обратно, и, наверно, уже режут. Седьмой раз... Жалко ее до слез, да что сделаешь. Дурацкое ощущение бессилия и зависимости от чьей-то непреодолимой воли. Была бы вера, молился бы за нее, а так -- стараюсь отвлечься, хоть дневником, хоть стиркой, хоть каким делом. Мысли не соберешь в кучу, сижу верхом на телефоне, но тут Горбачев подкинул очередную речь, пытаюсь ее осмыслить. Речь о том, что партия сама себя способна контролировать. Что народ увидит, народ подправит, народ не обманешь... Это чистейшая демагогия. Нет, только вторая, оппозиционная партия увидит и быстро отреагирует: она в борьбе за власть будет чутко держать руку на пульсе. В конце концов, в моей работе вообще никакая партия не нужна. Никогда не поверю, чтобы тот партком, жуя, оказывал хоть какое мизерное влияние на мою работу. Да, расстановка кадров... Но кадры представляем на утверждение жующим мы, летчики, мы их знаем лучше, чем жующий партком. Никогда не прощу им ту "малину" в ресторане. В "Известиях" снова долбают нашу аэрофлотскую мафию: ворье, знакомые фамилии, дружки нашего Х. Они жрут там друг друга, а Горбачев ждет от них перестройки. А я не жду. Какой, к черту, чердак. Я успел в этом месяце налетать 16 часов, из них 6.20 праздничных; начисление где-то 400, ну, 300 чистыми, -- считай, как пенсионер. Если с Надей определится к середине месяца, то лягу на обследование, за 12 дней получу еще по среднему, это тоже рублей 300. Что-то я устал за эту зиму. И ожесточился на весь мир. Иногда хочется кого-нибудь бить, бить, пока не убью. Но кого бить-то Может, себя Вроде и жизнь хороша. Глянешь не мир божий -- солнце, снег, птички, небо ясное. Радуйся, дыши. Чего тебе надо На днях по телевизору Ирина Роднина давала интервью. Ей нет еще сорока, а настроение такое, как она сказала, что ее понять может лишь человек, уходящий на пенсию. Вот как, к примеру, я. И она не стесняется на весь мир об этом говорить: да, ушла, да, устроилась где нравится, да, основное свое предназначение вижу в семье, в воспитании детей, -- и пошли вы все к черту. 13.01. Почему я так аполитичен Почему ко мне, к моему зачерствелому сердцу, не достучится призыв партии Помню, еще на Ан-2 избрали меня секретарем эскадрильного партбюро, да еще заодно и членом партбюро предприятия. И вот, в наивняке молодости, я было попытался намекнуть комэске Русяеву, что дела эскадрильные мне, партейному вожаку, небезразличны, что, может, и со мной надо советоваться... Иван глянул на меня как на дурачка... вот и вся роль партии. На партбюро отряда был свидетелем, как дают партийное поручение начальнику, как он его не выполняет, как его потом журят и объявляют взыскание. Так я понял, что такое партийное взыскание и что такое партийная ответственность: никакой ответственности. Все для галочки. Потом я двадцать лет убеждался, что партия в газетах -- ложь, а партия в моей жизни, в моем коллективе, -- миф, отживший ритуал... без которого нельзя. А теперь Политбюро ломится в мое окаменевшее сердце со своим Обращением, суть которого в том, что Волга впадает... Это мы уже сто раз слышали. Прочитал эти декларативные призывы. По ним выходит, что ну все уже у нас есть для перестройки, только вот всем миром навалиться... Это как на том партсобрании: ну товарищи, ну давайте выступать... сами себя задерживаем... Да понимаю я, что задерживаем... но о чем говорить-то О чем Не о чем. Для галочки. Так и здесь. Всем миром. Да не хочу я. Мне глубоко плевать. Равнодушен я. Слыхали уж. Пусть партия берет на себя ответственность, что заманила, завлекла, угрозой ведь, силой затащила (а то в командиры не введут!), -- а потом весь мой душевный потенциал плавно задушила окаменевшим говном своим. Я ведь был и чутким, и ранимым, и неравнодушным к жизни, и как-то ворочался, и порывы были... да все сплыло, остались голый ствол службы, голый профессионализм и угрюмая гордость выстраданного мастерства. И понимал, что теряю человеческое, боролся как-то с собой, не запил, не подличал, как-то помогал людям, и мне помогали. Не коммунист Солодун помогал коммунисту Ершову быть человеком, а Человек Солодун помогал стать личностью человеку Ершову. Не коммунист Репин увидел в коммунисте Ершове беззаветную преданность, а Человек Репин, профессионал, Мастер, увидел в ученике божью искру и чисто человеческое желание стать таким же Мастером -- и потащил! И не коммунист Ершов понимает коммуниста Репина, когда тот молча ушел из партии, а просто человек человека. Таким как мы, там не место, и гордиться там нечем. Политбюро заявляет, что партия начала с себя и очищает свои ряды. Чтой-то не шибко очищает, а так -- из кресла в кресло... Там миллионы хапуг, жующих... и миллионы таких, которым уютно, и миллионы, которым плевать. 14.01. И хоть бы платили мало, или там жилья не было, или голодал бы... Чего мне надо Что покоя-то не дает Плюй на все. Радуйся тому, что имеешь. Жена выздоравливает -- на этот раз все обошлось -- радуйся! Какие-то там газеты, какая-то активность, какие-то выборы... Плюнь на них. Обойдутся без тебя. Шавок хватит. Какой-то сталинизм, плюрализм, Афган, Армения, Карабах, Литва, пленум, сессия, договор... В больнице человека видел Он лежит, высохший, уставясь в потолок, молчит. О чем он думает О плюрализме О разоружении Вот радуйся, что ты не на его месте. Жизни-то, собственно, в том понимании, как у большинства, -- не было. Была каторга летом и одно желание: скорее бы дотянуть до осени. А зимой -- скорее бы дотянуть до тепла. И таким самообманом в два кнута гнал и гнал своих лошадей. Осень уходила на то, чтобы отдышаться. Отпуск... если и выпадал на лето, то вез семью на юг, а с семьей -- это не отдых, это побегушки. Спасало то, что вечно ставили себе задачи, программу-минимум. То гараж строили, то дачу, то квартиру меняли, то другую, то ремонт, то мечтали дом построить... Летая, я целиком ушел в свою работу, а земную жизнь обходил, благо, жить времени-то и не было. И людей обходил, и их заботы далеки от меня. И общество за эти десятилетия чем-то там жило, как-то там менялось, -- а я пролетал. И партия все обещала, обещала, и я верил, верил... не зная реальной жизни. Перестройка открыла глаза. Жизнь оказалась очень сложна против моей работы. Очень. Надо давать взятки. Я не умею. А ребенок мой умеет. Ребенок приспособлен к этой жизни куда лучше меня. Я не смог в Риге добыть мебель, а ребенок, отдыхая в Прибалтике, вышел на мафийку, сунул на лапу, -- и мебель стоит дома. А теперь надо готовиться к жизни в этом обществе. Придется приспособиться, ужаться, выкручусь, урезая себя. Но конкурировать не смогу. Если у меня 4-комнатная квартира, и я палец о палец не ударил, кроме как деньги заплатил, то каков же механизм борьбы у того человека, кто 20 лет бьется, а не может добыть хоть однокомнатную А ну, встреться мы в равной борьбе... Он победит. Он закален, в вечной борьбе своей. Все, что у нас есть, добыто Надей, и я прекрасно отдаю себе в этом отчет. Мое дело было -- средства. Ее -- все остальное. Ее связи заработаны честным трудом, способностями и одним хорошим качеством -- разговаривать с сильными мира сего на равных, без подобострастия. Это подкупает и запоминается надолго. Но и это все же не главное, а главное -- связи поддерживать; для этого нужен такт. Время пришло -- связи приводятся в действие и срабатывают, и не по мелочам, а в главном. Как бы это выразить. Тех прямолинейных пролетарьев, что воспитаны на слепой вере, либо на стремлении горлом взять, -- их бьют по носу и вечно отодвигают, иной раз просто назло. Сами же воспитали таких и сами же не любят. Таким почему-то не везет в жизни, и имя им легион. То, что мы имеем, за это совесть наша чиста. То, что сделала Надя для района, для города, вполне окупает хорошую квартиру, в хорошем месте, с телефоном, машину, гараж и дачу. Стандарт мечты советского человека. Я тоже вроде сделал немало, но, по существующим порядкам, я шерсть, мне не положено; в лучшем случае -- двухкомнатная кооперативная. Но уж коль нам удалось -- извините, мы только получили по минимуму справедливости. А то, что мой коллега живет в малосемейке, а жена его годами горло рвет в приемных... Моя горло не рвала, а вкалывала, и головой, и руками, зримо, для людей, и думала наперед. У одних связи среди тех, кто дает сиюминутные блага: тряпку, кусок сала, лекарство, запчасть. У кого-то -- среди тех, от слова которых зависит, поощрить ли толкового работника жильем или садовым участком, помочь ли устроить судьбу ребенку, найти ли хорошего врача для серьезной операции. Такова жизнь. Я ни тех, ни других, никаких связей не имею: нет таланту. Я сумел обеспечить семью только средствами к существованию, а супруга позаботилась о крепчайших тылах. Чего ж нам стесняться. 14.01. Читая газеты, приходишь к выводу. Два характерных явления в странах социализма. Везде неспокойно, и везде инфляция. Видимо, история сделала свой выбор и объективно оценила, что социализм капитализму проиграл. Социализм ведет к застою -- это абсолютно во всех странах -- и к политическим тупикам. Большевики скажут: не социализм, а его неверная интерпретация... Не знаю, какая интерпретация в странах капитала, но загнивающий монополистический капитализм процветает. Сравним Японию и СССР. Феодализм, монархия, азиатство, море пережитков, -- да много параллелей. Так вот, сравнивая, видишь. И там одна партия и живой император, и здесь одна партия и тоже... царь. Тут все сплотились, и там сплотились. В результате -- они идут впереди острия мирового прогресса, а мы -- в глубочайшей, извините, жопе, и это нам еще комплимент. И разница между нами -- не меньше полувека, это если еще не стоять на месте, а ведь они -- ой, не стоят. А в соцлагере -- лагерь и есть. В Венгрии было зашевелился народ -- Россия задавила; в Чехословакии тож. Немцы помалкивают: попробуй, подними голову, память о войне еще свежа. А за стеной, в ФРГ... там жизнь чем-то неуловимо отличается. Ну, братушки-болгары -- наша 16-я республика, больны нашими болезнями. Румыны, со своей нефтью, -- сами по себе. Югославы -- поиски и потери. Кругом бунтуют. Китай воюет с Вьетнамом. Северная Корея -- фанатики, не шибко-то за объединение с Югом... нужна она ему. Когда Венгрия установила дипломатические отношения с классовым врагом, маршал Ким Ир-сен порвал с Венгрией. Дикие люди. Ну, а уж монголы за 65 лет шаганули по социалистическому путю ой как далече. И бедные тувинцы, сдуру примкнувшие к нам в 44-м году, наверно сейчас сожалеют об этом шаге. Вот единый социалистический лагерь. Да, а про Польшу вообще молчу. И везде инфляция страшная. Чего же ждать нам Думается, того же. Но что характерно. Новое политическое мышление изошло на мир в открытую -- от нашей КПСС. И оно дало огромный толчок миру, факт. И мне кажется, мир этот толчок обязательно использует, как использовал до этого множество наших идей, -- а мы останемся за бортом. Во вне успехи есть, внутри -- тормоза. И только если все мы дружно, всем миром... Старая песня. Нас учили: капитализм жесток и бесчеловечен. На самом деле, социализм оказался жесточе: мы все ожесточены. Социализм лицемернее. Капитализм говорит: мне плевать, кто ты и откуда. Будь сильным, борись, как зверь, как все живое, побеждай; пусть проигравший плачет -- смотри, ужасайся и не будь таким. Такова жизнь. И ведь люди там живут -- в противоречиях, в страхе, в борьбе, но в каких-то нормах. Социализм же -- как новая религия. Верь в сказки, а вера откроется только пролетарию как страдальцу. Пролетарию все пути открыты -- за одно его происхождение. Ну, немножко ж надо и работать. И -- сорок миллионов народа репрессировано. И в результате -- война, и еще двадцать миллионов (да двадцать ли) в расход. И тупик. Страна пришла. Да, больно нам узнавать, какое же мы стали дерьмо. Но некуда от правды деться -- глаза нам открыла таки партия. Венгрия решила: многопартийность. Горбачев пока говорит: не-е... власть мы не отдадим, и ни о какой многопартийности не может быть и речи. Пока Летал с проверяющим Ш. Хорошо помню его отношение к экономии топлива: он был против, потому что, мол, на меньших, экономичных режимах и скоростях полета перерабатывается ресурс, а он обходится дороже топлива. Отсидев ночь на запасном в Оренбурге, готовились на Симферополь. Зная, что там туман, Европа и прочая бяка, даю указание залить топлива с запасом, благо, загрузки мало. Ш., прикинув, посчитал, что лишних три тонны -- роскошь, упрекнул меня в непрофессионализме: надо, мол, экономить. Мы с экипажем переглянулись: уйдешь по туману на запасной, пожалеешь, что не залил лишку. Ладно, залили 28, по расчету -- 27. Я прекрасно знаю нормы расхода, умею экономить. Но мне за это не платят. Пусть же действует объективный закон. Аэрофлоту должно быть хуже от своей жадности. А иначе -- не прошибешь. Мои благие устремления уже давно засохли и облетели с черного ствола службы. Мы потом долго и со смаком смеялись. Экономист... на злобу дня. А зашел разговор о Репине, как он ушел из партии, -- Ш. сказал, что это непорядочно: как стал таксистом, так жалко стало денег, взносов, -- вот, мол, что его побудило. Ну и корми ее, свою партию. А когда я сказал, что пока буду летать, мне выгодно откупаться от нее взносами, а то по службе может не повезти, -- ой как этот чистоплюй возмутился... Конечно, мучаясь и терзаясь этими непростыми моральными вопросами, я, по порядочному, должен предстать пред лицом своих товарищей-большевиков, и, каясь, положить партбилет сейчас, -- как я есть недостойный бороться за святое дело коммунизма. Но товарищи мои, большевики, меня не поймут и втихаря обзовут дурачком. Но зато морально я буду прав, а Ш. пожмет мне руку... и, пожалуй, на совете командиров поддержит намек, что, мол, Ершов положил партбилет, так какой с него тогда командир экипажа... Нет уж. Все мы продукты своего времени. И от партии откупаемся, чтобы помалкивала, когда воруем, или чужое место занимаем, или несостоятельны, или просто чтоб партия не укусила, если задумаешь уйти. Несознательный я. Начитался про дурачков-правдоискателей. Зачем То ли дело. В баньку сходил сегодня -- и счастлив. Надя выздоровела -- и слава богу. Оксана на повышенную стипендию сдала сессию -- вот и радость. И пошли вы все, со своей моралью, политикой и экономикой, подальше. 18.02. Государство уравнительного социализма. Страна троечников. В ее схему никак не вписывается отличник, талант. Поэтому и требования, вкусы и нормы... средненькие. Прав был тот француз, который, выйдя из нашего столичного ГУМа, воскликнул: "Боже мой! Такое белье -- и такая рождаемость!" И правильно. По понятиям цивилизованного человека, мужчина, случайно увидевший женщину в таком белье, должен бы получить на почве нервного потрясения устойчивую импотенцию. Не потому ли наша страна не нуждается в презервативах Так нет же... по абортам мы не на первом даже, а на нулевом месте. Может быть, я был бы уже миллионером, избери Россия иной путь. Кто его знает. А так я такой же нищий, как и все. Сказать в цивилизованном обществе, что жена капитана воздушного лайнера не может купить себе бюстгальтер... Да и я хожу в ситцевых рабоче-крестьянских трусах. 20.02. То состояние мышления, которое я, как и многие, переживаю нынче, называется политическим нигилизмом. Наверное, и через это надо пройти, через эту детскую болезнь самостоятельного осмысления жизни. У меня выходит, что Маркс, Ленин, РСДРП, революция, -- все было напрасно, вело в тупик. Вряд ли. У человечества появился выбор.. Другое дело, что новый, неизведанный социалистический путь пока не дал того результата. Коллективное хозяйствование в наших условиях пока уступает частному. Ребенок родился преждевременно Умилительный пример рабочего-путиловца насчет того, что "часы теперича -- наши", не подтвердился жизнью. Оказалось, что психология "мне, мое, много" более живуча и более присуща реальному человеку при любом строе. Вопрос собственности -- вот главный вопрос, и при социализме "наше" не пошло, стало -- "ничье". Поэтому Совет трудового коллектива -- нежизнеспособная идея. Нужен Хозяин и -- "мое". А страна себе живет, государство со страшноватой историей. Не надо все отметать. Я родился и рос, учился, кормился, трудился в этой стране, с этим народом, болел его болезнями, и вполне осознаю себя частицей Родины. Обидно за обман, но все же это лучше, чем слепая вера, неведение и бездумье. И опять же: линию на правду твердо держит партия. Ну, партийное руководство. Ну, не на всю правду. Им наверно страшно глядеть на джинна, выпущенного ими же из бутылки, но деваться некуда. Всеми силами пытаются создать в народе предпосылки понимания того, что возврата нет, что все уже всё поняли и что абсолютное большинство уже подхватило знамя -- и вперед! Нет. Пока шумит и выпускает пар незначительная и не самая значимая часть народа. Народ же, привыкший не торопиться с выводами, -- и не торопится. Молчит, выжидает. И я с ним. Вот нас -- большинство. Но в моей реальной жизни, в той, что меня кормит, в моих производственных отношениях, я тщательно отгораживаюсь от всего этого шума строго очерченными рамками ремесла -- и не более. 22.02. Переваривая информацию и пытаясь осмыслить то, что называется перестройкой, я прихожу к одному выводу. В стране два класса: власть имущие или бюрократия -- и остальные. Власть имущие это: Генсек, он же Председатель Президиума, это члены Политбюро и ЦК, это КГБ, это министерства и ведомства; то же самое на уровне республик. Их аппарат -- миллионы человек. Их придатки -- комсомольская, профсоюзная, народно-контрольная и прочая бюрократия. На местах: обкомы с их аппаратом и придатками, и параллельно -- и главнее -- щупальца министерств: директора предприятий и шерсть вокруг них. Всей этой олигархии принадлежит реальная власть. За обладание этой властью идет борьба, и они ни за что на свете власть не отдадут. Власть -- их высшее, выше денег, устремление и смысл существования. Они взяли власть еще при НЭПе, и все страшные политические преступления -- дело только их рук. Народ эту власть не хочет признавать, да просто ненавидит, но... власть у них, а не у нас. Они могут с нами заигрывать, иногда что-то подсластить, -- но поступиться, ослабить хватку и отдать власть -- ее они не отдадут никогда, ни за что, какой бы перестройкой ни прикрывались. Не надо тешить себя иллюзиями. Нам сверху спущены перестройка и демократия: так надо, а то трон зашатался. Демократии -- море, но -- до определенной черты. Вы тут себе, внизу, шумите, выбирайте этих... депутатов, что ли, и т.п. А мы там, наверху, решим. Не верю я им. Это -- противоположный, полярный мне класс. Я их контролировать не могу. Такое точно общество и на Западе. Тоже демократия -- до уровня, до черты... а вершат олигархи. Все уже было: хождения в народ, видимость глубокого знания народных бед, рука на пульсе... Только у нас пока еще руки из толпы не пожимают, и телохранители мумиями стоят, глазками бегают. Они страшно далеки от народа -- сынки обкомов, выросшие на доппайках и льготах и с детства надышавшиеся атмосферой власти. Они просто не могут представить себе, как это можно прожить на пенсию 60 рублей. А люди как-то же живут... Так называемое членство в партии -- фикция. Ты -- маленький кирпичик в основании той пирамиды их власти. И твоя партийная организация -- фикция. Она нужна им, чтобы распоряжаться кадрами, тобой распоряжаться. Конечно, уровень демократии повысится. Да, возврата не будет. Да, оценим прошлое. Да, наобещаем на будущее. Да, вы сами. Да, преодолевайте страх. Давай-давай. Шуруй-шуруй. Это правда. Истинная правда. Но -- не вся правда. Что реально изменится в жизни олигархии Конечно, подчистят аппарат и выбросят старье... в связи с уходом на заслуженный отдых... тех, кто не соответствует новым требованиям. Но сынков-то Кровинушку-то То-то. Где-то мы еще контактируем с ними -- на уровне, когда они едва только начинают утверждаться в своем классе: ну, райком, райисполком, директор... Контактируем робко, на пороге приемных... Но боже ж мой, какой уже властью и какими возможностями они обладают! Квартиры, блага, судьбы детей... У них в руках то, что недоступно всю жизнь сотням миллионов людей у нас в стране. Что же тогда говорить о верхних эшелонах власти. И какие же у них аппетиты и запросы! 28.02. Еще два года назад я и представить себе не мог, что меня будут волновать такие вопросы. Что же это за социализм у нас такой Большевик сорвал за месяц куш: три миллиона рублей. Сорвал на сумасшедшей конъюнктуре. Заплатил 90 тысяч взносов. Все законно. А моя дочь говорит: зачем всю жизнь вкалывать врачом, окончив престижный вуз, -- чтобы потом за всю эту жизнь не заработать те же 90 тысяч На хрена нам такой социализм Но все законно. 1.03. Глядя на успехи наших заправил на внешнеполитическом поприще, поневоле приходишь к мысли, что Горбачев входит в глобальную историю по нашим внутренним костям, топча их. Ну, а что же на моем рабочем месте Мы по-прежнему мерзнем в профилактории, на тех же неудобных, единственных во всем Аэрофлоте койках. Депутатская напротив нас, отвоеванная было под детсад и тут же сожженная и разворованная, медленно и со скрипом, как все, отвоеванное у большевиков и переданное народу, отстраивается. Говорят, уже угрохали туда больше, чем стоило бы построить новую депутатскую. А у нас так и не работают бачки унитазов, все разграблено, вечно нет воды, и вонь. Левандовского избрали начальником управления. На опустевшее место командира объединенного отряда метят те же ворюги, что крутились в отряде на руководящих должностях. Но все же в профилактории кормят бесплатно; пресловутый телефон, чтобы звонить в план, работает безотказно; автобус, не менее пресловутый, ходит почти по расписанию. Успехи перестройки налицо. Добавили нам по 30 рублей окладу... естественно, за счет сокращения премиальных за безаварийный налет. Говорят -- сбылась мечта идиота! -- будут платить ежемесячно за экономию топлива и летного времени. Долго боролись, но наконец отменили дурацкую производительность и удельный расход как показатели эффективности нашей работы. Без штурмана летают добровольцы; километровые штурмана делит между собой экипаж: летом набегает добавка к зарплате до 100 рублей. Пытались создать видимость выборов командиров эскадрилий. Хотели на место Селиванова избрать Солодуна, но не удалось: преимущество в один голос решило дело. Демократия. Остальные комэски тоже остались на местах. Я вроде бы избран в партбюро эскадрильи. Два года не пропагандирую; отстали. Мне плевать. Ну, Вася, ты мечтал экономить топливо. Дерзай! А мне плевать. Посмотрим, как оно обернется. Средний заработок у меня все равно в 20 раз меньше, чем у моих коллег за рубежом. Ну, в 10. Ну, даже вдвое -- и то видно, что меня обирают. И что мне та тридцатка за экономию Прошел годовую комиссию спокойно, с запасом. Думаю, здоровья хватит еще лет на пять, а мне больше и не надо. Здоровье очень берегу. Надо держаться за работу и спокойно себе летать до 50 лет, не беря ничего в голову. Начали сниться полеты. Днем постоянно проигрываю в мозгах аварийные ситуации. Летаем, честно, на дерьме: того и жди... А экономия... экономия -- это очередная кость, как собаке: на, давись, только не гавкай. Вот и вся наша перестройка. Нигилизм нигилизмом, а в "Комсомолке" пишется ученым-марксистом, что в ведущих капиталистических странах нет и не может быть пролетарской революции, потому что там рабочие живут вполне прилично. И это так потому, что капитализм в 30-е-40-е годы сделал такой скачок вперед, какого классики марксизма в своих трудах предусмотреть не могли. От себя добавлю: а мыслящий капиталист, изучая работы пресловутых классиков, понял, что чем готовить себе могильщика, умнее будет поступиться частью доходов и создать могильщику приемлемые условия существования. И создал. Теперь миллионы бичей-безработных у них живут на пособие, а классовые бои идут, в основном, за то, чтобы подтянуть уровень зарплат и пенсий к проценту роста уровня цен. Когда еще мы, большевики, подтянем нашу мизерную зарплату в рублях 1961 года к уровню цен 1989 года А у них рабочие и на Канарах отдыхают. 16.03. Вот что интересно: если бы вдруг нашего Советского Союза не стало, в мире ничего бы не изменилось. Они без нас жили, и живут, и проживут. Обойдутся. Так вот мы и стоим с протянутой рукой на обочине, а мимо несется мир, с любопытством поглядывая и покачивая головой. Слишком наша телега разбита, чтобы даже брать ее на буксир. Соцстраны вьются вьюном. Китай, опомнившись после культурной революции, завертелся, себя уже накормил, торгует компьютерами. Венгрия покупает у Красноярского ОАО списанные Ил-62 -- на алюминий, под пресс; расплачивается ЭВМ. Польша легализовала проклятую было "Солидарность", вводит президента и сенат, а враг народа Валенса -- лауреат Нобелевской премии. Большевики везде уже поняли, что их догмы и есть главный тормоз. Хуже их догм -- только исламские. Зашореннее их мышления -- только мышление аятоллы. Так он же старик, ему же больше лет, чем Брежневу было. Куда же делись мои восторги недавних лет -- восторги романтикой летной работы, мягкими посадками и постижением тонкостей ремесла Ремесло и есть. Вот осваиваю для себя переплётное дело: нравится. Тоже ремесло. Кто-то овладел им -- и на всю жизнь кусок хлеба. А для меня -- хобби, одно из целого ряда других. Я и это могу. Руками я себя прокормлю. Но все таки: где же восторги Всё, молодость прошла, 45-й год. 30.03. Началась зеленая полоса жизни. В Ташкенте, в последнем рейсе перед отпуском, у меня в автобусе профессионально вытащили из кармана пилотское свидетельство и столько-то сот рублей. Ну, деньги заработаю, их не жалко, а вот пилотское... Согласно нашим гуманным аэрофлотским правилам, я теперь уже не пилот первого класса, и поэтому не могу летать командиром Ту-154. Только и всего. Путь к левому креслу лежит теперь через тернии: сдача зачетов на МКК управления; сдача по новой на первый класс в Ульяновске, т.е. получить все пятерки по профилирующим предметам; строгий выговор за халатность; лишение годовых премиальных. Если не захочу или же не смогу сдать на класс, то мне выдадут пилотское второго класса, и буду летать вторым пилотом. Ни у кого нет ни малейшего сомнения, что я, пролетав семь лет в первом классе, командиром Ту-154, вполне достоин этого звания. Все мне сочувствуют и разводят руками: таков порядок. Лучше бы я потерял паспорт и партбилет, и военный впридачу. Там все делается автоматически. Лучше бы потерял водительские права: три минуты сдачи по карточке -- и получай новые корочки. Но пилотское... Ну, эмоции уже прошли за 10 дней. Уже отношусь философски. Уже слетал в Ташкент, съездил на почтамт и в бюро находок, унижался в отделениях милиции перед вежливыми чурками в погонах, пинавшими меня из одного отделения в другое, не желая брать на себя висяк. Да еще -- русского, никак не желающего понять такую простую истину: за ту несчастную справку, которую я у них вымаливал, надо бакшиш -- такова советская узбекская действительность. Как же без бакшиша. Пришлось мне, честному коммунисту с 20-летним стажем, пойти на элементарную ложь, которой они скорее поверили, чем правде, и дали, наконец, ту справку, без которой нельзя начать дело восстановления документа. А пока я -- советский безработный. Ну что ж, поеду, сдам. Отпуска у меня много. А пока хожу парюсь в баньке, и пар сегодня был отменный. Сдать экзамены на класс для меня не проблема, ну, суета. Случай этот лишний раз меня убедил: перестройка пока -- пустой звук. А национальная проблема для меня решена. Мои узбекские братья, век бы их не видеть, расцвели у меня под крылом. Махровым цветом. В бюро находок я видел тысячи утерянных документов: штабеля паспортов, дипломов, удостоверений, пропусков. Это все было украдено, вырезано из карманов и сумок и потом подброшено в почтовые ящики. Мое красноярское свидетельство, видимо, уничтожили за ненадобностью, а был бы я ташкентский -- шантажировали бы и слупили еще несколько сот рублей, но документ бы вернули. С каждым в нашей советской стране может случиться такая беда: как и я, миллионы людей штурмом берут переполненные автобусы каждый день. И как и у меня, у них в этих условиях щипачи могут экспроприировать содержимое карманов и сумок, как ни береги. На меня было потрачено едва ли 20 секунд -- и молнию обратно закрыли... Но в беде советский человек перед Системой одинок, а пилот первого класса -- и подавно. А тут какие-то выборы... не пошел я голосовать. Судя по тому, что в Москве Ельцин набрал подавляющее большинство голосов, популярность его в народе велика. В своей программе он играет на больных струнах: нар-р-рёд, мол, бедствует, а большевики благодушествуют... И обещает лишить большевиков льгот. Такое не прощают, и его сожрут. А если не сожрут, то он -- реальный конкурент Горбачеву; приходит его время. Пора рубить царьков под корень. Но нет, не даст Горбачев, он скорее полумерами спустит на тормозах проблему... хитер царь. 5.04. Зеленая полоса жизни закончилась. Мои начальнички усердно толкали меня под наказание и во все круги нашего бюрократического ада. Замполит, вчерашний брат-летчик, Валера А. демагогически заявил, что мы же идем к правовому государству, и поэтому, мол, нельзя идти в обход инструкций. Командир летного отряда Гена П. разводил руками и поминутно бегал консультироваться к Яше Конышеву. А у нас же недавно только поменяли пилотские свидетельства старого образца на новые. Взял я тогда у начальника штаба в сейфе свое старое пилотское свидетельство, на котором есть и подпись, и министерская печать, и которое отличается от утерянного нового только толщиной корочек и другой формой талонов нарушений, -- взял и предложил: продлить его за два прошедших года, да и летать себе. Гена П. возразил, что... номер же другой... а под текстом сквозило: а вдруг то, утерянное, всплывет... отвечай потом... как бы чего не вышло... Короче, посоветовался я в управлении с Линой Ивановной, сходил с нею к начальнику ЛШО Вите Шуляцкому, тот взял на себя и разрешил летать со старым, а Лина Ивановна дала чистый талон нарушений 1 взамен вырезанного тогда Медведевым. Шуляцкий позвонил моему командиру отряда Гене П., и тот продлил, подписал. Мы только молча посмотрели друг другу в глаза. И кому какое дело, что мы идем к правовому государству. А Виктор Филиппович Шуляцкий своей властью реально помог пилоту, и спасибо ему за это. 17.04. Газеты публикуют такие цифры и такие факты, что просто оторопь, ужас берет, и жалость к народу, ободранному, обманутому и заведенному в тупик партийными сусаниными. Кругом один обман, зло и несправедливость. И не надо далеко искать корни событий в Казахстане и в Прибалтике, в Степанакерте и в Тбилиси, -- везде и во всем, в конечном счете, виновата партия. Все кругом ложь. Страна не дошла до стагнации, а катится в пропасть. Всем на все наплевать, а когда проснутся, будет поздно. На работе опять: отслюнявим на субботник по червонцу, заткнем большевикам глотку. Ну до каких же пор Комэска отвечает: а то пошлют доски таскать. Да кто пошлет-то Партком Да послать его подальше. Собрание провести и принять резолюцию: считая, что идея ленинских субботников как образцов коммунистического труда в современных условиях изжила себя, превратившись в свою противоположность... и т п. Вот и вся свобода личности. Не пойдешь на субботник -- накажут, не мытьем так катаньем. Припомнят. И это на пятом году перестройки, результатов которой пока не видно. А по телевизору кинодокумент: семидесятилетние бабки валят лес, чтобы зимой себя согреть дровами, и эту перестройку называют брехней; а насчет властей -- и вообще открытым текстом: "ходишь, ходишь, бьешься, бьешься... да насрать..." Да, да. Вот именно. На нас, на народ, на наш подчиненный класс им, большевикам, начальникам, управляющему классу, -- насрать. Тоска берет. Как-то на все руки опустились. Ухожу в себя, в семью, в личное, а партийная работа, опчественные интересы как-то потеряли значимость. Плевать на все; одни полеты остались. Избрали меня в какое-то бюро -- ну, ребята, это вы зря, сами скоро убедитесь. Какой я к черту коммунист. И даже не очень волнует. Общее такое настроение: да барахло все это, вся перестройка ваша; да не стоит нервов. Как же мы повязаны этой всей системой. Этой обязаловкой. Что вырвешься на дачу и просто дышишь. Уехать бы в деревню, осесть на земле... да приросли к городу. Поздно. Купить новую машину... Не могу. Нет ни денег тех, десяти тысяч, нет ни машин лишних у государства этого; ворюгам и то не хватает, где уж летчикам. Боже мой. 20.04. В "Комсомолке" опубликована статья о разгерметизации Ту-154. Грузинский экипаж летел из Тбилиси в Одессу; над горами забарахлил агрегат 2077: перепад не рос, росла кабинная высота, По РЛЭ положено перейти на дублер. Опытный экипаж знает, что причин может быть две: либо отказ 2077, либо неполное закрытие клапанов сброса воздуха, т.е излишнее стравливание из кабины, никакого наддува не хватит. Экипаж летал вместе всего 15 часов, не объясняется, почему: молодой ли, или кого-то заменили. Ну, ничтоже сумняшеся врубили дублирующий 2077, и тут же -- полная и мгновенная разгерметизация на 10600. Что-то у меня вызывает сразу сомнение эта мгновенность. Это может быть только так, как у нашего Вити Г.: ошибочно вместо "Дублер АРД" он включил похожий, под таким же колпачком и рядом расположенный тумблер "АРД -- сброс давления", действительно открывающий все клапаны сброса. Эргономика кабины, мать бы ее. При включении дублирующего 2077 обычно бьет по ушам, но терпимо, и давит на перепонки еще минут 10-15, пока высота в кабине не опустится до нормы. Ну ладно. Пусть молодой, неопытный командир, неслетанный экипаж. Пусть уж теперь судьбой наказаны: полтора года волокитят с пенсией, ибо списаны оба пилота и штурман -- из-за гипоксии мозга. Идет шепоток о симуляции, недостойный такой шепоток... но такова наша ведомственная действительность. Мне надо делать выводы, для себя. И первое, что надо уяснить: при отказе 2077 (а у нас как-то частичный был, обошлось) надо учитывать, что при переходе на дублер может вот такое случиться. И над горами, когда экстренно-то не шибко снизишься, надо думать и работать, спасать людей. А наши кислородные маски таковы, что ни на голове не держатся, ни связь в них сразу вести нельзя, ни вообще быстро надеть. Реально одно: пилотировать одной рукой, а другой держать у лица маску. Это трудно, но другого пути нет, особенно при внезапной разгерметизации, допустим, при разрушении конструкции, при взрыве. Я бы на их месте прежде подготовился к экстренному снижению, так, на всякий случай; для них же необходимость снижения, видимо, явилась полнейшей неожиданностью. Надо прежде всего взять всем маски, сделать несколько глубоких вдохов, продумать действия на случай разгерметизации -- и все оговорить. Лучше заранее надеть и отрегулировать, а если не получается, держать в руке. И если при включении дублера самолет разгерметизируется, то маска уже на месте. Да ее схватить в любой ситуации -- две секунды. Действия таковы. Командир дает команду на снижение, правой рукой малый газ, интерцепторы 45 и плавно штурвал от себя, триммируя и контролируя при этом перегрузку. Это займет 7-10 секунд. Думаю, при необходимости можно сделать пару вдохов, затаить дыхание и оторвать маску от лица, оставив ее в руке; этой рукой и помогать пилотировать; можно и отдавать команды, периодически поднося маску ко рту для вдоха. Второй пилот таким же образом выпускает шасси и левой рукой тоже давит штурвал, страхуя командира, а правой держит маску и периодически может отнимать ее от лица с задержкой дыхания. Можно вполне справиться и установить снижение 70 м/сек, можно и перебрасываться короткими фразами, а главное, более-менее регулярно дышать. Штурману и инженеру одной руки вполне хватит на те две минуты снижения. В горах, в облаках, ночью, штурману вполне хватит одной руки, чтобы работать с локатором. К этим действиям надо быть готовым всегда, в любую минуту. Видимо, грузины были просто-таки врасплох застигнуты, даже по вдоху из масок не смогли сделать. Автопилот отключать не надо: по тангажу он сам отключится, пересиливанием, а курс оставить штурману. А они крутили штурвалы двумя руками каждый. А бортинженер себе дышал кислородом и остался на летной работе; их же списали. Оборачивается так, что тренированные, закаленные, контролируемые медициной летчики оказались слабы здоровьем и стали падать в обморок в метро через несколько дней после одноминутной гипоксии. Надо полагать, что уже через минуту после начала экстренного снижения они были близки к той высоте 5000 м, которую в барокамере обязаны выносить без масок в течение 18 минут. Так что... и правда, симуляция Я ребятам, конечно, не завидую. Чем они виноваты, что у нас самолеты такое дерьмо Что маски взяты из ВВС и конструкция их приспособлена не к авиагарнитуре, а к шлемофону сорокалетней давности, к которому прицеплять ее надо с помощью техника еще на земле Как я ни пробовал надевать ее на голую голову, без гарнитуры, пока в этих лямочках-резиночках разберешься... Даже если перед полетом ее подогнать. А по РЛЭ маску положено надевать, прицепляя ее к авиагарнитуре, т е, к наушникам. Ну а если дым в кабине, то я уже обо всем этом писал выше, в связи с Сыктывкаром, с катастрофой Ту-134. Короче. Самолет такой, что даже действуя по инструкции, надо ожидать любого отказа, а уж что связано с СРД, то заранее, не дожидаясь большой высоты, надо обмозговать, да приготовить все маски на всякий случай, а то и надеть, и подогнать, и связь проверить. А уж потом делать, на глубоком вдохе. Мало просто контроля экипажа. Кстати, именно то, что экипаж отметил тот факт, что они все следили за тем, какой именно тумблер включает бортинженер (второй пилот следил, хотя ему-то за спиной как раз и не видно, ну, никак) -- вот этот факт меня и настораживает: скорее всего он таки включил сброс давления вместо дублера, а потом договорились, как врать. Обычное дело. Да, ошибиться может любой, но высока цена ошибки. Не имею морального права упрекать моих братьев по оружию в ошибке или в симуляции. Но надо как-то защитить летчика, потерявшего здоровье на работе. И вроде наградили экипаж ... грамотами и ценными там подарками... значит, не виноваты. И списали, дали инвалидность, а вот пенсию по среднему, как положено, не дают. Ну... там -- Грузия, а командир-то русский... Говорю так потому, что сам на днях на своей шкуре испытал, каково нынче в стране Советов, в национальной черной республике, да перед начальником-националом, да русскому просителю. Вот такая действительность. Или я на нее, на советскую-то на нашу, -- клевещу. А будь экипаж грузинский -- ходили бы с орденами и персональной пенсией, по среднему. Как получили ордена армяне в Армении, когда на взлете сдох двигатель. Не успел еще тот двигатель остыть, как уже был приказ. Мне не надо ни ордена, ни той персональной пенсии. Но хочу летать социально защищенным. Однако же, пока моя защищенность -- в предусмотрительности. А случай этот, о котором я узнал из газеты, у нас в приказах и информации не проходил , а значит, не изучался. Гласность. 12.05. Как всегда после тяжелой ночи: доберешься домой и не можешь сразу уснуть: привычное жжение в груди, липкий пот, покрывающий все тело... кое-как задремлешь, спасибо, что есть где и не мешают; через пару часов просыпаешься разбитым, весь в поту, хочешь и не можешь задремать снова; вылезают болячки, кашель или еще что. С трудом дотягиваешь до вечера и уж там проваливаешься в настоящий, крепкий, выстраданный сон. Это я вернулся из ночного Благовещенска. На обратном пути, от Киренска до Богучан, экипаж потихоньку подремывал. На что уж Витя привычный, а тут на длинном, в несколько сотен верст, прямом участке, в тишине утреннего эфира, -- и он клюнул носом, но лишь я взял пару градусов правее, чтобы по моим расчетам выйти точно на ось трассы, тут же очнулся и -- привычка штурмана -- сразу: что за курс И уже не расслаблялся до конца. Проверяющий Сережа Пиляев привычно подрагивал ногами, качая коленкой в стороны: не сплю, бодрствую; а голова моталась с плеча на плечо, и тонкая нитка сонной слюны текла из открытого рта на лацкан пиджака. Счастливый бездельем, второй пилот скорчился на приставном кресле и добирал за предыдущие бессонные ночи. Бортинженер стерег свои приборы, раскрытая книга лежала на столике, шевелился изредка, листал. Я терпел, хоть и засасывало; прямо уговаривал себя: ну потерпи, стисни зубы, через 20 минут снижение... а голова сама застывала в первом попавшемся положении, и веки на секунду прикрывались, опуская на усталый мозг легкую вуаль первого сновидения. Вздрагивал, гнал сон, дышал кислородом из маски; откинув спинку сиденья, качал пресс, выгибал спину, отжимался на руках, крутил чугунной шеей; все это в узком пространстве между штурвальной колонкой, педалями, спинкой кресла и коленом штурмана... В общем, перемогся. Довез полторы сотни сонных пассажиров, в утренней дымке вышел на полосу и долго, долго добирал штурвал, чтобы мягче посадить летучую машину. Ползли по перрону к выходу в город, а навстречу шмыгали детишки с цветами, и все мимо нас, отыскивая сзади, в толпе прилетевших, родные лица. Вот работа. Не было никаких циклонов, гроз, болтанки; ясная ночь, синел, потом алел слева горизонт; садились из светлеющего неба в черную ночную амурскую петлю; шли в АДП в сереющих сумерках, а в окне уже зелено-розовое восточное небо на глазах багровело, и день настал. Взлетали навстречу солнцу, а по нашему времени -- половина пятого утра. За все удовольствие -- полсотни рублей, и два скомканных дня: спи до того, спи после того... спи-отдыхай. Послезавтра -- четырехдневный Симферополь. По какому режиму спать, есть, -- по домашнему или же перестроиться под крымский, чтобы потом снова перестроиться под домашний, чтобы через день снова лететь в Сочи... Но это издержки. Будем развратно спать по 12 часов, ложась по красноярскому, а просыпаясь по крымскому времени. Может, съездим на троллейбусе к морю, а то будем валяться на кроватях и читать, читать впрок. И назад лететь ночью, снова чувствуя привычное жжение в груди. И так -- все лето. Работать надо, за зиму наотдыхались. Сняли нам врачи ограничения по диагнозам, но мы с Валерой отказались от продленной саннормы. Здоровье дороже. Сверхурочные у нас оплачиваются не вдвойне, а как обычно; это еще одно противозаконие, но дело не в деньгах, а в работе на износ, из ночи в ночь. И мы старимся, и жены наши старятся без нас, и годы уходят, уносят здоровье и желания, гнут и гнут... и не только спину. Мы тут вспоминали долголетие старых летчиков-испытателей, Громова и Коккинаки, и Серега без околичностей сказал: у того Громова налет -- шестая часть твоего, и ночами он большею частью спал, а если ставил рекорд, не спя по две ночи, то за это ему светил орден, а тебе -- хрен в рот. И он летал один, а у тебя за спиной не балласт -- люди. Так что не разевай рот прожить 80 лет. Обидно. Ну вот, опять нытье. Да нет, какое это нытье. Работа, конечно, трудная, и трудная не только усталостью. Мы же еще, между прочим, и задачи свои решаем. Недавно летали с Лешей в Норильск, и нам не удались посадки. Машина только что из ремонта, подушки сидений новые, высокие, не убитые до тонкости пилотскими чугунными задами, -- и горизонт проецируется чуть не по верхнему обрезу лобового стекла. А привычное глазу положение -- нижняя треть. Приходится откидывать назад спинку сиденья, чтобы смотреть на горизонт через эту нижнюю треть стекла. Но тогда далеко от штурвала -- прямыми руками приходится его крутить. Поближе подъехать -- надо педали в глубину угонять. Регулируешь, регулируешь, туда-сюда... все не так. И хоть глаза вроде и видят тот горизонт на нижней трети, но обрез козырька приборной доски от глаз дальше, угол зрения другой, полосу охватываешь взглядом уже на другом расстоянии... короче, словами все описать я не могу, это вырабатывается годами и определяется одним только ощущением удобства, влитости в кабину, подбирается перед полетом за 5-10 секунд перемещением кресла, спинки, подлокотников и педалей, и потом проверяется удобством отклонения всех органов управления. А тут -- ну не так, и все. А в результате -- ложное ощущение, что ты летишь над бетоном выше или ниже; на выравнивании, на скорости 260, когда ты должен вертикальную 3-4 м/сек уменьшить до нуля, в диапазоне высот 6-4 м, за две секунды, где все на интуиции и шестом чувстве, -- в этот момент тебе кажется, что ты идешь чуть выше, что еще полсекунды... подпустить землю поближе... удар! -- вот она, земля-то. Ну, хорошо, мы опытные профессионалы, мы и это предвидим, и заранее подкрадываемся так, чтобы даже если и ошибешься, то удар будет легким толчком. Все посадки и так на пятерку, но Леша долго переживал: перегрузка 1,4 -- верхний предел пятерки, а ведь он -- Мастер, ас. Но -- дошло. И третью в этот день посадку я выполнил нормально, взяв управление у Леши и выравнивая, как мне казалось, чуть выше. 18.05. Как всегда после бессонной ночи. См. запись за 12-е число. Всё один к одному, только в Актюбинске уже стояли первые для нас в этом сезоне грозы, которые мы без труда обошли. Выруливал ночью в Актюбинске, в темноте неосвещенного перрона, дал газку, прежде чем S-образным маневром вырулить на ось рулежной дорожки, все как обычно. Вдруг кто-то резво запросил у диспетчера, какой это борт выруливает сейчас. Я отозвался сам: вдруг кто-то что-то заметил -- неисправность, пламя, дверь не закрыта, что-то упало с машины, -- короче, такие случаи бывают, и мы друг другу подсказываем, упреждаем. Неизвестный начал меня оттягивать, что я, мол, "сильно газовал". Я спросил, не сделал ли я ему чего своей струей. Он угрожающе спросил еще раз номер борта и чье управление; я вежливо ответил. Еще раз переспросил его, не сделал ли какого вреда, на что он небрежно отпустил меня: лети, мол, и жди тыкву. Неудобно было посылать коллегу в эфире на три буквы, а надо бы. Мне диспетчер разрешил запуск и выруливание, техник визуально тоже разрешил, причем, связь с техником была не через шнур СПУ, а по радиостанции; мог бы предупредить меня, если чего, уже в процессе руления. Глаз сзади у меня нет; стоят какие-то самолеты сзади в темноте, железный ряд, ответственность несет земля. Подозреваю, что шумел Як-42, заруливший после меня где-то за хвостом; я не интересовался, это его заботы. Если он видел, что борт запускается и собирается выруливать, мог бы предупредить; так часто делается. Я бы тогда уж точно постарался не газовать. Вон в Ташкенте АТИС предупреждает: развороты -- на малом газе. Да я вполне умею подобрать безопасную порцию оборотов на рулении. Зато я взлетал -- думал, в наборе -- думал, и уже в конце полета мы устроили мини-разбор и еще раз дружно послали коллегу с начальственным голосом восемнадцатикратно... туда. В Москве, прежде чем дать разрешение на запуск, диспетчер требует, чтобы техник оценил обстановку и дополнительно разрешил, учитывая, что сзади расположены стоянки. Так в Москве хоть перрон хорошо освещен. В Актюбинске всего четыре стоянки для лайнеров, по две в ряд; я стоял на крайней передней, рядом -- однотипный. Вот у него за хвостом -- железный ряд. И как тут вырулишь без газа. Короче, вины не чувствую, но вот все разбираюсь. Ну, пока наши аэрофлотские рапорта и докладные ходят, все пленки на самописцах будут уже стерты, сколько и когда я дал газу, не определишь, а записанные диспетчером мои ве-ежливые переговоры, где я конкретно спрашивал о претензиях, а мне ничего не сказали, дают мне право вообще не разбираться. Ничего не было, а кто-то, дядя, ну, видать, начальничек из кабинетных, с нарушением фразеологии, не назвавшись, пытался меня ни за что отругать. Смех в зале. Диспетчер же, чуя, что у него рыльце в пушку, что перрон, в нарушение правил, не освещен, во время нашей дискуссии молчал. А он за это дело отвечает. Я хорошо помню, как у нас 417-ю посадили на стоянке на хвост. Тогда экипаж Ил-76 обвинили, что командир отказался от предлагаемой буксировки, что не осмотрел лично летное поле согласно НПП, что не выключил двигатели по команде техника, когда тот увидел, что от струи грузовика "тушка" садится на хвост. Нам же никто ничего не предлагал, а по тому темному летному полю я шел из АДП к самолету, значит, "осмотрел". Вот и идите вы все трижды... туда, туда. Нищета в Симферополе. Талоны на мыло... У нас хоть дорогое есть; там -- голо. Ясно: расхватали, а попозже будут бабки по кусочку втридорога продавать. И то: проживи-ка на их пенсию. Уже я не выпираю со своей профессиональной гордостью и высоким за это заработком. Денег нет, текут как вода, и я вполне осознаю, что годы застоя были для моего поколения благодатью, потому что инфляции не было. А сейчас я средненький, почти что бедненький; правда, миллионов пятьдесят у нас в стране живут в чистой, заплатанной нищете, я еще туда не скатился, но это недолго. Нашему поколению выпала незавидная старость: после застольных лет, после бездумья и благодушия, -- прозрение, разочарование, обида и резкое обнищание. Но, ей-богу, не могу понять, чем же лично я виноват А каково тем Швондерам и Нагульновым, кто все положил на алтарь, а алтарь-то... И они с пеной у рта защищают и укрепляют, гнилыми веревками обматывают тот пошатнувшийся, рушащийся алтарь, который молодое нынешнее поколение просто оплевало. А теперь можно и в баньку. И выходной впереди. Каждый май, возвращаясь из долгого рейса, поражаюсь, как у нас холодная весна резко переходит в теплое, жаркое лето. Из шубы сразу в сарафан. Так и в этот раз: за четыре дня деревья покрылись зеленым туманом, и где-то уже зацветает черемуха. Еще неделя -- жарки зальют луга и опушки, и молодая, чистая и свежая зелень будет кричать из каждой щели: как хорошо жить! Прочитал "Белые одежды". Сильная, умная книга. Как мелки мои страсти по сравнению с теми. Но извините, как я не подвержен тем гадючьим страстям -- это тоже надо ценить в себе. Каждому свое. 22.05. Как всегда после бессонной ночи, далее по тексту. Из Сочи. Остался в эскадрилье отвоевывать Валеру, чтобы пойти в отпуск вместе. Мне дали путевку на июль в Ялту. Если бы простому советскому человеку дали путевку на июль в Ялту, он бы скакал от радости. Но я избалован, особо не радуюсь: я знаю Ялту в июле. Всей-то радости -- что не стоять с ребенком в очередях за жратвой, казна накормит, да спать в сносных условиях. А куда деваться от людей Жаль, что не было путевки в Алушту: там по сравнению с Ялтой -- рай, тишина и свобода от розовой массы человеческого тела на пляже. Ну да ладно; главное -- перерыв в полетах среди лета. И Валеру оставили со мной, вместе выйдем из отпуска. Расписание -- голимая ночь. Го-ли-ма-я. Вылеты по местному: в 22, в 24, в 2 ночи, в 5 утра. Утренние вылеты -- ранние, надо с вечера заезжать спать в вонючем профилактории, без воды, на тех же провисших койках. Летели на 202-й, той, с высокими сиденьями, справились. Я долго и нудно добирал дома, мостясь помягче. Ну, умостился. Удовлетворен. Смотрел программу по телевизору, как святые и чистые революционеры решали судьбу царя Николая Кровавого и его проклятой семьи, как Ленин тихонько подсунул это на откуп швондерам, и как произошла революционная казнь и похороны. Мерзко. Еще какой-то Гдлян против какого-то Лигачева. И хоть из двух зол Гдлян мне симпатичнее, но обоих бы в Магадан -- в самый раз. Там бы пусть и играли в свои политические игры. Какой-то съезд через три дня. На днях в Актюбинске подошел ко мне в АДП Яцуненко, бывший начальник инспекции, командир отряда и прочая. Попросился зайцем домой. Что ж, он для меня теперь -- только бывший коллега, списанный по здоровью, не более. То, что было в прошлом -- так он продукт своей эпохи. Теперь же -- больной лев, и что -- пускай ослиные копыта знает Взял я его. Неловко было вообще выслушивать его просьбу... какой разговор -- самолет 194-й, идите туда, и все. В 50 лет списан по сердцу. Лигачев недавно ботал: "Мы на износ тут все работаем". А я ведь до его лет не доживу. Тоже на износ. Перед съездом закулисная борьба. Но невооруженным глазом видно, сколько ошибок уже сейчас делает наше партийное руководство. Как же неповоротлива партия! Это -- я неповоротлив. Это я не успеваю осмыслить жизнь. А какой-то Гдлян -- успевает. 31.05. Ну, о съезде что говорить. Горбачев начал открывать вентиль, резьбу сорвало, пар погнало, волосенки ему встрепало, с лица почернел аж, -- но куда теперь денешься, возврата нет. Не остановить. 4.06. Нигде не встречал я, выйдя из самолета после посадки, такого свежего, насыщенного ароматами хвои, травы и цветов воздуха, как в Чите после дождичка. Ну, еще разве что в Якутске, да иногда у нас в Емельянове, в штиль. Но в Чите -- слаще всего. И жизнь хороша. Ночь, третий час. Иди, иди спать; вечером снова лететь в ночь, вослед незаходящему солнцу. А посадка дома мне удалась. 7.06. Когда нынешние моралисты усердно втолковывают, что лишь отдавая, лишь отрывая от себя, человек идет по истинному пути... И второе: когда кругом твердят о безусловном примате коллектива... Не знаю, не знаю. Если мы все, каждый из нас, будем только отдавать ближнему, только сгорать для других, не беречь для себя, то позвольте спросить: в чем же счастье Это ж муравейник получается. Можно привести ряд рассуждений, резюмируемых одним вопросом: если все будут как Данко, то кто останется просто жить Мировое сознание нынче пришло к выводу, что нормальное, здоровое общество нормально и здорово тогда, когда каждая личность в нем гармонично и свободно развивается. Человек, как и все живое на Земле, по природе своей эгоист, тянет к себе еще в колыбели. Я понимаю высокую мораль, допустим, в любви двоих, в сексе: чем больше отдаешь, тем больше получаешь. Но это -- двое, это, в принципе, двуединство ячейки общества, пары, продляющей род. А если мы каждому встречному будем отдавать свое, родное, личное, выстраданное, скопленное по крохам, с любовью, а взамен щедро получать ношенное, с чужого плеча: добро, ласку, место под солнцем, кусок хлеба, -- не получится ли по принципу "отдай жену дяде..." Или же подразумевается высшее наслаждение развития личности: я стремлюсь, добываю, делаю, -- и тут же дарю дяде. А дяде, может, оно и не надо совсем, ему свое, выстраданное, дороже, а его тоже надо отдать кому-то, а тот о своем плачет. Как ни песня -- так сгорай для других. Как ни вирш -- так не береги себя, отдай для других. А для кого же себя беречь И если я, эгоист до мозга костей, эгоист по природе, как и любое живое существо, -- если я буду отрывать и одаривать, тем более, здоровье отдавать, то что-то не верится, что при этом не буду страдать. Своего -- жалко. А раз страдание -- не за ближнего, а шкурное, -- то где гармония И в чем счастье такого общества, состоящего из муравьев-дарителей И зачем людям то, дареное, когда подразумевается только отдавать, а не брать А нас 70 лет учили альтруизму. И мы им -- дарили. А они жировали. К счастью, я постиг, что альтруизм хорош в сексе. И достаточно. Да и отдавая, по той теории, ты должен все равно получать. Духовное возвышение. Я дарю -- я благороден! Духовное -- но под себя! Нет, я все же -- за "своё", за "моё". Здоровье не дядино, а мое, и беречь его надо для себя. И материальное благополучие тоже, и добротою шибко не раздариваться. По крайней мере, сейчас не то время и не то общество. Зло берет. Прилетел домой, нет горячей воды, моюсь из ковшика. Улетел, вернулся, нет холодной, но есть кипяток. Обратно из ковшика. Пошел в гараж, нет света. Пошел в сберкассу, нет денег. И так везде. А после всего этого общество гармоничных личностей, Данков этих, лишь чуть подзуди, мгновенно превращается в толпу и карабашничает в Фергане. И жалко становится мне наших писателей, поэтов, наших моралистов. Какая к черту свобода -- отдавать, страдая при этом, как пресловутый Кондрат Майданников по своей скотине. На пропастишшу! Нужны столетия. Когда у всех всего будет в достатке, когда пресловутое отдавание не будет ставить перед дилеммой: страдать или не страдать, -- тогда, может, разовьется тот альтруизм. Но ты же из горящего самолета не выпрыгнешь, не бросишь людей За них же будешь свою жизнь отдавать Не все так просто. Я служу. Сам выбрал. Мне за это платят деньги. И в железной коробке судьба у нас одна. Борясь за себя, буду спасать других. В экстремальной ситуации летчик думает не о пассажирах за спиной. Он борется за жизнь, просто за жизнь. А думать о спасении людей он уже думал на земле, раньше, и много. 10.06. Ночная Алма-Ата с четырьмя посадками, худший наш рейс. А через пару дней -- еще одна. Терплю. Утешаю себя ощущением благородной усталости и тем, что Рыжков пообещал с января убрать потолки с зарплаты работающим пенсионерам. Правда, только рабочим и мастерам. Ну, я на другое и не претендую. Только рабочие в нашей стране -- люди. 12.06. Вечером снова в Алма-Ату, надо как-то поспать. И в гараж надо срочно, налаживать машину, и постирал с утра... но пойду все-таки в баню: легкое, очень легкое недомогание, в носу что-то не так, чихаю. А после баньки, надо полагать, усну крепко. Вчера доктора нервных наук по телевизору долго и смешно разглагольствовали о ритуалах, предшествующих сну. Вот я и думаю, какой же ритуал нужен пилоту, через сутки летающему по ночам, и как ему переработать те лишние гормоны, что выбрасываются ночью в кровь -- это только при бессоннице; а при четырех взлетах-посадках И тут же список последствий: атеросклероз, ишемия, инфаркт... Ничего, вот за это нам и платят 700 р. в месяц. И у меня в семье чуть не 300 рублей на человека, а текут как вода. А люди как-то живут на 70 рублей, а есть и на 40. Не ворчи. Но костюм у меня уже 12 лет один. Зарплата 700 -- и один пиджак... странно. Он приличный, я его берегу и смотрюсь в нем хорошо... но -- один. Конечно, хозяева мы плохие. Образ жизни нас развратил. Ничего не стоит выкинуть сотню на подарок, не глядя покупаем: набор косметики -- 60, пара шампуней -- 10. На десять рублей можно купить семьдесят кусков детского мыла, мыть им голову пять лет, с тем же эффектом, что и пятирублевым шампунем, хотя его не хватает и на пару месяцев. И так у нас все. Уйду на пенсию, и сразу все встанет на место. И скромно будем мыться мылом, если к тому времени оно появится. И вот это ощущение, что гробишь здоровье, обрываешь ниточки общения, оскопляешь свою жизнь -- за те бумажки, которые летят в бездонную прорву мелочных желаний, -- вот это жизнь Или тот клерк, что штаны просиживает за конторкой, а вечерами вместо активного отдыха зашибает рубли на том "жигуленке" -- и все за призраком, за тем мыльным пузырем благополучия, -- это жизнь Или я уйду раньше на пенсию и сохраню здоровье и ту же пенсию для семьи на долгие годы, ну, на 15-20 лет, -- или еще пару лет поживем на 700, а через пять лет я загнусь, как абсолютное большинство пилотов. Вялость окутывает. Старею буквально на глазах. Образ жизни высасывает все. Уже трудно представить себе, как это -- начать новую жизнь. Нет, будет все по-прежнему: устроюсь на земле на другую работу, буду и на ней уставать, и будет не до физкультуры, и лень заест. Но почему Неужели я так порочен и так опустился И весь мой порок -- в ощущении постоянной усталости. Съезд прошел. Очень много впечатлений, каша в голове, но основные выводы я сделал. Страна зверьков, и съезд зверьков. Дикие люди. Бескультурье. Тюрьма народов, чуждых друг другу, но по инерции твердящих старые догмы. Империя зла, интриг, борьбы за власть, и какие ужасы таятся в тине, страшно представить. А победил аппарат. Лучше пока не будет, лет пять. Потом возобладает рынок, и станет хуже, и намного. Альтернатива нынешнему строю есть: диктатура. Зла в народе так много, что еще пять лет -- и поддержат любого экстремиста, будь то Сахаров, Ельцин или Гдлян. И тогда у меня будет веселая старость. В республиках есть подполье, хорошо организованное и законспирированное, использующее все напряжения нашей жизни, -- готовый порох, только чиркни. Контрасты наиболее видны в южных республиках; уже льется кровь, и не слабо. И будет еще литься. Все гниет и все валится. Катастрофы одна за другой. Государство не серьезно больно, а, пожалуй, при смерти. Уже нет здоровых сил, все захлестывает экстремизм и наплевательство. Благополучия не будет. Пока есть земля, будем сажать картошку, прокормимся. Интересно, что в Фергане громят райкомы и милицию, Не громят магазины, базы, автосервис. Странно. Значит хуже всего народу от властей. А подполье, видимо, имеет отношение к базам и магазинам. А уж направить зло, чиркнуть спичкой... Пора бы уже и Хохляндии повоевать. Что-то моя родина не выступает. Ну, разве что бандеровский край ворчит, а остальные себе молчат. Наверное, там поголовное хмельное братство. 13.06. На дубоватой, тяжелой по крену 160-й не удались все четыре посадки. Те легкие, неуловимые, автоматические исправления кренов, которых не чувствуешь на других машинах, превратились здесь в сознательные и прилично отвлекающие от земли действия, уже не кистями, а плечами. В результате, и у меня, и у Леши, подвешивание, выдерживание, ожидание, ожидание, и -- плюх! Плюх в пределах 1,2... но это не наши посадки. Лишний раз подтверждается истина: посадка требует и мобилизационного напряжения (боковой ветер, низкая облачность, болтанка, плохая видимость), и в то же время свободы движений, позволяющей проявляться интуиции. Это искусство требует вдохновения. А тут -- бревно. Весь полет читал хорошую книгу Марины Влади о Высоцком. Спать не хотелось, ну, почти. Странно, но обе Алма-Аты обошлись вполне сносно. По крайней мере -- мне, потому что сумел поспать часа по три перед вылетом. 14.06. По дороге на работу меня навязчиво преследуют картины пожара на взлете и нюансы действий. Это стало уже привычкой, так что, думается, случись пожар, действовать буду уверенно. Неделю назад на тренажере в Ростове элементарно зашел малым кругом, даже слишком резво, как заметил инструктор, но и тренировать больше не стал, поставил пятерки и отпустил с миром. Это -- пройденный этап. В ночных полетах -- фантастически красивые, спокойные вечера, грозовые облака в неверном лунном свете и багровых сполохах молний внизу, тихие рассветы с разводами туманов по низинам, -- и все это на фоне и под гнетом усталости и шума. 2.08. Отлетав положенное, ушел я в отпуск в связи с путевкой, высиженной и выбеганной мною между ночными рейсами за счет дневного отдыха. Выбегал, выпросил, выстоял за билетом и 8 июля улетел в Ялту. Насытился шашлыками, пивом и положительными эмоциями, как-то: возлежанием на пирсе, ленивым поглядыванием на тела, красивыми прыжками в воду (многочисленные зрители не дали бы соврать), аккордеоном в палате, пианино в столовой, танцами, баней (хоть и неважной против сибирской), одиночеством и бездельем, глажением великолепного санаторного кота Васи, -- что еще надо И, несмотря на двухдневную ангину и неважный поначалу сон, отдохнул хорошо, и телом, и душой. Лениво просматривая газеты, лениво же констатировал: ага... война в Абхазии... забастовка шахтеров... ну и что Короче, отвлекся от этой политики. Сегодня день удовольствий. С утра баня, потом варенье, поспал, съездил за вениками в рощу, нарезал, развесил... хорошо! А то, что через пару дней снова летняя каторга -- потерпим, полтора месяца. Бог с ней, с политикой. А вот на работе, говорят, перемены: за продленку платят теперь вдвойне. Это хорошо. Но посмотрим, как оно на самом деле. Во всяком случае, за экономию топлива я ощутимой награды так и не вижу. Уже немножко хочется и полетать, так это, лениво, зная, что никуда оно не денется. Если бы точно узнал, что -- всё, больше никогда никуда не полечу, -- это ленивое желание можно было бы вполне превозмочь. Но... это еще впереди, и это будет не ленивое желание, а тоска по любимому покойнику, которого не воскресишь. Надеюсь, что и это переживу. Нервы, нервы береги, Вася. Мысль пусть работает, чувства пускай живут, но эмоции огради от политики, абсолютно. Страна, народ, переживали и не такое. И ты переживешь. В сорок пять лет не всякий сохраняет все зубы и прыгает в воду с высоты, работая радикулитной поясницей и оттягивая носочки так, что народ завидует. Радуйся, двигайся, плачь (ах, церковь в Ялте -- какой там хор!), пей ее, родимую, в меру, -- живи... Удавалось бы каждое лето получать отпуск с путевкой в Крым (лучше бы семейной) -- можно было бы летать и до 50 лет. Полтора месяца каторги до, полтора после, и не век же будут ремонтировать проклятую полосу, может, и ночи меньше будет. Береги себя, береги. Как хорошо сказал один товарищ: сколько там той жизни осталось. Вот так и проживу до старости, как в полусне, с приторможенными, оберегаемыми чувствами. Но что делать -- может, их закалять Искать приключений, преодолевая боль под ложечкой и бешеные скачки сердца в горле Так мне и на работе их хватает, переварить бы. Со стороны -- вареный глист, эгоист проклятый, ни рыба ни мясо. Да плевать мне на ту "сторону". Мой мир со мной. Обойдетесь тем, что вареный глист вас, пятьсот тысяч, а может, и больше, по воздуху перевез, достаточно при этом расходуя себя. А в душу ко мне не суйтесь. Три наблюдения. Летел в кабине с Сергеевым. Работают молча, плюя на обязательные команды и доклады, но, конечно, страхуют друг друга. Посадки мастерские. Плюют на магнитофон, что может записать недозволенное. И -- спокойны. Репин бы... Но времена, в которые формировался характер Репина, прошли. Леша летал с Толей К. Там вообще никакого понятия об ограничениях. Летают как хотят. Леша вслух удивился, А К. изумился его удивлению. Он вообще опускает все нюансы и спокойно себе летает. И уже Володя З. взлетает в Челябинске в тумане. Диспетчер его информирует, что погода хуже минимума и -- "ваше решение" Володя говорит: "взлетаю". Пришла телега, дали строгача. Ну, Володя горяч, знаю. Но идти на явное нарушение Он, видимо, неправильно понял слова "на усмотрение командира". Ну, разъяснили. Итак, просматривается тенденция. Летный состав наглеет. Наглеет, не выполняя массу мелочей, которые не определяют безопасность, как даже, к примеру, тот минимум на взлете. Как практический пилот, пролетавший на Ту-154 во всяких условиях, утверждаю: любой командир взлетит в тумане. Любой, мало-мальски летающий по приборам. И минимум для взлета определяется не видимостью на разбеге, а кучей других, сопутствующих обстоятельств, понятных только летчикам. Что заставляет наглеть Времена такие. Перестройка снизу. Эйфория. Кончилось ваше время. Но в нашей работе, я лично считаю, безопасность зиждется на одном: высоком профессионализме и уважении себя как мастера. Я бы минимум не нарушал. Мастерство не в том, что смогу взлететь в тумане, даже с отказавшим двигателем. Мастерство -- в самодисциплине. Рамки должны быть. Пусть я их сам себе установлю. Но бравировать... Солодун бы не нарушил. У меня в экипаже работа подтянутая. Мы получаем удовольствие от четкости, хоть она иной раз и надоедает. Зато за тылы мы спокойны, и очень бы удивились, если бы из расшифровки на нас пришла бумага. Мы знаем, что недоговоренности быть не должно, а значит, как же это -- взлетать с нарушением и ждать дыню Я так не смогу; Володя вот смог... а прекрасный же командир. Нельзя самому упрощать работу в кабине, сбивать стереотип, разрушая с таким трудом нажитый профессионализм экипажа. 26 июля у меня личный праздник: первый самостоятельный полет; я состоялся как летающий человек. Нынче, отмечая его бутылкой шампанского в Ялте, со случайными людьми, я сказал три тоста. Первый -- за тех, кто сейчас летит. За то, чтобы не отказала матчасть, чтобы обошли грозы, за мягкую им посадку, и чтобы удалось отдохнуть. Второй -- за профессионализм, за мастерство, за состоявшуюся личность. И третий -- за тех, кто ждет нас на земле. И с моря, и с небес. Утомленных, нецелых, любых. Прекрасные, точные, литые слова Высоцкого. В общем, я счастлив, и люди мне завидуют в чем-то, по-хорошему. И как же тут-то -- без шампанского! Эх, Федор Углов, где твоя трибуна. Нет, жизнь лозунгами не переделаешь. Да я и нужды не вижу. 7.08. Когда я слышу слово "кооператив", сразу представляю себе наши гаражи. Строили мы их каждый себе сам, но организовывал место и подвел электроэнергию нам кооператив, т.е. сообщество владельцев гаражей. Наш кооператив. Мы. Опчество. Соопча. И этого электричества постоянно нету зимой, а летом оно пропадает именно тогда, когда необходимо готовить погреба к зиме. К кому идти, где искать концы, я не знаю, да мне и некогда. Понимаю, что, будь это частная собственность, свет был бы всегда, -- но и платил бы я регулярно. Хозяин бы придумал, как брать с нас за электроэнергию. А так оно -- опчее, наше, ничье, и взносы платят только такие дурачки, как я. А света нет. И так -- завод. И так -- колхоз. И везде так. Не уходи с аэродрома, не свистнув что-нибудь для дома. Когда сосед сверху меня заливает, водой, а сосед сбоку будит по ночам дракой за стеной, а зимой в квартирах у всех холод, а весной жара, -- то у меня возникает желание иметь свой дом, быть хозяином своего света, своей воды, своего тепла, своей чистоты, своей тишины, делать все своими руками, и тогда, когда этого захочу я сам, а не швондер. Коммуналка. Барак. Бардак. А сил оторваться, отделиться и своими руками сделать себе все -- уже нет. Так что я убежденный сторонник частной собственности, и даже наоборот: ярый противник собственности ничьей. И как это состыковать с коммунистической моралью и партбилетом Три месяца не платил взносы -- никому и дела нет. В бане нет воды... Поистине, отличительной чертой эпохи, у которой партия есть ум, честь и совесть, является то, что пропадает обычное. Идешь за хлебом -- нет хлеба, идешь в баню -- нет воды, идешь поработать в гараж или едешь на дачу -- нет света, пошел на почту -- закрыто, подстричься -- санитарный день, за минералкой в магазин -- переучет. Создается впечатление, что идет повсеместный мелкий саботаж. И цели своей он достигает: у народа сложилось стойкое представление, что в стране бардак. С высоких же трибун в народ летят звонкие слова, как футбольные мячи. А я, обыватель, делаю такой вывод. Надейся в этой жизни только на себя. Имей все свое, а если нет, сужай потребности, умеряй аппетиты. Никогда не жди готовенького, учись все делать сам. На любое задуманное дело имей запасной вариант. И не верь большевикам, потому что семьдесят лет они твердили: "под руководством мудрой ленинской партии" и т.д. -- а теперь скромно констатируют: "страна пришла". Или дошла. Страна оказалась. Так что не верь им. Живи без их ума, чести и совести -- имей все свое. 8.08. Уж полдень близится. А почты все нет. Лифт не работает. Молодые крысята беззаботно резвятся на лестничной клетке. Из мусоропровода прет тяжкий дух. В порядке исключения: как ни странно, приняли в стирку белье, даже обещали подкрахмалить. И бензин на заправке есть. Так что нет причины для тоски. Сегодня лечу в Ростов. Хватит отдыхать. У нас наконец-то заработал свой тренажер, так что Ростов теперь -- рейс отдыха. Ну, запчасти поищу. Сегодня капитан тяжелого воздушного лайнера штопал старенькие пододеяльники и ремонтировал зашмыганные рукава затасканной фланелевой рубахи. Ну, у меня это хобби, у меня получается лучше, чем у жены. Но, в принципе, чем, интересно, занимается мой коллега в США В Южной Корее В ЧССР Вся наша жизнь расходится на мелочи, на условности, которые в цивилизованном обществе решаются по телефону. Человек должен максимально реализовать себя в профессии, и она должна обеспечить ему такой уровень жизни, чтобы все остальное время уходило на духовный рост, семью и отдых. Мне же моя работа, требующая в жертву здоровье и подчиняющая себе весь образ жизни, дает только моральное удовлетворение и немного бумажек, символизирующих возможность добычи тех благ. Но тех благ нету, и вся остальная жизнь уходит на их добывание. То есть, жизни нет, а есть сплошная очередь. Если бы я знал, что дома после полета меня ждет отдых, а не стирка, очередь, талоны, грызня жены, вечная проблема, где достать, -- то наверняка я сохранил бы оптимизм, энтузиазм, чувство собственного достоинства и здоровье. То есть, не спал бы от хронической усталости в полете, быстро реагировал бы на вводные и спокойно работал с экипажем. Что и требуется. 10.08. Ну вот, разговелся после отпуска, в штилевых, идеальных условиях: три идеальные посадки, и пульс ни на удар не увеличился. А идеальные условия, как я уже говорил, для хорошей посадки отнюдь не являются идеальными, т.к. не мобилизован, не в тонусе. Вот сложняк -- мобилизует, там-то и удаются мягчайшие посадки. Ну -- удались, в штиль, после перерыва; значит, я в самой поре. И то: пора для пилота обычно -- где-то 45 лет. Лучше, чем сейчас, я уже летать не буду, а так -- сколько продержусь. Зависит от вдохновения, а где оно. Рутина. Утром Челябинск вдруг закрылся: погода за три срока -- туман менее 200, и на час без изменений; и мы от Златоуста повернули на Свердловск. Через 20 минут сели в Кольцово -- Челябинск дал 1800 м. Ну что ж, судьба. Не высаживая пассажиров, заправились и перепрыгнули в Челябинск. Прогноз Челябинска теперь давали: туман 400; а фактически было 5, потом 7 км, и вообще, улучшилось сразу после восхода, хотя обычно утренний туман держится еще часа три. Нетипично. А через три часа ремонтом полосы закрывался Красноярск, мы не успевали и до вечера просидели в челябинской гостинице. Потом на два часа, тоже ремонтом, закрылся уже Челябинск. Короче, в дом я вошел в 23 по местному, а завтра с утра Хабаровск, но спать не хочу, в Челябинске выспался. 11.08. Академик Амосов в "Литературке" выступил с хорошей статьей. Его взгляды полностью совпадают с моими, а вывод один: будет хуже, надо готовиться жить беднее. Рейс на Хабаровск отобрал Ил-62: "тушек" не хватает. Неожиданный выходной я использовал для души: сел на мокик и намотал сотни полторы километров по окрестностям, чтобы не дышать городским воздухом, особенно сегодня загазованным. Отобрали рейс, 60 рэ, а я рад: запланировано было 83 часа, а теперь будет 75, это ближе к норме. Жаль только, что пропал длинный дневной рейс, остались короткие и ночные: Алма-Ата, Норильски, Благовещенск и т.д. Завтра с утра в баню, а в ночь -- Алма-Ата. 12.08. Церковь -- для души, баня -- для тела. И в душе одинаковая умиротворенность, тихая радость жизни. Хотел как-то выразить свои ощущения в бане, да это не опишешь, это надо прочувствовать самому: весь букет раскроется, когда походишь регулярно с годик-полтора. Но так приятно пахнет от свежего тела березовым веником... 13.08. Как всегда после бессонной ночи... 16.08. Нет, это лето вполне сносное. Повторяю вновь и вновь: дайте мне отпуск в середине лета, и я буду спокойно работать, пока не спишут. Хотя... сколько осталось той жизни, а я все пролетал. Все более и более жаль того, что не сбылось, а тем, что сбылось, я сыт по горло. Сел с мыслью писать о полетах, а что там писать. Ну, слетали в Симферополь, ну, жарко, ну, сложно посадить машину в жару, но сажаем же. Да будь же ты трижды проклята, эта шариковая ручка. Ну какой стержень в дурацком Советском Союзе ни купишь, все пишут отвратительно. Вот так и вся наша нынешняя действительность: труд вбит, результат -- дерьмо. А Горбачев с высокой трибуны восклицает: "Ведь можем же!" Интересно, какой он ручкой пишет И что же мы можем же А купить новых стержней не смог, потому что очередь: стоят за тетрадками, берут впрок, сотнями. Газетенка, видите ли, напечатала статью, что где-то тетради по талонам продают. Теперь весь Союз хапает тетради, ручки, резинки... Что ж: остается только водку жрать, ее качество у нас неизменно... хотя знатоки утверждают, что раньше и водка была лучше. Нет, путь к спасению страны я вижу только в одном: разогнать весь Совет министров -- наш основной тормоз -- и бросить страну в рыночную стихию. И через муки, разброд, шатания, инфляцию, через кровь, -- выстрадать лет за десять рыночную экономику. При этом партия рассыплется как карточный домик, а свято место пусто не бывает: образуются новые, и будут драться. Но зато появятся хозяева труда, они, а не швондеры, вытащат страну. Ну, а мне писать осталось недолго, и потом нужда в стержнях отпадет. Впереди грядут земные заботы: надо подыскивать работу. И так же, как эти авторучки, надо приучиться отсекать эти мелочи жизни, эти комариные укусы. Путь лежит поневоле к аскетизму, к натуральному хозяйству. Пути, в общем-то, два: второй -- богатеть. Но это не мой путь. Я -- сибарит, эпикуреец. Брать на откорм бычков, выращивать тоннами цветы, пластаться... во имя чего Рубля Коммунизма Я себя реализовал вполне. Путь мой на земле очерчен. И мне надо очень немного: кусок хлеба, кусок сала, картофелину, ну, помидор. Оставьте меня в покое, я его, ей-богу, заслужил. *** 1990 г. 27.07.90 г. Прошел еще год жизни. Я все так же себе летаю, здоровье позволяет. Но в полетах моих произошли качественные изменения. Я вполне отдаю себе отчет, что мастерством своего дела овладел в такой степени, что справлюсь в любой ситуации, если господь поможет. Ну и ладно. В полетах либо сплю, либо читаю, либо созерцаю. Экипаж работает, я ему доверяю. Сам же в пилотировании прост как правда. В основном, нажимаю кнопки. Внимания хватает на все, спина практически никогда не мокрая -- не от чего. Бог бережет от ситуаций, а задачи погоды решаю без труда. Наслаждение от мягких посадок Бог с ними, с мягкими, честно, плевать. Но, в основном, мягкие. Ремесло освоил. Моя задача -- дотянуть до 93 года, до большой пенсии. Я смирился со всем. Берегу свое здоровье, живу в разумном эгоизме, для себя и семьи. И плавно как-то, за полтора года, появилось отношение к политике, государству, обществу, выражающееся примитивным: "да пошли они все... козлы". Советский Союз практически не существует как единый и могучий. На местах его не слушают, делают свое. Партия коммунистов потерпела моральный крах, выходят из нее десятками тысяч, а взносы не платит половина. Я на нее наплевал и забыл. И вообще, мне это все не надо. Это продлится еще много лет, страна инертна. А на мой век хватит того, что имею. И жизнь прекрасна. 29.07. Три месяца подряд -- три саннормы, из них две -- продленные. С начала года налетал 410 часов. Впереди еще август -- тоже 90 часов; вот и год за два. Летал автоматически. Молча тянул лямку, недосыпал пресловутые светлые ночи, мотался по рынкам и тащил в дом пудами овощи и фрукты, находя в этом даже какое-то удовольствие добытчика. Погреб полон компотов, варенья и даже закупленного впрок дефицитного спиртного. В этом году путевку мне дали аж на конец сентября, в Алушту, и если честно, меня туда не очень тянет, но еще хочется второй раз в жизни отдохнуть вдвоем с Надей, как когда-то в Болгарии. Нарыв мой внутри, в душе, начал как-то стухать не прорвавшись. Я смирился и с тем, что здоровье уже не вернешь; и с тем, что семейная жизнь пролетела и остается сгрести дымящиеся еще остатки и греться ими до старости; и от общественной жизни (да пошли они все, козлы!) плавно ушел; и от угрызений совести -- что мог бы, да не вышло, уступил, не состоялся, не достиг... Смирился со всем. Видимо, рубеж возврата пройден, и судьба моя, направляемая кем-то по устоявшемуся руслу бесхребетности и конформизма, так и потечет к известному и уже не так далекому концу. Ибо сохранить здоровье, ведя и далее такой же образ жизни, пилоту не дано. А восстановить или даже сохранить остатки здоровья... поздно. Вряд ли хватит сил уже затевать что-либо новое в жизни. Хотел купить в деревне дом, дышать на старости свежим воздухом... нет, не куплю, уже и желания особого нет. Сгнием в дымном городе. В общем-то, жить любопытно. Треску кругом много, а все стоит. И не надо перестраиваться: на мой век хватит еще лет 15-20 этой, прежней жизни. Никому не завидую. У меня есть все для жизни. Старость, как бы ее ни обрисовывали страшные, апокалипсические прогнозы, все же обеспечена на высшем пенсионерском уровне, крыша есть, штанов накупил... аж две пары, а под кирзухи вместо носков пойдут портянки; я их наматывать умею. Дикость, грязь, невежество, историю я принимаю как должное. И как жил, так и живу, так и буду жить. Ну, еще пару лет, ну, три, полетаю. Оксана наконец-то вроде бы обещает на 5-м курсе, т.е. через полтора года, выйти замуж. Внучат же пока не обещает: не те времена. Ну, и будем пропадать на даче. Ну, со скуки устроюсь где-то работать. Деньги сейчас ничего не стоят, но без них тоже плохо. Ну, хоть на бензин заработать. Я ведь летаю сейчас потому, что еще что-то можно где-то добыть. И иллюзия высоких заработков: за три месяца на книжку набегает пара тысяч, а тратить некуда, мы их профунькиваем на что попало. У меня 850, у Нади 300, у Оксаны 150, а денег лишних, хотя бы на тот домик в деревне, нет. А домики подорожали за одно лето, и за что пять лет назад просили пятьсот, сейчас требуют пять тысяч. Нет, я не догоню. Хватит нам и того, что есть. Как живет Советский Союз на среднюю зарплату 250 рублей, я не интересуюсь, в очередях пока не стою, а что надо, покупаю на рынке. И лишних денег нет, и гнаться за рублем я не гонюсь. Работа каторжная, по 90 часов в месяц, позволяет, вернее, заставляет, зарабатывать много. Ну, терплю. Да, я знаю себе цену, извините, дорогие сограждане, и с вами в очередях стоять не хочу -- это мое право. Вот на пенсии -- настоюсь в очередях, но это впереди. Три месяца колотили экстрасистолы, ну, прошло. Бог с ним, с сердцем. Самолеты угоняют через день. Уже и Александрова пытались угнать. Может, и меня завтра... Плевать. Пришли к нам в отряд Ту-154М, летаем, в РЛЭ и не заглядываем. Плевать. Какая разница. Забросил в шкаф фуражку, летаю в босоножках, да и все форму нарушают -- ну и что. В магазинах пусто. Ладно. Плюнули на все неразумные ограничения в полетах, плюем на расшифровки -- и тихо. Стало легче жить. Основное чувство: попробуй только кто сделать мне замечание... Пошлю любого, и пусть еще скажет спасибо, что я вообще летаю. А нет -- брошу на стол пилотское. Летайте сами, я уже сыт. Кстати, и начальство притихло. Безответственно -- легче жить. Та постоянная и неуклонная, беспощадная работа над собой, то самоедство и копание в себе, тот беспокойный огонь... все погасло. Ну, угольки еще тлеют, но нарыв спадает. Ни к чему не стремлюсь. Надо, чтобы хватило на три года, а там... А там, подозреваю, я уже закостенею за штурвалом, прикрою шорами глаза, и все радости жизни сосредоточатся для меня в сне после вылета, сне перед вылетом и теплом душе после пудовых сумок и корзин. А у Нади с Оксаной -- в созерцании меня в красивой форме с фуражкой... и в выгрузке тех корзин, которые, увы, мне таскать до могилы. Ну, газеточки почитывать-то буду. Как там у большевичков дела процветают, да как там демократы, да сколько перерезано в карабахах; ну, этот рынок, регулируемый... Короче, чтобы в бане политклуб поддерживать на уровне. Кстати, веничков заготовил для баньки-то вовремя. Успел. Ну, в Аэрофлоте косметический ремонт. За продленку платят вдвойне (как раз инфляцию покрывает); поперли замполитов и все политорганы; никто не платит партвзносы (кормить этих...); летчики учат английский -- летать за долларами; министра в который раз сменили. А так все по-прежнему. Работа моя превратилась в синекуру, и я не желаю ничего менять. Есть слетанный экипаж, он работает, а я в нем уже статист. Леша, истосковавшись по командирству, командует всеми, по делу и не по делу, я его лениво окорачиваю; но дело от его команд только выигрывает. Новый молодой штурман (Витя в отпуске) старается, Валера прикрывает спину, а я, статист, лежу себе, сплю, читаю или лениво ввязываюсь в матерное соревнование, кто лучше обнажит наши язвы. Да и то, уже больше помалкиваю, ухмыляюсь, либо во все горло ору партейные песни прошлых лет. Ни с кем не спорю, ничего не пытаюсь изменить. 15.08. Валялся в ящике партбилет; я написал на нем поперек, что сыт партией по горло. Надя увидела случайно, спросила, зачем я это сделал. Затем, что -- всё. Всё! Я принял решение. И нечего делать круглые глаза. Порвал и выкинул его в мусор. В этом месяце семь рейсов укладываются в сорок часов, а весь месячный план -- тринадцать рейсов и 90 часов. Усталости особой не чувствую, наркоза прошлых летних месяцев пока нет, но сплю по 12 часов в любое время суток. В полете полное расслабление, и только пара минут работы на взлете и посадке. Обязательное чтение газет; без чтения полет кажется длинным и приносит усталость. В еде себя стараюсь ограничивать. Комэска подписал мне отпуск с 1 сентября на 36 рабочих дней -- безоговорочно. С ностальгической ухмылкой я вспомнил свои предотпускные бои с Кирьяном лет шесть назад. Теперь времена другие. И я уже не тот молодой командир, на котором все пахали. В любое время могу написать на увольнение, а Савинову придется вводить в строй молодого и трястись над ним, -- когда есть живой и надежный, безотказный Ершов, единственный в эскадрилье, кто для себя никогда ничего не просит и самую эскадрилью старается посещать возможно реже и только по сугубой необходимости. Мне бы возгордиться, а я грущу. Годы ушли, жеребячий задор заглох в вязкой стене Системы, и сейчас я -- вол, безропотно и терпеливо влачащий привычное ярмо службы на притертом и безукоризненно приладившемся горбу. Жую свою жвачку, и все помыслы направлены на то, как бы добыть лишнюю пару носков да приличные туфли, чтоб было в чем ехать в отпуск. Картошку успеть выкопать. Из Краснодара привезти помидор на засолку. Съездить на поле за огурцами. Сегодня в ночь лететь. Погладить брюки и рубашку, чтоб было все готово к рейсу. Вот простые, незатейливые задачи на сию минуту. Меньше всего меня интересует, что думают обо мне мои товарищи-летчики. Все мы -- волы, дружно тащим свои скрипучие шайтан-арбы и не мычим. И все летать умеем. 17.08. Накопленная за лето усталость стала давить. Днем хочется спать, все валится из рук, полежать бы... Если продержусь, пролетаю еще год, то средний заработок для расчета пенсии поднимется где-то до 750 рублей. До 800 мне не дотянуть, хотя поговаривают о том, что в следующем году заработки у нас будут под полторы тысячи. А если еще и 92-й год продержаться, то в июле будет 25 лет стажа, я буду ветеран, летом будут в отпуск без боя посылать, только летай. А может, поверить Ельцину, с его программой 500 дней Хотелось бы, да только у нас на местах ничего не сдвинешь Только здоровье выпластаешь, а на пенсии и пожить не успеешь. Нет, честное слово, за такую работу, за такую каторгу -- и не натягивается даже 800 рублей. Да будьте же вы все прокляты, вместе с вашим феодальным социализмом. Господи, хоть бы нас кто завоевал, что ли. 20.08. Как всегда, понедельник для меня день выходной. Я вообще стараюсь жить против времени, не так, как все, сам себе хозяин. И, несмотря на то, что в ночь сегодня предстоит мерзейшая Москва с разворотом, -- сохраняется впечатление выходного дня. Видимо, играет роль то, что ДВЕ! НОЧИ! ПОДРЯД! СПАЛ! по своему, красноярскому времени! Нет, товарищи нелетающие. Вам, погрязшим в роскоши ежесуточного регулярного сна, вам, баловства для, мучающимся бессонницей и пьющим снотворные таблетки, -- вам никогда этого не понять: что значит проспать две ночи подряд. Это праздник летом для пилота-высотника. Да еще если удалось после рейса выпить с женою рюмку водки по случаю праздника Воздушного Флота, символом какового для меня является кувалдой повисшая временная летняя импотенция. Попытайтесь же хотя бы по этому символу представить, за что нам платят те жалкие 800 рублей и дают льготную пенсию. Ни один цивилизованный человек в мире никогда не поверит, что летчик, пролетавший на лайнере 20-25 лет в стране победившего народ социализма, получает от общества ("скотов" по Бакунину) пенсию 180 рублей в месяц, что по реальному на 1990-й год курсу составляет, ну, 10 (десять) долларов, т.е. 30 центов в день. Тридцать центов! Как же не обижаться на несправедливое наше, феодальное государство, созданное коммунистами, как бы они ни откручивались. Поэтому самый распространенный сейчас вопрос среди летчиков: ты уже вышел из партии Не ставится в народе под сомнение, что дни партии сочтены. Речи уже нет о каком-то авторитете, тем более о чести и совести. Ну, про ум никто и не сомневался. Висит издыхающая КПСС кувалдой у народа на чреслах -- и не может народ этим... инструментом произвести что-то лучшее. А Горбачев и иже с ним все болтают о коммунистических идеалах и о том, что нет другой такой силы. О таких трибунах в народе точно говорят: "п...здобол". Дожди, дожди, грибов много, но я с 12-го июля без выходных, какие к черту грибы. Ну, может числа 30-го августа... Так надо ж еще до 3 сентября выкопать картошку. А до этого еще предстоят две ночных Москвы, ночной же, проклятый, четвертый в этом месяце Норильск и дневная Алма-Ата. Дотянем на остатках нервов. А там уже пойдут и выходные. А 3-го улетим с Надей в Крым. Все равно не умер, отлетал лето. 21.08. Описать, что ли, эту проклятую ночную Москву. Сколько их было, этих разворотных (развратных, как мы острим) Москв... Москвов... Москвей... черт бы их забрал. Естественно, не поспавши перед вылетом (попробуйте поспать пару часов где-то между 3 и 6 часами пополудни), экипаж, успевший, используя редкие часы между полетами, уработаться по дому, быстренько собирается на вылет. Я едва успел вернуться из гаража, как звонок: бортинженер ждет в машине, штурман тоже на подходе, а Леша уже в Емельянове, у него там однокомнатная конура, до штурманской пять минут пешком. Десять минут на умывание, переодевание и еду. У пилота к вылету всегда все готово: брюки и рубаха отглажены, документы и деньги в карманах, бритва, свитер и зонтик в сумке, ключи взял, ширинку проверил, жену поцеловал, "пока" -- вот и все прощание. И встреча, соответственно, "привет". Вам, летающим раз в год, может, и дико; нам привычно. Мы, летающие, за порогом оставили все мысли о доме; наши жены, постоянно провожающие и чутко спящие ночами, остаются нести свой крест; их удел -- вечная тревога, ранняя седина и ожидание, ожидание... Итак, в машину, по газам, и уже начался полет. В пути еще перебросимся каждый о своем, а уже мыслями там: звонили, узнавали, машина идет, не было бы тумана, как ветер, тут кругом грозы, как выходить... Вам -- тучи, красота, ну, дождь; а нам -- засветки, тысяч до двенадцати, смещением к взлетному курсу, ветер... как там локатор на машине, не дохлый ли... и глаз ловит маленькую двухмоторную "Элку", юрко шныряющую между столбами дождевых зарядов: доброго пути вам, счастливо проскочить... да-а, без локатора-то... помню, раз на Ил-14... а мы как-то под Братском... И за всеми этими репликами стоит спокойная уверенность, что -- да, засветки, да, фронт, но у нас не Ил-14, пройдем, обойдем... мы инструментом владеем. Тут, кстати, читал на днях в "Правде" выступление какого-то уважаемого большевика, упрекающего выходящих из партии: "Тут фронт, тут бой, а вот вы -- дезертиры, обыватели..." Милай! У вас вся жизнь -- бой, а вы ведь на нашем горбу воюете. Вот мне сейчас лезть через фронт, которому глубоко плевать на все ваши партии и бои. И моему коллеге, где-то в Африке, Австралии, или в Китае, -- нам надо идти, лезть туда и пройти по расписанию, хоть, может, и дрогнет очко. И мы пройдем. А ты, боец, себе воюй, на бумажке, которой я потом вытру свой вспотевший пилотский зад, -- только на это она, "Правда" твоя, и годна. И во все свои бои ты будешь мотаться за моей спиной. Не сумлевайся, мы довезем; воюй себе, пока еще воюется. Мы -- отвоевались. В штурманской обсуждение подробностей очередного угона за границу. И я, прицепляя к поясу набивший мне бок наган, думаю: да когда же их отменят, ведь без толку. Самолет сел, не меняется, проходит до Москвы, т.е. исправен, и пассажирам, летящим из Полярного, не придется забирать с собой ручную кладь. Вспотевший экипаж пришел в АДП: привет-привет, все крутится-вертится, все окэй, оставили вам заначку -- тонну топлива, спасибо, счастливо, и вам тоже. Ключи от "Розы" взял Взял. Готовимся. На метео обычное: подходит фронт, верхняя граница до 12, борты обходили севером, смещается на юго-восток, ветер по трассе... тропопауза... опять фронт, опять грозы... Обычное мое: "что мы -- гроз, что ли, не боимся Боимся. Но -летаем". Подписали у штурмана, в АДП; контроль по карте: ключи, "Роза", оружие, лента-карта, задание на полет, сумки... проверяющего не забыли А -- нету сегодня, хорошо. И на самолет. На самолете. Поздоровались с проводницами. Газеты есть Куриный цех был Почту сняли Где что лежит, как загружено По матчасти замечаний нет Обычная рутинная подготовка. Подвезли орду, садят, путаница, ругаются, суют огромные баулы куда не положено, Леша наводит порядок. Нет двух транзитных пассажиров, ищем, вызываем по радио. Везут багаж. Дежурная дописывает, Леша уточняет, я гоняю управление, штурман выставляет данные на НВУ, инженер бегает под самолетом, проводницы рассаживают людей. Ноги уже гудят. Девять вечера, день позади, порядочные люди на диване смотрят программу "Время", ковыряя в зубах. А у нас до дома еще 15 часов. Вылет по расписанию в 17.20, заход солнца в 17.17, весь полет в сумерках, а значит, оплата дневная. Сядем в Москве в полпервого ночи по красноярскому, а у них только наступит темнота. Из принципа тянем время, чтобы переждать сумерки, но как назло все утряслось в срок, и нам удается съесть только 20 минут сумерек. Нет, ночи нас не догнать. С тем и взлетели. Бегу по полосе; стыки начинают обычное свое "туп, туп, туп", потом "тук-тук-тук-тук"... рубеж... "та-та-та-та-та-та"... подъем... "ррынн, ррынн, ррынн, трах!"... внизу грохот и вибрация: самолет трясет убираемой ногой, как кошка, выскочившая из лужи; и еще долго, минуты две, под полом что-то живое дышит и трясет приборную доску: "уррр, уррр, уррр..." Пролезли через засветки, выскочили -- и солнышко взошло на западе и уперлось нам в глаза. На все четыре часа. Шторки на окна, торшер, газеты, -- и потек полет: Колпашево, Васюган, Ханты, Серов, Киров, Горький... С аппетитом поели, стало засасывать. Затеяли обсуждение газет, заспорили, проснулись. Готовимся к снижению. Ну, это все рутина. Погода есть, заход в автомате, все успели с прямой, без спешки, на малом газе; на трех метрах сумеречный асфальт полосы как-то потерялся в свете наших дохлых фар, но это пройденный этап... раз-два-три-и-и -- мягкое касание. Зарулили. Поволоклись в АДП. Усталость давит, но главное другое. Могут развернуть сразу, а дома к утру ждут туман, и тогда обернется так, что в Абакане на креслах поспим. Нет: по плану -- через три с половиной часа. И машину меняют, т.е. наша идет под другой рейс, в Кызыл, а нам принимать другую, наших тут аж четыре. Значит, бортинженеру и проводницам не спать. Судьба. Мы же, белая кость, берем направление и идем в профилакторий; места, к нашему удивлению, есть, и мы ложимся на два часа поспать, а через десять минут прибегает и бортинженер. Девчата остались дремать на креслах в салоне в ожидании почты и куриного цеха. Долго не проходит возбуждение, но таки засыпаем, видим сон, и обычное "мальчики, на вылет" путает на секунду сон с действительностью. Вскакиваю первый и, еще в дреме, ползу в туалет. Все же поспали часа полтора. Тяжко. Снова в АДП. Погода есть, машина ждет, подписали, приняли машину, подвезли орду, шум, ссоры, баулы, чемоданы, Леша распоряжается... Взлетели, против московского обыкновения, строго по расписанию. Леша вез, я подремывал, а после набора бессовестно уснул и прокемарил не менее часа, аж до Серова, пока солнце не разбудило. Принесли еду, взбодрились, снова газеты, какая-то книжка о половой жизни, иронические комментарии пятидесятилетних, усталых до смерти мужиков, снова политика... Нюанс: прорваться сквозь очередь пассажиров в туалет. Мы тоже люди. Леша тоже подремал, проснулся, довез и мастерски посадил машину. Зашли в контору, поболтали десять минут ни о чем, проверили пульку, нет ли изменений, и уехали домой. Дома пусто, сон вроде прошел, я отвлекся на дневник. Пишу и тороплюсь, не останавливаясь на подробностях. Всё рутина, приелось. Стоит эта ночь 56 рублей. Спи-отдыхай. Завтра выходной. 27.12. Некоторые основополагающие выводы, к которым всегда тянулась душа, но мучили угрызения: а не проклятый ли я недочеловек, что не понимаю того, что вдолблено. Итак. Главное в жизни -- Я, Личность, мне, мое, много. Проклятый эгоизм -- главное в жизни, главное благо и двигатель прогресса. Я -- благородное начало. И на другом полюсе -- коллектив. Общество. Мы. Наши. Стая. Муравьиная психология. И неповторимый Я -- муравей в стае. И Ценность моего Я -- лишь в том, как я сумею сцепить клеточки моего неповторимого мозга в Единый Мозг Коллектива. Нет коллектива. Вздор. Нет партии, нет класса, нет общества и нет государства. Есть миллионы Я, и каждый -- неповторим. И каждый лично мне интересен -- положительно или отрицательно, но -- один, сам, личность. А как только они -- стая, так я их ненавижу. За стайное, стадное мышление единого коллективного мозга на благо какого-то там общества или государства. Дай мне, а я дам тебе. Но не им. Им я уже дал, много, а мне, единственному и неповторимому Мне, который -- целый мир... им до меня нет дела. Не хочу быть Данкою; этих Данков, этих Матросовых наклепано предостаточно. И если есть Бог, если есть рай, то с какой горькой улыбкой взирают их благородные души на нас, стадо, за которое они отдали жизнь. Задарма! И нечего обманываться какой-то политикой. Хотя и без нее нельзя... грязное дело... но мое Я протестует против нее вообще и требует лишь одного: оставьте меня в покое. Умру Я -- умрет и все вокруг, потому что Я этого больше не увижу. А если есть Бог и загробная жизнь, то моей бессмертной душе там будет уже не до этой мышиной возни. Там, видимо, другие, более благородные интересы, и миллиарды умерших, их бессмертные души, хочется верить, парят во вселенских масштабах, напрочь, может быть, забыв о Земле, ну, как, к примеру, мы забыли, каково нам было эмбрионами в материнском лоне. Ну, а если нет загробного мира Тогда, тем более, надо ценить свое неповторимое Я, любить себя, уважать и защищать в себе Личность. Ибо Я больше не повторюсь никогда. Когда моя трепещущая грешная душа предстанет на суд пред Спасителем, о чем спросит Он меня О том ли, что я сделал для коллектива Для партии Для государства Для коммунизма Нет. Я буду держать ответ за то, как исполнял Его заповеди. Убивал ли. Воровал ли. Или желал жену другого. Или поступал с людьми не так, как хотел бы, чтобы со мной поступали. Был ли добр -- не к людям, не к коллективу, а к такому же, к брату, к жене, к ребенку. Как прожил жизнь. Нажил ли врагов или друзей. Оставил ли след на земле. И кто я был вообще на этой несправедливой, жестокой, но такой прекрасной Земле Я должен ответить. ***** 1991 г. РАЗВАЛ. 26.07.91 г. Год прошел. Сегодня годовщина первого самостоятельного полета. Двадцать шесть лет... Зачем я вновь взялся за эту писанину Ведь бросал же, ведь бесполезно. Засасывает бездуховность и пролетарское бытие. Изменения есть. Ну, о политике: если коротко, то партия рушится; Ельцин, какой бы он там ни был, а в решительности ему не откажешь: он рубит сплеча и под корень. Я и раньше говорил, что надо эту гадину рушить, а с нею торгашей и колхозы. Вот три гири у нас на ногах; ну, с партией, думаю, всё. А торгаши, у крантика которые, распределители, -- жируют пока. Всё -- у них, хоть этого всего и мало, хватает только на них, между собой. Но придет и их время, уже, думаю, скоро. Я -- за торгашей, за капитализм, однозначно, но -- за все частное. Рискуй, торгуй, закупай, добывай, вези, продавай, -- но сам, на рынке; сам и отвечай. Почему я за капитализм А я при нем, считай, жил, 24 года пролетал в нем, в родимом. Жесткая дисциплина, сверхэксплуатация, слова против хозяина не моги сказать, законы строго соблюдай, неотвратимость наказания, страх безработицы, -- чем не джентльменский набор капитализма Мы им дышим. И я буду верой и правдой служить Хозяину, и он один, сам, без трудового коллектива, сможет оценить и оплатить мой потенциал. Тут вопрос решенный. А те социалистические ценности и идеалы, за которые цепляется партийная верхушка и сраколизы, -- это все создано для них и их чад, моим горбом, за мой счет, а мне -- фига под нос. Тут прошлый раз осенью мы последний раз съездили на море и видели там фильм "Любовь с привилегиями", ради одного которого стоило ехать на тот курорт. "Отдыхали" в тесной комнатке, втроем, на скрипучих диванах, без половой жизни, правда, иногда даже с теплым душем, не говоря уже о жратве, -- и этот фильм пришелся как раз кстати. И -- всё. Не переубедишь меня никогда. Я -- за капитализм, то есть, за нормальную человеческую жизнь. Выбастовали мы себе зарплату: летом за продленку доходит до четырех тысяч деревянных рублей в месяц. Ну и что Пошел на рынок и купил две покрышки для своего драного "Москвича", по 500 рэ штука. И с такой зарплатой я -- только что не нищий. Только-только. И не мечтаю о новой машине. Но средний заработок я себе подниму. И как бы ни поднимался уровень минимума, пенсия будет по максимуму. Во всяком случае, моя мечта сбылась хоть в той части, что пилот получает больше всех... в стаде. Но не сбылась в той, гораздо более существенной части, что торгаши, с зарплатой 120 р., живут лучше. Вот их-то надо заставить работать. И разогнать колхозы. Отдать землю людям. А помещиков -- кто дает отдачу -- оставить, а остальных три миллиона бездельников бросить на произвол судьбы. Кто силен -- выплывет. Сбылась моя мечта и о том, чтобы дали мне второго пилота с нуля. Дали. Их пришло к нам -- вагон и маленькая тележка. По два в экипаже. С "элок", с Ан-2, даже с Ми-8. Леша ушел на пенсию, с хорошим средним, за 800 р.; сейчас, может, и жалеет: подлетнуть бы, подзаработать. Но -- деньги или девать некуда, или жечь на рынке. А мне дали парнишку с "элки", вернее, он сам, расспросив людей, попросился ко мне. Ну и талантлив оказался -- не чета мне. То, что я осваивал год, да еще после Ил-18, -- он освоил за месяц. Так что, возможно, Андрей Андреевич Гайер продолжит школу Солодуна. У меня же работа превратилась не то что в синекуру -- просто сплошной сон. Как в раю. Раза два в месяц я беру штурвал, чтоб поддержать форму, а так -- читаю и сплю. Весь свой опыт вдалбливаю молодым, порю за мелочи на глиссаде и т.п. Но уходить от меня не хотят. Хотя Андрея уже посадили как опытного второго пилота к молодому командиру. Это лето переношу, в общем, без особой усталости. Правда, впереди август, он покажет. Весь год болею. Всю зиму бронхит, весь май аллергия какая-то, насморк страшный: как летал -- век не забуду. Сейчас радикулит ноет второй месяц. Но рубеж возврата пройден, и я смирился с мыслью, что не проживу 70 лет. Видимо, буду продолжать погоню за призраком благополучия, пока не спишут или кондрашка не хватит. Не я первый, не я последний. Носки, пять пар, купил в Одессе; значит, полетаю еще года полтора, а то и два. Основные заботы: машина посыпалась резко, вожусь. На даче сделал теплицу, окупилась, надо еще две делать. Оксану выдать замуж на тот год. Теперь уже ясно, что жизнь прожита: честно, в добродетели... но -- всё. Теперь каждый год воспринимаю как подарок судьбы. От жизни так устал, что физически гнет, давит плечи. Надо уходить в растительное, но там ждет бездуховность. Все реже открываю пианино, почти не беру аккордеон, не пою... Не до песен. И -- четыре тысячи в месяц! И Надя -- восемьсот! И Оксана двести. Пять тысяч в месяц на троих! И -- не до песен Надо бы хоть штаны себе купить, что ли. И белье. Белье жены капитана... Сапоги женские -- 900. Кофта -- 700. Кроссовки -- 1200. Джинсы -- 500. Носки -- 30. "Волга" -- 90 000. А о чем поют те, кто живет на 700 рублей На 200 Но я сам мечтал о хаосе первобытного рынка, лет эдак на 10. Да я и не плачу: меня, моей семьи, перестройка и ее издержки не коснулись. Мы как жили и работали, так и живем, что ели, то и едим, как я носил один костюм, так и ношу, как ездил на драной машине, так и езжу. Ну, а профессионализм Свое предназначение на земле Ну, профессионал. Наелся. Ничего нового уже в моей работе не вижу и не ищу. Тонкости, нюансы, то, что меня восхищало в моей работе, -- все обтесалось и ушло в подкорку. Развилась интуиция, до такой степени, что расчетов почти не надо, а если где чуть и просчитаешься с цифрами, то есть десятки способов, как исправить, и я не волнуюсь за эстетику полета. Хотя иной раз, глядя на корявость второго пилота, хочется подсказать... да подумаешь: зачем Ему еще этого не понять, пусть добывает опыт себе сам, горбом, неудачами. В пределах, естественно, допусков -- на то я и капитан. Главная задача в полете -- убить время, сохранив силы для снижения и посадки. Полет по маршруту мне не интересен, на то есть штурман, это его дело, его интерес и нюансы, ну, и обязаловка для второго пилота. Я осуществляю общий контроль. Иногда беру штурвал и показываю. Взлетать и садиться все равно люблю и все так же с болью отрываю от себя, как и все в жизни, и отдаю тому, кто больше любит. И холодка в животе уже нет. Всё. Как-то из Норильска пассажиры, пара, допытывались у проводницы: а кто командир, не Ершов, случайно Ершов О -- мы так и знали, мы только с ним и летаем. Молодой Глянуть бы... Разговор шел за задернутой шторкой в салон. Я тихонько вышмыгнул из самолета, стесняясь. Я все себя стесняюсь. Эх, Вася, ты в воздухе 26 лет, ты уже старый, седой волк, зубр, ты должен -- пузо вперед, глаза оловянные... и -- снисходить. Я уже стесняюсь и своей формы; когда еду на работу, сижу молча, напыжившись, испытывая от любопытных взглядов окружающих сложное чувство долга, дисциплины и усталой уверенности. А они представляют меня таким, примерно, каковы в массе своей мои коллеги (см. 1-ю тетрадь). А я не такой. И пошли вы все. Как бы его еще август отмотать -- и в отпуск. Да подольше. Сидеть на даче, стучать молотком и жечь вечером после баньки стружки в камине, слушая, как дождь и ветер стучат в окно. И рядом чтоб мурлыкала кошка. Пролетал я пилотом 24 года, из них командиром разных самолетов -- 12 лет. Не гневя Бога и не дразня Сатану, все-таки за все время практически не было у меня ничего опасного. То ли Господь хранил, то ли судьба такая, но все же срок достаточный и для анализа: бог-то бог, да и сам не будь плох. Сколько чего с кем ни случалось -- обычно, большею частью, сами находили приключения. Бывало, конечно, что -- судьба, как у несчастного Фалькова; но даже Шилак, и тот знал, что тут с центровкой не совсем так, руль балансируется высоко, -- но летел. Может быть я, не надеясь на реакцию, стараюсь предвидеть ситуацию и смотрю на три светофора вперед (Алма-Ата не в счет, а Сочи -- как раз уж излишне много предвидел, накрутил нервы); может, излишняя осторожность (благодаря выкатыванию в Енисейске и попаданию в грозу в Благовещенске) заставляет продумывать варианты; может привычка держаться наработанных стереотипов, освобождающих голову для анализа, дает лишнюю секунду. А может, все-таки, божья искра В конце-то концов, это же мой, а не дядин мозг анализирует, направляет и обеспечивает спокойную работу экипажа. Это же мой разум не позволяет необдуманных действий в горячке, да и самой горячки не допускает. Ну, грубых посадок за все время у меня не было. Только в Сочи; об этом я распространялся достаточно. Причина тут одна и единственная: я слишком себя уважаю как профессионал. Посадка -- автограф командира. В посадке сфокусировано все: и романтика, и мастерство, и искусство, и ум, и хватка пилота. И вот, если бы Андрюша еще полетал со мной часов 200, я бы передал, показал, влил бы в него эту премудрость, которую он впитывает, как пересохшая земля всасывает благодатный дождь. Парень насиделся, 7 месяцев ждал тренажер... короче, наша идиотская система. А пилот он -- от Бога; моя бы воля -- через 200 часов посадил бы его на левое кресло, нечего ему делать во вторых пилотах. Это редкостный талант, один из тысячи, и не дело сидеть ему справа: ординарных праваков хватает. А Гайер будет -- командир и инструктор. Очень организован, ну, немец, педант, моторика прекрасная, чутье машины, ум. Ну, крылья у парня свои, от бога даны. И порядочный человек. Мы сошлись. Кроме того, он еще и подметки на ходу рвет. Деловой, энергии в нем через край. Из крестьянской семьи, не избалован, трудяга, семьянин. Этот -- экипаж не обидит. Постарается понять человека. В беде не оставит. Если увидит божью искру -- не затопчет, продолжит дело Репина и Солодуна. Еще бы над собой, духовно, кроме голой грамоты: книги, искусство... был бы Командир... А вот Саша Т. С Як-40, но явно звезд с неба не хватает. Досадует, что "туполь" ему не дается. А в разговорах одно: гулянки, бабы, выпивка, драки, добыть, достать, пробить. Снимали его с летной работы за нарушение. Каков человек, таков и пилот. Я не говорю, что он плохой, нет, но -- неорганизованный. Нет стержня, нет работы над собой, раб страстей, сторонник взгляда, что в жизни можно все обойти, извернуться, все грешны, слаб человек, и т.п. Слаб и летчик. Коля Евдокимов. С "элки". Тюлень. Ленив. Только набрали высоту круга -- включает автопилот. В полете -- газеты... Не хочешь -- не надо. Ту-154, да и любой самолет, требует постоянной работы над собой, постоянного напряженного анализа, желания, и на работе, и вне ее. Может, поэтому я летаю без происшествий. Но, может, поэтому я так и чувствую тяжесть прожитых лет. Если где-то прибавится, то обязательно должно где-то что-то отняться. Я еще при первом знакомстве сказал Андрею, что главное для меня в пилоте -- нравственные качества и способность работать над собой. В общем, это что-то от интеллигентности. Он понял. Но мне грубо претит, когда за штурвал прется эдакий простяга с рабоче-крестьянским уклоном. Простяг "Тушка" не любит. А под рабоче-крестьянским уклоном обычно маскируется только хамство в его нравственно-этическом понимании: то хамство, того хама, из которого не будет пана. Опять же, пана не с классовой точки зрения, а -- человека дворянски-высоких нравственных качеств, из которого вылепляется, с потом, слезами и раздумьями, Мастер. Да простят мне простые люди. Я сам человек не простой, таких же и люблю. Летчик -- не рабочий и не крестьянин. И не прослойка. Он -- летчик, он -- сам по себе. Он -- штучная профессия, а значит, Личность. Ну... должен быть. Слишком много у нас в стране простых людей, продукта. А хотелось бы, чтобы моя Родина была страной Мастеров. Есть такая штука -- вдохновение. Она подразумевает присутствие в Мастере Духа. Ну, кто его вдохнул, неважно, может, Бог, но -- вдохнул. Без Духа в ремесле -- бездуховность и поделки. С Духом -- божественная посадка в самых сложных условиях, а это уже -- Искусство. Так вот: у рабочего Духа нет. Он -- раб, исполнитель. Откуда у него вдохновение. А у многих летчиков -- есть. Я работал рабочим на заводе, и знаю. Редко, очень редко среди рабочей массы встречаются мастера. Обычно они как инородное тело. Может, я перегибаю палку, может, глубоко неправ. И я всех равно уважаю; но тех, в ком присутствует божья искра и вдохновение, я уважаю неизмеримо больше. Это романтика во мне еще тлеет. А у Бори К. были рабочие посадки. Он ушел. Крестьянский сын Алексей Бабаев делал свое дело истово и с тщательно скрываемой любовью. И Бог наградил его Искусством Мягкой Посадки. Это немало, потому что мягкая посадка -- вершина большой пирамиды. И достойный преемник Леши -- крестьянский же сын Андрей Гайер, так же истово делает свое дело, и горит его искра, пламенем горит! Это -- интеллигенты... хотя если бы мой Митрич о себе такое услыхал, он бы с матом расхохотался мне в лицо. Но главное свое Дело он делал интеллигентно. 30.07. Выходной. Завтра в проклятый трехдневный Львов, а сегодня отдых, сам себе хозяин, ну там, мелочи по дому. На днях слетали в восемьсот раз проклятый Норильск, ночной, тот, что в 23.20 по Москве. Но нам повезло: там был туман, и мы еще пару часов проспали в профилактории -- без комаров! с водой! и на упругих, потрясающих воображение полутораспальных кроватях! Утром рулили на исполнительный навстречу восходящему солнцу, и Витя умудрялся досыпать над пультом и одновременно долдонить контрольную карту. Кому нужен этот рейс в три часа ночи Ни нам, ни пассажирам, ни службам, -- ни у нас, ни в Норильске. Расписание местное, уж можно было бы днем. Вообще, летом у нас традиционно все рейсы ночью. А во всем мире вокзалы на ночь закрываются. Там ночью спят. По крайней мере, такие слухи ходят среди нашего полусонного брата. В Норильске Саша засумлевался насчет посадки на пупок. Я показал. Мастерство, нарождающееся в Андрее Гайере, выражается в том, что другим вторым пилотам я подсказываю до земли, ну хоть бы так: вот-вот-вот, правильно, хорошо, так, так, ну, еще чуть... А Андрею я ничего не говорю. Ни-че-го. Ему этого не требуется. Может, я рублю под корень самостоятельность в других, но в Андрюше это прорастает само; пусть где и сам почувствует свой промах, но Мастер в моем понимании -- это "Сам Я". Он сам поймет, сам сделает выводы, сам исправится и в будущем не допустит. А другие еще нуждаются в поддержке, и я их держу под локоть, ведя сквозь сомнения, пока они методом зубрежки не уверуют в себя. Их "Сам Я" звучит поскромнее, с малой буквы, с удивленным полувопросом: я -- сам Мастер должен уважать свое Я. Молодцы англичане: у них местоимение "я" пишется с большой буквы, а "он", "она", "они" -- с маленькой. В том и беда пролетария, что он привык все только коллективно: и трудиться и отдыхать. Сколько бутылок брать Ну, на каждого по бутылке, плюс еще одна... нет, две... Воспитанный на Маяковском (единица -- вздор, единица -- ноль), он и живет и работает, и отдыхает, и приобщается к культуре -- только коллективно, локоть к локтю, плечо к плечу... а я что... я -- как все... А Мастер всегда Сам. Ему труднее, плеч и локтей рядом нет... но он свободен. И мыслит, и молится, и плачет, и принимает решение, и воплощает -- он один. Может, поэтому я недолюбливаю проверяющих, которые постоянно мягко держатся за штурвал. Толя Уткин еще на Ан-2 приучал меня: пилот садит машину сам! -- и руки демонстративно убирал прочь от штурвала. Давал мне летать, спасибо ему. И Солодун так же делал. И я так же делаю. Хочу, чтобы и ученики мои так же делали. Конечно, плечо экипажа я чувствую, и нуждаюсь в нем, но, извините, и дирижер оркестра чувствует плечо любого музыканта, но это плечо, этот смычок, -- кончик его дирижерской палочки. Как без музыкантов дирижер не создаст музыки, так и без экипажа не получится полета. Так без народных масс не получится революции. Но, извините, кто-то же берет на себя, дирижирует, принимает решение, воплощает замысел. Молекулам тормозной жидкости уютно и комфортабельно вместе, зажатым в трубопроводах системы. И сила в ней скрыта. Но кто-то жмет на педаль. Не в обиду моему прекрасному экипажу. Кто на что учился. Я -- на Командира, человека, взвалившего на себя ответственность и груз принятия решений. Значит, я и жму на педаль. От того, как сработаем мы все -- по моей команде! -- зависит их судьба. Ошибусь я -- и стихия разорвет трубки системы, молекулы исчезнут в разрушительной энтропии. На мне -- ответственность. А результат -- налицо. Прописные истины. Но есть пилоты-личности и пилоты-лесорубы. В Ленинграде (или Санкт-Петербурге, как сейчас решили) разложили "Тушку". Командир, пилот-инструктор, с налетом 18 000 часов, из них на "Тушке" 10 000; второй пилот -- на "Тушке" 1800, кандидат на ввод. В простых условиях, заход по приводам, т.е. визуально; допустили после пролета ближнего привода большую вертикальную скорость снижения, только и всего. Для меня большая -- 5 м/сек. Для них, видимо, допустимая -- гораздо больше, ибо хряпнулись за 16 м до торца, самолет развалился, убили часть пассажиров. Не вы первые, не вы последние. Но где был Командир, Инструктор, Мастер, Обучающий, Наставник Сейчас -- больница, потом зона... Заелся Спал Ругались Ну, они-то знают. А люди погибли. И всего-то: вертикальная скорость. Вот что такое "Тушка", вот что такое авиация. 3.08. Львовский рейс. Нет топлива. Винница, дозаправка. Три нескладных Сашиных посадки. Грозы. Фарца. Вялость после ночи. 5.08. Года три назад, услышав "Белые розы" в исполнении "Ласкового мая", я подумал: началась эра примитивной, бездуховной музыкальной жвачки, возбуждающей низшие отделы спинного мозга. Пустой музыкальный онанизм. Музыка для подростков, написанная подростками же, цепко держит недозрелый туповатый интеллект в мягких кошачьих лапках. И немногим, весьма немногим индивидуумам удастся пробить этот уровень и вырваться над ним, -- и то, путем серьезной работы над собой. А кому это сейчас надо -- работать над своим интеллектом. При Моцарте, Бахе, Бетховене, даже при Чайковском, для подростков музыку не писали. Подразумевалось, что отрок способен понять то же, что и взрослый, а если не понимает -- пусть стремится стать взрослым. И вообще, музыка писалась для народа, а не для его групп и классов. Слушая эту... этот ритмический шум, эти три аккорда, я думаю: еще на поколение мы отброшены назад, к жвачке, к потреблению, к винтикам, к "кулюфтиву", к стае особей с дремлющим, подростковым интеллектом. В наше время, вернее, в это безвременье, надо изо всех сил держаться за классику. И я, донашивая предпоследние штаны, благодарю судьбу за то, что на этой работе хоть книги, по любой цене, могу покупать свободно, где ни поймаю. Да только прилавки забиты дерьмом детектива, фантастики и секса, в его кооператорской интерпретации. Редко где поймаешь вечную вещь -- да еще, по иронии судьбы, ценой гораздо ниже, чем у остального чтива. Примета времени: так вот ценится настоящее и вечное в наш век временщиков и временного. Никогда человек бездуховный не осознает в себе Мастера. Да он им и не станет. Вот итог т.н. социализма. Не потому не стало мастеров, что не по тому пути пошли, что извратили, и пр. Нет. Не стало мастеров потому, что результатом т.н. социализма стала всеобщая бездуховность. Именно для достижения бездуховности в массах и затевался этот т.н. социализм. Коллективизация Личностей привела к стаду скотов (по Бакунину). Опчественное, кулюфтивное, ничье, нивелирует результаты именно работы мастера. Моей работы. Как все. Не высовывайся. Оценка три. Удовлетворительно. А я всегда был отличник. Всегда стремился быть лучшим. Проклятый эгоизм Если угодно, то да. Эгоизм, себялюбие, честолюбие по мне лучше, чем уравниловка и дружки. Я -- сам Мастер. Один. Я за себя отвечаю. Так называемый капитализм никем не создавался, никто ему не писал теорий. Жизнь собрала чистых эгоистов, и каждый из них, в достижении своих эгоистических целей, в крови и борьбе с себе подобными, в вымирании слабых, бесталанных, ленивых, стремясь достичь успеха, благосостояния, -- каждый делал свое Дело. Да, было много крови. Но еще больше -- пота. А в результате т.н. капитализм себе живет. А мы летим -- в коммуне остановка. И в руках у нас винтовка, ибо только отбирать и рушить умеем. Как теперь воспитать Мастеров Ведь во все времена Мастер опирался на уважение народа. А сейчас всем все до лампочки. Подрублены вековые нравственные устои. Общество ленивых рвачей и воров. Потому что дали власть хаму. В конце концов, там, за бугром, у власти стоят воротилы, проклятые буржуи, с рогами и хвостами, но каждый из них -- делает Дело, и, будьте уверены, -- Мастер. Дураки и лентяи и там есть, без них общества не бывает. Но они -- на своем месте. У конвейера. И с ними не церемонятся, когда и подсрачника дадут, если заслужил. А наши пролетарья и работать-то толком не умеют, и с претензиями, и пролазят в Верховный Совет. Правят! Я не клевещу. Взять производительность их шахтера и нашего. В двадцать раз! Что -- наши меньше вкалывают Вот именно. Наш -- вкалывает лопатой, чем шире ладони и лопата, тем больше звезд на груди. Как уж там, у них, какой техникой, в каких пластах, как они прилаживаются -- но работают на Западе лучше, во много раз, и без звезд. А наш шахтер, взлелеянный системой, недоучка, пьяница, живущий в бараке и не желающий даже привести свою лачугу в порядок, требует: максимальную зарплату в стране -- шахтерам, а потом уже всем остальным, по ранжиру. Ну, ладно, шахтеры. А летчики Мы летаем на дерьме. Оно летает, конечно, и летает само по себе неплохо, так же, как и у них, за рубежом. Неэкономично, но тянет. Как трактор СХТЗ-НАТИ, с железными шипами на колесах, против "Катерпиллера" Мы сидим там и дергаем за веревочки, нажимаем на палочки, -- но ведем железяку сквозь те же грозы, что и "Боинг". Труд тут один, и одна обученность основным законам, и грозы одни и те же. Дай мне тот "Боинг", освою, и выдам ту же производительность, и сэкономлю. Но и мы бастуем. Нечеловеческая напряженка летом, безделье зимой, скверные условия в кабине, профзаболевания, -- это все следствие Системы, где все во имя и на благо человека. И дома ни куска колбасы. И некогда бегать по очередям. Вот поэтому я -- за капитализм, чтоб не стоять в очередях. Вот поэтому я за него, родимого, что там все меряется на доллар, честно ли заработанный или же украденный, но -- был бы он! А у меня рулон бумаги с изображением дедушки Ленина. Сейчас его приукрасили, кружавчиками, как на дамских панталонах. Пока же наши бульварные газетенки смакуют жизнь валютной проститутки, зарабатывающей своей генитальей с золотыми ободками 200 000 долларов в год -- в Советском Союзе! Не вставая с постели... Один доллар стоит сейчас сорок рублей. За эти рубли на рынке можно купить два кило отличного мяса. За доллар! А в Америке на это ушло бы 24 доллара. Чего ж вам еще надо-то Я получаю за работу летом 60 долларов в месяц. А в Америке минимальная зарплата в стране -- 4.20 в час. Бич на подсобных работах там за два дня заработает столько, сколько я -- за продленную месячную саннорму. Мне все мало. Да, мало. Я -- не проститутка, я -- пилот. 7.08. Слетал в Краснодар. За весь прошлый месяц -- ни одного хлебного рейса, и мы сами себе поставили в пульке на август Краснодар, Симферополь и Сочи на 3 ночи. Сочи у нас забрали, а эти два основных южных рейса, заготовочных, оставили. Мы, естественно, набрали в рейс тары, взяли тележки... 202-я машина подкинула нам кроссворд по шасси. И на рулении ее кидало из стороны в сторону, и по тормозам были записаны замечания, меняли колеса; короче, повнимательнее. В Оренбурге ее кинуло на пробеге влево так, что мы чуть не выскочили с полосы. Ну, ожидал, реакция сработала. Пришлось дважды обжимать полностью правый тормоз. Зарулили: замененные колеса дымились -- выгорала смазка на новых тормозах. В Краснодаре все повторилось, но мы были готовы. Ее бы поставить, но на стоянке встречал экипаж Васи Л. с тонной фруктов. Ну, Вася -- старый волк, ему и карты в руки. Ничего там особо опасного нет, хотя в Оренбурге тогда проводницы мои чуть не упали с контейнеров. Но если ожидать, да знать, в какую сторону, да учесть, что погода звенит везде, то посадка -- ну чуть сложнее чем обычно. Все дело во внезапности. Тут нужна реакция и заложенное еще со второго пилота стремление и умение садиться точно на ось. Ну, поговорили с Васей, он поблагодарил и ушел на вылет, напутствуемый нашим "повнимательнее". Прилетит домой и поставит ее. Девчонки с вечера где-то пронюхали, что сегодня должен сюда лететь рейс через Норильск, а значит, нам корячится через 12 часов гнать его домой, а значит, затариться надо бы с вечера. Черт его знает, откуда у них эти сведения, но опыт подсказывал, что проводницы редко ошибаются в прогнозах. И хоть у меня в задании твердо стояло: югом туда и обратно, никаких Норильсков, -- я на всякий случай подготовил коробки, веревки и тележку с вечера. И точно: утром проводники меня подняли: идет-таки с севера. Я позвонил в АДП: да, вам идет рейс, вечно путают с расписанием, и т.п. Короче, поднял экипаж, мотнули на рыночек, и как раз управились, только поесть не успели. Я-то успел, мне подготовки меньше всего. Нагреб два пуда помидор под засолку и два ведра слив на варенье. Сейчас вот и займусь помидорами. И душа спокойна. У нас на рынке помидоры чуть не три рубля штука, а там -- девять копеек за кило в магазине, а на рынке -- шестьдесят. У Саши вроде бы медленно начинает получаться с посадкой. Ось уже ловит, за скоростями следит, но я еще строго и вслух контролирую. Ну, будет летать, куда он денется. В Норильске я снова показал посадку на пупок; удалось. А уж рулить на 489-й после 202-й было истинным наслаждением. Лето проходит без особого напряжения, хватает отдыха, планируют, в общем, так, что ночи в меру; а потом еще очень важно то, что ночь и переработка хорошо оплачиваются, есть стимул, это помогает переносить трудности. Разве сравнить с прошлым летом, когда за продленку едва натягивалось 900 рэ, а нынче -- за две тысячи. Ну, и экипажей наклепали достаточно, план на всех разбросали, получается где-то по 70 часов. С 1 числа буду просить отпуск, я его заслужил. Никогда бы не подумал, что солить помидоры доставляет такое удовольствие. Пожалуй, даже большее, чем от акта любви. Вещи, конечно, несравнимые, но то можно хоть каждый день, а здесь -- раз в год. Праздник. Стареешь, Вася. 12.08. У экипажа Бовы загорелся багаж на посадке. К счастью, успели сесть, потушили ручными огнетушителями (два, кстати, оказались неисправными). Награды: второму пилоту и бортинженеру вырезали талоны, командира и штурмана простили. Причина пожара такова. Багаж лежал слишком близко к плафону освещения багажника. А лампочек, таких, как положено, нет; ввернули нестандартную, большей мощности, и не экипаж ее ввернул, а АТБ. Ну нет лампочек таких. Виноват оказался бортинженер: в том, что ему дали такой самолет, причем, проверять, есть ли там та лампочка и соответствует ли она ТУ, -- не его обязанность. Виноват и второй пилот. Он -- член экипажа, ответственный за загрузку, причем, лазить в багажник и проверять, легко ли воспламеняем тот багаж и как далеко он расположен от той лампочки, -- тоже не его обязанность. Но он отвечает за загрузку, т.е за то, что бортпроводник, 5-й номер, доложит ему, где и каким весом по отсекам расположены багаж, почта и груз. Взялась наша Ассоциация за это дело. Ведь выеденного яйца не стоит. В Америке подали бы в суд и выиграли дело. Мало того: надо наградить экипаж за четкие действия, компенсировать ему издержки за нервотрепку и за упущенные рейсы, пока там с ними разбирались. А главное -- найти и обнародовать причину, принять меры, чтобы не повторилось, а уж потом наказать виновных, а заодно и инспектора, за некомпетентность. А пока Система молотит людей своими шестеренками, как и раньше. Надо бы как-то и за грибами съездить. Хотя до конца месяца у меня еще 6 рейсов, все с ночевкой, и только проклятый ночной Комсомольск с разворотом. Но все равно, найду пару дней. Август -- месяц заготовок. Погреб забит соленьями-вареньями; вот еще грибов бы насолить, груздей, да опят нажарить в масле и закатать. Масла топленого 8 банок 3-литровых хранится в погребе, и растительного 4 банки тож. Господи, неужели этим занята голова пилота в цивилизованной стране Но я все-таки все делаю своими руками. И ягоды, и грибы, и огурцы в теплице, -- все своими руками. Те, у кого ничего нет, большею частью -- лентяи. Но ноют, что умирают с голоду в собственной стране: мол, мало платят. Так хоть воруйте же, но живите, раз уж у нас страна воров. Тащите в дом, что плохо лежит (а лежит у нас всего везде, только бери), копайте нелегально погреба, стройте гаражи, потом все равно узаконят, ну, оштрафуют на копейки, -- но работайте! В Сибири, кто работает, кто пашет, тот с голоду никогда не умрет. Я хоть и за деньги летаю, но основа жизни все-таки -- то, что руками сделаю. На хлеб у всех есть, хлеб дешев. Но картошку сажать надо всем. Кто рыбачит, пусть рыбу солит. Кто огородник, пусть продает продукты своего труда -- за деньги, по бартеру -- но пусть трудится! Такое время, такой век. И не надо уповать на магазины, там скоро ничего не будет. Это объективно: страна катится, и еще 20 лет будет катиться вниз, и выживет лишь тот, кто сумеет организовать натуральное хозяйство. Вот ведро брусники я куплю. А то -- обменяю на опять же свою облепиху. Бартер. Может быть, зимой придется менять банку огурцов на кусок сала, обменяю. Только надо солить, и варить, и забивать погреб, забивать и забивать, доверху. Я, наверное, смешон в своем мышином самодовольстве. Но, черт возьми, как все-таки приятно закатывать и ставить в ряд банки с плодами своего труда: сам добыл, сам приготовил, независим! И умереть с голоду А еще ж и мяса я всегда по любой цене возьму на рынке, и сала насолю сам. Нет, жить можно. И я, поглядывая на ряд остывающих банок, думаю: да пошли вы все в задницу, с какой-то там политикой, бездельники! А в гараже сохнут рядочками три десятка веников, заготовленных в самую пору. И сейчас, перед Симферополем, схожу в баньку, потом посплю пару часов -- и на вылет. За рулон денег. Хапуга. 14.08. Так я и сделал, и было хорошо. И рейс удался, хотя в ночь, да после баньки, и чуток поспавши, все равно клонило в сон. Но это мелочи. Новый второй пилот, случайно, на рейс. Как у всех молодых с Як-40, плавает тангаж. Ну, поработали. Три посадки его, одна моя. Тянул, тянул, еле додрал ее на последних углах атаки, вроде и без скорости, но терпимо. Опять по пути домой заскочил на дачу, опять ведро огурчиков, опять солю. 16.08. Ночь. Из Москвы. От Колпашева грозы; Витя нервничал. Он как-то признался мне, что стал побаиваться гроз: пару раз вскакивал с другими командирами. А тут еще дали ему внезапно путевку на курорт; крайний рейс перед отпуском, хотелось без эксцессов... Короче, была суета, было страшно делово, дергался из рук в руки издыхающий локатор, выключался в кабине свет, воспаленные глаза впивались в темный, подмигивающий зарницами горизонт; а тут еще встречный борт напугал рассказом о грозе дома... Я читал "Хождение по мукам", а Витя все нервничал. Я готовился к сложной посадке, но еще час впереди, не перегореть бы. Давали грозу с дождем, ветер до 15 м/сек, фары у нас слабые, посадка на мокрый асфальтобетон... Я запел песенку и предложил Вите что-то отвлекающее по локатору. И снова за книгу. Еще не горит. Потрясло нас чуть на 5400, выскочили на 3000 визуально; остальное было делом техники. Гроза ушла. Посадка мне удалась, долго катились без тормозов по длинной полосе, потом чуть притормозил; зарулили: глядь -- снесли колесо, новенькое, все корды снесли. Это автомат юза, я тут ни при чем, такое уже не раз бывало. Может быть, в связи с отпуском штурмана и нам чуть пораньше выгорит отпуск Хотя я не устал еще. Ну да впереди еще Комсомольск, и не только. 17.08. Принято графа де Сент-Экзюпери считать великим современным гуманистом, писателем-летчиком, и преклоняться перед ним. Он как-то умел охватывать взглядом все человечество и как-то чувствовал себя частицей целого, сопричастным к общему, и пр., и пр. Ну, а я, прожив почти полвека, так и не прочувствовал. Сопричастным себя. Частицей. Хорошо было ему, дворянину, аристократу, ища, так сказать, себя, между делом, овладеть самолетом. Я ничего не имею против, пожалуйста, но... как пилот он был и остался скорее дилетантом, любителем, и уж отнюдь не профессионалом. Ну, как, к примеру, из Чехова врач. Он был писатель, философ, а жизнь заставила зарабатывать на хлеб за штурвалом. Да и вряд ли он так нуждался в насущном хлебе, как нуждаюсь я, мои товарищи. Хотя и роскоши он не видел, однако знал твердо, что штурвал обеспечит жизнь и даст возможность творить за столом. И пилоты пролетарских кровей, тот же Гийоме, воспринимали его так: свой парень, умница, чудак, но... не от мира сего; вроде бы летать умеет, товарищ верный, но... любитель. Да и не в этом дело. Они были частью Дела, Авиации, они строили Храм, а я... я кладу эти проклятые кирпичи в эту проклятую стену, а призрак Храма, романтический призрак молодости, растаял. Я поймал медведя, а он меня не отпускает. Так и ходим по кругу, держа друг друга за лапы, вокруг пресловутого угрюмого ствола службы. Я не ощущаю себя частицей человечества. Пролетал всю жизнь над ним, а когда то немногое из прямых контактов с людьми, которые имел между полетами, переварилось, то оказалось: человечество состоит, в основном, из троечников. Таков наш мир, как ни прискорбно. И надо принимать его как есть... а я уже не могу. Я готов их презирать, а это патология; я прекрасно понимаю: они же нормальные люди. Нормальные... но уважать их не могу, уже закостенел. Вот мое несчастье на старости. Мало того, я, всю жизнь считая себя отличником, сам стал троечником. Почему троечник Да потому, что и во мне умер Моцарт. Ни музыкантом я не стал, ни врачом, ни добра никому не сделал в жизни. Вернее, то добро, что делал, было без труда, без отрыва по живому от себя, а так, как гладишь кошку, походя, только потому, что не можешь не погладить. Либо из чувства долга. Я всю жизнь прожил из чувства долга. Всем уступал, дамам руку подавал, двери открывал, ко всем приспосабливался, -- только чтобы меня, мою индивидуальность не зацепили. И сделав добро, тут же стряхивал память о нем поскорее, и не помню. Я всегда старался никому не быть должным. Ценил независимость. И -- жил из чувства долга. Всем. И на мне все ездили, и ездят, и будут ездить. А ведь я должен очень многим людям. Глядя на многих людей, да хоть на моего штурмана, сколько раз поражался, как могут люди за свое рвать пасть. Как могут при этом оскорбить ни за что человека, к примеру, официантку, ткнуть носом в блюдо, которое, кстати, не она и готовила, и т.п. И считать это чуть не нормой. А я с ними годами работаю. Нормально, дружески. Я им это прощаю, и многое другое, за то, что они -- трудяги и в меру своих способностей усердно и ответственно тащат лямку. Вот и все. А сколько на свете пустых дураков, и все с амбициями. А я прежде всего должен поставить себя на место той официантки. Я понимаю, что она избегалась, могла забыть, могла принести не то... я молча ем не то. Всегда. Потому что буду переживать за то, что ткнул человека носом. Буду! А у Шукшина герой любил -- срезать! И Шукшин мог его по-своему любить: как же -- тип! Как же не любить типа писателю -- это же жизнь! А я за срезанного испереживаюсь -- и не срежу. Уступлю. И так везде. Везде долг, везде становлюсь на его место. Дурак. Потом, когда умру, обо мне тоже так скажут: да он блаженненький, не от мира сего; ну, летал как все, вечно ему на исправление в экипаж ссылали типов: на одном гектаре бы с ним не сел; -- а этот берет, и они им в экипаже крутят. Горькая мелочь: поцапались с чужим экипажем из-за места за столом в домодедовской столовой. Очередь... вечная проклятая очередь, оскотинивающая людей. Стоят в дверях, ждут, когда освободится стол. Мы в проеме первые. Дождались: из-за стола двое встали, двое доедают. Мы подсели. А тут стол рядом весь освободился, мы всем экипажем туда, -- но тигриным прыжком от дверей долетел пилот и рвет стул: куда вы ведь уже ТАМ сели! А мы! Ждали! Нам! Надо! СЮДА! Я уступил. Эх, дворяне. А мой второй пилот Саша тут же -- полкана спустил, с оскорблениями... Братья по небу... Измельчало все. Чистое золото души перепрело в очередях совдеповской действительности. Очередь сжирает достоинство. Вечная очередь. Вот, брат Сент-Экс, какие дела. Не пил с мая, а тут подвернулся случай, выпили с товарищем бутылку спирта, и я -- вусмерть. За сутки до вылета. Ну, у меня на предполетном пульс и не щупают, меня знают. Да... спирт-то коварная штука. Но усталость нервная -- как ее снимать Расслабишься -- вроде легче. Да только я пить не смогу. Болею. И вкушать эту радость жизни мне не дано. Вечно обречен на трезвую жизнь, а оно, иной раз, и взвыл бы. 18.08. День Воздушного Флота. Позвонили мои с курорта, поздравили. А я с утра на автобарахолке. Выкинул тысячу, купил железку, за которую раньше бы отдал максимум полторы сотни. Ну да лишь бы было. Да, в принципе, есть все, только поискать. Поехал на дачу, собрал малины и огурцов. Накопал картошки, весь вечер варил варенье и солил огурцы, насолил пуд. Отвез в гараж и еле втиснул в забитый погреб. Доволен. Наблюдал по телевизору фрагменты воздушного парада, кувыркание в воздухе спортсменов, лениво слушал рассусоливание репортера о непостижимости летной профессии. Постижима она, милый, на уровне техникума уже постижима. Все, спать. Завтра в Сочи. 21.08. Ковырялка у Горбачева оказалась слабовата, я уже говорил об этом пять лет назад: расковырял, пошла вонь и пена, бардак, резьбу сорвало... И вот вам результат: путч. Одиозные лица, ортодоксальные большевики, нарушив конституцию, организовали дворцовый переворот, свергли законного президента, -- какой уж там он ни был, но -- законного! Это хунта. НКВД, КГБ, МО, ЦК... и примкнувший к ним верный пес Стародубцев. Завтра кузьмичи запляшут на трибунах. Ельцин призвал к всеобщей забастовке и своим указом запретил подчиняться командам хунты. В стране чрезвычайное положение. Диктатура большевиков, опираясь на армию и КГБ, хочет захватить власть. Ельцин, возглавив сопротивление, объективно ведет страну к расколу и гражданской войне -- но борется! Посмотрим. Я как летал, так и летаю, и заинтересован в стабильности. Но стабильности быть не может. И не верю я ни Янаеву, ни Ельцину. Знаю только одно: страшная борьба за власть. Хунта -- за возврат к тоталитарному социализму, а я лично -- за капитализм. Весь мир от нас отшатнулся. Демократии конец. Газеты закрыли, только пробольшевистские выходят. Гласности конец. Радио -- официоз. Но народу рот уже не заткнешь. Он хватил свободы. Вася, хватит о политике. От тебя ничего не зависит. Не исключено, что завтра нас оденут в сапоги, посадят в салоны солдат и отправят нас в Литву или Молдавию, под "Стингеры" партизан. Что ж: будем возить солдат. Хоть дерьмо, лишь бы платили. В конце концов: надо работать. Но только не митинговать. Митинги ведут к войне, а у меня вторая теплица не построена. Они там делят власть, а у меня чуб должен трещать Дудки. Нет, я жил всю жизнь при диктатуре, проживу и эти оставшиеся годы при ней же. Да они не справятся. 22.08. Кажется, гора родила мышь. Не прошло! Смотрел я сессию Верховного Совета России. Ельцин молодец. Он не признал хунту, а за ним и многие во всех городах и весях. А там, где обкомы и прочие подчинились ей, тех он отстранил. Армия стала присягать Ельцину. Нет, далеко не все подчинились хунте. Собрали делегацию для встречи с Горбачевым. Тут доложили, что заговорщики выехали во Внуково с неизвестной целью. Ельцин предложил их там заблокировать. Лукьянов клялся и божился, что знать не знал о заговоре, на что Ельцин ответил, что Хитрому Глазу верить нельзя. Знал... Сегодня утром сообщение: Горбачев в Москве. Значит, жив президент. Значит, демократия взяла верх. Вот что значит -- глотнуть свободы. Теперь давить беспощадно большевиков. Они свое истинное лицо показали. Ох, просится мысль: Горбачев с Ельциным это нарочно задумали, именно с целью показать истинное лицо истинного врага. Сразу проявились замаскированные противники перестройки. Хорошая шокотерапия. 24.08. Путч не удался. Торжество Ельцина как национального героя. Разгром КПСС, ее исторический конец. А Горбачев зубами держится за партию, утверждая, что это охота на ведьм и что миллионы рабочих и крестьян -- коммунистов -- не виноваты. Да их и нет, этих миллионов. Партии как таковой и нет; есть кучка показавших свое истинное лицо, как тот же Шенин, и есть еще дураки-взносоплательщики. Горбачев как политик свое дело сделал и должен уступить дорогу. Он изжил себя, а если еще будет цепляться за партию, народ от него отвернется. О партии коммунистов в народе мнение однозначное: это партия преступников и дураков. И Ельцин вчера своим указом закрыл РКП до расследования ее участия в заговоре. И Назарбаев увел казахскую, а Ниязов -- узбекскую партии, и, таким образом, КПСС уже и нет. Ну, эйфория. Одна голова отрублена. Но осталось еще две. Колхозы, за которые ратует пес Стародубцев, и торговля, за государственную монополию которой ратовал еще Ленин. Торговля, которая распределяет незаработанное в пользу коммунистов и иже с ними, в первую очередь. Остальное -- на черный рынок. А нам, сирым, -- шиш. Ну а я себе летаю. Саннорму отдубасил, пошла продленка. Сумасшедшие деньги вкладываю в запчасти: две фары -- 400 р., завтра еще колеса куплю. На авторынок проехать можно уже свободно, цены доступны далеко не всем. И даже я не решусь пока купить карбюратор за тысячу, головку блока за полторы и поршневую группу за две тысячи. Но, видимо, придется. Ибо это всего лишь моя летняя месячная зарплата, ну, чуть больше. А машина жизненно необходима. С апреля постоянно болит шея: радикулит задолбал. Терплю, это мой крест до могилы. А в полетах по пять раз на дню то мокрый весь, то ветром охватит, -- гроблю здоровье, и никуда не денешься. Деньги, деньги, три, пять тысяч в месяц надо. Только чтоб существовать сносно, ну, хоть машину гнилую подправить. Я в нее уже вдвое больше вложил, чем она стоила. И одеться надо, и Оксане приданое: одно постельное белье -- 150 р. комплект, да стиральную машину, да морозилку, да цветной телевизор... Ты зажрался. Пролетарий этого не имеет. Имеет. Пролетарий на КРАЗе гребет импортное шмотье ртом и жопой -- по бартеру: и видики, и "Нисаны", и микроволновые печи... А чем он лучше меня -- пилота Он пашет, вкалывает, продает алюминий за рубеж -- и имеет. А я тоже пашу и хочу тоже иметь, и больше хочу, ибо мой труд сложнее и опаснее. А мой ребенок, если начнет трудовую жизнь с нуля, будет вечно нищий врач, с комплексом, с ненавистью к жизни. Но пока я жив и работаю, этого не будет. Стартовые условия мы создадим такие, чтобы дочь моя могла спокойно реализовать себя, хоть на первых порах не задумываясь, где сшибить десятку до получки и где добыть угол для гнезда. Это у нее уже есть сейчас. Мы с Надей так начинали: не нищенствовали, хоть и с нуля, но зарабатывали столько, что быт не давил. Так и они, если возьмутся сразу, с умом, с бережливостью, с умеренными аппетитами, то, думаю, жизнь их не испугает и не согнет. Тылы крепкие, и мы поможем сначала. 25.08. Это лето у меня спокойное и практически без нервотрепки. Обычной августовской безнадежной усталости пока не чувствую. Тут три фактора. Мне везет на хорошие, длинные рейсы, это раз. Потому что ввели много молодых командиров: они колупают Мирные-Полярные-Норильски; а я уже в стариках. Второе: зарплата внезапно и резко, вдвое-втрое-вчетверо поднялась с июня. Появилась удовлетворенность и какая-то надежда выбиться из нищеты, пока деньги еще чего-то стоят. Стимул. И третье -- лично мое. Отправил семейство к едрене фене отдыхать. Как же спокойно и тихо дома! Как же я вволю отдыхаю, предоставленный сам себе, без контроля, обязаловки и мелких раздражителей, к которым так чувствителен сдавленный усталостью мозг. И дом же не рушится. Это -- фактор! И я в конце августа чувствую себя человеком, несмотря на уборку, стирку горы белья, брошенного двумя бабами в доме, на регулярные поездки на дачу, на соления и варения, на мелкий ремонт машины и по дому... Живу! Дышу! Слушаю музыку... Сегодня на барахолке купил альбом церковных песнопений, и благородная музыка прекрасным фоном накладывается на мелкие радости выходного воскресного дня, когда все в доме сделано, осталось лишь пропылесосить. И даже разыгравшийся радикулит легче переносить. Завтра дневная Алма-Ата, возможно, без топлива в Караганде, с соответствующими перипетиями, а следом -- Москва с отдыхом и поездкой в автозапчасти. И -- конец лета; обещают отпуск. И мои возвращаются с курорта. Так, церковное кончилось; включаю магнитофон: цумба-цумба-цумба-цумба- цумба... Дик, примитивен современный человек. Что это за музыка, где хоть мелодия... Ну, онанизм натуральный. Тьфу. Ну ладно. Если так летать, как нынче летом, даже три продленки подряд, да еще если выбьем себе гарантированный минимум оплаты (командиру -- 1600 рэ), да если инфляцию удастся чуть притормозить, -- вот тогда можно еще тянуть до 93-го года... а потом я и сам не уйду, пока не спишут, и то еще, наверное, буду биться на ЦВЛЭК в Москве, чтоб еще годик... полгодика... Всё. Горбачев сложил с себя полномочия Генсека КПСС и запретил ее деятельность в армии, КГБ, МВД и т.п. А так как Ельцин запретил Российскую компартию, то преступной партии большевиков (читай: партаппарату) пришел конец. И ни при чем тут рядовые коммунисты, пусть себе живут и выздоравливают, стряхнув с себя тяжесть партийной лапы и взносов. Как просто. Всё. ВСЁ! Издохла! Как ее ни защищал Горбачев, а покрутился-покрутился, преданный своею же партократией, видит, что народ ненавидит ее, пришлось переступить через принципы. Драма Да ну. Они, политики, и не такое переживут. Итак, коммунизму конец. Жалкие остатки идейных уже вряд ли сколотят что-либо жизнеспособное, так, ошметки. Имеют право. Как и все. Господи, снилось ли такое хоть в кошмарном сне Ленину За что боролись Теперь министры. Они в массе своей поддержали путч. Кто в стране был хозяин на местах Министерства. Вот теперь их -- по шапке. Уже легче. Но торговля! Основной создатель дефицита и спекуляции, накаляющий обстановку с каждым днем. Надо ее уничтожить без остатка, лучших продавцов (а что это такое) еще можно трудоустроить в фирменных магазинах, а остальных -- прямо в Магадан. Они -- уж наворовали! Да любая уборщица в магазине живет лучше меня. У нее есть все, а у меня -- далеко еще не все. Надо, надо -- немедленно! -- рушить госторговлю. Это рудимент социализма, разлагающий общество. Это мафия. Очень, ну очень мечтаю увидеть секретаря или там инструктора райкома в очереди у биржи труда, или, к примеру, с лопатой, у моей супруги, в Управлении зеленого строительства. А продавца -- заискивающе зазывающего хоть зайти в тот захудалый магазинчик, хоть глянуть на тот залежавшийся товар, что он правдами и неправдами добывал за бугром и на своем горбу приволок, недосыпал, таскал и стерег, -- а никто не берет! Эх, скорее дожить бы. Да, праздник сегодня. Додавил-таки Ельцин Горбачева. За кого держаться мне За Союз или за Россию Или за свою родную Украину Я же все-таки хохол, и язык -- мой родной, и культура, -- все мое. Но я родился и вырос аккурат на границе, а прожив всю сознательную жизнь в России, обрусел, даже осибирячился, полюбил здешний край и здешний народ, здесь я чувствую себя среди своих. И все больше отдаляюсь от исторической родины и от украинцев, особенно от старых знакомых, чуть ли не друзей детства, спившихся и деградировавших. Как они все к худшему изменились! Да, надо самому быть украинцем, чтобы прочувствовать, как ужасен охамевший, самодовольный, сытый и полупьяный сержант-хохол, у которого все схвачено. Но так же, как и все русское, я люблю все искренне украинское, без хамства и самодовольства: рiдну мову вовчанських тiток, сердечные песни, стихи моего родного Тараса... Ну ладно, Это все внутреннее. А жить мне здесь, в Сибири, где я пустил крепкие корни, продолжил свой род... здесь и в землю лягу. Союз -- нечто эфемерное. Союзу я служил, потому что республики были просто его губерниями, и только. А сейчас мощный рост национализма во всем мире, и Россия возрождается; а она, с ее культурой, только без псевдо, вроде фольклорных ансамблей или пресловутого опереточного козачества, -- она мне родная, точно так же, как и Украина. Будет надо -- объединимся в союз. Но держаться надо за Россию. На Украине меня ждут, может, только старики-родители и тесть с тещей, и то -- на три дня в гости. А жить там... там все прогнило, измельчало душой, политизировалось. Я Союз весь повидал, и лучше всего -- здесь, в Сибири, ставшей мне второй родиной: на Енисее, с тайгой и комарами, с морозным хиусом, с баней. Только паши, вкалывай. Вся гниль в Союзе -- из теплых, хлебных, злачных мест, где все само растет, где сытно, но тесно жить. В Сибири -- не тесно и не очень-то сытно, если лениться. Да, морозец заставит шевелиться. Тут не о продаже душа болит, а о добыче. Там -- как бы продать: пропадает то, что с неба свалилось. Тут -- как бы выпластаться, посадить, выхолить, уберечь, собрать, сохранить, да хватило бы до лета. У нас только снег лежит полгода. Вот и народ другой, цельный. 27.08. Слетали в Алма-Ату; проверяющий Сережа Пиляев, которому надо было допустить моего Сашу к самостоятельному взлету-посадке (после 200 часов налета на типе), ну и добыть чего-нибудь на салат. Ну, на салат добыли, дешевле, чем у нас, раз в 8-10. Мне всю дорогу пришлось болтаться по кабине, бия резинкой от трусов злых осенних мух, очень досаждающих. Вели с Алексеичем разговоры. Ну, о чем могут вести разговоры летчики. Как отремонтировать нашу видавшую виды последнюю обувь. Ну, о политике. Согласись, что во время путча в Москве все стороны ждали жертв. Ждали, чтобы использовать их как аргумент. Поэтому и такие помпезно-затяжные похороны троих случайно попавших под гусеницы зевак: с прощаниями президентов, с политическими, насквозь сочащимися лютым полемическим ядом, отточенными выступлениями фанатика Черниченко и змеюки Боннэр... с аэростатом... Даже церковь, даже правовернейшие иудейские раввины, тысячелетиями не отступающие от Завета, -- нарушили каноны: церковь отпела вообще некрещеных, а раввин хоронил еврея в субботу. Везде политика. Надо как-то жить. От Караганды домой вез я, спокойно-полусонно зашел дома, выровнял чуть выше и драл, пока мягко не упала на левое колесо. Надо бы полетать, мне двух посадок в месяц маловато. Ну да что там летать. Отпуск с 9.09, уже в пульке отмечено. План -- две Москвы, да Сочи на три ночи через Норильск. Сочи бы мне уже и ни к чему: шея по утрам клинит, болит, разминаю через силу, -- какое к черту море. Надо грязи; ну, это в отпуске. Украина отделяется от Союза. Страшновато и лететь в Харьков сейчас, да и не горит; думаю, обойдемся. Ну, а в Сочи полно водки коммерческой, по 16 р., надо взять ящик. А дома лежат талоны за квартал, на водку же, но пусть большевики ими подавятся, чем я полезу в ту проклятую очередь. Во всяком случае, к свадьбе ребенка спиртное будет. Там и коньяк по 37 р. возьму. Я тут за неделю между делом высосал бутылочку коньячку, с удовольствием. Очевидцы утверждают: когда Шенин уезжал с повышением в Москву, наблюдали, сколько же было загружено барахла. Контейнеры: 20-тонник, 5-тонник и 2 трехтонника. Остальное, видимо, в драгоценностях и валюте. Наверное, на барахолке набрал. И он же никогда палец о палец не ударил. И зарплата его была ну никак не меньше моей. Вор. Третье лицо в партии ворюг. И первое лицо в партии ворюг был Горбачев. Надо ехать на дачу, собрать очередное ведро огурцов, уже не себе, а друзьям, да накопать ведро картошки. Надя приедет, чтобы все в доме было. А у нее как раз начнется период осенних посадок -- самая нервотрепка. Все-таки недаром моя жена живет на свете. Где ни глянь в городе -- эти вот деревья она сажала, этот скверик -- ее рук дело, эта улица из пустыря превращена в цветущий майский сад ее стараниями и умением, эти лиственницы она выкопала зимой, с комом, привезла, посадила, отлила и выходила... Главный озеленитель города. Есть чем гордиться: оставила свой след на земле. Уйдет она -- а лиственницы эти еще сотню лет стоять будут. Но какими нервами, какой пробивной силой, каким истовым отношением к работе, какой самоотдачей все это делалось! Каким здоровьем! Всю жизнь бьется за опчественное, а себе... ну, квартирка с телефоном, ну сад о четырех сотках, ну, гараж и драный "Москвич". Поэтому когда я, летчик и барин, берусь дома за стирку или готовлю какой завалящий кусок мяса, то это не блажь, а разумный эгоизм: жену надо жалеть и беречь. На дом меня хватает. На все остальное -- нет. Но представить, чтобы моя супруга, деловая, современная, умная женщина, на которую заглядываются такие ли еще мужики... да и сам другой раз глянешь -- и холодок в животе... -- представить, чтобы она не работала, а занималась собой и только и ждала меня из полета, чтобы ублажать... Нет. Наш крест иной. Ешь, Вася, свои помидоры с огурцами, лелей свою летнюю импотенцию и жди просвета в тучах. Октябрь будешь отходить от лета, как после наркоза; в ноябре начнутся обоюдные обострения всех болячек; потом наступят холода, когда супруга ложится спать в двухконтурных штанах, носках и пуховом платке; у тебя начнется обычный бронхит... Жизнь прожита, чего уж там. Все удовольствия становятся редким исключением из обычной, будничной, постоянной болячки. И вечером ждем мы с нетерпением не близости, а газет. Ночь же приходит как избавление от дневной усталости и возбуждает единое чувство: наконец-то упасть! И -- падает. И при чем тут гибель какой-то партии. Да хоть миллионером меня сделай сейчас -- и за те миллионы никто уже не вернет нам с Надей те бессонные ночи и то здоровье, что убили на текучку. Всё. Свой сорок восьмой год жизни я встречу, естественно, в полете. Не надо было рождаться в час пик. Да я и не в обиде. Выпито и отгуляно на подобных мероприятиях достаточно. Хватит. Ну, иной раз и выпил бы. Да нет условий, да нет и той водки, да суета с продуктами, да... Это как бабу на стороне ублажать: да суета, да подход, да место, да время, да чужая же... да... а если даст да СПИД, да... Да пошла ты со своим утюгом! Лучше я на Москву слетаю, а там же так уютно спится... Кажется, начинаю ощущать усталость. На дачу приехал -- ничего не интересно, набрал огурцов, быстро полил, накопал картошки и скорее домой. Ездить стал очень агрессивно -- первейший признак нервной усталости. Вася, повнимательнее за рулем! Зато весь дом в цветах, все вазы заполнены. Что-что, а мой день варенья весь в астрах. Хороший цветок, люблю. И прекрасная белейшая роза расцвела, и вот-вот раскроются два бутона красных. Купил два гидроцилиндра для автоматического открывания фрамуг в теплице. Рад. Надо еще продумать управляемое от гидроцилиндра же капельное орошение. Ну, на это зима впереди. Другому скучно жить, а тут мозгу времени не хватает, да и рукам. Столько дела кругом... одно мне мешает -- моя природная, неповторимая, холеная лень, лень-фактор, с которым надо считаться. Как трудно нагнуть себя. Но уж если начал, втравился, увлекся, втянулся, -- в туалет сбегать некогда. Я в работе себя не помню, когда увлекусь. А потом все болит, потому что без меры. 29.08. Поработаешь тут. Мало того, что шею клинит каждое утро, так еще и в поясницу вступило. Ползаю, отставив зад, -- какая уж тут работа. Слетали в Москву, с задержками, ну, час пик. Уже было засобирались на запасной во Внуково, но туман начал приподниматься, и мы сели, выскочив из низких облаков на 60 метрах. Ну, вокзал в Домодедове -- сумасшедший дом, как обычно в конце августа. Запарка, задержки, потная толпа... Обратно дома садился я, вроде мягко. Всунули нам еще Благовещенск на завтра. Это уже будет 100 часов, сумасшедшие деньги. Но сон пока хороший, падаю и тут же засыпаю. Если бы не шея, затекающая до острой боли через 3-4 часа, то спал бы мертво. Но некогда лечиться, уж в отпуске займусь. Утром проснулся, были планы повозиться с машиной, но тут позвонили из профсоюза и велели мчаться на вещевой склад, выкупить две пары меховых штанов, выделенные восьми ветеранам, в т.ч. и мне. Из этих штанов шьются великолепные черные демисезонные куртки на меху, цигейка там что надо. Так что меня поощрили, ну, спасибо. Дюфцит! Подозреваю, что администрация побаивается того, что с нового года многие ветераны, опытнейшие кадры, уйдут на обещанную Ельциным высокую пенсию, и вот нас стимулируют, создают лучшие условия для работы, подкидывают дефицит... Ну, как говорят, довелось и свинье на небо глянуть -- когда резали... 31.08. Лето завершает ночной Благовещенск. Второй пилот Сережа Квиткевич, уже раз летал со мной. Как всегда, морока с тангажом. Туда садился я, с попутничком, на неровную, грохочущую полосу. Радик задолбал: полз в АДП с откляченным задом, едва ворочая шеей. Назад садился он; дома была низкая облачность, вывалились сбоку полосы метров сто, Сергей стал вяло доворачивать, пришлось буквально выхватить штурвал, сделать энергичный S-образный доворот на ось, железными руками зафиксировать и отдать управление. Мою команду "Малый газ" Валера не расслышал. И мы мирно свистели над полосой с версту, потом опомнились, убрали с режима 78 и сели. Едва успели освободить полосу, на нас садился Ил-86. Усталость. 4.09. Сегодня Сочи на четыре ночи, через Норильск. Была бы в Норильске погода. Как одеться. Шея и поясница болят, но ворочаются. Надо поваляться на раскаленных камнях, но, учитывая, что ни дня не загорал, сгорю в первый же день. Значит, закопаться в грязноватый горячий песок. Мои бы проблемы советскому пролетарию. Сочи! На четыре ночи! Есть где спать, и кормят бесплатно! Да хоть с инфарктом миокарда. Подумаешь, радик скрутил. Два дня на море -- рукой снимет. Но в болтанку, когда длинная оглобля самолетного носа подпрыгивает и качается из сторны в сторону, радикулитчику удовольствия мало. Отпуск подписал сегодня на 36 дней. Надя улетела вчера к родителям сама, у нее отпуск кончается. Обошлось без скандала. Большие деньги... Усталости особой так и нет. Спокойно отработали лето. Но и здоровья особого тоже нет. А точнее -- болею весь год. Помимо прежних болячек, под конец августа стала одолевать сонливость, побаливает голова. Надо пить водку, ну, коньяк. Там какой-то съезд. Чегой-то решают. Да пошли вы все, козлы. Всех в Магадан. Я ничего не хочу. Все-таки устал. 9.09. Отпуск. Возвращались из Сочи с чувством: как бы чего не вышло в крайнем рейсе. Поэтому, страхуя Сашу на пупке в Норильске, я перестраховал: когда он начал низко выравнивать, земля набежала и он понял, что надо хватать, я, боясь взмывания или хоро-о-шего козлища, аж за пупок, придержал ему штурвал. А он не хватанул. Врубились в полосу с перегрузкой 1,5. Конец летней работы, отпуск, отдых, усё. Спину и шею грел в Сочи бишофитом в кровати, под шорох дождичка. Отоспался, начитался газет. Бишофит помог: чуть побаливает, но входит в норму. Надо плавно втягиваться в физический труд. Главное, в Сочи выспался. 16.09. Получил отпускные. С августовской и сентябрьской зарплатой, за 36 дней отпуска, на руки -- 4100 деревянных. Но это не труд мой стал дороже цениться. Это инфляция подстегнула. А народ в массе своей как получал двести, так и получает. Я тут в баньке разговорился с коллегой-пилотом, пенсионером, что, да как, да сколько... Сидевший рядом человек, видимо, из крестьян, слушал-слушал, а потом возмутился. Ну, вы даете, мужики. Я столько не получаю, сколько вам пенсия... Я ему ответил, что мы не получаем, а зарабатываем. Но он не понял и стал доказывать что-то насчет того, как он в уборочную... Ну, кто на что учился. Однако если его величество гегемон и трудовое пьющее крестьянство нас не понимают, и не хотят понять, а хотят получать больше за свои дедовские серп и молот, то это пахнет диким русским бунтом. И я спрятал свой язык подальше. Ибо я -- за капитализм, где надо вкалывать, а не получать. И скрутить-таки шею колхозам, чтобы мой банный собеседник забрал свой пай земли, взял свои вилы в мозолистые руки, крепостные, пораскинул мозгами и стал бы пахать на себя. А со мною в бане заключил бы договор на поставку, допустим, картошки. А я бы заплатил ему, а сам, вместо того, чтобы горбатиться после полетов на поле, пошел бы в спортзал, а в теплице вместо огурцов выращивал бы розы. Для души. 18.09. Вчера с детьми ездили за грибами, и сегодня собираемся. Оказывается, в жизни, кроме службы, есть еще радости. Да только летчику они отмеряются мизерной дозой, а его величеству гегемону -- во вполне достаточном количестве Он-то себе грибов давно насолил. Кто на что учился, Вася. Но мне повезло нынче на отпуск: еще только начинается золотая осень, еще не было ни одного заморозка, тепло и солнечно, и нет комаров. Не сильно уставший за лето мозг строит планы. Хочется сделать и то, и это. Правда, в дебильном нашем государстве и купил бы материал, так нету, надо воровать. Вчера на свалке искал трубы для водопровода, нашел; а в парке украл пару толстых труб: валялись в траве; распилил и увез, пойдут на теплицу. Я бы заплатил, но надо красть. И ремонт в доме надо, но это по дождям. И машину. И погреб. И отпуска не хватит. Партию большевиков разогнали. Рушат истуканов, собираются закопать тело основателя. Партия рухнула враз, рассыпалась, как громадное, с виду крепкое, но трухлявое внутри дерево. Ей уже не воскреснуть никогда. И ничегошеньки не изменилось в моей жизни. Я, в дикости своей, понял лишь одно. Мне повезло родиться в таком лживом государстве, так мне в нем врали все и так врут по сей день, ну, вчера еще врали, кончая Горбачевым, -- что ни единому официальному слову верить нельзя. Ни е-ди-но-му. Ни-ко-му. А у кого реальная власть, вот пример. Лечу из Сочи, везу зайца-пилота. Он среди пассажиров вдруг узнает директора ракетного завода, выпускающего, кроме ракет, еще ширпотребом и холодильники "Бирюса". Когда-то у них с директором были деловые связи по полетам. Заяц взвился пробить для меня вожделенный морозильник, за которым я охотился по всему Союзу. Ни грамма не веря, я все же создал им условия для выпивки коньяка, который заяц готовил для меня. Директор в подпитии снисходительно пообещал вещицу; баба, что слетела с ним, записала мои данные. Жди, тебе позвонят. И я жду. Мне нужен морозильник, как и всем другим. И сильная личность, власть имущая, мне с барского плеча может кинуть. Но, скорее всего, забудет. Вот у кого реальная власть. А мне поют про демократию. Претворять в жизнь барскую милость будет его секретутка, которая ублажала его на курортах и которую мы тоже поили. Вот у нее -- реальная власть. И так во всем государстве. Репин шесть лет назад так же лебезил перед власть имущим большевиком, и ему кинули вожделенную черную "Волгу", предварительно всласть наслушавшись униженных просьб и вежливых напоминаний. И не верю я про ту морозилку, кому я там нужен. Хорошо, хоть сам не унижался и не просил; заяц работал. Потому-то и не будет морозилки. Преданности не выказал. Но власть имущий меня по плечу потрепал. Командира корабля. Пассажир. В полете. Потому что командир тут -- проситель. И устраивает пьянку пассажиру в вестибюле. Эх, зла не хватает. Вот он, реальный наш развитой социализм. Все мы -- сраколизы. Потому что нам всем очень надо морозилку. А завтра подберутся кадры у Ельцина, рассядутся у крантиков и будут нас по плечу трепать Поэтому я им и не верю. Жаль, что не умею я холодильник своими руками сделать. И как хорошо, что многое все-таки руками умею. Это -- лучшая гарантия независимости. Но все-таки как приятно, что съезды партии превратились в разъезды. Все же остается какая-то надежда. 19.09. Основное сопротивление перестройке, повторюсь, -- на местах. Это -- директора. Всех рангов и мастей. А значит, надо приватизировать. Но ведь оборонку не приватизируешь. И тяжмаш. И иже с ними. Это и есть военно-промышленный комплекс. Воротилы. Олигархия. И какой бы доброй ни была улыбка милейшего Рыжкова, никогда не надо забывать, что он многие годы был директором Уралмаша, а значит, так же пьянствовал в полете и трепал по плечу командира. Как треплют по холке симпатичного глупого бычка в стаде скотов. И командир, глупейше улыбаясь, пускал слюни, что ему отломится нечто вожделенное. А встанешь поперек -- сметут. Пока власть -- у них. Партия им только служила. Всякие там федирки, шенины. С ними в доле были члены Политбюро, высший генералитет. Все они -- гекачеписты. Павлова они приблизили, выдвинули, подзудили, а теперь он же -- козел отпущения. Теперь партии нет, и Политбюро нет, но все они живы и опять рвутся к власти. Их поддерживает абсолютно большая часть стариков страны. Даром, что ли, Зыкина поет дифирамбы Язову, что он, мол, и Лермонтова наизусть в лицах читает, и сам, видите ли, поэт... Все они -- поэты... в одних бардаках поены, в одних баньках мыты-парены. Значит, борьба будет тихая и долгая, на сколько хватит им здоровья. А им его хватит. Это мы скорее сдохнем в бессильных попытках что-то сдвинуть. Значит так. Когда в Москве народ -- народ! нар-р-р-рёд, черт возьми! -- делал ту августовскую революцию, -- чем занимались остальные Те, что не нар-р-рёд Те, которых большинство Ибо под танками крутились и попадали под гусеницы все-таки, в основном, пацаны, да те, кому делать ночью нечего. Нар-р-р-ёд себе работал. И я -- работал. Я в ту ночь не спал, летел в небе. И народ не спал -- в цехах, в ночную смену. И народ же просто -- спал после работы. По всей стране. Это к вопросу о том, что лет через пяток -- как бы новые историки, всплывшие на пене, пиша новую историю КПСС, или ГКЧП, или еще черт знает чью новейшую историю, -- как бы они, родимые, не оболванили нас истиной, что нар-р-рёд спас Белый дом, нар-р-рёд остановил танки, и т.п. Народ знать ничего не знал. Но через несколько дней, когда кому-то взбрела идейка поощрить медиков, помогавших защищать тот Белый дом, а именно: повысить их, фигурально выражаясь, в классе, -- короче, ощутимо материально, -- на следующий день после объявления с утра ломилась толпа врачей-бутербродников -- сотни и тысячи. Мы! Пахали! Мы защищали! Нас поощрите! Меня, меня! Мне! -- и до драки... Вот ваш нар-р-рёд. Их на деле-то было десяток, да и до дела-то не дошло. Но -- выгода, мелкая, ма-асковская, бутербродная... а уж известно, что москвич за копейку зайца в поле на четвереньках догонит... не моя поговорка, слышал не раз. И этот народ делал революцию А весь Советский Союз Вот так же и в 17-м году нар-р-рёд сверг буржуев. Знаем мы этот народ. Народ безмолвствует. А когда унюхает, откуда пирогами пахнет, туда и кинется. Все делает кучка заинтересованных лиц. А мы молча пашем. Ослы. Мне ли было до той революции, когда сверхпродленная саннорма и забота буквально о хлебе насущном. Та революция меня этой зимой не накормит. А почти ничего не производящая, паразитирующая на стране Москва бродит оттого, что жрать-то хочется, а в мутной воде, среди идеек, среди информации, глядишь -- ухватит свой бутерброд. Они, москвичи, петербуржцы, столичные баловни, может, годик всего-то и поголодали... если назвать голодом мясо в магазинах по 7 р., сахар по прописке всем, да хлеб любой всегда, и кылба-аса-то, са-асисчки га-аряченькие тож. Это что ли -- голод Бананасов им... А нам -- зла не хватает. Видели бы они красноярское картофельное действо. Видели бы они, как миллионный город, все как один, пролетарии и профессора, во вторую неделю сентября, хворые, здоровые, старики и подростки, на автобусах, на любой ценой доведенных до рабочего состояния к этому, скупо отпущенному природой погожему дню личных машинах, с прицепами и без, с утра пораньше, с вилами на плече, сплошными потоками транспорта, на все четыре стороны -- и по окрестным полям! Это вам не в колхоз. Этот день -- год кормит. А вечером какая пыль и дым над городом, и рев тяжелых грузовиков, и толпы народу у гаражей, и мешки, мешки, мешки... А кто не успел -- изворачивается на неделе. А потом зарядят дожди. Вам, зажравшимся, с холеными, румяными щеками, с тщательно лелеемыми прыщиками, вам -- р-р-революционерам, этого не понять. А это тот самый русский народ добывает себе горбом пропитание. Будет картошка -- будем жить. Без всяких революций. Это Сибирь. Земли полно. И не надо нам ни белых домов, ни черных, ни коммунистов, ни демократов. А надо нам в меру солнышка и в меру дождичка. Я видел у человека лопату в специально пошитом чехле. Ну, как партбилет в обложке. Кормилица. Так что, пока вы там паровозы оставляли, идя на баррикады, мы себе копали картошку. Или грибы собирали. Вкалывали. Вот поэтому мне Сибирь нравится больше Европы. Народ здесь лучше. Здесь никакого вашего плюрализьма: когда копаешь картошку, то видно, что это -- единый порыв единого народа: выжить. Прошла революция. Или там путч. Ну, как гром прогремел, и все. Что-то игрушечное. Была сто лет партия -- и рассыпалась. И что изменилось в моей жизни На моем рабочем месте Да ничего. 24.09. Голодная Москва митингует. Возбужденный до предела, с ног до головы обполитизированный, потерявший в этом всякое чувство меры бутербродник хватается за грудки. Какие-то глистоподобные мальчики раздают свои "Искры", из которых ничего, кроме вони, не возгорается. За мэра... против мэра... В Санктъ-Петербурге произросло 60 000 казаков. Откуда Ну прям как в той песне: "Еврейское козачество возстало, в Биробиджане ой, был переворот..." Армения отделяется; все -- за. И я -- за. Только уж без дураков. По мировым ценам, за валюту. Три года назад я говорил, что отделятся прибалты и армяне. Скатертью дорога. И Грузия граждански воюет. Пусть повоюет себе. И вообще, раз в газетах пишут, что не допускать развала Союза, значит -- гори оно все синим огнем; скорее бы Россия осталась одна. Украина вон тоже: сама себе суверенная, а как дошло до крепежного леса, что всю жизнь везли им с Дальнего Востока, так шахты встали... и электростанции... и пошло. Рубите лес в Карпатах. "Украно, ненька рiдна, ми вiльнi!" -- вот вам воля. На халяву воли не бывает. Рушить надо это единое экономическое пространство. Чтоб лес не возить через все это пространство. А потом деловые люди утрясут все. Не надо только докапываться, честным ли трудом добыт их капитал. У нас у всех все краденое. А добиваются честности те шариковы, кто сам не мог, завидовал, а теперь не терпится отнять и разделить, урвать и пропить. Мой отпуск золотой осенью продолжается. Грибов наготовили. Гараж разгреб. Шея побаливает, каждое утро делаю "гимнастику для хвоста", разминаю шею и спину. Утром еле разгибаюсь, но насильно заставляю себя двигаться. На днях встретились с Лешей Бабаевым, распили бутылочку. Он бы мог еще пару лет полетать. А сейчас скучает один. Ну, полетали за столом. А я как подумаю, что через месяц снова в самолет... Но пока еще впереди месяц отдыха, на даче дел невпроворот; убухаюсь так, что самому захочется отдохнуть за штурвалом. Намечается новая дача. Вроде бы десять соток земли, как раз то, что мне надо. Где только взять силы Но Надя тоже желает, через не могу, через болячки, стиснув зубы. Новая, очередная задача в жизни. 25.09. Почему во главе национально-освободительных движений у нас на окраинах империи встали профессора Видимо, перед ними, интеллектуальной элитой общества, наиболее ясно встали противоречия между потенциалом Мастера и его фактически развеществленным большевиками нищенским существованием. То, что открылось мне, пилоту лайнера, три года назад, они наблюдали с 50-х годов. Они ездили за рубеж, общались, и т.д. Им и тогда очевидно было. А сейчас -- напрело. А летчики наши тоже летали за рубеж, и моряки хаживали. Да только мы были в еще более жестких замполитских тисках Системы, где шаг влево, шаг вправо -- расстрел, т.е. отлучение от неба. Профессора не лишишь диплома, и его работа -- мозгами и языком. А у летчиков дважды женатому путь за рубеж закрыт. Изменив жене -- изменишь Родине. И наш брат ударился в фарцу. Да и интеллект у профессора несколько повыше, особенно когда читаешь незамысловатые летчицкие мемуары. Поэтому наш брат ограничился красивыми бусами, зеркальцами и иголками цивилизованного Запада, купленными за сэкономленную на своей прихваченной картошке валюту. Если из пилотов в политике кое-кто и достиг успеха, как, к примеру, Раджив Ганди, то и летал он скорее из прихоти. А мы себе шлифовали беззаветную преданность идеям и готовность по первому прыказу -- упырёд. Как тут Горбачев шипел на Литву: профессссорский заговоррр... Но и другой полюс. Глядя на Грузию и ее президента... Тоже вроде профессор, но ума у него поменьше. Погода в крае стоит такая, что еще не везде убрали на силос кукурузно-подсолнечную смесь: не было заморозков, и агрономы, рискуя, выжимают небывалый урожай зеленой массы. Раньше косили к 25 августа, а тут на месяц позже -- уже початки созрели (бедный Хрущев...), у подсолнуха головы повисли. И если при таком урожае не будет молока и мяса... Не знаю, как где, а наш край себя всем обеспечил. Все у нас есть: и уголь, и нефть, и энергия, и золото, и алмазы, и лес, и рыба. И хлеб, и картошка, и всякая овощь, и земля, и вода, и заводы. И народ еще не совсем спился. Жить бы да жить. Для наших шахт лес издалека возить не надо. За нашу проклятую норильскую медь и никель можно покупать сталь. Да и не в этом дело. Дело в коммунизме. Коммунизм сидит в нас всех. "От каждого по способности" -- глупее лозунга нет. Это противоестественно. Даже на даче я работаю не по способности, а пока не кончу конкретное дело, не разгибаясь. Надо. Жизнь заставляет. Ну, и "каждому по потребности". Лозунг шариковых. Нет уж, каждому -- по его труду, по конечному результату, по пользе. Но тогда надо перестать кормить партийных работничков. А им до ноября еще идет зарплата. Когда нужна расплата. Как они завопили: "Только не охота на ведьм!" Отрыгивается им 37-й год, завертелись. А ведь они и их сторонники -- это 20-30 миллионов потенциальных врагов, пока не издохнут, будут тормозить, саботировать. Моя бы воля -- всех, кто в кабинетах парткомов сиживал, отстранить, дать в руки серп и молот и не допускать к принятию решений. Даже лояльных, даже тех, кто пристроился к перестройке. Как бы они ни твердили, что среди них много честных людей и т.п. Они не способны мыслить иначе, чем по-советски. Честный человек в партийный кабинет не сядет. Честный человек комсомольским богом не будет, задницу лизать и яйца на поворотах заносить партийному боссу не станет. Все они -- приспособленцы, бесталанные работники, захребетники, посредственности, которых жизнь забросила пеной наверх. Поэтому пусть даже мы потеряем эту "честную" часть, пусть общества убудет на их "потенциал", но -- всех отстранить и забыть само слово коммунизм. Ибо в нем -- притягательная, бездельная и безответственная, хапужническая и халявская зараза. Преследовать их не надо, но заставить работать -- простыми исполнителями. А рискуют и принимают решения пусть деловые люди. Так их и в деловой мир просочилось видимо-невидимо. Не отделишь. Политика, политика... эх ты, летчик. 26.09. Вчера вечером, в сумерках, ехал с дачи, заехал на гору, и такая вокруг была золотая красота, такой покой, такая умиротворенность, что залюбовался задремавшей природой и сквозь подступившие слезы подумал: "Господи, слава тебе, что даешь возможность наслаждаться простой радостью бытия. Годы еще не старые, работа есть, болячки еще терпимы, семья нормальная, проблем особых еще нет. Это же лучшие годы жизни!" Сколько раз уже я себе так говорил: "это же лучшие годы жизни". Оборачивается так, что много, много было лучших лет жизни, грех обижаться. Слава тебе, Господи. Умиротворенность. Надя сказала бы: блаженненький. Страна развалена. Булгаковская разруха быта, политический распад, угроза голодной и холодной зимы, экстремизм и преступность, разброд и неверие, безразличие и бесчеловечность кругом. А я блаженствую. И уж отнюдь не мучаюсь комплексом, как жить дальше. Пошли они все, козлы. Завтра еду за опятами. Сегодня пришел из баньки: день отдыха. А там оно как-то образуется. Без меня образуется. Я отпахал, и на зиму обеспечен. Голода у меня не будет. И холода не будет: есть рефлекторы и теплорадиаторы. Есть, на худой конец, две буржуйки. Нет -- сложу в доме печь, выведу трубу в окно. Кирпича наворую, лесу кругом хватит. Еще другому сложу печь -- за сало. Я -- умею. Я умею многое и поэтому в этой разрухе -- выживу. Инструмент есть, запасся. Пусть тревога мучает тех, кто привык всю жизнь за чужой спиной или за счет обмана. Кто умеет достать, выбить, выманить, выпросить. Кто не умеет руками. Пусть их мучает комплекс; я же сплю спокойно. Вот -- истоки моего блаженства. Большевики больше всех воровали, руками водили; они же больше всех и орут о голоде и холоде. Так поди же попляши. Поделом. Я ехал с Украины в Сибирь добровольно: себя испытать. Я готовился к суровой жизни, выработал в себе какой-то аскетизм, и хоть и ленив от природы, но все же сам себя многому научил. А теперь мне здесь ничего не страшно. Я руками при нужде сделаю себе и дом, и верстак, и печку, и балалайку. Но лучше всего я все-таки умею пилотировать самолет. Пока здоровье есть, это мой основной кусок хлеба. Так зачем тревожиться напрасно. Нервы мне, блаженненькому, нужны для дела. 30.09. Голодновато. По понедельникам в магазинах хлеб да соль. За молоком очереди. Яиц нет. Сегодня раздобыл ливерную колбасу 3-го сорта. Кот не ест. Я ем. Ну, допустим, с детства люблю ливерную колбасу; я не избалован: пирожки с ливером, бычки в томате были изысканным лакомством, а сыр... ну, сыр я пробовал пару раз только по великим праздникам. Так тогда же ливер был съедобный, вкусный, печеночный, а сейчас... ухо-горло-нос, сиська-писька-хвост; и кот не ест, а я -- по инерции... На Украине нет авиатоплива. Суверенитет! Как летать на Львов, на Одессу И летать ли По мне, гори они синим огнем; Россия велика. В Хатанге упал Ан-12, военный. Не долетел 200 метров до торца, говорят, полная выработка топлива. Штурман погиб. Ну, разберутся. 1.10. Октябрь уж наступил. С утра мотнул по магазинам, добыл мяса и колбасы -- 5 кг на 100 р. Своя игра; мясо -- вырезка. Сахара нет, яиц нет, жиров нет. Но потихоньку в коопторге появляются: перец, гранаты, помидоры, икра, красная рыба, -- зачем в Камчатку летать. Цены очень высокие, но для меня пока приемлемы. А вот со сладким беда: добираем запасы сгущенки, что годами копилась в холодильниках, спасибо нищим инвалидам-родителям, что присылали... а теперь на Украине суверенитет. У них мясо пока не по 20, а по 7 рублей, и аж два вида колбасы. И шахтеры еще бастуют. Зажрались. Съездил, получил свои десять соток земли под виллу. В исключительно живописном и тихом месте, но, правда, от асфальта -- 4 км лесной дороги... авторалли. Как там строить, из чего строить, как доставлять -- ума пока не приложу. Но земля -- чернозем, хоть сейчас паши и сажай. Ну, надежда на то, что наше начальство тоже там, выбрало себе лучшие куски, а значит, дорогу сделают, электричество проведут, скважину пробьют, колодец я сам выкопаю в низинке перед домом. Было бы здоровье. А воздух там... В общем, жить и жить. Дел куча. 2.10. Вам слишком долго говорили неправду. Так вот вам вся правда: золотой запас Союза всего 240 тонн. Три вагона. Все наши деньги -- простые бумажки, ничем не обеспеченные. Золото пропили большевики. Союз уже не существует. Закон о пенсиях оказался мифом. А Россия -- первая среди нищих. Как жить дальше Кто будет кормить меня через три года Кормить, обдуренного пропагандой, обманутого ложными посулами отдавшего здоровье за миф. Работать никто не хочет; все хотят посредничать и с этого иметь. Не на кого надеяться, только на себя и на свои руки. А на кого надеяться миллионам москвичей Никак оно не образуется. Никак. Рушится Союз. Рушится Россия. Завтра отделятся от нее татаре и башкирцы, калмыки и горцы, вогулы и остяки. Но как мы жили, так и жить будем. Русский человек всегда кормился от земли; так он и будет кормиться. Через пару лет, возможно, прекратится добыча нефти, автомобиль станет не нужен. Прекратится добыча угля, не станет электричества, да и ГЭС долго при таких порядках не проработает, откроют заслонки и спустят водохранилище, и Енисей оживет и зарыбится вновь. Да еще сорок-пятьдесят лет назад здесь, в Красноярске и вокруг, жили без угля и электричества, керосин только в лампах жгли по праздникам, но жили же! Вот так и мы будем привыкать. Как, к примеру, на даче: свет вырубили, угля нет, а дрова в печке трещат, вода в колодце есть, остальное все добывается тоже руками. Вполне разумно было бы сейчас потихоньку запасти бочечку-другую того же керосина, и ламповых стекол тоже. Не станет электролампочек -- чем освещать дом А бочки надолго хватит... Дикость. Но, вероятно, может быть еще хуже. Может наступить полная анархия, и отребье станет сбиваться в стаи. Надо искать оружие. Не ждать от дяди из НКВД порядка -- его не будет; не бояться законов -- их нет, как уже и нет государства, -- а искать оружие и боеприпасы. Будет опять закон сильного. А стрелять у нас в семье умеют все, и неплохо. Понадобится, может быть, добыть того же зверя Попасть. Или же попасть во врага, чуть раньше, чем он в тебя. Допустим, если застанешь его грабящим твое поле, оставляющим твою семью умирать от голода. Тут уже не о пенсии речь. Выживет хитрый, ловкий, умелый, сильный, здоровый, не обремененный моралью и совестью, безжалостный. Так же и в бизнесе: те же самые законы. Жизнеспособные вовремя подсуетились, набрали по 12 холодильников; теперь это валюта. А я летал, зарабатывал мифическую пенсию. И теперь вынужден буду держаться за штурвал до могилы, пока эти деревянные деньги хоть что-то дают. Но вряд ли нам еще повысят зарплату. А инфляция идет вверх. Уйди я с летной работы -- через два года меня на земле никуда не возьмут. Таких будет хоть отбавляй. Там, наверху, все рушится. Уже разрушилось. Вчера. Уже собраны чемоданы, уже переведена за границу валюта, вырученная за золотой запас. И пускай они не врут нам -- есть, есть у них вклады в швейцарских банках. Власть хоть уже и вырвалась из рук, но еще кончиками ногтей держатся. Уже все пропито, растранжирено, роздано дружкам. Крысы уже сбежали, корабль до палубы уже полон воды, еще немного -- и последний водоворот... но эти -- в надежной лодке. Подождем еще Все же велика Россия, полна сырья; ну не все же поставляется с Украины, Армении или Прибалтики. Местная промышленность будет работать. Нужны промышленники, хозяева, буржуи, люди, решающие дело. Думаю, за год, за два сама жизнь их выдвинет. Дальше некуда. Страна дошла. Нужны ли еще голод и холод нынешней зимы Чтобы уж до конца обнажить Может, оно и так. Но народу все равно достаточно будет лишь найти виноватого и разорвать на площади, а те, кто за кулисами тормозят, останутся в тени. И все равно, полно еще дурачков, которые не могут поступиться принципами. И все разжигают и расшуровывают топку нашего пресловутого паровоза, когда и так ясно: да в коммунизме уже мы. На дне. Приехали. 3.10. На даче. Не торопясь полдня колотил штакетник; завтра доделаю ворота -- и новый забор готов. С утра донимала поясница, но размял. Вечер. Приготовил нехитрый ужин, дернул две стопки перцовки -- и счастлив. Тишина... Трещит камин. Действо. Покой. 4.10. Кто заинтересован в том, чтобы напугать, встревожить и озлобить народ, расшевелить в нем дремучее, -- народ, от которого сейчас ничего не зависит Народ, которому долбят одно: надо работать. Почему нас все время пугают: то разрушением связей, то анархией и бунтом, то кооперативами и рынком, вообще хаосом, который обязательно должен наступить И доходят ли эти страхи до русского мужика в глухой таежной деревеньке Да все это потому, что рушатся их теплые городские места. Рушится их жизнь и благополучие. А моя жизнь не рушится, и в той деревеньке -- тоже нет. Мы работали и работаем. Так было всегда. А они никогда толком, производительно, не работали, ибо партийная и вообще административная работа при социалистическом реализме непродуктивна, скорее -- только ритуал. Но ритуал, развративший настоящего работника, ритуал, дававший кусок белого хлеба с икрой функционеру. Так не надо бояться. Не погибнет ни народ наш, ни республики не погибнут. Переболеют -- да, но не погибнут. Живут же в мире какие-то Гана, Того, Лесото, Кот-д"Ивуар, наконец. А той Ганы... да Мотыгинский район больше. Да не может же быть такого, чтобы двухсотмиллионный русский народ, на одной шестой части планеты, народ, имеющий героическую историю, купающийся в природных богатствах, тонущий в лесах, за одну миллионную часть которых та же Гана купалась бы в роскоши, имеющий в недрах всю таблицу Менделеева, да земли, да реки, да Байкал... и пропасть, раствориться... Не поверю никогда. Большевизм в нашей истории -- секунда. Ну... чихнул за рулем, врезался в дерево, помял крыло. Выправим и покатим дальше. Без сахара проживем год, два. Но ведь на Белгородщине, возле моего Волчанска, как сажали буряк, так и будут сажать. Куда его девать Будет, будет сахар, утрясется. Все дело в том, что сажали-то крепостные, с расчетом псов стародубцевых на то, что с завода и института пригонят крепостных на уборку. Летчиков пригонят. А теперь никто не придет. Придется поголодать; потом через заросшую паутиной задницу должно дойти, что надо выгнать поганых псов, взять свою землю и сажать столько, сколько сам сможешь убрать, либо найми батрака, да прежде еще найди его и уговори. Частная собственность и рынок. Сам будешь сыт и страну накормишь. Если Левандовский с Медведевым закупят на корню всю красноярскую авиацию и организуют частную капиталистическую авиакомпанию "Левандовский, Медведев и К;", я согласен у них летать. Договоримся. Но там же крутиться надо, а здесь -- только крантики открывай и за веревочки дергай. Там -- конкуренция и страх прогореть, а здесь -- партийная ответственность. Вот почему Шенин -- гекачепист и пугает нас разрушением связей и анархией. Я об одном мечтаю. Чтоб был у каждого кусок земли, огороженный забором с надписью "Моё", и чтобы никто не мог без моего разрешения переступить его границу. А если переступит, чтобы я бы мог его пристрелить на месте, и закон чтобы был на моей стороне. Ну-у, скажут большевики, отгородимся в своих крепостях, а как же коммуналка А строем, с песней, в ногу Надо будет -- договоримся. Заставит жизнь -- пойдем в ногу. Но коммун, коммуналок и казарм не должно быть на земле. Личность должна принадлежать себе, а не строю. А захотим -- соберемся и будем хором петь. Но -- на сытый желудок, сложив на коленях натруженные на своем поле руки. А пока мы голодаем, потому что не с чего кормиться. А депутаты наши, большевики, всё в парламентах болтают о чем попало, только не о главном. Боятся. А сами тем временем добывают себе блага, квартиры, машины, дачи, пенсии, деток устраивают в престижные институты, чтоб за границу ухряли и жили там, мучились, вдали от родины. В пионерах тягостнее всего было стоять на линейке и, глядя товарищам в глаза, петь "в борьбе создавали, и Ленин, и Сталин, отечество наше для нас". В большевиках -- то же самое: тягостно было на партконференциях петь "Интернационал", про последний и решительный бой, и, глядя в глаза стоящим в презюдиуме, думать: неужели вот они так истово и безоглядно верят А те раскрывали рты, глядя сквозь меня оловянными глазами, а потом, после боя, ехали бардак с банькой и предавались там всем порокам, с чувством выполненного долга. Сволочи. 9.10. С содроганием думаю о предстоящих полетах: нигде нет топлива. Этот год будем мучиться с суверенными государствами, пока они не перейдут на мировые цены. Пока же на Одессу рейс доходит до Донецка, и сами командиры кораблей, созвонившись с Одессой и убедившись, что топлива нет и не будет, молча разворачиваются, благо, со своим самолетом, без эстафеты, и летят себе назад. И то, с нарушениями: заливают заначку еще дома, добавляют в Казани... короче, как моя прошлогодняя Алма-Ата. Это -- не работа. И надо добиваться гарантированной зарплаты, хотя бы тысячи полторы. Тогда можно и загорать в гостиницах в ожидании того топлива. Летчик спит, а деньги идут. Если уж в Домодедове пассажиры выскочили на полосу, а в АДП чуть не разорвали диспетчеров, то дальше некуда. Кругом бунты: водочные, сахарные, пассажирские... Так что -- с содроганием... Но еще десять дней жизни впереди. Как быстро промелькнул этот отпуск. Оно оборачивается так, что надо бы и Руководство открыть, хоть глазами пробежать, а то ведь можно и забыть, от чего кормишься. Не лезть в дебри, а так, нормальную эксплуатацию, и особые случаи. Для себя. 17.10. По радио интервью с деловым человеком, миллионером. Доктор наук, профессор, был крупным руководителем (читай, директором завода), но решил основать свое дело: брокерская фирма с компьютерной начинкой. Взял кредит -- дали под его респектабельное реноме, -- деньги в оборот, пошла прибыль, и т.д. Он дал рабочие места 15 тысячам человек. Он делает какое-то полезное дело, помогает людям торговать, чтобы не бегали и не искали покупатели производителей и наоборот. Он -- свободный человек. Надо полагать, вот такие и вытащат страну из дерьма. Под мое реноме никто кредитов не даст. Поэтому следует ожидать, что страну вытащат более респектабельные люди. А я обречен продавать свой труд и всегда буду зависеть от хозяина, ибо -- безынициативен. Я -- исполнитель. Моя инициатива не распространяется дальше строительства собственного дома, да и то: как где чего по мелочи украсть, раз нет денег. Найди-ка еще стройматериалы, транспорт, грузчиков, и т.д. Да и денег таких нет, а только на брус надо единовременно 10 тысяч. И цены вот-вот подскочат, и началась гонка за призраком. Надя недовольна. И место не то, лес, нет людей и пр., и проект не то... все не то. Ну, а если мы не можем договориться, то нет и смысла затевать. Цены тем временем уйдут. Ладно, хоть будем сажать там картошку. А если бы не раздумывать, а немедленно добыть денег и вложить их в дом, то через десять лет он окупился бы вдесятеро. Народ все равно побежит из города. 20.10. Последние дни отпуска прошли в прожектерстве. Рассмотрены несколько проектов дома, естественно, моего исполнения. В дереве, кирпиче, из шлакобетонных пустотелых блоков. И прихожу к выводу. Через месяц-два, скорее всего, с нового года, Ельцин обещает отпустить цены. Естественно, они подскочат, и в первую очередь, не на молоко. Стройматериалы и сейчас дефицит, и строиться может позволить себе очень состоятельный человек, либо вор, с приличным заработком, связями и техникой в руках, т.е., в большинстве своем, начальство высокого ранга. А те, кто берется за производство стройматериалов, озолотятся. Так вот: достаточно ли я состоятельный человек, чтобы построить себе дом Да я нищий. И сейчас-то мы едва наскребем тысяч пять-семь, а оно оборачивается в ближайший год десятками тысяч. Нет, вряд ли потянем. Если не поймать до зимы стройматериал, то дохлый номер. Союз рассыпался. Безвластие. Гражданские войнишки местного значения. Беженцы. Интересно, куда придется бежать из Сибири. Каждая суверенная тянет лоскутное одеяло на себя, и уже разодрали на клочки. Из газет: развал Союза для России -- трагедия, для республик -- гибель. Даже Украина не продержится. Ее зерно и сало никому не нужны, уголь кончается, дышать и так нечем, а закрой заводы -- всё. Ельцин судорожно гребет под себя остатки одеяла: за Россию боится, что не сдюжит и она. Но все же есть надежда. Для России времена тяжкие; жить, видимо, будем нищенски. Я вижу один путь: только раздел. И то: Россия останется одна, а у самой татаре с якутами и мордвой -- опять раздел. Но все же, продрав на живом теле дыру и выбросив всех желающих самостийности и суверенитета, как тот же Северный Кавказ (на хрен бы он нам, русским, сдался), все же хватит и территории, и людей, и богатств. Наши богатства -- не золото и алмазы: их всю жизнь большевики пропивали. Наши богатства -- земля, леса, чистая вода, нефть, уголь, руды. Ну а люди... что ж, с такими людьми можно выжить. Русскому человеку надо видеть перспективу, надо дать ему свободу, мечту. Дай ему землю -- он вспашет; дай еще -- еще вспашет, и еще кусок прихватит, просто так, пригодится. Тут -- душа, тут есть нечто, непонятное расчетливому европейцу. Вот наш потенциал. Я на сибиряков смотрю, кто не знал крепостного права, разве только под большевиками. Крепко жил народ. И оживет еще. И мороз не страшен. 21.10. День прекрасный, самое время на дачу, но... началось содрогание. С утра квартальный медосмотр, потом поеду в контору. Надо собирать экипаж. 22.10. Профсоюз заявляет, что вроде бы, по слухам, с июля 92 года летчикам, имеющим льготный стаж 40 и более лет, пенсия будет, вроде бы, независимо от среднего заработка, 750 р. Но это все -- вроде бы, слухи. И что такое 750 р. летом 92 года А Серега Пиляев уверенно строит себе в Енисейске двухэтажный дом. Мотоблок купил, "Нива" у него; руки все в мозолях. Люди думают о будущем. И пенсия тут лишь подмога: на кусок хлеба, сахар, курево, спички. Завтра с утра в резерв, на тренажер... Началась осенне-зимняя навигация. 28.10. Сразу после отпуска -- четыре ночи подряд. Чтоб жизнь медом не казалась. Почти каждая машина -- кроссворд и ребус. То одно, то другое. Хуже стало добираться на работу: тяжело с автобусами, очереди, драки у входной двери... Все как и было, и все хуже и хуже, и начальство хмуро обнадеживает, что лучшего и не ждите, лучше уже было. Власть в стране перешла к дерьмократам, они ничуть не лучше большевиков и все заняты обустройством жоп в креслах. А в моей жизни, в жизни народа, так ничего и не изменилось. Только поубавилось надежд и здоровья. Вчера вот белили кухню, красили, надышался; с 4-х утра потихоньку задыхаюсь, пью лекарство, -- но собираюсь лететь в Самару на завод, перегонять новую машину. Если все нормально, то к ночи облетаем, перегоним ее в Курумоч, станем в план, найдем загрузку и к утру, даст бог, отмучившись сутки на ногах, вылетим домой. А там выстоим полтора часа в ожидании автобуса и... см. запись пяти- или семилетней давности "после бессонной ночи..." Ничего не меняется в жизни. Идет развал всего, все шныряют, тащат куски, пир во время чумы в разгаре, а у нас ничего не меняется. Народ не знает, что ему делать и как быть, сто миллионов взрослых людей -- каждый в отдельности -- не знают, не видят перспектив и опустили руки. Единицы -- ну, несколько тысяч, -- рвут, пока есть что. Это страшно. Нужна цель и нужен вдохновитель; но я сомневаюсь, что народ хоть кому теперь поверит. Изверились. 29.10. Вычитал мысль, которая уже и так давно крутится в мозгах и просится в формулировку. А именно: пытаться отдать или продать предприятие в собственность кулюфтиву рабочих -- это запрягать в одну телегу тупого рабочего коня и трепетную лань выстраданной частной собственности. То есть, смешивать обычный т.н. капитализм с самым оголтелым марксистско-профсоюзным опчим социализмом. Не выйдет. Опчее -- оно и есть опчее, ничье, и рабочему на не свое -- плевать, у него никогда не будет болеть голова за нюансы, которыми нынче как раз и движется дело. Я был всегда (а сейчас твердокаменно) уверен: рабочему надо то-то и то-то, и много, и -- от сих до сих. И бутылку. Какой с него владелец. Да никакой. Владелец должен быть творцом, мозгом, идеей, жить делом, ну, и использовать рабочего. Ис-поль-зо-вать. А кулюфтив тех, кого используют, ну, летчиков, к примеру, -- это рабочее тело, гидросмесь. Без нас в авиации не обойтись, верно. Но и только. Мне некогда, да и плевать на то, кто, как и за какие веревочки тянет, где и что добывает, чтобы обеспечить мой полет, за который мне надо заработать много денег. И всё. Слетал вчера за машиной, получил, пригнал. Это наша новая 702-я, уже немного полетала, облезла вся; рекламация, погнали на перекраску; и вот я ее, перекрашенную, обратно пригнал домой. Мое какое дело: поскорее пригнать, ибо сегодня у меня ночная Москва пропадает, т.е. налет, т.е. деньги. Вот и весь мой интерес. И когда б это я еще думал, как и куда воткнуть ту 702-ю, чтоб был меньше простой и убытки, и т.п. Я тут -- гидросмесь, рабочий, исполнитель, ездовой пес. Да, пес. Тягло. И я этим удовлетворен, такая у меня профессия. А уж в пределах ее рамок, в небе, в полете, я -- творец. Но гораздо больший творец я -- на даче. Там я -- собственник, там идеи, там фантазия, там душа болит и по ночам не спится. Гляжу на творчество людей на дачах: какие дома, какой полет мечты, какая инициатива, пробивная сила, труд, фантазия, сколько вложено средств и души, -- гляжу и думаю: нет, шалишь, жива Россия, жив народ! Только волю ему дай и дай "мне, мое, много, навсегда!" -- и все устроится. Не дураки мы, и не разучили нас коммунисты творить и работать. Рушится не народ, рушится империя, туда ей и дорога. Осень нынче затяжная. То чуть приморозит, то снова тепло и сыро. Клевер цвел в октябре, и маслята поздние пошли. Но ничего не сделаешь против природы: грядут морозы, и как ни крутись, а утепляйся, набивай закрома, надевай шубу. Мороз сибирский -- здоровый мороз, он все равно наступит. И тараканы вымерзнут. Но мы выдюжим. *****

Еврейские царства. ЧастьII "Когда царь Давид состарился, вошед в преклонные лета, то покрывали его одеждами, но не мог он согреться. И сказали ему слуги его: пусть поищут для господина нашего, царя, молодую девицу, чтобы она предстояла царю, и ходила за ним, и лежала с ним, - и будет тепло господину нашему царю. И искали красивой девицы во всех пределах Израильских, и нашли Ависагу Сунамитянку, и привели ее к царю. Девица была очень красива, и ходила она за царем, и прислуживала ему; но царь не познал ее". Какой печальный случай! Наверное, сам Господь наказал Давида за грехи молодости. Бывают такие случаи, что даже допинги не помогают. Одно утешение в том, что Давид был уже не молодым человеком, и ему было не до женщин. Такая участь ожидает всех, и об этом всегда нужно помнить. Давид за свою бурную жизнь наплодил себе много наследников, и все рвались к власти. Случай с Авессаломом мы уже знаем. Теперь, когда Давид состарился, другой его сын Адония решил не ждать, когда Давид кончиться и короновать себя на царство. По этому поводу он устроил пир, а сына Вирсавии Саломона, брата своего, не пригласил. Когда Вирсавия узнала это, она пришла к Давиду и напомнила ему, что он обещал отдать престол ее сыну. Тогда Давид отдал соответствующее распоряжение. "И сказал царь Давид: позовите ко мне священника Садока, и пророка Нафана, и Ванею, сына Иодаева. И вошли они к царю. И сказал им царь: возьмите с собой слуг господина вашего и посадите Соломона, сына моего, на мула моего, и сведите его к Гиюну. И да помажет его там Садок священник и Нафан пророк в цари над Израилем, и затрубите трубою, и возгласите: да живет царь Соломон! Потом проводите его назад, и он придет, и сядет на престоле моем; он будет царствовать вместо меня; ему завещал я быть вождем Израиля и Иуды. И взял Садок священник рог с елеем из скинии, и помазал Соломона, И затрубил трубою, и весь народ воскликнул: да живет царь Соломон! И весь народ провожал Соломона, и играл народ на свирелях, и весьма радовался, так что земля расседалась от криков его". И так в истории евреев началась новая эра. Сел на престол мудрейший царь Соломон. Давиду, после этого ни чего не оставалось делать, как только умереть. Он отдал последние свои распоряжения Соломону, кого надо умертвить из тех, кого он сам не успел прикончить. "И сел Соломон на престоле Давида, отца своего, и царствование его было очень твердо". В твердости Соломона можно не сомневаться. Свое царствование он начал с того, что убил своего старшего брата Адония, который мог сам сесть на престол по праву старшего. "И пришел Адония, сын Аггифы к Вирсавии, матери Соломона. Она сказала: с миром ли приход твой И сказал он: с миром. И сказал он: у меня есть слово к тебе. Она сказала: говори. И сказал он: ты знаешь, что царство принадлежало мне, и весь Израиль обращал на меня взоры свои, как на будущего царя; но царство отошло от меня и досталось брату моему; ибо от Господа это было ему. Теперь я прошу тебя об одном, не откажи мне. Она сказала: говори. И сказал он: прошу тебя, поговори царю Соломону, ибо он не откажет тебе, чтоб он дал мне Ависагу Сунамитянку в жену. И сказала Вирсавия: хорошо я поговорю о тебе царю. И вошла Вирсавия к царю Соломону говорить об Адонии. Царь встал перед нею, и поклонился ей, и сел на престоле своем, поставил престол и для матери царя, и она села по правую руку его. И сказала: я имею к тебе одну не большую просьбу, не откажи мне. И сказал ей царь: проси мать моя; я не откажу тебе. И сказала она: дай Ависагу Сунамитянку Адонии, брату твоему, в жену. И отвечал царь Соломон, и сказал матери своей: зачем ты просишь Ависагу Сунамитянку для Адония Проси ему так же и царство; ибо он мой старший брат, и ему священник Авиафар, и Иов сын Саурин друг. И поклялся царь Соломон Господом, говоря: то и то пусть сделает со мною Бог и еще больше сделает, если не на свою душу сказал Адония такое слово. Ныне же, - жив Господь, укрепивший меня и посадивший меня на престоле Давида, отца моего, и устроивший мне дом, как говорил Он, - ныне же Адония должен умереть. И послал царь Соломон Ванею, сына Иодаева, который поразил его, и он умер". И так одним претендентом на престол стало меньше. Соломон не церемонился, даже ради приличия. А что касательно Ависагы Сунамитянки, то тем более, ни каких вопросов и быть не может. То, что папа не доделал, сын исправит. Цари ни когда не придерживались заповеди "не убей", "не прелюбодействуй" это не для царей Господом придумано. Да и в Бога цари, как правило, не верили, и Соломон не исключение. На священников то и вовсе им было наплевать. "А священнику Авиафару царь сказал: ступай в Анафоф на твое поле; ты достоин смерти, но в настоящее время я не умерщвлю тебя; ибо ты носил ковчег Владыки Господа пред Давидом, отцом моим, и терпел все, что терпел отец мой. Слух об этом дошел до Иоава, - так как Иоав склонялся на сторону Адония, а на сторону Соломона не склонялся, - и убежал Иоав в скинию Господню, и ухватился за рога жертвенника. И донесли царю Соломону, что Иоав убежал в скинию Господню, и что он у жертвенника, И послал Соломон Ванею, сына Иодаева, говоря: пойди, умертви его. И пришел Ванея в скинию Господню, и сказал ему: так сказал царь: выходы. И сказал тот: нет, я хочу умереть здесь. Ванея передал это царю, говоря: так сказал Иоав и так отвечал мне. Царь сказал ему: Сделай, как он сказал, и умертви его, и похорони его, и сними невинную кровь, пролитую Иоавом, с меня и с дома отца моего. Да обратит Господь кровь его на голову его за то, что он убил двух мужей невинных и лучших его: поразил мечем, без ведома отца моего Давида, Авенира, сына Нирова, военачальника Израильского, сына Иеферова, военачальника Иудейского. И пошел Ванея, сын Иодаев, и поразил Иоава, и умертвил его, и он был похоронен в доме своем в пустыне. И поставил царь Соломон Ванею, сына Иодаева, вместо его над войском; а Садока священника поставил царь вместо Авиафара". В наше время это называется смена правительства. Соломон поставил на ключевые должности своих людей, как делают все правители. Соломон занимался в то же время и внешней политикой. Он прекрасно понимал, что его царство такая мелочь, по сравнению с окружающими государствами, что ему невольно приходилось примыкать к кому-либо из соседей. Соседние государства, когда их дела шли не важно, не брезговали привлечь на свою сторону даже такую мелочь как Израиль. Еврейским царям приходилось всегда маневрировать между соседними государствами, как кильке между двумя акулами. Не всегда удавалось угадать кто в данном случае победит, и тогда все заканчивалось потерей суверенитета, точнее рабством. "Соломон породнился с фараоном, царем Египетским, и взял за себя дочь фараона, и ввел ее в город Давидов, доколе не построил дома своего, и дома Господня, и стены вокруг Иерусалима". Сразу видно, что у фараона были проблемы, если он решил прибегнуть к союзу с евреями. Странно то, что Библия как всегда, когда дело касается Египта, не сообщает имя фараона, а в данном случае и имя дочери фараона. В то же время из Библии знаем имена весьма сомнительных личностей как наложницы, и даже блудницы. Это справедливо наводит на мысль, что автор Библии писал все это с потолка, не имея точных сведении, или все выдумывая. Мы уже привыкли к таким выражениям, как "Соломоново решение", подразумевая мудрость еврейского царя Соломона. Был ли он на самом деле настолько уж мудр. "Тогда пришли две женщины блудницы к царю и стали пред ним. И сказала одна женщина: о, господин мой! Я и эта женщина живем в одном доме; и я родила при ней в этом доме. На третий день, после того как я родила, родила и эта женщина; и были мы вместе, и в доме никого постороннего с нами не было; только мы две были в доме. И умер сын этой женщины ночью; ибо она заспала его. И встала она ночью, и взяла сына моего от меня, когда я, раба твоя спала, и положила его к своей груди, а своего мертвого сына положила к моей груди. Утром я встала, чтобы покормить сына моего, и вот, он был мертвый; а когда я всмотрелась в него утром, то это был не мой сын, которого я родила. И сказала другая женщина: нет мой сын живой, а твой сын мертвый. А та говорила ей: нет, твой сын мертвый, а мой живой. И так говорили они пред царем. И сказал царь: эта говорит: мой сын живой, а твой сын мертвый; а та говорит: нет, твой сын мертвый, а мой сын живой". И тут понял Соломон Давидович, что дело, запутанное до невозможности, и если отдать его на решение юристам, то разбирательство будет тянуться годами. И царь решил не тянуть время и принял кардинальное решение. "И сказал царь: подайте мне меч. И принесли меч к царю. И сказал царь: рассеките живое дитя надвое, и отдайте половину одной и половину другой". Соломон отдал такой приказ, зная, что технология рассечения младенцев, у евреев отработана до автоматизма. Особо хорошо было отработано кесарево сечение, рассекали животы беременным женщинам. Так они всегда поступали в завоеванных городах с младенцами побежденных народов. Он тоже понимал что блудницы, при тогдашнем дефиците контрацептивов, снова "залетят" и нарожают себе младенцев сколько угодно. Соломон понял, что это самое справедливое решение, в данном запутанном уголовном деле. "И отвечала та женщина, которой сын был живой, царю, ибо взволновалась вся внутренность ее от жалости к сыну своему: о, господин мой! Отдайте ей этого ребенка живого, и не умерщвляйте его. А другая говорила: пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите". Вот в этот момент наступило озарение, как вспышка молнии, и Соломон Давидович понял, в чем тут дело. Для такого сверх мудрого решения, какую же голову надо иметь! Только Соломон и мог додуматься до такого. Но, тем не менее, мудрость Соломона только в этом и заключается. "И отвечал царь, и сказал: отдайте этой живое дитя и не умерщвляйте его; она его мать. И услышал весь Израиль о суде как рассудил царь; и стали бояться царя, ибо увидели, что мудрость Божия в нем, чтобы производить суд". Естественно, евреи поняли, что к царю лучше не ходить по пустякам, а то можно и голову потерять. Меч у царя всегда под рукой, и царь может с начала голову отрубить, а потом подумать, правильно ли он рассудил. Но, тем не менее, с тех пор евреи безмерно гордятся своим царем и говорят: Соломон, - голова. И сам Соломон понял, что быть мудрым не такое уж сложное дело, обладая не ограниченной властью. Но поражает не столько мудрость Соломона, как его доступность. К царю мог придти любой, даже блудница. Попробовал бы кто ни будь в наше время зайти к президенту, в лучшем случае он оказался бы в дур доме. " В переводе означает, психиатрическая больница. Курсив мой". Интересно знать и чем был жив царь Соломон, как он питался, как проводил свободное время, какое было хобби у царя и т. д. "Продовольствие Соломона на каждый день составляли: тридцать коров муки пшеничной и шестьдесят коров прочей муки; десять волов откормленных и двадцать волов с пастбища, и сто овец, кроме оленей, и серн, и сайгаков, и откормленных птиц". В переводе на метрические меры, зная, что кор соответствовал около 180 кг. получим, 16 тонн муки в день, что за год составляет 5913 тонн, или, примерно, сто железнодорожных вагонов. Не дешево обходилось народу содержание царя. Нужно еще учитывать и то, что народ платил десятину священникам, и, кроме того, отдавал им же все первородное от стад полей и садов. Даже первородных младенцев приходилось выкупать у священников. "И жили Иуда и Израиль спокойно, каждый под виноградником своим и под смоковницей своею, от Дана до Вирсавии, во все дни Соломона. И было у Соломона сорок тысяч стойл для коней колесничных и двенадцать тысяч для конницы. И те приставники доставляли царю Соломону все, принадлежащее к столу царя, каждый в свой месяц, и не допускали недостатка ни в чем. И ячмень, и солому для коней и для мулов доставляли каждый в свою очередь на место, где находился царь. И дал Бог Соломону мудрость и весьма великий разум, и обширный ум, как песок на берегу моря. И была мудрость Соломона выше мудрости всех сынов востока и всей мудрости Египтян". Соломон был мудр на столько, что решил даже храм построить Господу Богу. Это очень дорого обошлось еврейскому народу. Известно, что в Израиле не было строительного леса и Соломону пришлось закупать его в Ливане. Был заключен договор с царем Хирамом на поставку леса для строительства храма и дворца Соломона. Соломон посылал на заготовку древесины своих рабочих. "И давал Хирам Соломону деревья кедровые и кипарисовые, вполне по его желанию. А Соломон давал Хираму двадцать тысяч коров пшеницы, для продовольствия дома его, и двадцать коров оливкового выбитого масла. Столько давал Соломон Хираму каждый год. Господь дал мудрость Соломону, как обещал ему. И был мир между Хирамом и Соломоном, и они заключили между собой союз". Здесь надо отдать должное мудрости Соломона. Он отдавал Хираму каждый год 3600 тонн пшеницы. Храм строили 20 лет. И так за 20 лет Соломон отдал Хираму 72000 тонн пшеницы, что составляет 1200 вагонов или 24 эшелона по 50 вагонов каждый. Храм строился из камня, а лес использовался только для обшивки со внутри и с наружи, а так же для пола и потолка. Размеры храма были, длина 30 ширина 10 высота 15 метров. Там еще были пристройки, но, не вдаваясь в подробности можно с полной уверенностью сказать, что стоимость древесины, если брать по весу, превышала стоимость пшеницы в несколько десятков раз. Это если не считать оливкового масла, которого ушло 72 тонны. Из этого можно сделать вывод, что царь Хирам тоже был не совсем глупым человеком, даже в сравнении с Соломоном. Соломон в то же время и себя не забывал. Он так же строил и свой дворец. Величина дворца была больше храма более чем в два раза. Соломон рассудил мудро. Он считал, что Богу достаточно одной комнаты в храме, (удобства во дворе.) Дело в том, что Господь Бог был холост, а у царя Соломона была большая семья, вот и пришлось ему строить большой дворец. "И построил он дом из дерева Ливанского длиною сто локтей, шириною в пятьдесят локтей, а вышиною в тридцать локтей, на четырех рядах кедровых столбов; и кедровые бревна положены были на столбах". Кроме того, у дочери фараона был свой отдельный дом, не будет же дочь фараона жить в общежитии, как какая ни будь наложница. Не вдаваясь в подробности, нужно отметить, что при устройстве храма, не было соблюдено указание Бога, не создавать себе идолов. "И сделал литое из меди море, - от края его до края его десять локтей, - совсем круглое, вышиною в пять локтей, и снурок в тридцать локтей обнимал его кругом. Подобия огурцов под краями его по десяти на локоть, окружали море со всех сторон в два ряда; подобия огурцов были вылиты с ним одним литьем. Оно стояло на двенадцати волах; три глядели к северу, три глядели к западу, три глядели к югу и три глядели к востоку; море лежало на них, и зады их обращены были внутрь под него. Толщиною оно было в ладонь, и края его, сделанные подобно краям чаши, походили на распустившуюся лилию. Оно вмещало две тысячи батов". (Бат ок. 20 литров). Объем бассейна подсчитан с достаточной для тех времен точностью. Правда число пи 3 вместо 3,14. Вызывает сомнение другое. Изготовить отливку таких размеров, при технологии тех времен было не возможно. История подобных случаев не знает. Такое просто не могло быть не отмечено в дошедших до нас документах. По сравнению с этим бассейном, Царь Колокол это просто жалкая табакерка. Бассейн служил для омовения жрецов. Не бегать же им каждый раз в Средиземное море. Можно предположить, что он служил своего рода увлажнителем и регулятором температуры в храме. При той сухости воздуха, которая наблюдается в Израиле, это имело не маловажное значение для поддержания комфортных условии в храме. Это был своего рода кондиционер. Кроме статуй волов под чашей бассейна, имелись в храме и другие изваяния животных. "И вот устройство подстав: у них стенки, стенки между наугольными пластинками. На стенках, которые между наугольниками, изображены были львы, волы и херувимы; также и на наугольниках, а выше и ниже львов и волов -- развесистые венки". В оформлении храма видно явные отголоски языческой религии, когда поклонялись зверям и скотам. Вполне понятно, что и лев и вол играли не малую роль в жизни скотоводов, и они поклонялись им. Соломон интенсивно занимался строительством и широко использовал труд рабов. "Сынов же Израилевых Соломон не делал работниками; но они были его войнами, его слугами, его вельможами, его военачальниками и вождями его колесниц и его всадников. Вот главные приставники над работами Соломоновыми: управлявших народом, который производил работы, было пятьсот пятьдесят". Как видим из Библии, порабощение других народом евреями было угодно Богу. И Соломон вел вполне нацистскую политику, он забыл, как евреи были рабами у египтян. Евреи при такой политике не вопили против Соломона. "Царица Савская, услышав о славе Соломона во имя Господа, пришла испытать его загадками. И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями; и пришла к Соломону и беседовала с ним обо всем, что было у ней на сердце. И объяснил ей Соломон все слова ее, и не было ничего незнакомого царю, чего бы он ни изъяснил ей". Соломон показал царице Савской свой дворец и свои богатства. Она ни чем так не была удивлена как обрезом Соломона. Она даже воскликнула: О! Боже мой!! "И подарила она царю сто двадцать талантов золота (676кг.) и великое множество благовоний и драгоценные камни; никогда не приходило такого множества благовоний, какое подарила царица Савская царю Соломону. И царь Соломон дал царице Савской все, чего она желала и чего просила, сверх того, что подарил ей своими руками. И отправилась она обратно в свою землю, она и все слуги ее". Ясное дело, что царица Савская приехала не сокровища созерцать и не глупости Соломоновы выслушивать. Этого добра и в своем царстве хватало. Она не из бедной семьи была, судя по подаркам Соломону. Больше всего она интересовалась обрезом Соломона, так как была наслышана о нем и о его потенциальных возможностях. Соломон, по такому случаю, предоставил отпуск своему гарему и занялся вплотную царицей Савской. По всей видимости, она осталась очень довольная. Этому даже Библия не противоречит. На счет благовонии, царица Савская знала, как пахнет чесноком от евреев, и не удивительно, что она прихватила их как можно больше. Но от царя Соломона она узнала, и то, что чеснок является мощным допингом для поддержания потенции, в чем и сама убедилась. "И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин, кроме дочери фараоновой, Моавитянок, Аммонитянок, Идумеянок, Сидонянок, Хеттеянок, из тех народов, о которых Господь сказал сынам Израилевым: не входите к ним, и они пусть не входят к вам, чтобы они не склонили сердца вашего к своим Богам. К ним прилепился Соломон любовью". Как мы знаем, там, где замешана женщина, там ни какой Бог не поможет. Это и сам Господь Бог понимал, Бог боялся того, что женщины переманят Соломона к своим Богам, что и случилось в последствии. Как известно Еврейский Бог был очень ревнив. С другими Богами у него всегда были натянутые отношения. В открытую драку он не лез в виду своей маломощности. Своим могуществом он только хвастался перед евреями. Это видно из многих библейских сюжетов. Остальные Боги тоже имели достаточно много сил, чтобы не опасаться еврейского Бога. "И было у него семьсот жен и триста наложниц, и развратили жены его сердце его". Это и было хобби Соломона. Своим наложницам он говорил: "Не суетитесь, у Бога дней много, дойдет и до вас очередь". Как раз гарем то и доставлял больше всего хлопот царю Соломону. По мере комплектования кадрового состава, когда число жен у Соломона Давидовича перевалило за сотню, начались проблемы. Соломон понял, что он не в состоянии запомнить имена всех своих жен. И когда случалось, что в постели он называл Ревеку Сарой, а та начинала плакать и жаловаться, что только ее Соломон не любит, он понял, что дальше так продолжаться не может. Соломон заказал в своем мясокомбинате, при храме Божием, изготовить из шкур первородных жертвенных телят нужное количество пергамента, из которого сделать три тысячи листов формата А4. На листах поставил свою личную печать в виде шестиугольной звезды. Так появился гербовый пергамент. После чего Соломон поставил писцов из числа евнуков, и провел анкетирование своих жен и наложниц. С тех пор анкетирование получило широкое распространение и применяется и в наши дни. В анкету заносились все тактико-технические данные, вес, рост, окружность талии, груди и бедер. Также там были сведения о месте и времени рождения, предпочитаемый вид сексуальной деятельности, от орального до анального, темперамент и т. д. Это, несомненно, дало положительный эффект. Но, тем не менее, неприятности на этом не закончились. Например, Соломон вызывает евнуха, говоря: "Приведи мне Сару". Евнух спрашивает: "Которую Сару мой господин, их у нас шестнадцать штук". Соломон говорит: "Ту, которая молодая". Евнух отвечает: "О, господин, мы старух недержим". Тогда Соломон понял, что с этим надо покончить раз, и навсегда. И решил присвоить им всем индивидуальные номера. Этот метод Соломона широко применялся и применяется в местах лишения свободы. В настоящее время применили метод Соломона и к свободным гражданам России, присвоили индивидуальные налоговые номера, или сокращенно ИНН, чтобы точно знать, кого и когда можно использовать. Графу национальность, применяемую Соломоном, в России отменили, чтобы ни кто не догадался, что еврей есть еврей, поскольку у многих евреев русские фамилии, а национальность была отмечена только в паспорте. Тем не менее, неприятности на этом не кончились. Например, Соломон говорит евнуху: "Приведи мне Ревеку под номером 666 для орального секса". Евнух говорит: "Слушаюсь, о, господин". Через некоторое время приходит, говоря: "О, господин, что будем делать У Ревеки номер 666 ангина, объелась мороженным". И так получалось по несколько раз на дню. Иногда на поиск нужной женщины уходило больше времени, чем на сам процесс. И тут Соломон воскликнул: "О, Боже мой! Совсем я запутался". И наступило озарение, как вспышка молнии в темноте, и Соломон понял, что нужно делать. Он заказал срочно изготовить стеллаж из кипарисового дерева, с отделкой золотом и красным деревом, что было немедленно исполнено. После чего он разложил всех по отдельным ячейкам. Там были отделения для беременных, менструирующих, больных и потерявших спортивную, простите, сексуальную форму под грифом "на списание". Ученые могут возразить, от куда в Израиле в те времена мороженное Криогенной техники или попросту холодильников еще не было. Теперь не все ученые, даже очень ученые, астрологи, например, знают, что если смешать снег с солью, то как раз холодильник и получится. Снежное время упоминается в Библии. Да что там снежное время, когда из летописей известно, что замерзало Черное море и даже Босфор с Дарданеллами. Даже Нильские крокодильские по льду ползали. Толщина льда в Босфоре достигала 75 сантиметров. По научному это коту клизма называется. Инструментальные измерения температуры тогда не велись, термометров в шопах не было. Но какие стояли морозы, мы можем догадаться исходя из того факта, что лед такой толщины не каждую зиму намерзает даже на водоемах Восточной Сибири. Как видим, проблем по части мороженного не было даже во времена Соломона, правда, только в зимнее время. Запишите на всякий случай рецепт мороженного по Соломону: Возьмите стакан меда и три стакана сливок. Непрерывно помешивая, заморозьте. Для красоты можете добавить какого ни будь сиропа. Можно украсить клубникой, вишнями, малиной и т. д. Такая вкуснятина! Прямо обжорство. Приятного аппетита. Осторожно! Возможно ангина! Но вернемся к Соломону. Нужно отметить, что с течением времени происходила ротация кадров, как в нашей Госдуме, и пришедшие в негодность, жены и наложницы списывались и переводились на легкий труд, на мытье посуды или чистку картошки, например. Ученые могут возразить, что картошки в те времена на Евразийском континенте еще не было, мол, ее завез Колумб после открытия Америки. Конечно, ее не было для других народов, но не для евреев, тем более для царя Соломона. Ему сам Бог по блату доставлял с Америки на херувобусах. Что стоило Богу подбросить несколько мешков на попутном рейсе. Тогда, конечно, она была в большом дефиците. Но сами евреи ее не выращивали, потому что не знали голландскую технологию. Тем не менее, для Соломона они придумали еврейское национальное блюдо, которое используют и в наше время, кугель называется. Рецепт не очень сложный, запишите на всякий случай: Возьмите килограмма полтора очищенной сырой картошки, натрите на мелкой терке (можно пропустить через мясорубку) добавьте туда два сырых яйца, влейте пол стакана растительного масла. Посолите по вкусу, и тщательно перемешайте. Выложите смесь в форму или глубокую сковороду и запеките в духовке до образования румяной корочки. Если у вас конец не обрезан (убедитесь с начала) и не собираетесь пригласить в гости еврея, растительное масло можно заменить пропущенным через мясорубку и обжаренным на сковороде салом. Обжарить нужно до светло коричневого цвета, шкварки называются. Приятного аппетита. Соломон издал указ и утвердил должность секс секретаря, в обязанность которого входило ежедневная проверка состояния всех жен и наложниц. Согласно данным проверки, секс секретарь раскладывал анкеты по полочкам. Соломону достаточно было отобрать потребное количество жен соответствующего качества на сегодняшний день и отложить на полочку с грифом "к использованию". Секс секретарь предупреждал их за ранее, что сегодня они должны быть в соответствующей форме и быть готовыми. Они отвечали: "Всегда готовы!" Так появился пионерский девиз. И так, на конец то, сексуальная жизнь Соломона Давидовича была налажена. И понял царь, что это хорошо. Теперь оставалось немного времени и на решение государственных дел. Теперь он мог проводить даже планерки по утрам, в последствии названные пятиминутками. Как видим, Соломон ввел много новшеств, которые широко используются и в наши дни. Теперь мы знаем, что у каждого президента есть как минимум пресс секретарь или помощник президента по связям с общественностью. На счет секс секретарей президенты предпочитают не распространяться, из-за присущей всем президентам скромности. Мы знаем случай, когда некоему президенту Биллу подсунули некую Монику и у президента по этому поводу были большие неприятности. Дело в том, что нравы за последние три тысячелетия несколько изменились, и не в лучшую сторону. Во многих случаях, когда дело связанно с женщинами, бывают большие неприятности. Этой участи не удалось избежать и Соломону Давидовичу. Такой гигант сексуально мысли, как Царь Соломон, просто не мог избежать неприятностей, имея такое количество жен и наложниц. Наука знает множество примеров, когда даже и одной женщины достаточно, для того чтобы испортить себе биографию. "Во время старости Соломона, жены его склонили сердце его к иным Богам, и сердце его не было вполне предано Господу, Богу своему, как сердце Давида. Отца его. И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Михому, мерзости Аммонитской. И делал Соломон неугодное пред очами Господа, и не вполне последовал Господу, как Давид, отец его. Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая пред Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской. Так сделал он для всех своих чужестранных жен, которые приносили жертвы своим Богам". Следует отметить, что Астарта бывшая Богиня шумер Иштар, прародительница всех людей, принявшая другое подданство. Ей поклонялись многие народы. Евреи приписали функции прародительницы людей некоей Еве. Мерзость Аммонитская Бог Молох в своих публичных и частных речах называл Бога Яхве мерзостью жидовской. Пожалуй, он был прав, судя по мерзким делам еврейского Бога. "И разгневался Бог на Соломона за то, что он уклонил сердце свое от Господа, Бога Израилева, который два раза являлся ему и заповедал ему, чтобы он не следовал иным Богам; но он не исполнил того, что заповедовал ему Господь. И сказал Господь Соломону: за то, что так у тебя делается, и ты не сохранил завета Моего и уставов Моих, которые Я заповедал тебе, Я отторгну от тебя царство и отдам его рабу твоему. Но во дни твои Я не сделаю этого ради Давида, отца твоего; из руки сына твоего исторгну его". Здесь, как всегда, еврейский Бог в своем амплуа. Грешит отец, а расхлебывать все гадости, сотворенные отцом, приходится сыну. Для Соломона это и вовсе не наказание. Библия не сообщает, сколько раз являлись Соломону другие Боги и что они ему обещали. Соломон, благодаря своей сверх мудрости, избежал беды гораздо большей, чем гнев Господа. Еще при жизни, имея столько женщин, он мог заболеть венерической болезнью. Известно, что и в те далекие времена люди знали весь букет этих болезней, кроме СПИДа, изобретенного учеными мужами уже в наше время. Как писал один из поэтов: "Знала даже Иудея, что такое гонорея, и, кляня былую страсть, персы плакали мочась". Но Соломон, он потому и Соломон, что был мудрым царем. Для всех вновь поступающих в гарем, был установлен строжайший карантин. Главный Гинеколог проводил анализ на наличие венерических заболевании. Делалось он это следующим образом. Брал мазок и помазывал мужчину, испытателя. Испытателей брали из приговоренных к смертной казни узников. Если испытатель не заболевал, через определенное время, вновь поступившей ставили на ягодицу клеймо, с надписью: "Проверено, заразы нет", наподобие того, как ставит ветеринар клеймо на мясе, которое ни чем нельзя отмыть, можно только срезать. Испытатель оставался жив, до следующего испытания, а наложница приступала к обкатке оборудования, проводимой самим Соломоном. В случаях, когда результат был отрицательный, рубили голову и наложнице и испытателю. Так удавалось предотвратить распространения инфекции. У евреев было принято побивать блудниц камнями, но только в том случае если от нее кто ни будь заразился. Но прежде чем пустить вновь поступившую наложницу в эксплуатацию, она проходила теоретическую подготовку и сдавала зачет. Это тоже отмечалось в анкете в графе "квалификация". Подготовкой начинающих занимались самые опытные из наложниц имеющие звание "секс инструктор". Главное правило, которое должны были освоить начинающие, было: "Не суетись под Соломоном", поскольку сам Соломон считал, что все суета сует и томление духа. Он говорил наложницам: - не суетитесь у Бога дней много, дойдет и до вас очередь. На эту тему Соломон даже книгу написал которую мы разберем ниже. Кроме того, Соломон организовал ансамбль художественной самодеятельности, который исполнял песни и танцы многих народов мира, так как состав гарема был интернациональный. Для организации ансамбля и руководства им, Соломон назначил Художественного руководителя и главного режиссера из евнухов. Многие наложницы умели играть на музыкальных инструментах, и исполняли мелодии своих стран, и играли танцевальные мелодии. Этим самим Соломон повышал свой культурный уровень и за одно не давал скучать женам и наложницам. И в то же время, танцы прекрасное средство от, ожирения которым страдали многие жены, еврейки в особенности, а поглотителя жира тогда еще не было в продаже. Причину отпадения Соломона Давидовича от Бога нужно искать в том, что когда Соломон, как и любой мужчина в свое время начинает замечать, что ночи стали длиннее, а секс короче у него появилось время, на разговоры с наложницами. Например, приходит наложница, а обрез не готов. Что делать Пока наложница готовит обрез к сеансу, она за одно рассказывает Соломону, по его же просьбе, о своей стране, Богах, храмах и тому подобных вещах. В результате таких разговоров Соломон понял, что его Бог не самый мощный Бог. А один из рядовых Богов, с мнением которого остальные Боги не считаются. Кроме того, Соломон читал Библию, ту часть, что была написана до него. И еще, Соломон читал многие документы тех времен, в большинстве своем, не дошедшие до наших дней, и так как он был не глупым человеком, он понимал, какую чушь преподносят жрецы народу и выдают за истину. Жрецов он знал хорошо, и понимал, что кроме обогащения, их ни чего больше не интересует. Нужно подробнее остановиться на роли евнухов в жизни гарема. Если охранники гарема не пользовались популярностью среди жен и наложниц, то секс секретарь считался на уровне Бога. Жены прекрасно понимали, что от него зависит, как часто они будут попадать к царю. Он мог любую анкету переложить на любую полку, и тогда карьера могла бы и закончится. И секс секретарь имел большое влияние на царя через наложниц. Так что в гареме Соломона решались не только сексуальные дела, но и дела государственной важности. Возникает вопрос, пользовался ли Соломон презервативами Ответ однозначный, нет, не смотря на то, что презерватив был изобретен за долго до Соломона. Первый известный науке презерватив был найден в гробнице одного из египетских фараонов. Изготовлен он был из обработанного соответствующим образом рыбьего плавательного пузыря. Имя изобретателя история для нас не сохранила, так же как и имя изобретателя колеса. Изобретение египтян было со временем забыто, и изобретение презерватива приписывают некоему французу Кондому. В науке часто бывает, что некоторые вещи приходиться изобретать дважды. Ясное дело, что пользоваться им могли только состоятельные люди, так как стоил он так же дорого как в наше время. Соломон, конечно, мог бы позволить себе такую роскошь, но он избегал случайных связей. Единственная женщина, которую он использовал "на стороне" была царица Савская. По последним историческим данным, царица Савская даже забеременела от Соломона и родила сына, который потом стал царем. Даже отправляясь в командировку, Соломон брал с собой свою секс сборную, численный состав которой менялся и составлял разное время от 100 до 150 наложниц. В отличие от своего отца Давида, Соломон ни когда не пользовался услугами чужых жен. Когда у царя Соломона жизнь стала как у арбуза, когда живот растет, а хвостик сохнет, у него появилось много свободного времени, и он занялся литературной деятельностью. Для восстановления сил после сексуальных занятий, требовалось все больше времени, и Соломон приступил к обобщению своего жизненного и в особенности сексуального опыта. Первым делом он написал сексуальную монографию, которая, к сожалению не сохранилась. Ее уничтожили жрецы, уже после смерти Соломона, сочтя ее произведением богохульным, не смотря на то, что имя Бога там даже не упоминалось. Учитывая сексуальный опыт Соломона, книга была весьма интересная. Многие сексуальные открытия, сделанные Соломоном пришлось открывать заново следующим поколениям секс фанатов и сексопатологов. Кроме того, он написал много притчей и псалмов, которые используются в современном богослужении. Особый интерес представляет притча Соломона Давидовича, в которой он дает совет своим сыновьям не волочиться за чужыми женами. Называется эта притча: Предостережение против распущенности. "Сын мой! Внимай мудрости моей и преклони ухо твое к разуму моему. Чтобы соблюсти рассудительность, и чтобы уста твои сохранили знание. Ибо мед источают уста чужой жены, и мягче елея речи ее; но последствия от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый; ноги ее исходят к смерти, стопы ее достигают преисподней. Если бы ты захотел постигнуть стезю жизни ее, то пути ее не постоянны, и ты не узнаешь их. Итак, дети, слушайте меня и не отступайте от слов уст моих. Держи дальше от нее путь твой и не подходи близко к дверям дома ее. Чтобы здоровья твоего не отдать другим и лет твоих мучителю; чтобы не насыщались силою твоею чужие, и труды твои не были для чужого дома; и ты будешь стонать после, когда плоть твоя и тело твое будут истощены, - и скажешь: зачем я ненавидел наставление, и сердце мое пренебрегло обличением, и я не слушал голоса учителей моих, не приклонял уха моего к наставникам моим; едва не впал я во всякое зло среди собрания и общества! Пей воду из твоего водоема и текущую из твоего колодезя. Пусть не разливаются источники твои по улице, потоки вод -- по площадям; пусть они будут принадлежать тебе одному, а не чужым с тобою. Источник твой да будет благословен; и утешайся женою юности твоей, любезною ланью и прекрасною серною; груди ее да упоят тебя во всякое время; любовью ее услаждайся постоянно. И для чего тебе, сын мой, увлекаться постороннею и обнимать груди чужой Ибо пред очами Господа пути человека, и Он измеряет все стези его. Беззаконного уловляют собственные беззакония его, и в узах греха своего он содержится. Он умирает без наставления и от множества безумия своего теряется". Таков Соломон Давидович! Сынов своих он воспитывал на личном примере. Пример отца всегда был для сына сильным воспитательным фактором, и Соломон это прекрасно понимал. У Соломона есть и другие примеры на эту тему. "Вот, однажды смотрел я в окно дома моего, сквозь решетку мою, и увидел среди неопытных, заметил между молодыми людьми неразумного юношу, переходившего площадь близ угла ее и шедшего по дороге к дому ее, в сумерки и вечер дня, в ночной темноте и во мраке. И вот -- на встречу к нему женщина, в наряде блудницы, с коварным сердцем, шумливая и необузданная; ноги ее не живут в доме ее; то на улице, то на площадях строит она ковы. Она схватила его, целовала его и с безстидным лицом говорила ему: мирная жертва у меня: сегодня я совершила обеты мои; поэтому вышла на встречу тебе, чтобы отыскать тебя, и -- нашла тебя. Коврами я убрала постель мою, разноцветными тканями египетскими; спальню мою надушила смирною, алоэм и корицею. Зайди, будем упиваться нежностями до утра, насладимся любовью; Потому что мужа нет дома; отправился в дальнюю дорогу; кошелек серебра взял с собою; придет дамой ко дню полнолуния. Множеством ласковых слов она увлекла его, мягкостью уст своих овладела им. Тотчас он пошел за нею, как вол идет на убой, и как олень на выстрел, доколь стрела не пронзит печень его; как птичка кидается в силки и не знает, что они на погибель ее. Итак, дети, слушайте меня, и внимайте словам уст моих. Да не уклонится сердце твое на пути ее, не блуждай по стезям ее; потому что многих повергла она ранеными, и много сильных убиты ею дом ее -- пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти". Так Соломон Давидович наставлял своих сынов, на путь истинный. Сам он был человеком праведным, и надо полагать, что сыновья внимательно его слушали. К библейским сюжетам, в своем творчестве, обращались многие живописцы, поэты, музыканты и скульпторы. Не обошли стороной эту животрепещущую тему, разработанную Соломоном и современные поэты. Так появилась "Поэма о гонорее". Тема настолько актуальная, что нельзя обойти ее стороной. Это должен знать каждый!!! ПОЭМА О ГОНОРЕЕ Сядьте дети в круг скорее, Речь пойдет о гонорее От чего бывает вдруг Этот горестный недуг. ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ Эта маленькая хворь Популярная как корь. С давных пор известна людям, и скрывать того не будем, Что и в римском Колизее Разбирались в гонорее. Скифы и македояне Ей сполна платили дани. Знала даже Иудея, Что такое гонорея. И, кляня былую страсть, Персы плакали мочась. Год за годом, век за веком, Старый грек стал новый греком, Эра новая идет, Гонорея не сдает. Не смотря на все дела, Эта хворь пережила, И эпоху ренессанса, И старинного романса, И открытия планет, И суворовских побед. И Дидро и Ламартина, И Дюма отца и сына, И, отнюдь не став слабей, Дожила до наших дней. ВОЗБУДИТЕЛЬ БОЛЕЗНИ Открыт в XIX веке, Названье ему гонококк. Открыт он был Нейсером неким, Удачливо взявшим мазок. Над этой задачей потело Не мало ученых мужей. Но в тонкостях этого дела Они разбирались хужей. Десятки ошибочных мнений Пришло от ученых господ, Но Нейсер Альберт это гений. Прославил немецкий народ. Лишь он, постаравшись не мало, Отверг многолетнюю ложь И вся профессура сказала: "Вот это ты, Алик даешь!" Все понял товарищ ученый Зачем, от чего, почему За что от больных миллионов Большое спасибо ему. ПРИЧИНА БОЛЕЗНИ. Что это за болезнь такая И от каких таких причин Она у женщин возникает, Она бывает у мужчин. А по единственной причине С рожденья испокон веков, Тянуло женщину к мужчине, Тянуло к бабам мужиков. И сотрясали землю страсти, И приводили к сотням бед. И ни какой над ними власти, И никаких законов нет. Помочь сознательность могла бы, Но этот фактор очень слаб. И мужиков желали бабы И мужики желали баб. А гонококк микроб способный, И как невидимый злодей, Он в результате дел подобных так и блуждает средь людей. Болеет тот который грешен, А потому, увы и ах, Болеют полные невежды, Болеют умники в очках. Болеет чукча с папуасом, Солдат пехотного полка И ученик седьмого класа И крайный правый "Спартака". Болеют критики, крестьяне, Пенсионер и малышня, И атеист и христианин, И адвентист седьмого дня. Заболевают где попало. Везде встречаются с бедой, На сеновалах и в подвалах И на воде и под водой. И на траве и в самолете, На пороходе и в купе. И в кабинете на работе И на скамейке и т. д. Заболевают от гулчщих, С какими сталкывает путь, И от гулящих настоящих И от гуляющих чуть, чуть. Заболевают от знакомых, А от чужых почти всегда, И имя светлое потом их Не могут вспомнить никогда. Везде подстерегает случай, Момент и вы уже больны. А кто особенно счастливый Заболевает от жены. ТЕЧЕНИЕ БОЛЕЗНИ Будучи заражены Безусловно вы больны. Но не сразу, ох не сразу Люди чувствыют заразу. И живет себе мужик Как умеет как привык. Утром мчится на работу Пьет "Столичную" в субботу, Кто в кружок на спевки ходит, Кто любовницу заводит, Кто на танцы кто в кино, Кто играет в домино. И в таком привичном мире, Протекают дня четыре. Но однажди на рассвете, Оказавшись в туалете, И рвзглядывая орган, Говорит он "Гутен морген". А как станет он мочиться, Начинают слезы литься. Если мочится и плачет, Знают все что это значит. И идет такая резь, Извывается он весь. Но к врачу идти не хочет, Потому что страшно очень. И, бывает сей мужик. Месяц мочится под крик. Можеть резь совсем пропасть, И мочиться будет всласть, И подумает больной, Все прошло смо собой. Но такие мужики, Безусловно дураки. Все они однажды ухнут: "Ой, ой, ой яички пухнут!" И не сесть им и не лечь , И не пить им и не есть. И о помощи моля, Крикнут: "Граждане врача!" Гонорея ведь не мед, И к бесплодию ведет.. И одна из всех причин Импотенции мужчин. то есть вроде он мужчина В смысле роста или чина. А на самом деле он жить без женщин обречен. Дела больше чем дружить Он не может предложить. Год за годом будет прожит, Бедный хочет но не может. И не пьет уже в субботу, И в кружок уже нет ходит, И любовниц не заводит, Ни на танцы ни в кино, Лишь играет в домино. ПРОФИЛАКТИКА Как прожить без гонореи, Избежать ее хитрее. Прежде , граждане, всего Не влюбляйтесь ни в кого. Лучше всяческих любвей, Лучше телом здоровей. Коль силен любовный зуд, Выйди с удочкой на пруд, Изучай родимый край, Или марки собирай. Или ройся в огороде, Или что то в этом роде. Но как сказано уже, Это нам не по душе. Нам друзья, давай гулянку. Да бычков в томате банку. Да побольше всяких баб. А вот это очень дурно, И чтоб выглядеть культурно, Заводи себе одну, И не бабу а жену, И люби ее и нежь. Но а если заболел, То не жди тяжелых бед. Глянь на член и на мочу, И скорее дуй к врачу. Поэма выдержана вполне в библейском стиле, применительно к нашему просвещенному веку. Прошло три тысячелетия, а проблемы те же что и при Соломоне Давидовиче. И пока прогресса в данном деле не наблюдается. Положение только усугубилось. Надежда только на Бога. На Бога тоже надежда слабая, мы знаем из Библии, что там, где замешана женщина, Бог ни чем помочь не может. Даже царь Соломон Давидович не устоял перед женщинами и отпал от Господа Бога. Современный ученые считают, что от венерических болезней лучшее средство упомянутый выше презерватив. Но не все так просто, даже при использовании презервативов могут возникнуть проблемы, и придется прибегнуть к разделу высшей математики, комбинаторика называется. Например, возьмем такую ситуацию. Три мужика. Одна женщина и два презерватива. Все они больны венерическими болезнями и все разными. Вопрос: как получить удовольствие, что бы ни кто не заразился Математики утверждают, что можно разрезать арбуз таким образом, что получится два арбуза. Но ведь презерватив не арбуз и резать его нельзя. Тем не менее, по утверждению ученых, они вышли из положения. Задача, пожалуй, сложнее Соломоновой, разрубил ребенка и порядок. Автор задал эту задачу компьютеру. Компьютер долго думал (слабый процессор всего 800 МГц.) и потом выдал: не хватает оперативной памяти. Может быть удастся решить эту задачу читателям, у которых более мощный компьютер. Такой ли мудрый был царь Соломон, как преподносит его Библия Заглянем в книгу "История еврейского народа" евреями же и написанную. Там находим: "Во вторую половину царствования Соломона наступил экономический кризис. В Первой книге Царств (гл. 9,10-11) упоминается, что "по окончании двадцати лет, в которые Соломон построил оба дома, - дом Господень и дом царский, - на что Хирам, царь Тирский, доставлял Соломону дерева кедровые и дерева кипарисовые и золото, по его желанию, царь Соломон дал Хираму двадцать городов в земле Галилейской". Возможно, что Соломон, истощив все свои запасы и не имея более возможности оплатить дорогой ввоз сельскохозяйственными продуктами, как было условлено (Первая книга Царств, гл. 5,25), был вынужден компенсировать Тир частью территории своей страны. Недовольство росло и против самого царя Соломона, и против привилегированного колена Иуды, освобожденного от податей и повинностей, тяготевших над всеми остальными коленами. Северные наделы начинают себя чувствовать как бы порабощенными царем и его племенем. Государственные расходы, связанные с содержанием двора, храма, и ставшей необходимостью большой армии, росли безудержно, а приток доходов в казну сократился вследствие уменьшения подвластной, территории повлекшего за собой тем самым и упадок во внешней торговле. В результате увеличились подати и повинности, возлагавшиеся на трудящиеся массы". "И времени царствования Соломонова в Иерусалиме над всем Израилем было сорок лет. И почил Соломон с отцами своими, и погребен был в городе Давида, отца своего, и воцарился вместо него сын его Ровоам". Со смертью Соломона кончилась и "Великая еврейская империя". Все что Соломон накопил путем жесточайшей эксплуатацией народа, явилось хорошей приманкой не только для врагов Израиля, но и для наследников Соломона. При воцарении, Ровоам провел не удачную избирательную компанию, и в результате вместо всего Израиля ему досталось два колена, Иуды и Вениамина. Старейшины советовали ему пообещать народу снижение повинностей, но Ровоам не послушал, и пообещал на оборот, ожесточить повинности для народа. "И отвечал царь народу сурово, и пренебрег совет старцев, что они советовали ему. Итак, если отец мой обременял вас тяжким игом, то я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами. И увидели все Израильтяне, что царь не послушал их. И отвечал народ царю, и сказал: какая нам часть в Давиде Нет нам доли в сыне Иессеевом; по шатрам своим, Израиль! Теперь знай свой дом Давид! И разошелся Израиль по шатрам своим. Только над сынами Израилевыми, жившими в городах Иудиных, царствовал Ровоам". Современные кандидаты в цари так не делают. Они обещают такое, что просто фантастика. Но стоит только воцариться, как сразу меняют курс на 180 градусов. И так делают не только цари, а и все кандидаты на все должности. Наш царь Борис, до своего "помазания", обещал даже кремлевскую больницу передать войнам "афганцам", а сам собирался лечиться в своей районной поликлинике, но, когда сам заболел, то не только всех своих медицинских "светил" на уши поставил, но даже привлек американских врачей. Так что современные политики учитывают опыт Ровоама, и подобных ошибок уже не делают. Современные цари делают вид, что их интересуют даже такие мелочи, как благосостояние народа. "И послал царь Ровоам Адонирама, начальника над податью; но все Израильтяне забросали его каменьями, и он умер; царь же Ровоам взошел на колесницу, чтобы убежать в Иерусалим". Как видим из Библии, Ровоам послал, и Израильтяне его тоже послали к его же матери. Тем временем возвратился из Египта Иеровоам, бывший в опале при царе Соломоне, и Израильтяне призвали его на царство. Так было положено начало конца еврейской империи. "И обстроил Иеровоам Сихем на горе Ефремовой, и поселился в нем; от туда пошел и построил Пенуил. И говорил Иеровоам в сердце своем: царство может опять перейти к дому Давидову; если народ этот будет ходить в Иерусалим для жертвоприношения в доме Господнем, то сердце народа этого обратится к государю своему, к Ровоаму, царю Иудейскому; и убьют они меня, и возвратятся к Ровоаму, царю Иудейскому. И, посоветовавшись, царь сделал двух золотых тельцов и сказал народу: не нужно вам ходить в Иерусалим; вот Боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской. И поставил одного в Вефиле, а другого в Дане". Иеровоам прекрасно понимал, что не в Боге дело. Прожив долгое время в Египте, он выдел как поклоняются египтяне своим Богам и живут не хуже других народов. Богов, подобных Яхве было несколько. Иудея при Ровоаме, тоже очередной раз, отпала от Бога. "Ровоам, сын Соломонов, царствовал в Иудее, сорок один год был Ровоаму, когда он воцарился, и семнадцать лет царствовал в Иерусалиме, в городе, который избрал Господь из всех колен Израилевых, чтобы пребывало там имя Его. Имя матери его Наама, Аммонитянка. И делал Иуда неугодное пред очами Господа, и раздражали Его более всего того, что сделали отцы их грехами, какими они грешили. И устроили они у себя высоты, и статуи, и капища на всяком высоком холме и под всяким тенистым деревом. И блудники были также в этой земле, и делали все мерзости тех народов, которых Господь прогнал от лица сынов Израилевых". И. А. Крывелев в книге "Раскопки в Библейских странах" пишет: "По Библии божественный покровитель древних евреев -- Яхве; точно таковы же функции Бога Кемоша в отношении моавитян. В Библии всякое несчастье, которое приключается с избранным народом, находит свое объяснение в том, что на него прогневался его собственный Бог Яхве. Меша тоже объясняет утеснение, которому он "много дней" подвергался со стороны израильтян, тем, что "гневался Кемош на страну свою". И, наконец, мы находим точную параллель в характере руководства, которое осуществляют по отношению к своим народам Яхве и Кемош, в частности, как они учат свои народы вести себя в отношении других народов. Меша напал на Нево потому, что "сказал Кемош". Израиль тоже нападает на ханаанские города и разоряет их не по собственной воле, а по приказанию своего Бога Яхве. И гнусно-кровавые методы ведения войн те же. Меша беспощадно истребляет мирных жителей -- свободных и рабов, мужчин и женщин для того, чтобы доставить Кемошу угодное для него зрелище; он посвящает жертвы Аштар-Кемошу. Как много раз сообщается в разных ветхозаветных книгах -- особенно в книге Иисуса Навина, - так же воевали и зверствовали израильтяне, уверенные в том, что именно такого поведения требует от них Яхве. Любопытно отметить, что сам глагол haram. Который употребляет Меша для обозначения "посвящения" в смысле истребления, совпадает с древнееврейским "херем", много раз фигурирующим в Ветхом завете для обозначения того, что все население завоеванного города "предается заклятию" и полностью истребляется. Языковое совпадение не представляет собой здесь ничего необычного, так как моавитяне и израильтяне были семитами и говорили на родственных языках, если не на разных наречиях одного и того же языка. Через три тысячи лет, после того как происходили события, нашедши свое отражение в Библии, мы имеем возможность, сказать о некоторых из них: да археология подтверждает, что эти события были, и вносить в их библейское описание ряд поправок и уточнений". После распада Израиля начались войны между Иудеей и Израилем, чем не медленно воспользовались Египтяне. "Между Ровоамом и Иеровоамом была война во все дни жизни их. На пятом году царствования Ровоама, Сусаким, царь Египетский, вышел против Иерусалима и взял сокровища дома Господня и сокровища дома царского, - все взял и все золотые щиты, которые сделал Соломон". Во все времена, богатства накопленные царями, путем жестокой эксплуатации народа, являлись хорошей приманкой для других боле сильных царей, тем более что у царей была привычка хвастаться своими богатствами и выставлять их на показ. И вполне понятно, что фараон этим не медленно воспользовался. Но египтяне, в отличие от евреев, не стали поголовно уничтожать население, И даже в плен евреев не угнали. Они были научены на своем горьком опыте, и знали прекрасно, что такое евреи. Египтяне оставили их размножаться и накапливать богатства до следующего раза. "В восемнадцатый год царствования Иеровоама, сына Наватова, Авия воцарился над Иудеями. Три года он царствовал в Иерусалиме. Он ходил во всех грехах отца своего, которые тот делал прежде него, и сердце его не было предано Господу, Богу его, как сердце Давида, отца его. И была война между Авиею и Иеровоамом. И почил Авия с отцами своими, и похоронили его в городе Давидовом. И воцарился Аса, сын его, вместо него. И сорок один год царствовал в Иерусалиме. Аса делал угодное пред очами Господа, как Давид отец его. Он изгнал блудников из земли и отверг всех идолов, которых сделали отцы его, и даже мать свою Ану лишил звания царицы за то, что она сделала истукан Астарты. И изрубил Аса истукана ее, и сжег у потока Кедрон. Высоты же не были уничтожены. Но сердце Асы было предано Господу во все дни его. И война была между Асою и Ваасою, царем Израильским во все дни их. И вышел Вааса, царь Израильский, против Иудеи, и начал строить Раму, чтобы ни кто не выходил и не уходил к Асе, царю Иудейскому. И взял Аса все серебро и золото, оставшееся в сокровищницах дома Господня и в сокровищницах дома царского, и дал его в руки слуг своих, и послал их царь Аса к Венададу, царю Сирийскому, жившему в Дамаске, и сказал: союз да будет между мною и между тобою, как был между отцом моими и между отцом твоим; вот, я посылаю тебе в дар серебро и золото; расторгни союз твой с Ваасою, царем Израильским, чтобы он отошел от меня. И послушался Венадад царя Асы, и послал военачальников своих против городов Израильских, и поразил Аин, и Дан и Авел-Беоф-Мааху, и весь Киннероф, по всей земле Нефилима". Царь Аса решил, что Бог может обойтись и без побрякушек, за то он навоняет соплеменникам. Так часто и поступали еврейские цари. Но он еще не знал, что Сирия даст им прикурить, и Иудее и Израилю. В данном случае Венадад забрал сокровища Асы, и в то же время, не с пустыми руками ушел из Израиля, там он разграбил все города. "Нават же, сын Иеровоамов, воцарился над Израилем во второй год Асы, царя Иудейского, и царствовал два года. И делал неугодное пред очами Господа, ходил путем отца своего и во грехах его, которыми то ввел Израиль в Грех. И сделал против него заговор Вааса, сын Ахии, и убил его Вааса при Гавафоне Филистимском, когда Нават и все Израильтяне осаждали Гавафон. Когда он воцарился, то избил весь дом Иеровоамов, не оставил ни души у Иеровоама, доколе не истребил его, по слову Господа, которое Он изрек через раба Своего, Ахию Силомлянина. И война была между Асою и Ваасою, царем Израильским, во все дни их". У евреев вошло в традицию убивать всех родственников предшествующих правителей, после захвата власти, так как они боялись, что родственники предыдущего царя могут претендовать на власть. Точно так же они поступили с царской семьей после еврейского переворота в России. "В двадцать шестой год Асы, царя Иудейского, воцарился Ила, сын Ваасы, над Израилем в Фирце и царствовал два года. И составил против него заговор раб его Замврий, начальствовавший над половиной колесниц. Когда он в Фирце напился допьяна в доме Арсы, начальствующего над дворцом в Фирце, тогда вошел Замврий, поразил его и умертвил его, в двадцать седьмой год Асы, царя Иудейского, и воцарился вместо него. Когда он воцарился и сел на престол его, то истребил весь дом Ваасы, не оставив ему мочащегося к стене, ни родственников его, ни друзей его. И истребил Замврий весь дом Ваасы, по слову Господа, которое Он изрек о Ваасе через Иуя пророка, за все грехи Ваасы и за все грехи Илы, сына его, которые они сами делали и которыми вводили Израиль в грех, раздражая Господа, Бога Израилева, своими идолами. В двадцать седьмой год Асы, царя Иудейского, воцарился Замврий, и царствовал семь дней в Фирце, когда народ осаждал Гавафон Филистимский. Когда народ осаждавший услышал, что Замврий сделал заговор и умертвил царя, то все Израильтяне воцарили Амврия, военачальника, над Израилем в то же день в стане. И отступили Амврий и все Израильтяне от Гавафона, и осадили Фирцу. Когда увидел Замврий, что город взят, вошел во внутреннюю комнату царского дома, и зажег за собою царский дом огнем, и погиб за свои грехи, в чем он согрешил, делая неугодное пред очами Господними, ходя путем Иеровоама и во грехах его, которые тот сделал, чтобы ввести Израиль в грех". Здесь мы видим любопытную картину. Замврий сделал угодное Богу дело, и сам же оказался неугодным Богу. Классический пример того, что не в Боге дело, а в жертвенном мясе. И жрецы просто использовали его в своих целях. Он так же расчистил место для другой династии царей. "Тогда разделился народ Израильский надвое; половина народа стояла за Фамния, сына Гонафова, чтобы воцарить его, а половина за Амврия. И одержал верх народ, который за Амврия, над народом, который за Фамния, и умер Фамний и воцарился Амврий". Как видим, евреи избрали себе царя. А это уже демократия, но проигравший кандидат сразу умер. Библия, к сожалению, не сообщает причину смерти. Но можно предположить, что он погиб в колесничной аварии, поскольку автомобилей тогда не было. Подобные случаи и в наши дни не редкость, но кандидата выводят из строя обычно еще до выборов. При такой постановке дела претендентов, как видим, было немного. Не каждый захочет рисковать жизнью даже царства ради. "В тридцать первый год Асы, царя Иудейского, воцарился Амврий над Израилем и царствовал двенадцать лет. В Фирце он царствовал шесть лет. И купил Амврий гору Семерон у Семира за два таланта серебра, и застроил гору, и назвал построенный им город Самариею, по имени Семира, владельца горы. И делал Амврий неугодное пред очами Господа, и поступал хуже всех бывших пред ним. И почил Амврий с отцами своими. И воцарился Ахав, сын Авриев. И делал Ахав неугодное пред очами Господа более всех, бывших прежде него. Мало было для него впадать в грехи Иеровоама, он взял себе жену Иезавель, дочь Ефвала, царя Сидонского, и стал служить Ваалу, и поклонятся ему. И поставил он Ваалу жертвенник в капище Ваала, который построил в Самарии. И сделал Ахав дубраву, и более всех царей Израильских делал то, что раздражает Господа, Бога Израилева". У Господа Бога в отделе кадров порядка на много меньше, чем в гареме Соломона. Из всех евреев он не может выбрать ни одного себе угодного царя. Известно из истории, что каков царь, таков и Бог. Во все времена цари не очень-то и церемонились с Богами. Да и жены царей играли не последнюю роль. Они часто оказывались сильнее Бога. Что случилось и в случае с Ахавом. Многие правители тех времен поклонялись одновременно нескольким Богам. Даже Богам покоренных народов. И делали это, в основном, не из-за религиозных соображении, а чисто с в политических целях. Им нужно было завоевать не только страну, но и авторитет в покоренном народе, и что особенно важно, среди служителей культа. И, часто им это удавалось. Когда завоеватели не разрушали храмы, поклонялись местным Богам, и давали некоторые льготы покоренному народу, народ смотрел на завоевателей как на освободителей. Но таких умных политиков было мало во все времена. На эту тему историки в книге "Древние цивилизации" пишут: "Отсутствием догматической религии объясняется веротерпимость персидских царей. Например, Кир II покровительствовал возрождению древних культов в покоренных странах и велел даже восстановить разрушенные халдейскими завоевателями храмы в Вавилонии, Эламе, Иудее и т. д. Захватив Вавилонию, он принес жертвы верховному Богу вавилонского пантеона Мардуку и другим местным Богам, чтил их и восстанавливал их святилища. После захвата Египта Камбиз короновался по египетским обычаям, участвовал в религиозных церемониях в храме Богини Найт в городе Саисе, поклонялся и другим египетским Богам и приносил им жертвы. Подобным же образом он короновался на Вавилонское царство, исполнив древние священные обряды и приняв престол "из рук Мардука". Объявив себя сыном Богини Нейт, Дарий I строил храмы Амону и другим египетским Божествам, посвящал им богатые пожертвования. Подобным же образом в Иерусалиме персидские цари почитали Яхве, в Малой Азии -- греческих Богов, в других завоеванных странах -- местных Богов. В их храмы приносились жертвы от имени персидских царей, которые стремились добиться благожелательного к себе отношения со стороны сверхъестественных сил. Почитание персидскими царями Богов покоренных народов было не только актом политического расчета, позволявшим избегнуть трудностей на пути к мировому господству. Хотя ахеменидские цари считали своего Ахура-Мазду самым могущественным Богом, они верили также и в Богов покоренных народов, молились им и искали у них снисхождения и защиты. Правда, когда в 482г. до н. э. в Вавилонии вспыхнуло восстание против персидского господства, Ксеркс разрушил главный храм этой страны Эсагилу и велел увезти от туда в Персию статую Бога Мардука. Во время греко-персидских войн Ксеркс разрушил также некоторые греческие храмы. В самом Иране Ксеркс провел религиозную реформу, направленную на централизацию религиозного культа. С помощью этой реформы он, по-видимому, стремился уничтожить храмы Митры, Анахиты и других древнеиранских Богов, отвергнутых Зороастром. Однако реформа оказалась безуспешной, так как ко времени правления Артаксеркса II (405-395гг. до н.э.) низвергнутые было Божества вновь оказались официально признанными. Хотя ахеменидские цари не ущемляли религиозных чувств покоренных народов, они стремились не допустить чрезмерного усиления храмов. С этой целью после завоевания Египта Камбиз прекратил выдачу из государственных средств многочисленных даров храмам страны, которые они получали раньше, до прихода персов. В Египте, Вавилонии и других странах империи храмы были обложены государственными податями и должны были посылать своих рабов в царское хозяйство". Попутно отметим, что Самария это область в Палестине, которую евреи еще не всю захватили. Народ Палестины ведет героическую борьбу за свою независимость. Из Библии и истории видно, что цари, во все времена имели тех Богов, которых они имели. Утверждение, что вся власть от Бога, ни чего не стоит, когда мы прекрасно видим что все с точностью на оборот. Всегда цари содержали Богов для порабощения народа. И, по утверждению священников, Бог всегда наказывал народ за грехи. Но ни кто не может привести ни одного конкретного случая, когда Бог кому- либо помог. Библия убедительно показывает беспомощность Бога против царей. Всегда грешит царь, а страдают рядовые граждане. Во время царствования Ахава и те, которые не отпали от Бога, поступали не лучшим образом. "В его дни Ахиил Вефилянин построил Иерихон: на первенце своем Авираме он положил основание его и на младшем своем сыне Сегубе поставил ворота его, по слову Господа, которое Он изрек через Иисуса Навина". Здесь мы видим человеческие жертвоприношения, что было свойственно самым отсталым дикарским племенам. И это считается богоугодным делом. Во время царствования царя Ахава появился знаменитый еврейский пророк Илия. Его деятельность до того оригинальная, что требует отдельного рассмотрения. "И сказал Илия Фесвитянин, из жителей Галаадских, Ахаву: жив Господь, Бог Израилев, пред Которым я стою! В эти годы не будет ни росы, ни дождя, разве только по моему слову. И было к нему слово Господне: пойди от сюда, и обратись на восток, и скройся у потока Хорафа, что против Иордана. Из этого потока ты будешь пить, а воронам Я повелел кормить тебя там. И пошел он, и сделал по слову Господню; пошел и остался у потока Хорафа, что против Иордана. И вороны приносили ему хлеб и мясо по утру, и хлеб и мясо по вечеру, а из потока он пил". Господь Бог придумал очень оригинальный способ кормежки пророка. Богу надоело дрессировать еврейских царей, и он занялся воронами. Что еще оставалось Богу делать Перепелов он давно занес в "красную книгу", манна небесная тоже кончилась, и пришлось поручить воронам, кормить пророка. Бог знал, что вороны всегда найдут на свалке то, что нужно. С тех пор даже басня такая есть: "Вороне Бог послал кусочек сыра, во всяком случае, она так говорила, что Бог послал. В сельмаге был знакомый ворон, он оказался вором". Илия послушал Господа, погрузил на телегу все необходимое и откочевал по назначению. Он даже подругу с собой прихватил. Как можно мужчине одному Он был пророком, но не импотентом. И так Илия зажил в свое удовольствие. "По происшествий некоторого времени этот поток высох; ибо не было дождя на земле. И было к нему слово Господне: встань, и пойди в Сарепту Сидонскую, и оставайся там; Я повелел женщине вдове кормить тебя". Илия распрощался с подругой и с воронами и пошел в Сарепту, к вдове. Оказалось, что вдова жила бедно и оставалось у нее горсть муки и немного масла в кувшине. Тем не менее, она была не жадной и накормила Илию. Господь Бог устроил так, что мука и масло не истощались, и так они кормились в голодный год. У вдовы был сын, который умер, но Илия его оживил, с Божией помощью, потому что это был хороший мальчик, вроде Павлика Морозова. Говоря современным языком, реанимировал. Так они и прожили голодное время. Интересно, почему Господь Бог не снабдил самого Илию такой кадочкой и кувшином, а предоставил кормление Илии воронам Такого карикатурного Бога могли придумать только евреи. "По прошествии многих дней было слово Господне к Илии в третий год: пойди и покажись Ахаву, и я дам дождь на землю. И пошел Илия, чтобы показаться Ахаву. Голод же был сильный в Самарии. И призвал Ахав Авдия, начальствовавшего над дворцом. Авдий же был человек весьма богобоязненный, и когда Иезавель истребляла пророков Господних, Авдий взял сто пророков, и скрывал их, по пятьдесят человек, в пещерах, и питал их хлебом и водою. И сказал Ахав Авдию: пойди по земле ко всем источникам водным и ко всем потокам на земле, не найдем ли где травы, чтобы нам прокормить коней и лошаков и не лишиться скота". Здесь мы видим, как всегда замешана женщина. Истребляла пророков Иезавель, а народ умирал с голода. Иезавель вертела как хотела и Ахавом и Богами. То же самое было и в России после еврейского переворота. Внук Сруля Мошевича истреблял пророков, а Господь Бог устроил жестокий голод в Поволжье, на Украине и Кубани. Умерло тогда народа больше чем весь Богом избранный народ вместе взятый. Были даже случаи людоедства. И как всегда Бог наказывает ни в чем не повинных людей. И как можно такому Богу верить Бог истребителей не наказал. Даже инициатор взрыва храма Христа Спасителя Каганович прожил почти сотню лет. Илия уговорил Авдия доложить Ахаву, что он явился и хочет встретиться. Когда Ахав увидел Илию, то сказал Ахав ему: ты ли это смущающий Израиля И сказал Илия: не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, тем, что вы презрели повеления Господни и идете вслед Ваалам; теперь пошли и собери ко мне всего Израиля на гору Кармил, и четыреста пятьдесят пророков Вааловых, и четыреста пятьдесят пророков дубравних, питающихся от стола Иезавелы. И послал Ахав ко всем сынам Израилевым, и собрал всех пророков на гору Кармил". Илия поставил условия, разложить жертвенные костры и чей костер сам разгорится того Бог сильнее. Илья приказал свой костер облить водой, и сделано это было три раза. Но как жрецы Вааловы не старались, костер не разгорелся. Тогда Илия призвал Господа, и его костер вспыхнул и разгорелся. По тем временам это сошло за чудо. "Увидев это, весь народ пал на лицо свое и сказал: Господь есть Бог, Господь есть Бог! И сказал им Илия: схватите пророков Вааловых, чтобы ни один из них не укрылся, И схватили их. И отвел их Илия к потоку Киссону, и заколол их там. И сказал Илия Ахаву: пойди, ешь и пей; ибо слышен шум дождя". Вот так Илия боролся с инакомыслием. Жрецов он заколол еще до того как пошел дождь. Известно из метеорологии и теории вероятности, что чем дольше не было дождя, тем больше вероятность того, что дождь будет. Так же существует много признаков приближения циклона, которые не трудно заметить. Как видим, Илия совершил массовое убийство ни в чем не повинных жрецов. Жрецам нет разницы, от какого стола кормится, и какому Богу служить. Во все времена жрецы служили тому Богу, который был угоден царю. Этот случай тоже не исключение. "И пересказал Ахав Иезавели все, что сделал Илия, и то, что он убил всех пророков мечем. И послала Иезававель посланца к Илии сказать: пусть то и то сделают мне Боги, и еще больше сделают, если я завтра к этому времени не сделаю с твоею душою того, что сделано с душою каждого из них". И как всегда не в Боге дело, дело в Женщине. После такой угрозы уповать на Бога не имело смысла, и Илия "сделал ножки". С начала он убежал в Вирсавию, оставил там своего отрока, потом убежал в пустыню и заснул под можжевеловым кустом. Там его разбудил ангел, накормил его лепешкой и напоил водой. Потом когда Илия опять уснул, ангел разбудил его еще раз и накормил. После чего Илия, по приказу ангела, отправился в дальнюю дорогу. "И встал он, поел, и напился, и, подкрепившись тою пищею, шел сорок дней и сорок ночей до горы Божией Хорива. Поверить в то, что Илия шел сорок дней и сорок ночей после одной только кормежки можно. Пища то была божественная, не какая-то общепитовская. Смущает другое, сорок дней без женщины, кто поверит Мы можем даже, приблизительно, вычислить расстояние до горы Хорив. Если Илия проходил за сутки 40 километров, то получим 1600 км. Сорок км. берем потому, что в Библии всегда присутствует эта магическая цифра 40. Эти расчеты могут пригодиться археологам при поисках горы Хорив. Когда Илия забрался на гору, он там заночевал в пещере. Там состоялась встреча Илии с Богом. Илия пожаловался Богу, что он остался последним из пророков, и теперь ищут его души. "И сказал ему Господь: пойди обратно своею дорогою через пустыню в Дамаск; и когда придешь, то помажь Азаила в цари над Сириею, а Ииуя, сына Намессиина, помажь в цари над Израилем; Елисея же, сына Сафатова, из Авел-Мехолы, помажь в пророка вместо себя. Кто убежит от меча Азаилова, того умертвит Ииуй; а кто спасется от меча Ииуева, того умертвит Елисей". Как всегда Господь Бог в своем амплуа. Он только и думает о том, кто кого должен умертвить. Илия, конечно, выполнил все, что приказал Бог. А между тем началась война. "Венадад, царь Сирийский, собрал все свое войско, и с ним были тридцать два царя, и кони, и колесницы, и пошел, и осадил Самарию, и воевал против нее". Венадад начал переговоры с Ахавом и затребовал отдать все серебро и золото. С начала Ахав согласился, но нашелся пророк, который предсказал Ахаву победу, и, Ахав отказал Венададу. "Ахав счел слуг областных начальников, и нашлось их двести тридцать два; после них счел весь народ, всех сынов Израилевых семь тысяч. И они выступили в полдень, Венадад же напился допьяна в палатках вместе с царями, с тридцатью двумя царями, помогавшими ему. И вышли из города слуги областных начальников, и войско за ними. И поражал каждый противника своего; и побежали Сирияне, а Израильтяне погнались за ними. Венадад же, царь Сирийский, спасся на коне с всадниками. И вышел царь Израильский, и взял коней и колесницы, и произвел большое поражение у Сириян". Скольких царей сгубила пьянка, подобный случай был и в российском войске, когда воевали против татар. Самое страшное, что они с утра начали и к обеду уже были кривые как сабли. "И подошел пророк к царю Израильскому, и сказал ему: пойди, укрепись, и знай, и смотри, что тебе делать; ибо, по прошествии года, царь Сирийский опять пойдет против тебя". Царю Сирийскому тоже советовали мудрецы, по поводу как бороться с евреями. "Слуги царя Сирийского сказали ему: Бог их есть Бог гор, поэтому они одолели нас. Если мы сразимся с ними на равнине, то, верно, одолеем их. По прошествии года, Венадад собрал Сириян и выступили к Афеку, чтобы сразиться с Израилем. Собраны были и сины Израилевы и, взявши продовольствие, пошли на встречу им. И расположились сыны Израилевы станом перед ними, как бы два небольшие стада коз, а Сирияне наполнили землю. И стояли станом одни против других семь дней. В седьмой день началась битва; и сыны Израилевы поразили сто тысяч пеших Сириян в один день. Остальные убежали в город Афек. Там упала стена на остальных двадцать семь тысяч человек. А Венадад ушел в город и бегал из одной внутренней комнаты в другую". Поражает масштабы битвы. Известно, что в знаменитом Бородинском сражении погибло восемьдесят тысяч человек. Тридцать тысяч французов и пятьдесят тысяч русских. А здесь одна рухнувшая стена похоронила двадцать семь тысяч человек. Невозможно такое представить. Какая должна быть стена, что бы похоронить такое количество людей. Когда читаешь Библию, это библейское вранье просто поражает. И не понятно как во все это можно верить. Археологи раскопали не один десяток городов той эпохи, и известно, какие стены были в крепостях тех времен. Самый крупный город Вавилон имел самые большие стены, которые просто не могли рухнуть, в виду своей толщины. Остальные все города тоже строили стены с расчета, что они не должны падать даже при применении стенобитных орудий. Война закончилась тем, что Венадад сдался в плен. Ахав заключил с ним мирный договор и отпустил. Но как всегда нашелся пророк и сообщил Ахаву, что он сделал неугодное Богу. "И сказал ему: так говорит Господь: за то, что ты выпустил из рук твоих человека, заклятого мною, душа твоя будет вместо его души, народ твой вместо его народа. И отправился царь Израильский домой встревоженный и огорченный, и прибыл в Самарию". Ахав решил купить виноградник, принадлежащий Навуфею, так как он находился рядом с царским дворцом. "Но Навуфей сказал Ахаву: сохрани меня Господь, чтобы я отдал тебе наследство отцов моих!" И пришел Ахав домой встревоженный и огорченный тем словом, которое сказал ему Навуфей Изреелитянин. И лег на постель свою, и отворотил лицо свое, и хлеба не ел. И вошла к нему жена его Иезавель, и сказала ему: отчего встревожен дух твой, что ты и хлеба не ешь" Когда Ахав все объяснил жене, она его успокоила. И устроила все так, что Навуфея оклеветали и побили камнями. "Когда услышал Ахав, что Навуфей был убит, встал Ахав, чтобы пойти в виноградник Навуфея и взять его во владение". Но тут появился Илия пророк. "И сказал Ахав Илии: нашел ты меня, враг мой! Он сказал: нашел; ибо ты предался тому, чтобы делать неугодное пред очами Господа. Так говорит Господь: вот, Я наведу на тебя беды, и вымету за тобою, и истреблю у Ахава мочащегося к стене, и заключенного, и оставшегося в Израиле. И поступлю с домом твоим так, как поступил Я с домом Иеровоама, сына Наватова, и с домом Ваасы, сына Ахина, за оскорбление, которым ты раздражил Меня и ввел Израиль в грех. Так же и о Иезавели сказал Господь: псы съедят Иезаваель за стеною Изрееля. Выслушав все слова эти, Ахав разодрал одежды свои, и возложил на тело свое вретище, и спал во вретище, и ходил печально. И было слово Господне к Илии Фесвитянину, и сказал Господь: видишь, как смирился предо Мною Ахав За то, что он смирился предо Мною, Я не наведу бед в его дни; во дни сына его наведу беды на дом его". Как всегда Господь Бог действует с опозданием. Всегда мстит сынам за грехи отцов. Главное вовремя покаяться, Господу Богу это всегда щекочет самолюбие. "Прожили три года, и не было войны между Сирией и Израилем. На третий год Иосафат, царь Иудейский, пошел к царю Израильскому. И сказал царь Израильский слугам своим: знаете ли, что Рамоф Галаадский наш А мы так долго не берем его из руки царя Сирийского. И сказал он Иосафату: пойдешь ли ты со мною на войну против Рамофа Галаадского И сказал Иосафат царю Израильскому: как ты, так и я; как твой народ, так и мой народ; как твои кони, так и мой кони". Но прежде чем воевать цари всегда советовались с пророками. Так случилось и на этот раз. Пророков набралось около четырехсот. Все дружно советовали Ахаву идти воевать. Только один пророк Михей сказал, что война будет проиграна, за что его посадили в темницу. Господь Бог тоже созвал свой парламент и, по словам Михея, это выглядело так: "И сказал Михей: выслушай слово Господне: я видел Господа, сидящего на престоле Своем, и все воинство небесное стояло при Нем, по правую и по левую руку Его. И сказал Господь: кто склонил бы Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе. Галладском И один говорил так, другой говорил иначе. И выступил один дух, стал пред лицом Господа, и сказал: я склоню его. И сказал ему Господь: чем Он сказал: я выйду и сделаюсь духом лживым в устах всех пророков его. Господь сказал: ты склонишь его и выполнишь это; пойди и сделай так". Для уничтожения одного человека, не угодного Господу Богу нужно устроить войну между народами. А то, что страдать будут ни в чем не повинные люди, это Господа Бога ни когда не волновало. Конечно, Господь Бог добился, чего хотел. Во время сражения Ахав был ранен стрелой, и умер. Со смертью царя и война кончилась, поскольку, кроме царя и Господа Бога, войны ни кому не нужны. "И умер царь, и привезен был в Самарию, и похоронили царя в Самарии. И обмыли колесницу в пруду Самарийском, и псы лизали кровь его, и омывали блудницы, по слову Господа, которое Он изрек. Прочие дела Ахава, все, что он делал, и дом из слоновой кости, который он построил, и все города которые он строил, описаны в летописи царей Израильских". Кто-то из великих ученых, если мне память не изменяет, это был Книфа Васильевич. Он писал: "В древности слонов было так много, что они даже заслоняли горизонт". Так что проблем по части материала для постройки дворца из слоновой кости не было. Вопрос в другом, как из кривых костей можно построить дом. В наше время секрет утерян, потому то и не строят дома из слоновой кости. Да и дорого очень. "И почил Ахав с отцами своими, и воцарился Охозия, сын его вместо него". Царь Охозия знаменит тем, что делал не угодное Богу, и поклонялся Ваалу. Бог за это наказал его тем, что он упал через решетку с горницы своей и заболел. Возможно и другая причина падения, выпил лишнего, с кем не бывает. Чтобы узнать диагноз и шансы на жизнь, Охозия послал послов к Вельзевулу, Божеству Аккаронскому. Господь послал им на встречу пророка Илию. Он посоветовал им вернуться, и сказать Охозии, что он умрет, потому что не верит в своего Бога, и посылает послов к Вельзевулу. Охозия, расспросив послов, понял, что это был пророк Илия. Тогда Охозия послал к Илие пятидесятника с его пяти десятком, чтобы они привели к нему самого Илию. "И он взошел к нему, когда Илия сидел на верху горы, и сказал ему: человек Божий! Царь говорит: сойди. И отвечал Илия, и сказал пятидесятнику: если я человек Божий, то пусть сойдет огонь с неба и попалит тебя и твой пяти десяток. И сошел огонь с неба, и попалил его и пяти десяток его". Царя такое происшествие не убедило, и он послал еще один пяти десяток. Случилось то же самое. Господь Бог спалил и второй пяти десяток. Охозия не знал, что Господь испытывает свой огнемет новейшей конструкции, и поручил это дело Илие, как любителю огненных эффектов. Достаточно вспомнить, как Илия зажег залитый водой жертвенный костер. Можно полагать, что это было лазерное устройство. Увлечение Бога техникой хорошо известно из самой Библии. Тем не менее, и второй случай не убедил царя, и он послал третье посольство в том же составе. На этот раз пятидесятник, наученный горьким опытом предшественников, пал пред Илией на колени и умолял его не сжигать, а идти к царю. Илия, с разрешения Бога, пошел к царю. "И сказал ему: так говорит Господь: за то, что ты посылал послов вопрошать Вельзевула, Божество Аккаронское, как будто в Израиле нет Бога, чтобы вопрошать о слове его, - с постели, на которою ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь. И умер он по слову Господню, которое изрек Илия. И воцарился Иорам вместо него". Между тем Господь решил вознести Илию на небо. Свои полномочия Илия передал Елисею. "Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо. Елисей же смотрел и воскликнул: отец мой, отец мой, колесница Израиля и конница его! И не видел его более. И схватил он одежды свои, и разодрал их на две части. И поднял милоть Илии, упавшую с него, и пошел назад, и стал на берегу Иордана. И взял милоть Илии, и ударил ею по воде, и сказал: где Господь, Бог Илии, - Он Самый И ударил по воде, и она расступилась туда и сода, и перешел Елисей". Когда Елисей пришел в Иерихон местные пророки решили, что может быть Господь бросил Илию, где ни будь на горе и отправились на поиски. Не смотря на то, что три дня искали так и не нашли. Теперь то мы знаем из Евангелия от Никодима, что действительно Бог поселил Илию в раю и жил он там с Енохом, который был вознесен в рай словом Господним, пока Иисус Христос, после своего воскресения, не привел в рай пополнение. Когда россияне сплавили по Днепру в изгнание своего Бога грома и молнии Перуна, они поняли, что оставлять небесное электричество без присмотра не следует, поскольку Франклин еще не изобрел громоотвод. Они обратились к Богу еврейскому, и он назначил Илию пророка начальником небесного электричества. Это должность вроде небесного Чубайса, Илии подошла как нельзя лучше, поскольку он уже имел опыт по уничтожению людей при помощи огнемета и опыт полетов на небесной колеснице. Следует отметить, что вред, наносимый короткими замыканиями небесного электричества значительно меньше, чем вред, наносимый Чубайсом отключениями электричества земного. В наше время церковники наскребли Илии еще 0,5 ставки, и по совместительству он стал покровителем воздушно десантных войск. Теперь Илия изучает планирующий парашют, поскольку ему предстоит спуск на землю перед приходом Мессии настоящего еврейского, а не христианского самозванца. Но вернемся к Елисею. Жители Иерихона пожаловались Елисею, что у них очень плохая вода и Елисеи воду исправил тем, что бросил в источник чашу соли, и стала вода хорошей. На этом добрые дела Елисея не кончились. "И пошел он от туда в Вефиль. Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города, и насмехались над ним, и говорили ему: иди плешивый! Иди плешивый! Он оглянулся и увидел их, и проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса, и растерзали из них сорок два ребенка". На конец то, мы видим хоть одно доброе дело сотворенное Господом Богом. Страшно подумать, что могло бы вырасти из таких детей. Разве можно дразнить человека за то, что он вырос выше своей прически. Ученые тоже заметили: "Лучше быть дураком чем лисим, не так заметно". И еще мы узнаем, что в те времена в Израиле даже медведи водились. И вот, представил я себе такую картину, что я полысел. Иду по Иерусалиму, лысина на солнышке отсвечивает, на шее еврейский пистолет пулемет вроде ослиной челюсти, "Узи" называется, на поясе несколько рожков с патронами, с разрывными пулями и плюс ко всему хорошее настроение. Прохожу мимо арабского детского садика. Детишки в песочницах играют. И вдруг увидели мою лысину и как закричат: " Иди плешивый, иди плешивый!" Но я и начал их лупить, только клочья летят.

Иногда достаточно просто взгляда.Без лишних слов, эмоций , жестов ...Взгляд!Всё просто, и никаких схем счатливых отношений, без "до" и "после" .Вдох.Взмах ресниц - роман, но до серьезных отношений так ничего и не доходит. У них может быть пятеро детей, которых оба они обожают. Они просто не могут жить вместе и просто не выдерживают врозь. Потом Ему начинает чего-то недоставать, Она начинает вздыхать... Они достигают этой, увы, знакомой развилки и понимают, что пора расходиться. Время идет, но судьба медлит. Рано или поздно воспоминания о ее теплом смехе и ее грибном супе начинают вызывать в нем нежность. Его одиночество достигнет своего предела как раз в тот момент, когда она будет загадывать желание на новолуние. Тут он и появится в дверях, и они снова станут одним целым. Потом все повторится сначала, и он уйдет, оставив ей часть себя... чтобы девять месяцев спустя появилось новое, живое доказательство того, как они нужны друг другу. Пять раз. Пять ангелов, которые приводили их обратно той памятной волшебной тропой через темный лес непонимания. Но на этот раз все может быть по-другому... Сезонные перемены в их любви не самое главное: и под дождем тоже можно гулять вдвоем. Они могут вместе придумывать поздравления, вырезать печенье в форме полумесяца,смеяться до слёз,срыватся на рассвете и пить крепкий кофе во дворе , провожая ночь, подшучивать над новыми соседями,не подавая виду, играть в анаграммы и шарады... Потому что он любит размышлять над словами..., а она любит воображать, меняя настроения, что Они - вместе и это чуть больше ,чем всё...

Накануне нового Российского праздника "Дня Семьи, Любви и верности", посвящённого влюблённым из города Мурома, Владимирской области - князю Петру и крестьянке Февронье, причисленных к ликам Святых, в областном музее изобразительных искусств открылась выставка народной художницы Ирины Ерёменко "Древо Жизни". Поднимаешься на третий этаж и попадаешь в сказку -- деревья, деревья, деревья как люди. Они разные, у каждого дерева имя есть. Вот "Дерево -- заря", рядом "Древо жизни", "Ивушки у речки", "Троица", "Цветок -- павлин". Далее "Сосна -- красна, берёзки в хороводе", "Дуб с желудями. 75 лет". А вот красавица "Иришкина берёзка", рядом "Наташина берёза" - это подарки внукам, портреты детей. Приглашает в сказку "Аленький цветочек"... Красота, такая красота, словно действительно в сказку попадаешь, в мир детства возвращаешься, из чистого источника пьёшь Живую воду. От картин идёт тепло, положительная энергия. Радует, что на открытии выставки много детей - пришли и внуки, и правнуки художницы. Они подвижны, переходят из зала в зал, увлечённо рассматривая сказочные картины с волшебными мирами, написанные родной бабушкой. Строгой и милой русской женщиной с приятной улыбкой, её портрет открывает выставку, приглашает в путешествие. Первое впечатление от выставки -- это живые картины, приглашающие в мир Света, чистоты, гармонии и музыки. Они играют волшебными красками и звучат, как "Дубок осенний, музыкальный". Чудо - выставка "наивного искусства" занимает весь этаж музея. Бумага и акварель в руках художницы сотворили чудо! Это восьмая персональная (ретроспективная) выставка художницы, посвящённая её 90 -- летнему юбилею. Это семейная выставка, любовью матери пронизанная. Здесь собралась семья Света. Как же надо любить свою маму, чтобы собрать, сберечь, художественно оформить мамино наследие -- 700 картин, написанных ею с 1976 года. В душе мамы Ирины накопилось столько любви к детям, внукам, ближним, что в 57 лет она взяла в руки кисть и начала раскрашивать мир. Переносить на бумагу Красоту души, которая живёт в добром, любящем материнском сердце и проявляется в мир через любовь к природе, братьям меньшим, ближним. Художница как бы говорит нам - в нас живут божьи миры, услышьте их, нарисуйте. В выставочных залах можно почитать "Дневник мамы". Она называет 1980 год -- "Годом Добра". Можно "услышать" мамины песни, посвящённые внучкам: Во саду садочку Рано мы гуляли, Белы розы В букет собирали... Дети подготовили для мамы 12 вопросов. Она ответила на них за 20 минут. На первый вопрос: Что ты думаешь, когда рисуешь Ответила: Я думаю, как мне выразить, чтобы рисунок был правдив, натурален, светлым, радостным и чтобы он смотрел прямо в душу людям, а люди в его душу, чтобы получали удовлетворение от увиденного... С открытия первой выставки прошло 23 года и эта "Поэма о Добре и Мире" - рисунки Мамы Ирины востребованы сегодня и будет востребованы завтра. Имя "Ирина" означает МИР, миротворчество. Человечество перешло в новую эпоху. Эпоха Водолея ознаменуется полным расцветом сил человека, его божественной природы. Новая эпоха Материнской зовётся, мир преобразуют ритмы материнской гармонии. Женщина подарит миру тепло матери, сердечное участие, радость встречи. Мама Ирина подарила миру себя. Подготовили и открывали выставку дети матери Ирины Павловны Ерёменко -- сын Владимир Спиридонович, преподаватель Университета культуры и искусств, дочь -- Татьяна Спиридоновна, профессиональная певица. Мама жила с семьёй дочери, подняла четверых внуков, дождалась двух правнуков. Дети исполнили божественную заповедь - почитание родителей. В оформлении выставки помогали родителям пять дочерей, сын Татьяны -- Радион. Татьяна Спиридоновна на открытии выставки рассказывала о маме, как о чутком, добром и красивом человеке. - Она осталась не только в нас, но и в этих картинах, Она сегодня видит, слышит и радуется вместе с нами, что собрала нас всех здесь. Мама пела с детства, росла в тайге, в большой семье. Была старшей у девяти сестёр и братьев. Завершая выступление, Татьяна со своей дочкой Еленой, внучкой художницы, исполнила песню, посвящённую маме: ...В глаза матерей, как в зеркало, спешите вглядеться! Сын Владимир рассказал, что когда мама в 1986 году приехала из города Шевченко и привезла эти картины, почувствовалось сразу, что это сверх мастерства - там работал Дух Божий! Божью благодать почувствовало сердце. Он разложил картины на полу и пол ... закачался! - Это -- райские окна, на нас смотрит рай!.. Вспоминаю о первой маминой выставке 1986 года, подготовленной к открытию Дома -- музея писателя В.А. Чувилихина, которой она сопротивлялась, - продолжает рассказывать Владимир. Мама сказала на открытии: Господь увидел, что я стараюсь, спустился и помог! Гляжу на мамины картины и словно по лесу гуляю: деревья с человечьими глазами, и проникают в душу небеса. Целебная торжественность природы вдохновляет, деревья целят, делают нас целомудренными, целыми. Наша мама - необъятной души человек! - Есть у людей особый дар пророчества. Мама им обладала. 22 июня 1941 года она плакала во сне, слёзы текли градом. Утром рассказала бабушке: Ой, бабушка, что я сейчас видела. Видела, что Гитлер начал войну. Было 10 часов утра, ещё не объявили, что началась война... Художница, "как дети", обладает планетарным даром -- видеть мир целым. И передавать в творчестве гармонию мира, его красоту. Задумывались ли вы, в чём смысл глубокого корня слова "Красота" В слове изначально живёт "РА" -- солнце, свет, а также материнская любовь "СОТА" -- шестигранник, геометрическая фигура, дающая доступ к планетарному знанию. Исполняя заповедь: "Да любите друг друга...", Мама Ирина трудилась как пчела, дарующая миру мёд. Её картины, исполненные в изумрудном цвете, цвете Жизни, играющие всеми цветами радуги -- это мёдовые соты. Сотовая структура является основой решётки Христосознания над Землёй, единяющей человечество в единое целое. В картинах Мамы Ирины -- материнская философия жизнелюбия. Вековые дубы символизируют Древо Жизни. Корни деревьев -- корни Рода, сформированные на основе жизни и характеров предков. Стволы -- духовные стержни в нас. Листья и плоды -- наше наследие, заповеди, то, что мы оставим потомкам... Художница совершила "Подвиг единения сердец". За свои 88 лет жизни на земле, картинами живого поющего леса Ирина Павловна сотворила "Песнь материнской любви, добра и мира". Урок Добра получили правнуки Анастасия, Даша и Даниил, выступая на открытии бабушкиной выставки. Его получили все присутствующие, и оставили свои впечатления в книге отзывов. Особенно затронуло душу стихотворение кемеровского поэта Надежды Яковлевны Кудрявцевой -- Кузнецовой: "Волшебный лес": Женщина деревья рисовала. Рисовала Чудо из чудес. Материнскую любовь передавала -- Посадила навека Волшебный лес. Древо Жизни с крупными плодами, Радость -- радуга и солнце, и цветы... Этот лес не старится с годами, Он источник силы, красоты. Сын и дочь, и правнуки, и внуки, Каждый с этим чудом прочно слит. Всех людей Планеты ветви -- руки Мать Ирина воссоединит! 3 июля 2009 года

И скроет плач осенний дождь За каплями не будет видно слез. Катились слезы по щекам, но дождь смывал - Никто не видел их - следы умело он скрывал. Во все века дожди Скрывают преступления следы. На телефонный звонок никто не отвечал. Он звонил, звонил... она же предупредила - без звонка не приходить - готовит ему сюрприз. Длинные гудки стали раздражать - когда ты снимешь наушники! Марик освободился раньше и тоже готовил сюрприз. Ее любимое красное кошерное вино, букет белоснежных роз и бархатная коробочка с обручальным колечком - встреча обещала приятный вечер. Если слушает музыку - это надолго, а он - возле подъезда. Открыв своим ключом дверь и, пройдя до дверей спальни, замер. Сюрприз... да, это был еще тот сюрприз. Кэти стояла в его любимой позе. Боже, как же она эротична в ней... На упругих ягодицах возлюбленной возлежали чужие руки и тело, ее божественное тело, двигалось в такт движениям мужчины... Пуля, выпущенная из пистолета Марика, настигла несостоявшуюся невесту в момент сильнейшего оргазма. Скинув труп мужчины - любовник был убит секундной ранее, - присел на край кровати и залпом осушил бутылку вина. Затем перевернул девушку, нежно провел рукой по ее щеке и, смачно сплюнув под ноги, злобно выругался: Сука! Со мной ты так не кончала. Он уходил, не оборачиваясь и не видя как цветы, брошенные на пол, окрасились в пурпурный цвет. Лужа крови растекалась, заливая его мокрые следы - шел дождь. Холодный осенний дождь... как кстати - на лице не будет видно слез.

Всё суть игра. И мы в ней только гости. В свою игру играть сложнее, нежели в чужую. Иль маску умности носить на, как нам кажется, реальности лице. Но лишь в свою играть имеет смысл. Или осмысленность. Пусть жизней множество даровано. Но не всегда обличье будет подходящим. Дабы на полную вложится. Всё проще, чем внушают нам. И всё намного глубже, чем нам кажется. Сегодня. А завтра каждый строит сам. По капле. По слезе - то радости, то грусти. Что суть одно и то же. И ирреален мир. И восприятие в нем нас. Но всё приходит - и не всегда к тому, кто ждет. Но к тем, кто развиваться не устанет. По капле. По наитию. Играючи. А вовсе не всерьез. Всё есть игра. 4.8.2010

Дышит много и часто! Кислород гоняет почем зря! Сердце работает как отбойный молоток! А вы знаете, что получается, когда вот такое происходит в постели От переизбытка кислорода сердце начинает биться еще чаще.... А потом у тебя в кровати - труп! Оно тебе надо! Вот и откажи.

Анекдоты на каждый день Анекдоты | запостил: Ilyas91 | 18 августа 2010 | Преподаватель встречает как-то на улице бывшего ученика: - Ну, Николай, чем ты теперь занимаешься - Метеорологией. - Д-а-а-а... А ведь ты в школе был очень честным мальчиком. *** - Привет, я усилитель вкуса - Я вода - Я стабилизатор вкуса - Вместе мы "Фруктовый сад"! *** Блондинка рассказывает подруге: - Я на фитнес, где сгоняю лишний вес, трачу 1000$ в месяц. - А почему так дорого - Там буфет дорогой... *** - Лучшая защита от беременности -- это мужчина.. - В смысле - В смысле родиться мальчиком... *** Вовочке сильно надоел урок русского языка. Он поднял руку и спросил: -- Марья Ивановна, а ПО%УЙ пишется вместе или раздельно За это его удалили из класса до конца учебного года, чему он очень обрадовался. Но Мария Ивановна ушла в декрет, и язык начал вести старый, умудренный опытом Абрам Исаакович. Он позвонил родителям Вовочки и сказал, что тот опять может ходить на уроки. Вовочку это не устраивало, и на первом же занятии он спросил: -- Абрам Исаакович, а ПО%УЙ пишется вместе или раздельно -- Это -- когда как, -- ответил старый учитель, -- если, молодой человек, вы имеете в виду мое отношение к вашим закидонам -- то вместе, а если глубину великой еврейской реки Иордан -- то раздельно. *** Семья пришла посмотреть квартиру в новом районе города. Жена восхищается: - Действительно, очень хорошая квартира! Особенно мне понравились обширные встроенные в стену шкафы. - Нет, - отвечает риэлтер, - это детские комнаты. *** Встречаются дачники: - Здравствуйте, Николай Иванович! - А мы знакомы - Ну как же... Мы же с вами соседи по даче! - Ну-ка, нагнитесь пожалуйста... Ааа! Марфа Ивановна, как же я это вас сразу не признал! *** Интеллигентный мальчик с папой выходят из общественного туалета. - Пап, а кто такие пидорасы - А в каком контексте - соображая как помягче ответить. . - Там было нацарапано: депутаты = ... - Ну вот, ты сам ответил на свой вопрос! ... *** - Как дела, как с работой - Как обычно: сейчас пожары потушим, перекурим, и пойдём тепловозы от снега откапывать. *** - Вы что, не знаете, что во время работы курить строго запрещено! - Знаю, шеф, поэтому я и не работаю, когда курю! *** Разговаривают двое коллег по работе в конце рабочего дня. Один говорит: -- Эх, приду я сейчас домой, перекушу чего-нибудь приготовленного на скорую руку, помою посуду, пойду погулять с собакой, приду и завалюсь спать. И так каждый день: -- Эх ты! Жениться тебе давно пора! -- Так в том-то и дело, что я женат! *** Болеющую много лет пожилую женщину проведывает соседка. Прямо с порога говорит: - Как хорошо, что вы не встаете с постели! Вы не видите, какой ужас у вашей дочки на кухне! *** - Как хреново! - Чё так - У меня вчера экстрим был: Пошёл мёд качать, в шесть часов вечера, в шортах... пчёлы покусали... - Ты не экстремал, ты дол@оёб... *** Встречаются два приятеля. - Ты че такой хмурый - Да вот, с женой поругались... - Из-за чего - Никак не можем с ней договориться, где провести отпуск. - А в чем проблема-то - Ты понимаешь, я хочу в Таиланд, а она хочет поехать со мной... *** Вовочка кричит: - Настька! Твоя мама косточкой от банана подавилась! - Откуда это в банане косточки! - Я засунул! *** Диpектоp заводит в кабинет секpетаpшу и начинает сpывать с нее платье. Та: -- Иван Петpович, вы хоть двеpь-то закpойте! -- Hельзя, Kлава, нельзя! Еще подумают, что мы тут водку пьем. *** - Ты зачем на холодильнике букву "Ж" нарисовал - Это не буква "Ж", это - снежинка. - А пьяных гостей ты об этом предупредил *** Такси везет по городу женщину. Водитель нещадно лихачит -- проезжает на красный свет, подрезает и т.д. В конце концов женщина не выдерживает и говорит: -- Водитель, ведите машину осторожнее -- у меня дома восемь детей! Таксист, удивлено оборачиваясь: -- И это ВЫ мне говорите про осторожность!! *** - Официант! Холодного пива и горячих раков! - А у нас в меню сегодня только наоборот - тёплое пиво и холодные раки. Принести *** Три монахини в возрасте рассказывают о своих детях, оставленных в миру. Первая: - У меня сын стал священником, его называют ваше преподобие. Вторая: - Мой сын стал епископом, его величают ваше преосвященство. Третья молчит. Две первые толкают ее локтями: - Ну что же твой - Ах, мой сын греховный, работает в стрип-баре. Но когда он идет по подиуму, вокруг кричат: "О-о-о боже!.." *** Встречаются две одноклассницы, 20 лет не виделись. - Как жизнь, как дела - Да вот, ноготь сломала... *** Жених звонит в двери своей невесты. Открывает младший брат. Увидев жениха, зовет сестру: - Маша! Твоя синица в руках пришла! *** Приходит мужик домой поздно ночью. Жена: - Почему так поздно! Мужик: - Так, пробка... Жена: - Какая пробка в час ночи! Мужик: - Так, не вынималась.

Предисловие Прошло 2 года. Авель и Ион продолжили путешествие. Милка заменила Сес, которая погибла от руки Каина. Империя захватила все страны кроме Альбиона и Германикуса. Весь Ax был найден. И теперь они под руководительством Эстер ( в том числе и Авель с Ионом)после защиты Альбиона, двигались в направление Берлина, чтобы помешать Каину, запустить Арк. Катерина пытается вместе с Тресом выяснить слабые места Ордена. Франческо де Медичи и Рим были уничтожены. В Богемии умирает Вацвал. (А вот теперь к делу приступает моя рука и мое воображение! Я начала предисловие с краткого итогового описания который был в Trinity Blood Canon. И если кому-то не понравится, прошу, не сердитесь и тапками не кидаться!) Берлин. Лес. Слышаться шаги и какие-то голоса. -" Кажется, мы заблудились, Эстер-сан" сказала Кайя -" Знаю! Но мы должны найти этот замок и думаю, что он где-то близко!" ответила Эстер -" А если он не в лесу, что мы будем делать" спросил Леон -" Мы найдем его!" ответил за Эстер Авель "Обязательно найдем! И убьем их!". Все замолчали и шли за Эстер. -" И как мы их всех убьем" прервал тишину Ион -" Кто-то пойдет и убьет главаря, другие будут пока со служащими разбираться!" ответил Найтроуд -" А кто будет с главарем" задал вопрос Гюг -" Я, Эстер-сан и Его превосходительство!" сказал Крусник -" Не честно! Если и вы туда, то и мы с вами!" отказал Уильям -" Мы не бросаем своих!" добавил Леон -" Мы вместе их победим!" закончила Моника (в моем фане она жива) -" Нет! Святой отец прав! Вы пока будите убивать служащих, мы убьем его!" отрицала Эстер " Вам ясно" -"Ясно!" ответили хором Исполнители. Прошло 5 минут. Вдалеке был виден силуэт большого здания с башнями. -" Мы нашли его!" с удивленной радостью сказал Ион -" Пошли!" приказала Звезда, и все направились к ней. Тем временем. В штабе Ордена Розенкрейцеров. Зал с диваном. Катерина читала отчет, а Трес стоял на страже. -" Черная леди, немедленно зайдите в кабинет господина!" послышался голос Хельги -" Гаслингер, пошли!" приказала Катерина своему защитнику -" Ответ положительный" и Трес пошел с ней. Через несколько минут они оказались в большом кабинете с большим столом, знаком Ордена, мебелью. За столом сидел Каин. Он с улыбкой смотрел на Катерину и её спутника. -" Вы звали" спросила вежливо женщина -" Да! Я хотел бы поговорить с вами об одной веще" ответил Каин -" И о чем" присела она, а Трес стоял рядом -" Вы точно пришли в Орден не для того чтобы уничтожить его" -" Нет. Я никогда не нарушу клятву, которую дала в Ордене" спокойно ответила Леди на вопрос Ангела -" Ясно! А как ты относилась к Авелю и как сейчас относишься" -" Контра Мунди, почему вы задаете такие вопросы" спросил Трес -" Железная смерть не перебивайте!" сделал замечание Каин "Итак! Ответьте на вопрос!" -" Сначала я относилась к нему как к другу, но сейчас........я.....я......." вдруг Катерина почувствовала чью-то руку на её плече. Рядом с ней уже оказался Каин. -" Я знаю, что ты его любишь, но Звезда увела Ангела от тебя!" прошептал нежным голосом он. Тело Катерины начало уходить в сон. -" Да...." и она уснула. Её подхватил Каин. -" Бальтазар!" позвал Каин. У двери стоял Бальтазар. -" Запри её в клетке. Я ещё её расспрошу!" приказал Крусник -" Да, Каин-сама!" и он взял Катерину на руки и ушел. Трес стоял. -" Ну, мой новый слуга, готов исполнять мои команды" спросил он у Треса, который стоял с черными глазами и в руках 2 пистолета. -" Так точно!" ответил Трес. Крусник только улыбнулся и он вместе с Тресом вышли из кабинета. Через 5 минут они были уже в Кабинете собраний. Там были все. -" Каин-сама на территории обнаружены враги!" сказал Мельхиор -" Покажите!" приказал Contra Mundi. На экране было изображение движущихся людей. -" Ax!" тихо произнес Каин -" Что прикажите делать" спросила Хельга -" Всем готовится к бою! У нас начинается сражение с Ах!" приказал Крусник. Дверь открылась и вошел весь Ах. Было тихо. -" Вам не кажется, что слишком тихо" спросил Леон -" Может, их нет дома!" пошутил Уильям -" Добро пожаловать, Ax!" послышался голос. Все повернулись и увидели у лестницы Каина. -" Каин!!!" Авель хотел наброситься на него, но ему помешала Эстер. Авель тут же успокоился. -" Я вас ждал. Не думал, что вы сюда придете!" улыбнулся Каин -" Хватит отвлекать нас! Сразу к делу, Каин!" приказал Авель -" Ладно! Авель, я буду ждать тебя в своем кабинете! Прошу постарайся побыстрее прийти!" и он исчез -" Ребята, пошли!" приказала Эстер -" А ну стоять! (Сердечко)" послышался ещё один голос. Там где секунду назад стоял Каин, стоял Каспар -" Кто ты" спросил Ион -" Каспар фон Нойман. Столикий, Орден розенкрейцеров. Я пришла вам помешать! (Сердечко)" ответил мужчина, одетый в женскую одежду Ордена. На его шее был фиолетовый боа. -" Он что....тран...." не успел, договорит Леон -" Леон! Даже мы служители Господа не говорим таких вещей!" сделал замечание Профессор -" Но он точно тран...." повторил Гюг -" Прекрати!!!" закричал Уильям -" Неважно! Мне не приятно когда говорят это слово, поэтому.........." Каспар засиял и стал превращаться в Профессора " Я уничтожу всех, кто помешает нашему господину!!" и напало на Уильяма. Перед ним появилась Кайя и с помощью веера помешала ему. Он отскочил назад и изменился обратно. -" Авель, тебе нужно его победить! Иди! Тупица!!!! Я его задержу!" сказала Королева цыган -" Хорошо, береги себя и удачи!" пожелал Авель -" Королева! Этот человек обладает "Силой двойника". Он может менять внешность и становится копией оппонента. Тебе нужно найти его слабое место" сказал Уильям -" Спасибо" ответила Кайя, и все побежали наверх. " Надеюсь, с Кайей-сан все будет в порядке" подумал Авель. Через минуту они были на 2-м этаже. Этаж был огромным и стеклянным. На Эстер внезапно напала кукла с сиреневыми волосами в черном платье с ножом, но Гюг успел оттолкнуть её. Кукла приземлилась рядом с мужчиной. Сам он был с голубыми короткими волосами, в очках и в черной форме. -" Только брат нашего господина может идти дальше. Остальные должны быть уничтожены!" грозно, но спокойно сказал он -" Как тебя зовут" спросил Ион -" Мельхиор фон Нойман. Пигмалион, Орден Розенкрейцеров. Ради мира, который желает мой господин, вы умрете!" и куклы рядом с Мельхиором встали. " Их много. Мы не сможем быстро их победить" подумал Авель -" Я ими займусь!" как будто прочитал мысли Гюг встал вперед -" Ты справишься" спросил Леон. Гюг только кивнул. -" Идем дальше!" приказал Авель и вместе с "Уполномоченными исполнителями" побежал на 3-й этаж. Через минуту. Их ждал мужчина-блондин с длинными волосами и черно-желтыми глазами. -" Гудериан, это ты" спросила Моника. В ответ молчание. -" Значит, да!" Вдова вытащила свои кинжалы "Выходи драться!" -" Моника-сан!" удивился Ион -" У меня с этим волчонком ещё один раунд недоигран! Поэтому я остаюсь, чтобы его победить! И не вздумайте мне помешать!!!"" сказала Вдова "Идите!!!!" -" Моника......." Эстер смотрела на коротковолосую женщину с зелеными глазами. Еще недавно Эстер была её целью, а теперь они подруги "Удачи!!" Ии все побежали наверх. (Ладно!!!!! Мне надоело дальше подробно писать!!!!! Поэтому кратко объясняю: В ордене несколько башен и этажей. Ах решил сражаться по отдельности с каждым врагом. Вот полная таблица кто с кем сражается: Ах Орден Крусник Звезда Контра мунди Ион Стрелок и Ведьма Профессор Маг Королева Столикий Танцующий с мечом Пигмалион Одуванчик Василиск Вдова Клык Железная дева (корабль) Красная баронесса (корабль) ) Авель и Эстер стояли около большой и красивой двери. Сердце у обоих стучало очень быстро. Каждый из них волновался, ведь за дверью их ждет Каин. Тот самый Contra Myndi, который хочет уничтожить все человечество. -" Вы готовы, Эстер-сан" спросил Авель -" Да!" решительно сказала монахиня. Они оба повернули ручки и открыли дверь. В комнате никого не было. -" Странно!" тихо прошептала Бланшетт, зайдя в кабинет вместе с Найтроудом - " Я вас ждал!" послышался сзади голос мужчины. Внезапно их обоих накрыли перья. Только у них осталась голова. -" Откуда здесь перья" удивленно спросила монахиня -" Вот вы и попались!" радостно сказал мужчина со светлыми волосами, стоявший перед Эстер -" Каин!!!!" закричал монах -" Ну, здравствуй Эстер! Давно не виделись!" улыбнулся по ангельски мужчина -" Что тебе от меня надо!!!" спросила Эстер, но по голосу в ней был и страх и злоба -" Знаешь. После того как я тебя увидел в первый раз, то начал наблюдать за тобой. Я думал, что люди, которых я хочу уничтожить злые. Но ты и тех, кого я взял в орден исключения" -" Что ты хочешь" громко прервал Авель -" Эстер я хочу заключить с тобой сделку" начал он "Ты вступаешь в Орден Розенкрейцеров, а я отпускаю Авеля, но тоже беру его, чтобы с ним ничего не случилось" -" Что" удивился Авель -" Ты мне очень нравишься! Я влюбился в тебя, Эстер!" шептал Contra Myndi " Так стань же моей женой!" -" Я......." Эстер была в шоке, услышав предложение -" Ну, скажи "Да"" продолжил он -" Я не могу!" громко ответила она " Я не могу простить тебя за то, что ты сделал!!! Никогда!!!! Ты убил всех мне дорогих людей!!! Это никогда не прощается!" -" Вот как!" вздохнул Каин "Тогда я сам тебя заставлю!!" и через секунду губы Каина покрыли её. Глаза цвета ляпис-лазурит широко раскрылись. Поцелуй продолжался пока Авель не закричал и не освободился изо льда. Найтроуд оторвался от Эстер, которая была все ещё в шоке. -" Как ты смеешь!!!!!!" заорал уже не священник, а Крусник-02 активированный на 80% -" А что нельзя!" ответил, усмехаясь, брат -" НЕТ!!!! Как ты посмел прикоснуться к ней!!!! Я тебя никогда не прощу!!!!!" -" Тогда......" внезапно Контра мунди исчез " Я заберу ее, как только мы станем единым целым" и появился напротив Авеля. Священник раскинул руки, и через мгновение появилась коса из крови. -" Хочешь драться" спросил Каин " Ладно! Наномашины Крусник-01 80% мощности, санкционировано!". Через мгновение Каин уже был в обличии ангел с шестью крыльями. Они стояли и смотрели друг на друга несколько секунд, но потом набросились друг на друга. Битва была жестокой. Каин ранил Авеля в ребро, а Авель в грудь. Королева Альбиона смотрела на это все, и хотелось плакать. Ведь Авеля она в тайне любила, а Каина считает другом и на самом деле не плохим человеком. Внезапно послышался голос, похожий на ангела: "Прекратите, немедленно!" Авель и Каин остановились и повернулись на этот голос. Эстер тоже повернула голову. У двери все увидели силуэт человека. Свет из коридора не давал увидеть кто это. - Кто ты- гордо спросил Каин.- Как ты сюда попал - Неважно кто я, а попала сюда просто. Прошла мимо ваших друзей.- Ответил человек и, судя по голосу, это была женщина. Она зашла в комнату. Теперь её все видели. Женщине было на вид лет 22-27. Сама она была красивой. Нежные зеленые глаза, черные длинные распущенные волосы, чистое лицо, худое тело, молочно-белая кожа, сама была высокая где-то почти с ростом Каина. Одета в облегающее сверху и широкое снизу платье черного цвета. На ногах белые сандалии. - Я пришла предотвратить вашу борьбу!- смело заявила женщина - Зачем- спросил Авель - Потому что не могу больше терпеть. - Прости, но не мешайся!!- Авель и Каин оба направили свою атаку в женщину. Молнии попали, но она стояла. Но внезапно женщина заговорила снова, но уже с низким голосом: "Я не хотела, чтобы вы меня видели в такой форме, но придется!" Она резко открыла глаза, которые стали рубиновыми. Сзади появились крылья. Одно белое и одно черное, волосы взмыли вверх, ногти на руках выросли - Наномашины Крусник BY-2, активация на 80%, санкционировано! - Ты Крусник!!- удивились Найтроуды и Бланшетт - Да. На самом деле, на "Ковчеге" были найдены 8 пробирок с Крусниками. 4 пробирки Лилит спрятала от вас. А другие 4 оставила у вас - Кто ты- спросил Каин - Я-Крусник, тот, кто хочет спасти мир с помощью голоса, и......- женщина исчезла, но потом снова появилась между братьями.- Тот, кто хочет остановить это сражение!! - Уди с дороги!- прокричал Авель - Нет!- ответила отчетливо и решительно она - Отойди!- добавил Каин - Никогда! "Что делать Мне нужно победить Каина, но она мешает!" подумал священник "Что делать Мне нужно победить Авеля, но она мешает!" подумал Контра Мунди "Идея! Нужно её победить потом его!" хором подумали они - Авель! Мы должны пока на время отложить наше сражение!- посоветовал старший брат - Согласен!- ответил младший брат. Они оба разбежались и надвигались к Круснику. - Вы такие наивные!- улыбнулась она. Женщина подняла руки и вскоре из них появилась секира с белой ручкой и черным лезвием. Она взяла его, ударила о землю и произошла вспышка. Каин и Авель отлетели назад и ударились об стену, сползли медленно на пол. Они оба вернулись в человеческую форму. Черноволосая женщина подошла к Эстер, взмахнула рукой, и монашка тут же освободилась. - Кто вы такая- спросила смело, но почти со злобой Эстер - Я Ева.- Ответила спокойно она.- Мне нужна помощь! Помоги мне прошу!- прошептала она, взяв её руку и сжав. Бланшетт посмотрела на неё. Лицо Евы было опечаленным. Из её красных глаз вот-вот могли пойти слезы. - Хорошо!- пожалела её королева. - Эстер Бланшетт!!!!- послышался голос Хельги. К ним приближались весь Орден Розенкройц и Ax. - Что здесь произошло- удивлено и тихо спросил старший фон Нойман - Кто вы!- спросил Кемпфер, заметя Еву - Каин-сама!!!- Хельга заметила Каина, лежавшего на животе. - Авель!- увидели весь Ax тело священника. Все хотели подбежать к Каину и Авелю, но перья помешали. Они схватили братьев и полетели к ней. - Я забираю их с собой!- и Ева, вместе с Авелем, Эстер и Каином исчезли.

Утро... Только что выебал отличного парня... Жизнь прекрасна!

(данное произведение на данный момент не дописано, и размещено здесь с целью защиты авторских прав от незаконного копирования). - Антоха! - А -- я повернул голову на голос. - Иди, обсохни, я покараулю. Даже не пытаясь спорить, я торопливо кивнул и пересел из крутящегося кресла на лавку у двери машины, рядом с открытым окном, в которое врывался, хоть и горячий, но все же освежающий морской ветерок. Торопливо оттянул ворот форменной рубашки, позволяя потоку воздуха забраться внутрь и осушить струйки пота, стекающие по груди. Серега пересаживается в кресло, не сводя глаз с "клиента", сидящего в глубине салона, в дальнем конце лавки. Да, караулить необходимо, слов нет, тип очень и очень проблемный. Правда, сейчас он занят -- очень внимательно и аккуратно раскладывает что-то, одному ему видимое, на ножном конце носилок, периодически макая палец в рот. Ну и пусть играется, главное, чтобы не скакал, как недавно во дворе РОВД. Я, приподнявшись, зажмурил глаза и высунулся по пояс в окно. Мощный поток воздуха ударил меня -- упруго, но очень приятно. Тут же Серегина рука дернула меня за штанину. - Куда поперся, выпадешь! - Ничего, полечишь, - фыркнул я, растопыренной ладонью кое-как расправляя взлохмаченные ветром волосы. - Нет, не брал! -- громко говорит наш пациент. - Точно не брал -- строго спрашивает Серега. - Да побожусь! - Верю-верю, не надо. Продолжай. И ровнее клади. Я поворачиваюсь к нему лицом. Мужик грязен и вонюч до невозможности, посему я просто благословляю лето и возможность открыть окно в машине. Иначе бы точно задохнулись, пока его везли. Этого товарища нам подкинуло отделение милиции в поселке Кипарисовый, в сорока километрах находящегося от Центра. Это зона работы не нашей подстанции, но психиатрическая бригада у нас на весь город одна, поэтому приходится кататься. Оно бы и ничего, да долгое петляние по приморскому серпантину, да еще в такую жару, когда куры ночью несутся вкрутую, в громыхающей "ГАЗели", ползущей со скоростью безногого калеки -- удовольствие ниже среднего. Ну, и сам пациент, разумеется, тоже не добавляет оптимизма. Классическая delirium tremens , прямо как в учебнике. Согласно данным анамнеза, охотно представленным местным шерифом Аниськиным, данный индивид беспробудно пил в течение месяца с лишком, зарабатывая деньги на сдаче своего домишки отдыхающим, а сам ночуя, благо теплое время года, где придется. Был арестован за административное правонарушение, которое он совершил на клумбу возле дискобара, за что и был закрыт в КПЗ на стандартные пятнадцать суток. И после трех дней вынужденной абстиненции случилось то, что должно было случиться -- бедолага стал ловить в камере змей, с кем-то громко и скандально разговаривать, грохотать кулаками по металлической решетке и плакать. Участковый, не сталкивавшийся с подобным ранее, все списал на вздорность характера и сначала пытался лечить недуг интенсивной мануальной терапией в виде подзатыльников и охаживания ребер дубинкой, но потом смекнул, что терапия не оказывает должного эффекта, и вызвал нас. Дядька встретил нас, забившись под лавку в маленьком закутке, отгороженном от остального помещения металлической крупноячеистой решеткой. Мылся он, судя по виду и запаху, скорее всего, на свое совершеннолетие, а еще, в силу наличия алкогольного делирия и неизбежной гипертермии, был весь залит потом. Иными словами, силой его тащить в машину ни у меня, ни у Сереги никакого желания не возникло -- перчатки бы не помогли, тут скорее нужен костюм химзащиты. Поэтому, как обычно, обманули. Долго я фыркал, читая функциональные обязанности фельдшера психиатрической бригады, за знание которых расписывался еще при поступлении на работу. Тогда все принял за чистую монету, не зная специфики профессии, все казалось разумным и логичным. Теперь бы я с удовольствием взял эту макулатуру и сходил бы с ней по большим физиологическим делам... впрочем, нет. Гораздо охотнее я бы взял того, кто это все сочинил, запихал бы его в машину психбригады и заставил бы сутки работать строго по написанному. А утром отвез бы растерзанное тело в мавзолей. Иначе бы не получилось. Согласно обязанностям, больных обманывать нельзя. Дескать, хуже будет. Но и силу чрезмерно применять к ним тоже нельзя, они же не преступники, а больные люди. Все вроде бы логично, ad impossibillia nemo obligatur , разве нет Вот только как работать-то, чтобы и самому не пострадать при этом Складно было на бумаге, да забыли про овраги. А они глубоки бывают, можно и ногу сломить. - Чего залез -- поинтересовался я, натягивая перчатки. - Тссс... - прошипел наш подопечный. -- Не спугни! - Кого - Да тихо ты! Она же улетит! - Кто улетит -- шепотом заговорщика спросил Серега, доставая вязку из кармана. - Да инопланетянка, - оглянувшись, поведал мужик. -- Я ей место уступил... ну, всю ночь ее туда-сюда, это... понял, короче А сейчас жениться хочу. - На ней -- участливо поинтересовался я. Мужик кивнул, залез пальцем в рот и стал сосредоточенно что-то там искать. Наш врач, Анна Викторовна, покачала головой. Часто наши "белочники" что-то ищут во рту -- то шелуха от семечек им там мерещиться, то рыбья чешуя, которую все никак не могут достать. - Что ты там во рту потерял -- спросила она. -- Семечка прилипла - Да нет, волос растет, - досадливо отмахнулся мужик, цапая пальцами язык, белый от налета. -- Дергаю, а он снова вырастает. - Ладно, мальчики, - кивнула врач. -- Я с участковым поговорю, а вы давайте, работайте. Дружно киваем и заходим в камеру. - Звать-то тебя как, Казанова - Э - Как тебя зовут, спрашиваю - А, этот... Альберт. - Ну, тогда поехали, Альберт. - Куда - Как -- куда -- удивился Серега. -- Брак ваш регистрировать. - Не-е, вы чё, она же улетит! - Никуда она не улетит, - успокоил я. -- Мы защитное поле поставили, сутки продержится, а тут дел на пару часов. - Не, мужики, я так не могу. - Альберт, ты что, охренел -- спросил Серега, занимая позицию слева от него. -- Ты хоть понимаешь, что ты сейчас говоришь - Нет, не понимает, - включился я. -- Альбертик, родной мой, ты хоть башкой своей догоняешь, что ты Конвенцию Четырех Созвездий нарушил - Кого -- ошарашенно спросил мужик. Новость, правда - Конвенцию, кого! Переспал с жительницей туманности Андромеды, не оформив документов, и думаешь, что все так прокатит Да нам Альфа Центавра так холку намнет, если узнает, что год в раскоряку ходить будем. Ну и облучился, само собой. - Где облучился - Да здесь же, - фыркнул Серега. -- Волос из языка растет Растет! Думаешь, отчего Я тебе объясню -- ДНК у вас несовместимы, вот и мутировал ты. Так что надо тебе срочно ехать и колоть анатоксин, чтобы это прекратить. - Пошли, пошли, - тороплю я его, помогая выбраться из-под лавки. -- Никуда она не денется, поле надежное, выдержит. - Точно - Обижаешь... Заболевший тезка Эйнштейна покорно брел до самой машины, после чего вдруг, без всякой видимой причины прыгнул на меня, нанося удар кулаком в ухо. Я, ибо был начеку, увернулся, хватая его за бьющую руку и швыряя через вытянутую ногу на землю. Вдвоем с Серегой мы скрутили ему руки и буквально закинули в салон "ГАЗели", потому что Альберт идти не хотел, упираясь грязными кроссовками в порог машины и крича что-то дурным голосом. Впрочем, в машине он сразу утих, несколько раз шмыгнул носом и забился в угол. Мы ему не препятствовали -- пространство между носилками и лавкой маленькое, особенно не поскачешь, а задняя дверь закрыта на замок и еще, для надежности, прихвачена крючком на стальной проволоке, прикрепленной к лафету носилок. Минут через пять в кабину забралась Анна Викторовна. - Ребята, готовы - Готовы. - Не стали вязать - Да ну его -- вязки пачкать, - отмахнулся Серега. -- Удержим. - Смотрите сами. Коля, в наркологию. И вот мы едем, а точнее - ползем обратно в Центр, исходя потом в раскаленной солнцем, стоящим в самом зените, машине. За окном, словно издеваясь над нами, играет яркими бликами светло-зеленая гладь моря, практически ровная, без всякого колыхания и грязи, которую никак не разгребут на городских общественных пляжах Центрального района, чистая настолько, что даже с дороги видно каменистое дно. Хочется прямо отсюда, с обрыва, прыгнуть в эту прохладную соленую воду и не выныривать, как минимум, до вечера. - Палыч, прибавь оборотов, а -- умоляюще просит Серега. -- Сколько можно телепаться - Там фура идет, не обгонишь, - флегматично отвечает водитель. Наш водитель Николай Павлович имеет два почетных звания - Тормозяблик и Небесный Тихоход, потому как ходит и ездит он с одинаковой скоростью - очень медленно. Никакие крики, понукания и угрозы на него не действуют, на все он реагирует равнодушным молчанием либо краткими ответами, ненавязчиво посылающими нас в пешее эротическое путешествие, преимущественно с уклоном в сторону мужской урологии. - У-у, гад, - бормочу я. - Кого -- оживает Альберт. - Да никого, сиди спокойно. - Мужики, курить есть -- помолчав минут десять, спрашивает пациент. - Есть, но у нас в машине не курят, - отрезает Серега. Клиент беспокойно возится на лавке. Надо его развлечь разговором, пока опять чего-нибудь не придумал. Этого инструкция тоже не предусматривает, а жаль. Очень действенно. - Слышишь, Альбертик, - зову его я, протягивая ему бланк сообщения в поликлинику с обратной, пустой, стороны. -- Чего тут нарисовано, никак не разберу Тот берет лист и начинает его вертеть. - Да баба голая какая-то... - И все - Ну... вот еще дорога, мужик там стоит возле колодца... О, черти вот тут, в углу! - Какие черти -- заинтересовался Серега. - Черные, синие и другие, - поясняет клиент. - Другие -- это какие Альберт погружается в глубокую задумчивость. Вот и пусть думает. - Так я ж вообще, того... - внезапно говорит он куда-то за шкаф с инвентарем. -- Не ходил даже туда. Все понятно, переключился на другую волну. Алкоголики с делирием слышат голоса, идущие откуда-то, в нашем случае -- из-за шкафа. - А ты чем вообще занимаешься в жизни -- снова спрашиваю я. Ответ, в принципе, у них всех стандартный -- "временно не работаю", даже если это "временно" растягивается лет так на двадцать. - Людей правлю, - смущенно говорит клиент. - В смысле - Ну, что -- в смысле Там... у кого три ноги -- две делаю, у кого рук нет -- выращиваю... вообще, из динозавров даже людей делаю! - Поганец ты, поганец, - качает головой Серега. -- Я-то, балда, думал, эволюция там, метеорит упал -- а вот куда динозавры сгинули, оказывается! Ты из них людей понаделал! - Хоть бы одного оставил, - поддакнул я. -- Любопытно посмотреть на них. - Так у меня дома есть! -- оживляется клиент. -- Хочешь -- принесу - Договорились. Сейчас только дела сделаем, и принесешь. Альберт надолго замолкает, и остальную часть дороги мы проделываем в молчании. В городе страшенные пробки, тянущиеся до самого Краснодарского кольца -- центральной транспортной аорты города, все полосы дороги забиты в три ряда в каждую сторону. В одной безнадежно застряла наша же бригада, отчаянно пытающаяся проложить дорогу воем сирены и светом проблесковых маячков. Бесполезно, разумеется - люди не любят "Скорую" и не торопятся пропустить машину. Возможно потому, что искренне считают, что беда бывает только с другими, и не допускают самой мысли о том, что бригада может сейчас ехать к их же близким. Толкотня в пробке заняла у нас сорок минут. Все это время мы стояли перед дилеммой -- закрыть окно, чтобы не задохнуться от выхлопных газов идущего с нами борт о борт "КАМАЗа", или не закрывать его, чтобы не отдать Богу душу от духоты и специфического запаха нашего пациента. Наконец, вырвавшись из автомобильного плена, наша бригада въезжает во двор наркологического диспансера. Диспансер располагается в одноэтажном приземистом здании, ранее отведенном под какую-то сгинувшую воинскую часть. Размерами он невелик, имеет около восьми палат и одну палату интенсивной терапии на три койки. Куда они девают наших алкашей, которых мы исправно поставляем в довольно больших количествах, самому интересно. Территория огорожена шатким деревянным заборчиком, который более бы удачно смотрелся на придомовом огороде какой-нибудь бабушки-пенсионерки, нежели в ЛПУ . Впрочем, чего судить -- в ПНД вон вообще, хоть забор и бетонный, да в нем такие дыры имеются, что танк проедет, не поцарапав краску. Возле крыльца, отделенного от двора металлической беседкой, увитой спелым уже виноградом, сидят несколько выздоравливающих, безучастно глядя на наш приезд. Узнать их можно легко -- шаркающая походка, потерянный взгляд и слабая координация движений из-за плавающих в крови бензодиазепинов. Двоих я узнаю -- привозил их в прошлую смену. Тогда, правда, они были буйные и прыгучие, а ныне спокойней убитого льва. Медсестра приемного курит на крыльце, с неудовольствием глядя на нас. И, правда, чего ей радоваться-то Работа с очередным, пропитанным приятными запахами и не отличающимся изысканными манерами, пациентом -- это отнюдь не повод для того, чтобы ходить колесом от счастья. - Где вы его откопали -- раздраженно интересуется она, выбрасывая сигарету. - На городском кладбище, - грубо отвечаю я. Подобные идиотские вопросы, с разной степенью негативной окраски интонации, мы слышим почти в каждый наш приезд, поэтому успели достаточно озвереть. - Хамит еще... - Моя хорошая, - прищуривается Серега. -- Мы сейчас вручим тебе больного, повернемся и уйдем -- а привязывать будешь сама. Сделать так Наша оппонентка мгновенно сбавляет тон, ибо угроза весомая. Санитаров, которые бы занимались фиксацией и обезвреживанием буйных больных, в наркологии нет -- уж не знаю, почему. По умолчанию, всех привезенных отводит в отделение и привязывает к кровати, сдерживая возможные трепыхания, психбригада, хотя делать это не обязана. Просто персонал диспансера, в силу своей "стационарности", об этом часто забывает, поэтому приходится не совсем коллегиально напоминать. - Слышь, я туда не пойду, - тревожно говорит Альберт. Я, придерживая его за руку, чувствую, как напрягается его бицепс. Хороший такой бицепс, округлый. Ой, сейчас начнется! - Очень зря, - говорю как можно равнодушнее. -- Мы для тебя же стараемся, а ты еще и выпендриваешься. Ты людей лечишь - Ну - Баранки гну. А лицензия у тебя на эту деятельность есть Пациент непонимающе вытаращился на меня. - Нет, конечно, - сам отвечаю на свой вопрос. -- Тебя, дорогой мой, посадить могут за осуществление нелицензированной медицинской и параэзотерической деятельности. В наше время с этим знаешь как строго - А мы тебе сейчас абсолютно бесплатно карму продиагностируем, ауру измерим, психополе откалибруем и выдадим сертификат, - продолжает мою речь Серега, пихая меня ногой -- молодец, мол. -- И тогда лечи своих динозавров на здоровье. Пошли. Так мы и заходим в приемное отделение, где уже сидит Анна Викторовна, беседующая с наркологом, перед которым лежит наше направление на госпитализацию. Осмотр, слава Богу, много времени не занял -- врач задал клиенту несколько вопросов, послушал легкие, измерил давление и махнул головой в сторону отделения. - Да что вы, не стоит просьб, мы и сами собирались, - раздраженно бухтит Серега, уже выходя из кабинета с Альбертом под ручку. Я иду следом, держа в руках вязку, чтобы в случае необходимости накинуть ему на шею. Что запрещено, конечно, но очень эффективно. Силой психбольного не сломать, каким бы ты Шварценеггером не был. Они жутко гиперактивны и обладают просто нечеловеческими способностями в пользовании своим опорно-двигательным аппаратом. Я лично видел, когда одна, не слишком крупная телом дама, буде в обострении своей шизофрении, расшвыряв двух охранников, выволокла на улицу из приемного травмпункта тяжеленную кадку с растущей в ней пальмой и весящую порядка трехсот килограмм. Позже пятеро мужиков кряхтели, затаскивая ее обратно. Кадку, в смысле. Зато дышать хотят все, и нормальные, и душевнобольные. И если вовремя применять удушающий захват, можно легко нейтрализовать любого, даже самого опасного больного. Главное -- не передержать. - Вот сюда ложись, - подтолкнул Серега пациента к пустой кровати в палате. - А зачем -- подозрительно спросил тот, не двигаясь с места. - Это диагностический топчан ДТ-5, - нашелся я. -- Давай, давай, ложись, да не ерзай сильно, настройку собьешь. Альберт недоверчиво укладывается на кровать, а мы с напарником начинаем торопливо привязывать его руки и ноги вязками к кроватной раме. - Клеммы подключены, - рапортую я вошедшей медсестре, несущей стойку с флаконом физраствора, уже сдобренного лекарственными препаратами. -- Давайте диагностическую смесь. Серега натягивает жгут на правом плече привязанного пациента, а медсестра, установив стойку, смачивает вату спиртом. - Ты сколько весишь, Альберт -- серьезно спрашиваю я. - А черт его.... ну, килограмм семьсот... так где-то... - Понятно, - не меняя выражения лица, я вдумчиво рассматриваю шкалу на флаконе, после чего щелкаю по ней пальцем. -- Тогда ему по программе 7-4Ф, полное обследование кармы и ауры. В вену вонзается игла, и раствор заструился по трубке, каплями опадая в колбе системы. - Все, лежи ровно, дыши глубоко и молчи! -- строго говорит Серега. -- Иначе всю настройку собьешь. Понял - Да понял... - Молчи, говорю! Кивни, если хочешь что-то сказать. Мы выходим на улицу, навстречу послеполуденному жару. Во дворе диспансера тишина, больные ушли, оставив несколько вяло дымящихся окурков в урне. Я первым делом распахиваю дверь в машину и щедро плескаю гипохлоритом из бутылки на то место, где сидел наш больной. Протру все потом -- пусть сначала хлор сожрет все запахи в машине, а том числе -- и тот, от которого меня уже начинает воротить... Мы садимся на лавочку возле яблони, уже увешанной тяжелыми, хотя и зелеными, крупными плодами и закуриваем. - Уходить я буду с "психов", Серега, - внезапно говорю я. - Почему - Да не знаю... Надоело. Все одно и то же каждую смену, чувствую себя уже не медиком, а вертухаем каким-то. Работа одна -- приехали, дали в морду, завязали, отвезли. Все. Я уже начинаю забывать, как в вены колоть. И ЭКГ мы последний раз снимали два года назад. - Дело твое, - с деланным безразличием говорит Серега. -- А куда хочешь - На общую хочу. - К бабушкам, температурам и больным животам - И к ним тоже. Веришь -- нет, соскучился. - Всегда знал, что у тебя с головой не все в порядке, Антоха, - хмыкает Серега, пуская в пролетающую мимо пчелу струю дыма. -- Соскучился он... А я, к примеру, с кем работать буду, а - Мишку с "детской" бери, - озаряюсь идеей я. -- Он давно у Валерьянки просился на "семерку", она его все отфутболивала -- мест, мол, нет. А так мы с ним поменяемся, не глядя. Он же поздоровее меня будет. - Ну, Мишка -- это еще ладно, - нехотя соглашается мой напарник. -- Обсудим. Только он ленивый, как зараза. - А ты -- нет -- толкаю его в бок. -- Ты вот это вот брюхо почему наел Да потому что все я делаю -- и машину мою, и сумку таскаю, и... - Чего ты брешешь! -- аж подпрыгнул от обиды Серега. -- Кто сумку таскает! - Ладно, сумка на тебе, - успокаиваю его я. -- Самое сложное ты всегда на себя берешь. А такую фигню, как перегрузка барахла с утра и мытье салона... - Да иди ты! - Сам иди! - Мальчики, поехали, - Анна Викторовна, тяжело ступая, вышла из дверей приемного. -- Я отзвонилась, у нас там у нас Волковка созрела, психбольной, на учете, с направлением. - Уууу! -- взвыли мы в два голоса, запрыгивая в машину. - Детский сад "Счастливые даунята", - покачала головой врач, глядя на нас в переборку. -- Поехали, говорю, хватит скакать. - Я возле окна, - крикнул Серега. - Хрен тебе, сторожи сумку, - отпихнул его я, забираясь на лавку и выставляя локоть в окошко. Машина тронулась с места, я приветливо помахал медсестре, угрюмо смотревшей на нас из окна диспансера. * * * Вот и село Волковка, встречающее нас после поселка Кипарисовый, который мы проехали минут десять назад (да, нам снова пришлось повторить подвиг путешествия по серпантину). Три десятка домишек, даже две пятиэтажки есть. Впрочем, нам не туда. Возле ларька, несомненно, судя по обилию смятых пластиковых стаканчиков и горам окурков, выполняющего здесь функции сельпо и вечернего культурного центра, при нашем появлении вскакивает на ноги женщина армянской национальности и активно машет руками, настолько активно, что даже подпрыгивает. М-да... такой энтузиазм говорит только об одном -- дело дрянь. - Быстрее, быстрее, - подтверждает она мои подозрения, распахивая врачебную дверь. -- Он там комнату поджечь хочет. Совсем сдурел! - Где он - Закрылся на втором, в своей комнате! Отца ударил! - Доктор, мы пошли! - С богом, мальчики. Распихивая в карманы формы вязки, мы с Серегой понеслись к двухэтажному деревянному дому, окруженному колючей изгородью. За поясом у Сереги торчит наша бригадная дубинка, сделанная из куска шланга, с заполненной пластмассой пустой полостью внутри и обмотанной изолентой рукояткой. Да-да, помню, бить больных нельзя, и иметь такой инвентарь уголовно наказуемо. Равно как и наручники -- больной, как уже говорилось раньше, не преступник, щелкать на нем браслетами -- унижать его как личность. А связывать человека, как барана, судя по всему, совсем не унизительно. Молчу уж о том, что веревки -- это не железо, они еще выполняют роль жгута, пережимающего сосуды на конечностях. И если дорога будет дальней, часа так на три, бедный будет тот больной... В прихожей дома нас встречает пожилой горец с шикарным кровоподтеком под глазом, сидящий на огромном сундуке, стоящем у самой двери. Настоящий аксакал, даже борода неправдоподобно белая. Портят цвет только капли еще незапекшейся крови, запутавшиеся в волосах. - Ты как, отец -- вполголоса спрашиваю я. Тот машет рукой. - Там... там этот... эта сволочь... в комнате сидит. - Звать его как - Сурен. Крадучись, поднимаемся на веранду второго этажа, на цыпочках приближаемся к обшарпанной деревянной двери, закрывающей вход в логово дракона. Сказать, что сейчас мне не страшно -- это грубо соврать. Страшно. В прошлый раз, когда я так влетел в комнатушку, прямо передо мной в дверной косяк вонзился здоровенный колун. И если бы не Серега, от души врезавший по мошонке той горе мяса, что топор держала, меня бы уже хоронили. Весьма вероятно, что и по частям. - Кто там -- внезапно спрашивает из-за двери вибрирующий от ярости голос. О, клиент не в духе, сразу видно. -- Кто, б...дь! - Это мы, Сурен. - Кто -- мы - Ты прекрасно знаешь, кто. Открывай дверь. Несчастное сооружение сотрясает жуткий удар изнутри, такой, что одна из досок, роняя полоски старой краски, раскололась. - ИДИТЕ НА ХЕР ОТСЮДА!!! - Ну, чего ты кричишь так -- укоризненно спрашивает Серега, доставая дубинку и моргая мне, чтобы я прикрывал справа. Я мотаю головой -- дверь открывается внутрь, проход узкий, вдвоем мы там неминуемо застрянем. А одного я его туда не пущу. Мало ли... Верчу головой и внезапно замечаю маленького мальчишку, лет так десяти, стоящего в проходе, ведущем на первый этаж и смотрящего на нас. - А, зараза... По двери снова что-то бабахает. - УБЬЮ, СУКИ!! ГОЛОВЫ ОТРЕЖУ!! - Отрежешь, отрежешь... - бормочет мой напарник, примериваясь. Я останавливаю его, быстренько подбегаю к мальчику. - А вы к Сурену приехали -- без тени застенчивости интересуется ребенок. -- Он злой, он дедушку ударил. - Он не специально, - натужно улыбаюсь я. -- Слушай, дружище, а дай мне на секунду поиграть, а Слегка поколебавшись, паренек протягивает мне пластмассовый пистолет-брызгалку, который вертел в руке. - А вам он зачем - Да так, побалуюсь. А теперь -- топай вниз и жди меня там, с тетей-доктором, ладно А то она одна боится. Мальчик понимающе кивнул и затопал ножками вниз по лестнице. Я подбрасываю пистолет в руке, киваю Сереге: - Давай! - Ээээхха!!- орет он, ударом ноги вышибая хлипкую дверь внутрь и обрывая ее с одной петли. Я влетаю в полутемную, полную затхлого воздуха комнату, держа перед собой на вытянутых руках пистолет: - А НУ - НА ПОЛ, СУЧАРА! НА ПОЛ, ТВОЮ МАТЬ, ПОКА ТЕБЕ БАШКУ НЕ СНЕС! Высокий худой парень, голый по пояс, держащий в руках молоток (им он, судя по всему, и колотил по двери) замирает, глядя на меня и на ствол "оружия". Затем отбрасывает инструмент в сторону и кидается к завешенному приколоченным к раме одеялом окну. - Куда -- истошно кричу я, прыгая ему вслед и повисая на худых плечах. - Аррррр! -- сопротивляется больной, опрокидываясь вместе со мной обратно. Худой-то он, худой, но сильный -- дергает руками, и я отлетаю в сторону, приземляясь задней частью на продавленную кровать. В этот момент он получает хороший тычок в грудь от Сереги и, взвыв, валится сверху на меня. Под весом двух тел койка, не выдержав, с хрустом ломается, и подо мной что-то звонко бьется, звенит осколками и начинает булькать. Комнату заполняет неимоверная вонь. Я торопливо обхватываю левой рукой горло Сурена, так, чтобы локоть мой торчал у него под подбородком, левой ладонью упираюсь в предплечье правой руки, которую шлепаю на затылок больного. Классический удушающий захват, мои плечевая и лучевая кости идеально передавливают ему сонные артерии. Сурен начинает сипеть, судорожно дергаться, и, наконец, вздрогнув всем телом, обмякает в моих руках. Я торопливо размыкаю руки -- все, главное, это дождаться этого момента, когда он потеряет сознание. Дальше -- помрет неминуемо. Рискованно, а что делать Иначе бы мы с ним тут еще час кувыркались. Серега сноровисто переворачивает безжизненное тело на живот, заводит болтающиеся плетьми руки за спину и начинает орудовать вязками, стягивая запястья больного. Я, чертыхаясь, встаю, чувствуя, что на спине расплылось мокрое пятно, а зловоние стало просто нестерпимым. - Чего я там разгрохал - Не знаю. Как воняет, слышишь - Еще как! Я вляпался в это, кажется... что бы оно там ни было. - Гы-гы-гы, - посочувствовал мне галантный напарник. Я обжег его гневным взглядом, после чего мы оба, крякнув, потащили клиента под плечи и локти по коридорчику и вниз по лестнице. В гостиной на столе стояла раскрытая терапевтическая укладка, наша Анна Викторовна, не теряя времени, обрабатывала рану под глазом старика. - Что это с ним -- страдальчески воскликнула мать. - Да ничего, - успокоили мы. -- Уморился парень, пока нас ждал, придремал. - Убью... пи...сы... - прошипел Сурен, болтающийся у нас на руках, и попытался дернуться. - О, проснулся уже. Сурик, не хулигань, я тебя прошу, - улыбнулся Серега, одновременно приподнимая локоть больного и незаметно выворачивая его плечевой сустав. Тот взвыл от боли и обвис, все также глядя в пол. - Направление у вас -- поинтересовалась Анна Викторовна. - Что А, нет, направление в приемном. Старая песня. - Больше такого не делайте, - сердито говорит врач. -- Направление должно быть у вас на руках, когда вы вызываете бригаду. Вы же нас подставляете, неужели не понятно Судя по выражениям лиц родственников, не понятно. А зря. Сколько раз нас так участковые психиатры "кидали" - не сосчитать. Не видя направления, мы силой забирали больного, а по приезду в бумажке, лежащей у фельдшера приемного отделения ПНД, стояло "Добровольная госпитализация". И благодарная родня, как только больной более-менее начинал соображать, заваливала нас жалобами и судебными исками за необоснованную грубость и жестокость по отношению к лояльному и адекватному психбольному, просто горевшему жаждой госпитализироваться. - Тем более, вы прекрасно понимаете, что болезнь у вашего сына... особенная, скажем так, те препараты, что ему назначил участковый психиатр, он должен принимать постоянно, а вы должны это контролировать. - Да он все спрятал, - махнула рукой мать. -- Ему слова не скажи. - Закрой хлебало, сукаааааааааа! -- длина вопля пациента определилась болью вывернутых суставов. - Не ругайся, - строго сказал я, отпуская его. - А уж если вы видите, что его состояние ухудшилось, - продолжила врач, - зачем вы затягиваете вызов Чего ждете - Думали -- пройдет, - криво усмехнулся аксакал, щупая узловатым пальцем рану под глазом. - Сколько лет он уже болеет - Шестой год пошел. - Хоть раз такое состояние проходило само Старики сконфуженно уставились в пол. - То-то и оно, - назидательно сказала Анна Викторовна. -- Вот и получаете то, что сами спровоцировали. Вам надо было везти его в диспансер тогда, когда он еще был адекватен. Или вызывать нас. А теперь - Мы вам что-то должны, доктор -- прохрипел старик. - Ничего вы нам не должны. А что должны ему, - врач кивнула на скорчившегося в наших руках больного, - подумайте. Направляемся к дверям. Внезапно я останавливаюсь. - Да, уважаемые... вы уж не обижайтесь, мы с ним на кровать свалились, что-то там разбили, стекло какое-то. Что там у вас было, не ценное, надеюсь - Нет, - невольно усмехнулась мать. -- Он, как дурить начинает, всегда все банки дома ворует, писает только в них и под кровать ставит. Убирать не дает, хорошо, хоть крышками закрывать разрешил. А то весь дом бы провонял... Ее слова прервал громкий кашель Сереги, прилагавшего неимоверные усилия, чтобы не заржать в голос. - Спасибо за информацию, - дрогнувшим голосом поблагодарил я, болезненно скривившись. Действительно, вляпался -- по-другому и не назвать. * * * Первым делом, хлопнув дверью машины, я содрал с себя форменную рубашку и швырнул ее в больного. - Козел! Уринотерапевт, твою мать! - Антон, угомонись, - строго сказала Анна Викторовна в окошко. -- Смотреть надо было, куда падаешь. В ПНД приедем, застираешь. - Если раньше его мочевина там дыру не проест, - хихикнул Серега. Всю дорогу до стационара я проделал по пояс голым, держась подальше от окна, чтобы не смущать прохожих. Мой напарник, пользуясь этим, нахально оккупировал обдуваемое местечко и щурил глаза, выражая всем своим видом удовольствие. Впрочем, на больного поглядывать тоже не забывал. ПНД находится прямо напротив роддома -- синие стальные ворота, неизвестно зачем запираемые на висячий замок бдительными охранниками. Отделения в диспансере закрытого типа, а уж если больной сбежал оттуда, шмыгнуть через забор для него будет не проблема, благо дыр хватает -- швейцарский сыр позавидует. Палыч долго сигналил, побуждая стража врат в дом скорби оторвать свой зад от продавленного стула в будке и открыть нам проезд. Проезжая, я погрозил ему кулаком. Не любим мы друг друга, что поделаешь. Особенно после того, как нам с Серегой не раз приходилось ночью, подсаживая друг друга на плечи, перебираться через ворота и открывать их самим -- сильно не посигналишь, так как роддом рядом со спящими малютками, а на стук и крики охранники, крепко объятые Морфеем и парами различных производных этилового спирта, не реагировали. Здание ПНД спроектировано и построено в форме буквы "П", внутренний двор является двором приемного отделения и кабинета психолога, снаружи же, вне ворот и ограды, расположена поликлиника. Дворик довольно уютный, обсаженный тополями и пихтами, под здоровенной сосной стоит уютная скамеечка, просто приглашающая шлепнуться на нее и вытянуть ноги. Мы поднимаемся по трем ступенькам крыльца и барабаним в стальную дверь. Раздается щелчок, и дверь распахивается, пропуская нас в помещение приемного отделения. Фельдшер Света приветливо улыбается нам, пропуская в комнату первичного осмотра врача. - Откуда - Волковка, - вздыхает Анна Викторовна, усаживаясь за стол и доставая сопроводительный лист. -- Сегодня одни дальние только... - Третье отделение, - бормочет фельдшер, набирая на дисковом телефоне номер. Мы усаживаем больного на кушетку и занимаем позиции справа и слева от него. Иллюзий не питаем -- персонал психоневрологического нетороплив по природе своей. Санитары, работающие в отделении, получают настолько мало, что позволяют себе на рабочем месте вольности, от вида которых у нас волосы дыбом встают. Например, они хронически пьяны, им ничего не стоит придти за больным через полчаса после вызова, с сигаретой, в грязном халате, заматериться при родственниках и врачах. Им это все сходит с рук, потому как администрация диспансера великолепно понимает -- уволив этих, она уволит последних. За те гроши, что здесь платят, работать не придет никто. В коридоре раздается кашель, и входит доктор Шишков, сидящий сегодня "на приеме". - Чем порадуете, коллеги Больной мрачно зыркает на вошедшего. - Ваш больной, состоит на учете уже шесть лет, - начинает пояснять наше присутствие Анна Викторовна. -- Прекратил принимать препараты... Я блуждаю глазами по стенам. Все эти речи слышал уже не раз, наизусть могу сказать, что будет дальше. Прямо над головой больного висит большой щит, на котором размещены стандарты оказания помощи при острых отравлениях. Я всегда от нечего делать их изучаю. Скоро специалистом стану в токсикологии такими темпами. - Ладно, - кивает психиатр. -- Сущность я ухватил. Сурен, ты как себя чувствуешь Жалобы на что-нибудь есть Жалобы у Сурена были, но все нецензурные и сводившиеся к пространным обещаниям совершения противоестественного полового акта со всеми присутствующими в приемном. - Понятно, - кивнул Шишков. -- Ладно, доктор, оставляем его. Мне по плечу хлопнула волосатая лапища. - Кого привезли, психовозы -- поинтересовался санитар Витя, не выпускающий изо рта неизменную "Приму", исходящую ядовитым дымом. - А посмотри, узнаешь. - Блин, опять Арутюнян. Задолбал ты уже! Наша врач покосилась на хама, но промолчала. В чужом монастыре мы, все же... Витя, держащий под мышкой сверток с больничной одеждой, деловито входит в приемное, одной рукой приподнимает больного с кушетки. - Пошли взвешиваться. Давай, не выпендривайся. Тот покорно идет. Аж завидно, как покорно. Еще один плюс им и минус нам - больные, кроме разве что тех, что уже в конкретном психозе, с санитарами не скандалят. Потому что ночью, в темном отделении, когда ты привязан и никто не прибежит на крики, всякое может случиться. Нас они видят только проездом с места жительства сюда, с санитарами им еще долго предстоит общаться, в отделении санитар -- бог, царь и господин. И упаси тебя его чем-то обидеть. - Вязки скину, - бросил Витя через плечо, и скрывается с Суреном за дверью комнаты, смежной с приемной, где находятся весы, ростомер и ванна для особо немытых поступающих. Мы с Серегой дружно повернулись и вышли на крыльцо. Десять минут отдыха нам обеспечено -- пока Витя отведет нашего друга в отделение, пока перевяжет, времени пройдет достаточно. Я открыл кран, торчащий из стены и начал остервенело тереть под струей воды испачканную рубашку. Лишь выжав ее раза четыре и прополоскав, я успокоился и развесил форму на окне двери машины. Напарник громко зевнул. - Чего-то меня в сон потянуло. Подремать, что ли - Дремай, - согласился я. - Бригада семь, "семерочка", ответьте "Ромашке", - донесся из кабины слащавый голос Валентины Даниловны. Я скривился -- слащавость ее тем сильнее, чем поганее очередной вызов. Ее рабочее прозвище -- "Гадюка-В-Сиропе", в сокращении - ГВС. - Да пошла она, - машет рукой Серега. -- Мы больного сдаем, куда отвечать. Я тяну руку за рацией. - А вдруг срочное чего "Ромашка", отвечает седьмая. - Вы освободились - Вопрос из серии дебильных, - комментирует Серега прямо мне в ухо. -- Если не отзваниваемся, как думаешь -- освободились или нет - Нет, сдаем больного, - отвечаю я, пытаясь пнуть его ногой. - Как сдадите, езжайте на вызов -- Пальмовая, дом семьдесят три, квартира тринадцать, там тридцать семь лет, послеродовый психоз. - А, зараза! -- с Сереги мгновенно слетел весь сон. - Вызов приняли, "Ромашка", - торопливо говорю я, швыряю рацию в кабину и бегу в приемное за врачом. Повод -- хуже не придумаешь. Послеродовый психоз страшен тем, что развивается у родивших женщин именно в тот момент, когда им ни в коем случае болеть нельзя -- на руках у них слабое, беззащитное существо, нуждающееся в постоянном уходе и питании. Если родоразрешение было тяжелым, осложненным, беременность сопровождалась сильными эмоциональными переживаниями и нервными стрессами, развивается это состояние. И мать, родная мать, может отвергать собственного ребенка, способна выбросить его в окно, закормить не показанными и противопоказанными ему препаратами из мнимого страха перед его якобы существующей болезнью. Мы до сих пор помним тут жуткий вызов в барак на Ставропольской улице, к семнадцатилетней девушке. Она, по словам соседей, вела рассеянный образ жизни, ибо прописки и родных здесь не имела, работала продавщицей в ларьке и часто приводила в свою комнатушку различных мужчин, от юного до почти преклонного возраста. От одного из них она, несомненно, и прижила свое дитё. Беременность свою никак не контролировала, в консультацию не ходила, нигде не наблюдалась. Родила. Вернулась в свою комнату, была, опять же, по свидетельствам домохозяйки и соседей, подавлена и раздражена, закрылась и не появлялась неделю. А последние три дня из ее комнаты доносится пение, почти не прекращающееся. Попытки поговорить с ней через дверь (окон в комнатушке нет) ни к чему не привели. Вызвали нас. Действительно, за дверью жуткий, хриплый женский голос тянул какую-то неразборчивую заунывную песню. Стук и попытки ее позвать остались без ответа. Мы тогда, с письменного разрешения хозяйки, сломали дверь. Нам в лицо пахнула жуткая смесь запахов пота, крови, гниющего мяса и человеческих фекалий. Громко жужжали мухи, стаями носившиеся в спертом воздухе. Комната не отличалась мебилированностью -- кресло-кровать, радиатор отопления, стол и сервант в углу. На кресле сидела закутанная в халат девушка, раскачивающаяся вперед-назад. Под ее босыми ногами на полу растекалась лужа мочи. А на коленях лежало тело младенца, распоротое от паха до грудины консервным ножом, валявшимся тут же, на полу, буром от разлитой и высохшей уже крови. Кишки несчастного ребенка были обмотаны вокруг тонких девичьих рук, грязных от сукровицы и пота, которыми она их перебирала, напевая свою страшную колыбельную песню. Нас с Серегой вывернуло прямо на пол практически одновременно. Лучше уж буйный псих, даже с топором, с вилам, черт с ним -- даже с ружьем пусть, чем вот такое вот. После той смены мы с ним надрались до потери сознания -- точнее, попытались, потому как, чем больше пили, тем ярче перед глазами вставала эта безумная картина. Я торопливо натягиваю на себя еще мокрую рубашку, когда машина отъезжает от крыльца. - Серег, - говорю я. -- Может, обойдется Тот активно кивает. - Сам боюсь. Над нашей головой взвывает сирена. Мы едем. Кладу в карман вязки, хотя подспудно понимаю, что от них толку мало. В данном случае исключена и сила, и крики и любые другие травмирующие факторы. Нас ждет кормящая мать, и упаси Боже, если из-за нас у нее начнутся проблемы с лактацией. Кое-как протиснувшись во двор пятиэтажки, тесно забитый стоящими машинами, мы выскакиваем и торопливо идем по лестнице на пятый этаж. Наши шаги гулко отдаются в пустом подъезде. - Тише топочите, - ворчливо говорит Анна Викторовна. -- Спугнете раньше времени. Мы останавливаемся у обитой дерматином двери. Врач утапливает кнопку звонка. Тишина. - Не работает он, - бормочет Серега. -- Дайте толкну... - Стой! -- угрожающе говорит врач. -- Я тебе толкну! Понимаю ее. Несколько раз вот так вот врывались в квартиры, а потом имели неприятные разбирательства с жалобами обывателей на то, что после приезда у них пропали фамильные драгоценности, стоимостью как раз в три наших подстанции. Анна Викторовна громко стучит. - Кто там -- спрашивает за дверью мужской голос. - "Скорая". - Слава Богу! -- дверь распахивается настежь, демонстрируя нам темную прихожую и силуэт высокого мужчины. -- Я уж не знал, что... Пойдемте, пойдемте скорее. Идем за ним, стараясь ни обо что не споткнуться и не удариться. Коридор приводит нас в полупустую комнату, явно находящуюся в стадии поклейки обоев, судя по голым стенам с остатками бумаги. Из мебели там только расстеленный на полу матрас, две табуретки и телевизор с DVD-проигрывателем, стоящий в углу. На матрасе лежит одетая только в полупрозрачные трусики женщина средних лет, довольно полноватая, но еще не утратившая своей привлекательности. - Таня! -- пораженно восклицает муж, оказавшийся на свету классическим прообразом интеллигента -- худой, в круглых очках, с всклоченной копной черных волос, кое-где уже подернутых сединой. Клетчатая рубашка на нем застегнута не на ту пуговицу. -- Танечка, ты что Женщина одним молниеносным движением избавляется от своей единственной детали туалета и широко раскидывает ноги. - Я РОЖАЮ!! -- громко кричит она. - ПОМОГИТЕ, У МЕНЯ РЕБЕНОК! - Таня! - Тихо, не орите, - одергиваю его я. -- Одеяло толстое есть Тащите быстрее! Мы с Серегой бережно хватаем мельтешащие руки и ноги обнаженной женщины, сдерживая ее активность. - Я не могу родить, - плачет она. -- Не могу, он застрял... - Да все хорошо, милая, все нормально, - успокаивающе говорит Серега. -- Никто нигде не застрял, здоров твой ребеночек. - Я боюсь, - рыдая, говорит Таня, ослабляя свой натиск. -- Боюсь. Он не хочет меня понимать, а я боюсь... ПОЧЕМУ ОН НЕ РОЖАЕТСЯ!! Она дергает ногами так, что я чуть не отлетаю в сторону. Анна Викторовна выхватывает толстое ватное одеяло у вбежавшего мужа и отдает его мне, мы накидываем его на больную и, насколько возможно бережно, упаковываем ее. Смирительных рубашек у нас нет, это так, миф для бабушек у подъезда, хотя с ними было бы куда проще. Приходится вот так вот возиться с постельным бельем. Завернув Таню в этот своеобразный кокон, мы крепко обхватываем его сверху и снизу. Серега, изловчившись, достает из кармана вязку и начинает завязывать ей одеяло в районе груди. То же самое делаю и я. Все, себе она вреда уже не причинит. - Родила она нормально -- вполголоса спрашивает врач у мужа. Тот трясущимися руками снимает с тонкого носа очки, едва не уронив их. - Да нормально, нормально... Я и не ждал... Из роддома пришла какая-то сама не своя, ребенка не давала смотреть, ни одного дня не улыбалась. - Была в подавленном настроении - Да.. да-да, очень подавлена. Потом плакать начала, что не смогла выносить. - Ребенок доношен - Ну... тридцать девять недель... доношен, наверное. Я даже не знаю, врач сказал, что все в порядке. А сегодня у нее началось -- с утра дочку подняла с постели, легла и заставляла роды у нее принимать, представляете - ЗАТКНИСЬ, СУКА!! -- внезапно взрывается криком жена. -- ЗАТКНИСЬ, ГАД, ТВАРЬ, НЕНАВИЖУ!! Одеяло, сдерживаемое нами, заходило ходуном. В двери внезапно возникла девочка лет одиннадцати -- двенадцати, одетая в желтую пижаму. - Мама! -- плача, закричала она. -- Мама, что с тобой такое - Маша!! Маша, помоги мне!! Я рожаю, помогиииииииии!!!! Анна Викторовна торопливо вывела ребенка из комнаты, сделав знак отцу следовать за ней. У меня уже начинают болеть руки. - Танюшечка, родненькая, - говорил Серега, сидящий ближе к голове женщины. -- Ну, успокойся, лапулечка моя, успокойся. Все, все, ушли они, угомонись. Никто тебя не обидит, мы с тобой... - Я его Игорьком хотела назвать, - всхлипывает Таня. -- Где он, мой маленький... его кормить надо. Зачем вы меня связали Ну вот, успокоилась и кое-что начала соображать. - Спит твой Игорек, жив и здоров, - через силу улыбаюсь я. -- Его сейчас нельзя будить, он маленький, ему много спать надо, чтобы сильным вырос. - Вы правду говорите - Да разве я когда тебе врал Вопрос, заставляющий задуматься. Таня и погружается в сложные размышления. Мы ждем доктора. Слышим, как негромко хлопает входная дверь. Минут через пять в проеме показывается муж, держащий в руках наши мягкие носилки. Значит, Викторовна послала его в машину. - Едем * * * Дорога до стационара была недолгой, но довольно нервной. Пациентка лежать спокойно не желала, постоянно порывалась встать, ходила несвязанными ногами по потолку, угрожая сорвать лампу направленного света и крепление для флаконов капельниц. Правда, больше не пыталась рожать и кричать -- и на том спасибо, голос у нее будь здоров, силы тоже еще не оставили. Муж, нервно поправляющий очки, сидел в крутящемся кресле, вне поля ее зрения -- вероятно, поэтому она и была относительно спокойна. Бедолага, представляю, что ему пришлось вынести. И что еще предстоит. Персонал женского отделения оказались расторопнее своих коллег мужского пола, спустились в приемное буквально через пять минут после вызова. Обеих я хорошо знаю. Одна, санитарка Лена, была истинным воплощением женской мощи -- высокая, плечистая, обладающая цепкой мужской походкой и хваткой сильных рук, способных, я уверен, переломать все кости, при желании. Как-то она меня дружески пихнула в грудь -- я минут двадцать воздух ртом ловил. Вторая, Кристина... это давняя и печальная история, которая началась бурно и закончилась ничем. Кристинка все такая же худенькая, стройненькая и черноглазая, как и тогда, разве что губы у нее стали суше и заострился нос после рождения ребенка. Мы переглядываемся и здороваемся кивками. Глазами здороваемся гораздо дольше, и говорим ими гораздо больше. Хотя уж и прошло много времени, ежу понятно, что прошлое -- на то и прошлое, чтобы не быть настоящим и будущим, но куда деваться от такой вредной болезни, как ностальгия - Кого привезли, ребятки -- интересуется Лена, поправляя короткие белые волосы. "Ребятки" у нее все мужчины, от грудного до пенсионного возраста. - Девушку с послеродовым, - вполголоса говорит Серега. Таня наша сидит, все так же упакованная в одеяло, на кушетке, дожидаясь врача. Муж благоразумно не заходит в смотровую, оккупировав диванчик в приемной и бездумно глядя на иголки стоящего в горшке на подоконнике кактуса. Я, выходя на улицу, ободряюще хлопаю его по плечу. Держись, мол. Летнее солнышко клонилось к морю, заставляя иголки пихт алеть в закатных лучах. - Э, психи, лови! -- прозвучало сверху. В воздухе, трепыхаясь, возникла наша вязка, брошенная меткой Витиной рукой с зарешеченного окна отделения прямиком на крышу машины. - Витя, у тебя в роду здоровых не было -- гневно рявкнул я, оглядываясь в поисках палки, с помощью которой можно бы было отцепить полотняную ленту от мигалки. Не найдя ее, я залез в машину и выволок из чехла шину Крамера. Подумав, согнул ее с одной стороны, делая крючок и, забравшись на подножку машины, начал делать гребущие движения, пытаясь вслепую нашарить распластавшуюся на крыше вязку. - Ты изменился, Антон, - произнес голос, который я меньше всего хотел сейчас слышать. - Все меняется, - бросил я, делая еще одну безуспешную попытку содрать проклятую ленту с крыши. -- И я не исключение. - Может, ты прекратишь меня игнорировать - Может быть, - наконец шина зацепила что-то. Я едва не выматерился, увидев, что волоку провод от антенны рации. Палыч убьет, если увидит. - Антон, - голос Кристины звучал прямо за моей спиной. -- Прекрати. Ты ведешь себя, как... - ... маленький ребенок, - закончил я, отшвыривая шину и поворачиваясь. Слишком резко -- Кристина отпрянула, словно ожидая удара. -- Слышал от тебя это, как минимум, два раза в день. Извини, ничего не могу поделать со своей инфантильностью! - Я просто хотела, чтобы ты не злился. Пойми, что тот разговор... О, да, прекрасно помню "тот разговор". И ту черную пелену, которая застлала мои глаза тогда, в тот поганый осенний вечер. И выпитую залпом бутылку водки, не лезущей в горло. И лезвие бритвы, вспарывающее кожу на моем запястье... - Кристина, у тебя, кажется, есть муж -- зло и ядовито спросил я, засовывая руки в карманы рубашки -- рефлекторное желание спрятать шрам. -- Вот иди и читай мораль ему. А я уже наслушался. - Зачем ты так Хотелось заорать, ей-Богу! От злости, от безысходности. Я глотал слова, готовые сорваться с языка. Хватит, хватит... - Кристина... - Я... - Кристина, уйди. Девушка посмотрела на меня изумленно, как на внезапно заговорившую собаку. - Уйди, прошу тебя. Я не хочу тебя видеть. Ни сейчас, ни после. Просто уходи и не появляйся ни в моей смене, ни в моей жизни. Наверно, так и наносятся самые страшные обиды -- тихим и невыразительным голосом. У Кристины дернулась щечка и на миг сузились глаза, а после она рывком развернулась и исчезла в дверях приемного отделения. Я прислонился к борту машины, тяжело дыша, как после подъема на пятый этаж. В дверях показался Серега. Судя по его лицу, он слышал весь разговор. И он -- один из немногих, кто был в курсе деталей моей личной жизни. - Ты в порядке -- с наигранной простотой спросил он, доставая сигарету. - Да, - угрюмо ответил я, отнимая ее и пихая ему в руки шину. -- Доставай вязку, я за тебя покурю. * * * Наша машина въехала в двор-колодец, образованный тремя многоэтажками, обступившими узкий бетонированный каньон с трех сторон, грозными угрюмыми исполинами нависая над спинами притулившихся к бордюрам частных машин и чахлыми кустиками неизвестного происхождения, отродясь не видавшими солнца. Двор был забит просто до отказа, поэтому Палыч даже не стал утруждать себя сложными маневрами заезда -- и выезда в дальнейшем -- а просто заглушил машину и нарочито неторопливо потянулся к ручке приемника. - Только тронь! -- угрожающе сказал Серега, помахивая для достоверности угрозы кулачищем. -- Руки поотшибаю! - Да я и не трогаю, - лениво ответил водитель, ловко перебрасывая пальцы с рукоятки настройки частоты на панель с кнопками громкости. Врет ведь, гад. У Палыча далеко идущие планы в отношении своей пенсии -- он явно хочет стать Президентом, потому что постоянно слушает новости на "Маяке", доводя нас этими новостями просто до нервного тика. Радио у нас хрупкое, настроить что-то современное, не наводящее на похоронные мысли при следовании на вызов, стоит больших трудов и титанического терпения, выражающихся в долгом кропотливом вращении разболтанной ручки и фильтрации сквозь треск и вой нормальной музыки. Последний такого рода подвиг мы с Серегой совершили утром, мучая древнюю технику по очереди в течение часа -- и акт провокации Палыча по смене с таким трудом найденной частоты для нас эквивалентен красной тряпке перед глазами быка. Анна Викторовна тяжело вылезла из кабины, оправляя халат. Вздохнула и направилась к подъезду. - Сумку не берите, - бросила она через плечо. Не берем, и так понятно, какого рода придется оказывать помощь. Повод у нас был "буянит". Тут не до медикаментозной терапии будет, если больной наш. Впрочем, по поводу последнего, как раз таки, имеются сильные сомнения. Понятие буйности у нашего народа растяжимое, как рекламные колготки. Мы втроем втиснулись в узкий, провонявший мочой, старой смазкой и другими загадочными запахами, этиологию которых прослеживать не хотелось, лифт, конвульсивно дернувшийся в ответ на наш тройной вес. - Худеть тебе надо, Антоха, - насмешливо сказал Серега. Я только пихнул его кулаком в живот. - Какой этаж - Шестой, вроде, - прикинув в уме, ответил я. -- А вот... хм "Хм" - это слабо сказано. Кнопки в лифте были в жутком состоянии, большинство из них оплавлены после забав малолетних "пионэров", имевших зажигалку и нездоровый зуд в одном месте, побуждающий деструктировать все, что имеется в поле зрения. - И где шестой - Деревня, - пробормотал Серега, тыкая пальцем в одну из самых оплавленных. Кабина взмыла вверх с жутким скрежетом, лязгом и скрипом уставших за многолетнюю службу запчастей. - Господи, иже еси на небеси, - тихо сказал я. -- Только бы трос не оборвался... - Не каркай. Наконец хитрое сооружение остановилось и, зловеще брякнув чем-то невидимым напоследок, выпустило нас. На площадке этажа нас ждал белобрысый паренек, нервно затягивающийся сигаретой и теребящий дорогой сотовый телефон в руке. - А, приехали! -- категорично воскликнул он, словно он предрекал, но никто ему не верил. -- Сюда давайте! Мы направились по короткому коридору, ведущему к двум квартирным дверям. Парень открыл дверь, пропустил врача и, дождавшись моей очереди, впихнул мне в нагрудный карман смятые банкноты. - На! И заберите его! Начинается... Я неторопливо смерил его взглядом, от немытых кроссовок до белобрысой макушки, после чего извлек деньги из кармана (три смятых сторублевых купюры) и аккуратно запихнул ему за ворот майки. - Я сделаю вид, что ничего не было -- но ты больше так не делай, ладно Мягко говоря, взор, которым ожег меня парнишка, не содержал симпатии и понимания. Действительно, что случилось Он же мне ДЕНЬГИ ДАЕТ! А я -- вот дела-то - ОТКАЗЫВАЮСЬ! Нонсенс! А как же легендарная медицинская жадность и готовность за полтинник мать родную продать Из жилой комнаты трехкомнатной квартиры доносились громкие голоса. Слишком громкие для обычного разговора. Я направился туда, чувствуя между лопаток сверлящий взгляд обиженного встречающего. Комната казалось большой из-за недостатка мебели. На тумбочке стоял японский телевизор, показывающий очередную кровавую ленту новостей из серии "Что плохого в мире сегодня", в углу у окна стол и две табуретки, у стены справа -- разложенный диван, на котором возлежал здоровенный детина, коротко стриженный и на вид напоминающий боксера-тяжеловеса. Впрочем, скорее всего, таковым он и является, судя по деформированной спинке не раз сломанного носа и вызывающе торчащим ушам. В воздухе витал сильный запах перегара, настолько сильный, что способен даже дать конденсат. Явно не однодневный. Стена над телевизором украшена обширной красно-бурой кляксой с прилипшими элементами винегрета, рассыпанного внизу, вперемежку с осколками тарелки. Все понятно. Детина производил впечатление только что разбуженного человека, слабо представляющего, где он и что происходит. Кроме виновника торжества, в комнате находились еще четыре женщины и двое юношей, считая встречавшего нас. Двое из дам как раз наседали на Анну Викторовну. - Вы будете отвечать!! -- гневно кричала одна, раскачивая уложенными "осиным гнездом" густо налакированными волосами. Эффект сходства с насекомым усиливала приталенная блузка в желто-синюю полоску. -- Он социально опасен, вы обязаны! - Женщина, успокойтесь, прошу вас, - устало отвечала врач. -- Вы обращаетесь не по адресу. - Вы "Скорая помощь"! Куда нам еще обращаться! Он неадекватен, вы что, не видите - Я вижу человека в состоянии алкогольного опьянения... - А то, что он дерется -- ничего -- тонко крикнула вторая, более молодая, похожая на первую лицом, скорее всего, ее дочь. -- Вот, полюбуйтесь! Она торопливо закатала рукава розового свитера, демонстрируя нам синяки на предплечьях. Да, буен мужчина во хмелю, что говорить. - Этот человек, по-вашему, нормальный! Его можно оставлять среди других людей! - Послушайте, - попыталась вставить слово Анна Викторовна. -- И постарайтесь понять, что это не наш больной. Он пьян, поэтому ведет себя неадекватно. Он нуждается не в лечении, а в протрезвлении. А это не работа для "Ско... - Да какой толк от всей вашей долбанной медицины! -- внезапно вклинился доселе молчавший белобрысый, угрюмо сопевший в дверном проеме. -- Мы его лечили в вашей наркологии, и что Он только вышел, снова стал бухать! За что мы вам деньги платили - Молодой человек, - с деланным спокойствием ответила врач. -- Во-первых, наркология и мы -- это две разных организации, и все претензии, какие у вас есть, предъявляйте тому, кому вы платили деньги, а не нам. Во-вторых, лечение алкоголизма будет эффективным только тогда, когда он сам захочет бросить пить. - Да он ненормальный!! -- взорвалась криком "оса". -- Как он может захотеть, вы на него посмотрите только! - Слышь, я чё-то не понял... - подал голос дебошир. -- Чё за гомон подняли - Заткнись, алкашня! -- взвизгнула молодая дама. -- Допился, сволочь! Допился Все, с меня хватит! Сейчас тебя в "дурку" отвезут, будешь знать, тварь!! - Так-так, давайте спокойнее. Никто его никуда везти не будет. - Да какое вы имеете право! Я, на всякий случай, переместился поближе, краем глаза контролируя активность "пациента". История стара, как мир, из смены в смену повторяющаяся. Слово "дурка" для простого обывателя давно уже стало более грозным эквивалентом слова "тюрьма", поэтому в очередном семейном скандале, когда мирным путем уже не решить накипевших проблем, оно становится решающим аргументом. Подобную картину мы встречали не раз, поэтому сильно не возмущаемся. Жалко только потерянного времени. Практически каждое дежурство нас вызывают "отвезти" сильно пьющего отца, мужа, сестру, тестя и соседа по этажу, проводя параллель между пьянством и безумием. Возможно, людям ПНД видится неким логовом дракона, радостно поглощающим любого, осмелившегося пересечь запретную черту. Алкоголизм -- это, несомненно, болезнь, которая требует длительной медикаментозной и психологической терапии, но не в том аспекте, в котором они мыслят. Насильно госпитализировать мы можем только человека в состоянии острого психоза -- сиречь глубокого расстройства психики, вызванного различными причинами, сопровождающегося нарушениями отражения реальности и поведения. Вся разница в том, что подобное состояние, возникнув единожды, не пройдет само, и, если вовремя не госпитализировать человека, последствия могут быть самыми плачевными. Но алкогольное опьянение, при внешнем сходстве клинических симптомов, тем и отличается, что является обратимым -- из подобного состояния человек способен выйти самостоятельно, без помощи медиков, посредством банального сна. И, проспавшись, придя в себя и обнаружив, что находится на больничной койке, привязанный вязками к раме кровати, он имеет полное право подать в суд на врачей, совершивших насилие над его личностью, признав сумасшедшим абсолютно здорового психически человека. Вот в этом и нестыковка наших с вызывающими целей. - ... его действия попадают под статью "Пьяное хулиганство", - закончила фразу врач. -- Если он буянит -- вызывайте милицию! "Оса" гневно раздувала ноздри, краснея щеками от невыплеснутой злости. Милицию вызывать страшно -- это, как минимум, грозит штрафом, способным подорвать материальную базу семейного бюджета. И это будет уже не смятая "сотка", брезгливо сунутая медику. - Это... вы кто вообще -- поинтересовался наконец лежащий на диване здоровяк, морщась. Воображаю, что он сейчас чувствует. - Мы -- "Скорая помощь", - вежливо ответила Анна Викторовна. -- Скажите, пожалуйста, у вас жалобы на здоровье есть - Ты их, что ли, вызвала, бл...та -- обратился пациент к супруге, игнорируя вопрос. -- Я ж тебя сейчас в землю... и-и-ик! А икнул он и правда звонко, следом последовала отрыжка, а следом -- выплеск рвотных масс на пол. - Morbos avsi , - вполголоса сказал Серега, брезгливо отступая на шаг. -- Перепил. - Vere, in vino veritas , - согласился я. Родня облила нас подозрительными взглядами. Мы так частенько перебрасываемся на вызовах латинскими выражениями - непонятность речи удерживает окружающих от комментариев и советов. Подождав завершения рвотного акта и последовавших гигиенических процедур, Анна Викторовна бегло опросила лежащего. Да и так все понятно, делала она это более для успокоения совести -- если исключить мат и жаргонные словечки, то и дело, выпадающие из нестройной речи подопечного, он ориентирован и во времени, и в пространстве, и в происходящем. Пьет регулярно, ибо работает грузчиком в одном из цехов местного хладокомбината, зарабатывает хорошо и "расслабляется" после десятичасовой переноски мяса на полную катушку. Действительно, является бывшим боксером, имел несколько ЧМТ. Но психозом тут и не пахнет -- максимум, что мы имеем на момент осмотра, это посттравматическая энцефалопатия. С этим никто не госпитализирует. - А зачем жену бьете -- спросила врач. - Задолбала потому что... - Сам задолбал, скотина! -- тут же истерично закричала жена. -- Я тебя... - Выйдите, пожалуйста, - резко произнесла Анна Викторовна. -- Вы мешаете мне разговаривать с человеком! Кое-как, осыпаемые руганью и угрозами, мы с Серегой исхитрились вытолкать гомонящих женщин в кухню. Белобрысый ушел сам, смерив нас прищуренным взглядом. Ой, что-то затеял паренек, чует моя печень. - Достала она, ее мать, со своими воплями, - поделился впечатлениями бывший боксер. -- С мужиками дернем после смены -- орать начинает. Деньги приношу, ей все мало, все, б...дь, недовольна! Это ей эта п...да старая по ушам ездит, знаю! Я им обеим бошки... - Не надо ничего им обеим. Вы лучше успокойтесь сейчас. Скандалы ни к чему хорошему не приведут, сами понимаете. - Я их, что ли, начинаю - недовольно пробурчал мужчина, потирая переносицу. -- Эта... верещит, как укушенная. - Скажите, вы спать хотите -- вкрадчиво поинтересовалась врач. - Да какой тут сон -- над ухом орут! - Давайте мы вам таблетку дадим -- заснете. И выспитесь, как следует, и мешать никто не будет. - Димедрол, что ли -- скривился дебошир. -- Не увлекаюсь. - И не надо, - кивает Анна Викторовна. -- Нет, не димедрол. Она полезла в карман, доставая коробочку с НЛС, где помимо наркотиков лежали конвалюты с феназепамом. Я незаметно выдохнул, расслабляя напряженную ногу. Если согласился на прием препарата, значит - драка отменяется. А иногда, только услышав про таблетки или что еще, подобные товарищи просто пышут агрессией. И то ладно. Удовольствие невелико -- кувыркаться с боксером, пусть и в отставке. Мы, несмотря на физическое здоровье, черных поясов по дзюдо не получали. Меня сзади требовательно дернули за рукав. Дергал неугомонный белобрысый юноша, настойчиво звавший меня в прихожую. Закатив страдальчески глаза, я направился за ним. - Что вы ему дали -- тоном профессионального следователя спросил парень, сверля меня взглядом. - Таблетку, чтобы заснул. - Какую - Название "феназепам" тебе что-то скажет - Что вы всякое фуфло суете Колите ему аминазин! Я повторно смерил юнца взглядом. Профессор, честное слово. Выучил умное слово. На алкогольное опьянение нашему клиенту только сверху аминазина и не хватает. Чтобы давление сразу в ноль рухнуло. Если вообще в минус не пойдет... - Мы как-нибудь обойдемся без твоих советов по поводу того, что и как надо делать, ладно - Вы вообще что-то в лекарствах понимаете, а -- язвительно осведомился белобрысый. -- Я лучше вас знаю, что надо! Врачи хреновы, кто вам дипломы дал - Тот, кто не дал тебе, - теряя терпение, ответил я. -- Еще вопросы есть - Сейчас будут, - торжествующе произнес мой собеседник, торопливо нажимая кнопки на сотовом. А, ну, давай, давай. Я неторопливо повернулся и ушел обратно в комнату, где Анна Викторовна уже вставала, оправляя смявшийся халат. Пихнул Серегу локтем: - Смотри, сейчас цирк будет... Тот понимающе мотнул головой. В комнату ворвался парень, держа на вытянутой руке сотовый, и буквально впихнул его в руки опешившей Анне Викторовне. - Это что такое - Поговорите, - зло улыбаясь, процедил паренек. -- Сейчас вам все разъяснят. Я, покуда хватало сил, сдерживал непрошенную улыбку. Обожаю такие сцены. Люди, пытаясь нас запугать, не знают тонких нюансов в организации психиатрической помощи в нашем городе. Психоневрологический диспансер и психиатрическая бригада -- это две разные вещи. Хоть мы и тесно сотрудничаем с ПНД, но подчиняемся все же "Скорой помощи", и чужое начальство нам не указ. Недовольствующие обыватели об этом, увы, не осведомлены, поэтому часто возникают вот такие вот коллизии. - Я слушаю, - холодно произнесла врач. -- Это врач "скорой помощи" Сташкина... Борис Сергеевич, вы, если не ошибаюсь Нет, не повезем. Нет, тут ничего нашего нет, только алкогольное опьянение. Что И не просите. Да потому! Я никогда не напишу такой чуши в сопроводительном. Она помолчала, слушая невидимого абонента. Я с удовлетворением наблюдал, как по щекам белобрысого пошли красные пятна. - Борис Сергеевич, теперь послушайте меня. Это ваше личное дело, кому вы что обещали. Да. Меня это не касается. Все, разговор на эту тему окончен! Анна Викторовна протянула сотовый пареньку. - Как отключить Надо было видеть его лицо! Он-то по наивности полагал, что соединил нас с нашим непосредственным руководством, и уже видел, как оно нас по полу размазывает. Бедняга... Мы вышли из квартиры в гордом одиночестве. За Серегиной спиной грохнула дверь, едва не отдавив ему пятку. Серега резво обернулся, дабы грохнуть по двери в ответ, но наткнулся на угрожающий взгляд врача, и опустил занесенный было кулачище. - С кем общались -- осведомился я, пока мы спускались по лестнице -- от повторной поездки в архаичном лифте мы молча и коллегиально отказались. - Щетинник это, - отмахнулась Анна Викторовна. -- Достал уже. Берет этих алкашей под патронаж, а ответственность на нас хочет спихнуть. Уж сколько раз я ему твердила... Понимающе киваем. Доктор Щетинник, заведующий вторым отделением, является известной среди нас и не самым лучшим образом зарекомендовавшей себя личностью. Давно не секрет, что в своем отделении он не только лечит профильных шизофреников, но еще и капает от различной этиологии интоксикации алкоголиков и наркоманов, содержит нежелающих идти в армию и в тюрьму за преступления разной степени вредности. Небесплатно, разумеется. Это, конечно, его личное дело, но вот брать за сё ответственность на себя у нас желания нет. Одно дело, когда человек обратился сам -- тогда ответственность за выставленный диагноз и лечение целиком и полностью лежит на враче отделения. А если товарища доставила "Скорая" - разговор другой, ответственность падает на врача выездной бригады. И наш любимый завотделением в любой момент, коль возникнут вопросы, может широко развести руками и ответить: "Я что Мне психбригада этого человека привезла с таким вот входящим диагнозом, я обязан его был положить под наблюдение. Все вопросы к "Скорой". А на кой нашей Анне Викторовне эти вопросы Машина, прикорнувшая фарами к роскошной гортензии, растущей возле первого подъезда, встретила нас монотонно бубнящим голосом, зачитывающим жутко интересные подробности по сбору зерна в крае за последний месяц. - Палыч, скотина, - свирепея, прорычал Серега. -- Я его убью! - А я закопаю, - добавил я, демонстративно разминая кулаки. -- Кандидат в депутаты, твою мамашу! - Мальчики, - безнадежно позвала нас врач. -- Подождите! * * * Машина, взревывая двигателем, пыталась одолеть подъем. Получалось у нее это не ахти, если честно. Два раза мы глохли и откатывались назад, цепляя габаритами торчащие из живых изгородей, окаймляющих дорогу, ветки. Я и Серега судорожно хватались кто за что успевал, не имея возможности даже ругаться вслух -- врач наша это не любит. Дорога -- уходящий в крутую гору полураскрошившийся бетон, сплошь продольно исчерченный промоинами многочисленных ливней, оставивших глубокие канавы, в которых даже видна почва. Сюда и на джипе будет проблемно заехать, а уж нашей колымаге это точно не под силу. На каждой яме нас подшвыривало так, что клацали зубы. Где-то сзади громко бряцал ящик с хирургией, грохотал откидной пандус носилок, несмотря на проложенное для амортизации полотенце. Искомый адрес находится на самом верху этой безымянной высоты, забытая богом "общага", забравшаяся в лесные дебри. - Ладно, - устало сказала Анна Викторовна после четвертой попытки нашей машины совершить невозможное. -- Пройдемся, раз такое дело. - А если госпитализация -- запротестовал Серега. -- На себе тащить Врач не ответила, выбираясь из кабины, да ответа мы и не ждали. На себе, на ком же еще Работа такая. Вызов нам передала ГВС, разговаривавшая в этот раз еще противнее, чем в прошлый -- значит и вызов соответствующий. Повод -- "странное поведение", вызывает мать, возраст "странного" - 43 года. И фамилия милая -- Рачкин. - Рачкин -- Срачкин, - зло прошипел Серега, выволакивая сумку из-за носилок. Я промолчал, распихивая по карманам вязки. Фамилия незнакомая, чего ждать -- тоже непонятно. Не люблю я такие вот непонятности. С высоты улицы Видной открывался потрясающий вид на море и медленно тонущее в нем бордовое солнце, расплескавшее кровавые языки закатного пламени на едва заметных отсюда волнах. Все это прекрасно гармонировало с зеленью, в которой утопал берег, которая окружала нас даже здесь, окаймляя нашу "ГАЗель", сердито щелкающую закипевшим радиатором; с уютными бело-розовыми коттеджами, построенными на соседнем от нас склоне -- улице Благостной; с легкими облачками, тянущимися, словно птицы осенью, на юг. Работать не хотелось. Совершенно. В такой чудный закатный вечер совершенно естественно расположиться где-нибудь в гамачке или шезлонге, потягивая холодное пиво, или, если уж вы сильно гурман, то мартини-взбитый-но-не-размешанный или что-то в этом роде -- потягивать, чувствуя, как блаженно расслабляются натруженные мышцы, по телу растекается приятное тепло, а по коже скользит теплый и прохладный одновременно ветерок. Но уж никак не хочется влезать по уши в то, во что мы сейчас влезем. А что влезем -- в этом я даже не сомневался. Пыхтя и обливаясь потом, мы поднялись на гору, ведомые длинными тенями, протянувшимися от наших ног метра на четыре вперед. Перед нами открылся совершенно контрастный с прежним великолепием вид -- зачуханное общежитие за номером 33/а по улице Видной, столь нелюбимая нашей подстанцией за свою отдаленность и проблемность. Снаружи пятиэтажное здание смотрелось так, будто его брали штурмом, причем неоднократно, с применением тяжелой артиллерии и минно-взрывных устройств.. На стенах, ранее отделанных штукатуркой, ныне зияли широченные, до двух метров, раны, обнажавшие кирпичное исподнее, поросшее уже зеленым мхом и покрытое мутными следами бегущей с крыши воды в случае дождя -- водостоков давно не было. Балконы были разноцветными -- изначальный единый колор канул в Лету еще до эпохи исторического материализма, и ныне фасад общежития щеголял такой гаммой, которой позавидовала бы и радуга. Это объяснялось тем, что очередной комнатовладелец, осуществляя очередной косметический или капитальный ремонт, красил свой балкон в тот цвет, который он находил более приятным, наплевав на его сочетание и гармоничность с окружающими. Вопиющая бедность сквозила из всех щелей этого уставшего за пятый десяток лет здания; кое-где разбавленная пластиковыми рамами и жалюзями, все равно она главенствовала над этими крохами цивилизации горами мусора под окнами, выбитыми стеклами, заклеенными полиэтиленом или не заклеенными ничем, ободранными засаленными занавесками, рваным застиранным бельем, болтавшимся на протянутых почти с каждого балкона к трем ржавым металлическим столбам веревках. Милое место. И та коммуна, которая его населяет, ему подстать. Если не принимать в расчет мелочь в виде наркоманов и алкоголиков (вызывающих периодически на "отравился печенюшкой" после употребления внутрь того, чем обычно заряжают аккумуляторы и красят джинсы), то здесь еще проживает бабка Синеволько, которая по пять-шесть раз дергает бригаду на мгновенно возникающие и столь же мгновенно проходящие приступы гипертензии, стоит только бригаде перешагнуть за порог (бабушка плотно сидит на магнезии и не мыслит дня без внутривенного ее введения); здесь живет вредный и скандальный эпилептик Каракчан, неоднократно нападавший на бригаду с ножом (благодаря своей первой группе инвалидности и выставленному диагнозу "сумеречное состояние" он ни разу не понес за это ответственности); тут же еще обитает "я сама врач" Барсукова, практикующая уринотерапию, имеющая сахарный диабет, две трофические язвы на голени и четырнадцать кошек, что формирует в ее комнате и на этаже неповторимый аромат, способный свалить с ног любое кислорододышащее. А теперь еще появился и некто Рачкин, странно себя ведущий в то время, когда все нормальные люди уже отдыхают. Впрочем, насчет нормальных людей и отдыха... У входа в общежитие прямо на ступеньках расположилось шесть молодых людей, внешне неопрятных и занятых усиленным истреблением пива, двухлитровые емкости с которым образовали небольшой заборчик на первой ступеньке. Ну, понятно, чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган -- но даже Анна Викторовна брезгливо поморщилась, глядя на гиперемированные испитые лица, мешковатые отеки под глазами и недельную щетину на щеках у парней, которым, судя по всему, нет еще и двадцати пяти. - О, смотри, б...я! -- удивился один из них, нянча стакан. -- Помощь чешет. - Ой, чего-то мне херово! -- тут же громко заорал второй, демонстративно хватаясь за то место, где у человека печень. -- Сердце болит, б...я, не могу! Обезьяны, блин. Если интеллект подкачал, неужели нельзя просто промолчать Мы, не отвечая, прошествовали мимо них. Вслед неслись вопли пьяного стада, в которых не было ничего человеческого. И эта шушера еще претендует на звание homo sapiens - Врачи х...вы! -- донеслось до нас, когда мы уже поднимались по лестнице. -- Хрена приперлись сюда, козлы! Кого угрохать собрались Слыште, вам говорю, э! Серега нервно опустил руку в карман -- там у него, я знаю, лежит баллончик с нервно-паралитическим газом, на всякий, как говорится, пожарный случай. Я слегка толкнул его локтем и сделал короткий жест рукой -- на обратном пути, мол, не забивай голову сейчас. Дверь оправдала наши ожидания. Собственно, по двери можно судить о хозяевах, и редко когда ошибиться. Эта была просто насквозь пролетарской -- грязная, обитая подранным и прожженным дерматином, вся в пятнах непонятного происхождения и окантованная темной полосой снизу -- ее не раз открывали ногами. Номер был неровно накарябан ручкой, окружен волнистым кругом и даже оснащен намалеванными той же ручкой в порыве вдохновения двумя кругами с крестиками, изображавшими шляпки шурупов. Анна Викторовна, тяжело дыша -- пятый этаж, все же -- осторожно постучала. Мы по привычке заняли позиции справа и слева от двери. Внутри послышались шаги, и дрожащий старушечий голос спросил: - Кто там - "Скорая помощь". Вызывали - Ой... - после этого невнятного восклицания наступила тишина. Мы терпеливо ждали, но даже намека на то, что дверь откроют, не было. - Ну и.. -- прервал я затянувшуюся паузу. -- Долго ждать будем Словно услышав мои слова, дверь осторожно приоткрылась, выпускаю наружу миниатюрную сухую старушку в сарафане, тяжело опирающуюся на костыль с черной пластмассовой ручкой. Было видно, что бабушке нелегко сохранять самообладание -- так ее трясло. Седые волосы, выбиваясь из-под белой панамки, тряслись в такт ей. - Хорошо, что вы приехали, - таким же дрожащим и приглушенным голосом сказала она. -- Он совсем уже оскотинел, паразит! - Объясните, в чем дело, пожалуйста, - тихо сказал Анна Викторовна. Дело было в следующем -- сын данной бабули являлся хроническим алкоголиком, безработным, где-то прибавлялся случайными заработками по ремонту архаичных ламповых телевизоров. Характеру он был буйного, особенно в подпитии, и уж особенно -- в похмелье, когда обнаруживал в себе абстинентные явления и отсутствие финансов на их устранение. Бил мать, вымогая деньги. Что, собственно, сделал и сегодня, после чего старушка вызвала нас. Анна Викторовна тяжело вздохнула. Не наш клиент, что говорить. Аналог недавнего экс-боксера, попадающий под статью "пьяное хулиганство". Да только как это все объяснить трясущейся бабушке, глядящей на нас умоляющими глазами, как на богов - Ну, пойдемте, посмотрим, что можно сделать, - сказала она. -- Только, мальчики, аккуратнее -- это не больной. - Знаем, - угрюмо ответил Серега. -- Бить нельзя, душить нельзя, грубить нельзя, дышать через раз... - Помолчи! Мы прошествовали через узкую прихожую, искусственно сдавленную с двух сторон завешенными тряпками шкафами с неизвестным содержимым, покрытыми вековой пылью. Она вывела нас в комнату, большую часть которой занимали распотрошенные телевизоры, преимущественно 70-х годов выпуска, лишенные задних крышек и корпусов, составленные один на другой вдоль стены и слепо пялящиеся на нас мертвыми экранами. На продавленном диване, прямо на голом матрасе и в одежде возлежал мужчина, сощуренными глазами созерцавший наш приход. Бабушка не обманула -- в комнате стоял мощный запах перегара и дешевых сигарет, возле дивана, на табуретке возвышалась полупустая бутылка с крепким "Арсенальным" и ощетинившаяся раздавленными окурками пепельница, сделанная из раковины мидии, в соседстве с мятой пачкой "Примы". Пациент был одет в застиранную тельняшку и растянутые трико с оборванными лямками на пятках, волосы его, кое-где подернутые сединой, давно забыли, что такое расческа, а зубы, судя по желтизне -- что такое зубная щетка. Неприятный тип. Дело даже не в алкоголизме -- бывают безобидные тихие алкаши, мирно губящие себя и не причиняющие вреда никому вокруг. Этот был не из безобидных -- что отчетливо читалось в его бегающих ненавидящих водянистых глазах. Думаю, он сразу понял, кто и зачем к нему пришел. - Добрый день, - вежливо обратилась к нему Анна Викторовна. - Я вас слушаю, - с неожиданной надменностью короля в изгнании обратился к нам подопечный. От такого грубого приветствия первым передернуло Серегу. Но мы сдержались оба -- сорвемся сейчас, он потом ой как отыграется на матери! - Мы выполняем приказ Управления здравоохранения о диспансеризации населения на дому, - начала врач. -- Обследуем, есть ли жалобы на здоровье... - У соседей тоже были -- презрительно кривя потрескавшиеся губы, спросил Рачкин. - Нас к кому посылают, к тому и приезжаем, - невозмутимо ответила Анна Викторовна. -- Прислали к вам. - С чего бы вдруг Врач пожала плечами -- мол, не нам об этом рассуждать. - Давайте, я вам давление померяю. Пока она возилась с манжетой тонометра, пациент с усмешкой поглядывал на нее, на нам с Серегой и на мать. Разумеется, он все понял. И, сдается мне, от нашего прихода будет больше вреда, чем пользы. - Высоковато у вас давление немного. Дать таблетку - Не надо, своим лечусь, - Рачкин кивнул на табуретку и возвышающуюся на ней бутылку. - А вот этим вы лучше не увлекайтесь. Все-таки в ваши сорок три вам рановато цирроз печени зарабатывать. Да и легкие... - Да я еще вас всех переживу! - с внезапной злостью сказал пациент, приподнимаясь на локте. -- Ясно - Ясно, ясно... - покорно сказала Анна Викторовна, сматывая тонометр и убирая его в чехол. -- Ладно, раз жалоб не предъявляете, мы пойдем. - Идите. Стараясь не смотреть в умоляющие глаза старушки-матери, мы гуськом направились к двери. Ну а что мы можем сделать Он нормален, насколько может быть нормален хронический алкаш. Госпитализировать его абсолютно не с чем -- лечение в наркологии добровольное, за исключением случаев алкогольного психоза. Но нашему другу, судя по ополовиненной пивной таре, такое еще долго не грозит. - Ребятки... - шептала нам вслед бабушка. -- Ребятки... ну хоть что-нибудь... - Извините, - сжав зубы, ответил я. -- Бабулечка, ничем не можем помочь. Правда, ничем. Если буянит -- это к милиции... Я чувствовал себя последней сволочью, говоря это. Но что зависело сейчас от нас Мы, угрюмо насупившись, спускались по вонючей лестнице. Я без нужды стучал кулаком по перилам, Серега размахивая сумкой с опасной амплитудой, демонстративно насвистывая похоронный марш. На втором этаже Анна Викторовна остановилась, повернулась к нам: - Ребята, если есть, что сказать -- говорите. А вот этой вот показухи не надо. - Да что говорить... - смутившись, пробормотал я. -- Бабку жалко. - Думаете, мне не жалко -- жестко спросила врач. -- Думаете, я не знаю, чем дело кончится Ну, скажите мне тогда, что делать сейчас, если вы лучше меня владеете ситуацией - Милицию вызвать, может -- виновато спросил Серега. - И что Они приедут, он сделает морду кирпичом -- мол, ничего нет, бабка по старости лет дурит, паспорт покажет. Все! Наряд уедет, что потом - Убьет, - также тихо пробормотал я. Слово эхо моих слов, сверху раздался крик бабули: - Помогите! Помогите, убивают!! Мы с Серегой, не сговариваясь, сорвались с места, прыгая через три ступеньки. Останавливающий крик Анны Викторовны мы проигнорировали. Да черт с ним, с законом, черт с ними, с должностными инструкциями, в конце концов! Нас на пятом этаже встретила торопливо ковыляющая нам навстречу бабушка, держащаяся за плечо -- ворот домашнего сарафанчика был разорван, а на дряблой шее тянулась свежая, набухающая бусинами крови, царапина. - С-сука, - процедил Серега, бросаясь к двери. Как оказалось вовремя -- наш друг в этот момент пытался прикрыть ее изнутри. Но опоздал -- Серегины сто с лишним килограмм вошли в контакт с дерматином, отшвыривая Рачкина внутрь прихожей. Мы ворвались за ним - Серега, уже не тратя времени на слова, ударом ноги в грудь швырнул дебошира в комнату, а я, влетев следом, согнул его вдвое ударом в солнечное сплетение и от души заехал ему локтем между лопаток, бросая на затертый линолеум пола. - Лежать, ублюдок!! Выдернутая мной из кармана вязка захлестнула небритый кадык клиента и натянулась, заставив его захрипеть. Серега вспрыгнул сверху на него, придавливая весом к полу и не давая вырваться. Шесть секунд -- и Рачкин, дернувшись, обмяк. Я ослабил вязку, впрочем, не убирая ее. - Кажется, обгадился, - потянув носом, сказал мой напарник. - Ничего, отстирается. Минуту спустя наш клиент очнулся, испуганно поводя глазами. Я бы не хотел так очнуться -- лежащим на полу с заломанными назад руками, натянутой петлей на шее и с Серегиным кулачищем перед носом. - Ре... ребята, вы чего Вы чего - Мы чего -- вздрагивающим от ярости голосом спросил Серега. -- Мы чего, мразь ты вшивая От пощечины, которую он ему залепил, зазвенел воздух. - Мужики, да я понял, понял!! -- заорал Рачкин. -- Понял все, не на... Вторая оплеуха оборвала его вопль. На щеке у него расплылось красное пятно. - Не ори, люди спать ложатся, - посоветовал я. -- Заткни хайло и слушай, что умный человек скажет. Перебьешь -- будет больно. Усек Клиент торопливо закивал, насколько позволяла вязка на шее. - Тогда слушай меня, Срачкин, - шипящим голосом, специально отработанным для подобных случаев, произнес Серега. -- Если ты хоть когда-нибудь, хоть раз в своей жалкой жизни тронешь мать -- мы тебя тут и похороним. И, поверь, спишем все так, что ни один суд не прикопается. Ты мне веришь - Верю... верю, мужики, пустите... - Очень хорошо, что веришь. Мы тебя пустим -- не до утра же с тобой сидеть. Но упаси тебя Бог, если мы снова приедем и увидим, что ты маму обижаешь -- так искалечим, что гробовщик испугается. - Да поня...ооооуууу! Хороший пинок по ребрам закончил Серегину речь. Я, выдернув вязку, схватил Рачкина за шиворот, с натугой приподнял его и пихнул в сторону дивана. - Тогда лег и лежи, скотина. Живо! Клиент по-черепашьи забрался на диван, с опаской поглядывая на нас. Мы, напоследок злобно зыркнув на него, вышли. - Встряли мы, Антоха, - вполголоса произнес напарник, выходя в коридор. - Викторовна загрызет сейчас. - И хрен с ним, - беззаботно отозвался я. -- Ты жалеешь - Не-а! - Вот и я... У двери нас ждала бабуля, трясущимися руками схватившая нас за форму. - Мальчики... мальчики... - Все, мать, не переживай, - смущенно сказал Серега. -- Воспитательную работу провели, все будет хорошо. - Да он же меня убьет, мальчики... - А, правда, Сереж, - поднял брови я. -- Как насчет контрольного замеса Чтобы третий раз не подниматься Мы переглянулись. Кивнули. Слегка подтолкнули бабушку к двери. - Входите, мы войдем за вами, но тихо, - прошептал я ей. -- Давайте. Хромая, старушка вошла в прихожую. Мы проскользнули следом на носках и замерли у шкафов. Я мотнул ей головой -- иди, мол. - Дверь закрой! -- донесся из комнаты до нас голос Рачкина. Голос совершенно другого человека -- наглого, злого и очень уверенного в себе. И следа нет от недавней покорности. Я толкнул дверь, до щелчка замка. Старушка все стояла в прихожей, не решаясь войти. - Это ты их вызвала, тварь! -- взревел наш пациент, появляясь в дверном проеме с занесенным кулаком. И увидел нас. - Фраза ваша некорректна, товарищ, - ласково улыбнулся я. -- Слово "тварь" лишнее. Рачкин завопил, но было поздно -- бежать ему было некуда, а сопротивляться он, видимо, постеснялся -- бить двух здоровых парней совсем не то, что бить слабую беззащитную старушку. Ровно через две секунды он снова оказался на полу, воющий и осыпаемый градом ударов. На сей раз мы с Серегой не скромничали в средствах воспитания. Остановила нас Анна Викторовна, вошедшая через минуту после инцидента. - Хватит, - сухо сказала она, ставя брошенную Серегой в подъезде сумку на пол. -- Я наряд вызвала, скоро обещали быть. В ожидании наряда мы затолкали хулигана в угол, заняв позиции по бокам от него, а врач занялась царапиной на шее плачущей от страха бабули. Милиция приехала довольно быстро -- через десять минут. Постучав в дверь, тут же вошел широколицый паренек в форме, украшенной лейтенантскими погонами, с черной папкой под мышкой. - Сашка -- удивился я. -- Какими судьбами - Служба такая, - усмехнулся Саша, пожимая мне и Сереге руки. Сашка очень долго работал на "Скорой помощи" фельдшером, и именно на психиатрической бригаде, пока его не сманили большим окладом жалования в милицию. С тех пор он обрел полуязвительное прозвище, данное Серегой -- "Медикамент". Дескать, и медик, и мент, два в одном. Годы служения правопорядку не пошли Александру во вред -- щеки его залоснились и приобрели округлые формы, он отрастил пузико, которое не скрывала форменная рубашка. Видно было, одним словом, что он нисколько не потерял, сменяв охрану общественного здоровья на охрану общественного правопорядка. - Этот мужчина избивал свою мать на момент приезда бригады, - ледяным тоном прервала наш обмен приветствиями Анна Викторовна. -- Мои фельдшера были вынуждены принять... меры воздействия. - Да, Анна Викторовна... - начал была Сашка, но был остановлен коротким жестом ее руки и особым образом поджатыми губами. А уже кто-кто, а он, отработавший с Викторовной шесть лет, знал нюансы ее настроения. - На месте мы застали избитую женщину, с гематомами предплечий, ссадиной на шее и в состоянии аффекта. С ее слов... - Все понятно, доктор, - подхватил официальный тон Санек. -- Думаю, что на пятнадцать суток за хулиганство он уже заработал. Дальше я разберусь сам. Вопросов к бригаде нет. - В таком случае, мы поедем - Езжайте. Выходя, я поймал Сашку за рукав: - Сань, он маму бил. - Понял я, - в голосе моего друга на миг звякнуло железо. Он рос, воспитываемый только мамой -- отец бросил их еще в самом начале семейной жизни -- поэтому само понятие рукоприкладства в отношении матери для него было святотатственным. -- Не переживай, Антош, все учту. За "пятнашку" он у меня целиком и полностью выхватит. Крокодильими слезами плакать будет, обещаю. - Дай пять, - пробормотал я, пожимая ему руку. -- Когда на "Скорую" вернешься - Да идите вы со своей "Скорой"... Я торопливо застучал каблуками, догоняя ушедшую бригаду. Парни у подъезда посторонились, пропуская нас. Вероятно, их напугал милицейский "УАЗик", припаркованный бампером в батарею пустых пивных бутылок. - Ну, что, ребята, проблемы со здоровьем есть -- злым голосом поинтересовался Серега, проходя мимо. "Ребята" проводили молчанием нашу бригаду, не решаясь прервать наше шествие в сторону погасшего заката ни единым матерным словом. Медики, которые вызывают милицию и которая после этого приезжает, уже вызывают опасение. Я чувствовал с десяток ненавидящих взглядов, сверлящих мою спину, пока мы, стараясь не споткнуться в сгущавшихся сумерках, спускались к "ГАЗели". * * * За что люблю Викторовну -- при посторонних она нас никогда не распекает. В отличие от других врачей, которые не стесняются надавать по голове подчиненным публично. Но уж зато когда мы остаемся наедине -- тут спуску от нее не жди. Мы и не ждали. - Ну что, Красная Армия, не утомились колошматить -- голосом, близким температурой к абсолютному нулю, спросила Анна Викторовна, спускаясь и не оборачиваясь. Мы виновато пробурчали что-то, не имея смелости возразить. - Так значит, не устали Может, еще кому ребра поломаем А то и сразу кишки выпустим, а Дуболомы хреновы, ваш-шу мамашу! -- врач, наконец, остановилась и принялась выпускать бурлящее внутри наружу. -- Спецназ недоделанный, мордовороты чертовы! Чип и Дейл, мать вашу по почкам!! Чего молчите - Мы не специально, Анна Вик... - Ты не в детском саду, Вертинский! Да вы оба вообще понимаете, как вы оба меня сейчас подставили своей этой вот выходкой Где ваши мозги, фельдшера! А если этот алкаш очухается и жалобу напишет -- чья голова полетит - Не напишет, - жалко пробормотал Серега, не поднимая глаз от дороги, где он уже с минуту что-то вдумчиво изучал. -- Сашка не даст... Да и ума не хватит. - Что -- Сашка! А если бы другой кто-то приехал А если у него, даже без ума, есть какая-нибудь сестра -- адвокат Вы вообще понимаете, что натворили Бабку вам жалко! А меня не жалко Если меня посадят из-за вашей дури, меня не жалко станет А Мы угрюмо молчали, не рискуя вставить хоть слово, пока Викторовна бушевала, как снежный буран над тундрой. Да и нечего нам было вставлять, если честно. Ответственность за все на вызове несет врач. Нам за это наше "робингудство" грозил выговор и лишение зарплатных процентов, а вот Анна Викторовна могла смело вылететь с работы и пойти под суд, потому как не повлияла на ситуацию. Поэтому мы молча стояли, выслушивая поток упреков, не поднимая глаз, во все густеющих сумерках. - Все, с меня вас хватит обоих! Достали! Теперь чтобы рта не открывали на вызовах, ясно Зашейте их себе, если не в силах. Вести себя только так, как веду себя я! Понятно - Да понятно... - Сергей! - Понятно, Анна Викторовна, - пробормотал Серега. -- Давно уже все понятно. Не бейте только. - Еще руки о вас марать, - презрительно скривилась врач. -- Бегом в машину. Мы угрюмо поплелись в салон "ГАЗели", показавшийся нам жутко тесным для нашего совокупного стыда. Серега достал сотовый и уперся взглядом в него, неведомо что там рассматривая, я, пока Викторовна раздраженно шуршала ручкой по карте вызова, принялся наводить порядок в терапевтической сумке, доставая каждую ампулу из ячейки и вдумчиво изучая сроки годности растворов, хотя проделал это не далее как утром. - "Ромашка", бригада семь свободна на Видной, - донеслось из кабины. Мы навострили уши. - "Семерочка", пожалуйста, - донесся искаженный динамиком рации голос диспетчера. Не ГВС, слава Богу. -- Улица Каштановая, дом восемьдесят шесть с буквой "б" - это частный дом, подъезда к нему нет, будут встречать у конечной остановки автобуса. Там психбольной, на учете, буянит. Фамилия Гурьянов, тридцать четыре года. Вызывает жена.. - Вызов приняли, "Ромашка". Машины, рыкнув двигателем и шурша бортом по живой изгороди, поползла вниз, ощупывая дорогу светом фар. - Каштановая, - вздохнул я, глядя на скребущую стекло зелень. -- У черта на куличках опять. А я есть хочу, как скотина. - Гурьянов, Гурьянов... - пробормотал напарник. -- Что-то знакомое... Гурьянов, Каштановая... а! Вспомнил! - Ну - Готовься к драке, Антоха. - Многообещающе, - скривился я. -- А поподробнее - Вредный тип. Я у него два раза был, оба раза с мордобоем забирали. Сам не пойдет по-любому, проверено. Витальич у него в прошлый раз был, они на себя милицию вызывали, рассказывал. Тот вроде с вилами в подвал залез и в дверь ими тыкал. - Весело... У тебя бронежилета там нигде не завалялось - Вчера постирал, он не высох еще, - дежурно отшутился Серега. -- Нет, Антох, тут все серьезно, лучше не лезть на рожон. - Не учи ученого. Когда мы выбрались на приморскую трассу, из шкафа над моей головой раздался мелодичный звук пришедшей смс-ки. Кого там еще Я вытащил телефон -- всегда убираю его туда, чтобы не расколотили в потенциально возможной драке -- и уставился на экран. Номер был незнакомый... точнее, забытый, потому что последние цифры 333 все равно напоминали о хозяине. Точнее -- хозяйке. "Антон, мне надо с тобой поговорить. Серьезно. Кристина". - Кто там -- поинтересовался Серега. - Опять реклама, - как можно равнодушнее ответил я, торопливо стирая сообщение. -- Достали уже. За окном, в сгустившейся темноте, проносились редкие кустарники, окаймляющие обочину дороги, за которой разлилась бескрайняя пустыня моря. От солнца осталась лишь медленно тускнеющая алая кайма, раскрасившая далекие облачка в розовые оттенки. Море, лишившись солнца, стало угрюмым и чужим, словно таящим невнятную угрозу. - Что она хочет - Кто - Кристина, кто! -- фыркнул Серега. -- Или ты от рекламы с такой неземной тоской во взоре в окно стал пялиться - И кто тебя соорудил такого, догадливого -- с досадой спросил я. - Мама с папой, кто ж еще. Давай, сынку, покайся, душе же легче станет. - Кто тебе сказал, что у меня с душой непорядок -- вздернул брови я. -- Полтора года уже прошло, хватит. - Антош, ты мне только сказки не рассказывай, ладно -- Серега с дружеской укоризной легко стукнул меня кулаком по колену. -- Я не в курсе деталей, но тебя давно знаю, а у тебя же на аверсе все написано. Я тоскливо вздохнул, потому что снова раздался звук, оповещающий об очередном смс. "Антон, мне действительно нужна твоя помощь. Пожалуйста. Позвони мне, как приедешь в ПНД". - И что, будешь звонить -- поинтересовался Серега, который бессовестно подглядывал, перегнувшись через носилки. - Нет, - отрезал я, стирая и это сообщение. -- Деньги еще тратить на нее. Мы помолчали, слушай грохотание носилок на лафете и скрип частей машины, тех самых, которым скрипеть вообще не полагается. В салоне "ГАЗели" было темно и неуютно. Крутящееся кресло, на котором сидел я, крутилось только вправо, обратное вращение, согласно каким-то неведомым силам, осуществлялось совокупными силами двоих людей разом. Откидная ручка кресла, та, которая справа, была оторвана уж год как развязавшимся и прыгнувшим на меня шизофреником -- оторвана на совесть, с мясом, и восстановлению, как я понимаю, не подлежала. Левая же, на которую спящий Серега взял обыкновение налегать всем телом, когда занимал кресло, нехорошо болталась и была близка к тому, чтобы повторить судьбу своей напарницы. Вообще, салон санитарной "ГАЗели" был лишь приблизительно похож на машину "Скорой помощи" - главным образом, надписью снаружи. Пол был покрыт изодравшимся линолеумом, который было трудно подметать и еще труднее мыть; стены, изначально белые, теперь имели грязно-серую гамму оттенков после непрерывного контакта с дезрастворами; шкафчики для медоборудования не имели замков и ручек, один даже не имел дверцы, выбитой буйным "белочником" полгода назад -- что-то там ему померещилось, на светлом фоне. За моей спиной была раковина с краном, теоретически предназначенная для мытья рук при процедурных делах в машине -- на деле же бак для воды давно отсутствовал, тайком демонтированный и загнанный за "пузырь" деловитым Палычем, а раковина у нас использовалась как хранилище вязок. Серость, беднота, грязь... как это все осточертело. Мы с Серегой, насколько это возможно, драили машину, да толку-то Это же не амбулаторный кабинет -- где, кстати, то и дело чего-то находит наш вездесущий эпидемиолог, делая регулярные смывы и посевы. Что тогда говорить о салоне машины, куда постоянно летит пыль, где ходят в обуви, где само понятие "текущая уборка" является абсурдным "Передвижная палата больного", как называет нашу машину начальство. Какая чушь! - Она меня бросила, Серег, - внезапно для самого себя сказал я. -- Бросила, а теперь просит помощи. Может, она действительно считает, что если я работаю на психбригаде, то и сам с головой не дружу - Так она же и сама в психушке работает, - недоуменно ответил напарник. -- А вообще... кажется, я понял, чего это тебя на общую бригаду потянуло, Вертинский! - Да дурак ты, - разозлился я. -- Если бы хотел с ней не встречаться, просто сменами поменялся бы, и все. - Чего вы разошлись-то -- после недолгого молчания -- долго молчать он вообще не умеет -- спросил Серега. -- Я в курсе, в принципе, но так, в общем... Да ни черта ты не в курсе, дружище. Все, что ты знаешь -- так это то, что я ввалился к тебе в полдвенадцатого ночи, пьяный, зареванный, измазанный собственной кровью, бегущей из резаной раны предплечья. Ты же меня и зашивал, не желая тащить в травмпункт - велик риск встретить коллег и нарваться на ненужные вопросы и, в последующем, ненужные разговоры. А я после этого месяц прятал повязку под намотанным сверху эластичным бинтом, отговаривался, что связки растянул. Стыд и позор. Серега не зря подрабатывал в травмпункте, шов получился чистым, ран зажила первичным натяжением и рубец получился в виде тонкой белой линии, которая даже не сильно бросалась в глаза. Вот с душевной раной все обстояло гораздо сложнее. Не хотела она заживать. - Если б я знал... - Ну, хоть догадки-то есть - А как же, - зло фыркнул я. -- Полным-полно. За одну из них она замуж выскочила и ребенка воспроизвела. - Ясно... - Хорошо тебе. Мне вот, например, не хрена не ясно, - буркнул я, толкая его со скамьи. -- Дай, покурю -- прикрой от Викторовны пока. Наша врач, не переносящая запах табака, категорически не разрешает курить в машине, посему этот акт у нас проходит с предосторожностями диверсионной акции на вражеской территории. Серега, пересев в кресло, как бы невзначай положил ручищу на окно в переборке, закрывая его наполовину и аккуратно, стараясь не сильно шуметь, прикрыл заслонку из оргстекла. Вести с полей, которые неслись из динамика, надежно заглушили это действо. Я, убедившись, что ни одна предательская струйка дыма не проникнет в кабину, щелкнул зажигалкой, прикрывая огонек ладонью. Первая затяжка была настолько противной, что я едва не закашлялся. - Не нервничай, Антоха, - успокаивающе произнес Серега. -- Раз пишет, значит - осталось у нее там что-то еще в душе. - А мне-то что -- скривился я. -- Какое мне дело до остатков у нее в душе Ей было дело до моей души, которую... а-а, да какая, хрен, разница! Вторая затяжка была не лучше первой и я, глотая спазм, сплюнул за окно. - Чего ты эту "Яву" смолишь - Да потому что она дешевая, Сережа, - со злой откровенностью сказал я, чувствуя предательское пощипывание в уголках глаз. -- Она дешевая, а я -- бедный, понимаешь! Это все, что я могу себе позволить! Я, так получилось, не олигарх, а вшивый фельдшер "Скорой помощи", который, хоть и пашет, как ломовая лошадь, на две ставки, но на новую иномарку все никак не скопит! - А хахаль, думаю, денежный попался -- снова проявил смекалку Серега. - Денежный -- слабо сказано. Очень денежный. Суперденежный! Сынуля богатых папы и мамы, которые свое чадо настолько оберегали с младенчества, что после окончания школы подарили два дома на Лесной, которые этот сучонок сдает внаем и имеет, не работая, столько в месяц, сколько я за всю жизнь в руках не держал. - Так какого ляда Кристинка с тобой связалась, если ты, как говоришь, голь перекатная -- растерялся напарник. - А спроси ее! Разругались они там, или что еще -- не знаю. Когда мы первый раз встретились, она одна была, точно знаю. Ну, может, и влюбилась -- тоже не знаю. Говорила, по крайней мере... Да только через месяц наших встреч поняла, что любовь -- любовью, а от дискотек да дорогих шмоток тяжело отвыкать. Не говоря уж о поездках на "мерсе". Кто такой Антон Вертинский, если у него одна куртка уже третий сезон, зарплата четыре двести и на работу он на маршрутке ездит - Ладно, ладно, не заводись только! - Хрена мне заводиться -- вопреки заданному вопросу завелся я. -- И так спокоен вот, как подбитый танк! Ты спросил -- я ответил! - Антох, на меня только не гони, ладно -- посерьезнев, предупредил Серега. -- Это не я тебя бросил. Третья затяжка встала комом в горле. Я в ярости швырнул сигарету в окно, мельком заметив вспыхнувший и погасший сноп искр, когда она ударилась обо что-то темнеющее в сгустившихся сумерках. Мы помолчали, слушая грохот носилочных колес о лафет. Я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, подергав диафрагмой. Хватит... действительно, хватит. Моя прошлая любовь -- это утиль, мертвый груз, который нет смысла гальванизировать и ворошить, разыскивая крупицы золота в куче мусора. Особенно если этих крупиц там не было изначально. Как нет смысла склеивать разбитую чашку -- один черт не будет такой, как раньше, все равно будет протекать. А я этими "протеканиями" сыт по самое горло. В конце концов, я жив и здоров, сам себе хозяин, работаю на любимой работе, а Кристина... проблемы сейчас именно у нее, а не у меня. Значит, все же получила то, на что так долго и упорно нарывалась. Вот и ладушки, как говорится. Я тряхнул головой, прогоняя остатки мыслей. - Извини, Сереж... неправ был. - Да забыл уже, - смущенно буркнул напарник. -- Оно и понятно -- нервы, эмоции, чувства. - В задницу эти чувства, - с силой сказал я. -- В глубокую и самую вонючую задницу, которая только существует на свете. Да на веки вечные. - Это к нам на бригаду, что ли Анна Викторовна недовольно обернулась на наш совокупный хохот, но ничего не сказала. * * * Автобусная остановка на улице Каштановой, выхваченная из темноты светом "ГАЗельных" фар, зевнула нам равнодушной пустотой, без малейшего намека на человеческое присутствие среди многочисленных пустых пивных бутылок, искалеченных раздавленных окурков и причудливо извитых презервативов, щедро рассеянных под бетонными сводами и оригинально надетых на обломанные ветки бузины, обнимающей здание остановки сзади. - Будет встречать на автобусной остановке, - ядовито процитировал диспетчера Серега. -- И почему я такой доверчивый Я молча уставился в открытое окно. Данная остановка была конечной и представляла собой небольшую бетонную площадку, стиснутую практически со всех, кроме въезда, сторон подступившим к небольшому ограждению из дикого камня, лесом. Мрачные черные в наступившей темноте кроны вознеслись высоко вверх, нависая над нашей машиной, как великаны из страшной сказки. Лишь с одной стороны их подсвечивала поднимающаяся где-то за горами луна. Естественно, ни одной машины и ни одного человека здесь не было. Да и вообще, сам вид остановки говорил о том, что сюда заросла народная тропа еще лет пять назад, когда отменили рейсовые автобусы, заменив их маршрутными такси и которые селяне научились перехватывать за полкилометра отсюда, около местного сельпо. Слева лес резко вскидывался вверх, потому как рос на серьезного наклона и высоты горе, упиравшейся в звездное небо, подернутое легкими тучками, едва видными в зыбком лунной свете. Над нашей головой со скрипом завертелись "мигалки", и динамик, повинуясь нажатию пальца Анны Викторовны, несколько раз раздраженно крякнул, пронзая затихший лес громким неприятным звуком. Серега распахнул дверь салона и выпрыгнул наружу, с наслаждением хрустя затекшими суставами. - Может, очередной "лажняк" -- с надеждой поинтересовался он. Словно опровергая его слова, из-за дерева показалась фигура, быстрой походкой направившаяся к нам. - Вы из "психушки" -- спросила женщина, вложив в последнее слово слоновью дозу презрения. -- Долго едете! - Мы со "Скорой помощи", - холодно ответила Анна Викторовна. -- Психиатрическая бригада. - Да мне все равно. Это я сделала заказ. - Заказы в ресторане делают, милая, - влез Серега, недовольный началом разговора. -- Официантам. - За наличные, - зло добавил я. Шутки шутками, но Викторовну обижать мы не позволим, в какой бы обоюдной обиде не были. - Может, потом своими нравоучениями займетесь -- окрысилась пришедшая. -- Там ваш больной мне весь дом расколотил, пока вас где-то носит! Я с любопытством посмотрел на жену больного. Внешне -- женщина как женщина, одета довольно просто, на ногах серо-грязные кроссовки, ярко гармонировавшие с чернильно-черной юбкой, отороченной болтающейся снизу бахромой (Серега называл такие предметы туалета "занавесками"), на голове клетчатый платок, стянутый узлом у узкого подбородка. В принципе, в свой четвертый десяток лет выглядит неплохо, лишь злое выражение лица портит так удачно складывающееся при первоначальном осмотре впечатление. Злость ее, разумеется, объяснима -- психбольной дома, периодически вылетающий из ремиссии, способствует атрофии толерантности к его фокусам даже у памятника. Однако вектор приложения ее ошибочен -- не мы являемся виной тому, что о болезненном состоянии своего мужа она заявила тогда, когда он дошел в обострении до того, что перестал понимать слова. Впрочем, проводить сейчас просветительскую работу нет смысла -- ситуация не та. Врач выбралась из кабины, расправляя халат. Ростом наша Викторовна невелика, а жене больного оказалась и вообще по грудь. Презрение во всем облике вызывавшей только усилилось. - Что, вас только двое -- спросила она, окатывая нас взглядом матерого работорговца со стажем. -- Можете не справиться. Раньше другие приезжали, поздоровее. - Раньше люди на деревьях жили, - оборвал ее я, уязвленный подобным отношением к себе и своей комплекции человека, вызвавшего нас для помощи. -- Может, отложим ностальгию на потом У вас там, если не ошибаюсь, больной буянит Взгляд, который я получил в ответ на свою отповедь, проинформировал меня, что одним кровным врагом на свете у меня стало больше. И пусть его. Женщина молча развернулась и зашагала к лесу. - Идти далеко -- спросила у удаляющейся спины Анна Викторовна. - Далеко, - раздался ответ. - Доктор, сидите в машине, - предложил Серега. -- Мы его притащим, а там уж и посмотрите. Я согласно закивал. Толку от нее, если назревает драка, будет немного, а идти по ночной лесной тропинке, да еще и под уклон, мы с ней будем не меньше часа. Наш клиент успеет за это время три раза смотать удочки. Что чревато повторным вызовом, в более позднее время. Анна Викторовна окинула нас подозрительным взглядом. - Ладно, только без мордобоя... лишнего. - Обижаете, доктор. Мы теперь смирные, будем бить только с вашего разрешения. - Чешите давайте, - фыркнула врач, поворачиваясь к машине. Мы вдвоем, рассовав по карманам вязки, направились к ограждению остановки, в котором зияла черная брешь, выломанная неведомым титаном. Прямо от нее куда-то под гору уходила утоптанная полоска, с естественными ступенями, образованными торчащими там и сям древесными корнями. Их, правда, я сумел рассмотреть, только когда внизу щелкнул фонарик. Склон был довольно крут, и мы, стараясь не чертыхаться, направились за бодро идущей женщиной, освещавшей дорогу (в основном, правда, себе). Впереди журчала невидимая вода, и я почувствовал под ногами подгибающиеся доски шаткого мостика, который разлегся поперек оврага неведомой высоты. В воздухе ощутимо запахло сыростью и грибами. Я содрогнулся, представив на секунду, как мы будем тащить через это все беспросветное безобразие упирающегося больного. Лес вокруг угрожающе чернел своей темнотой, а призрачный свет луны, пробивавшийся временами сквозь лиственные шапки деревьев, лишь усиливал эту темноту. Где-то за мной звучно споткнулся Серега, пробормотав что-то подозрительно похожее на "у-у, б...дь". Наконец за деревьями замерцал тусклый огонек, знаменующий конец нашего путешествия. - Он вооружен -- вполголоса спросил я. - Не знаю. Дома сидит. - А что послужило поводом к вызову Женщина приостановилась, чтобы окатить меня очередным уничтожающим взглядом. - Вы издеваетесь, юноша Он психически больной! - И что Не все психбольные подлежат госпитализации, тем более -- недобровольной. Для этого должны быть четкие показания. - А то, что он наср...л мне на белье, ничего -- ядовито спросила жена. -- То, что вчера весь день с бутылкой по огороду бегал, пожар тушил какой-то -- нормально - Это не агрессия, а девиантное поведение, - пожал плечами я. -- Для недобровольной госпитализации этого мало. Вам следовало обратиться к участковому психиатру за направлением, а потом уж вызывать нас. - Ну и.. - Если сейчас мы сочтем его не опасным социально, мы оставим его дома, - злорадно сказал я. Не люблю хамства, особенно в мой адрес, и особенно со стороны вызывающих. Особенно в ночное время и усложненных условиях обслуживания вызова. -- А вы завтра потопаете к участковому. Вам ясно - Ясно. А если я вашему главному врачу позвоню и все это расскажу - Звоните, - насмешливо ответил я. -- Мы действуем строго по закону и согласно своим функциональным обязанностям. Откуда-то издалека раздался звон разбитого стекла. - Антон -- подал голос невидимый в темноте Серега. - Пошли, - согласился я, отстраняя свою оппонентку в сторону. Мы кинулись вверх по тропинке, преодолев последние метры спринтерским бегом. Дорогу нам преградила калитка, сколоченная из набранных здесь же, в лесу, веток -- Серега, не останавливаясь, пнул ее ногой, заставив отлететь в сторону и снести что-то, загрохотавшее железом о железо. Двор небогатого лесного домика, скупо освещенный забранной в сетку лампой накаливания, был пуст, за исключением дровяного сарая и давно заброшенной собачьей будки. В дальнем углу, граничащим с лесом, была навалена гора всякого хлама, возвышавшегося почти на голову выше меня; среди лежащих вповалку ведер, ободов от бочек, старых грабель и различного бесформенного мусора совершенно неожиданно смотрелись пять горшков с цветами, установленные в ряд на лежащей горизонтально доске -- этакий островок порядка среди моря хаоса. С веранды, окаймляющей домик, в нашу сторону тянулись клубы гадко пахнущего дыма. Мы, ругаясь, принялись растаскивать в стороны висящие на натянутых веревках простыни и одеяла, скрывавшие от нас источник возгорания. Им оказалась куча сложенной вразнобой сырой одежды, поверх которой тлели запаленные нашим клиентом щепки. Сам больной сидел около своего импровизированного очага на корточках, по-птичьи разведя худые колени в стороны и уперев узкий подбородок в ладони, задорно дул на тлеющие угольки, с вполне понятным намерением из искры возродить пламя. В метре от него весело занимались огнем половицы, на которых поблескивали осколки и металлический остов раскоканной керосиновой лампы. - Идиот чертов, - ругнулся Серега, сдирая с веревки одеяло и накрывая им горящий настил. -- Живым сгореть хочешь, дегенерат Больной сумрачно посмотрел на нас, вряд ли понимая суть сказанного. На вид ему было лет так пятьдесят, что могло быть как истиной, так и глубоким заблуждением. Волосы на голове были пострижены щетинистым седым ежиком, равномерно торчащим и на макушке, и на висках -- скорее всего, они периодически сбривались наголо, дабы не обращаться к услугам парикмахера. Через темя проходил рваный шрам, напоминающий чем-то букву "К", к которой зачем-то пририсовали еще одну палочку сверху. Колоритный тип. Худой, как мумия Тутанхамона, половина зубов во рту отсутствует, остальная половина, судя по виду и кариозным пятнам, близка к тому, чтобы отсутствовать тоже. На ногах у него красовались плотные зимние джинсы, заправленные в резиновые полусапожки -- абсолютно по сезону, что и говорить, зато худой торс был облачен в пропитанную потом, некогда белую майку на лямках, ныне выглядящую так, словно ей три года подряд чистили карбюратор "Москвича". - Что, дружок, замерз -- примиряюще спросил я, опуская руку в карман и сжимая вязку в кулаке. - Ы-ы-ы-ы, - ответил "дружок", демонстрируя щербатую анти-голливудскую ухмылку и вызов всем рекламам зубных паст одновременно. -- А фо Они скафали -- хелни, я и хелнул. - Вот и молодец. Только дом поджигать не стоило. Серега занял позицию сзади и справа от больного. - Тебе зовут как - А фо -- задал повторно свой вопрос больной. -- Они скафали... - Уже в курсе. Но, все-таки, звать-то тебя как - Гыыыы, - неизвестно чему порадовался пациент, удивительно проворно вставая. -- Менты. Менты! - Нет, не менты, дорогой, но поехать с нами, думаю, придется. - Нееее, - мотнул головой поджигатель и уверенно направился в дом. - А ну, погоди, - я взял его за локоть, совершая грубую ошибку -- локоть тут же распрямился, и ребро ладони совсем чуть-чуть не достало до моего кадыка, больно двинув меня по правой ключице. - Держи!! Серега прыгнул, хватая его за вторую руку -- и согнулся, взвыв зверем, потому как получил хлесткий удар в колено. Я, пересилив боль и нездоровую муть перед глазами, перекинул руку через шею больного -- оказывается, лишь для того, чтобы непостижимым образом оказаться на затоптанном грязными ногами деревянном полу веранды. Сзади меня что-то звучно грохнулось, заставив доски заскрежетать о сдерживающие их гвозди, и рассыпалось яростным матом, производимым, несомненно, Серегиным голосом. Я по-черепашьи развернулся, наблюдая, как наш хилый пациент придавил моего напарника своим птичьим весом и уверенно сдавливает ему глотку, после чего, выдернув из кармана вязку, я перекинул через его голову и крепко натянул. Больной тут же забыл о Сереге, вцепившись в материю, но разорвать ее не смог и через шесть стандартных секунд грянулся о пол, увлекая за собой меня. - Вот... вот... вот же сука, а... - потрясенно бормотал мой напарник, отплевываясь. -- Вот же гнида.... за глотку, тварь... - Да хватит причитать, вяжи руки быстрее, - прикрикнул я, упираясь коленом в неподвижное тело, - пока он... Обычно "странгуляционная терапия", как мы именуем ее в нашем узком кругу, актуальна минуты две-три после ее применения -- как раз хватает для того, чтобы обмотать руки бессознательного буяна. На сей раз она оказалась неожиданно кратковременной -- я, опрометчиво ослабив вязку, осознавал свою вторую за этот вызов ошибку уже в полете в направлении заставленного стеклянными банками фанерного шкафчика в углу веранды. - Антоха!!! Что-то с диким звоном разлетелось за моей спиной и забарабанило мне по голове. - Руки держи! -- заорал я, отряхиваясь и торопливо выбираясь из угла. Больной наш в этот момент, легко, словно танцуя, укладывал моего Серегу на пол элегантным броском через бедро. Серега взвыл, когда его пленная правая рука стала выкручиваться в неестественной плоскости -- но в этот миг пациент ослабил хватку, потому как снова поймал вязку под щитовидный хрящ и, несколько раз конвульсивно дернувшись, вместе со мной рухнул на пол. Я обхватил его бедра своими, сдавливая их насколько мог. - Серег, быстрее! Мотай, пока не очухался! Замотать напарник не успел -- больной пришел в себя как раз тогда, когда он принялся за вторую руку, но я, наученный одним ударом и двумя падениями, был начеку. Очередной взбрык тщедушного тела оказался неэффективным. Я снова натянул вязку: - Задушу, гаденыш! Лежать! Лежать!! Где-то за моей спиной Серега, усердно пыхтя, обматывал руки буйного пациента своей вязкой. Тот еще раз вяло дернулся, но уже без прежнего пыла, видимо, сообразив, что успеха не достигнет. - Все, - сказал напарник где-то над моим ухом. -- Готов, засранец. Он смачно сплюнул в сторону чадящего тряпья и, повертев головой по сторонам - жена больного в поле зрения отсутствовала - от души пнул по ребрам лежащего. - Это тебе за сопротивление, сука! Тот взревел, пытаясь вырваться -- утихомиривать его нам пришлось совокупными усилиями. Успокаиваться больной не желал, орал дурным голосом, суча несвязанными ногами и грохоча резиновой обувью по доскам. - Души, Антоха! - отчаянно закричал Серега. -- Не угомоним же! - А хрена ноги распускал, дебил - зло прошипел я, снова натягивая вязку. Терапия возымела действие. Пока клиент лежал в беспамятстве, Серега, виновато шмыгая носом, быстро протянул вязку между худых ног, делая скользящий узел. Это для особо брыкучих -- одно движение руки затягивает матерчатую ленту в районе колен больного, лишая его возможности сбежать или пинаться. Кряхтя, мы вдвоем принялись поднимать лежащего. Получалась это у нас, если откровенно, не ахти. Внешне больной пребывал в обмороке, однако при попытке придать ему вертикальное положение добросовестно поджимал ноги, повисая тяжким грузом на наших руках. - Что ж ты издеваешься, гад -- прорычал я. -- Вставай, ну! - Ой... вы что, справились -- раздалось за нашими спинами. - Как видите, - пропыхтел я. -- Он у вас... да брось его пока! Он у вас всегда такой проблемный - Ну...да, - замялась женщина, нервно теребя узел платка. -- Его всегда с милицией забирают. Он то в лес убежит, то вилами дерется, один раз вообще -- ружье где-то нашел, в подвале. Хорошо, патронов не было. Милицию только боится вот. - Так какого же вы сначала... - гневно начал Серега, но я оборвал его, громко закашлявшись. - Уважаемая, потушите костер! Он вам всю одежду испоганит. - Да уже испоганил, - жена расстроено всплеснула руками, раскидывая кроссовкой тлеющие щепки. -- Старье это -- откуда только выволок, не знаю. И все поджигает... все поджигает! Я уж оставлять его боюсь -- вернусь, а дома не будет. Паразит такой... Сейчас, после того, как угроза миновала, ее словно подменили. Злость исчезла с лица, уступив место унылой усталости, а лоб, полускрытый челкой, кое-где, как можно было разглядеть в свете лампы, украшенной седыми волосками, пересекала горестная морщина. У меня просто язык не повернулся высказывать ей претензии сейчас -- даже после нашего кувыркания с декомпенсированным психохроником. Не представляю даже, каково ей здесь одной, в лесу, жить с деградированным асоциальным мужем, который в любой момент может из человека превратиться в демона. - А почему в интернат не сдаете -- понизив голос, спросил напарник -- видимо, проникся тоже. -- Он же у вас... сами понимаете. Его лечи -- не лечи... - Знаю, - грустно сказала жена. -- Знаю. Да жалко его... Сгноят ведь там. Тоже, правда, которой нечего противопоставить. Судьба человека, канувшего в интернат -- это судьба человека, сиганувшего с обрыва головой вниз. Мы помолчали, пока жена растаскивала обгорелые вещи и выметала осколки разбитой лампы. - Ладно, Сереж, побрели, что ли Очнулся, дружок Больной, прислоненный нами к ограде веранды, смотрел на меня бездумным взором. - Они скафали -- хелни, я и хелнул. - Правильно сделал, - серьезно кивнул я. -- Ты настоящий мужик, по-мужски поступил. Ну что, пойдем, дорогой - Нееее.... - Так, старая песня начинается, - вздохнул мой напарник. -- Не пойдет он. Впрягайся чего уж. - Женщина! -- крикнул я. Обратная дорога была куда как тяжела -- клиент, коего, как выяснили, звали Василием, идти категорически отказался. Впрочем, это уже не первый пациент, которого мы тащили с вызова на манер убитого на охоте тигра. Нет, к шесту, конечно, не привязывали -- мы обернули его в одеяло, обмотали его концы вокруг рук и, шипя сквозь сжатые зубы, поволокли тяжелый сверток к калитке. Супруга шла перед нами, освещая нам дорогу. Я, несчастливо державший ноги, то и дело спотыкался о неровности тропинки, потому как в темноте, разбавленной взблесками фонарика, не видел практически ничего. Перед мостиком мы опустили наш кокон на землю, тяжело дыша и растирая опухшие покрасневшие ладони, украшенные отпечатками врезавшейся ткани. - Вась, не хочешь сам пойти, а - ... я и хелнул, - донеслось из-под одеяла. - Кто бы сомневался, - раздраженно отозвался Серега. -- Статью в газету напиши об этом! И о том, как хернул, и о том, как я из-за тебя позвоночную грыжу заработал! Я промолчал, с тоской взирай на склон, по которому сейчас предстояло карабкаться. Бедная моя спина, бедные мои руки! Мы, крякнув, снова подняли тяжелый сверток и начали восхождение. Почувствовав смещение относительно линии горизонта, Василий снова принялся хулиганить, пиная ногами одеяло и периодически попадая мне по пальцам. - Все, сил моих нет, - простонал я. -- Серег, за убийство сколько дают - За убийство таких -- благодарность в приказе, - зло ответил напарник. -- Вот же вредный, паразит! Жена промолчала, покорно освещая нам дорогу. Мы, совершив последний рывок, натужно кряхтя и дыша не лучше астматика в статусе, выволокли пациента на остановку и бросили одеяло на асфальт. Я, сопя, снова принялся тереть ладони, рассматривая багровую полосу, пересекающую их наискось. - Всю шкуру ободрал... - Проблемы были -- поинтересовалась, подходя, Анна Викторовна. - Никаких. Даже сам идти захотел, только вот устал дорогой, пришлось тащить. - Женщина, вы мне нужны, - сказала врач, доставая карту вызова. -- Когда все началось Пока они общались, мы с напарником распаковали Василия, схватили его за подмышки и понесли по направлению к открытой двери нашей машины. - Сам зайдешь или тебя закинуть -- риторически спросил Серега. После ответа (пациент в очередной сказал, что в точности выполнил указания голосов и что-то "хелнул") мы заломили ему руки и повалили лицом на носилки. Я, взяв широкую вязку, приберегаемую для подобного контингента, обмотал ему ноги, заключив каждую в кольцо, и затянул узлом на станине откидного пандуса носилок. - Все, братец, приехали. Серег, перекурим - Можно, - согласился напарник, доставая пачку. -- Убери свою гадость, я сегодня добрый. Хмыкнув, я пожал плечами, вытянул иностранную сигарету из его запасов, щелкнул зажигалкой и выпустил струю дыма в открытую дверь. - Курим, молодые люди -- ехидно поинтересовалась врач, возвращаясь к машине. Женщина, судя по всему, с нами ехать не собиралась -- поговорив, она растаяла в ночной темноте. Мы опасливо вынули сигареты изо рта, ожидая очередной нахлобучки. - Да ладно, Анна Викторовна, не пьем же. - Ваше счастье. Кстати, могу вас порадовать -- вы молодцы. - В смысле -- недоверчиво вопросил Серега. Уж кто-кто, а наша врач не склонна попросту рассыпать похвалы. -- Чего мы такого сделали - Вдвоем скрутили и притащили бывшего тренера по самбо, - насмешливо произнесла Анна Викторовна. -- Жена его мне рассказала, что в прошлый раз он бригаду и наряд милиции как котят расшвырял -- а их пятеро было. Так что, гордитесь, орлы... Она, посмеиваясь, полезла в кабину, а мы так и остались с полуоткрытыми ртами. - Антоха... - слабым голосом произнес напарник. - Молчи, - выдохнул я. -- Твою ж мамашу в печень, супруга траханная! И молчала же! Да он нас мог там на клочки порвать! Ботинки свои вместо шнурков нами завязать! А я-то еще думаю, где он так руки выкручивать научился! - А фо -- донеслось с носилок. - Не твоего ума дело! -- рыкнул Серега. -- Нет, ты понял, как она нас подставила Ну, курва! Я несколько раз нервно затянулся, чувствуя, как дрожат мышцы рук. Да-а, давно мы так не встревали. Впрочем, понимаю, почему жена больного промолчала -- зная, что из себя представляет наш пациент, я бы лично, на пушечный выстрел к нему не приблизился без милиции. У них хоть дубинки есть! А пока бы мы ждали приезда опергруппы, Василек бы благополучно спалил бы лесную избушку и себя вместе с ней. Все понятно -- но какому риску подвергались мы! Оба стали бы калеками, это в лучшем случае, все по той причине, что эта жена лешего, пожалела, видите ли, своего дуркующего муженька, зараза! А нас кто пожалел Пока я скрипел зубами, Серега, выудив еще одну вязку из раковины, торопливо примотал Василия к носилкам дополнительно, пропустил ленту ему под мышками. - Все, успокоились -- миролюбиво поинтересовалась доктор в окошко переборки. -- Едем Мы хором пробурчали что-то, что могло сойти за согласие. Собственно, вина наша и только наша. Сами полезли, очертя голову, не расспросив вызывающую. Викторовна бы, кстати, сначала все же собрала бы анамнез и, разумеется, вызвала бы наряд милиции. А мы, дурьи головы... Дорогой назад мы молчали. Что-то бормотало радио, грохотали носилки, позвякивал железом ящик с хирургией, на перекладине, предназначенной для крепления капельниц, перезванивались, периодически сталкиваясь, два крючка из гнутой проволоки, сооруженные в свое время для того, чтобы вешать на них флаконы. Да Василий регулярно нарушал наше молчание докладом о том, что он в точности выполнил загадочное поручение своих загадочных собеседников. Мы привычно не обращали внимания, пялясь в окна и периодически бросая взгляд на узлы вязок -- не размотался ли Машина выбралась на приморскую трассу. На колыхающихся во тьме гребешках волн плясали блики лунного света, превращая ночное море в волшебную долину, бескрайнюю, манящую и сказочно красивую. Где-то вдалеке светились несколько огоньков рыболовных катеров, вышедших на ночной лов, а правее от них вспыхивали и гасли проблески стробоскопа и цветные светлячки иллюминации -- катамаран "Рапан" с ночной дискотекой на палубе вышел на свою очередную, трехчасовую, болтанку по волнам. - Веселятся, наверное, - задумчиво произнес Серега, смотревший туда же. -- И Ленка там моя сейчас, тоже... Я кивнул. Серегина благоверная работала на вышеупомянутом катамаране официанткой, причем зарабатывала, к его искренней досаде, гораздо больше его самого, работая только ночами. Напарник с ума сходил каждый раз, когда она уходила на смену -- будучи от природы жутко ревнивым и неспокойным, он каждый раз рычал от злости, представляя, сколько алкоголизированных и наглых "золотых мальчиков", просаживающих там за вечер четыре Серегиных зарплаты, будут откровенно пялиться на стройные Ленины ножки, глубокий вырез униформы, отпускать пьяные сальные шуточки и пытаться ухватить за ягодицу... - Они мне сказали хелни -- я и хелнул, - поддержал разговор пациент. - Да что хернул-то -- не выдержал я. Не то, чтобы меня сильно интересовали подробности, но надо же как-то отвлечь Серегу от грустных мыслей. Вася замолчал, переваривая вопрос, и неожиданно ответил: - Фо-фо! Яйца, фо... - Какие еще яйца - Фвои. Мы переглянулись. - Стоп, Васек, еще раз -- кому ты что хернул и когда - Они сказали -- хелни... - Это мы уже слышали! -- перебил Серега. -- Что ты там с яйцами сделал Больной промолчал, пожевал губами. - Нееее.... - Сережа, - тихо сказал я. -- У меня вдруг появились очень поганые мысли. У тебя тоже - У меня тоже. Ну-ка, щелкни свет! Он, чертыхаясь, принялся разматывать вязки, фиксирующие больного к носилкам. Мы вдвоем, я -- придерживая, он -- толкая, перевернули Василия на спину, после чего я уперся коленом ему в грудь, сдерживая возможные акты агрессии, пока Серега в тылу, зло сопя, расстегивал пуговицы на грязных джинсах больного. - Ты когда мылся в последний раз, обормотина -- донеслось до меня. -- Если от тебя что-то подцеплю, дом свой продашь, чтобы я... аа-а-а-а, Антоха!! Я рывком повернулся, ожидая увидеть коварный финт ногами бывшего самбиста, снова травмировавшего моего напарника -- но увидел целого и невредимого Серегу, с выпученными глазами, тычущим трясущимся пальцем в область паха больного. - Вот... вот же твою мать... да что же это такое, а! Следуя указующему персту, я опустил глаза -- и сглотнул, не веря им. Все бедра психбольного, а также внутренняя поверхность джинсов были покрыты толстой темной коркой засохшей крови, да так обильно, что ткань заскорузла и с трудом гнулась. Мошонка была распорота чем-то острым и казалась сдувшейся с одного бока, потому что яичко там отсутствовало, и, судя по тянущимся в область колена, чудом не разорвавшимся сосудам, находилось где-то там. - Мама моя дорогая, - проблеял я. -- До-октор! Анна Викторовна!! В окошке показалось лицо нашего врача. - В чем дело - У нас ЧП -- больной себе яйца распорол... Машина остановилась, Викторовна торопливо перебралась в салон, разматывая тонометр. Впрочем, в панику не впала -- то ли у нее, как у женщины, отсутствовала чисто мужская реакция на такую травму мужского достоинства, то ли, что наиболее вероятно, с чем-то подобным она уже сталкивалась. - Давление держит, - сухо сказала она, вынимая из ушей дужки фонендоскопа. - Тонометр оставляю, контролируйте гемодинамику каждые пять минут. Будет жаловаться на боль -- наркотики оставляю тоже. Руками попрошу ничего там не трогать, если у вас нет в кармане, случайно, диплома хирурга. Мы, словно в ступоре, пялились на абсолютно спокойно лежащего больного, краем уха фиксируя хлопанье двух дверей. - Николай Павлович, первая больница, приемное, - донесся ровный, словно ничего и не случилось, голос врача. -- Быстро, с мигалкой. В пробках не стоим. Машина рывком дернулась с места, заставив нас схватиться кто за что. Палыч, вероятно, проникся ситуацией, раз превысил свой обычный скоростной барьер и даже не поинтересовался, какие, на ночь глядя, могут быть пробки. - Они мне сказали -- хелни... - осклабился Василий, смотрящий на меня невинным взором праведника. - А ты и послушался, дурачок, - печально сказал я. -- И разворотил себе спермокомбинат. Бедолага. - Не завидую тебе, когда придешь в себя, - поддакнул с крутящегося кресла Серега. -- По мне, так лучше бы тебе и дальше дурковать, Вася. Честное слово... Машина неслась по пустой трассе, разбрасывая синие дрожащие огни мигалки на задремавшую в теплоте летней ночи окрестную зелень и мокрые морские камни. * * * Я втянул в себя дым, закашлялся и сплюнул горькую слюну на газон. В темноте передо мной мерцал экран сотового телефона, и одиннадцать цифр, которые я невесть когда уже успел набрать. Большой палец лежал на кнопке вызова, но нажать ее я так и не решался. Мы стояли в пустом по ночному времени дворе первой больницы, куда привезли нашего незадачливого тренера по самбо. Серега и Анна Викторовна отсутствовали, находись в приемном, а я, отговорившись малой туалетной надобностью, сбежал сюда, на подножку машины, где и сидел в данный самый момент, пялясь в телефон и судорожно соображая, с чего начать разговор, которого я желал больше всего на свете и которого больше всего на свете боялся. Хотя, казалось бы, после недавнего кувыркания с агрессивным Василием меня уже ничто не должно испугать... Ночь была прекрасна, насколько может быть прекрасной летняя ночь в курортном городе. Первая больница размещалась на пологом склоне невысокой горы, занимая корпуса, некогда принадлежащие сгинувшему в смутных годах перестройки санаторию. Поэтому пейзаж вокруг был сплошь санаторный, лишенный казенной практичности и официальности, которая прет изо всех щелей в той же "тройке", придавая ей неприятное сходство с тюремным блоком. Четыре здания, в которых размещались отделения стационара, были окружены выхоленными пальмами, густыми зарослями рододендрона, олеандра и кустами остролиста; клумбы, которые во множестве встречались на извитых дорожках, соединяющих корпуса, были выложены морским камнем, ракушками рапанов и отполированными морем кусочками зеленого стекла, сверкавшими днем, как изумруды. Ночью, конечно, это все было скрыто и не бросалось в глаза, но запах, источаемый цветами, приятно щекотал ноздри, в такт теплому ветерку, слегка отдающему солью моря, шумевшего где-то внизу, за длинной чередой фаланг кипарисов. Небо искрилось мириадами звезд, слегка подернутыми шалью легких облачков, освещаемых огромной луной, которая уже прочно заняла место в зените, изливая свой призрачный серебряный свет на спящий город. Воздух звенел от песен сверчков и лягушек, обитавших в поросшем кувшинками пруду, где некогда плескались золотые рыбки. (повесть дописывается)

Спешу жить.. Так мало осталось... Так мало жизни, что бы успеть заполнить каждый ее уголок Жизнью... Стоит ли писать 100 обязательных пунктов.. И почему 100... наберу столько Или, наоборот, разогнавшись, не успею затормозить-- за мной такое водится :) И какой будет самый первый... первый по значимости... Увидеть чудо, Создать чудо, Прочесть, Увидеть, Посетить, Быть... Быть в двух местах одновременно.. Жить.. Дать жить другим. Понять тех, кто не понял и, пОходя, не промахнувшись, плюнул-таки в душу... Отдать, раздать, поделиться... Споткнуться и встать Улыбаться и петь Дарить Парить Спуститься с небес и не шмякнуться о землю Забыть Услышать твой голос.. Любить ... Интересно...при входе, программа потребует пароль.. Вспомню ли я его через несколько лет

В начале XX века Анри Пуанкаре сделал предположение, что электромагнитный эфир, быть может, принципиально необнаружим. Но добавил, что не считал бы абсурдным и обнаружение эфира. Напомню, эфир это гипотетическая всепроникающая среда, колебания которой обнаруживают себя как свет. Эфир обнаруживает себя свойством, аналогичным упругости и это легко проверить. Но в начале о взрыве в упругой среде. Начальной функцией взрывного возбуждения волн, например, в воздушной среде является ступенчатая функция Хевисайда. Это быстрое нарастание давления в момент взрыва и медленный спад давления после взрыва. Если скорость детонации взрывчатого вещества больше скорости звука в воздухе, распространяется ударная волна в виде однополярного импульса давления с крутым передним фронтом и пологим задним фронтом. По мере удаления от точки взрыва амплитуды и скорость ударной волны уменьшаются, крутизна переднего фронта и длительность импульса также уменьшаются. И на некотором удалении от точки взрыва, скорость распространения ударной волны становится равной скорости звука. Но главное, у волнового импульса появляется отрицательная фаза. Почему появляется отрицательная фаза Причиной тому является упругость среды. Проведем другой эксперимент. Закоротим источник постоянного тока проводником. В цепи будет наблюдаться так в виде ступенчатой функции Хевисайда. Какой формы электромагнитная волна будет распространяться в пространстве Это будет двухполярная волна. Почему появляется отрицательная фаза Потому что эфир имеет свойство, аналогичное упругости. Если бы этого свойства эфир не имел, то свет бы не распространялся. Точно также, если бы воздушная среда не была упругой, то звук тоже не распространялся. Природа не изобилует излишествами. Такие законы волнового движения энергии, как интерференция, дифракция, рефракция, рассеивание, дисперсия одинаковы для звуковых и электромагнитных волн. Даже ударные волны имеют аналогию. Это эффект Вавилова-Черенкова. Частица, имеющая скорость, превышающую скорость света в среде, излучает свечение в виде конуса излучения, как ударная волна от сверхзвукового самолёта. Удивительно другое. Оливер Хевисайд получил формулу сверхсветового излучения заряда ещё в 1892 г. И так, эфир обнаруживает себя свойством, аналогичным упругости и проявляется это возбуждением и распространением двухполярного волнового импульса при включении в электрической цепи постоянного тока. Но эту задачу Оливер Хевисайд решил ещё в конце XIX века. Заряженная частица до какого-то момента покоится, а затем мгновенно ускоряется и дальше движется с постоянной скоростью. При этом возникает излучение и Хевисайд определяет поле этого излучения. Вот откуда уверенность Хевисайда в существовании эфира. Электромагнитная упругость эфира есть основное свойство эфира. Поэтому с признанием теории относительности научное сообщество несколько погорячилось. Надо было изучать Хевисайда. Что касается сообщений про обнаружение эфирного ветра, то это непроверенные наблюдения. Почему должен быть эфирный ветер Могу раскрыть тайну эфира. Можем ли мы обнаружить электромагнитную волну частотой 1 Гц, т.е. с периодом 1 сек. Можем. А с периодом 100 лет Проблематично, 100 лет надо ещё прожить для наблюдения. А 1000 лет А если период электромагнитной волны бесконечность Так вот, эфир есть электромагнитная волна с бесконечным периодом. Любое ускоренное движение заряженной частицы или магнита генерирует или модулирует в этом поле электромагнитное излучение. Это, конечно, уже мои фантазии. Тем не менее, эфир проявляется косвенно в виде электромагнитной упругости и это проверяется экспериментально. Поэтому предсказание Пуанкаре о возможности обнаружения эфира оказалось верным. Кстати, в методе электромеханических аналогий упругости соответствует ёмкость.

Ленин и Сталин знали, что есть предел, за которым воровство не преступно, а глупо и смешно, хотя от этого оно не перестает быть уголовно наказуемым преступлением. Они знали, что высшие государственные, партийные, дипломатические и научные посты наглухо закрывают дорогу к любой краже на личном (это когда обворовывается народ) и на государственном (это когда обворовываются потомки) уровне. Кравчук, Кучма и Ющенко этих пределов не чувствуют и знать не хотят. Они совершенно искренне считают, что именно высшие посты открывают им дорогу к беспрепятственному и никакими пределами не ограниченному личному обогащению. И это не голословные обвинения. Стоит только посмотреть, как и на что живут отпрыски сих государственных мужей, которые, конечно не виноваты в том, что их папаши обыкновенные ворюги. Так что презумпция невиновности здесь ни при чем. Присяжные заседатели в лице всего украинского народа давно уже вынесли свой вердикт, который обжалованию не подлежит: "Виновен. В кутузку!".

"Встал поутру, умылся, привел себя в порядок - и сразу же приведи в порядок свою планету" (А.Экзюпери) "Будешь плохо учиться, пойдешь пол мыть, или двор мести". Я уверена, многие родители хотя бы раз в жизни, говорили эти, или подобные слова, своим нерадивым чадам. Пытаясь мотивировать их на хорошую учебу и прилежание и, имея в виду профессию уборщицы и дворника, как образец неудавшейся жизни и низкого социального статуса. Когда-то и мне это говорили в детстве и я, наверно, в порыве гнева и беспомощности, повторяла их своей дочери. Но время идет, а с годами каждый человек на многие вещи начинает смотреть иначе. Многие из нас, следуя напутствию своих родителей, изо всех сил, всю свою жизнь стараются соответствовать: хорошо учиться, окончить ВУЗ, получить престижную работу и т.д. Кому-то везет в этом больше, кому-то меньше. В этом старании и рвении проходят годы. Наши дети растут как-то сами по себе, ожидая, когда наступят лучшие времена и у их родителей появится больше свободного времени, для общения с ними. Непрочитанные книги молча и терпеливо ждут, когда же о них вспомнят, возьмут в руки и захотят окунуться в чарующий мир мудрости и приключений. Ждут и любимые занятия, увлечения, запрятанные в потаенные уголки нашей души -- когда придет время. А оно все не приходит. "Жизнь -- это то, что случается с нами, пока мы строим планы на будущее" (Джон Леннон) Мы всю жизнь подчинены схеме: работа-дом, дом-работа. И работа в этой цепи занимает у многих большее место, чем дом. Но, увы, спрыгнуть со скоростного экспресса под названием "жизнь в социуме" - практически невозможно. Это значит потерять все, что называется социальным статусом: должность, денежное содержание, определенный круг общения и соответственно возможность оплачивать квартиру, школу, детский сад, кредит, машину, телефоны и т.д. Замкнутый круг. И, пробегая утром мимо дворника с метлой, философски смотрящего куда-то вдаль, поймаешь себя однажды на мысли: а что такое жить правильно Что есть правильно, по самому Большому счету жизни И что мы знаем о них, об этих людях с метлами и лопатами в руках Дядя БОРЯ: В доме моего детства по улице Косарева, дом 34 был очень хороший дворник -- дядя Боря (прошу прощения, если за давностью лет, ошибусь и не правильно назову имя этого человека). Или вырос он в очень крепкой крестьянской семье, или сам мечтал о собственном участке земли, но относился он к закрепленной за ним, как за дворником, территории, словно к собственному приусадебному хозяйству. Не просто убирал мусор, а красил заборчики и детские площадки, высаживал цветы и ревностно ухаживал потом за клумбами. Белил деревья, устанавливал самодельные мусорницы и даже сухие ветки деревьев складывал в поленницу. Вокруг него всегда собиралась местная ребятня, а он деловито приобщал их к благоустройству нашего двора. Я думаю, что те дети, которые помогали дяде-дворнику собирать сухие ветки, белить деревья и поливать цветы в нашем дворе, став взрослыми людьми, вряд ли станут бездумно бросать мусор на улицах: а вдруг, здесь работает дворником тот самый дядя Боря АНВАР: Когда-то, на заре перестройки, мы жили в доме 2 по улице Яковлева. И я видела своими глазами, как наш слесарь сам обзванивал двери квартир и спрашивал: не надо ли что подчинить, не бегут ли краны, батареи и т.д. Просто так, без вызова, для профилактики. Этого замечательного слесаря (кстати, всегда опрятного и не пьющего) звали Анвар. Он приехал в Омск из средней Азии. Не просто приехал, а сбежал со своей невестой, которую он очень сильно любил, но не мог заплатить за нее выкуп ее отцу. И тогда они вместе решили сбежать. Здесь в Омске Анвар работал сразу в трех местах: слесарем, дворником и еще ночным грузчиком в соседнем продуктовом магазине. У него была цель -- накопить денег на выкуп, вернуться домой и попросить официально руки своей возлюбленной у ее родителей. Со всеми своими обязанностями Анвар справлялся отлично. Кроме того, пожилые люди, которым было трудно ходить, просили его купить им то хлеба, то молока и он никому не отказывал. До сих пор греют душу приятные воспоминания: выйдешь летним утром из подъезда, а у дома вся зелень, деревья, елочки, кустарник и цветы, асфальтовая дорожка сияют чистотой и благоухают свежестью и влагой. Каждое утро в летнее время Анвар подключал шланг и поливал все зеленые насаждения и асфальт возле дома. Такую ухоженность я встречала разве, что у здания Областной администрации. Баба ВАЛЯ: в 90-е годы довелось мне проживать в доме 6В по улице Бархатовой. Наш двор был большим, очень зеленым и уютным. И каждое утро я встречала на улице пожилую женщину, которая в любую погоду и зимой и летом мела двор, сгребала снег, собирала в мешки и коробки крупный мусор. Как выяснилось позже баба Валя (Валентина Васильевна) проживала в нашем подъезде и воспитывала вместе с мужем двух внучек школьного возраста. У современных родителей часто не хватает времени на воспитание собственных детей. И девочки росли у бабушки с дедушкой. Пенсии не хватало, пришлось бабе Вале подрабатывать в нашем доме дворником. Пожилые люди со всей ответственностью относились к воспитанию внучек: прививали девочкам хорошие манеры, приучали к чтению, следили за правильным питанием. И результаты были на лицо: Валя и Ксюша (так звали их внучек) учились практически на одни пятерки. Баба Валя и мою дочку помогла мне растить. Когда закончился у меня отпуск по уходу за ребенком и, пришло время - выходить на работу, мне понадобилась няня. Баба Валя забирала мою дочку Аню из детского садика, а позже помогала вместе со своими, уже почти взрослыми внучками, делать Анне уроки в начальных классах. В маленьком возрасте моя дочка даже считала бабу Валю своей родной бабушкой. А я считаю, что это мой ангел-хранитель свел меня с этой замечательной семьей в тот момент, когда мне было очень трудно. Спасибо им большое за все! ДМИТРИЙ: Истории известны случаи, когда будущие звезды рок-музыки, знаменитые музыканты, или писатели начинали свой трудовой и творческий путь дворниками, грузчиками, или кочегарами, как, например, солист группы "Кино" Виктор Цой. В одном из Омских Домов культуры многие годы работает дворником уникальный человек -- мастер спорта по дзюдо. Дмитрий сделал увлечение спортом главным в своей жизни и разумно по-спортивному распределил жизненное время и пространство. Утром -- уборка вверенной территории от мусора и снега, а в остальное время - тренировки, подготовка к соревнованиям. И руководство Дома культуры лояльно относится к дворнику, который может иногда отсутствовать несколько дней, или неделю по причине участия в соревнованиях. Зато не пьет и вообще человек знаменитый, честь города и страны защищает. ЛЮДМИЛА: Во дворе дома, в котором сейчас проживает моя семья, в городке Нефтяников работает дворником женщина по имени Людмила. Каждое утро с невероятной скоростью и старанием она убирает, последствия ночных посиделок. Рядом парк и желающих отдохнуть с бутылкой пива, а то и водочкой на скамейках возле подъездов всегда немало. Но благодаря этой замечательной женщине наши дворы по утрам быстро очищаются от мусора. Плохо бывает, когда Людмила уходит в отпуск, вот тогда -- просто беда, сразу видно остались дворы без хозяйки. Не бросай нас, Людмила, пожалуйста, а то мы грязью зарастем. И таких людей найдется не мало среди представителей самых простых и низкооплачиваемых профессий, которые на языке работодателей называются: "неквалифицированный рабочий труд". Они не произносят громких речей с высоких трибун, не дают обещаний своему народу, сделать нашу жизнь лучше, чище, богаче. Они просто встают рано поутру, умываются, берут в руки лопату, метлу, или швабру и идут убирать грязь и мусор за всеми нами. И большое человеческое спасибо им за то, что утром, выйдя из своего подъезда, я могу любоваться цветущим кустом сирени, или щебетом птиц, а не запинаться о пустые, брошенные бутылки, стаканы, окурки. Спасибо им за то, что мы еще можем видеть наш мир чистым и убранным и забывать о том, кто мы есть на самом деле для нашей планеты земля. Я не призываю всех поголовно пойти работать дворниками. Я хочу, чтобы мы по чаще вспоминали, что чистота наших дворов и улиц -- это дело рук людей, которые в большинстве своем заслуживают уважения. А забота о чистоте окружающего нас пространства в широком понимании этого слова -- должна быть делом каждого человека по мере сил и возможностей. Ольга Даниленко

Ищите женщину... Вы, вероятно, помните начало 1990-х... Тогда партия Авода была в поисках... Она, словно известный философ древности, бродила денно и нощно с зажженной свечой в поисках женщины... То был не просто поиск, когда заглядывают в каждую щелочку в полу, не проходят мимо ни одного уголка, не забывают заглянуть в самый дальний уголок старого комода... Искали женщину... И не просто женщину, а ту, которая могла бы представить набиравших тогда силу новых репатриантов. И не просто женщину, которая владеет русским языком, имеет высшее образование, "политически подкована в реалиях современного Израиля", имеет опыт общения с людьми и обладает умением убеждать и... которая проживает в Стране не менее ... 17 лет... Вам не кажется, что искали не какую-то абстрактную представительницу прекрасного пола, а, КОНКРЕТНО - г-жу Софу Ландвер Что случилось потом Это уже не совсем важно... Важно было, прежде всего, организовать компанию "поиска в трех соснах"... И это было сделано... Потом случилось так, что ее "патроны" отошли в сторону... Ей уже стало не интересно "удить рыбку в пруду" под названием "партия Авода"... Но, вскоре, она появилась на горизонте другого места под именем "Замок партии Наш Дом Израиль". Вы также помните, что сейчас работает международная комиссия Тиркеля, которая занимается расследованием Героизма наших солдат... И здесь снова возникла весьма "пикантная" ситуация... Оказалось, что местные феминистки, вдруг, проснувшись от сладкого сна, решили опротестовать состав комиссии... Оказалось, что в ее состав не включена ни одна дама... Какая жалость!! А где вы, уважаемые феминистки, были недели три назад, когда все только начиналось А наш Верховный суд Он, как всегда, удовлетворил ваши весьма нелепые требования, "позабыв", при этом, пояснения из канцелярии премьера о том, что те представительницы, к кому обращались, по тем или иным причинам, отказывались от участия... Но, мне кажется, что была и есть одна единственная дама, которая бы, "с самым толстым удовольствием", взяла на себя роль члена комиссии Тиркеля по расследованию событий 31 мая 2010 года... Ее зовут Циппи Ливни, лидер партии Кадима... И как это о ней забыли!!

ГЛАВА 3 9 июля, среда В среду около полудня Сорокин вернулся с совещания в прокуратуре и собрал всех у себя. Временно исполняющий обязанности начальника отдела по раскрытию умышленных убийств был недоволен и раздражен. - Мне сейчас прокурор такой раздолбон устроил из-за этого Фролова! Говорит, обычная бытовуха, к тому же с лицом1, чего возитесь! Не можете какого-то менеджера поймать! Хорошо он еще не знает о том, что вы его вчера упустили, - Саша немного помолчал, - Что, совсем никаких идей нет Никто ему не ответил. Молодцов тоже предпочел пока умолчать про своего агента. Чтоб не сглазить... - Еще из-за бумаг наехал. ОПД2 почти пустое. Надо хоть каких-нибудь справок набросать. Кстати, про День города не забыли Форму все выстирали - Я еще даже не искал... - ответил Слава. - Херово! -- воскликнул Сорокин, - Значит, так... Следак сказал, что ему утром звонили эксперты. По ножу и биология, и дактилоскопия готовы. Эка быстро, однако управились, суток не прошло. Евсееву самому некогда, просил нас заключения забрать. Слава, займись. Вдруг что-нибудь новое выяснится. Лахтин кивнул. - Так, Леха... Съезди-ка ты еще раз к вдове Москвина, поговори с ней обстоятельней, может у него враги какие были, а то мы уперлись в этого Фролова. Конечно, самая простая версия... - Да брось, Саня! Все там с Фроловым ясно. Он это, зуб даю! Чего время тратить! - Съезди, я тебе говорю! Лишним не будет. Все равно больше делать нечего. - Ну, хорошо, - согласился Устинов. - А пока Фролова не поймали, придется прокуратуру чем-то другим ублажать. Надо что-нибудь из старого поднять. У нас с начала года восемь нераскрытых убийств!.. Эдик, работай. А попутно Фролова ищи. Бумажную работу я так и быть беру на себя. Эх, раньше впятером работали, все успевали! А сейчас один ушел и народу уже не хватает. Странно... Короче, работаем. Оперативники разошлись выполнять поручения старшего. Спустившись на четвертый этаж, Лахтин зашел в экспертно-криминалистический отдел. Эксперт только что откуда-то вернулся и отпирал дверь своего кабинета. Завидев в конце коридора "убойщика", он улыбнулся: - О, ты ко мне - Да. Экспертиза готова - Заходи. Сейчас разберемся, - эксперт пропустил Славу в кабинет. Зайдя следом, он бросил на подоконник пакет и подошел к столу. Порывшись среди бумаг, лежащих на нем, он выудил два скрепленных между собой листка. - По убийству Москвина, если не ошибаюсь - Да, - кивнул опер. Эксперт мельком глянул в бумаги и снова посмотрел на Лахтина. - Ага. Короче, на рукоятке ножа я обнаружил только частичные отпечатки -- там же ручка рифленая, все стереть он не смог - идентификации они не подлежат. Но, если вдруг задержите кого-нибудь, можем попробовать сравнить. Хотя, конечно, гарантий дать не могу, - он протянул заключение. - Ну, и на том спасибо. Ладно, забегай! -- Слава вышел от эксперта. Затем он напросился к патрульным, чтобы те подкинули его до судебно-медицинской экспертизы. Разыскав там эксперта, Лахтин поинтересовался у него результатами. - В общем, на ноже без сомнения кровь Москвина, - ответил ему медик. Чувствовалось, что он был слегка поддат, - Этим ножиком его почикали. А вот на вещах из сумки, которую вы привезли, я следов крови не обнаружил, уж извиняйте. - Понятно, - прихватив еще несколько листов с заключениями, Лахтин покинул здание судебно-медицинской экспертизы. Теперь предстояло переснять с этих документов копии, чтобы вложить в ОПД, и отдать их следователю. Устинов тем временем сидел в кресле в гостиной квартиры Москвиных. Слева от него на диване расположилась Евгения. Глаза ее были слегка припухшими от слез, но вообще она держалась стойко и согласилась побеседовать с оперативником. Леша обвел глазами комнату. Закрытые, несмотря на солнечный день, шторы; дорогая стенка, телевизор, мягкая мебель и стеклянный журнальный столик. Ничего примечательного. А между тем, убийца четко знал, где лежат деньги. Никакого беспорядка на момент обнаружения трупа в квартире не наблюдалось. А может, убийца и не брал деньги Может, их вообще не было Или их взяла сама Евгения Но с какой целью Ведь в любом случае деньги достались бы ей. Он посмотрел на Евгению. - Скажите, а на что копил деньги ваш муж Ведь не просто же так он их складывал Детей у вас нет... Женщина пожала плечами. - Да ни на что особенно он не копил... Машина была, дача, ремонт в квартире недавно сделали, обставили. Собирались в августе съездить куда-нибудь за границу, отдохнуть. А так... Вадим считал, что под рукой всегда должна быть крупная сумма денег, на всякий случай. - На кого было оформлено имущество - Машина и дача на меня, чтобы налогов меньше платить. А квартира на Вадима. - Кому теперь все отойдет Родители у него есть, братья-сестры - Родителей уже несколько лет нет. Есть старший брат, но он уже почти три года живет в Москве, у него там свой бизнес, дом в Подмосковье. Последний раз приезжал в новогодние праздники, они особо не общались. Я ему уже позвонила, на днях должен прилететь на похороны. Ну, а имущество видимо останется мне, больше некому. Я не думаю, что брат станет на что-то претендовать. Леша задумался. Нет, ни к чему Евгении было брать деньги и уж тем более убивать мужа. Напротив, пока он был жив -- зарабатывал деньги, а сейчас придется довольствоваться тем, что осталось. Нет здесь мотива. - Враги у него были -- сменил тему опер. - Вы знаете, я даже не в курсе. Он меня в свои дела не посвящал, я все равно ничего в этом не понимаю. Но думаю, что были наверное... Но здесь я вам помочь ничем не смогу. - То есть он никогда ни упоминал о своих проблемах, не говорил, что ему кто-то угрожает, не называл имен своих партнеров Может быть, звонки какие-то странные были Евгения напрягла память. - Про угрозы он точно ничего не говорил. Звонки... Не припомню. Партнеров называл, скорее всего, но я, к сожалению, не помню. - Постарайтесь вспомнить! - Нет, не смогу. Говорил он это вскользь, и мне ни к чему было их запоминать. А насчет проблем... Так там он чаще всего жаловался, что не успевает по срокам. - Его партнеры, когда-нибудь бывали у вас в гостях - Нет, никогда. Устинова осенило: - А где хранятся его бумаги! Можно на них взглянуть - Да, сейчас... Евгения поднялась с дивана и подошла к шкафу. Выдвинув ящик секретера, она начала вытаскивать какие-то официальные документы. Леша тоже встал и прошелся по комнате к окну. Раздвинув шторы, он выглянул во двор. Потом обернулся к женщине. - А за эти дни никто не звонил, не интересовался Вадимом - Было несколько звонков, они должны были что-то подписывать, но я сразу сказала, что ничего в этом не понимаю. - И что - Жаловались. Спрашивали, как теперь быть. - Телефонов не оставляли - Нет, - она, наконец, выудила все бумаги, собрала их в стопочку и подала оперу, - Вот все. Стопка оказалась довольно толстой. Леша даже пожалел, что ухватился за эту идею. Теперь предстояло разбираться в деловой документации. Человеку, ничего не смыслящему в этом, такой труд может показаться адским. - Спасибо, - он направился к двери. - Скажите, а когда можно будет забрать тело из морга -- поинтересовалась Евгения, когда Устинов уже открывал дверь. - Думаю, дня через два. Хотя вам лучше обратиться к следователю... - Хорошо. Оперативник вышел на лестницу. Вечером он сидел в кабинете Сорокина и, показывая ему документы, рассказывал про беседу с вдовой. - Ничего интересного выяснить не удалось... Как я и говорил. Зря время потратил... - Славка тоже экспертизы привез. Отпечатки на ноже частичные, кровь на клинке -- Москвина, на одежде крови не обнаружено... - Идеи - Ну, Эдик со Славой занимаются Фроловым... А для тебя у меня будет особое задание. Разберись с бумагами, составь список всех, с кем имел дела Москвин. Затем пробей их по судимости и обзвони каждого. - Ничего себе! Это ж сколько работы! Охренеть можно! - Ладно, можешь не обзванивать, просто пробей. При необходимости задействуй Лахтина. Работай. Устинов вздохнул и, прихватив бумаги, вышел из кабинета.

На улице было очень жарко и девочки решили пойти позагорать. Аня взяла плед, который ей сшила мама и пошла к пруду, где ее уже ждали подружки. Девочки нашли местечко у воды и стали загорать. На солнце Аня быстро уснула. Когда она проснулась, она увидела рядом с собой маленькую всего лишь с ладонь девочку. Маленькая девочка была в платье из лепестков и в короне из паутинки и капелек росы. Подруги девочки крепко спали. - Ты кто -- спросила удивленная девочка - Я принцесса фей Розалленда. Лунники мне рассказали про тебя, и я решила пригласить тебя к себе в страну фей -- Фиомену. Вот, возьми приглашение. Фея протянула девочке цветок, вырезанный из камня. - Одень его и ты сможешь попасть в мою страну. Следуй за мной -- и фея полетела к неожиданно появившемуся лесу. "Ну, раз лунники с ней знакомы, то я могу сходить к ней в гости". Подумала Аня и побежала за феей. В лесу все вокруг было волшебных цветов - ярко-изумрудного, ало-красного, ярко-желтого. Когда девочки прошли сквозь лес, они вышли на поляну, где стоял небольшой дворец. Дворец был сплетением деревьев, цветов, паутинки. Внутрь Аня зайти не смогла -- замок был ей по пояс. Но, обойдя вокруг, девочка увидела конюшни с миниатюрными единорогами, пегасами, кентаврами и просто лошадьми. Еще там был огромный (для фей) сад, где жили самые странные животные -- прекрасные криолы (отчасти орлы, отчасти кошки) и таинственные Фиоменские волки, которые имели все паранормальные способности. В Алмазном пруду жили волшебные рыбы -- Золотая Рыбка, Щука и другие. Сами фиоменцы жили в домиках вокруг дворца. Домики были сделаны также как и дворец -- из деревьев, цветов и паутины. Но вот уже наступил вечер, и девочке надо было возвращаться домой. Розалленда проводила новую подругу до пруда в человеческом мире. - Пообещай мне, что однажды ты придешь к нам снова. Может нескоро, но придешь. - Обещаю. А... - девочка хотела спросить, как она попадет в Фиомену, но тут ее разбудили: - Аня вставай! Нам пора домой! Девочка потянулась к шее и нащупала там каменный цветок, висящий рядом с Лунным камнем.

ЮНАЯ АКСЕЛЕРАТКА. ЭТО НАШИ ДЕТИ, - КАКИЕ ОНИ БУДУТ, КОГДА ВЫРАСТУТ

Священный Синод Русской Православной Церкви на заседании, состоявшемся 26 июля 2010 года в Киеве, утвердил состав Патриаршего совета по культуре (журнал 77). Председатель Совета по культуре -- Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Заместителем председателя назначен митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий; ответственный секретарь Совета -- архимандрит Тихон (Шевкунов), наместник Сретенского монастыря г. Москвы. Также в состав Патриаршего совета по культуре вошли: митрополит Волоколамский Иларион, председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, архиепископ Берлинско-Германский и Великобританский Марк, протоиерей Всеволод Чаплин, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества, Безруков Сергей Витальевич, народный артист России, Бурляев Николай Петрович, народный артист России, Вяземский Юрий Павлович, заведующий кафедрой мировой литературы и культуры МГИМО (У) МИД, Гагарина Елена Юрьевна, генеральный директор Государственного историко-культурного музея-заповедника "Московский Кремль", Кинчев Константин Евгеньевич, музыкант, поэт, Кублановский Юрий Михайлович, поэт, член Союза писателей России, Легойда Владимир Романович, председатель Синодального информационного отдела, Лиепа Андрис Марисович, народный артист России, Лупан Виктор Николаевич, глава редакционного совета газеты "Русская мысль", Нестеренко Василий Игоревич, народный художник России, действительный член Российской академии художеств, Пахмутова Александра Николаевна, композитор-песенник (по согласованию), Петренко Алексей Васильевич, народный артист РСФСР, Пузаков Алексей Александрович, заслуженный артист России, регент Московского синодального хора, Распутин Валентин Григорьевич, писатель, сопредседатель Союза писателей России (по согласованию), Рыбников Алексей Львович, композитор, народный артист России, Сарабьянов Владимир Дмитриевич, реставратор высшей квалификации, кандидат искусствознания, Соколов Александр Сергеевич, профессор, ректор Московской государственной консерватории имени П.И. Чайковского, Спиваков Владимир Теодорович, народный артист СССР, руководитель Национального филармонического оркестра России, Толочко Петр Петрович, председатель Украинского общества охраны памятников истории и культуры, профессор, академик НАНУ, директор Института археологии НАН Украины, Тухманов Давид Федорович, композитор, народный артист России, Федосеев Владимир Иванович, народный артист СССР, главный дирижер и художественный руководитель Большого симфонического оркестра имени П.И. Чайковского, Хотиненко Владимир Иванович, кинорежиссер, народный артист России, Шумаков Сергей Леонидович, главный редактор телевизионного канала "Культура" и другие. Почетными членами Патриаршего совета по культуре стали: Боков Андрей Владимирович, президент Союза архитекторов России, Ганичев Валерий Николаевич, председатель правления Союза писателей России, Глазунов Илья Сергеевич, народный художник СССР, академик Российской академии художеств, ректор Российской академии живописи, ваяния и зодчества, Ковальчук Андрей Николаевич, председатель Союза художников России, народный художник России, член президиума Российской академии художеств, Кудрявцев Александр Петрович, президент Российской академии архитектуры и строительных наук, профессор, кандидат архитектуры, заслуженный архитектор РФ, Михалков Никита Сергеевич, народный артист России, председатель Союза кинематографистов России, Церетели Зураб Константинович, народный художник СССР, президент Российской академии художеств. Пресс-служба Патриарха Московского и всея Руси

Изнуряющая Московская жара напомнила мне давние события. Дело было несколько лет назад в Питере. Мы с Поленькой приехали туда (как всегда) лечиться и поселились у моей подруги. Можно сказать на головах друг у друга жили. Подруга снимала очень небольшую жилплощать, а мы ещё уплотнили их тесный коллектив. Комфорт получился сомнительным, но, по крайней мере , нам было не скучно. В те дни в Питере также стояла жара. Ночью 25 в плюсе. Я не говорю уже про день. Ходили все липкие от пота, с румяными лицами и при первой возможности раздевались догола. Взрослым было тяжело, что уж говорить о детях. Полинушка тогда совсем не имела терморегуляции и поэтому брала температуру окружающей среды. Короче, хреново девчонке было. От того и капризничала по делу и без дела. По ночам тоже не прекращала этого занятия. Я была уже на взводе. Но, видимо, комплект прелестей, приготовленных нам Вселенной, был не полным. Старшая дочь подруги принесла в дом котёнка. "Ах! Он такой маленький! Такой несчастный!". Несчастного, как водится, первым делом накормили до отвала. Всем, что было в наличии. Ещё и умилялись: "Надо же, какой неприхотливый и всеядный котёнок попался". Только потом мы поняли, что переусердствовали в своих заботах о брате нашем меньшом. Когда всё съеденное, через положенное время, начало диарейно выплёскиваться из малыша во все углы. Аромат стоял соответствующий. (А я, на свою беду, очень чувствительна к запахам). Вдобавок, этот заморыш, не переставая жалобно мяукал. Наверное, животик болел. Теперь они с Полей пели дуэтом. Полная гармония. Наступила не приносящая прохлады ночь. Котёнок, чувствуя в Полине родственную душу, спать хотел исключительно на нашем с дочей ложе. Он настырно укладывался поверх одеяла, сколько бы я его ни сбрасывала. Ослабленная жарой и постоянным детским плачем, я проиграла в этой битве. Сон сморил меня, едва Полина ненадолго угомонилась. Коты и жара уже не казались помехой. Но спокойного сна в эту ночь мне не завезли. Полина проснулась и задалась целью разбудить всех. У неё без труда это получилось. Ведь ей ещё и невыносимая духота помогала. Хотя, похоже, не только духота. Принюхавшись, я ощутила, что лежу в кошачьем горшке. И не я туда переместилась, а он сам ко мне пришёл. Оказалось, прожорливый, но ленивый котик, не утруждал себя ночным хождением до лотка. Он обделал всю нашу кровать и не единожды за короткое время. Представьте моё состояние: от жары хочется вывернуться наизнанку, Полина рыдает, разбудила младшую дочку подруги (я чувствую свою вину из-за этого), подруга, конечно, проснулась тоже и с таким же желанием "изнанки". И по всей комнате запах кошачьих нездоровых испражнений, эпицентр которого находится непосредственно на мне (горячей воды у нас не было, если что). Всё! Мозаика сложилась. Все составляющие есть. Можно начинать истерику. Ну, или хохотать. От невозможности что-то изменить в ситуации, я постаралась хоть один плюс в ней найти. И тут меня осенило! И я громко объявила (всё равно уже никто не спал): "Говно к деньгам!!! Деньги ко мне прут, как бы я ни отбивалась. Сами видите". И мы с подругой начали смеяться, плюнув на всё. И сразу жара показалась не такой уж и изнуряющей. И Полина не первый раз в своей жизни плачет--чего уж так психовать. Да и запах не такая уж катастрофа. ВСЁ РАВНО ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА! У меня есть подруга, которая близкий и родной мне человек. А это многого стоит. Кстати, Вселенная, по достоинству оценила и приняла к сведению мою установку. Вскоре я получила в дар очень солидную сумму денег. Это была "манна небесная" в натуральном виде. Я их абсолютно не ждала, но они были как никогда кстати. Так что смейтесь, москвичи, смейтесь! Не упускайте такой удачный шанс. И, смеясь, смело загадывайте свои самые неисполнимые, самые наглые желания. Они обязательно исполнятся. Поверьте опытной волшебнице.

Пасхальная неделя, слава Б-г"у -- в самом разгаре, а по сему -- продолжаем размышления на околобиблейские темы. Продолжим же наши исследования в антиэнтропийном ключе, т.е. посмотрим -- насколько религиозные доктрины способствуют уменьшению энтропии, как меры неопределённости состояния системы этого мира (если вообще способствуют). Ибо неопределённость нами не приветствуется, т.к. неясность законов, с одной стороны, не снимает ответственности за их невыполнение, а с другой -- привносит элемент хаотической несвободы, как бы парадоксально, на первый взгляд, это ни звучало. На этот раз хотелось бы попристальней присмотреться к доктрине греха, да не простого, а смертного, и даже самого смертного -- гордыни. Для начала -- небольшой обзор представлений о гордыне с точки зрения основных религиозных конфессий. Забавно, что Вики гордыню ставит на первое место с списке грехов католической церкви (1-е из 7-ми), а православной -- на последнее (8-е из 8-ми, на 1-м у них, оказывается, чревоугодие). Не будучи профессионалом от религии, не могу сказать насколько такая расстановка справедлива (может ли кто из профессиональных православных подсказать). В иудаизме к гордыне отношение неважное, но не катастрофическое, как о грехе, да ещё смертном и речи не идёт. Как выяснилось -- у иудеев насчитывается 613 заповедей (некоторые из них особенно симпатичны, к примеру, Предписывающие - 185 -- 188, такой вот фольклорный элемент), и нарушение каждой из них уже есть грех (авера, что можно трактовать, например, как авера, т.е. отрицание или отсутствие веры, и не отсюда ли пошло хорошо всем известное афёра) -- таким образом, само понятие греха, на наш взгляд, претерпевает изрядную инфляцию. Кстати -- в Вики напрочь отсутствует статья о хуцпе (иудейская сверхнаглость, что явно по смыслу смыкается с гордыней), при том, что таковая по всей видимости когда-то существовала, но была нагло выкошена (что характерно -- сейчас на запрос о хуцпе предлагается насладиться хумппой -- весёленькая замена, наши финские товарищи будут несомненно довольны) -- остаются ли ещё у кого сомнения в идеологической ангажированности Вики О прочих же конфессиях она скромно умалчивает, но окольными путями удаётся выяснить, что в исламе гордыня вообще не входит в перечень грехов (у них самый страшный -- неверие, вполне себе авраамично), притом, что на специальных исламских богословских сайтах гордыня всё-таки упоминается. У дхармистов же понятие о грехе и вовсе вырождено в наработку слепой кармы, как вырождены и понятия о боге, завете, законе (или напротив -- не есть ли это наиболее здоровое мироощущение предмет для отдельного разбирательства). Казалось бы -- причём здесь энтропия А вот при чём. Очень грубо -- представим себе два мира: тонкий, в котором времени нет, а есть только свет, который везде и всегда, в нём ничего не длится, но лишь случается, причины и следствия имеют произвольный порядок (как аналог -- мир снов); и мир -- ну пусть будет "толстый" - наш, в котором всё с точностью до ровно наоборот -- причины и следствия железно взаимообусловлены, время -- длится, и даже свет имеет конечную скорость (ой ли я таки склоняюсь, что это одна из гипотез, ибо тут прослеживается явный оксюморон -- конечна, но абсолютна во всех инерциальных системах отсчёта). В нём ни когда ни что не случается мгновенно (так и хочется уточнить -- бесплатно), и даже одновременность относительна (если тов. Эйнштейн не пошутил), между любыми событиями в обязательном порядке имеется временной лаг (возможно, существует и минимальная порция -- квант времени), что обусловлено наличием массы и инертности. Кстати сказать, возможно, этот самый временной зазор -- есть не несовершенство мира, а наоборот -- защитная реакция среды от непродуманных волевых решений, своеобразная "защита от дурака", вмонтированная в законы материи, позволяющая на определённом этапе развития процесса его "переиграть", остановить, переменить решение -- ведь это страшно себе представить -- что было бы, если бы ВСЕ наши помыслы и желания свершались МГНОВЕННО, как во сне! Тут ни какой нравственной гигиеной не убережёшься, ибо если не ты -- то тебя, и так до дурной бесконечности... А так -- инструмент длительности-времени даёт поправку "на ветер" -- на возможность совершения, осмысления и исправления ошибки, хотя и "фонит" в событийной области спектра, оборачивается "фидбэками", но, тем не менее -- вполне рабочий и применимый. С позиции того, что все мы есть свободные духи, добровольно принявшие чин ученичества в плотной материи -- время можно назвать ученическим билетом или дорожной картой этого мира. Одна из особенностей толстого мира есть постоянное стремление более обеспеченных энергией элементов "поделиться" ею (энергией) с менее обеспеченными элементами системы (от более нагретых тел к менее нагретым), такой вот замечательный "альтруистический" второй закон термодинамики (неплохая компания "справедливому" первому -- сохранения энергии), при котором "творческий беспорядок" необратимо проигрывает "унылому порядку", что мы и называем возрастанием энтропии или такой вот "унылостью", серостью, усреднённостью, несвободой, детерминизмом, остыванием, смертью, погружением в Навь. Что, прямо скажем, не здорово. Всё это легко и непринуждённо вписывается в концепцию "ленности мироздания", т.е. богатому всегда легче потерять, чем приумножить, а нищему -- подобрать плохо лежащее, чем заработать. Иное -- будет требовать дополнительных затрат и сверх-усилий, о коих речь пойдёт ниже. Далее: в толстом мире существует и такое прямо противоположное энтропии (по крайней мере в фазе роста) интересное явление, как жизнь, которая имеет ограниченную длительность и при этом склонна к экспансии, максимально возможному продлению во времени своего существования и самовоспроизводству. Вообще-то -- это дьявольская изощрённость -- устроить мир так, что он существует, существовал и будет существовать до, после и во время тебя, тогда как ты будешь иметь только текущий опыт и недоумевать -- откуда же всё берётся и куда девается Но -- она -- жизнь, хрупка и требует более изощрённых кунштюков для обеспечения самоё себя, чем надежда на "справедливость" и "альтруистичность" физических законов, простое "непротивление" и пассивный самораспад, что, впрочем, при любом исходе случается в фазе старения и смерти. ИТАК, гордыня. Так вот она-то и есть такой своеобразный кунштюк, подарок -- тонкого мира (от Люцифера или Прометея в контексте архетипов -- от нашего стола вашему столу) миру толстому, в котором тонкий как бы морально оправдывается и компенсирует толстому его, якобы, несовершенство (тот самый, в сущности, полезный временной лаг и прочие прелести инертности), а конкретно -- жизни облечённой сознанием (разумной), позволяющий не просто эффективно выживать, а гарантированно -- посредством максимальной избыточности своей экспансии. Можно считать, что эта идея вплотную граничит с социальным дарвинизмом -- возможно, но в нашем концепте речь идёт не просто о борьбе за выживание (выживает и кошка и червь -- и ещё как выживает!), а о той стратегии, когда выживание уже достигнуто, стратегии обращённой в будущее, когда, казалось бы -- чего же ещё желать Мы говорим о тех шагах, которые стоило бы предпринять разумному организму для того, чтобы морально гарантировать с максимально возможным запасом, перехлёстом жизни самому себе своё превосходство над окружающими, причём -- не обязательно потенциальными угрозами выживанию, но -- в обязательном порядке -- реальными угрозами собственному господству, а это ультимативно ВСЕ. Здесь мы невольно соприкасаемся с ницшеанской мечтой о сверхчеловеке, как обладающем сверх-волей для осуществления сверх-экспансии, обладающего "сверхнравственностью", "по ту сторону добра и зла". И он (волевой организм) такие шаги предпринимает, в социальном контексте это оборачивается в максимальной аккумуляцией власти и собственности (но и не только, а также -- созданием таких избыточностей жизни -- элементов роскоши, как: совершенные произведения искусств, архитектуры, техники, науки -- всего того, что прочно ассоциируется с истинной аристократией духа), что непременно порождает конфликт воль. А всякий конфликт в качестве результата своего разрешения имеет поражение воли одного из оппонентов -- то самое несогласие, что противоположно "продукту при полном непротивлении сторон", в некотором роде -- убийство воли бога, ибо всякая воля есть ЕГО часть. Кстати -- доктрина о ненарушении воли бога совсем неспроста находится в самом топе множества религиозных систем, и не только религиозных -- от законов рабовладения до законов робототехники, где в качестве бога выступает хозяин. В этом смысле идея греха очевидна -- столкновение и подавление воль, также, впрочем, как и идея благодати -- согласие и примирение. Упомянутая же выше аристократия духа тоже подразумевает наличие благодати -- согласия с тонким ультра миром -- источником и проводником озарений и упорядочений материи, ибо без благодати не может быть не только собственное творчество, но и, по крайней мере на каком-то этапе, накопление результатов творчества чужого -- поглощение чужих жизней, что не противоречит с присутствием гордыни на уровне толстого инфра мира. Гордыня же есть сверх-грех, как порождающий сверх-столкновения и умерщвления воль в наивысшем количественном и качественном отношениях. Дабы избежать обвинений в моральном релятивизме -- сразу стоит обозначить свои этические диспозиции, о том, что согласие -- это добро, за исключением тех случаев, когда речь идёт о согласии со злом; а гордыня -- зло, за исключением случаев, когда речь идёт о конфликте -- войне с абсолютным злом. При этом -- гордыня уже вовсе не гордыня -- такое состояние духа может быть названо гордостью. Согласие же в контексте абсолютного добра может быть поименовано истиной. Ещё немного о гарантиях -- понятно, что на все сто не гарантируют и в морге после вскрытия, не говоря уже о гос.боге -- тот и сам не смог нам гарантировать много чего, но в нашем случае это происходит -- накачка гордыней -- только для внутренней убеждённости объекта жизни в достижении своей наиболее возможной синергии с имеющимся внешним миром, и такая синергия -- выигрыш в энергиях мира сего действительно имеет место быть. Ещё раз проговорим, что гордыня -- это психологическое ощущение -- страсть, одержимость или вирус-идея, заброшенная в сознание свыше (или бесовщина снизу), следуя которой, утоляя её достигается наиболее выигрышная стратегия выживания, в том числе -- и за счёт жизней синергетически взаимодействующих с носителем гордыни. И чем больше жизней вовлечено в такое взаимодействие, тем выше порядок гарантии. А как же согласие Тут можно продолжить построения и предположить, что согласие как инструмент выживания не менее эффективно, но практика проживания во лжи вещества неумолимо свидетельствует о том, что гордыня в своём антиэнтропийном аспекте явственно одерживает верх. Судя по всему -- тут необходимо глобальное божественное вмешательство для исправлении посюстороннего мира, вплоть до изменения физических констант материи, а ещё лучше -- полного устранения оной за ненадобностью, широкомасштабное и повсеместное развёртывание реализаций тел света при жизни, волевым решением наплевав на все законы вероятности -- не об этом ли упреждает нас догмат о всеобщем воскресении из мертвых Пожалуй, что и так, однако цель такого воскрешения радовать может слабо, ибо есть Страшный Суд -- премиленькая "общественная нагрузка"! Да, возможно жить нужно так, чтобы в любой момент быть в состоянии озвучить свой внутренний диалог перед многотысячной толпой, которая есть аналог населения всего мира вкупе со всеми когда-либо жившими, и чтобы при этом не было и тени стыда. Да, нужно каждый миг быть готовым к смерти -- присоединению (если не присовокуплению) к этой самой толпе, имея в себе соответствующий уровень внутренней самогигиены мысли. Да, возможно согласие будет более эффективно в мире пораженных гордынь, но в мире одержимых одиночек у него нет шансов. 7 апреля 2010 г. http://intuitive-s.livejournal.com/11243.html

Новый Год в Иордании 1989-90 Все, естесственно, смотрели Особенности нац.охоты, так вот хочу сказать, что стирание языкового барьера под влиянием 40-градусной совсем не хохма. Привёз я значит туда бутылку шампусика и Столичной. Сестрица моя и говорит-водку надо самим сразу употребить, т.к арабы один хрен в ней ничего не понимаютЮ а к столу они сами чего ни будь принесут.Сказано-сделано. А 12 часов приближается,народ подтягивается.Пришли... Сели все за стол, рыл 14 по моему, поставили Бренди Наполеон 0,7 \такая гадость, хуже наверное только самогон из патоки\ налили по напёрстку грамм так по 20, и пошёл такой душевный разговор. Только пошёл он как то помиму меня , т.к по арабски я тогда ещё не шпрехал. Сестрица периодически переводила, но ничего интересного там не было т.к меня одолевали смутные подлозрения, что Новый Год не задался. Ну сами посудите -прошло 1,5 часа, а никто даже тост не сказал и к напёрстку не прикоснулся. В общем содрогнулась душа поэта от такой оскорбительной мерзости, схватил я ентот напёрсточек и одним махом его убивахом. И тут наступила немая сцена- Гоголь отдыхает Т.е все арабы дружно перестали говорить \а трещат они хуже сорок на погосте\ и дружно уставились на меня. Да так подозрительно уставились, что даже сфинктер у меня как то среагировал в сторону сужения.Вот те ,думаю, какой ни будь обычай местный, по своей дремучести, нарушил, и теперь как бы международным скандалом не запахло.И ещё судорожно что-то о каннибализме...Прошло секунд 5 которые для меня растянулись до пределов Вселенной- и грянул гром голосов с утроенной силой. В мою сторону разумеется. Сестрица то мне и переводит претензии-дескать коньяк так не пьют, его надо нюхать да смаковать, на что я убедительно возражаю, что дескать мы русские люди, а на сей специфический нюанс у нас только одно из двух-или пить или не пить. По Гамлетовски так, между прочим, ответил.После перевода на арабский этои Шекспировщины ко мне , через мою толмачицу разумеется, обращается один из присутствующих, здоровый такой мужик, палестинец, арабы они вообще то такие мелковатые ребятишки, но это с моих метр90. И вот этот арабесок говорит о том, что много наслышан о загадочности русского умения в области злоупотребления, то бишь борьбы с зелёным змием путём полного его поглощения, и всегда хотел узнать что это такое. Для меня это прозвучало райскими трубами, бальзам лился на мою израненную душу, и даже сфинктер едва не произвёл автосброс. Извечный лозунг слово и дело не замедлил себя ждать, и прошло не более получаса, как заветные 0,7 благополучно перекочевали в наши утробы. Для чистоты эксперимента все дружно отказались в нашу пользу. И тут наступила 2-я фаза... Что то щёлкнуло в наших рассудках, и мы с удивлением обнаружили что нам с ним больше не нужен переводчик, а нужно продолжение банкета,и мы дружненько начали перемещаться в сторону кухни, где в шкафчике ,по моим проверенным данным, находились две 200 граммовых пластиковых тары с С2Н5ОН. Тут надо сделать небольшое отступление для коммента вопроса. Эти самые арабески ну абсолютно бестолковые в энтом нашем национальном вопросе. Ну посудите сами- бутылка водки у них стоила около 20 у.е, а такой батыль спирта, чистейшего, медецинского, даже сладковатого на вкус, в любой аптеке 50 центев. И вот ,благополучно совершив этот переход, сравнимый разве что с Суворовским,мы начали предаваться пороку. Точнее я стал, так как арабесок увидев как я предлагаю ему по всем правилам разбодяженное шило,категорично и авторитетно заявил что это пить нельзя так как нам будет кирдык, и тыче меня носом в картинку черепа с костями на этом бутыльке+надпись что алкоголь это ЯД тут я не выдержал такого издевательства над продуктом и залпом опрокинул стаканище в глотку. Арабеска чуть кондратий не хватил.А я ещё более авторитетнее чем он предлагаю посмотреть на меня абсолютно живого и здорового, и сую стакан ему под нос, Арабесок нюхнул, и так неуверенно-задумчиво произнёс Уооодка на что получил ответ-А х... ты думал, после чего вопрос жизнесохранности отпал за ненужностью. Через некоторое время наступила 3-я фаза в течении которой произошла потеря во времени и пространстве, и как мы дососали спиртягу никто до сих пор не знает. Утречком после обеда, я отпоился местным кефирчиком, и поинтересовался про компаньона. Известия о нём пришли только через 3 суток, -жив но лучше б умер в течении этих 3-х дней. Теперь он знает как пьют русские, но русский язык почему то опять не понимает. Как впрочем и я арабский.вот такая взаправдышняя история,

Привет, чудо чудное наше! Я тебя ещё не вижу, а всё кажется, что там, где ты -- там и в комнате светлее. Вот и мама твоя прислушивается к тебе сейчас, а сама вся изнутри счастьем светится. Глаза у неё улыбаются, сияют... это из-за тебя, родной. Ты уже чувствуешь свет, а я тебе попробую рассказать сказку о том, откуда он исходит. Когда ты родишься, ты сразу увидишь много-много света. Наш главный свет исходит от солнышка, но еще бывают в комнатах такие яркие штучки -- лампочки. В них тоже хранится свет, и когда на улице, снаружи нашего дома становится темно, потому что солнышко движется и уносит свой свет с собой туда, где нам его не видно, наступает время, которое называется ночью. Ночь не совсем темная, в ней светятся лампочки, а еще звезды высоко в небе и луна -- круглая большая, но не такая яркая, как солнце... Чтобы появился свет, нужно чтобы что-то горело. То, что горит, называется огонь. У солнышка -- свой огонь, у лампочек внутри -- свой. А еще бывает огонь сам по себе, он очень горячий, об него можно обжечься и тогда будет больно. Будь осторожен с огнем, малыш. Издали он такой красивый, теплый, шевелится и сияет, но если ты попробуешь его взять, он тут же укусит тебя. Он не любит, когда его хотят погладить или взять руками. Он очень гордый и свободный, если огонь полностью закрыть чем-нибудь -- он исчезает. Он может жить только на свободе. А свободу ни у кого отнимать нельзя, ни у людей, ни у огня. Когда ты подрастешь, ты поймешь, что свобода это когда ты сам решаешь что тебе делать: протягивать ли тебе ручку за игрушкой или слушать музыку, или смотреть в окно, или ползать по кроватке, или просто спать... ты будешь всё решать сам, малыш. Это и есть твоя первая свобода, огонёчек ты наш! Ну, вот, заговорил я тебя, притомил разговорами своими, ты и уснул... ладно, я больше не буду, прости родной, спи сладко-сладко.

Не беспокойся о том, что тебя не знают. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы тебя знали. Конфуций. Дорогие товарищи и коллеги, уважаемые господа! Представьте, что вы написали непритязательные воспоминания и краткую автобиографию. Помогли сделать то же самое братьям и сёстрам, внукам и правнукам. Договорились, что эту привычку они передадут своим потомкам. И так далее и так далее, из поколения в поколение, десятки и сотни лет. Вы, тем самым, дали толчок процессу, который сохранится в веках. Пока живёт ваш род. К вашим, скажем, традиционным произведениям добавится необычная книга -- "Духовное наследие нашего рода. Исповедь предков". Её можно организовать так, что она никогда не закончится. Вашими соавторами будут большинство родственников во всех поколениях. Не сокрушайтесь, что читателем книги будет не всё человечество. Но какой это читатель! Самый заинтересованный, самый внимательный, родной вам человек! "Рецензией" вашему творчеству будет его жизнь! Книга обогатит счастливыми мгновениями вас и всех ваших родственников, которые будут её читать, продолжать начатое вами дело и руководствоваться в жизни мудростью предков. Свою книгу для использования в качестве болванки-черновика высылаю электронной почтой каждому, кто того пожелает и сообщит свой адрес. Не сочтите это моё предложение слишком назойливым. Оно идёт от чистого сердца и от нестерпимой НАДЕЖДЫ сотворить, под "занавес", ещё одно доброе дело. Мой адрес: rogin32@mail.ru 10.08.10 - 02.03.15

1. Готовить надо в хорошем настроении. 2. Если у вас настроение плохое, а поесть тем ни менее хочется, то не надо отчаиваться. На этот случай у вас должны быть припасены заранее приготовленные свежие анекдоты. После прочтения анекдотов, выполните пятиминутное упражнения перед зеркалом по растягиванию мышц насупленной морды, до тех пор, пока она не превратится в приятное лицо. Теперь вы можете идти и готовить. 3. Если приготовленное блюдо получилось не таким, как должно быть, не надо огорчаться, проверять, откуда у вас руки растут, или с теплом вспоминать Учителя или того, кто вам дал рецепт. Просто, подавая блюдо на стол, не смотря на его вкус, цвет, и запах, скажите, что оно ну очень полезное; что оно помогает усиливать такие качества характера как терпение, принятие ситуаций, развивает любовь к ближнему повару своему. 4. Если каким-то невероятным способом приготовленное вами блюдо получилось лучше, чем у Учителя, тогда: a) не возгордитесь, ибо как сказано в кулинарных писаниях: возгордившегося повара да накажут подменой сахара на соль. b) проверьте, не спите ли вы. c) если вы всё-таки не спите, то с этого дня считайте, что ваша жизнь в любом случае удалась. 5. Если к вам неожиданно пришли гости, а времени или сил на готовку практически нет, первым делом проверьте, не является ли данный день постом. Если календарь не благоволит к вам, тогда идите и делайте чай в таком количестве и столько раз, пока гости не будут сыты. 6. Если вашим гостям очень понравилось, как вы готовите, и они стали под разными предлогами наведываться к вам все чаще и чаще, а как говорится, времени в сутках и зарплаты в рублях не прибавляется, то помните, что пропорцию в специях можно один раз и не соблюсти. Тем самым вы научите других людей уважать вас и не дадите им впасть в грех чревоугодия. 7. Помните: Чувство юмора очень полезно для вашего здоровья! Добавляйте его ежедневно в ваш рацион жизни!

Мне всегда казалось, что мои глаза пустые. Глаза -- зеркало души. Видимо моя душа тоже пустая.. Пустая. А еще, мне кажется, что мои глаза какие-то отчужденные, они где-то витают постоянно, они отдельно от меня, что ли.. Мои глаза ничем не наполнены. Ни болью, ни состраданием, ни счастьем, ни печалью. Они словно стекло, которое долго и усердно мыли, полировали, оттирали от грязи. Мои глаза прозрачны, и лишь изредка поблескивают. Мне кажется, я было рождена без глаз, и кто-то подумал, что мне все-таки глаза понадобятся, и вставил эти бесчувственные стекляшки. Мне повезло, я вижу. Я вижу больше, чем все остальные. Но мои глаза как лед. Мой взгляд холоден и опасен. Иногда, мои глаза напоминают молоко, которое поставили в угол холодильника и забыли про него на долгое, долгое время. А когда вытащили, обнаружили, что молоко превратилось в белый лед. И пить то теперь его нельзя, ведь оно испорченно. Вот и приходится это молоко-лед выбрасывать. Так и мой взгляд, мои глаза многие выбрасывают из своей памяти. Но на это есть свои причины - мой взгляд не запомнить. Но, посмотрев однажды в мои глаза, вы не захотите отводить свои взгляд от них. Они пусты, но они завораживают. Эта пустота словно манит других. Мои глаза, словно колодец у которого якобы нет дна, и вот вы взяли камушек, чтобы кинуть его в колодец и проверить далеко ли до дна. Мои глаза - это колодец, и у них нет дна. Ваш камушек -- это ваш взгляд. Вы бросаете свой взгляд в мои сторону, вам попадаются мои глаза и остановиться невозможно. Вам неловко, но вы продолжаете смотреть. А мне все равно. Я ничего не чувствую. Колодец тоже ничего не чувствует, когда вы кидаете в него камушек. Но вам ведь интересно. И вы смотрите, в конце вы готовы разреветься. А я ничего не чувствую. У моих глаз нет дна. А вы все его ищите, ищите, но ничего не находите. Кидаете свои ужасные камушки в мой колодец, но ничего не выходит. Это как попасть в лабиринт и пытаться найти оттуда выход. Но вот вы бродите час, два, три и ничего не получается. Вы готовы сдаться, умереть и вы делаете это. А лабиринту все равно, он лишь забирает свои жертвы, впитывает эту энергетику отчаянья, бессилия. Мои глаза тоже впитывают такую энергетику. Они питаются вашими страхами, вашими сомнениями. Но в них никогда нет ни страха, ни сомнения. Они словно пытаются заполнить эти пробелы, но у них ничего не получается. Такова природа. Такова природа моих глаз. Как много можно написать о глазах. Глаза полны надежды! Это не про меня. Это не про мои глаза. В них нет ничего. Ах, нет. Я обманула. Одно в них все-таки есть, и это насмешка. Даже если вдруг, когда-нибудь, случайно они наполняться слезами, то в них будет эта насмешка. Слезы лишь ее немного подретушируют, смягчат. Когда Я смеюсь или улыбаюсь, глаза насмехаются. Когда Я соболезную или сочувствую, мои глаза насмехаются. Мне кажется, мои глаза ничего не значат. В них нет смысла. Безусловно, они индивидуальны, но бессмысленны. Мои глаза как будто живут отдельно от меня, я чувствую одно, а они всегда одни и те же. И от этого они становятся еще, более бессмысленней. Если мимо меня, прямо перед моим лицом пролетит пуля, ни один из глаз не дернится. Они ничего не боятся. Застывшая вода вместо глаз! Они видят либо не так, либо то, чего другие не видят И то, и то не справедливо. Тот, кто вставил мне эти искусственные глаза, был очень невнимателен. Видимо, он взял по ошибке подделку.

Каждое утро, на рассвете, он дарит ей свой поцелуй: поначалу, осторожный, неторопливый. Далее, страстный ,немного обжигающий,что не мешает ей наслаждаться им, его сладостью...Этот поцелуй мало чем похож на остальные. Она любит его, и в глубине души знает, что никогда не сможет его оставить. Но все таки, она уходит. Нет, не на всегда. Вечером она вернется к нему, и он это знает. Знает, что не останется в одиночестве. Она бережно обнимет его... Они сядут на подоконник, укроются пледом и станут смотреть в даль. Ему не нужны будут слова чтобы понять, о чем она думает. Он любит ее каждый миг, всей душой, и готов отдать за нее свою жизнь не задумавшись ни на секунду. Он таким создан. Он - черный кофе.

Удаленный, еле заметный и неразборчивый шорох слышался все отчетливее и ближе, а уютный деревянный домик со снежной шапкой, резным забором и желтыми огоньками в маленьких нарядных оконцах, по мере нарастания шума, становился все более призрачным, теряя четкие очертания. А вместе с домиком рассеивалось тепло и уют, окутавшие мечтательницу, как толстый, мягкий клетчатый плед в дождливый осенний вечер. Тяка очень любила Новый Год и Рождество, а точнее волшебную атмосферу праздничных дней, витающую в морозном, сверкающем бликами воздухе, и рождающую в душе девочки надежду на чудеса и необычайные события, которые в этих местах были большой редкостью и от этого захватывающего дух предвкушения незабываемого приключения, все вокруг напоминало ожившие черно-белые и слегка пожелтевшие от времени открытки со сказочными зимними пейзажами и персонажами в длинных пальто и высоких цилиндрах. Щедро усыпанная снегом вечерняя аллея, мягкие очертания внушительных нетронутых сугробов, переливающихся тысячей разных цветов под ярко желтым светом старого фонаря, в луче которого, если смотреть высоко задрав голову прямо на лампу, очень медленно опускаются крупные, пушистые снежинки самой причудливой формы, мягко садятся ей на брови, кончик носа, высунутый язык.. Снег идет не переставая, и кажется, будто высоко за облаками снуют тысячи маленьких искусниц, вышивающих на каждой снежинке свой неповторимый узор, прежде чем отпустить их в свободный танец у фонаря на аллее.. Наблюдая тихий круговорот снежинок, через какое то время можно услышать еле уловимый звон маленьких колокольчиков, постепенно нарастающий и заполняющий собой все пространство, этот звон может не быть мелодией, но приятен слуху и наводит на мысль, что он исходит от прикосновения снежинок к ее волосам. Уютный домик окончательно рассеялся в снегопаде, а шорох постепенно приобрел звучание голоса старшей наставницы Магды: - Ты снова замечталась, дорогуша Если тебя оставить без присмотра, ты продремлешь все занятия и обед. Разве можно быть такой беспечной Начинается дождь, мы возвращаемся в класс. Строгий, пронзительный и тяжелый взгляд из под узких очков на цепочке Магды вернул Тяку на мощеную дорогу, неряшливо усыпанную желтыми и рыжими листьями, погоняемыми частыми порывами ветра. Повисла тишина, куда то исчез шум детских голосов, убаюкавший девочку в ее фантазиях, дети молчали и их взгляды были устремлены на нее, у каждого в руках уже был раскрыт красный зонт с большой, шитой золотом эмблемой класса художников, в котором Тяка обучалась второй год. - Я...я сейчас, - она робко убрала руку от старого фонаря, не помня, как обняла его две минуты назад, и быстро раскрыла свой голубой маленький зонтик, на что Магда, укоризненно покачав головой, лишь тяжело вздохнула, как бы давая понять, что ее снисхождение к ученице не безгранично, и когда-нибудь это будет иметь для нее неприятные последствия. Конечно, у Тяки был "правильный зонт", а также форма, краски, сумка и карандаши, которые были обязательны для всех без исключения, абсолютно одинаковые, все как один. Это правило однородности касалось всех жителей маленького государства Андрима. Но маленький голубой зонтик, принесенный как-то давно штормовым ветром к дому семьи Резбонт и подаренный девочке, нравился ей куда больше, было ощущение, будто он летел именно к ней. На его деревянной потертой ручке шоколадного цвета еще поблескивал лак, окаем был ярко желтый, а под его раскрытым куполом было нарисовано звездное небо, отчего Тяка любила гулять под дождем, крутя в руках зонтик и наблюдая вереницу разных созвездий и сочиняя фантастические версии -- откуда он мог быть подобран тем сильным ветром когда-то давно. Чего не скажешь о красном зонте, который пылился на вешалке в прихожей с первого дня прибытия на новое место, а сейчас должен был быть у нее. Тяка догнала небольшую группу ребят и как только они поднялись на последнюю ступеньку большого дома хлынул сильный дождь...

По молодости была у меня знакомая Женя, мы с ней ровесницы. Подругой она мне не являлась, дружили наши мамы. Виделись редко, когда Женя со своей мамой приезжала к нам в гости, чаще летом - на дачу. Проходили годы, у меня уже семья - муж, дети. Наши за- столья становились всё многолюдней, суетливей и шумней. А Женя по-прежнему изредко нас навещала со своей мамой. В руках у неё неизменно книга, либо словарь, либо самоучитель. Сколько Женю помню, она всё время училась, самосовершенствовалась, изучала языки. Однажды, приехали они с мамой к нам на дачу. Женя расстроена, говорит: - Ну вот, взяла купальник, полотенце, а день дождливый. Предлагаю пойти в бассейн, нет проблем. Быстро собрались - пошли. Мамы остались посекретничать. Я быстро переоделась, Женя - замешкалась. Сказала, что жду её в бассейне. Короче, плыву себе не спеша, доплыв до бортика и отдышавшись, поворачиваю назад. Наблюдаю картину: сидит Женя на пластиковом стульчике, на голове - резиновая шапочка, вся такая худенькая, на носу очочки, в руках - книга. Позже правда, один раз окунулась (ненадолго). На обратном пути стараюсь подобрать слова: - Женя, тебе скоро 29 исполнится, какие планы - Хочу английский усовершенствовать. - А что на личном фронте - Был один друг, даже два дня у меня пожил. Но я как представила, что кто-то годами будет ходить по моей комнате, маячить перед носом, включать-выключать свет, когда ему вздумается, нет - это не для меня. Что тут скажешь Я подумала, может дело в комплексах. У меня их тоже по-моло- дости хватало, только желание иметь семью оказалось сильнее. "Задвинула" я свои комплек- сы в укромный уголок души, да и вышла замуж, о чём и не жалею. А Женя живёт сейчас в Англии, не зря совершенствовала английский. Но насколько я знаю, до сих пор не замужем. Зато очень начитана и большая интеллектуалка. Все мы, женщины - разные. Может ей для счастья надо засыпать с новой интересной книгой... А ещё мне вспомнились слова Фредерика Бегбедера: "Если женщина у бассейна боится намочить волосы - бегите прочь, если она с хохотом прыгает в воду - прыгайте следом".

Мысль о Данте не давала покоя Гонзо. Он вспомнил детство, вспомнил те времена, когда он завидовал ему, хотел быть похожим на него. Тот несчастный случай изменил сознание не только у Данте, но и у Гонзо. "Я должен был поддержать его, все же он мой брат, но люди.. что подумают люди... Причём тут люди, он же мой брат! И он же не всегда был таким. Чёрт.. я должен что-то предпринять. Для начала я должен его отыскать. Чёрт, до конца урока ещё пол часа. Я должен его срочно найти, пока он не навредил себе или другим. Всё-таки люди жестоки, и я оказывается тоже был таковым. Где бы ты не был, прости меня, Данте. Я тебя найду.". - Марк Анатольевич, можно мне выйти - встав из-за парты, быстро проговорил Гонзо. - Конечно же нет! - ответил Марк Анатольевич, Гонзо ожидал этого, он никогда и никого не отпускал со своих занятий, если тока ты не болен так, что не можешь сидеть за партой. Гонзо стоял посередине класса, сжав в кулаке кусок бумаги с нарисованной на ней карикатурой. - Мне срочно надо выйти. - процедил сквозь зубы Гонзо, начиная в душе ненавидеть преподавателя. - Ты что не понял, что я тебе сказал Сядь на место или не видать тебе хорошей оценки за полугодие, и если ты хочешь этого, то я постараюсь, что бы ни ты, ни твой брат-даун не поступили ни в какой университет! А теперь будь пай-мальчиком и сядь на своё место - с грозными маленькими глазенками, не внушавшими доверия, повышенным тоном сказал преподаватель. Такие как он, наверное, в концлагерях были надзирателями: ни капли жалости, ни капли сожаления и ни капли уважения к другим. Как он вообще стал преподавателем В классе была полная тишина, можно было услышать, что творится в соседних кабинетах. Все смотрели то на преподавателя, то на Гонзо, который всё так же стоял около своей парты и молча сверлил классного деспота взглядом. "Подожди у меня... Ты ещё пожалеешь. Настанет и мой день. И тогда посмотрим." - хотел сказать Гонзо, но... учёба. Ему и о будущем надо думать, а в университет по-любому надо поступать, а ведь он, склизкий гад со связями и легко может выполнить своё обещание. Гонзо уже начинал садиться, при этом на лице у Марка Анатольевича можно было заметить лёгкую улыбку, он естественно был доволен собой. Тут Гонзо в голову пришла мысль, которая переубедила его сесть на место. Он снова выпрямился. - Мне стыдно за вас, Марк Анатольевич. - сказал он и направился к выходу. После этих слов класс оживился, всем было понятно, что это вызов. В то же время всем было понятно. что Гонзо уже не жилец, обиженный учитель сделает всё, что бы ему насолить, но сам факт вызова возбудил сознания его одноклассников. Все его поддерживали, но и сожалели, за этот красивый, но в тоже время глупый поступок. Марк Анатольевич во всю пытался угомонить класс, он кричал и бил рукой по столу, и грозил, но класс его не слушал. Лишь через несколько минут после того, как Гонзо вышел из класса, все угомонились. А в это время Гонзо уже искал брата во дворе школы. Первым делом, он подошел к тому месту, куда должен был упасть Данте. Там его и правда не было. Были лишь осколки стекла. - Он всё-таки поранился... - он заметил несколько осколков, запачканных кровью. Он подумал, что по следам крови его получиться выследить, но так и не нашёл их. "Видимо рана не серьезная и крови немного" - подумал он. "Ладно, нужно вернуться домой, вдруг он там" - уже подбегая к стоянке думал Гонзо. Он прямиком поехал домой, осматривая улицы, в надежде случайно его встретить. Неожиданно, он решил поехать через Хай-стрит, непонятно было почему: то ли внутренний голос, то ли это просто из-за воспоминаний, но главное, он поехал туда. Ему пришлось повернуть обратно, снова проехать мимо школы, но что-то его тянуло на эту улицу из детства. Гонзо уже ехал вверх по Хай-стрит, когда невдалеке увидел Данте. - Данте, неужели! -- обрадовался Гонзо, он был рад, что его чутьё не подвело его. Он посигналил брату, но Данте даже не обернулся. Он уже был совсем рядом, как вдруг на капот машины сверху что-то упало, оставив на нём значительную вмятину. От неожиданности он вывернул руль вправо и врезался в столб. Гонзо ударился головой об руль. На капоте в клубах дыма лежало чьё-то тело. Дверь машины сразу не открылась, пришлось выбить ногой. Чуть пошатываясь, Гонзо вылез наружу, по лбу текла маленькая струйка крови. Он осторожно подошёл к причине аварии, которая всё так же лежала на капоте. Эта причина его ужаснула. Это был человек, одетый в зеленоватый балахон с капюшоном и изношенную кепку. Всё бы ничего, но на балахоне, на всю спину была нарисована красная коммунистическая звезда. Сомнений быть не могло. - Бобик... -произнёс Гонзо шёпотом, подойдя поближе, и в этот же момент Бобик, резко развернувшись оглушил его обрезком трубы. Вы спросите, кто же такой этот Бобик Да я и сам в принципе не очень знаю, но я наткнулся на одну очень интересную диссертацию на эту тему: "Бобик -- это очень странное животное. Но начнем с самого начала. Первоисточники слова "Бобик" пришло к нам в язык очень давно, есть даже письменные доказательства этого, например, он упоминался в "Слово о полку Игореве", только оно там зашифровано, но наших языковедов не проведёшь, сразу было понятно, что упоминаемыми там "печенегами" командовал некий "Бобикъ". Неизвестно, когда он родился, жил и умер, и умер ли вообще. Если учесть, что "Слово о полку Игореве", то родился он очень давно, но есть доказательства того, что он до сих пор жив, а именно пустые бутылки из под пива, обглоданная до костей голубятина и комки шерсти, встречающиеся в самых разных местах планеты. Бобик относиться к отряду падонкообразных семейства удаффа. Эта разновидность очень опасна. Можно испортить зрение, читая их сообщения на форумах, но это ещё не самое плохое на что они способны... Хуже всего, когда ты думаешь, что тебе повезло, когда ты увидел в живую эту легенду... По словам очевидцев, (выживших, но пролежавших долгое время в коме), они сначала увидели сияние в котором показалась тень, она не могла принадлежать человеку, его выпученные глаза были разных цветов - один красный, другой тоже... На голове у него была старая кепка, а на ногах берцовые сапоги с шипами на подошве. Тёмно-зелёный балахон с капюшоном и изображение коммунистической красной звезды на всю спину. В руках кусок трубы, длиною не менее метра. Все кого он встречал подвергались допросу. Вот некоторые из вопросов: "Ты за советскую власть". Сразу предупреждаю, против Бобика нет приёма (конечно же кроме "гипер-расщепителя всего сущего"), даже если ты имеешь 10-ый дан чёрного пояса по каратэ. Правильным ответом на его вопрос будет: "О, да ! Великий Бобик! Советская власть была лучшей и остаётся таковой!" Главное не нервничать и не показывать страх(он его чувствует), но в то же время делать вид, что он для тебя бог. Если на его лице появилась улыбка, значит вы ответили на первый вопрос. Если же вы ответили неправильно, даже не пытайтесь от него убежать, он вас всё равно догонит. Догнав вас он сначала вытащит свой кулончик на цепочке с портретом Ленина, и начнёт вас избивать им с бешеными криками: "Я научу тебя уважать советскую власть!!!!.... (...дальше идёт мат)" После этого он может сказать: "Местами я добрый, а местами...кудрявый..." Наши лингвисты и языковеды до сих пор не могут понять суть этих слов, возможно это его психологическая атака. После этого он вытащит свой охотничий нож и задаст следующий вопрос, облизывая оголённое лезвие: "Аппендицит вырезали". Тут главное не растеряться и решить что ответить. Если вы ответите "нет", он вам его совершенно бесплатно и без наркоза вырежет, если же вы ответите "да", он скажет "не верю" и начнёт ковыряться своим ножом в области бывшего аппендицита. После всего этого он разденет вас до трусов, свяжет и повесит за руки на улице, вдобавок напишет на вашей спине фразу: "Меня поимела советская власть!". Что бы всего этого не случилось, вам надо ответить на самый первый вопрос ("Ты за советскую власть") правильно. Он вам задаст ещё один вопрос: "Пиво пить будешь". ВОТ!! ЭТО УЖЕ ВОПРОС С ПОДВОХОМ!! Ни в коем случае не отвечайте "Нет"!! Отвечайте "Да!", после этого ответа он скажет вам "Когда будешь -- позовёшь!". Всё! Он вас инициировал!!! Теперь вы обязаны ему проставиться, только на него уйдёт бутылок 15-20 пива. Так что заранее будьте готовы к этому. Ни в коем случае не берите ни себе, ни ему импортного пива (!)- только советское (!), иначе он начнёт вас учить уважать советскую власть. И к тому же от импортного пива он дурной становиться. Бобик (не путать с ментовским бобиком!) -- личность! У него даже свои принципы и убеждения есть, которые он очень тщательно скрывает. Любимой едой Бобика является свежезастреленная голубятина. Несмотря на свой скудный склад ума (для животного), он умеет читать книги, более того, он даже запоминает прочитанное. О размножении Бобика наука ещё ничего не знает, есть только предположения. Возможно, он размножается с помощью удара своего медальона о чью-нибудь голову, но это ещё надо проверить. Есть так же предположение, что это происходит с помощью деления. Последнее место, где был замечен Бобик -- это город Казань Больше наука о нём ничего не выяснила и ничего не знает, но продолжает выяснять методом тыка." Гонзо знал о его существовании, но никогда не думал, что увидит его в живую. И почему именно здесь и сейчас Его очень интересовал этот вопрос.

Фантастический рассказ. Редактор Наталия Щербакова (Москва) День 12 декабря 1990 года был очень похож на все остальные. Опубликованный в газете гороскоп на неделю в этот и последующий дни обещал мне необычную умственную деятельность, что позабавило меня от души. В этот день я встречалась со своей бывшей одноклассницей, которая, я надеюсь, до сих пор счастливо живёт в Америке со своим семейством. Домой я вернулась уже поздно вечером, спать легла только в первом часу ночи. Долго было не заснуть, болела левая рука, я встала, хорошенько встряхнула руки, но боль не проходила. Казалось, что очень устали все мышцы, руки и ноги были тяжелые, глаза закрывались, но ясная голова не давала заснуть. Вдобавок ко всему начался какой-то странный шорох над шкафом, в углу комнаты. Шуршала бумага. Это случилось не впервые. Однажды после такого звука посреди ночи мне пришлось разбудить мужа. Тогда мы взяли фонарь, встали на табуретки и практически влезли на шкаф, но ничего не увидели, да и шуршащие звуки куда-то пропали. У нас угловая квартира на втором этаже и моя комната находится в выступе внешнего угла дома. В этот раз я тоже не подумала ничего плохого, но все-таки посмотрела на сынишку, спящего в кроватке. Мне вдруг показалось, что напротив его кровати кто-то или что-то стоит, но мысль, что это всё выдумки, вернула меня в норму. Удалось уснуть только примерно к трём часам ночи, сон был глубокий, без каких-либо сновидений. В шестом часу утра встал мой отец, ему нужно было в этот день идти на работу, затем мама, за ней муж, мне тоже пришлось встать к ребёнку. Он спал неспокойно, разговаривал во сне, произносил очень чётко слова и всхлипывал. У меня же опять была светлая голова, как будто я и не ложилась спать. И вдруг всё началось. Я увидела круги, похожие на расходящиеся волны. Они пульсировали, и в центре стали появляться и исчезать какие-то никогда не виданные мной образы. Это были лица незнакомых мне мужчин, но очень необычные -- какие-то неземные. Первая мысль, которая пришла мне в голову, была мысль о Боге, но она тут же отпала сама собой, как будто кто-то решил так за меня. Затем я увидела картину неописуемой красоты: чёрное небо, усыпанное маленькими звёздами, необычайная лёгкость во всём теле и ни капли страха. Мне навстречу, близко друг у другу, летели два объекта, их контуры обозначали разноцветные огни. Не вызывало никакого сомнения, что это обыкновенные самолёты, просто летят высоко. Только я об этом подумала, как сразу вместе с волнами и шумом появился летящий объект, имеющий форму неглубокого ковша с длинной ручкой. Он приближался ко мне всё ближе и ближе, одновременно вращаясь в горизонтальной плоскости, и я вдруг потеряла сознание. Я совсем отключилась. Единственной мыслью, пришедшей откуда-то из подсознания, была мысль о том, что я отключилась далеко не по собственной воле. Всё остальное происходило как будто не со мной - и во сне, и наяву одновременно. В мой мозг навязчиво проникали какие-то образы. Я запомнила только чёрную собаку, похожую на карликового пуделя, и обезьянку, вроде макаку, очень приятную внешне. Увидев эти образы, я как бы сердцем улыбнулась и обрадовалась. Вдруг распахнулось окно, ворвался прохладный ветерок и на мою кровать кто-то облокотился, вернее - прикоснулся к ней. Я приподнялась и увидела, что со стороны окна прибежала и потом на край кровати двумя передними лапками встала чёрная, очень симпатичная собака. Я погладила её рукой и затащила на кровать. Гладить её было очень приятно. Мягкие, шелковистые кудряшечки её шерсти так и просачивались сквозь пальцы. И тут я заметила, что обстановка комнаты мне незнакома, я никогда здесь не была, но это меня не испугало. Все вещи в комнате более-менее соответствовали любой жилой комнате. Это были книжные стеллажи, шкафы, стулья. Я сидела на двуспальной кровати, подогнув под себя ноги, но рядом со мной почему-то лежала и, по-видимому, спала моя мама. Правда, она показалась мне моложе, чем на самом деле, и её волосы были не седые, а чёрного цвета. Никаких сомнений, что это моя мама, не возникло, и я была совершенно спокойна. Рядом со мной, на моей подушке, оказалась маленькая, серенькая, очень приятная обезьянка. Тут мне на глаза попалась четвертинка апельсина, но я почему-то протянула её не обезьянке, а собаке. Собака как-то странно, лапой, взяла в пасть дольку апельсина, которую я ей предложила попробовать, но тут же, уже раздавленную, вынула обратно и мордочка у неё при этом интересно сморщилась, как у маленького ребёнка, который взял в рот на вид понравившийся ему съедобный продукт и тут же выплюнул с разочарованием в его вкусовых качествах. Моя мама, лежащая рядом, начала открывать глаза и я сразу кому-то объяснила, что это моя мама. Чтобы мама не испугалась незнакомых существ, я ей сказала: "Мама, посмотри, какие хорошенькие собачка и обезьянка! Ты спи, мама, спи". Мама закрыла глаза и заснула снова, ничему не удивившись. Вдруг исчезли звери и появились два человека, двое мужчин. Один был высокого роста, но не намного выше меня, у него были светлые волосы, приятное лицо с правильными чертами. Другого мне не удалось хорошо рассмотреть, он был намного ниже первого, и мне показалось, что он за первым прятался. Волосы у второго были чёрного цвета. Оба человека были плотного телосложения, одежда на них была самая обыкновенная. Это были рубашки с длинным рукавом и брюки с пришитыми грудками, наподобие полукомбинезонов. Затем я стала с ними обходить эту большую комнату и объяснять значение разных предметов. Они не говорили на моём языке, но, видимо, издавали звуки или волны определённой частоты, которые мне были понятны. Лица этих людей были очень подвижны, по их мимике я легко различала то удивление, то одобрение. Я старалась им как можно больше рассказать, а предметы угадывала интуитивно. В комнате стояло пианино, на пианино приёмник с антенной, далеко не нового образца, потому что он представлял собой довольно крупный ящик. Я взяла его в руки, что-то сказала и они оба утвердительно закивали головами, что, мол, им это известно. Во время нашего осмотра мне всё время казалось, что человек, который был ниже ростом, руководит, главенствует над высоким. Высокий подошел к пианино (его крышка была открыта) и прикоснулся к клавишам. Звука не было, я подошла к нему и стала что-то объяснять, как вдруг всё исчезло. Некоторое время я опять видела на чёрном фоне круги белого и в то же время какого-то неуловимого цвета. Они всё дальше и дальше удалялись от меня. Мне стало жарко под одеялом, но, пробудившись, я поймала себя на том, что не спала, что всё это было на самом деле. Рука продолжала немного побаливать в том же месте. Осталось ощущение, как будто у меня в приличном количестве взяли кровь из вены. Голова была тяжелая, хотелось спать. У кровати сына на полу я увидела резиновый мячик среднего размера, может, его я тогда и видела в темноте, но почему-то тогда он был поднят от пола примерно на метр. У меня возникло ощущение, что что-то подобное со мной уже было раньше, но в этот раз, видимо, я не отключилась полностью и запомнила больше. Так что я смогла сразу сесть и без остановок записать то, что сумела запомнить. Только теперь я вдруг осознала, что лица людей, появляющиеся в самом начале в центре пульсирующих кругов, были необычного, какого-то не земного серо-коричневого цвета. Этот и следующий день я приходила в себя, была сильная слабость, хотелось больше быть на улице и дышать полной грудью. Была потребность больше есть, особенно калорийную пищу и яблоки. И все-таки здорово было бы, если бы мы были не одни во Вселенной!

Она была симпатюлечкой, эта милая крошка, возомнившая из себя великого ученого, и вот уже на протяжении полутора часа щедро чествующая присутствующих научной терминологией, которую в иных кругах иначе, как "умняками", никто бы не назвал. Но ей повезло: публика подобралась умная, понимающая, или, во всяком случае, делающая вид, что понимает. Да разве и может быть иначе на научно-практической конференции, посвященной такой узкой и специфической теме, как "Проблемы исследования духовной жизни древних обществ юга и центра Украины" Тем более, если учитывать, что основную массу аудитории составляли студенты-первокурсники, а до сессии оставались считанные дни. Под недремлющим глазом декана они внимали каждому слову оратора, а некоторые даже пытались что-то конспектировать. В атмосфере всеобщей сосредоточенности я чувствовал себя не в своей тарелке и откровенно скучал. Сессию мне не сдавать, а вникать в заковыристые фразы почему-то не хотелось. И, дабы чем-то себя развлечь, пришлось сосредоточить внимание на личности выступающей. В отличие от темы доклада, она, отнюдь, скучной и прозаичной не казалась. Я открыл программку конференции и прочитал: "Свиридова Татьяна Сергеевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории Национального университета имени Т. Г. Шевченко". Сколько же ей лет Судя по тому, что она кандидат наук, никак не меньше тридцати: институт, аспирантура, написание диссертации, защита... Как для такого возраста, сохранилась Татьяна Сергеевна неплохо и уж никак не походила на замученных нищенской зарплатой старых дев, с которыми у меня ассоциировались научные работники, представительницы слабого пола. Встретив женщину в институтском коридоре, я, вряд ли выделил ее из толпы акселлерированных студенточек, взращенных на чернобыльской радиации, словно бройлерные цыплята на витаминах. Пухленькая, симпатичная попка, плотно упакованная в тесные джинсы, свободная светлая блузка с глубоким вырезом, который сам по себе напрочь отрицал мысль о возможной принадлежности женщины к категории бесполых книжных червей, волнистые каштановые волосы, локонами спадающие на плечи и приятно контрастирующие с изумительной белизной шеи, которой еще не успел коснуться весенний загар. В ее лице не было плебейской вульгарности. В нем просматривался врожденный аристократизм, что столь редко встречается в наше время. Аккуратные черные брови, тоненький носик, пухлые, обведенные бледной помадой, губки, утонченный подбородок... Эту женщину легче было представить украшением богатого особняка, нежели просиживающей дни напролет в читальном зале библиотеки за скучнейшими томами исторических монографий. В зале почувствовалось оживление и я, оставив созерцание докладчицы, решил все же послушать, о чем она говорит. - В заключении хочу сказать, что современной исторической науке практически ничего не известно о верованиях и обрядах наших далеких предков, которых во всем цивилизованном мире принято называть ариями -- людьми земли. У нас же, в силу сложившихся обстоятельств, в основном из-за идеологических ограничений бывшей советской науки, этот народ именуется не иначе как представителями трипольской культуры... Браво, девочка! Ну и загнула... Два часа распиналась неизвестно, о чем, и в результате -- скромное признание, что никто ничего не знает. Это мне напомнило увиденную недавно мелодраму "Анастасия" о судьбе последнего отпрыска семьи Романовых. Американский режиссер на протяжении двух серий держал зрителя в напряжении, признают ли родственники Анастасию за свою, и вдруг, в конце фильма признается, что он и сам не уверен, была она настоящей дочерью царя или талантливой самозванкой После таких финалов неизменно остается горечь разочарования, и сожаление о напрасно потерянном времени. Но ученая дама не слышала моих мысленных упреков и продолжала с нарастающим вдохновением: - Несомненно, идеология наложила глубокий отпечаток на все аспекты нашей жизни и на историю особенно. Потому так и случилось, что гораздо выгоднее было заниматься изучением вопросов марксизма-ленинизма, чем истинной наукой. Результат -- закономерен. Мы не знаем практически ничего. И даже сейчас, спустя почти десять лет после развала Советского Союза, историческая наука остается одной из самых заангажированных и конъюнктурных. Поменялись только акценты. Ученые, основная масса которых выходит из коммунистического прошлого, разучились работать по-настоящему и, в основном, их деятельность сводится к написанию злободневных статей и рефератов. Как раньше они писали о руководящей роли коммунистической партии, так сейчас, в том же духе, творят о мировом значении украинской буржуазной революции. Даже археология, которая, по логике вещей, должна быть самой объективной и незаидеологизированной, на самом деле таковой не является. Все находки, которые каким-то образом не вписываются в давно выстроенные авторитетные теории, попросту не принимаются во внимание, а консервативные научные журналы не допускают на свои страницы никаких революционных веяний и свежих идей... Студенты радостно оживились, лицо декана стало хмурым, а я понял, что время потрачено не совсем зря и из этой конференции можно выжать побольше, чем простой информационный материал. - Все это в результате может привести к полному краху науки, как таковой. Потому что молодые учатся у старших, а те в свою очередь делают все возможное, чтобы отбить всякое желание мыслить нестандартно и нетрадиционно. А без этого, согласитесь, ни о каком прогрессе не может быть и речи. Теперь Татьяна Сергеевна меньше всего походила на облаченного ученой степенью научного работника, она больше напоминала выступающего на митинге оратора. Эмоции явно возобладали над разумом, и она безжалостно крушила своих "закостенелых" коллег, обвиняя их во всевозможных грехах. Может ее слова и были справедливыми, но, как на мой взгляд, она совершала серьезную ошибку, которая в результате могла поставить большой жирный крест на ее едва начавшейся карьере. Словно задиристый подросток, у которого юношеский максимализм и наивная вера в справедливость затмевают способность трезво смотреть на окружающую действительность... Каждый из нас в молодости прошел стадию, когда происходящее видится в этаком розовом свете. И единственным надежным лекарством от прогрессирующего романтизма становилась шоковая терапия. Пока человек пару раз не ляпнется мордой об асфальт, он ни за что не прозреет. Татьяна Сергеевна до сих пор каким-то образом, по-видимому, избегала подобной участи, что казалось очень странным, учитывая ее социальное положение. Ведь не мной первым замечено, что больше всего грязи скапливается именно во внешне благопристойных и интеллигентных преподавательских и научных коллективах. Единственный приемлемый для этой среды закон -- закон джунглей. Не съешь ты, скушают тебя. И каждый готов сожрать ближнего ради собственного блага. Каким же образом удалось выжить этому хрупкому, наивному птенчику Я с интересом наблюдал за реакцией декана истфака. Большего консерватора в ученом мире вряд ли можно было отыскать и казалось странным, что он позволяет студентам столь долго слушать подобную ахинею. А потому можно было ожидать чего угодно, вплоть до открытого скандала, что, учитывая специфику моей работы, было равносильно найденному самородку для золотоискателя. Однако, пришлось разочароваться. Декан ерзался, покраснел до кончиков ушей от распиравшего внутреннего негодования, но прервать доклад строптивой лекторши не решался. Скорей всего его сдерживал столичный статус выступающей, что в неписаном табеле о рангах для периферийного института было весомым аргументом. - И, возвращаясь к теме моего доклада, - продолжала Татьяна Сергеевна, - хочу снова заметить, что мы не знаем истории своих предков не потому, что не сохранилось никаких археологических или иных памятников, а исключительно по той причине, что никто и никогда их не искал. Кстати, весьма уважаемый мною академик Борис Рыбаков, не лукавя, честно признался в этом в своей монографии "Язычество Древней Руси"... Не могу сказать точно, что вынудило меня остановить свой выбор именно на этой девчонке. Возможно, ее безрассудная "донкихотская" дерзость, или же ее личное обаяние А может, то и другое, вместе взятое. Иногда почти невозможно объяснить даже собственные поступки. Непредсказуемость -- черта, присущая каждому. Именно она делает нашу жизнь разнообразной и интересной. Но, как бы там не было, я вырвал из блокнота листик и, стараясь, чтобы почерк был разборчивый, написал: "Уважаемая Татьяна Сергеевна! Если Вас на самом деле интересуют некоторые, неизвестные исторической науке факты по теме Вашего доклада, я бы с удовольствием с Вами встретился и поговорил". Подписал и передал записку ближайшему соседу, сумев проследить ее путь через всю аудиторию к столу президиума. Я увидел, как она развернула ее, прочитала, обвела взглядом всех присутствующих и, не сумев вычислить автора, согласно кивнула головой, обращаясь как бы одновременно ко всем находящимся в зале. Длинная трель звонка возвестила о перерыве в работе конференции. Студенты сразу же сорвались с мест, наполнив аудиторию взбудораженным гамом. Подчиняясь всеобщему порыву, я также вскочил со стула и вслед за всеми ринулся к выходу. Но сразу же осекся и остановился. Странное все-таки существо человек... Стоило мне окунуться в студенческую среду, как подсознание мгновенно перенесло меня на десять лет назад, пробудив, казалось, давно канувшие в лету инстинкты. Или, может быть, это обыкновенное стадное чувство, дух толпы, который захватывает, несет словно вихрь, лишая человека способности контролировать свои мысли и действия.. Смущаясь собственной резвости, я посторонился, пропуская несущихся мимо первокурсников, а затем неторопливо стал спускаться к столу президиума. Татьяна Сергеевна стояла у окна, растерянно оглядывала всех проходящих, тщетно пытаясь выделить из сотни лиц одно, принадлежащее автору заинтриговавшей ее записки. Косой луч солнца, пробившись сквозь запыленное стекло, отражался от блестящего кулончика, превращая его в своеобразный маячок, и глаза поневоле останавливались на глубоком вырезе ее блузки. Хотя, я, наверное, просто ищу ненужные оправдания. Если говорить правду и только правду, кулончик, каким бы красивым и изящным он не был, являлся далеко не самой интересной вещью в этом соблазнительном вырезе. До этого рассеянный взгляд ученой дамы, наконец-то, выделил меня из толпы окружающих. Мое пристальное внимание к кулончику, конечно же, не осталось незамеченным, но женщину оно ничуть не смутило. Наоборот, кажется, даже понравилось. Во всяком случае, она мило улыбнулась, поразив меня изумительной белизной ровных зубов, и сделала шаг навстречу. - Это вы написали Она сжимала в маленьком кулачке листик бумаги, который я недавно вырвал из своего блокнота. От ее приятного голоска и не исчезающей улыбки теплая волна прокатилась по телу. - Мне очень понравилась ваша лекция. Хотя, должен заметить, некоторые суждения были весьма резковатыми... - Вы не похожи на студента... - Неужели -- я достал из кармана визитку и протянул Татьяне Сергеевне. - Пресса Странно... Пресса раньше никогда мною не интересовалась. Что же вы...- она снова взглянула на визитку,- Андрей Васильевич, хотите от меня услышать - Можно просто -- Андрей... Должен вас разочаровать, Татьяна Сергеевна. Все, что я хотел услышать, я уже услышал. Разве что вы захотите кое-что добавить в приватном порядке...- мои глаза помимо воли все время соскальзывали на блестящую безделушку и потому она неверно растолковала последнюю фразу. - Если это банальный повод для знакомства... - Вы избегаете новых знакомств - С интересными людьми -- нет. Но терпеть не могу пошлости... - Смотря, что подразумевать под этим словом... Нить нашего разговора убегала черт знает, куда и знакомство грозило разорваться, так и не начавшись. Но Татьяна Сергеевна не спешила хлопать дверью, демонстрируя таким общепринятым способом возмущение моим поведением. Она внимательно осмотрела меня с ног до головы и, вероятно, осталась довольной, потому что снова мило улыбнулась. - Вы -- философ, - заметила она. -- Но, боюсь, философские дискуссии -- не совсем моя специфика. А потому, может, перейдем ближе к теме - Для начала я хочу спросить, как у вас обстоят дела со временем - Все зависит от того, что вы хотите мне предложить. Она не прочь была пофлиртовать и мне это понравилось. Терпеть не могу высокомерных зануд, даже если они и не дурны собой. - Ну, предположим, выпить чашечку кофе... Она призадумалась и на ее личике, словно в зеркале, отразились все те сомнения, которые будоражили ей душу. Только я уже не сомневался, что она примет мое предложение. Если женщина решилась сделать первый шаг, она ни в коем случае не откажется от второго. Тем более, когда ее раздирает любопытство. Конечно же, я имею в виду настоящих женщин, а не существ, принадлежность к полу которых определяется лишь фасоном одежды. Татьяна Сергеевна меня не разочаровала. - Пожалуй, я соглашусь... Но лишь в том случае, если кофе будет прелюдией, а не темой... - Прелюдией чего -- не замедлил поинтересоваться я. - А вы -- наглец, молодой человек...- рассмеялась она, перекинула через плечо крохотную сумочку, и мы пошли к выходу. - Разве мы не идем в студенческую столовую -- спросила Татьяна Сергеевна, когда мы, миновав остановку общественного транспорта, направились к центру города. - Если вы считаете, что в студенческой столовой можно выпить хороший кофе, вы очень глубоко заблуждаетесь. - Вообще-то, насчет кофе я человек совершенно непривередливый, и считаю его не столько напитком, сколько средством для общения... - Странно, но в этом наши взгляды полностью совпадают. Правда, если есть возможность выбора, выбирать нужно лучшее... Она промолчала, дала понять, что полагается на мой вкус. Мы вошли в небольшое уютное кафе, где можно было уединиться в отдельной кабинке. Здесь готовили натуральный кофе на жаровне с песком. - Неплохо, - оценила Татьяна Сергеевна, доставая из сумочки пачку сигарет и зажигалку. -- Довольно таки уютно. - Да, здесь всегда тихо и спокойно. Нам никто не помешает... Словно опровергая мои слова, бармен врубил громкую музыку. Наверное, от радости, что его заведение посетили клиенты. Я хотел было возмутиться, но Татьяна Сергеевна воспротивилась. - Я люблю музыку, - сказала она. - Даже такую бредовую - Нам она, может, и кажется бредовой, а кому-то ведь нравится... Я не стал перечить, хотя совершенно не разделял ее мнение. Спорить с женщиной -- бесполезное занятие. В кафе ученая дама преобразилась. Теперь мне даже трудно было представить, что менее часа назад она читала серьезную лекцию и ее словам внимало более сотни слушателей. В полумраке за низеньким столиком с сигаретой в руке она ничуть не отличалась от остальных представительниц слабого пола, завсегдатаев подобных заведений. Правда, в ее внешности и манерах напрочь отсутствовала показная вульгарность, которой так кичится нынешнее подрастающее поколение. Татьяна Сергеевна вела себя естественно и непринужденно, не рисуясь, не тушуясь, избегая ненужных крайностей. Она не притворялась, не играла роли, оставалась такой, как есть. Вежливый, вышколенный официант принес пепельницу и прейскурант, после чего молча удалился. - Вы что будете пить -- спросил я. У меня была "энзешная" двадцатка, и я мог позволить некоторые излишества. - Неплохо бы рюмочку коньяка. Ведь кофе и коньяк созданы друг для друга... Делая заказ, я все же попросил бармена приглушить магнитофон, что он выполнил с большой неохотой. - Татьяна Сергеевна, я не предлагаю вам выпить на брудершафт, скорей всего, это будет неправильно вами воспринято, но все же осмелюсь перейти на "ты". Не знаю, как вам, а мне почему-то очень неприятно, когда мне "выкают". Сразу начинаю ощущать себя старым и дряхлым... Она лукаво улыбнулась, давая понять, что раскусила мою неуклюжую хитрость. - Что ж, Андрей Васильевич, если вы считаете, что таким образом вам будет проще со мной общаться, не имею ничего против. - Андрей, -- протянул ей руку. - Татьяна, - прикоснулась к ней женщина, и от этого прикосновения дыхание мое участилось. Я вдруг почувствовал, что начинаю краснеть, чего со мной, поверьте, давно уже не случалось. - Так о чем ты, Андрюша, хотел мне рассказать -- спросила, когда кофе и маленькие рюмочки с коньяком стояли перед нами. -- Только не говори, пожалуйста, что затеял все лишь ради того, чтобы познакомиться со мной и, пользуясь моей неопытностью, взять скандальное интервью. - Материала для скандальной статьи я более, чем достаточно начерпал из твоей лекции. Если опубликовать хотя бы краткий ее конспект, весь научный мир содрогнется от негодования... У тебя что, принцип такой, везде лезть на рожон и гробить свою карьеру, практически еще ее не сделав - Знаешь, есть такое прекрасное чувство: ощущать себя свободной и независимой... - Может оно и прекрасное, но, к сожалению, недоступно. Утопия... - Как сказать...- не согласилась Татьяна. -- Все в этом мире относительно... - Личная свобода человека во многом прямо пропорциональна наличию у него денежных знаков. - Это только так кажется, - грустно улыбнулась Татьяна. -- Поверь мне, нет большей зависимости в этом мире, чем зависимость от денег. Она связывает человека крепче, нежели идеология и все остальное, вместе взятое... Но ведь мы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать эту тему - Да, конечно... Давай выпьем за знакомство. Мы тихонько соприкоснули рюмки и сделали по маленькому глоточку янтарного напитка. - Ну что ж, несравненная Татьяна Сергеевна, должен признаться, на конференции я оказался совершенно случайно. Просто не вовремя попался под руку редактору и он, учитывая мое историческое образование, решил, что именно я должен писать материал о проблемах исследования древних цивилизаций. Я был готов к тому, что мне придется несколько часов выслушивать скучнейшие доклады. Но, услышав ваше выступление, был приятно разочарован. Все-таки нечасто удается услышать нечто новое, что в корне отличается от официальной точки зрения, особенно, если дело касается столь консервативной науки... - Андрюша, если ты собираешься пересказывать суть моего выступления, можно этого не делать. Я еще помню, о чем говорила... - Нет, не собираюсь. Меня заинтересовало в нем одно место, где речь шла о языческих обрядах периода трипольской культуры... - Я уделила этому аспекту слишком мало внимания, потому что он практически не изучен. Можно только предполагать, что было во втором-четвертом тысячелетиях до нашей эры. И предположения тоже весьма условны. Приходится сравнивать обряды, описанные Геродотом в его работах о скифах, использовать другие источники более позднего времени, сравнивать и анализировать археологические находки, которых, к сожалению, недостаточно. Я имею в виду те, которые непосредственно относятся к названному мной периоду. Ведь, как ты сам, наверное, понимаешь, археологическая наука со времени своего основания и до наших дней практически не изменилась и осталась на прежнем примитивном уровне. Мало кто из ученых станет копать в местах, где нет никакой надежды отыскать что-то действительно ценное. Я подразумеваю денежный, а не культурный эквивалент. Сами раскопки стоят очень дорого. Потому и копают, в основном, как в старые добрые времена, скифские курганы, где имеется хоть какой-то шанс отыскать золото... - То есть, наши мудрые ученые на самом деле ничем не отличаются от обыкновенных золотоискателей - По большому счету -- да. Конечно, есть фанатики, которые действительно занимаются наукой. Но таких -- единицы и, естественно, их никто не финансирует. Все держится на голом энтузиазме. А на нем, как известно, далеко не уедешь. Когда нечего кушать, энтузиазма надолго не хватает... - Тебя же что-то заставляет заниматься совершенно бесперспективным и неблагодарным делом Или это так, чисто ради юношеского протеста - Я -- особый случай. У меня есть возможность заниматься любимым делом и изучать лишь то, что мне самой интересно... - Счастливая... Значит то, о чем ты сегодня говорила на лекции, тебя в самом деле интересует - А как же иначе Но к чему этот допрос - Должен же я знать, с кем имею дело Она допила остаток кофе и помешала ложечкой гущу. Я подозвал официанта и попросил повторить заказ. - Помнится, в своем докладе ты говорила о местах, в которых арии строили культовые сооружения... - Да, в "Ведах" упоминается, что храмы возводились в местах отдаленных, хорошо защищенных и почти всегда на берегу реки... - А есть возможность, хотя бы теоретическая, что какие-то из них сохранились до наших дней - Вряд ли. Во всяком случае, я о таком ничего не слышала. Но... - призадумалась она, - Я же говорила, что их, по сути, никто никогда не искал. Ведь никаких материальных ценностей в таких местах быть не может. Соответственно, официальной науке они неинтересны. - Если бы ты узнала, что такое место существует, тебя бы это заинтересовало Татьяна поставила чашечку на блюдце и внимательно посмотрела мне в глаза. - Тебе что-нибудь известно - По реакции вижу, что заинтересовало бы... Я улыбнулся и закурил сигарету из ее пачки. Доставать "Приму" в кафе и при такой даме было как-то неудобно. В процессе беседы меня терзали сомнения: стоит ли рассказывать Татьяне о Монастырище Речь шла вовсе не о доверии сногсшибательной тайны. Об этом месте знали многие, особенно после нескольких моих публикаций. Правда, особо им так никто и не заинтересовался. Местные историки упрямо не желали признавать его историческим памятником, а остальным и подавно было наплевать. Если по правде, я и сам уже начал сомневаться в достоверности той, вполне возможно, бредятины, которую излил на страницы родной газеты. Но речь милой дамочки пробудила былые эмоции и почти погасший интерес. - Понимаешь, Танюша, мне кажется, я знаю о таком месте. И знаю о нем не один я. Оно прекрасно известно местным археологам, историкам, некоторым журналистам. Но по какой-то неведомой мне причине это место совершенно никого не интересует. Одни называют его скалой с причудливо выветренными камнями. Другие считают, что для историка там нет ничего интересного по той причине, что один археолог сделал пробный шурф и не обнаружил керамики. В общем, "эрозия", выветривание и тому подобное... Несколько лет назад я сделал несколько публикаций, одна была даже напечатана в республиканской газете, но, опять таки, тема никого не заинтересовала. А место, как на мой непрофессиональный взгляд, уникальное. В своих материалах я называл его даже более значимым, чем египетские пирамиды, учитывая, что оно, как минимум, на две тысячи лет древнее их... - Что оно собой представляет -- перебила мою сумбурную речь Татьяна и по интонации я угадал неподдельное любопытство. - Гора высотой тринадцать метров с плоской вершиной, площадью, примерно, пятьдесят на двадцать метров, выложенная из огромных тесанных гранитных блоков. На вершине расположены громадные каменные изваяния. Сейчас трудно определить, кого они изображают, но... Кстати, это место находится в глубокой ложбине на берегу реки... - И как далеко отсюда - Около сотни километров по ужасно плохой дороге... Но я не могу гарантировать, что все, описанное мной в газетах соответствует истине. Не исключено, что я выдавал желаемое за действительное, и мои гипотезы гроша ломаного не стоят. Я же не специалист. Может и в самом деле обыкновенная скала Тем более, что в том месте гранитный щит находится у самой поверхности и во многих местах выступает над землей... - Это ничего не значит. Храмы и капища строились из подручного материала. Если есть камень -- из камня, если нет -- из земли или дерева... - Имеется еще одно "но". Каменные глыбы, из которых сложена гора, иногда я называю ее пирамидой, настолько велики, что и современная техника вряд ли сможет поднять хотя бы одну из них. К тому же, местность вокруг вязкая, болотистая... Столь сильный аргумент также не сломил молодую ученую. Получалась парадоксальная ситуация. Даже не увидев, о чем идет речь, она стала ярой защитницей моей теории, тогда как я, поневоле, выступал в роли скептика. Да, видно жизнь эту крошку раньше никогда не обламывала... Иначе от оптимизма не осталось бы и следа. А он выпирал из нее столь мощными струями, что впору было самому заразиться. И ничего хорошего это не сулило. Я считал себя достаточно опытным, чтобы, ломая копья, бросаться на ветряные мельницы. - Науке известны и не такие загадки, - убеждала меня Татьяна. - И если мы чего-нибудь не можем объяснить, то это вовсе не означает, что его не существует в природе. Вспомни те же египетские пирамиды или пирамиды майя в Латинской Америке... - Да, такой пример я приводил в своих статьях. И, должен признаться, он не смог убедить даже меня самого. Нет, раньше я действительно свято верил в то, что писал... Сомнения пришли гораздо позже. Не один же я такой умный... Если все отрицают, казалось бы, очевидное, так может оно и в самом деле не настолько реально, как я себе возомнил - Мы опять все сводим к бесполезному сотрясению воздуха... Татьяна достала сигарету, я последовал ее примеру, больше не смущаясь своей нищенской "Примы". Какая разница, что я курю О вкусах не спорят. А если всякий раз под кого-то подстраиваться, можно и самого себя потерять. Некоторое время мы дымили молча, иногда отглатывая коньяк или кофе. Динамики над нашими головами выдавали что-то тихое, лирическое. Хотелось говорить о чем угодно, только не о делах... Я вдруг испугался, что сейчас Татьяна поднимется и навсегда уйдет из моей жизни. Может она когда-то и вспомнит обо мне. Но как это будет выглядеть Встретила, мол, чудака, а он такое нагородил... - Знаешь, мне кажется, мы ведем совершенно беспредметный разговор, -- словно подтверждая мои невеселые мысли, молвила Татьяна. -- Я не могу сказать ничего определенного. Тем более, что ты сам ни в чем не уверен. Интересно было бы увидеть то, о чем ты рассказывал, только, сам понимаешь, свободного времени у меня не так много... - Есть еще одна интересная деталь, - стал хвататься за соломинку. -- Вполне возможно, что некоторые каменные изваяния сделаны из искусственного материала. Так, площадь возле пирамиды раньше была вымощена белыми плитами. Сейчас многие из них утонули в болоте, но на некоторых сохранившихся можно рассмотреть отпечатки человеческих ног, какие остаются, если ступить на не застывший бетон... Уже поднимавшаяся женщина снова села на место. - Не вижу ничего особенного, - сказала она. -- В каком-то журнале я читала статью, кажется, американского археолога, который утверждает, что и египетские пирамиды построены из искусственного материала, а не из каменных глыб, как нас учили в школе. В подтверждение своей теории автор приводит пример: когда расщепили камень из пирамиды Хеопса, в нем обнаружили человеческий волос. Естественно, в монолитный гранит он попасть не мог... Я должна побывать в этом месте... - К сожалению, за то время, что у тебя осталось до поезда, невозможно. Но у меня есть фотографии. - Да И ты молчал, вредина... - Они у меня дома. Минут пятнадцать пешком отсюда... - Так что же мы здесь сидим -- она резко сорвалась с места, затем почему-то остановилась и призадумалась. -- Надеюсь, таким образом ты не пытаешься заманить меня в холостяцкую берлогу Сказала просто так, для отмазки, потому что, судя по настроению, никакая сила не смогла бы ее остановить. Слишком велик был соблазн посмотреть обещанные снимки. И все же я решил подыграть Татьяне. - А почему бы и нет -- сказал грозно. -- Вот уже несколько часов вынашиваю в голове самые коварные планы... - Все вы, мужики, одинаковые. Ничего, как-нибудь отобьюсь... Она снова больше напоминала беззаботную девочку, чем серьезного кандидата наук. - Тесновато, но довольно мило. -- оценила Татьяна мою скромную однокомнатную малосемейку. -- И район неплохой, рядом с центром. - Пока не жалуюсь. Я поставил чайник, открыл холодильник и стал нарезать колбасу. - Коньяка у меня, правда, нет, но имеется в наличии неплохой "Кагор". - Я сюда пришла не ради угощения... -Оно, конечно, так. Только закон гостеприимства обязывает... Татьяна долго не ломалась и, пока я занимался приготовлениями, изучала мою библиотеку. - Весьма оригинально для журналиста с историческим образованием. Одни детективы... - Лучшее средство от стрессов. Прочитал, забыл и выбросил. А вообще-то, хороший детектив намного лучше плохой мелодрамы. Я вкатил в комнату свою гордость -- передвижной столик на колесиках, уселся на диван, а гостье, дабы не оскорблять нравственности, предложил кресло. - Где же обещанные фотографии Я открыл шкаф и протянул Татьяне кляссер и две вырезки своих публикаций. После этого наполнил бокалы рубиновым "кагором" и предложил выпить. Татьяна в ответ лишь рассеянно кивнула, уткнулась в альбом и отключилась от всего. Чтобы не мешать углубленному изучению, я вышел на балкон перекурить. Наконец, Татьяна захлопнула альбом. - Ты мне можешь на время одолжить снимки - Могу даже подарить. У меня сохранились пленки и, при желании, я могу отпечатать себе еще. - По снимкам я ничего не могу сказать. Слишком они непрофессиональные. Но что-то мне подсказывает, что место действительно интересное и достойно пристального исследования. В ответ я лишь сдвинул плечами. Мне не понравился отзыв о моих навыках фотографа. Я и сам понимал, что снимки никудышные, однако, могла бы и поделикатней... Тем более, что снимал я "мыльницей", а там от фотографа зависит разве что выбор ракурса. - Может, выпьем, наконец -- предложил снова. Она кивнула и пригубила стакан. - Почему ты в статьях называешь это место Монастырищем - Не я придумал.. Так окрестили его местные жители. По этому поводу существует несколько легенд. Когда-нибудь, если представится случай, я тебе их обязательно расскажу. - Можешь не сомневаться, представится. И очень скоро... Я не стал высказывать своих сомнений, дабы не обидеть ее, хотя сам почти не сомневался, что Татьяна больше никогда в наш город не приедет. Не то чтобы не захотела, просто есть множество причин, не зависящих от наших желаний. Скажем, те же финансовые проблемы. А ученые, даже кандидаты наук, в наше время, отнюдь, не относятся к богатой категории населения, как, впрочем, и журналисты. - А ты можешь объяснить мне, как отыскать Монастырище - Объяснить можно, только найти его не просто. Я бывал там раз пять и все время блудил. Местные жители неохотно показывают его приезжим... Да и поверье существует, что не всех Монастырище к себе подпускает... Колдовство какое-то... В общем, детские сказки... - Опять ты отрицаешь то, чего не можешь понять... Я прекрасно понимал. Потому что на себе испытал некоторые необычные, я бы даже сказал, мистические, свойства Монастырища... Только не рассказывать же об этом каждому встречному... Засмеют... Татьяна не хотела, чтобы я ее провожал, а я не настаивал. Она обещала приехать в ближайшее время, а я, по-прежнему, ей не верил. Вряд ли ей захочется возвращаться в провинцию, да еще тащиться черт знает куда, чтобы посмотреть на изуродованные временем каменные глыбы... И вообще, таким женщинам больше пристало находиться в ложе театра или блистать на богатых приемах, нежели лазить по скалам. Хотя, не мне об этом судить. Каждый волен поступать так, как ему самому хочется...

Посвящается Терри Гудкайту. Человеку, которого я никогда не знал, Но без которого, этот рассказ никогда бы Не был написан. P.S. Почитайте дядюшку Терри, Он научит Вас ненавидеть фентези. Бернард сидел на покосившемся заборе, у дороги и задумчиво жевал травинку. Чем собственно еще заняться в летний полдень, когда все утренние дела уже переделаны, а до вечерних еще несколько часов Солнце нещадно припекало, марево над дорогой колыхалось в такт ветерку, который уже был почти неощутим, казалось, весь мир течет и плавится от этой изнурительной жары. Даже коровы, вместо того чтобы как и положено коровам, щипать траву и гадить где попало, лениво валялись в тени раскидистого дуба, и периодически печально мычали. Мысли Бернарда унесли крестьянина далеко от забора, дороги, и солнцепека, поэтому он не сразу заметил, как из-за горизонта на дороге появился путник. Парень сидел и думал о том, как хорошо было бы взять и бросить всю эту возню, деревню, даже невесту, и уехать далеко-далеко. В Город. В городах, говаривали странники, что иногда забредали в деревню, которая к слову и названия то не имела, все по-другому. Там люди живут быстрее, чем в глубинке, и иногда, за день можно увидеть столько, сколько крестьянину не повидать и за всю жизнь. "Заманчиво, но увы недостижимо", - думал Бернард, - "Коров должен кто-то пасти, урожай должен кто-то убирать, не будет меня -- вдруг остальные не справятся.". На самом деле в деревни нашлось бы еще с полсотни молодых парней, которые вполне могут справится, и со скотом, и с уборкой урожая, и с девками, до коих Бернард был охоч сверх всякой меры, но такова уж человеческая природа, всегда искать благородную ширму для своей трусости. Занятый своими мыслями, парень заметил незнакомца, только когда тот поравнялся с ним, бредя по дороге. Сначала Бернард перепугался. И было от чего! Такие люди редко бродят по дорогам, тем более пешком. Торс странника блестел на солнце серебряными кольцами красивейшей кольчуги, за спиной болтался добротный и хорошо украшенный щит, а в руке незнакомец небрежно тащил меч, в обтрепанных ножнах. Бернард и раньше видел воинов, к примеру, гвардейцы частенько сопровождали сборщиков налогов, которые заглядывали в деревню ближе к зиме. Но таких - крестьянину видеть не доводилось. На небритом и пыльном лице мужчины, не было ни присущей гвардейцам спеси, ни самодовольства, ни уверенности в собственном превосходстве, которое часто дарит людям оружие на поясе. В глазах странника читалась странная, как казалось Бернарду, усталость. Как будто этот человек повидал на своем веку все, и даже еще немного, и этого оказалось значительно больше, чем желал путник. - Здравствуй, парень, - пробасил воин, остановившись рядом с парнем. - И тебе не болеть, коли с миром пришел. - Не подскажешь ли мне, добрый человек, как ваша деревня зовется Бернард смутился. А действительно, как - Так и зовется, Деревня, она одна на всю округу. - Ясно. Удачи. Незнакомец поправил перевязь со щитом и зашагал дальше. Он уже почти скрылся за рощей, у окраины деревни, когда Бернард, сам не до конца понимая зачем, кинулся за ним вдогонку. - Постой! Постой, мужик! -- запыхавшись, окликнул Бернард, нагнав путника. Воин обернулся и вопросительно посмотрел на крестьянина. - А кто ты -- не придумав, ничего лучше спросил Бернард. - Мое имя Генрих фон... - путник задумался, словно припоминая, собственное имя, - А, какая разница, Генрих я, в общем. А тебе то что - Я немного не то хотел узнать, "кто ты" в смысле, по профессии, впервые вижу в наших краях такого человека. Странник невесело усмехнулся. - Ну, тут нет никакой тайны. Я воин. Больше того, многие зовут меня Героем. И иду я через вашу деревню к горе Ашн, убивать тамошнего дракона. Такой ответ ты хотел получить - Ух ты... - только и смогу выдавить Бернард. Вот оно! Вот оно то, о чем он всегда мечтал! Именно такой жизни ему бы и хотелось! Идти куда хочешь, делать, что велит сердце, не бояться ничего... - Ну, если это все что ты хотел узнать, парень -- я пожалуй пойду -- вежливо поинтересовался Генрих. - Возьмите, меня с собой, сэр! Я могу носить ваше оружие! -- затараторил Бернард. - Что! Что за чушь ты несешь, конюх Ты хоть понимаешь, о чем просишь! - Может, и не понимаю, но я бы все отдал, чтобы оказаться на твоем месте, воин. И кстати... я не конюх. - Ну что ж, Неконюх, сегодня -- твой счастливый день. Вот, этот щит сделан из ствола Великого Древа, что растет в восточных лесах и коему целые народы покланяются как Богу, кстати, я его срубил. А вот тебе кольчуга, звенья ее сделаны из костей великанов Северной Тундры, которые разрушили Империю. И конечно, тебе не одолеть Ашанского Дракона без оружия! Этот меч, выкован из зубов Кракена Южных Морей, можешь копать им себе могилу, посреди гранитной скалы, а потом рубить шелк на лету, он справится. По мере того как незнакомец рассказывал о предметах, те перекочевывали под ноги Бернарда. - Вот и все. Видишь гору Держи курс две ладони влево от нее и через три дня будешь и подножия Ашна, дальше сам разберешься. - Но почему! -- выдавил наконец удивленный крестьянин. - Почему Да потому, что когда мне было пятнадцать лет, я вот так же грезил о далеких странах и подвигах, о принцессах, драконах, сокровища и прочей требухе. А сейчас мне сорок и мне насрать на все это! Я хочу не заморских чудищ, а постель помягче, да девку посговористее, а бросить это дело не могу пока либо не назначу приемника, либо не сдохну. Что ж, назначил, теперь ты -- Герой, а я -- конюх! -- Генрих весело заржал и в одной рубахе до колен убежал в сторону деревни. А Бернард, покрутив пальцем у виска, начал облачаться в дареные доспехи, грезя о скорых подвигах и славе, ведь он теперь Герой. Бернард был убит кучкой бандитов в двух часах пути по тракту от Деревни, а великие сокровища были распроданы коллекционерам, за такие деньги, что каждый из шайки, убившей Героя, построил себе немаленькое имение недалеко от столицы. Генрих умер в возрасте шестидесяти лет, от разрыва сердца, когда его первенец, принес ему, в подарок на юбилей, меч, который был выкраден из частной коллекции местного лорда, чтобы порадовать стареющего отца. Сын думал, что Генрих порадуется, получив в подарок, тот самый клинок, которым он сразил столько врагов и который принес ему славу последнего из Великих Героев. Говорят, что перед смертью Герой истерически хихикал, сжимая в слабеющих пальцах подарок.

Пришла весна. Зелёной травой покрылись луга. Радуют глаз первые цветы. А вот уже и на деревьях целые букеты распустились. Пошла Катенька с мамой в сад. Увидела на яблоньке розовые цветы и просит маму: -- Мамочка, давай сорвём цветочки и дома в вазочку поставим. Посмотри, какие они красивые. -- Ну, зачем же с яблони цветы срывать, -- отвечает мама, - Из них вкусные и полезные яблоки вырастут. --Да, ну-у! -- недоверчиво протянула Катя, -- Как это может быть. Ведь это же только цветочки. -- А вот давай понаблюдаем, -- говорит мама, -- Мы с тобой будем почаще в сад заглядывать и смотреть, что с этим цветочком случится. Согласилась девочка. Пришли они в сад через два дня. Катя посмотрела на яблоньку и говорит: -- Вот видишь, мамочка, цветочек завял, лепестки облетели, и ничего нет. Лучше бы мы его в вазу поставили. -- Ну, как это нет, -- не согласилась мама, -- Посмотри, видишь внутри крохотное зелёное зёрнышко. Вот из него и вырастет яблочко. Не поверила девчушка, но спорить не стала, лишь головой покачала. Ещё через несколько дней заглянули они в сад. Мама говорит: -- Видишь, зёрнышко уже больше стало. Растёт. Только Катя не заметила никаких изменений, пожала плечами и отвернулась. Целую неделю не ходили мама с дочкой в сад -- всё им некогда было. Наконец собрались. Глянула Катенька на яблоньку и видит: висит на месте цветочка маленькое зелёное яблочко. Совсем маленькое. Катя и удивилась, и обрадовалась. Даже в ладошки захлопала: -- Ура! Ура! Настоящее яблочко выросло! --Ну, ещё не выросло, -- сказала мама, -- Это только начало. Много времени надо яблоне, чтобы поить питательными соками эту крошку, чтобы оно выросло, налилось соком полезным, превратилось в большое красивое яблоко. Ты вот, уже четвёртый год растёшь и ещё долго расти будешь, чтобы стать взрослой. Так и яблоко, к своему сроку поспеет. -- А когда у него срок будет --Вот пройдёт весна, за ней и лето пролетит. А уж к осени и яблочко твоё разрумянится и соком нальётся. Всю весну и всё лето ходила Катенька в сад. Она даже поливала яблоню, если долго дождя не было. -- Ведь надо же помочь дереву. Не одно яблочко на ней -- много. И всем должно хватить пищи, -- так мама сказала, и Катя, как могла, помогала яблоньке. А яблочко висело на ветке и с каждым днём менялось. Вначале оно было просто маленьким зелёным комочком, но потом стало больше, больше. Один бочок у него порозовел, потом стал красным, а, со временем, и всё яблочко покраснело, но не от стыда, а от радости, что за ним хорошо ухаживает маленькая, но трудолюбивая девочка. К концу лета Катя заметила, что яблочко перестало расти. Она испугалась, побежала к маме. Но мама успокоила дочку: -- Яблочко уже выросло, но оно должно накопить в себе много полезных продуктов, чтобы быть полезным для тебя. Прошла ещё неделя и мама сказала: -- Ну, вот, доченька, пришла пора урожай собирать. Взяли они корзинку, пошли в сад и стали собирать яркие сочные яблоки. Целых две корзинки набрали. А то самое яблочко, которое на глазах росло, Катя сорвала первым и аккуратно к себе в кармашек положила. Вечером все сели за стол, а на нём в большой вазе лежали ароматные красивые яблоки. Мама сказала: -- Вот какой урожай наша Катенька вырастила! Все стали хрустеть вкусными яблоками да хвалить яблоньку и девочку. А Катя подумала и сказала: -- Вот ведь как получилось: сначала был цветок, потом получилось яблоко. И цветок был красивый, и яблоко красивое. Только красивые они по разному. Потом она вынула из кармана своё яблочко и положила в вазу на самый верх. Пусть им все любуются.

Ведь самое интересное в том, что в любой момент жизни и сейчас одна часть человека находится в Раю - мире Творения. Только почему человек этого не чувствует и не видит Большой вопрос...

Жорж, почему у меня ничего не получается. Где кроется причина, моих неудач. Кэт, ты, же знаешь, чтобы творить, неободимо вкючить подсознание. Но, подсознение, это не чувства тела, которые можно возбудить стимуляторами. Дух, включается, как бы высшими силвми. Нижней чакрой, мы, творим видимую материю. Руками, сердечной чакрой мы, можем писать картины, ну, как средний ремесленник. А творец, должен соединить сердечную чакру, с чакрой подсознания. Ты, все красиво говоришь! Но, ты, не называешь причину, почему я, не могу работать Сознание с подсонанием должны быть в гармонии. Но, тело твое, можно сказать, больное. То же самое, можно сказать и о твоем духе. Так, что ты, предлагаешь Надо отдохнуть и телом и душой. Жорж, ни Париж, ни Одесса, для отдыха не подходит. А может, нам поехать в Крым Жорж, смотреть на криминальные рожи, в вашем государстве, мне, просто, противно. В Крым может поехать отдыхать, последний, идиот. Тогда может быть, поедем в Россию, в Санкт Петербург. Жорж, ты что издеваешься Ты, больше не вспоминай, ваш концлагерь. У вас на каждом шагу паханы, крыши, менты, что еще у вас. У вас нет ни одного , человека в правительстве, с человеческим лицом. Ты, знаешь, хорошая мысль, писать Ад, можно брать персонажи правительства и думы, как там у вас называют. Короче, крыша. Но, я, никогда не вмешивалась в политику. Тем более, недостойных людей я, никогда не пишу. А как же, твое полотно, Лауреат Ну, достойнее человека, чем ты, я, не нашла. Я, в каждой картине, оставляю частицу, своей души. И вот эта. последняя работа, почему то, больше всего поглотила моей энергии. А вот пополнить ее, я не могла. А, коньяк, можно пить, не более тридцати грамм, за один раз. А если учитывать мой вес, то , это, для меня предельная доза. Георгий, почему, каждая картина, на которой изображены люди, мне кажется живой А ночью, я боюсь, этих людей, которые могут свободно выходить из картины Жорж, может я, уже сумасшедшая Ты, не стесняйся. говори! Может, быть, мне есть смысл, подлечиться Кэт! Мы говорили, что картина имеет дух. Но, чтобы этот дух ожил, необходи живой человек, который был дал свою энергетику. Так значит, картины, являются вампирами. Кэт, здесь, главное совпадение частотных характеристик духа, картины и человека. Так как ты, автор картины, то, ваши параметры совпадают. Поэтому ты, свои картины в доме не дожна держать. Жлрж, я, картины или дарю или продаю. А может быть, полезно хранить пейзажи Ты, знаешь, что обычный пейзаж, это гармония природы. Но,худоник, это не фотоаппарат. Поэтому он, глазом схватывает крупные объекты, а мелкие объекты, они всегда ускользают. А что это значит А это означает, то что природа требует гармонии. И картина добивается гармонии, тем, что она отбирает энергетику у зрителя! Так, что картина является вампиром Да. Пейзажи полезны вывозить в места близкие по природк, чтобы уравновесит энергетику. Это примерно так, как портрет умершего человека, питается энергетикой живых людей. Жорж, ну, тогда, любой портрет умершего человека можно назвать вампиром Нет. Если люди которые при жизни обладали энергетикой в сто тысячи раз большей чем энергетика, простого человека. Такие портреты являются донорами, они дают энергетику. Это относится и к иконам. Казалось бы, ну, человек намазал красками икону, почему вдруг икона стала обладать высокой энергетикой. А все дело в том, что дух, любого человека. в том числе и святого, он не умирает, в силу закона физики. Неделимая микрочастица не может исчезнуть из Вселенной. А дух состоит имено из таких микрочастиц патрамеронов. И вот этот дух, взаимодействует с картиной по электромагнитному принципу. Как два школьные магнты притягиваются друг к другу. Жорж, так что, я, на вечные времена буду жить в своих картинах Да. Так как поэт, писатель, музыкант Как это музыкант Он сыграл свою партию и будь здоров! На уровне тела, это так. Но, музыкант когда извлекает ноту инструментом, он эту ноту излучает нейроном своего мозга, частицей патрамероном. А частица, имеет электромагнтный потенциал, векторное направление в пространстве. И величину вектора. Так что наше подсознание. способно прослушать любой оркестр, которые существовал двести, триста лет тому назад. Жорж, иногда я, высказывала нехорошие мысли в отношении тебя! Могу ли, я, каким либо образом изменить положение. Нет. То, что ты сказала, не может уничтожить, даже, сам Бог. А священник может отпустит этот грех Нет. Свщеник, не может менять физические законы по своему усмотрению. Тогда священик жулик, если он за деньги отпускает грехи. С точки зрения физики, так жулик. С точки зрения человека, если человек постоянно думает об одном и том же, то, он с каждой мыслью увеличивает энергетику этой программы. Если человек получает прощение грехов, то, он перестает думать об этом. а значит, он не увеличивает энергетику. Так что, кое что полезного священник дает. Жорж, почему церковники говорят, что Бог вне материи. Дело в том, что Вселенная живет, по одним и тем же законам что и бог. И божественность церковники хотят донести в виде неивестной материи. Жорж. я устала. Тогда нам надо отдохнуть.

Начну с описания некоторого места действия . Вот оно -- уютное, светлое, аккуратное... Скажу ещё , что современное до последнего гвоздика и электронной классной доски . Да, класс , да школа. Обыкновенная школа в датской деревне. В стране, которую у нас называют цивилизованной, явно противопоставляя нашу ( и мою ) нецивилизованность этому качеству вот этих людей. Старшеклассники -- юноши и девушки, взрослые, можно сказать, люди. Я понимаю датский язык, могу говорить на нём. В классе я -- гостья. Конечно, всё в новинку, смотрю, слушаю, записываю, мне обо всём уже хочется рассказать дома, чтобы у нас... -Я должна пИсать, - с этими словами девушка поднимается и идёт к выходу. Никто не реагирует ни на её слова, ни на её проход к двери. Не мне же реагировать -- сижу в чужом монастыре, где, как известно, мой устав не действителен. Фразочку, что произнесла девушка, я слышала во время моего путешествия по Дании в самых разных ситуациях. Перечислять их не буду, не о них мой рассказ. Мой рассказ и не о стереотипе цивилизованности, который всё стремительнее исчезал из моей головы, сменяясь уважением к этому народу, к этой стране, где не страшно жить , не страшно быть старым, калекой , ребёнком... Фразочка вот зацепила откровенной вульгарностью, неприличностью -- конечно, эти оценки я сама к ней прилепила. Сама Сама да не сама. За моими оценками -- вся моя жизнь в другой культуре, в другом мире, где жила- была моя бабушка. Это её голос я слышу в словах : " Сходить по нужде", " оправиться", " сходить до ветра". Да и туалет-то назывался нужником. Моя бабушка -- русская крестьянка из деревни в Костромской области. Она никогда не материлась, да никто в деревне не матерился. Это от неё я знаю простую истину о цене слова :" Не то грех, что в рот входит, а то, что выходит ". За моими переживаниями в чужой стране и моя мама, которая говорит со мной и сёстрами о том, что надо " посикать", потому что мы идём на улицу, а там холодно . Это её голос в бане, когда она спрашивает тихонько :" Пипку вымыла " Другие слова -- злые и хриплые -- голосом соседки в рабочем посёлке, где моя школа, где мне уже двенадцать лет : " Обоссался, гадёныш ! " Соседка недавно из тюрьмы, это она кричит на новорождённого сына. Здесь я закончу. Синонимы, синонимы. Литературный язык, бытовой...Искусство красноречия, народность...требования жанра... и ещё Интернет с его анонимностью.

Лиценсия Покаяние Реквием Мой дождь остался верен мне. Я умер глупо и бездарно, всю жизнь свою прожил глупцом и умер, так для всех внезапно -- не дописав, не долюбив, с глубокой болью ран сердешных.... И вот ушел, покинув смертных, в Путь безвозвратный, в Путь последний. Никто не знал среди людей как ждал я смертный час на свете, (когда все ждут и молят Бога, продлить свой век на белом свете). Мне нечего просит у Бога. Все сказано от А до Я, лишь только я скорблю о Вере, которая одна была на нас двоих и, разорвав я узы грешных дней своих, ее оставил скорбеть о бренной участи своей. Мой Реквием я посвящаю грядущим дням Небесной Жизни (мне не попасть туда, я знаю, ведь сказано: "По вашей вере вам будет Господом дано"), а мне не нужно ничего -- ни Вечной жизни во Вселенной (вне Мира, на другой планете); ни сладких ягод, ни огня, ни рая (вне Земли), ни ада. Мне ничего, увы, не надо. Я лишь хотел Тебя любить, а прожил без Тебя всю Жизнь. В минуты наших примирений недолог был наш век Любви. И так прошла вся наша Жизнь. Быть может, я Любви твоей был недостоин в этой Жизни. И до сих пор мне не понять -- ну как же нужно было мне тебя Любить, чтоб быть счастливым и счастье разделить с Тобой в тиши и нежности Любви Не Гумилев и не Есенин, я -- Сагайдаров от рожденья! Все помнят векторные браки -- Ахматова, Дункан, не знали, что век их счастья обречен. Сто сотен судеб, миллион влюбленных пар свой мир сломали, вступая в векторные браки! Не уж то правда -- есть клеймо и в счастье жить не всем дано Как я мечтал прожить всю жизнь, чтобы в Любви Счастливым Быть! Наивен, старомоден, глуп -- но жизнь прошла. Все позади. Но как же я тебя любил! -- безумно, искренне и нежно, всему Любовь превознося. Ты культом Женщины была в моей Душе и Сердце бренном. Была ты необыкновенной -- Богиней нежною моей до самых до последних дней. Лишь боль томила мою грудь за то, что нас с Тобой на свете настолько против нас, настолько против всех желаний, иные силы разорвали: Любовь топили в лжи, в сомненьях, неся раздор и сую веру, и вот однажды за пределы переступили силы Зла. И не смогла моя Душа принять раздор. И рухнул Храм. Я тихо, долго умирал. Кричал тебе, взывал к спасенью, молили, чтоб помогла мне выжить; и хоть за слабость было стыдно, но я молил тебя у ног, просил, стыдясь за слабость Духа, и понял все причины Муки душевной слабости своей. Как я молил -- Услышь! Поверь! Ты в силах исцелить всю боль, вернуть меня к устоям жизни, к Любви и радости на свете; ведь Ты Любила, я Любил, и этим жили мы с Тобой. Порой меня одолевали дурные мысли: "Как же так Я жил с Тобой и для Тебя всю жизнь свою до смерти подлой, которая меня забрала. Я говорил, Ты это знала. Ты знала, что сгораю я, а ведь спасти меня могла одна лишь Ты -- одним лишь словом, но все случилось по иному. Ты в суете своих забот пустила все на самотек, решив, что нет большой печали, что я лишь мню себя больным и вовсе я не умираю, а так -- как с мышкою играю, чтоб пожалели меня все! Игру придумал для себя! А я не верил, как же так Ведь я Тобою жил всегда! Ты не услышала меня. И успокоила себя". А я сгорел свечою яркой во тьме сырого каземата, не принятый Тобой всерьез. Теперь уж все произошло. Обратно не вернуть свой Век. Кто виноват Виновных нет. Не понят -- вот и весь ответ, хоть верил я словам Твоим, что понимаешь меня Ты, лишь только Ты одна на свете. Наоборот на самом деле все получилось, как же так Я верил так Твоим словам, как верить может только Бог! А вышло все наоборот. Тобой не понят. Гаснет свет. И где теперь искать Ответ Вот Покаяние мое -- как память прошлых добрых лет, как дань Любви моей к Тебе -- ложится перед взором ясным, и ты прочтешь, как было страшно мне умирать, не принимая ту мысль, что Ты вселила мне своим же твердым утвержденьем, безумным глупым обвиненьем в несуществующих изменах. Да, раньше я не понимал, что Глупость смертоносна в Жизни, и Глупостью убить возможно, ведь Глупость погубила Жизнь. Но до последних дней своих я все пытался жизнь спасти, я все надеялся бороться за каждый вздох, за счастье наше, а Ты навряд ли понимала, что прошлое ушло, исчезло как густой туман. И кто Тобою управлял И Ты меня все упрекала, как смею вопрошать Тебя -- с кем Ты сейчас и где вчера была, и почему молчала Все глупо в жизни -- как и Смерть. Но Ты уже не сомневалась, что я лишь тешусь для себя "игрою одного актера", всерьез и не приняв меня. И стыдно мне, что я не смог преодолеть Твои обиды, все глупые и злые мысли; они в себе несли тот яд, что с ног свалил за миг меня. Ни покаяния, ни просьбы -- все тщетно и безумно больно, а боль как страшная змея вцепилась мертвой хваткой в сердце... Теперь все в прошлом для меня, лишь только движется рука в полусознательном порыве, что бы успеть сказать, что в жизни теряем мы, еще не зная, что самый ценный в мире дар -- нежнее чем любой хрусталь! И, чуть толкнув, его поймать, чтоб не разбить и удержать, не каждый сможет. Тут мораль -- чтобы сберечь Святой хрусталь, не легче ль спрятать в сейф железный и никогда не посягать его открыть, чтоб тайну хрусталя постичь для сердца своего и веры, понять желая, что на свете хранит в себе кусок стекла. Не уж то заменить его ничем нельзя Лишь только так, никак иначе, вы сможете его сберечь. А чтобы не вскрывать тот сейф, вы просто знайте -- он там есть. Ну, а иначе если выйдет, и вы уроните его Возможно ли, разбив его, понять -- замены ему нет! Не заменить его иной хрустальной вазой иль бокалом. Святой хрусталь незаменим, один на свете такой был. Есть сотни тысячи других, но этот был всего один. И коль разбили, значит надо пройти и этот путь смиренья. Прости за грубое сравненье, но ты ведь не смогла понять, что вера -- это не хрусталь, а тоньше в десять, в сотни раз! И как ты не смогла понять, что это так, и по-другому не будет просто никогда! Без веры умер в муках я, а ты все думаешь -- как мог я думать о себе, несчастный, не вспомнив о Тебе в то время, когда ты не желала верить. Ни верить, ни писать, ни жить. Я тоже мог тебя убить. Из двух зол выбрал я одно. И выбрал для себя свое мучение, из нас двоих. Мне -- Смерть, а значит, Тебе -- Жизнь. Хоть в этом счастье обрету, за все грехи расплату приняв, я каюсь каждый день пред Богом, я каюсь, каюсь, каюсь, каюсь! Хрусталь разбит. Погибла жизнь. Свободна ты от уз, что нас держали. Всему свой час и, согласись, во мне нуждаешься едва ли. Ты все сама решать умеешь, я лишь обуза и печаль. Я каюсь -- глупым был без меры; самонадеянный болван, себя я к Богу приписал, его не раз в стихах ругая и богохуля в суе дня. Я каюсь за грехи свои и за деяния слепые. Я каюсь. Пусть Покаяние мое я до конца не допишу, уж не пристало мертвецу писать в могиле покаянья для тех, кто ходит наверху. Одно я знаю, что пред смертью я каюсь Господу в грехах за песни, за стихи, за прозу, за суету, за грусть, за боль, что я всем вам преподносил. За все я Господа просил меня простить -- я был безумным. И вот теперь в гробу лежу я и мрак вокруг, печаль и хлад. Зато теперь не нужно ждать ни писем, ни обид, ни веры. Все в Покаянии моем. А здесь пристанище мое -- забвение за жизнь пустую -- подарок лучше не придумать. За все деяния свои я был достоин лишним быть, непонятым никем при жизни; приговоренный, с биркой "лишний", и не дождался. А как ждал! что Ты спасешь меня от смерти... Прости меня, Великий Бог! Мой реквием из слов -- соната! Я каюсь, каюсь, каюсь, каюсь! За все спасибо, мой Господь! За все пути, что мне даешь! За кару, веру и Любовь! За все спасибо, мой Господь! Я каюсь, что любил греховно и жил мерилом непристойным! Прости меня за все, Господь! Мой храм погиб. Но не Любовь! И если есть Любовь, то жизнь построит новый храм Любви. В обличии ином, быть может, зато под попеченьем Бога. Мой дождь затих. Вокруг Темно. Остался я один. Лишь только Бог в последний миг помог, и я успел сказать слова, покаяться за все на свете! О большем я теперь не буду -- мечтать о верности людской. Пусть все останется мечтой. Но Покаяние свершилось! И здесь, сейчас, на дне могилы я умер, счастьем окропленный. Я умер -- тобой не понят. 08.08.2006г. 21:39

СТЕКЛОДУВ И ПУЗАНЫ Нет для спора почвы и предмета, Ибо мест у мнений меньше двух, Что желанней всякого поэта Мастер надуваний -- стеклодув. Он оптичный бой заварит кашей, Обратит в цветные пузыри, Так что, зрящий в них, сияньем скрашен Произведен будет в пузаны. Правда, от шаров немного толку, Стеклодув их зря бы произвел, Если ими не украсить елку, У которой перерублен ствол. И рокочет стеклодуву гимном Средь деревьев цепь бензопилы. И глядят из шариков счастливо Якобы и псевдо- пузаны.

ЧЕТЫРЕ ЛУНЫ.ВСЕ НЕНАСТОЯЩИЕ. Первый снимок сделан без использования фильтров. Внизу за ним (2) сделан с фильтром из чистого стекла толщиной 15 миллиметров. Справа верхний - с импульсом от встроенного излучателя (со вспышкой). Внизу - фильтр из затемненного стекла толщиной 2,6 мм. У каждого своя Луна. Это некоторая ориентационная модель, которая формируется в полевых структурах организма со скоростями на несколько порядков выше тех, что имеют место в процессах распространения нервных импульсов электрической природы (400 метров в секунду по последним данным). Чтобы нервный импульс, связанный с преобразованием вещества, прошел, необходимо, чтобы установилась разность потенциалов, что связано с полевыми процессами. Между прочим, прежде, чем токовый импульс будет распространяться по проводам, распространяется электромагнитное поле. Те процессы зрения, что изучают пока нейрофизиологи, вторичны. Мы исследуем первичные процессы, т.е. в полевых структурах органов зрения, мозга и прочих органов. Мы не видим по-разному, но мы видим разное. Каждый использует свою ориентационную модель - Луну. В наших экспериментах с вращающейся стрелкой-проволочкой мы очень наглядно демонстрируем, что нервнофизиологические процессы (нервные импульсы, что изучают нейрофизиологи) не участвуют в формировании зрительных моделей. Время отдельных событий около одной десятимилионной доли секунды. События два, между которыми также микросекунды. Это процессы распространения изменений в полевых структурах.

Картинка, которую прислал мальчик Антон из далёкой Украины, была замечательно красивая. Небо над головой было ярко- голубым. Синие тучки, как маленькие кораблики под белыми парусами, плыли и плыли куда-то в неведомые края. Солнышко улыбалось миру, но воздух был ещё по- утреннему прохладен и свеж. Ах, как хорошо было! Билли огляделся вокруг. Он стоял на зелёной лужайке посреди ромашек. Это были необыкновенные цветы. Они росли на крепких ножках-стебельках, повернув свои жёлтые головки к Солнышку. На этих ярких жёлтых головках красовались белые-белые веночки из тонких, почти прозрачных, лепестков, на которых переливались в солнечных лучах, как бриллианты, маленькие капельки утренней росы. -Мир огромен и прекрасен!- подумал Билли,- но есть ли в нём место для меня и моей любви к прекрасной Фифи И вдруг он запел:- Я с Вами встретился случайно... От неожиданности Билли замолчал, но его мелодию повторила птичка, которая присела на веточку соседнего дерева. И тут же все птицы на деревьях и кустиках залились трелью, да так красиво, что Билли не удержался и снова запел: - Я с Вами встретился случайно... Голос его звенел в утренней прохладе, и лёгкий ветерок уносил эту прекрасную песню далеко, далеко. А в это самое время в холле, где находилась стеклянная витрина, жители Петуховии тоже смотрели теле шоу. Нельзя, правда, сказать, что все интересовались телепередачей, но Фифи смотрела её, это уж точно. Когда она увидела рисунок Антона, то вдруг подумала, что Билли непременно уже ждёт её на этой зелёной лужайке. Фифи прикрыла глаза и размечталась. ...Она услышала прекрасную песню, которая звучала где-то там, за окном. И тут произошло это чудо, о котором так мечтал Билли. Окно дома распахнулось, и в нём появилась Фифи. О, как она была прекрасна! Билли всё пел и пел, устремив свой влюблённый взгляд на эту красавицу. Наконец, он замолчал. В наступившей вдруг тишине Билли услышал красивый, как колокольчик, голос Фифи: -Ах, это Вы! -Вы узнали меня!- воскликнул он, - О, я так мечтал Вас увидеть и прочитать Вам свои стихи. Я не поэт, но я так Вас люблю! Фифи посмотрела по сторонам и, расправив свои крылышки, выпорхнула из окошка и села на лужайку. Когда тебя любят, хочется слушать и слушать признания. Фифи часто вспоминала этого глиняного петушка, который вёл себя так великолепно и проучил грубияна Джо. Он вовсе не казался ей некрасивым. Ведь именно ум и храбрость делают мужчин красавцами в глазах женщин. Этот глиняный петушок был вовсе не похож на разукрашенных блестящих импортных петушков, которых было так много в Петуховии. Ведь Петуховия - это всего лишь стеклянная витрина, в которой выставляются только самые дорогие и самые красивые игрушки. Но Фифи была умной курочкой, поэтому она знала цену этой красоте. Конечно, братья Мурелли были блестящими красавцами, но не для Фифи. Уж слишком любили они свою красоту и целыми днями смотрели на своё зеркальное отражение в витрине: - Ах, какие мы неотразимые красавцы! Почему неотразимые Да потому, что нашу красоту невозможно отразить даже в зеркале. Ведь в жизни мы гораздо красивее! Нет, братья Мурелли никого в этом мире, кроме, разумеется, себя, не любили. Фифи вспомнила Джо. Этот грубиян только и делает, что любуется своими бицепсами:- Я силён, значит, умён! Это уж вовсе было непонятно Фифи. При чём тут ум Правда, есть поговорка: "Сила есть - ума не надо!". Но Джо так не считал. Он упрямо твердил ей одно и то же каждый день: -Дорогая Фифи! Лучше меня Вы в этой стране никого не найдёте. Я-силён, значит-умён! Когда Фифи это слышала, она всегда вспоминала любимую бабушкину поговорку. Бабушка Фифи когда-то жила в доме потомственной русской княгини и знала очень много русских пословиц и поговорок. "Где - имение, а где - наводнение!" - повторяла она всякий раз, когда кто- нибудь пытался соединить две несовместимые вещи. А в отношении Джо силу с умом было просто невозможно совместить! Когда Джо при падении разбил свой гребешок и растерял все свои металлические цепочки, миссис Арс долго склеивала его специальным клеем, от чего на голове у Джо образовались шрамы. Джо сейчас очень гордится этими шрамами. Он рассказывает всем, что приобрёл их в неравном бою с диким петухом. А поскольку Джо где-то слышал, что шрамы украшают мужчин, то даже изменил свою причёску и теперь зачёсывает перья на голове именно так, чтобы эти шрамы были видны. Фифи старается избегать встреч с Джо, но ей это не всегда удается. Джо преследует её всюду. Однажды это заметил даже мистер Уайт. Он вынул свою сигару из клюва. Между нами говоря, мистер Уайт много лет тому назад бросил курить, но сигару держал во рту по старой привычке, от которой так и не сумел избавиться. -Вот в старой доброй Англии,- проговорил он,- настоящие джентльмены не позволяли себе преследовать леди. Вы не джентльмен, сэр! Вы - просто грубиян и нахал! Мистер Уайт снял перчатку со своего крыла и бросил её в лицо Джо. Фифи знала, что это означало вызов на дуэль. Но Джо как раз этого и не знал. Он вообще мало что знал. Ведь он с горем пополам окончил школу и больше нигде и никогда не учился. Книг он вообще никогда не читал и вряд ли вообще знал, что такое дуэль. Джо поднял перчатку, внимательно осмотрел её и промолвил: - Вот это я понимаю - клёвый прикид! А что, предок, не мог бы ты мне подкинуть и вторую такую же. Тебе-то она к чему Мистер Уайт поперхнулся от гнева, но больше ничего не сказал. Он не был обучен разговаривать с грубиянами. Так и стоит он теперь без одной перчатки. А Джо задвинул перчатку за пояс своих потёртых джинсов и щеголяет теперь ею на молодёжных тусовках. - Ну, да Бог с ним!- подумала Фифи. Сейчас, стоя на лужайке посреди прекрасных ромашек, она слушала признания Билли, и сердце её ликовало. Никогда и никто до этого не говорил ей таких прекрасных слов. А Билли сорвал самую красивую ромашку и преподнёс её Фифи. Это было прекрасно! Никто и никогда до этого не дарил ей цветы! Никто и никогда до этого не пел ей таких прекрасных песен! Никто и никогда до этого не совершал ради неё подвиги! Это всё сделал простой глиняный петушок, и в глазах Фифи он был просто прекрасен! Фифи взяла ромашку в свои прекрасные крылышки. Потом они некоторое время смотрели друг другу в глаза. Оба понимали, что через несколько минут передача закончится, и всё исчезнет: и это прекрасное утро, и Солнышко, и лужайка, и ромашки. Они взмахнули крыльями и послали воздушный поцелуй мальчику Антону в далёкую Украину: - Спасибо! Спасибо! Спасибо! ...Передача закончилась. Билли и Фифи опять стояли на своих местах, но всё ещё мысленно уносились в то прекрасное солнечное утро, которое подарил им Антон. А все жители Петуховии с удивлением смотрели на Фифи, которая сжимала в своих крылышках прекрасную луговую ромашку.

Из интернета Настоящий еврей зарабатывает тысячу долларов в месяц, две тысячи отдает жене, а на оставшиеся три живет сам..... . Российский еврей ведет с сыном воспитательную работу. - Сынок, ты уже взрослый, тебе уже восемнадцать. - Да, папа. - А ты знаешь, сынок, что есть такая профессия, Родину защищать. - Знаю, папа. - Так запомни, сынок. ЭТО HЕ HАША ПРОФЕССИЯ! . Еврейская жена наверняка самая красивая.Если нет -- наверняка самая умная. Если нет -- наверняка самая больная.... В бассейне тренируется женская сборная по плаванию. А на трибуне сидит бабуля лет 65-и и громко комментирует: -Техника не та, скорости нет... Тренеру надоело, спрашивает, мол, откуда у бабки такие познания, не желает ли она показать, как надо плыть. Бабуля быстро переодевается, прыгает в воду и легко, на одном дыхании, преодолевает водную дорожку туда и обратно. Тренер в шоке: -Бабуля, вы что, выступали за нашу сборную Кто ваш тренер -Да какой там тренер, сынок Я 30 лет проработала уличной проституткой в Венеции! -Почему стоим -Станция ... -Какая -Одесса -Почему долго стоим -Паравоз меняем ... -На что меняем -На другой паравоз -И шо доплачивем -Ничего -Та вы меня обманываете - это не Одесса ! Изя заполняет анкету на приёме у уролога. Нужно ответить, когда был последний половой акт. Звонит жене: - Циля, когда мы с тобой последний раз трахались -... ... . А кто звонит... . # 2) Из интернета Не будите во мне зверя, он и так не высыпается - Ты меня любишь - А что же я делаю *По техническим причинам свет в конце туннеля временно отключен...* Ни одна женщина не доставит вам столько удовольствия, как две. Муж спрашивает у жены: - Ну, и что сказал тебе врач - Что я должна больше заниматься сексом! По крайней мере, раз двадцать в месяц. - Ладно, два раза в месяц можешь расчитывать на меня. - Слушай, дочка, ты уже большая. Мне нужно с тобой поговорить. Скажи мне, каким образом твои фотографии оказались на порносайте - Ну что же, папа. Давай поговорим. Скажи мне, а каким образом ты об этом узнал Алкоголь вызывает кратковременное расширение сосудов и круга друзей... - Только в американских фильмах 20-ти летняя блондинка с 4-м размером груди может быть специалистом по ядерному оружию. А у нас младших классах мальчики бьют красивых девочек портфелями по голове, потом удивляются почему все красивые девушки -дуры. Михаилу Боярскому сделали операцию по пересадке шляпы. Кризис -- хуже развода. Вы лишаетесь половины денег, но жена остается. Новое российское издание "Камасутры" получило в переводе название "Голь на выдумку хитра!". Бесконечность - это когда эстонцы считают китайцев. Кaспaров проигрaл цыгaнскому шaхмaтисту.Ужe нa сeдьмом ходу он остaлся бeз двух конeй. Не ешьте каждый день - это может войти в привычку. Положительные эмоции возникают тогда когда на всё положить. - Здравствуйте, у меня для вас есть две бутылки водки: одна хорошая, другая плохая. С какой начать Из кабинета директора выносят диван. Секретарша в изумлении спрашивает у шефа: - Я могу считать себя уволенной В магазине: - Скажите, а что это у вас там такое красивое, легкое, воздушное - Да это ж йогурт! - А-а-а! (Мечтательно.) Йогурт, какая прелесть! .... Две бутылки водки, пожалуйста. Девушка говорит врачу: - Доктор, прямо не знаю, как вас отблагодарить... - Знаете, знаете ...... Совесть - как хомяк. Или спит или грызёт Директор московского зоопарка приехал в столицу много лет назад с одним сусликом в кармане На заре человечества, когда обезьяна взяла в руки палку, остальные обезьяны начали трудиться. Невыносимых людей нет, есть слишком узкие двери Добрая половина гаишников берет взятки. А злая половина еще и отбирает права Больной пошел на поправку, но не дошел. Человеческие возможности ограничиваются законами и расширяются взятками. Cначала мужчина спит с соской, потом с мишкой, потом с книжкой, потом с мечтой, потом с женой, потом с чужой, потом с любой, а потом с грелкой и закрытой форточкой! Я не любопытна, но если человек постоянно занавешивает замочную скважину, согласитесь, это подозрительно. Она была такой красивой, что уже не могла быть ни умной, ни доброй. Женщина не врет никогда - она просто не помнит, что говорила минуту назад. Идеальный муж всегда женат на другой женщине. Женщина не просто просит её выслушать - она просит помочь ей понять, о чём она говорит. Замужество, как мираж в пустыне с дворцами, пальмами и верблюдами. Сначала исчезают дворцы, потом пальмы и остается один верблюд... В русском языке есть замечательное слово из 3-х букв. И означает оно "нет", но пишется и произносится совсем по- другому. Мужская логика: Вам холодно Прижмитесь ко мне. Вам жарко Разденьтесь... Установлено, что холостяки приносят в семью больше денег, чем женатые. Окончательное решение женщины редко бывает последним. По утрам от него пахло дорогим дезодорантом. Но к обеду природа брала свое. Призывник Рабинович, где вы хотите служить - В Генеральном штабе! - Вы что, идиот - А это обязательное условие - Девушка, вы замужем - Нет. - А почему - Да я и не знаю... И пробуют, и хвалят, а не берут! Мечта идиота обычно похожа на жену соседа. Вот интересный русский народ. Он скотину считает по головам, а правительство по членам!

Свою мать ты о глубоконеуважаемый либераст называющий свою родину ЭТОЙ СТРАНОЙ, тоже называешь не МОЯ МАТЬ, но ЭТА МАТЬ А своего отца ты очевидно называешь не МОЙ ОТЕЦ, но ЭТОТ ОТЕЦ Ну а свою жену и своих детей (если они у тебя конечно есть) ты вероятнее всего именуешь не МОЯ ЖЕНА и не МОИ ДЕТИ, но ЭТА ЖЕНА и ЭТИ ДЕТИ Не так-ли А раз так то ты не будешь против если я приду к тебе в гости и УБЬЮ ТВОЕГО ОТЦА, ИЗНАСИЛУЮ ТВОЮ ЖЕНУ И ТВОЮ МАТЬ и УБЬЮ ТВОИХ ДЕТЕЙ, ведь это не ТВОЯ МАТЬ, ТВОЙ ОТЕЦ, ТВОЯ ЖЕНА и ТВОИ ДЕТИ, но ЭТА МАТЬ, ЭТОТ ОТЕЦ, ЭТА ЖЕНА и ЭТИ ДЕТИ Ну так как Даёшь адресок или не даёшь Против или не против Твой вариант ответа Ах ты против, ты считаешь их не ЭТОЙ МАТЕРЬЮ, ЭТИМ ОТЦОМ, ЭТОЙ ЖЕНОЙ и ЭТИМИ ДЕТЬМИ, но ТВОЕЙ МАТЕРЬЮ, ТВОИМ ОТЦОМ, ТВОЕЙ ЖЕНОЙ И ТВОИМИ ДЕТЬМИ Но тогда возникает следующий вопрос, а именно - почему для тебя твоя родина является не ТВОЕЙ СТРАНОЙ, но является ЭТОЙ СТРАНОЙ, а твоя мать, твой отец, твоя жена и твои дети не являются ЭТОЙ МАТЕРЬЮ, ЭТИМ ОТЦОМ, ЭТОЙ ЖЕНОЙ И ЭТИМИ ДЕТЬМИ, но являются ТВОЕЙ МАТЕРЬЮ, ТВОИМ ОТЦОМ, ТВОЕЙ ЖЕНОЙ и ТВОИМИ ДЕТЬМИ Что такое, ты не видишь дальше своего носа и не разумеешь, что родина это не территория, не государство и не цистерна из которой можно качать бабос, но сумма ВСЕХ МАТЕРЕЙ, ВСЕХ ОТЦОВ, ВСЕХ ЖЁН, ВСЕХ ДЕТЕЙ .и.т.д. в таком роде людей каждый из которых является не ЭТОЙ МАТЕРЬЮ, ЭТИМ ОТЦОМ, ЭТОЙ ЖЕНОЙ, ЭТИМ РЕБЁНКОМ .и.т.д. в таком роде абстрактным человеком в вакууме, но ЧЬЕЙ-ТО МАТЕРЬЮ, ЧЬИМ-ТО ОТЦОМ, ЧЬЕЙ-ТО ЖЕНОЙ, ЧЬИМ-ТО РЕБЁНКОМ .и.т.д. в таком роде конкретным человеком в своей стране

Арагонская принцесса Виоланта с раннего детства была воспитана на том убеждении, что королевская власть дается Всевышним не столько, как право, сколько как тяжелейшая обязанность. Верная этому убеждению, она, с ранней юности, предпочитала танцам, лютневой игре, вышиванию и прочим девичьим делам чтение книг с описанием царствований славнейших монархов Европы, изучала причины и ход наиболее выдающихся войн и сражений, и не краснела от брезгливости, слушая европейские придворные сплетни, которыми развлекали фрейлины ее француженку-мать. Однако, ранняя смерть родителей, заставшая ее врасплох в тринадцать лет - то есть, в таком возрасте, когда дверь в большую жизнь только-только открывается -- внесла свои коррективы в королевское воспитание юной Виоланты. И, если раньше еще можно было надеяться на несколько лет безмятежности, то теперь многое пришлось подавить в себе, как недостойный, простолюдинный бунт, и особенно, романтические мечты о любви и прекрасном возлюбленном,. Отныне, слабостей принцесса себе позволить не могла. Отцовский трон занял дядя Мартин, а сама Виоланта мгновенно превратилась в центр притяжения оппозиции, и начались новые уроки -- уроки недоговоренностей, полунамеков и иносказаний, интриг и предательств, которые начисто стерли из памяти все благородно-поэтические книжные представления о власти и подпирающих ее основах. Реальность была груба, но девочке, которая давно уже без удовольствия рассматривала себя в зеркале, она вдруг открыла безграничные возможности оказывать влияние на других и добиваться своего одним только, хорошо организованным, расчетливым умом, не прибегая к помощи ненадежного очарования. И нерастраченная страстность - дар от испанца отца - едва не затянула ее в воронку политических интриг с головой. Упиваясь новым, стремительно возрастающим умением перемещать, по своему желанию, людей, как фигурки в балагане, Виоланта чуть было не зашла слишком далеко. Но, в один прекрасный день, приправленный изрядной хитрецой, французский ум матери воззвал к твердым убеждениям и, на пороге междоусобиц и, едва ли, не гражданской войны, девушка вдруг одумалась и замерла. Что дальше Просчитать все возможные варианты развития событий особого труда для нее не составило -- у обойденных наследников арсенал средств не так уж и велик. И, когда стало ясно, что любой путь, ведущий на трон, обязательно приведет к рекам крови, юная принцесса деликатно отмежевала себя от оппозиции и стала все чаще покидать столицу, прикрываясь, как щитом, набожностью. Не говоря противникам короля ни "да", ни "нет" и не вступая в открытые противоречия с дядей, Виоланта, с поразительной, (да и немного подозрительной), аккуратностью пропадала в окрестностях Сарагосы, где с недавнего времени обосновалась довольно скромная францисканская община. Принцесса оставалась там на длительные богомолья, делала дорогие подношения, которые выписывала из Рима и Авиньона, словно не доверяя арагонским мастеровым, стала скромна, немногословна. И тут же, как по команде, по дворцу поползли упорные слухи о скором её постриге. Обрадованный король Мартин, поверить не мог, что отделался так легко и счастливо! Уход в монастырь опасной племянницы был настолько кстати, что, желая придать ускорение этому процессу, арагонский король пообещал испросить у римского папы статус аббатства для скромного монашеского поселения, и даже велел составить соответствующее письмо, причем велел это не кому-нибудь, а лидеру оппозиции, с наслаждение глядя, при этом, в его лицо, прокисающее прямо на глазах. Подстраховался он и с другой стороны. Французские легкомысленные фрейлины давно покинули двор, и приставленные Мартином к Виоланте старухи-дуэньи, заплесневелые от бесконечного девичества, изо дня в день уговаривали принцессу не противиться голосу сердца. Их уговоры сопровождались смиренными кивками со стороны самой слушательницы. И лицемерные старухи, получив в ответ одну только любезную улыбку, и не замечая насмешливых искорок, летевших им в спины, доносили - кто королю, а кто и, перекупившим их, главам оппозиции, что Виоланта "внимает". Как долго все это могло тянуться, представить трудно -- принцесса Виоланта была одинаково убедительна и в том, чтобы принять постриг, и в том, чтобы не принимать его никогда, ограничиваясь одним только покровительством братьям-монахам. Но оппозиция, недовольная тем, что законная наследница ускользает из рук вместе с надеждами на власть, подняла на ноги всю свою шпионскую сеть, и очень скоро слухи об общине, давно уже смутным туманом затянувшие простолюдный Арагон, просочились в слои высокой знати и открыли истинную причину самозабвенного увлечения принцессы и ее частых поездок... 5. Отец Телло... Слепой приблудный монах, пришедший неизвестно откуда и попросивший когда-то в общине приюта на одну ночь... Он был уже очень стар. Но незрячие глаза, неизменно устремленные в небо, и такие же чистые и глубокие, казалось, вобрали в себя всю жизнь этого старца, и смущали любого, кто осмеливался в них заглянуть... Отец Телло был провидцем. Сначала братья-монахи не хотели его впускать. Чума, гуляющая по Европе, зацепила подолом и окраины Арагона - Бог знает, что мог занести в общину бродячий слепец Но он сказал, что опасаться следует не чумы, а пожара, который случится ночью в деревушке, на чьей окраине возвели свои убогие кельи братья-францисканцы, и попросил дозволения поспать хотя бы на улице, за оградой крошечных огородов. Иначе, дескать, в панике, которая поднимется ночью в деревне, слепого старца запросто затопчут. Пожар действительно случился, и убогая деревушка едва не выгорела дотла, не прикажи глава общины, на всякий случай, заполнить водой пустые бочки на заднем дворе. Утром, отыскав слепого пророка среди перепачканной сажей братии, он, заикаясь от праведного негодования, потребовал ответить, почему, зная наверняка о пожаре, старик не пошел прямо в деревню и не предупредил ее жителей Но в ответ получил кроткую улыбку и короткое объяснение: "кому Господь велит говорить, тому и говорю. Мне ли мешать деяниям Его"... Так и появился в окрестностях Сарагосы прорицатель отец Телло. Братья-францисканцы оставили его в общине, а старик не стал сопротивляться, как, впрочем, и не удивился, как будто знал, что никуда больше отсюда не уйдет. Хотя, может, и знал.... Он пророчествовал много и охотно, вплоть до того, что утром мог посоветовать кому-то не делать того, или иного в течении дня. И если предупреждаемые отцом Телло не слушались и делали то, что собирались, их, уже к вечеру, обязательно настигало какое-нибудь несчастье, или поражал легкий недуг, или просто не получалось то, что они так упорно делали. Естественно, слава о провидце разнеслась по округе с невероятной быстротой, и не прошло и года, как потянулись к общине первые, жиденькие пока "ручейки" уверовавших. Но, чем крепче и уверенней становилась слава, тем многолюднее делалась дорога, ведущая к домику отца Тело. А вскоре, в этой пешей реке замелькали, как лодки всадники, которые, со временем, обрели и паруса-гербы. А там и корабли-кареты потянулись... Провидец не отказывал никому, и, что особенно к нему располагало, большой таинственности на себя не напускал. На все расспросы о своем даре неизменно улыбался и беспечно говорил: "Просто меня ничто не отвлекает", намекая на свою слепоту. Но, когда спрашивали, КАК именно он этот дар осознал, затихал надолго, как будто к чему-то прислушивался или вспоминал, а потом устало закрывал глаза: "Научился"... Именно от отца Телло Виоланта услышала о том, что править в Арагоне она никогда не будет, что будущее ее связано с иной страной, более великой. Но в той туманной перспективе невозможно было разобрать, с какой именно -- слишком тесно сплелись между собой две воюющие державы. Настолько тесно, что, по словам слепого пророка, в его видении они "перетекают друг в друга, подобно оттенкам одного звука". "Ты получишь все, чего будешь желать без сомнений, - говорил отец Телло Виоланте. -- Запомни -- БЕЗ СОМНЕНИЙ -- это очень важно. Я бы сказал это всем, кто ко мне приходит, но далеко не каждый способен, выбрав на перепутье одну дорогу, не сожалеть потом о другой, а ты это можешь. Во всяком случае, всё это заложено в тебе, как в человеке, призванном совершить великое... Ты видишься мне статуей, вырезанной из камня, и в руках твоих сосуд, а у ног две реки. Из которой черпать решишь ты сама, но другая должна будет для тебя пересохнуть...". Виоланта слушала отца Телло с тем же вниманием, с которым прежде читала о великих правителях, и не слишком огорчилась потерей арагонской короны. Ей и самой давно уже стало ясно, что просто так дядя трон не отдаст, из-за чего, учитывая жизненные убеждения самой принцессы, выбор оставался небольшой -- или замуж, или в монастырь. Посчитав, что две реки в видении отца Телло -- это и есть два возможных пути, предложенных ей Судьбой, юная принцесса, без колебаний выбрала "замуж". Оставалось лишь определиться, какой стране отдать предпочтение. Причем, именно стране, поскольку будущий муж не представал в воображении Виоланты какой-то конкретной личностью. Да и саму себя она не видела лишь как добродетельную супругу и заботливую мать. ХОЗЯЙКА заботящаяся о доме и домочадцах, как властительница, которая печется о своих подданных -- вот единственно возможный жизненный выбор -- иначе, зачем было Господу одаривать ее королевской кровью Обложившись книгами, Виоланта погрузилась в мир рассуждений, нравоучительных советов, пророчеств и их толкований Иоанна Капистриана, Эрминия Реймского, блаженного Дунса и Беды Достопочтенного, и читала без удержу, сравнивая, взвешивая и перекладывая с одной чаши весов на другую достоинства и недостатки то одной стороны, то другой. Она выбирала будущий дом через схоластику, теологию и ясновидение, искренне полагая, что только такими тропами приходит к людям Предназначение. И ведь нашла! Высмотрела себе СВОЁ! И знак -- один из тех, которые удостоверяют: "да, ты выбрала правильно!", был явлен принцессе незамедлительно. Как раз в тот момент, когда Виоланта зачитывалась "Историей церкви англов" Беды Достопочтенного, пришло письмо от ее французского родственника Луи де Бара, епископа Лангрского, и король Мартин, более чем довольный возможностью сплавить подальше опасную наследницу, которая, похоже, ни в какой монастырь уже не собиралась, не медля ни минуты, велел составить официальное приглашение для монсеньора. И приглашение это, даже без пышных уверений в расположенности и дружбе, само по себе, уже звучало, как предварительное согласие. Теперь оставалось сказать свое слово самой Виоланте. Продолжение: http://www.proza.ru/2010/08/04/1403

СОДЕРЖАНИЕ: 1. В ТЕЛЕСТУДИИ 2. СУДЬБЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ 3. ОПАСНОСТЬ ПРЯМЫХ ЭФИРОВ 4. НЕПРОШЕНЫЙ ГОСТЬ 5. ЖАЖДА МЕСТИ 6. ОШИБКА 1. В ТЕЛЕСТУДИИ Игорь Романович Шелест был своим человеком на областном телевидении. Здесь он, пять лет назад, вёл передачу "Взгляд в прошлое". Здесь, позднее, был всегда желанным гостем и участником различных "Круглых столов", "Открытых дверей", диспутов, дискуссий и так далее. 48-летнего доктора философских наук, преподавателя местного университета, депутата областного Совета многие знали в городе в лицо, он был популярен не только среди интеллигенции, но и среди трудящихся. Его лекции с удовольствием посещали студенты, заранее зная, что вместо угнетающей скуки от заумных философских терминов и определений, их ожидает блестящая импровизация и оригинальность, нестандартность и раскрепощённость мышления. К мнению Шелеста иногда прислушивалось и руководство областного Совета. Иногда... И причины тому были весомые. Лет двадцать назад, когда ещё никто не думал о возможности распада СССР, а многие нынешние руководители Совета успешно делали свою карьеру в рядах коммунистической партии, молодой преподаватель Шелест осложнял им жизнь своей слишком активной гражданской позицией. Даже исключение из партии не умерило его пыл. Да и увольнение из университета не остановило его красноречие, с помощью которого он вскрывал неприглядную картину тогдашней действительности. Затем наступили новые времена. Те же лица, руководившие "успешным" строительством социализма, стали не менее "успешно" руководить строительством капитализма. И почувствовали себя ещё более уютно. Правда были отдельные неприятности и помехи. В лице хотя бы того неугомонного Шелеста и ему подобных, которые по-своему понимали понятия "гласность", "демократия", "свобода слова". Природа не обделила Игоря Романовича и физическими данными. Рослый, широкоплечий, с красивым аристократическим лицом, голубыми глазами и пышной шевелюрой, он производил самое благоприятное впечатление на окружающих. Особенно на женскую половину рода человеческого. 2. СУДЬБЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ Уже 45 минут шла телевизионная передача "Наша жизнь". Гостем передачи был Игорь Романович Шелест. Тема передачи звучала так - "Судьбы человеческие". Профессор отвечал на очередной вопрос телезрителей: - Мы все должны понять самое главное. Что у каждого из нас - своя судьба! Неповторимая и уникальная! Да, бывают схожие судьбы, но эта схожесть - относительная. Никто не знает своей судьбы! Повторяю, никто! Но, почти все, хотят её знать! И идут к астрологам и гадалкам, к экстрасенсам и к людям, с сомнительной репутацией. И платят немалые, а порой, и последние деньги за своё желаемое счастливое будущее. И вышеперечисленные щедро обещают это счастливое будущее. И чем большая сумма оплаты, тем счастливее это будущее. А если кто из предсказателей осмелится предсказывать плохую судьбу, то многие перестают ходить к тем предсказателям судьбы. И называют их шарлатанами. Понимаете, некоторые из нас относятся к своей судьбе как к какому-то товару. Который можно купить, если не в этом магазине, то в другом. Если не за эту цену, то за другую. Купить счастливую судьбу у астролога. Или выклянчить у Бога... Молодая и очень эффектная ведущая вежливо прервала профессора: - Извините, Игорь Романович... У нас уже осталось не так много эфирного времени, а желающих задать вам вопросы как всегда много. Алло!.. Мы вас слушаем. Задавайте свой вопрос. Только, пожалуйста, формулируйте вопрос коротко и ясно. - Алло!.. Вы меня слышите.. Меня зовут Люда. Мне 21 год, я - студентка педагогического университета. У меня такой вопрос: "А разве плохо когда человек желает знать свою Судьбу Тысячи лет человечество этого желало и желает. Профессор улыбнулся, поблагодарил студентку за очень серьёзный вопрос, который является "вечным " вопросом для всех времён и народов. - Люда, Вы совершенно правы! Желание знать свою судьбу неистребимо! Но и очень опасно! Именно поэтому мудрая Природа наложила табу на такое знание. Ибо не всякое знание полезно для человечества. Да, не удивляйтесь сказанному! Вспомните ужасную судьбу героя романа "Шагреневая кожа". А ведь он знал свою судьбу! Знал, что его ждёт... Но именно поэтому его жизнь превратилась лишь в мучительное ожидание ужасного неизбежного! Шагреневая кожа была лишь хронометром, безжалостно фиксирующим неумолимость судьбы и приближение ужасной развязки. Тогда логически, возникает вопрос: "А нужно ли знать всё о своей судьбе, когда ожидание известного плохого Будущего будет отравлять и хорошее Настоящее..". Ведь даже врачи, зная про неизлечимую болезнь своего пациента, не лишают его надежд на счастливый исход его лечения. Те же медики знают множество примеров, когда именно Вера, Надежда и Любовь, вопреки всему, вопреки даже медицинскому диагнозу, позволяла тяжело- и даже безнадёжно больным выздоравливать. Не сомневаюсь, что и Вы, Люда, знаете немало таких случаев. - Алло!.. Я, Татьяна Николаевна, учительница... Я всегда слушаю Вас с удовольствием. Но у меня всё же есть один вопрос. Вот Вы правильно говорите о том, что человека нельзя лишать Веры, Надежды и Любви. Так может нам и не стоит слишком уж критически относиться к прогнозам астрологов.. Я имею в виду их оптимистические прогнозы. Ведь такие прогнозы только укрепляют в людях их веру и надежду в свою хорошую судьбу. А это укрепляет уверенность людей в своих способностях и возможностях. Что позволит многим изменить свою судьбу к лучшему. - Дорогая Татьяна Николаевна!.. Я полностью согласен с Вашими суждениями о том, что Вера, Надежда и Любовь - это основа человеческого существования. Если любого человека лишить их, то это - великая трагедия в Судьбе этого человека. Но ведь Веру, Надежду и Любовь можно формировать в человеке и множеством других способов! Сама жизнь, каждый день этой жизни требует от нас веры, надежды и любви. И дарит нам веру, надежду и любовь. Со стороны родных и близких... Со стороны друзей и товарищей. Со стороны коллег по работе и так далее. Так что, у многих из нас совсем нет острой необходимости обращаться к астрологам за верой, надеждой и любовью. И не кажутся ли вам странными, например, гороскопы именитых астрологов, напечатанные в популярных СМИ. С одной стороны, астрологи сами утверждают, что у каждого из нас своя, уникальная судьба. Видим это и все мы. В нашей реальной жизни. Но, читая газету с гороскопом на отдалённое будущее, невольно ловишь себя на мысли, что судьбы людей совсем не разные и не уникальные. Они, эти судьбы, уже квалифицированы и определены в группы. И не господом Богом... А самими астрологами, взявшими на себя функции Всевышнего. Вот группа Весов... Ваша судьба такая-то. У Козерогов - такая... У Стрельцов - вот такая... И, в итоге, получается нелепость! Миллиарды людей приобретают судьбы всего лишь 12 разновидностей! Мне лично, поверить в это трудно. Может быть астрологи и правильно рассчитывают воздействие звёзд на наши судьбы. Но ведь, кроме внешнего воздействия, есть ещё и воздействия иные. Земные, так сказать. Наследственность, темперамент, привычки, характер, воспитание... Семья, учёба, работа, окружающая среда общество, государство. Именно эти факторы ближе к нам, чем далёкие звёзды. Именно они определяют нашу Судьбу. Ведь недаром в народе, кажется так говорят: "Посеешь привычку, пожнёшь характер. Посеешь характер, пожнёшь судьбу". Ведущая задала новый вопрос профессору: - Жительница нашего города, пенсионерка Анна Ивановна спрашивает: "Говорят, что судьба человека похожа на его тень. Непрерывно с ним связана, и никуда от нее не денешься. Может астрологи и являются, в своём большинстве, шарлатанами, но ведь и в Библии говорится о божественном предопределении человеческой судьбы. И в это верят миллиарды людей! Неужели они ошибаются" Профессор на десяток секунд задумался, затем стал говорить, тщательно подбирая каждое слово: - Да, Анна Ивановна, Вы правы. Судьба, возможно, и похожа на тень жизни человека. Спокоен человек - спокойна и его тень. Кривляется человек - кривляется и его тень. То есть кривляется и его судьба. Но с заходом солнца человек остаётся, а его тень исчезает. Поэтому судьба - это всё-таки, пожалуй, не тень. Скорее всего, судьба похожа на песню, записанную на магнитофонную плёнку. Может быть записанную и Богом. Записанную заранее, от начала и до конца. От рождения и до смерти. И такая судьба-песня, может быть, у каждого своя. Но даже запись Богом судьбы-песни для каждого из нас, совсем не означает, что она обязательно прозвучит от начала и до конца. К сожалению, есть в мире множество судеб-песен, записанных, но так и не прозвучавших. Я имею ввиду судьбы-песни, которые были прерваны во время абортов, во время родов, сразу после родов, в первые месяцы жизни. В любой момент судьба-песня может прерваться по причинам, не зависящим от её создателя. Как в магнитофоне - от разрыва плёнки, перегорания предохранителей, короткого замыкания во внешней сети, выхода из строя самого магнитофона, его выключения кем-то. Может быть и Богом. Но даже Бог, создав людей и их судьбы, дать полных гарантий на судьбы этих людей, на мой взгляд, не может. Он, возможно, знает путь, по которому идут люди, вернее, должны идти. Ибо сам начертал для людей этот праведный путь. Бог, возможно, знает и все планы и помыслы людей. Но знает всё это и Дьявол, у которого есть свои помыслы и планы на судьбы людей. Даже в Библии есть много доказательств неопределённости человеческих судеб. Если бы Бог имел возможность эти судьбы определить однозначно и безоговорочно, то не было бы ни Всемирного Потопа, ни Содома и Гоморры... Не нужно было бы посылать своего сына Иисуса на мучения ради спасения человечества. Не нужен был бы Божий Суд. И даже житейская мудрость "На Бога надейся, но сам не плошай!" говорит нам о том, что судьбы человеческие пишутся не только Богом, но и самими людьми. И всем их окружающим. Ведущая мило улыбнулась телезрителям и сообщила, что время телепередачи не позволяет ответить профессору на все многочисленные вопросы: - Поэтому, Игорь Романович, я вам зачитаю еще один вопрос, звонивших к нам. А затем, Вы ответите на последний вопрос, который вам зададут наши телезрители, так сказать, "вживую" - прямо в эфире. Вот такой вопрос задаёт верующий Сергей Иванович: "Каково мнение современной науки насчёт божественной определённости человеческих судеб". - Честно сказать, Виктория Николаевна, ваша сегодняшняя передача заставляет меня изрядно переживать. Такие серьёзные, я бы даже сказал, глобальные вопросы. Что я могу ответить уважаемому Сергею Ивановичу Лишь то, что среди учёных на этот вопрос, как и на множество других вопросов, связанных с верой и религией, нет однозначных ответов. Множество учёных имеют, на этот счёт, и множество своих мнений. Что же касается лично меня, то мне ближе такая научная точка зрения. Судьба человека не может быть однозначно определена! Несмотря на обязательное постоянство всех мировых физических констант и наличие наследственности. Несмотря на изначальное кодирование в ДНК, в генах, в геноме человека. И если наука утверждает, что Вселенная бесконечна, как бесконечна и материя в своих содержании и форме, то уже только это предполагает вероятность бесконечных изменений связей, отношений, процессов, событий, явлений. А значит, изменений Жизни. А значит, изменений судьбы. Во Вселенной существуют равновесные и неравновесные системы. В равновесных системах возможно существование заведомо предсказуемых связей, отношений, процессов, событий, явлений. А значит и заведомо предсказуемых жизни и судьбы. На нашей Земле есть равновесные системы-страны, где судьбу человека можно предсказать в общих чертах. Вспомните хотя бы Советский Союз. Люди жили не очень зажиточно, но им гарантировались бесплатные образование, медицина, низкие жилищно-коммунальные цены. Поэтому людям можно было как-то прогнозировать свою судьбу. Не всю, конечно, но хотя бы в плане получения работы, образования, квартиры. Но равновесие даже таких стран зависит от множества внешних и внутренних факторов, и в любой момент может рухнуть, похоронив под своими обломками множество судеб. За примером не надо далеко ходить. Тот же Советский Союз. И в мировой истории таких примеров - множество! Но эти примеры не являются основанием для пессимизма и для утраты Надежды и Веры в свою счастливую судьбу. Да, от судьбы - не уйдёшь! Но от неё и не нужно уходить! Ибо судьба - это сама жизнь!.. Ведущая напомнила телезрителям, что передача завершается и что у них есть возможность задать прямо в эфире последний вопрос. - Итак, к нам уже дозвонились. Представьтесь, пожалуйста, и очень коротко сформулируйте Ваш вопрос. Наше время, к сожалению, уже заканчивается... Из динамика, громко и чётко зазвучал спокойный и уверенный голос. Этот голос заставил вздрогнуть и съёжиться ведущую. Заставил застыть в оцепенении профессора и всех присутствующих в студии... - Послушайте, профессор! Вы, пожалуй, правы в отношении своей судьбы-песни. И я скоро прерву её звучание. До скорой встречи!.. 3. ОПАСНОСТЬ ПРЯМЫХ ЭФИРОВ В студии собрались большинство работники телецентра. Все возбужденно обсуждали произошедшее: - Виктория Николаевна!.. Вот вам успокоительное. Примите, пожалуйста. - Извините нас, Игорь Романович, за произошедшее... Мы все шокированы!.. Такого за всю 50-летнюю историю нашего телецентра ещё не было!.. - А милицию!.. Милицию вызывали - Уже здесь... Вон двое, в штатском! - Вот видите к чему приводят прямые эфиры! Что хочу, то и кричу!.. - Ничего себе "кричу"! Да это же прямая угроза жизни!.. - Посмотри на профессора... Молодец! Классно держится! И вообще, впечатляющий мужик! Вот бы такого любовника!.. - Ну, скажу тебе, Ирочка, губа у тебя - не дура! Что же ты не "охмурила" его раньше, когда он здесь передачу вёл - А ты видела его жену Нет... Тогда с тобой всё ясно. Зачем ему иные, когда у него под боком такое сокровище! Кстати, и отлично живут! Я имею ввиду, что отлично ладят друг с другом. 4. НЕПРОШЕННЫЙ ГОСТЬ Прошло три месяца. Угрожавшего по телефону милиция так и не нашла. А может и очень-то пыталась искать. На многочисленные запросы руководителя областного телецентра, представителей иных средств массовой информации, следовал почти всегда такой ответ: - Наши сотрудники работают в этом направлении. Вскоре "это направление" перестало интересовать всех. Особенно профессора, который с первых же минут после случившегося, был категорически против шумихи вокруг его имени, а также был против даже той охраны, которую предоставили ему по настоятельной просьбе руководства телецентра. Через неделю охрану сняли по причине "отсутствия её необходимости". ...Профессор медленно поднимался по межэтажному переходу. Давала знать о себе усталость от суматошного рабочего дня и вечерних проводов жены и сына на курорт. Час назад он благополучно посадил их на поезд, следующий прямо в Сочи. Пусть отдохнуть и подлечатся. Жена была последний раз на море десять лет назад. Сын, в свои 15 лет, вообще не был. Как-то не получалось... То не было денег, то нужно было ухаживать за больными родными. Потом, за пять лет, череда похорон... Смерть отца, затем тестя, потом тёщи. И, год назад, умерла мама. И на всё нужны были деньги. Профессор усмехнулся, вспомнив искренне удивление одной из его аспиранток, когда она узнала, что у него нет и никогда не было личного автомобиля. - Как же так, Игорь Романович - недоумевала она. - Но ведь Вы же являетесь профессором уже столько лет! Или Вы абсолютно равнодушны к автомобилям Разговор происходил в новеньком "Форде", когда подопечная профессора подвозила своего шефа домой. Владельцем же автомобиля был отец аспирантки, видный бизнесмен города, что не помешало его дочери с отличием закончить университет, увлечься философией и поступить в аспирантуру. Профессор подошёл к двери своей квартиры, расположенной на 7-ом этаже, вставил в замок ключ, но открыть дверь не успел. От удара по голове профессор потерял сознание. Перед глазами постепенно рассеивался мрак, но нестерпимо болела голова и звенело в ушах.Придя в себя, профессор обнаружил, что лежит, со связанными руками и ногами, в прихожей собственной квартиры, на старом, обтянутом кожей, диване. Рядом никого не было. Не выдержав болевого прострела в голове, профессор застонал. Из зала вышел кряжистый, неопределённого возраста мужчина, с давно небритой щетиной на лице. Он подошёл к лежащему, и молча стал рассматривать профессора. В широко расставленных глазах незнакомца не было никаких чувств. Ни радости, ни злости, ничего иного. Они, глаза эти, просто смотрели и всё. 5. ЖАЖДА МЕСТИ Присев на край дивана, у ног профессора, незнакомец спокойно произнёс: - Ну вот... Я и пришёл, профессор. Как и обещал. - Кто Вы - с усилием прошептал лежащий. Мужчина усмехнулся, затем достал из кармана ветровки пачку сигарет и спросил: -Закурить, надеюсь, разрешишь -А что, есть иные у меня варианты - профессор сделал попытку усмехнуться. - Если не разрешу, так уж и послушаетесь -Логично, профессор... - мужчина уже с любопытством посмотрел на лежащего. - С этим делом у тебя всё в порядке. Силён! Незнакомец неторопливо окинул комнату взглядом. -Скромно живёшь, профессор. Квартирка так себе. Обстановка ещё хуже. В холодильнике пусто. Машины не имеешь. Жена и сын не ахти как одеты. Почему так.. Незнакомец говорил медленно, рубленными фразами, между которыми были значительные паузы. - Послушайте!.. - всё ещё слабым, но решительным голосом произнёс профессор.- За что Вы хотите меня убить Может я обидел когда-то и чем-то лично Вас, или кого-нибудь из Ваших родных -Нет у меня, профессор, никого из родных. Сам живу-существую. Уже седьмой десяток живу. И родных, уже более сорока лет нет на этом свете. -Но, за что же тогда Вы хотите прервать мою судьбу Должны же быть какие-то основания и мотивы Незнакомец молча поднялся, подошёл к окну, открыл форточку и выбросил в неё недокуренную сигарету. Не оборачиваясь, мужчина глухо произнёс: - Основания и мотивы, говоришь... А кому они нужны, профессор, твои основания и мотивы... Они не нужны были ни Сталину, отправившему семью моего деда в Сибирь, лишь за то, что тот был священником и искренне верил в Бога... Они не нужны были последующим правителям России, преследующих верующих за инакомыслие - моего отца, который тоже искренне верил в Бога и не захотел идти на войну. Не потому, что был трусом, а потому, что не хотел убивать людей. Не позволяли вера и совесть. И попал за это в тюрьму. И умер в ней. За веру в Бога, и в совесть человеческую. Они, эти основания и мотивы, не нужны были и судьям, когда меня, несовершеннолетнего, упекли за решётку. Ни за что. Ведь детали с завода были украдены другими. Да, я не предал тех, укравших - товарищей по детдому. Но это не давало оснований и поводов сажать меня, невинного. Калечит мне жизнь. Как искалечили жизнь и судьбу моих родных и близких. Пятеро человек погибли в период гражданской войны и революции. Семеро - от голода, в 33-ем году. Дед и отец, ни за что, умерли в тюрьме. Я... Да, со мной всё сложнее. Но и я ведь тоже когда-то верил и в Бога, и в судьбу, дарованную им. И в доброту человеческую. Но потом... Потом у меня появились основания и мотивы не верить в это. После первой же отсидки! Не было бы первого срока - не было бы и остальных. Незнакомец подошёл к лежачему профессору и уже не спокойно, а зло, спросил: - Из твоих родных был кто-нибудь и когда-нибудь в тюрьме, профессор - Были. Дед... - И за что И сколько - Развяжите, сначала мне руки и ноги. Затекли совсем. А потом продолжим разговор. Да и таблетку бы мне выпить. От головной боли... 6. ОШИБКА Незнакомец подошёл к лежащему и ловко развязал тугие углы. Затем быстро освободил руки и ноги от тесных объятий тонкого шнура. Профессор попытался встать на ноги, но покачнулся и присел на диван. Мужчина молча наблюдал за профессором, сидя на стуле. Через минуту Игорь Романович всё же смог встать и добраться до одного шкафов стенки, стоящей в прихожей. Найдя нужные таблетки, он проглотил их всухую. - А запить - спросил мужчина. - Впрочем, я сейчас принесу. Он встал и вразвалочку пошёл на кухню. Вскоре вернулся, держа в руках чашку с водой: - Запей, профессор. Через минуту, выпив воду, профессор сел на диван: - Я вас слушаю, уважаемый. Не знаю, как Вас звать-величать. - Меня А зови меня, профессор, как хочешь! Это сути не меняет. - Вы правы. Это даже смешно, с моей стороны. Может, через считанные минуты, меня убьёте, а я... Мужчина в упор посмотрел долгим взглядом на говорящего, но профессор своего взгляда не отвёл. - Нет, профессор. Убивать тебя я не буду. Но хотел... Тебе, профессор, крупно повезло. Хорошо, что вовремя увидел твой семейный архив. В зале, на столе. Видно ты недавно просматривал его Впрочем, это не существенно. Существенно другое... Этот архив позволил понять мне свою ошибку, пока ты лежал без сознания. -И в чём же заключается Ваша ошибка По лицу незнакомца пробежала тень лёгкой досады. Он вздохнул и поднялся со стула: -Я уже давно ищу некоего Шелеста Романа Евгеньевича. Он жил в этом городе последних сорок лет. Именно он, ни за что посадил моего отца. И он же, искалечил мою судьбу. Профессор удивлённо приподнялся с дивана: - Романа Евгеньевича! Но ведь его уже нет давно в живых! -Да, он успел отдать концы, к сожалению... - Мужчина недовольно поморщился.- Свою судьбу-песню он успел пропеть до конца, а я не успел её прервать. Хотя, всю жизнь мечтал. Всю жизнь!.. - Но как Вы могли меня попутать с Романом Евгеньевичем Ведь он гораздо старше меня! - А мне нужен был уже не он. Я уже знал, что отец окочурился. Мне нужен был его сын. Тоже профессор... - А при чём здесь Игорь Вы, что.. Хотели его убить За что.. Незнакомец насмешливо развёл руками: - Вы, профессор, в своих выступлениях часто ссылаетесь на народные пословицы и присказки. Знаете, есть и такое: "Око за око, зуб за зуб... ". Так вот... Шелест Роман Евгеньевич убил сознательно отца и искалечил судьбу его сына - тоже ни в чём невинного перед следователем Шелестом. Разве я, в свою очередь, не вправе предъявить счёт к его сыну За себя и за своего отца. - И что же теперь Будете искать Игоря Но это безумие! Одумайтесь! - Нет. Уже не буду... Хотя так хотелось посмотреть на ужас в его глазах. И московский адрес я нашёл. У вас же, в архиве. Вы, оказывается, с ним были друзьями и даже сейчас поддерживаете отношения. Надо же сколько совпадений! Одинаковые фамилии... Одинаковые имена и отчества... Одинаковые номера квартир... Дома рядом... Не родственники, но друзья... *** Уже стоя у двери, незнакомец неожиданно улыбнулся: - А знаете, профессор... Я рад, что всё так благополучно обошлось. Не зря мои дед и отец верили в Бога. Наверное, это он, Бог, не позволил прервать мне вашу судьбу-песню. Мысль о мщении превратила меня почти в маньяка. Даже во сне снилось, как смотрю в глаза сына следователя, а там... Безмежный страх и ужас! Потому и не удержался. Позвонил на телевидение, чтобы зародить этот страх. Чтобы он, этот страх, превратился в ужас, который испытывал герой "Шагреневой кожи". Но Вы правы! Это уже было на грани безумия. Будьте здоровы, профессор!..

Апрель, скажи мне: Сколько нужно молодости, Чтобы победить своё вечное пьянство Я уже потерял пространство, Где мог тебя видеть без гордости. Это он тебе её подарил Гордыня - атеистический беспредел. Я пишу экспромтом о том, что было потом Умылся кровью, облился потом. Занимайся своими неотложными, Тревожным... А я по пьяни пишу, под песни твоих. Твоих однокровок Святых Нееееет... Нет святыни для атеиста Глупый, это всего лишь марш радиста Тире точка, точка тире... Не взять мне верхнее "рэ" Хоть тресни, хоть разорви... Твой пёс будет твоим! Навсегда в душе, но Неискренний его смех... Никогда Никогда Никогда при всех...

Прошло два года. Однажды поэтесса подарила мне новый томик своих стихов "Сбылось стихов пророчество..." ( "Аура-Инфо", Спб, 2010, 80 с.), перелистав который, мне захотелось продолжить эту строфу: "Сбылось стихов пророчество..."/ Настало одиночество. Когда же я внимательно прочитала всю книгу от корки од корки, то первое впечатление только усилилось. Мотивы безысходности, беспросветности будущего перетекают со страницы на страницу, а главное -- в небытие уходит былой оптимизм, который сменяют раздумия о бренности жизни, в чём-то неудавшейся. Время безжалостно, прогнозы... Да сбудутся ли они, вера в их исполнение исчезает. Обещают пламенное лето: Будет речка, сад и дачный дом. Жарких дней, похоже, песня спета. Мне в прогнозы верится с трудом. Надлом, кризис, семейные проблемы, традиционная уже второй век проблема "отцов и детей", а применительно к судьбе поэтессы -- "матерей и дочерей". Я не имею своего угла И словно ничего не нажила. (...) Двух дочерей не тягостно соседство, Я притерпелась к давней укоризне: Что нам оставишь -- песенки -- в наследство, Ты, мама, "неудачница по жизни". Гегелевская спираль совершила очередной виток. А казалось бы, совсем недавно лирическая героиня Людмилы Гарни ( читай сама поэтесса) рвалась птицей "в хмельную высь/ Где и радость, и тревога": Кружит дочку круговерть Непонятного призванья: Далеко от дома петь О печалях расставанья. Вот уже и бордовая роза превращается в мусор цветочный. Да полноте, так ли всё плохо и трагично Есть в жизни и радости как прошлого, ("Мой голос стал крепче, и стих не затих...") так и, возможно, грядущего -- поэтесса предвкушает мотив новой песни. Есть не только призвание, но уже и признание коллег по цеху, её приняли в Союз писателей России: "Откройте мой читательский билет,/ Любуйтесь фотокарточкой души". В этом наивном призыве любоваться "фотокарточкой души", как мне кажется, снова вспомнился солнечный кружок пижмы, с которым ассоциируется у меня творчество Людмилы Гарни. И если появляется другой образ в стихотворении "Сосна": Я всё ещё жива, хотя пригнулась К сырой земле, и крона пожелтела. Осталась далеко хмельная юность, Когда казалось -- жизни нет предела, Так что же делать, такова наша с'est la vie, и после хмельной юности и манящих объятий поэта в белом свитере неожиданно достигаешь предела, подходит время "вышивать крестиком", благо что можно нежно внученьку прижать к плечу. "У природы нет плохой погоды", -- поётся в известной песне, так и в жизни каждый её новый период "надо благодарно принимать", вопреки тому, что приходит "томительный возраст", когда поэтессе "отпеванья привычен обряд". Не удивительно поэтому и появление в стихах Л. Гарни мотивов вышивания "крестиком" образа "нежной Богоматери", колокольного звона, тяги души к потустороннему, желание отдать все свои песни за то, чтобы вера сделалась крепкой. Да, после определённой грани ( Грани Гарни, случайно ли это созвучие) тянет человека к мыслям о вечном и нетленном, о бессмертии. Время вечеров с друзьями у "пылающего камина" сменяется похмельным утром, как символом невозвратимости прошлого и сожалением о буйных ошибках жизни. Нет, это не ошибки, о которых сказал поэт: "Так мало пройдено дорог,/ так много сделано ошибок". Это шквал раскаяния: "Утром -- только новый бурелом/ От ночных порывов шквальной страсти". Страстями живёт человек, - заявил Ф.Достоевский устами старшего Карамазова. Но время страстей рано или поздно сменяют мысли о "спасении", даже если о спасении молится не лирическая героиня поэтесса, а её мама в отчаянье. Да, это не широко проповедуемое ныне "спасение души", - это спасение физической жизни: не хочет мать, чтобы её дочь отправилась в потусторонний мир. И дочь понимает, что её спасут, "нежные руки не дрогнут хирурга", после чего она говорит: "Мой конь сменил галоп на тихий шаг/ И не упал в беды зловещий омут". К счастью, "зловещий омут беды" оказался весьма далёким от райских кущ в загробном царстве. Побеждает жизнь, счастье возрождается как феникс из пепла и вот уже из парка Военно-Медицинской Академии безличный лирический герой уходит вдвоём.с кем С героиней стихов или с их авторомЖизнь продолжается, отнюдь не в буколическом жанре, а со всеми её сложностями и трагедиями, подъёмами и пропастями, но продолжается, даже над пропастью. А по горам, что нависли над пропастью Маки кровавые также горят. Так пусть эти маки, а не увядшая бордовая роза сопровождают Людмилу Гарни и дальше по жизни, как оптимистический всё же финал новой книжки её стихов. Может быть, следовало бы и на обложке вместо алой розы поместить красные маки, цветущие в горах над пропастью. Символ несгибаемости и силы жизни человека. Ещё пару слов о сборнике в целом. Форма стиха традиционна, нет здесь поисков новой формы, как нет и классических твёрдых форм, триолетов, ронделей, сонетов. Впрочем, относительно сонетов -- это, возможно, и правильно: так безопаснее. На одном из заседаний поэтической секции в СПР один из выступивших членов СПР со стажем провозгласил, что он расстреливал бы каждого, кто в наше время пишет сонеты. Людмила их не пишет, поэтому, наверное, и жива. Следует подчеркнуть, что сильную сторону нового сборника Людмилы Гарни составляет лирика, щемящая, грустная, тонкая. А слабую,-- не без этого: -- традиционные штампованные розы, стандарнтные призывы к господу о прощении, описательные бытовые сценки ("А чайкам нравится"), нестыкуемые образы вышитого мухомора с церковным хором и верой в то, что бог слышит молитвы , где-то ошибки в русском языке вроде: полно озонУ, а не озона, проскакивают, вопреки наличию редактора, встречаются и нарушения размера... Но пусть камень кинет тот, кто без греха... А что до поэтессы, то хотелось бы, чтобы её лирическую героиню больше не сопровождала больничная койка, а сбывались и впредь мечты: Мечтаю о концертном зале, О новом сборнике стихов. Мне славы не нужны медали, Но песня звонче без оков. Правильнее, с моей точки зрения, было бы заменить "но" на "ведь": Ведь "песня звонче без оков", а что касается медалей... Стоит ли от них отказываться, Людмила Это подтверждение признания не только читателями преимущественно читательницами, но и власть-предержащими. Впрочем, процитирую в заключение катрен из стихотворения Габриела Бирна (http://grima.ltalk.ru/528-279-stihi-o-vlasti.zhtml): Но мир устроил мудро наш Создатель, С собой в могилу злата ( да и медалей-Т.Л.) не забрать! Чтобы во времени себя не потерять, Тебе дается право - выбирать. Хоть это право осталось у человека. Иллюстрация: Картина Клода Моне "Маки"

По ночному небушку далекому, по темному небушку широкому-преширокому плывет Луна лебедушкой. И в окошечки расписные смотрят сверху звездочки золотые. Убаюкивает Луна уснувших людей, поглаживает по шерстке спящих зверей. А в окошке одном, как ночной мотылек, засверкал в темноте небольшой огонек. Заглянула в окошко лебедь Луна, улыбнулась довольно. Что ж видит она... *** На кухне собралась веселая компания, засветила восковую свечку и готовится к пиру. Из картонной коробки соорудили столик, постелили на него узорчатую салфетку, мягкие игрушки положили на пол вместо пуфиков. На один пуфик уселся хозяин дома -- домовенок Юрасик. Надел Юрасик по случаю праздника расшитую рубашонку, подпоясался расписным пояском, обулся в новенькие сапожки-топтунчики, расчесал русые кудри. Хорош домовенок Юрасик! Глазки-бусинки голубые, щечки румяные с ямочками. На шее у Юрасика висит волшебная дудочка-зазывалочка. Но еще краше гостья его дорогая -- фея Лилея. Глаза ее русалочьи сияют будто звездочки, губки алые, зубки жемчужные. Небесно-голубое платье росинками сверкающими разукрашено, серебряный поясок перевит крохотными розочками. Золотой поток волнистых волос венчает венок из полевых ромашек. Села фея Лилея на пуфик, расправила пышное платье, стала помахивать веером, сплетенным из тополиного пуха. Третья участница пира по сравнению с домовенком Юрасиком и феей Лилеей кажется великаншей. Хотя, на самом деле, это небольшая собачка из породы цверг-шнауцеров по имени Матильда. Шерстка у нее перламутровая, загнутые вверх длинные ресницы прикрывают томные медовые глаза. Пышные усы и небольшая бородка не портят госпожу Матильду, а являются ее гордостью. Она не стала садиться на пуфик и устроилась прямо на полу. Фея Лилея хлопает в ладошки и восклицает: "Как Вы прекрасны, госпожа Матильда!" Перламутровая собачка скромно потупила медовые глаза и довольно улыбнулась: "Спасибо, фея Лилея. Вы тоже чрезвычайно привлекательны". Матильда всегда была очень вежлива и никому не говорила, что по уму и красоте человекообразным существам далеко до собак. Домовенок Юрасик снял с серебряной цепочки волшебную дудочку и заиграл на ней веселую песенку. Тут, откуда ни возьмись, стала слетаться на стол посуда: позвякивают тарелочки, позванивают бокальчики, постукивают вилочки, покряхтывают вазочки со всякими яствами, посверкивают графинчики с соками. Угощает Юрасик дам, подкладывает им самое вкусное, наливает соки сладкие. "Люди спят, - говорит он, - можно разгуляться. Как заиграю на дудочке "Ах, вы, сени, мои сени", все игрушки в пляс пускаются. И я с ними". Юрасик начал приплясывать, застучали топтунчики по полу. Запел Юрасик, словно ручеек зазвенел: "Пойду ль я, выйду ль я, да...". Не удержалась фея Лилея, пустилась в пляс. Разлился хрустальный звон, зацокали каблучки сафьяновых туфелек, разметались волосы, загорелись щечки. Помахивает плясунья платочком кружевным, разбрызгивают искорки браслеты на тонких запястьях. Не усидела на месте и госпожа Матильда. Тряхнула усатой головушкой, понеслась стремительным галопом по кухне, завертелась волчком, ловя свой хвостик короткий. Быстро устала собачка, улеглась на полу мохнатым ковриком, опустила долу длинные ресницы, отдышалась и запела хрипловатым голосом: "Что стоишь, качаясь, тонкая рябина...". Присели и Юрасик с феей Лилеей, подхватили песню, подстроили голоса. Хорошо поют, задушевно. Потом начались разговоры доверительные. "Где Ваш дом, фея Лилея" - спросила Матильда. "Мой дом -- это Фейное царство. Оно совсем рядом. Смертные его не видят. Только совсем маленьким деткам оно открывается, когда мы приглашаем их к себе в гости". Серьезная Матильда задала еще один вопрос: "Скажите, фея Лилея, почему злая фея Сколея так приятно пахнет ландышем" "О, - отвечала грустно прекрасная фея, - ландыш красивый цветок, но ядовитый. Если несмышленые детки вынут букетик ландышей из вазочки и выпьют воду из-под букета, то могут умереть". Не успела фея Лилея произнести эти слова, как вдалеке послышалась тихая барабанная дробь. Через оконное стекло, не мигая, смотрели на пирующих огромные желтые глаза, прорезанные полосками бездонных черных зрачков. Матильда оскалила белые клыки и угрожающе зарычала. Фея Лилея сердито нахмурила брови. А домовенок Юрасик достал из карманчика рогатку и ловко выстрелил по стеклу виноградной косточкой. Вздрогнули бездонные зрачки, растеклись по желтым блюдцам глаз трещинками-молниями. Рассыпались глаза золотыми осколками, разлетелись бесшумно в разные стороны. Тихо стало на кухне. Исчезла и фея Лилея, оставив в воздухе аромат розы вечерней. Побежала госпожа Матильда в детскую комнату проверить, все ли в порядке с Максимом. Но кроватка была пуста... *** Заглянула в детскую лебедушка Луна, протянула лучики по комнате она. Погладила собачке взволнованной ушки, закрыла ей глазки, донесла до подушки. Спит Матильда на подушке, почивает, что случилось этой ночью забывает...

Ужасно хочется курить.... Ужасно хочется выбежать под дождь........ Какой же злой и грубый голос..... Упали в объятия друг друга...... Обсуждают меня за глаза..... Не взлететь вверх...... Дождь прибьет мои крылья к асфальту....... Платье..... Холодный кофе....... Феназепам подождет.... Гулять, гулять, гулять..... Выбивать дождем дурь.... Стать ближе к земле.... Стать землей...

Почему-то иногда замечаешь определенное отторжение у людей к собственной персоне. Что бы ты не делал, какие бы блага не созидал: все это вызывает неминуемое отторжение у общественности. Говорят "испорчена карма" или что-то типа сглаза, "чакры надо пропылесосить" и т.д. :). Что же делать и как с этим дальше жить У Егора в жизни было множество творческих и не только увлечений, он умел неплохо рисовать, занимался живописью, даже писал стихи и прозу. Раньше ему, да и не только ему, многим, его произведения казались великолепными, неподражаемыми, глубокими, даже в какой-то степени гениальными, да он и сам охотно гордился своим творчеством. И вот однажды у Егора появился интернет. Это великое и ужасное явление современности, как ему казалось, призвано сделать его великим, добиться признания у общественности, и наконец, дать ему возможность выбиться из непризнанных гениев в творческую элиту общества, получить признание, стать состоятельным человеком и полностью с головой отдаться любимому созидательному процессу. Да не тут-то было... Интернет сыграл с ним злую шутку. Как бы Егор не изощрялся, что бы ни рисовал и что бы ни создавал, все это он выкладывал в интернете и ждал того самого признания, которое сулило ему золотые горы и "бессмертие", все было напрасно. Форумы тупо молчали, "стоки" тоскливо показывали нули напротив его работ, социальные сети игнорировали все, что он туда "сливал", порталы изредка тешили единичными просмотрами его произведений, так состоялось массовое отторжение общественностью его творчества, как казалось Егору в его трагическом начинании. Он знал, что это полнейший крах, смертельный удар по его самолюбию и вдохновению, но он не мог понять, ПОЧЕМУ его отторгают И это было, пожалуй, самым мучительным для него непониманием. Когда он начал потихоньку осваиваться в дебрях виртуального мира интернета, то до него дошло, что людям, как правило, нравятся самые обычные вещи, на них они реагируют с удовольствием. Не долго думая, Егор "понарисовал" и "понаписал" кучу всяческой "банальщины" и примитива, которая стала его навязчивой идеей достижения высшей цели, он захотел добиться с помощью этого славы и признания, думая, что вот сейчас-то народ клюнет на это безобразие, да не тут то было, хоть бы один написал что-то, пусть даже не хвалебное, но нет,- тишина ... "Фотостоки" по-прежнему красуются нулевыми продажами, на форумах и социальных сетях уныло висят его никому ненужные "шедевры", порталы потихоньку вытесняют его творчество на нулевые позиции. Тоска... уныние... непонимание ... разочарование. С тех пор Егору хватило одного года, чтобы возненавидеть все то, что он делает, потерять вдохновение к творчеству и свою индивидуальность. С тех пор он больше никогда не прикасался к листу бумаги в творческих целях, не брался за сочинение какого-нибудь очередного "шедевра" в "Ворде". С тех пор он вообще перестал стремиться к чему-либо. Я так и не смог лаконично закончить эту миниатюру, по причине сомнений в том, что "пространство полного отторжения" -- это виртуальная реальность или информационное пространство пресловутого интернета, а не некая форма иллюзии, не та, о которой вы возможно подумали. Причина кроется не в интернете, причина все-таки в сознании, а интернет по сути - это Великая и Ужасная штука, способная стать как смертельным орудием, так и волшебным инструментом при умелом его использовании ...

Алые паруса для Ассоли или прием пациентов у доктора Александра Грина Рецензия на Ассоль Анастас Мокрани http://www.proza.ru/2010/07/02/791 Многие стали пациентами окулиста, т.к. они так и не увидели в своей жизни алых парусов. У одних была близорукость, у других дальнозоркость, а у иных дальтонизм. А перед многими на пути к морю становился злой и коварный сатана.

/ к тезисам полит.психологии/ Сегодня много говорят про российский "неолиберализм", основной тезис которого: "Все проблемы - от того, что власть ограничила гражданские свободы. Во всем виновата власть - она должна уйти" (последний тезис, разумеется, неоригинален.) Особенно актуальной стала эта тема в последние недели. Упомянутый неолиберализм - это скорее либерал-экстремизм, маргинальный по сути. Эта маргинальность проявляется в частности в "несгибаемой", ригидной убежденности-в-собственной-правоте-вопреки-логике-и-фактам, наперекор очевидному. Такова идеология и магиналов социальных (бунтарей), и маргиналов духовных (сект). Вот почему по стилю аргументации он близок к псевдорелигии: сказанное не только воспринимается без критики и принимается на веру ("Верую, ибо абсурдно"), но абсурдность еще и нагнетается, гипртрофируется, дабы преодолеть сопротивление здравого смысла ("чем абсурднее - тем достовернее"). Так захлопывается ловушка "психологической защиты", в которую человек сам себя загоняет: если он признал "истинность" абсурдного, то отказаться от собственных заблуждений, признать неправоту он не может - ведь это равносильно признанию своей интеллектуальной несостоятельности. Таким образом, и возникает "неолиберальная" эпатажно-экзальтированная псевдологическая аргументация. Она направлена на то, чтобы вызвать (спровоцировать) эмоции, под влиянием которых (или под давлением, поскольку принято говорить об эмоциональной напряженности) человек принимает спонтанные решения, о которых в дальнейшем приходится жалеть. К чему это может привести в случае, если такая идеология собирает мало-мальски заметные в масштабах общества группы приверженцев С точки зрения общества в целом, подобное безрассудство смыкается с безответственностью. Ведь это - одна из форм социальной инфантильности. Вот такая получается неолиберальная политическая секта... И как и в любой секте, "ядро" ее сторонников составляют люди, психологически незрелые, проявляющие в своем поведении инфантильно-подростковые черты. Ведь само образование секты, особенно демонстративно-протестной, является аналогом подростковой реакции группировки, в основе которой - скрытый протест против "старших", против родительского "диктата". подростковым. Вот и политсекта.. Время покажет, каковы ее дальнейшие перспктивы - уйти в подполье, оставаясь сектой, или превратиться в господствующую "политическую религию". В таком нездоровом обществе, каким сегодня является Россия, все может произойти, самым непредсказуемым образом.

Веселье затянулось до поздней ночи. Настоящее веселье, без навязчивых мыслей, тревожных предчувствий и прочей ненужной ерунды, которая повсякчасно отравляет нашу жизнь. Вскоре к нашей компании присоединился Илья. Он был несказанно рад встрече и за это также пришлось выпить. Отношения Ильи с фермером кардинально изменились. Теперь недавние недруги были дружбанами до гробовой доски, как выразился сам Федор, оглашая очередной, не помню, какой по счету, тост. Что послужило причиной для столь разительной перемены, оставалось для меня загадкой Судя по всему, да так оно и было задумано, воспоминания о времени, проведенном в ином мире, начисто исчезли из их памяти, смутно они помнили и о конфликте, разыгравшемся на Монастырище. В этом я убедился, задав несколько уклончивых, наводящих вопросов. А о драке после дискотеки теперь вспоминали не иначе, как о неком суперинтересном приключении из далекого прошлого. Негативные моменты исчезли и конфликт, едва не стоивший нам с Ильей, если не жизни, то тяжелых увечий -- точно, преподавался с изрядной долей юмора. Нам было хорошо и весело теплым осенним вечером в уютном летнем кафе в центре небольшого поселка, который гордо именовался районным центром. Несколько раз я перехватывал томно-влюбленные взгляды официантки Лары и бодро, как мне казалось, кивал в ответ. А однажды, когда я в очередной раз направлялся к кустарнику за вагончиком, девушка перехватила меня и, по-заговорщески, шепнула, чтобы я не забывал о третьем окне. Я не знал и даже не догадывался, куда занесет меня кривая жизни этой ночью, но заверил женщину, что все помню и буду иметь ввиду. В какое-то время к нам присоединился капитан Ященко, однако, составлял компанию не долго. Выпил за пропащую молодость Федора и Ильи и незаметно удалился по своим, наверное, сугубо служебным, делам. Вопреки сложившейся традиции, несмотря на количество выпитого, никто из нашей компании этим вечером не подрался и даже до скандала дело не дошло. Катька вела себя, примерной пай девочкой, от спиртного наотрез отказалась, умиротворенно посасывала "Кока-Колу" и в мужские разговоры не встревала. Однако, даже немым присутствием служила сдерживающим фактором для жениха. Окосевший Федька несколько раз заикался о том, что в последнюю ночь холостяцкой жизни не мешало бы оторваться по-настоящему, после чего его взгляд натыкался на невесту и идея зависала в воздухе, не находя логического продолжения. Я пытался выяснить у Ильи, где Рыжая, но безуспешно. Пьяный Илья таращил на меня выпученные глаза и всякий раз уклончиво отвечал, мол, все -- нормалек, и что завтра невеста будет там, где ей и положено быть. Я успел соскучиться по Рыжей и никак не мог представить ее в роли невесты. Для меня она оставалась все той же беззаботной и... безотказной девчонкой. В последнее время я неоднократно ловил себя на мысли о том, как мне ее не хватает. Появилась предательская мысль и сейчас, за столиком. Причем, меня совершенно не смущало присутствие друга, ее жениха, а завтра -- законного мужа. Человек -- подленькое существо, и нередко похоть берет верх над приличиями. Не добившись вразумительного ответа от Ильи, я с тем же вопросом обратился к фермеру. - Она остановилась у родственников Ильи... Сейчас мы ее заберем... До закрытия кафе мы не досидели. Илья поплыл, да и все мы выглядели не лучшим образом. А еще нужно было отмахать тридцать километров к деревне... Я попросил у Лары пачку "стиморола". Протягивая жвачку, она незаметно прикоснулась к моей руке и ее губы что-то прошептали. Наверное, о третьем окне... Я кивнул в ответ, земля заметно покачивалась под ногами, и помог подняться Илье. - Ну что, едем за невестой - Ага, - ответил Илья, цепко ухватившись за рукав моей рубашки. Федор и компания не стали нас дожидаться и, когда я уселся за руль, увидел лишь красные отблески габаритных огней его машины, которые вскоре исчезли за поворотом. Странно, выпитое совершенно не мешало мне управлять автомобилем. За рулем я чувствовал себя уверенно и, кажется, даже протрезвел. Мы долго петляли узкими извилистыми сельскими улочками, пока Илья, наконец, не сориентировался и не показал, возле какого дома нужно остановиться. Я посигналил. Рыжая вышла почти сразу. Она не ожидала увидеть меня и растерялась. - Привет, дорогуша! -- я обнял ее за талию и нежно чмокнул в щечку. - Садись. -- Илья открыл дверцу. - Что, сейчас Мы же договорились на завтра... - Проблема с транспортом, - заплетающимся языком объяснил Илья. -- Да и, какая разница.. Рыжая не возражала. Она смоталась в дом и вскоре появилась с большой сумкой. Что-то с нею было не так. Девушка показалась мне грустной и неуверенной в себе. Раньше за нею такого не водилось. - С тобой все в порядке -- спросил я. - Да, - ответила она, только голос, каким это было сказано, меня не убедил. Когда выехали за поселок, Рыжая попросила остановиться. По иронии судьбы мы находились возле той самой лесополосы, где несколькими часами раньше я отдыхал с Ларой. В совпадении я уловил ниспосланный мистический знак, тем более, что Илья беззаботно дрых на заднем сидении. - Тебя провести - Сама справлюсь! -- резко, с несвойственным ей раздражением, отрубила Рыжая, но я истолковал ее интонацию по-своему. "Конечно, разве о таком спрашивают.. Ночь ведь, темно, словно глаза повыкалывали..." Я выключил фары и последовал за девушкой. Едва придорожные кусты скрыли автомобиль, я обнял ее сзади, уловил знакомый пьянящий аромат волос, мои ладони сошлись на мягоньких бугорках и голова закружилась... Рыжая обмякла и поддалась. - Ну что, тряхнем стариной напоследок Мои руки сами собой опустились ниже, скользнув по гладким бедрам, забрались под платье. - Андрюша, не надо... Голос был тихим, умоляющим и я не придал словам Рыжей значения. Лишь когда она резко меня оттолкнула, я понял, что девушка не шутит. - Дорогая, что случилось -- растерянно спросил я, еще не веря, что меня отвергли. - Ничего. Просто я завтра выхожу замуж. - Так ведь это -- завтра! А пока ты -- свободная женщина... - перевел неприятный инцидент в шутку и попытался снова поймать ее в объятия. Девушка увернулась. - Андрей, я хочу, чтобы ты запомнил раз и навсегда: все, что между нами было раньше, осталось в прошлом. И возврата не будет. Я теперь совершенно иная... Да, это, действительно, была не та Рыжая, которую я знал. У нее был другой голос, она употребляла иные слова. От вульгарной девчонки с примитивным полублатным жаргоном не осталось ничего, кроме оболочки. Словно побитый пес, я вернулся к автомобилю, плюхнулся на сидение и закурил сигарету. Никогда раньше я не ощущал себя таким одиноким и всеми покинутым. Мне было неимоверно тоскливо. И - полная пустота на душе... Храп Ильи, раздававшийся сзади, лишь усугублял мои терзания. Снова из каких-то потаенных уголков души вынырнула уродливая, в отвратительных бородавках, жаба и, с присущим ей злорадством, стала щедро высыпать горсти соли на не успевшие зарубцеваться душевные раны. "Вот, Илья, конченный алкоголик, а и он, оказывается, кому-то нужен... А я -- один, как перст. И никакой перспективы... Почему все так несправедливо.." Дабы заглушить противный квакающий голос, я включил магнитофон, только заунывный джаз мало чем мог помочь. От тоскливой мелодии захотелось взвыть волком... Хлопнула дверца. Рыжая вытащила сигарету и подкурила. - Не обижайся... - попросила. Я ничего не ответил. С какой стати я должен на нее обижаться Разве она мне что-нибудь должна Это я вел себя, как последняя сволочь. По отношению к ней, Илье. Да и к самому себе тоже... Я включил зажигание и "Таврия" тихонько покатила по неровной, разбитой гусеницами тракторов, брусчатке. Уже показались первые дома деревни, когда Рыжая снова подала голос. - У меня проблема, Андрюша... Вот здорово! У всех есть проблемы, только у меня все нормально... - Что случилось Рассказывай... - У меня нет подружки... Я не знаю, как мне завтра быть... Тоже мне, проблема... Нашла из-за чего расстраиваться. Но тут я вспомнил, что и родителей у нее нет, и, вообще, неизвестно, кто у нее есть... - Ты не можешь мне помочь - Не знаю... - А Таня не приедет Сердце мое сжалось от такой неимоверной тоски, что слезы выступили на глазах. - Вряд ли... - пытался говорить равнодушно, только голос, все равно, не послушался и предательски задрожал. - Что же мне делать Я не знал, что ей ответить. - Во сколько вы расписываетесь - В двенадцать. - Я постараюсь что-то придумать... Пообещать -- легко, как выполнить Но Рыжая об этом не задумывалась. - Вот здорово! -- радостно воскликнула она, бросилась мне на шею и поцеловала в губы. От неожиданности я едва не выпустил руль. На мгновение я поверил, что рядом со мной прежняя Рыжая, и мне захотелось остановить автомобиль, чтобы убедиться в этом. Было слишком поздно. Мы уже катили тихой пустынной сельской улочкой. Да и девушка недвусмысленно дала мне понять, что возврата к прошлому нет и никогда не будет Стоит ли снова испытывать судьбу И зачем, собственно Марья Ивановна еще не вернулась. Как видно, приготовления в клубе шли полным ходом. На двери, по-прежнему, висел большой замок. Рыжая отыскала ключ, и мы общими усилиями препроводили Илью к его привычному лежбищу на веранде. - Тебе где постелить -- девушка уже успела освоиться с ролью хозяйки в доме. - Мне не надо... - Почему -- растерялась Рыжая. - Еще ведь нужно отыскать для тебя подружку... - Так ты, действительно, мне поможешь - Постараюсь... - Спасибо... Она нежно поцеловала меня в щеку, и это был самый целомудренный поцелуй из всех, какие я знал. Покидал я деревню с самыми противоречивыми чувствами. У меня, почему-то, пропало желание присутствовать на завтрашнем торжестве и, в то же время, я понимал, что буду последней свиньей, если сбегу просто так, не попрощавшись. Мне вдруг захотелось плюнуть на все, поехать в Киев, упасть на колени перед Татьяной, просить, умолять ее... Вместо этого, приехав в райцентр, я свернул с главной улицы, остановился у длинного, похожего на барак, здания и отсчитал уже темное третье окно.

В статье "Гады как боги" Ас утверждал, что Яхве-Саваоф, иудохристианский бог - рептоид, дракон. В доказательство ссылался, к примеру на апокриф Иоанна, приводил и иные аргументы. Добавлю, мало кто обращает внимание, что Яхве, Яков, Яша, Ящер - одно и то же имя. Просто по-русски Яхве - будет Ящер.... Кто они, ящеры Говорят, что пришельцы. Те самые элохимы из Торы - боги-завоеватели, опустившие человеков до уровня скота, бройлеров... Питающиеся не только нашими энергиями через эгрегоры религий, государств, идеологий - но даже напрямую, как мы - курятиной. Ежегодно в мире пропадает около 6 миллионов людей (и это ещё без Китая и Индии). Иногда, чаще в горах или пещерах находят огромные кладбища человеческих костей...и конечно, эта информация засекречивается. Из зомбоящика народу втюхивают какого цвета трусы у очередной публичной дуры-звезды - а вот то, что действительно важно - удел разве что "жёлтой прессы"... Скоро, очень скоро когда растущие катаклизмы на планете станут очевидны последнему идиоту - вполне возможен большой десант "добрых и любящих" инопланетян, выглядящих для полуслепых людей - как ангелы: белая кожа, голубые глаза, золотые волосы. Но это - морок. Сегодня среди нас ходит полно нелюдей - но они просто отводят нам глаза, либо внушают, что ничем от нас не отличны... Итак, когда со слезами благодарности доверчивые невежи миллионами будут погружаться в "ковчеги" - их попросту забьют. Конечно не всех сразу. Отвезут на другие планеты - и там поселят в ещё более строгий курятник, чем те, чем сегодня являются наши города...там зона станет совсем очевидной...как уже стало для почти миллиона землян на Марсе, куда их отвезли "добрые инопланетяне". Поглядите фильмы "Чужие среди нас" и "Поле битвы земля" http://vkontakte.ru/video52424308148552661noiphone http://vkontakte.ru/video1698277148104346noiphone (в вконтакте) В них - частично иллюстрировано реальное положение дел... Да, гады давно уже стали богами для людей. И скоро - они вернутся в свои стада (паствы), к своим огородам за БОЛЬШОЙ ЖАТВОЙ, как они это называют. Жатва, жертва, жратва - одно и то же. Когда подлетят "небесные иерусалимы" - и начнут собирать баранов на заклание. "О, ты - один из избранных! Бог любит тебя (любит, как козёл - капусту) - мы пришли тебя сПасти!"... (главные признаки ловушки - халява, любовь и избранность) При этом они могут устороить не только катаклизмы, но и войны и ещё кучу напастей для, так сказать - усиления мотивации. К тому же самые агрессивные люди, сильные мужчины - должны быть уничтожены (как это было всегда во всех войнах, которые устраивали гады), ибо будут сопротивляться узнав что обмануты. Поэтому, думаю, что война - почти не избежна. Шишки из правительств к тому времени будут сидеть по своим подземным бункерам-городам, где их успешно и похоронят... Они как лидеры не нужны ни на новых планетах-фермах ящерам - ни как господа на новой, освобождённой и прображённой Земле... На Земле ИХ, гадов-богов время заканчивается. Им всё труднее держать человечество в узде, в шорах, на скотобойне. Ночь Сварога уходит, приходит день. Тайное, сокрытое - становится явным. Мы - обретаем сознание и память. Мы - вспоминаем, что спали в Матрице... Нижесказанное - только предположение. Одна из вероятностей будущего. Поэтому относиться к нему как к пророчеству будет чрезмерно. Но такой ход событий - возможен, поэтому освещу его чуток. Скоро, вполне вероятно, случится безпрецедентное событие - изменение мерности, квантовый скачёк и плазменное преображение планеты. То есть "тело Христово", преображённое тело, плазменное тело, вечное тело - получат все, кто будет на Земле. Наша планета увеличивает свою частоту и очень скоро этот количественный рост даст качественный скачёк. Быть может вы замечаете, что техника и религии (традиционные богорабские верования), всё больше дают сбои, слабеют. А магия, сила разума, энергоинформация, воображение - всё больше влияют на жизнь. Те, кто не прельстится, на излучения "ЛЮБВИ" с кораблей и ликов пришельцев (которые на самом деле давно уже здесь), кто останется и решит взять на себя ответственность за себя и будущее планеты - смогут пройти вместе с Землёй преображение в жизнь, где нет смерти, увядания, болезней, господ и рабов, эксплуатации, войн, эпидемий, ужасов, государств, религий... Где жизнь - это радостное творчество, а люди - боги. Безмертные, МАГущественные, сильные и красивые. Кто захочет сПастиСь (что б его пасли и дальше) - будут частично передушены как куры, а большей частью переселены на иные планеты, где им отшибут память, привьют новую - и заставят жить в том же ужасе, тюрьме, зооферме - что установилась когда-то на Земле, и чему здесь скоро придёт конец. Главное - нужно помнить, что уверенного и сильного - никто никуда насильно не заберёт. Ящеры возьмут только СВОЮ паству - стадных, слабых, слюнявых людишек. Единственная трудность - устоять против соблазнов, перед которыми Голливуд - детский сад. Только никогда не даются испытания, которые нельзя было бы пройти.. Просто нужно определиться для себя: кто я Божья тварь, раб божий боящийся конца света и жаждущий спасения Или - сильный и смелый ЧелоВек - идущий к трансформе в свободу и радость. А главное - к освобождению... Выбирайте... Cказанное здесь, повторюсь - не предсказание. Хотя вполне реальный, возможный сценарий на ближайшие три года. Если в течении ближайшего года-двух инопланетяне себя "обнаружат официально" - тем более... Как это может примерно быть: Сериал V "Визитёры" Обратите внимание - КАКИЕ оказались на самом деле инопланетяне ВНУТРИ.. http://vkontakte.ru/video20715595148275706noiphone (в вконтакте. Дальшие серии - найдёте по поиску) P.S. Может создастся впечатление, что автор просто обсмотрелся фантастики. Нет, он просто использует фантастику, как иллюстрацию там, где она, эта фантастика - здорово приближается к реалиям.. P.S. Уважаемый читатель, если Вам понравились мысли автора - он приглашает ознакомиться с вещественными результатами его работы - эксклюзивными приборами и артефактами для оздоровления и энергизации тела, а также исполнения желаний и развития способностей, на сайте: http://arnoldova.wix.com/renio или в группе ВК https://vk.com/public105178313

"ТОМЬ" ТОМСК (томики / "Томьтак" / "Спартомь") 2010 май-август Тренер: Валерий Непомнящий Вратарь: Сергей Парейко (к) Андрей Иванов (24) Георгий Джиоев (23) Джордже Йокич (37) Илья Гультяев (13) Дмитрий Смирнов (24) Дмитрий Мичков (6) Горан Мазнов (10) Ким Нам Иль (55) Сергей Ковальчук (21) -- Спартаковский Ковальчук Сергей Скобляков (5) Валерий Климов (3) Сергей Корниленко (41) Артём Дзюба (22) -- Дзюбиньо Кирилл Ковальчук (11) -- Просто Ковальчук Александр Харитонов (83) - Дзюба, когда забивать начнёшь - После Сыча, тоесть никогда. "ТОМЬ" - "ТЕРЕК" 2:1 Томск, стадион "Труд" (6.05.2010 / 12:00) -Ай молодца))))) (1:0, 22 мин, c пенальти) [болельщик "Зенита"]: - Уряя, Корниленко гол!!! -За победу "Томи".. -Уже квасишь Потерпи малёха, спугнёшь удачу. -Какой квасишь Я просто пишу моё мнение [болельщик ЦСКА]: -Уже 1:1. Правильной дорогой идёте, товарищи! :)) (47 мин, Асильдаров) [болельщики ЦСКА]: -Дзюба-дерево... :( [болельщик "Спартака"] -А Нецид тогда кто Пиноккио!!! -А он супер нап... [болельщики "Спартака"]: - Гол!!!!!!! Молодцы, давить их!!! -- Дзюба красава :) -- Молодцы томичи.... -- С приходом Непомнящего стал им очень симпатизировать... Готов даже простить коня на эмблеме :)) (2:1, 85 мин, Дзюба) -Дзюба - голлллллллллл!!!! -А ты че так радуешся Ето ты говорил, что Дзюба дерево. -Палка тоже стреляет!!! ;) -По привычке -Дзюба братцы, дзюба, дзюбо братцы жить! [болельщик "Спартака"] : - ДЗЮБА молоток. Спартаковский паренек! "ТОМЬ" - "АНЖИ" 1:4 (18.07.2010 / 16:00) [болельщики "Анжи"] : - 0-1.. Если Пауль не ошибается..)) -- Полюбому 1:4 [болельщик "Терека"] : - А тут весело, Поздравляю томиков с проигрышом :)) [болельщик "Анжи"] : - Только и умеете за компьютерами "смелиться" [болельщик "Зенита"] : - А ты сам-то чем занимаешься, обезьяна [болельщики "Спартака"] : - ...Торгуй помидорами, чучундра -- Для нашего всеобщего устрашения скинь свою фотку :) [администратор] : - Дальше бан всем [болельщик "Спартака"] : - Дзюба красавец, возвращать надо. "ТОМЬ" - "СИБИРЬ" 3:2 (2.08.2010 / 16:00) [болельщики "Спартака"] : - Дзюба забьет полюбас -- Так, бля. Быстро вернули Дзюбу. :)) 2 гола - это не фунт изюма. (2-0, 3,21 мин, Дзюба) [болельщик "Спартака"] : - Веселуха. Там офсайд был. имхо. 2-1. (22 мин, Медведев) Ипать ....2-2. (24 мин, Шевченко) - Чуть отвлёкся на работе и уже 2:2... (:о) Блин, хоть не работай [болельщик "Сибири"] : - Красная))) (45 мин, удаление Харитонова за стычку с Шевченко) [болельщик "Сибири"] : - Идиоты *** :(( дримтим ***! :(( (3:2, 90+3 мин, Смирнов) [болельщик ЦСКА] : - Теперь "Спам" 8-ой :)) - ВАХ! ТОмаЧка выйграла в меньшенстве, красаЧеки=) -- Вот это развязка! Гол в не в раздевалку, а в автобус. "РУБИН" - "ТОМЬ" 2:1 Казань, стадион Центральный (8.08.2010 / 20:30) [болельщик "Зенита"] : - Оппа! 1:1 (Дзюба) [болельщики "Спартака"] : - Оставьте себе Рыжика, Дзюбу в сбоооорнуууууююююю. -- Верните Дзюбу в "Спартак"! -- Судья даун [М.болельщик "Спартака"] : - Рыжиков специально ошибается, чтобы не переходить в "Спартак" :) "СПАРТАК" РЕШИЛ ВЕРНУТЬ АНДРЕЯ ИВАНОВА ИЗ "ТОМИ" [болельщик "Ростова"] : - Уважаемый Валерий Карпин! Не могли бы Вы забрать из "Ростова" Павленку Они нам не подходят. Совсем. Не наш формат. [болельщик "Спартака"] : - Отдыхай, деревня. [болельщик "Зенита"] : - Сначала ты с пеной у рта доказывал, что вам он необходим, теперь уберите... [болельщик "Спартака"] : - Уважаемый (болельщик "Ростова") к великому сожалению, Павленку мы у вас забрать не могём, т.к. нет у нас свободных комнат в Тарасовке, всё позанимали Саенки и Баженовы... АНДРЕЙ ИВАНОВ: ЗНАЮ ВСЕ СЕКРЕТЫ "ТОМИ" [болельщик "Локомотива"] : - "Андрей Иванов: знаю все заначки игроков "Томи" [болельщик "Спартака"] : - Надо Не Просто Выиграть, Надо Порвать! Растоптать!... [болельщик "Зенита"] : - Что оплачено, то и получите: Ценник 1 -- выигракля. Ценник 2 -- рвакля. Ценник 3 -- растопчакля... "СПАРТАК" - "ТОМЬ" 4:2 Москва, стадион "Локомотив" (21.08.2010 / 16:00) судья Малый [болельщик "Ливерпуля"] : - 2 - 5 Требуем продолжения банкета!!! :) [болельщик "Спартака"] : - Алекс, Веллик, Веллик, Пареха или Ари. Итого: 4-0 или 4-1. [болельщики "Зенита"] : - 3-2 :( -- 1:1 -- 25:1 ;) [болельщик "Спартака"] : - КБ - шапкозакидательство отставить. Бомже-кони -- хрен вам, а не шаманство. "Томь" закроется как 11 телеграфных столбов и хрен что сделать сможем.. [болельщики ЦСКА] : - Тут без вариантов. Мясо выиграет. -- Лучше поделить очки поровну и не мучаться. [болельщик "Крыльев Советов"] : - 1-2 и у "Томи" забьют Корниленко и Мазнов ) [болельщик ЦСКА] : - А Прореха чего же не играет)) (Пареха, защитник "Спартака") [болельщики ЦСКА] : - 100%пенальти [болельщики "Зенита"] : - Ахаха жесть! Все куплено))) -- Админресурс -- Федунштейн бабла не только на трансферы раскидал. [болельщики "Спартака"] : - Судья молодцом -- Повезло нам, Штранцль правила то нарушал -- Что там Малый тупить начинает... [болельщик "Ростова"] : - Вот кто покупает судей:))) нам все понятно теперь:) [болельщик "Локомотива"] : - Очередная судейская хрень. Не назначен чистый пенальти. [болельщик "Спартака"] : - Игра в мяч 100% [болельщик "Зенита"] : - Корниленко теперь мяч.. [болельщик "Спартака"] : - Сколько из Пидера малолеток набежало !!! Все озабоченные такие, прыщавые. Девки не дают, так хоть сдесь порезвятся. [болельщик "Локомотива"] : - Глупый гол сибиряки себе привезли. (1-0, 52 мин, Веллитон) [болельщик "Спартака"] : - Гооооооооооооллллллллллллллллллл!!!!!!!Комбаров классный пас!!!!!!!!!!! - Блондинка с*ка радуйся пока можешь [болельщик "Локомотива"] : - Сейчас опять начнутся разговоры о чемпионстве. - ..Чего скажите Спартачи [болельщик "Спартака"] : - Два ноль -- Алиев отдыхает! -- Да мы самые сильныееееееееееееееееее!!!!!!!!!!! (2-0, 56 мин, Веллитон) [болельщик "Зенита"] : - Хорош гол. ничего не скажеш. [болельщик сб. Грузии] : - Рабы забили. Защитник даже отбежал от Велика, чтобы пробить было удобней :)) матч куплен [болельщик "Локомотива"] : - Че с "Томью"-то :о [болельщики "Спартака"] : - А с "Локо" чего :) -- Гггггггггггоооооооооооллллл 3-0 (58 мин, Веллитон) [болельщик ЦСКА] : - Договорняк. ;) [болельщик "Спартака"] : - Ну это просто уму непостижимо! Карпин - лучший тренер галактики!!!! ГООООООЛЛЛЛ [болельщик "Спартака"] : - Бог! [болельщики "Зенита"] : - Ну парасята щас лопнут от радости.... :) -- Слили!!! [болельщик "Спартака"] : - Антисвин ты где - "Спартак" проиграет [болельщик "Динамо"К] : - Ладно, день сегодня безнадежно испорчен :) [болельщик "Локомотива"] : - Спартачи харахорятся) когда свой стадион построите, бездомные :)) [болельщик "Зенита"] : - Гоооооол..))))) "Томь" вперед.))))))) (3-1, 69 мин, Корниленко) [болельщики "Локомотива"] : - Велитон гад -- Ковальчук не тот вышел. Не спартаковский. [болельщики "Спартака"] : - А как тот выйдет Он деньги считает. [болельщик "Спартака"] : - Алееееекс! (4-1, 86 мин) [болельщик "Зенита"] : - Песьюка удалили, ухахаха .. Велосипед в ворота (удаление вр. Песьякова и пенальти) [болельщик "Спартака"] : - Этот еще хуже Джанаева :) откуда тока такого взяли [болельщик "Рубина"] : - Карпин! Штранцля в ворота! :) "Спартак" с победой! (4-2, 90+3 мин, Корниленко с пенальти)

С самого утра, за окном, не переставая, шел дождик. Мышонок сидел у окна и печально смотрел на улицу, как в огромных лужах перед его норкой расходились такие же печальные круги от падающих капель. На улице никого не было. Даже птицы спрятались под крышу хозяйского дома. - В такой день лучше всего вернутся в кроватку и с мордочкой укрыться под одеялом -- подумал мышонок, поеживаясь от холода. Он слез со своего маленького стульчика и уже повернулся, чтоб пойти в свою кроватку, как услышал топот детских ножек у себя над головой. Если ты помнишь, мышонок жил под кухней, где часто сидела маленькая девочка. Вот и сейчас девочка пробежала по кухне и хлопнула входной дверью. Мышонок посмотрел в окно своей норки и увидел девочку в красных сапожках, весело прыгающей по лужам. Мышонок надел свои резиновые сапожки и дождевик, открыл дверь своей норки и осторожно выглянул на улицу. Он очень боялся воды. Но маленькая девочка, так задорно смеялась, что мышонок забыл о своем страхе и выбежал из норки. До самого вечера девочка и мышонок бегали по лужам. Их веселый смех разносился по все округе. И дождик, заметив, что его больше не боятся, убежал за речку. Вскоре на небе снова засияло солнце, и огромные лужи постепенно высохли в его лучах. Когда на небе появились первые звезды, маленькая девочка ушла домой. А мышонок сидел на пороге своей норки и думал: - Какой замечательный был сегодня день! А я хотел его проспать в своей постельке.

Всё, что на сердце, указала, Раскаиваясь Душу сберегла. Веди же добрый, мой Учитель, Туда, где Отчая Душа! 2004г.

О ПЛОХОМ Большинству из вас эта лекция абсолютно ничего не даст -- вы: или опоздали родиться, или много пропустили в своей жизни интересного и полезного. Те из вас, кто всё-таки решил серьёзно заняться этим видом творчества, обязаны осознать, что это тот самый случай, когда упорство и труд -- ничто, если нет таланта. А он -- только обещает, но ничего не преподносит на блюдечке. В вашей жизни должно случайным и закономерным образом совпасть столько составляющих, что вероятность положительного эффекта выражается величиной очень малой. Гении -- в любой сфере человеческой деятельности встречаются исключительно редко, таланты -- чуть чаще, одарённостью обладают многие, но она не является первой ступенькой, а только потенциальной возможностью для первого шага в нужном направлении. О ХОРОШЕМ У молодых - больше шансов реализоваться в этой жизни творчески, если всё плохое, упомянутое выше, обошло вас стороной. Ищите только тех, кто сильнее вас. Учитесь у них хотя бы и заочно, и мастерство придёт. К тридцати годам -- в обязательном порядке. К этому времени -- вы будете иметь и знать, что сказать людям. Л И Т Е Р А Т У Р А 1. Владимир Юденко. Зачем нужна поэзия http://www.stihi.ru/2009/10/14/63 2. Владимир Юденко. Независимая оценка качества образования. Эссе. http://www.proza.ru/2010/08/19/809 3. Владимир Юденко. Современная русская поэзия. http://www.proza.ru/2010/10/23/1152 2010

БЕСПОКОЙНОЕ НАСЛЕДСТВО КНИГА ПЕРВАЯ Эней был юноша проворный, И парень -- хоть куда казак... "Энеида", И. Котляревский ПРОЛОГ Среднего возраста господин, одетый в тройку тонкого английского сукна стального цвета, под наброшенным на плечи длинным плащом, и цилиндр с высокой тульей, стоял на самом краю отвесного обрыва. Небрежно опираясь обеими ладонями на массивную трость с набалдашником, подавшись вперед, он с непритворным восхищением глядел вниз. Отсюда, с высоты, подвластной не каждой птице, мир выглядел яркой лубочной картинкой. Огромное расстояние лучше любого ластика стирало грязь бытия, предоставляя взгляду ценителя редкую возможность полюбоваться великолепием недостижимого идеала. Наверняка Господь именно такой представлял себе Землю, когда начинал Акт творения, и еще не успел создать человека. Широкие, небрежные мазки гигантской кисти. Много зелени, пятна желтизны и тонкая змейка голубого казались живыми, благодаря скользящим теням облаков, порождающих изумительную, неповторимую игру солнечного света. Незнакомец в серой тройке оторвал взгляд от величественной картины и недовольно оглянулся. На ровной, будто срезанной ножом, вершине скалы кроме него, по-прежнему никого не было. Даже довольно сильный ветер, обычный для таких высот, словно опасался прикоснуться к нему, обминая стороной и срывая злость унижения на безвинном утесе. Время от времени выискивая плохо слежавшиеся камни и с грохотом сбрасывая их с кручи. Только в нескольких метрах внизу, на крохотной терраске, пронзительно вскрикивала самка сапсана и взволновано топорщила перья. Соколиха чувствовала присутствие чужака рядом с гнездом, но никого не видела. Это беспокоило птицу, и если б не пара уже оперившихся и готовых подняться на крыло, но еще не пробовавших летать птенцов, она давно б унеслась прочь от неведомой, но инстинктивно ощущаемой опасности. -- Прошу прощения за опоздание, Повелитель... Представительный господин величественно развернулся и уставился на почтительно согнутую в поклоне тощую фигуру, одетую в обычную крестьянскую одежду. Единственной яркой деталью которой был пестрый цыганский пояс. Кожаный, расшитый красной нитью и украшенный множеством посверкивающих медных блях. -- Пустяк, -- небрежно остановил извинения, названный Повелителем, легким кивком отвечая на глубокий поклон. -- Я недурно провел время, любуясь окрестностями. Но впредь не стоит так рисковать, Босоркун. У меня не часто бывают приступы меланхолии и благодушия. -- Еще раз прошу меня извинить. Слишком хлопотливое дело вы мне поручили, Повелитель. Я уже с ног сбился, выискивая хоть какой-нибудь след. Этот казак, как сквозь землю провалился. -- Не стоит бездумно повторять чужой вздор... -- насмешливо хмыкнул господин в сером. -- Даже в виде присказки, нареченной другими глупцами народной мудростью. Если бы разыскиваемый тобой человек каким-то чудом смог совершить означенное деяние, то зачем вообще были бы нужны поиски Провалившись сквозь землю -- он непременно попал бы прямо к нам. -- Вы совершенно правы, Повелитель. Ляпнул, не подумавши... Но, помимо оговорки, остальное -- истинная правда. Ума не приложу, с чего начинать. -- Странно, что проведя столько времени среди людей, ты так и не научился их понимать. Любого человека можно найти и заставить делать все что угодно, действуя через семью. Через близких... Как думаешь, почему я вызвал тебя именно сюда -- Желание господина закон. Мне и в голову не пришло задумываться над этим, -- опять поклонился тощий. -- Похоже, привычка размышлять совершенно чужда тебе, Босоркун. А напрасно. Из-за дурной головы и ногам нет роздыху, верно -- Вам виднее, Повелитель. -- Вот именно... А теперь и ты можешь посмотреть, -- он ткнул пальцем куда-то вдаль. -- Взгляни. Что видишь Босоркун даже мысленно не пытаясь возмутиться (мысли и чувства Господин воспринимал даже лучше слов), послушно повернулся в указанном направлении. И тотчас непроизвольно охнул. -- Вы думаете.. Вместо ответа тот только взглянул на тощего. Но взглянул так, что Босоркун втянул голову в плечи и ссутулился еще больше. -- Простите, Повелитель. Я -- не подумавши. -- И этот еще из самых толковых, -- сумрачно проворчал господин в плаще. -- А теперь посмотри сюда! -- указующий перст опустился вниз, как бы упираясь в носки лакированных штиблет. -- Глянь, как запылились. Тощий тут же упал на колени, собираясь вытереть обувь Повелителя рукавом свитки. -- Оставь! -- повысил голос тот. -- Ты прекрасно знаешь, какая тряпка для этого нужна. И не вздумай потратить на ее поиски еще один год. Если через месяц у меня будет грязная обувь, обещаю: ты вылижешь ее языком. Но не эти туфли. Даже не надейся! Для нерадивых слуг у меня имеется отличная пара сапог из акульей кожи. Босоркун судорожно сглотнул, уже чувствуя во рту привкус собственной крови. -- Я все, что... -- Не надо пустых обещаний, -- оборвал его господин в серой тройке. -- Просто, сделай то, о чем я прошу... Закончив разговор, он взмахнул полами плаща и шагнул вперед, мгновенно становясь сгустком мрака и сливаясь с тенью отбрасываемой скалой. Растворяясь в ней и исчезая. Тощий быстро подошел к краю обрыва, тщетно пытаясь проследить за своим господином. Но вместо этого его взгляд наткнулся на соколиное гнездо, -- и на изможденном, болезненном лице слуги появилась подленькая ухмылка. Но и тут ему не было удачи. В то же самое мгновение, когда пыхтя од натуги, Босоркун подкатил к обрыву валун, обеспокоенная соколиха сильным взмахом крыльев вытолкнула птенцов наружу и ринулась следом за ними. Огромный камень, с грохотом рухнувший вниз, раздавил только опустевшее гнездо сапсана. Глава первая -- Дана! Дана! Шиди риди, Дана! Мать-вода! Мать-вода! Наполни реку, Мать-вода! Вокруг догорающего костра, разложенного в излучине неторопливой Волчанки, полторы дюжины молодых поселянок кружились в хороводе, охрипшими от усталости голосами, громко восхваляя Богиню Вод. И хоть вся их одежда состояла только из венков и исподних рубашек, а огонь едва теплился, пропитанная потом ткань плотно льнула к разгоряченным телам. Ритуальный хоровод завели сразу, как над водой сгустились сумерки, -- и вот уже который час, казалось, нет в мире силы, способной остановить охватившее танцовщиц безумие, пока девушки сами замертво не рухнут на утоптанный песок. Они уже едва держались на заплетающихся ногах, когда к кострищу вышло около десятка парней, с охапками хвороста в руках. Даже не пытаясь разорвать шальную вереницу, они метнули сухие ветки на дотлевающие угли прямо через головы, совершенно ни на что не обращающих внимания, девушек. Изголодавшийся огонь возликовал и, утробно рыча от нетерпения, жадно набросился на обильную пищу, гулко взметнув опаляющие языки к ночному небу. Словно попытался слизнуть с него снулые, блеклые звезды. В благодарность за щедрое подношение, услужливо обнажая стройные фигурки. Жар от полыхнувшего костра сделался до такой степени невыносимым, что плотное кольцо дрогнуло и едва не распалось. Поддерживающие друг дружку под локотки, и лишь благодаря этому все еще остающиеся на ногах, девушки очнулись. Хохоча и повизгивая -- в притворном испуге -- они прянули от обжигающего пламени, все же сумев сохранить целостность круга, ухватившись за руки. Но, теперь колдовской хоровод потерял кольчужную прочность, превращаясь в ажурное кружево, -- сродни узору, украшающему подолы и вырезы праздничных рубашек. Похоже, парни дожидались именно этого мига. Как хищный ястреб бросается на зазевавшегося в поле зайца, они дружно метнулись к расслабившемуся хороводу, выхватывая из живого круга заветную добычу... И подобно тому же зайчишке, который, заметив опасность, с писком валится на спину и начинает изо всех сил молотить воздух задними лапами -- утаскиваемые вглубь леса, девушки истошно визжали и усердно отбрыкивались. Но, по мере узнавания похитителей, заполошный ор стихал... В деревне, где всё и про всех ведомо каждому жителю, а личные симпатии складываются хоть и медленно, но -- раз и навсегда, никто не посмеет похитить чужую невесту. За подобное безобразие наглеца и охальника всем миром отдубасят так, что мало не покажется. Хорошо, если не искалечат или совсем не прибьют, под горячую руку! А вот со своей милкой пошалить -- лучше времени и не придумаешь. Спокон веков, в безумную ночь, накануне праздника Иоанна Купалы, от дурманящего запаха цветущего папоротника даже у самой неуступчивой девицы выветриваются из головы отеческие запреты и матушкины напутствия... И вскоре на речном берегу и, спускающейся к нему, опушке воцарилась былая тишина. Лишь изредка нарушаемая негромким потрескиванием, догорающего в огне, хвороста. * * * Схватив в охапку, пронзительно взвизгнувшую, Ребекку и нашептывая на ухо любимой ту милую и успокоительную бессмыслицу, которую несут парни, стараясь усыпить бдительность подружки, Тарас Куница бегом бросился к лесу. И поставил добычу на землю, только укрывшись от чужих глаз под сенью дубравы. И, даже не переведя дыхания, жадно впился в покорно подставленные губы горячим поцелуем -- пытаясь хоть на мгновение заглушить, разгорающийся в теле, любовный жар. И напрасно, -- вдохнув чистое и сладкое дыхание любимой, он только еще больше раззадорился. Аж судорогой прохватило. Узнав похитителя, Ребекка и не думала артачиться, а принялась отвечать на поцелуи и вольные нежности Тараса со страстью ничуть не меньшей. Миг или вечность они наслаждались желанной близостью, уже почти задыхаясь, но не в состоянии прервать сладкий поцелуй. Шатко, валко, но дело шло к свадьбе, и они могли позволить себе гораздо больше вольностей, нежели просто влюбленные. И все же, когда обжигающие ладони Тараса заскользили вверх по ее бедрам, увлекая за собой подол рубахи, Ребекка, в последние мгновение, вспомнила, что отец еще не дал согласия на брак. Девушка ловко извернулась, угрем скользнула вниз, освобождаясь из объятий, и, оставив при этом в руках парня свою одежду, проворно кинулась наутек. Ослушаться отца, Ребекка бы не осмелилась, а до момента, когда ее тело уже могло отринуть доводы разума и покориться желанию, оставалось совсем чуть-чуть. Один махонький шажок, после которого остается склонить голову под свадебный венец, либо -- сунуть в петлю... Если бы Ребекка побежала обратно на берег, к праздничному костру, Тарас, скорее всего, не стал бы ее преследовать, а бросился б остужать пыл в прохладные воды Волчанки. В конце концов, не он первый, и не он последний, кому отказали в любовных утехах на Иванову ночь. Но из-за того, что девушка кинулась вглубь чащи, это бегство было воспринято Куницей, как озорство и затейливое продолжение забавы. Поэтому, чуть замешкавшись от неожиданности, он улыбнулся и бросился догонять проказницу. Ориентируясь на ее силуэт, смутно белеющий средь темных древесных стволов. Бегать по ночному лесу, даже исхоженному сотни раз вдоль и поперек, опасное занятие. Легко можно оступиться, зацепиться за незаметный корень, а то и напороться на острый сук. Убиться, возможно, и не убьешься, а вот крепко ушибиться или окриветь -- это запросто. Пару раз громко окликнув любимую, и видя, что девушка и не думает сбавлять шага, Тарас чертыхнулся и остановился. Тем более, что подлесок с каждым шагом становился все гуще. Словно и не ходили сюда за хворостом. А мгновение спустя, Ребекка окончательно пропала из виду. -- Вот дура, девка! -- ругнулся незлобиво парень, недоуменно пожимая плечами. -- Разве ж я совсем без понимания Не хочешь -- так и ладно. И пусть... Я же не настаивал... В другой раз слаще будет. По лесу, зачем сломя голову носиться.. Ночью-то Эх, хоть бы беды, какой не приключилось... -- Э-ге-ге-гей! -- заорал вслед, что было мочи. -- Ривка! Вернись! Клянусь, не трону! Покалечишься, дуреха!.. Куница немного повременил, чутко прислушиваясь к ночным звукам, но ответа не дождался. Лес, словно вымер. Или -- затаился. Лишь только ветер размеренно шумел листвой в верховье. Да тонко пискнула, где-то неподалеку, мышь, попав в когти ночного хищника. Отдышавшись и осмотревшись вокруг, Тарас понял, что за время глупой погони, он углубился в чащу гораздо дальше, чем думал. Во всяком случае, как не приглядывался Куница, а не узнавал этой части леса. Странно, ведь слишком уж далеко от деревни за такой короткий срок отбежать нельзя, а вокруг все совершенно незнакомое, чужое. И это ему -- сызмальства приученному к охоте Куница потер вспотевший лоб и обрадовался, что никто не видит, как маково заполыхали уши. Ведь только теперь он запоздало вспомнил то, о чем старики из года в год настойчиво предупреждают молодежь: -- Берегитесь лешего! В лесу не прячьтесь! Помните: нет ничего слаще в Иванову ночь расшалившейся нежити, как заплутать, заманить в непроходимую чащобу живую христианскую душу. Предупреждают -- это верно. Только, кто бы прислушивался к их постоянным поучениям и ворчанию Как и прочие парни из его деревни, Тарас был уверен, что докучливые старики, сами, в молодости, ни на какие запреты внимания не обращали. И только, как немочь скрутила телеса, принялись поучать других. Делиться, значит, нажитым опытом. Вот только откуда он у них взялся, если такими умными и послушными были М-да, все мы, задним умом крепки. Зато теперь, когда Куница окончательно понял, что заблудился, он стал еще громче звать Ребекку. Ведь, если даже ему -- крепкому, привычному к лесу парню, одетому, обутому и при сабле -- делалось не по себе, -- что должна почувствовать девушка, когда схлынет шал, и она опомниться, -- бог весть где. Обнаженная и босая Но взбалмошная девица упрямо не отзывалась. Не на шутку встревожась, Тарас снял с перевязи саблю и, не вытаскивая клинок из ножен, стал раздвигать ею нависающие ветки, вдруг принявшиеся цепляться за рукава и штанины, словно кусты ежевики или терна. Торопливо направляясь в ту сторону, где в последний раз мелькнул бледный силуэт, Куница время от времени окликал Ребекку во весь голос, но -- безуспешно. Девушка, словно сквозь землю провалилась. Но когда, потерявший надежду на успешное завершение поисков, парень решил поворотить обратно, пока и сам окончательно не заблудился, издалека послышался слабый оклик, усиленный непривычным для чащобы эхом: -- Сюда... сюда... сюда... Я -- здесь... я -- здесь... я -- здесь... -- Ривка! -- обрадовано заорав на весь лес, Куница ускорил шаг и вскоре очутился на довольно просторной полянке. -- Держись. Ты где Я -- рядом! Я уже иду к тебе! -- Сюда... сюда... сюда. Здесь... здесь... здесь... Голос хоть очень слабый и чересчур тихий, был явно девичьим и казался вполне знакомым, если один шепот вообще отличим от другого, но что-то насторожило Куницу, и он остановился. -- Ребекка, это ты -- переспросил громко, пытаясь хоть что-то разглядеть в густой тьме, как нарочно еще больше сгустившейся из-за наползших на луну облаков. -- Отзовись! Я тебя не вижу! -- Я... я... я... -- чуть громче донеслось в ответ с противоположной стороны поляны, где между двух огромных буков и в самом деле, смутно белело нечто, похожее очертаниями на человека. Похожее, да не совсем. К тому же, было как-то странно: отчего это Ребекка Тараса к себе подзывает, а сама ни одного шагу навстречу не ступит Никак не сочетается такое поведение с испугом. Если б она упала и в беспамятстве лежала на земле -- тогда другое дело, но нет же, вон -- стоит, рукой зазывно машет. А по имени -- ни разу не окликнула! -- Сюда... сюда... сюда... -- тонко и жалобно манил девичий голос, не меняя интонации, а странное лесное эхо тут же подхватывало и услужливо повторяло каждое произнесенное слово. -- Иди ко мне... иди ко мне... иди ко мне... -- Нашли дурня, оборотни треклятые! -- убеждаясь в правоте своих подозрений, Куница сплюнул наземь, перекрестился и потребовал. -- Либо ты сейчас же назовешь свое имя, либо я ухожу! Он вовремя вспомнив то, что известно каждому дитяти: нежить -- никогда и ни под какой личиной, не сможет обозваться христианским именем. Тут же полыхнет огнем и сгорит на пепел. Самый верный способ убедится, кто пред тобой. Лучше свяченой воды действует. Но, как только произнес Куница эти слова, лес вокруг него как-то странно заколотился, загудел, зашуршал и разразился диким хохотом. А спустя мгновение, что-то огромное, страшное, заметное только из-за того, что оказалось еще чернее самой непроглядной тьмы, шагнуло к нему из чащи, гоня впереди себя волну дикого, липкого ужаса. Ощущение, словно уткнулся лицом в плотную и невидимую паутину, гигантского паука. Не столько страшно, хотя из-за неожиданности, не без этого, -- но больше неприятно и противно. -- Не приближайся ко мне, нечистая сила! Зарублю! -- заполошно вскричал парень и крест-накрест взмахнул саблей, в мгновение ока обнажив острый клинок. От ощущения в руке острого клинка сразу полегчало. Но даже, несмотря на то, что парализующий силы и волю, ужас исчез, неприятный холодок уже успел больно цапнуть за сердце, заставляя его заколотиться в груди громче и быстрее. -- У-у-у! -- насмешливо завыла ночная тьма, а в кронах деревьев кто-то тяжело заворочался, роняя на голову Тарасу гнилую труху и мелкие сухие ветки. Потом -- совсем рядом упало и разбилось старое, протухшее яйцо. Завоняло так, что даже в носу засвербело. -- Ах, вот вы как! -- разозлился Куница, -- Шутки со мной шутить вздумали Ну, так я вам, для начала, пару молитв прочитаю. Слушайте! Тарас размашисто перекрестился и начал: -- Отче наш! Иже еси на небеси, да святится имя Твое, да сбудется воля Твоя! Да придет царствие Твое, яко на небесах, тако и на земле. Хлеб наш насущный дай же нам днесь и оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим. И не введи нас в искушение, но избави от... Тяжелая сосновая шишка ударила Куницу в плечо. Бросок был так себе, словно ребенок баловался. Но тут же, прилетела вторая -- в спину, а чуть погодя -- невидимый супротивник залепил еще одной шишкой Тарасу прямо в лоб. -- А, чтоб тебе! Парень охнул, шагнул назад, зацепился за услужливо подставленный корень и со всего маху хлопнулся задницей наземь. Унизительно и обидно. -- Значит, Божьего слова вы не убоитесь, вражья сила -- закипая от злости и унижения, угрожающе поинтересовался Куница. -- Ну, хорошо... Поговорим с вами по-другому! Он спрятал клинок в ножны, а вместо оружия неспешно достал из-за пояса кисет с огнивом. -- А как насчет очистительного пламени Вот я сейчас сложу костер из хвороста, да выжгу все ваше бесовское гнездо, к такой-то матери, нежить лохматая! -- при этом парень сунул в рот мундштук курительной трубки и демонстративно несколько раз клацнул огнивом. Понятное дело, что ничего сжигать Тарас не собирался, -- лесной пожар самое страшное бедствие, которое только может случиться, для всех жителей окрест. Сама Михайловка за рекой и лугами -- ее огонь не заденет, с тем расчетом и строилась, -- тут беды не будет. Но, и зверье подальше уйдет, и ни орехов, ни грибов-ягод этой осенью на пожарище заготовить не удастся. А ведь, в неурожайный год, не сыскать людям лучшего подспорья, чем лесные дары. И свой стол наполнить, и скотину подкормить. Да только нежити об этом откуда знать Так почему не постращать ее немного, коли ничего другого треклятая не опасается -- Стой, казак, погоди... -- негромко прошелестел кряжистый и сплетенный из одних узлов старый граб, на ствол которого, до сей минуты, столь беспечно опирался спиной Тарас. Или, может, парню только так показалось, -- но вскочил Куница на ноги и отпрыгнул с завидным проворством. -- Да, не ершись ты, мил человек! -- густым басом отозвалась сгустившаяся темень на противоположной стороне поляны. -- Или не знаешь, что в Иванову ночь -- каждому шалить позволено И нет в том нарушения древнего Уговора. Вот если б тебе, случаем, детишки, баловства ради, камешком в спину из рогатки попали, ты б и на них с саблей бросился -- Так ведь то дети... -- неохотно проворчал Куница, догадываясь, к чему лесной хозяин клонит. -- А мои лесовички, да боровички, если сравнивать прожитые ими годы с возрастом всего леса, -- и того моложе будут. Играются себе, баловники, веселятся по случаю праздника... Шутки шутят... А ты -- сразу огнем грозишься. Нехорошо... -- Ничего себе развлечения!.. -- возмутился Тарас, но уже больше для порядку, нежели со злости. -- Заплутали, закрутили. Шишкой в лоб дали... это ладно, пойму... А девушку куда подевали Почему она на мой зов не откликается Не приведи, Господь, если по вашей вине с Ребеккой какая беда случиться! Вот те крест, лесной хозяин -- широко перекрестился Куница. -- Клянусь, все вокруг дотла выжгу... И уж поверь моему слову -- по-настоящему, не в шутку! -- Какую девушку -- словно удивилась тьма. -- А-а... Ты о той вертихвостке, за которой в лес погнался Хе-хе... Успокойся, казак. Это всего лишь наваждение. Как только живая девица из твоих объятий выскользнула, мои шутники морок и напустили. Извини, паря, но ты не за своей милкой погнался, -- одну из летавиц ловил. А девушка твоя давно на берегу сидит. У костра греется и недоумевает -- куда жених запропастился Да только зачем она тебе, казак Взгляни -- разве мои дочери не пригожее И в тот же миг лесная поляна озарилась, невесть как пробившимся сквозь тяжелые облака, лунным светом. А в нем запорхали, исполняя затейливый танец, десятки стройных тел, укутанных лишь в символические, то ли прозрачные, то ли -- призрачные одежды. Все плясуньи оказались столь прекрасны, что Тарас непроизвольно залюбовался их завораживающей красотой и грациозностью движений. А длинные, стройные ножки молоденьких девушек, обутые в красные сапожки, буквально пленили взгляд парня. Куница и не заметил, как шагнул на колдовскую поляну. -- К слову сказать, -- вкрадчиво промолвил лесной хозяин, словно подмигивая Тарасу. -- Все они: и крылатые вилы, и лесные летавицы гораздо падки на баловство. Не то что ваши -- человеческие недотроги. Веселись, казак, сколько сил хватит. И не бойся отказа -- все твои. -- Иди ко мне... иди ко мне... иди ко мне... -- наперегонки зазывали проказницы парня, окончательно растерявшего былую агрессивность. Красотки весело смеялись и протягивали к нему изящные руки. Летавицы хотя и прервали воздушный танец, но от избытка бурлящих эмоций не могли устоять на месте, и -- то одна, то другая, начинали вертеться юлой, высоко подпрыгивая и взлетая над поляной. При этом изящные красные сапожки были единственной деталью из всей одежды, которая не исчезала под пристальным взглядом парня. -- Ты же наш... Наш!.. Мы чувствуем! Иди к нам... Мы ждем тебя... Мы любим тебя!.. Куница уже подошел так близко, что оставалось сделать всего лишь единственный шаг и протянуть руки, чтобы притронуться к одной из лесных красоток. Но, на его счастье, все они были настолько соблазнительны и прекрасны, что Тарас остановился в нерешительности, не зная, на которой остановить выбор. -- Чудо, как хороши, чертовки... -- пробормотал в растерянности. -- Аж глаза разбегаются... -- Он не может выбрать... Он не может выбрать, -- оживленно защебетали шалуньи и стали наперебой советовать совершенно оторопевшему парню. -- А ты закрой глаза... Закрой глаза... Твоя милка тебя сама найдет!.. Доверься судьбе! Покорись ее воле... Зачарованный красотой прелестниц, Куница готов был с радостью выполнить любое их пожелание. Вот только стараясь исполнить все наилучшим способом, он не только крепко зажмурился, но еще и попробовал прикрыть глаза ладонями. И, благодаря этому, неуклюже ткнул себя в нос, зажатым в кулаке, кисетом с табаком. Ядреный аромат курительной смеси засвербел в ноздрях столь нестерпимо, что Куница не удержался и громко чихнул. Именно это, казалось бы, столь житейское и совершенно безобидное действие привело к колоссальнейшим последствиям. Сравнимым, по своей разрушительной мощи, с ураганом или бураном. Еще даже эхо, вызванное его оглушительным чихом, не утихло, как всю стайку соблазнительниц с волшебной поляны, словно неистовой бурей смело. -- Апчхи! -- парень чихнул во второй раз... И, -- несмотря на полуночное время и укрывшуюся за облаками луну, -- в лесу посветлело, вполне достаточно для того, чтобы отличить одно дерево от другого и даже попытаться рассмотреть отдельные крупные ветки. Тарас глубоко вдохнул и чихнул в третий раз -- окончательно приходя в себя. -- А вот хрен вам, с редькой вместе... -- пробормотал, хмуро супя брови и спешно набивая трубку. -- Не зря говорят старики, что никогда человеку с нежитью по-хорошему не договориться. Вы, бестии, коль не испугом, так соблазном верх над людьми взять норовите. А ведь я едва на ваши уловки не попался... Слава, Богу, самосад выручил. Хоть и бесовское зелье, а управилось с вами лучше молитвы... Ну, ничего, в другой раз не буду таким доверчивым... Больше, вам меня на мякине не провести... Ученый! * * * Раскурив трубку и жадно вдохнув дымок из душистого самосаду, мгновенно снявшего с глаз полуду наваждения, Куница заприметил в том самом месте, где прежде сгущалась говорящая тьма, слабое мерцание -- словно пламя свечи. Настолько квелое, что его можно было принять за обычного светлячка, усевшегося на высокий стебель травы. Если бы не странный красноватый отблеск огонька. А всем известно, что светлячки излучают только белый свет. Опасливо покосившись на притаившуюся между деревьями зловещую черноту, скрывающую в себе обиженного лесного хозяина, парень, влекомый любопытством, стал шаг за шагом приближаться к неясному свечению. При этом усердно пыхтя во все стороны клубами табачного дыма, и грозно тыкая впереди себя острием сабли. Но, необъяснимый огонек не сбегал и не нападал. Только разгорался с каждым шагом все ярче и ярче. Тем временем неподвижная ночная тьма, сгустившаяся еще больше от его возрастающего сияния, расступилась, словно кто раздвинул плотные занавески на окне, и оттуда, сбоку, к Тарасу шагнул здоровенный, в полтора обычных роста, страхолюдный мужик. Весь всклокоченный, лохматый, закутанный в обтрепанные звериные шкуры, -- небрежно поигрывая увесистой, сучковатой дубиной. -- А ну, не тронь мой цветок! -- прорычал угрожающе лешак, останавливаясь в нескольких шагах от юноши и опираясь на свое оружие, словно на обыкновенный дорожный посох. -- Кому говорю -- осади назад, паря! Не про твою честь папоротник посажен! Вообще-то и без подсказки лешего, Тарас уже сообразил, что видит перед собой не что иное, как волшебный цвет папоротника. Диво дивное, существующее только в бабушкиных сказках! Цветок, по преданию, распускающийся на несколько минут, один раз в году, аккурат в полночь на праздник Ивана Купалы. Сулящий человеку, нашедшему его, немыслимое богатство. Так как мог указать на захороненный в земле клад... В эдакую удачу было столь сложно поверить, что Тарас даже перекрестился. А потом, чтоб уж совсем наверняка, еще и двойной кукиш призрачному огоньку продемонстрировал. Но цветок не развеялся, на манер предыдущего морока. Кстати -- как и, свирепо скалящий медвежьи клыки, лешак. Который опять угрожающе занес над головой свою дубину и шагнул вперед, решительно настроенный защитить колдовской цвет от посягательств человека. И немного нашлось бы смельчаков, готовых устоять перед его устрашающим обликом и не бросится наутек. Тарасу тоже сделалось не по себе. Все ж, несмотря на отеческую выучку, до сих пор, биться с настоящим врагом не на жизнь, а на смерть -- запорожскому новику не приходилось. Тем более с нежитью! Но, отступать и трусить было не заведено в роду Куниц. И уж тем более -- когда на кону такой приз! Ведь после гибели отца, нужда заела хуже вшей... -- Но, но! -- прикрикнул сурово парень, опять хватаясь за эфес сабли. -- Не балуй, нежить лесная! А то -- хуже будет! -- Го-го-го, -- засмеялся лохматый лесовик, словно филин в дупле заухал. -- Кого ты своей железкой пугаешь, человеческий заморыш Да я тебя, сейчас, как комара прихлопну. На одну ладонь положу, другой накрою, -- и мокрого следа не останется... -- Не так быстро, чучело замшелое... -- потащил парень булатную сталь из ножен. -- Видишь, какая у меня сабелька особенная По долу молитва вытравлена! Как раз, чтоб всякую нечисть сподручнее убивать было! Ну-ка, посторонись, идолище поганое, а то искрошу в щепу! -- Это да... Похоже, твоя взяла, казак... Знатное оружие, -- с одного взгляда оценил заговоренный клинок лесной хозяин и со вздохом опустил дубину. -- Дорогого стоит... Небось целую пригоршню золота отвалил -- Не покупная она... Наследство... -- объяснил с гордостью и грустью в голосе Куница. -- Сабля, люлька, да седло... Отец мой в бою погиб, а эти вещи -- все, что его товарищи домой привезли... Потому и сберег до сего дня, хоть как ни прижимала нужда. Ну, да ничего, теперь-то мы с бабулей -- по-людски заживем. Если предания не брешут, цветок папоротника на зарытый в земле клад указать может Да, нежить лохматая Верно, говорю -- Того не ведаю, -- равнодушно пожал здоровенными плечищами леший. -- Мне, как ты сам понимаешь, в лесу, все ваши людские цацки, совершенно без надобности. Но, все же, лучше б ты его не трогал, парень. Право слово... Добром прошу. А коли и в самом деле так нужда присела -- приходи в гости, как-нибудь в другой раз. Обсудим... Сослужишь кой-какую службу, а я -- оплачу труды достойно. Для человеческих рук и ума в лесу завсегда работенка найдется. И было в его голосе столько непритворной грусти, что парень, уже потянувшийся к заветному огоньку, даже руку отдернул и отступил назад. -- Да что тебе, цветов в лесу мало -- произнес Тарас слегка удивленно. -- Одним больше, одним меньше. Сам же сказал: вам сокровище без надобности. А мне -- хозяйство из нужды поднимать надо. Совсем уже захирело... Куница подумал немного и прибавил, будто именно эта причина могла все объяснить наилучшим образом. -- Я жениться хочу, понимаешь, леший.. А Ицхак лучше собственными руками убьет Ривку, нежели выдаст родную дочь замуж за такого бедняка, как я... Вот, разбогатею -- тогда другое дело. Сразу завидным женихом заделаюсь. Так что, извини, лесной хозяин, но никак я не могу от своего счастья отступиться. Особенно теперь, коль уж мне такой случай подвернулся. Кто знает, выдастся ли в другой раз Батька сказывал: судьба ветрена, как... Тем более, сами виноваты! -- Тарас обрадовался вовремя пришедшей мысли. -- Я к вам в гости не напрашивался... А что до твоего предложения, то умные люди учили -- с нежитью не заключать никаких уговоров. Себе дороже встанет! -- Да, нескладно вышло, -- шумно почесал густые заросли мха на лице леший. -- Кто ж мог знать, что ты с любовным наваждением сумеешь справиться Красные сапожки летавиц не одному голову заморочили. Попадались мужчины и постарше тебя, и покрепче духом. А ты -- вона, устоял. Впредь нам наука будет -- с влюбленными не связываться. -- Тем более, награду заслужил, -- усмехнулся Тарас, делая еще один шаг вперед -- ближе к цветку. -- Постой, казак, послушай, чего скажу... -- вновь остановил его настырный лешак. -- Что ж вы люди за племя такое Где не поселитесь, обязательно все загадить норовите... Лес -- рубите и жжете, почем зря, будто сухого хворосту вокруг мало... Реку и ту -- плотинами да сетями перегородить норовите... И все, как один -- дармового счастья ищете. А ведь, не нами -- вашими же священнослужителями придумано, что каждому воздастся по деяниям его. Разве не так -- Слишком мудрены для меня твои слова, лесной хозяин, -- досадливо проворчал вместо ответа Куница. -- Может и есть в них какой-то высший смысл, да только ведь неспроста ты мне зубы заговариваешь, а Думаешь: увлекусь беседой и забуду, что цветок папоротника в срок сорвать надо, -- пока он не закрылся А полночь вот-вот настанет. О-хо-хо... Опять хитришь со мной, нежить лесная, обмануть пытаешься, а еще -- о правде и справедливости рассуждаешь. Негоже так... Нет в том чести! -- Но и бесчестья для меня тоже нет, -- мрачно пробормотал леший, недовольный тем, что и эта его хитрость не удалась. -- Ты, парень, лишь о собственной выгоде, да о богатстве печешься, а я пытаюсь -- от твоей алчности сказочную красоту спасти. Ведь без Иванового зелья здешние места совсем захиреют. Всю свою волшебную силу утратят... И придется моим дочерям на новые места перебираться. -- Лес большой... -- И что с того Можно подумать, если б у тебя было несколько домов, то ты б не возражал, когда б лихие люди один из них захотели обрушить -- Понять я тебя, леший, могу, -- кивнул рассудительно Куница, -- и совсем не осуждаю за угрозы и обман. Но, вам -- нежити лесной, о хлебе насущном заботы не имеющей -- легко о дивной красоте рассуждать. А мне -- бабушку старенькую кормить надобно. Да и о своей будущей семье, о наследниках рода Куниц, позаботиться не грех. И насчет домов ты тоже верно подметил -- было б у меня их несколько -- глядишь, иной разговор бы вышел. Но -- у меня одна хата, да и та вскорости развалится. Так-то... Эх, да чего там языком зря молоть, тут нам с тобой друг дружку вовек не понять. Сказано ведь: каждому свое, а гусь свинье не товарищ... -- и парень решительно потянулся к цветку, особенно ярко полыхнувшему в это мгновение. -- В последний раз предупреждаю, неразумный ты человечишка... -- грустно промолвил леший. -- Одумайся, пока не поздно. Огромный страховидный мужик неожиданно, прямо на глазах Тараса, превратился в махонького седого, длиннобородого старичка, и голос его теперь звучал не угрожающе, а просительно. -- Не тронь цветочек аленький... А то, прежде чем новое счастье найдешь, все -- что теперь имеешь -- потерять можешь... -- Да нечего мне терять, дедуля, -- беспечно отмахнулся парень. -- Я ж говорил уже: после отца лишь седло да сабля остались. А хата наша так обветшала, что вскоре от дождей да ветров сама расползется, если я денег на ремонт не найду. И то -- новое подворье сложить -- наверняка дешевле встанет. Так что, не обессудь и не прогневись, лесной хозяин -- но, иначе поступить я никак не могу... У каждого из нас своя правда, и только Создателю дано судить по справедливости -- чей тут резон и кому какой ответ держать... С этими словами Тарас цепко ухватился, дрожащими от возбуждения и нетерпения, пальцами за тонкий папоротник, чуть пониже алого мерцания, и резко потянул его к себе. Огненный цветок снялся со стебелька так легко, словно и не рос на нем, а -- как бабочка, присел отдохнуть на мгновение. Раз -- и вот он уже сияет в руке человека. -- А-агх... -- тихонько и жалобно застонали вокруг поляны десятки разных голосов. -- Беда... беда... Горе... горе... И столько скорби было в этих звуках, что впервые, за все время разговора с лешим, Куница усомнился в праве человека поступать так, как ему вздумается. Даже непреодолимое желание возвратить цветок возникло, но -- уже в следующее мгновение резкий, ледяной порыв ветра с такой силой дыхнул в лицо парню, что он от неожиданности зажмурился и совершено по-детски вобрал голову в плечи, на мгновение позабыв не только об оружии, но и об охраняющей молитве. Лес вопил и скулил так, словно с кого-то живьем сдирали кожу, -- порой срываясь на дикий, совершенно безумный хохот. Но с каждым последующим ударом сердца вся эта вакханалия скорби и ужаса становилась все тише и тише... То ли плакальщицы постепенно удалялись, то ли силы их были совсем на исходе. А еще спустя какое-то время Тарас почувствовал, что остался совершенно один. Собравшись с силами, Куница открыл глаза, и с изумлением увидел, что стоит на опушке леса, неподалеку от давно угасшего праздничного костра, и в руке у него едва теплиться крошечная алая звездочка. А на противоположном берегу реки, прямо за облепившими взгорок деревенскими хатами и избами, занимается рассвет. Вот только выкатывается солнце отчего-то совсем недоброе, угрюмо-багряное и какое-то зловещее. Словно зарево над огромным пожарищем... И хотя полуголая, оживленно галдящая толпа односельчан, спешащих окунуться в реку одновременно с первыми лучами просыпающегося светила, кроме скудости в одежде, ничем не напоминала погорельцев, -- вид бегущих людей, отозвался в сердце парня такой острой болью, что Куница охнул и ухватился рукой за грудь. А вслед за этим -- на его плечи непосильным бременем навалилось предчувствие неотвратимой и скорой беды. Глава вторая Выбирая место для будущего жилья, донской казак Тимофей думал больше о безопасности, нежели об удобствах проживания и прочем саде-огороде. Поэтому и взгромоздил хату на самый высокий пригорок, который только можно было сыскать во всей округе. Вот и скрипел непрерывно и жалостно, терзаемый всеми ветрами, непривычный для здешних мест, бронзовый флюгер в виде стрелы, над островерхой крышей Куниц. Завидуя при этом глинобитным стенам, сумевшим спрятаться от стихии за густыми ветвями разлогих яблонь да вишен. И каждый раз, взбираясь крутой тропинкой наверх, неважно, с пустыми руками или тяжелой поклажей, Тарас никогда не забывал помянуть добрым словом чрезмерную отеческую предосторожность. А вот сегодня Куница и не заметил, как взлетел на пригорок и оказался у калитки родного подворья. -- Все, бабуля! -- заорал ликующе Тарас, в три прыжка преодолевая расстояние до порога изрядно обветшалого крыльца, от радости едва не сорвав с кожаных петель, по-старчески захрипевшую, хлипкую дверь. -- Закончились наши с тобой мытарства! Ты, не поверишь, чего я нашел! Гляди-ка!.. Знаешь, бабуся, как мы с тобой теперь заживем О-го-го, как! И не дождавшись ни слова в ответ, удивленно переспросил: -- Ау, бабушка! Ты где! Спишь, что ли! А солнышко-то уже взошло из-за пригорка... Говорил тебе давеча: не надо старого петуха резать, пока молодой не запоет -- не послушалась: вот и некому по утрам будить. Просыпайся, бабуля... Я тебе такое расскажу!.. Обычно немногословный и угрюмый парень сейчас тарахтел без удержу, словно опасался, что от переизбытка наполняющих его чувств, он может лопнуть, едва только закроет рот. -- Бабуля, ау! Ты дома, вообще! Слабый свет, вливавшийся в горницу, сквозь неплотно прикрытые ставнями окна, создавал внутри смурый полумрак, и Тарасу понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к скупому освещению. Поэтому он не сразу заметил, что и огонь в печи не горит, и бабушка Аглая все еще лежит в своем углу, под свисающими со стен и жердочек гроздьями чеснока, лука и множества других пуков и косиц из различных сушеных кореньев и трав. И только после этого обратил внимание на необычную тишину, окутавшую комнату. Тишину -- совершенно невозможную рядом с живым человеком. Куница умолк, растерянно хмыкнул и неуверенно шагнул к лежанке. Остановился у изголовья и шумно выдохнул. Бабушка Аглая, благодушно улыбаясь, безмятежно глядела в потолок, уже ничего не видящими глазами. Но, судя по ее умиротворенному и спокойному облику, смерть не застала старушку врасплох, а была встречена ею, как давнишний и добрый знакомец. Тарас медленно перекрестился, поморгал затуманившимися глазами и нежно провел ладонью по морщинистому и еще не остылому челу бабушки. Потом, встал перед покойницей на колени и нежно коснулся губами ее, чинно сложенных на груди, узловатых пальцев, крепко сжимающих деревянное распятие. Краешком сознания отметив, что натруженные, мозолистые и шершавые, как речной ракушечник руки бабушки Аглаи обрели шелковистую нежность. Став на ощупь такими же мягкими и... холодными. -- Вот я и остался на всем белом свете совсем один... -- прошептал Куница грустно и беспомощно. -- Что же ты, милая моя бабушка, так поторопилась-то Хоть бы до свадьбы подождала, что ли Правнуков вместе с Ребеккой чуток понянчила... Кто ж мне теперь в трудную минуту совет даст, или за лень отругает Как же ты так, а Даже не попрощавшись... Потом парень ласково закрыл покойнице глаза, поднялся с пола, шагнул к столу и тяжело опустился на лавку. Разнообразные мысли кружили в его голове беспутной толпой перепившихся гуляк, стремящихся переорать друг дружку, при этом даже не пытаясь вслушаться в чужие резоны. Больше всего хотелось упасть на свой рундук, или прямо здесь, за столом закрыть глаза, и уснуть. А очнуться из злого забытья от чуть ворчливого, но исполненного заботы и любви старушечьего голоса... Куница достал трубку и кисет, основательно натоптал чубук крепким табаком, раскурил неспешно и после нескольких глубоких затяжек промолвил задумчиво: -- И ведь предупреждал же лесной хозяин: что имеешь, потеряешь -- прежде чем новое обретешь... А я еще, возьми и брякни ему, сдуру, что ничего, мол, не боюсь, потому, как терять мне нечего... Вот и договорился... Теперь-то уже действительно нечего. -- Опять спешишь со словами, хозяин... -- проворчал недовольный мужской басок. -- Неужто так и не поумнеешь никогда -- Кто здесь -- вскинулся Тарас, изумленно озираясь по пустой светлице. -- Или мне чудится -- Домовой я, ваш... -- степенно ответил невидимый собеседник. -- За добром Куниц глядеть приставленный. -- А чего только теперь голос подал -- удивился Тарас. -- Замечать, мне тебя и в прежние времена иной раз случалось, мельком, -- но отозвался впервые. -- Раньше тебя и без меня было кому уму-разуму учить... -- вздохнул домовой. -- А теперь, видно, самому придется... И не меня ты видел. Это суседко со своей кикиморой больше по дому шныряют. Бездельники... -- Сам такой... -- тут же отозвался откуда-то из-за печки скрипучий женский голосок, бросаясь, похоже, в привычную перепалку. -- За скотиной и по двору мой муженек глядит, я -- и по дому прибираюсь, и птичник чищу, и кушать готовлю. А он только жрет в три пуза и будто бы за хатой присматривает. Можно подумать, если отвернется, так и стены разъедутся, и кровля обрушится. Да этот дом еще всех нас перестоит! -- Э, да вас тут целая куча обитает -- еще пуще удивился парень и прибавил неожиданно зло. -- Ну, и куда ж вы, тля запечная, глядели, когда бабушка умирала Меня в доме не было, а вы-то, почему не помогли своей хозяйке Почему не сберегли Вот похороню бабушку, так прежде чем на Запорожье уехать -- сожгу эту лачугу вместе со всеми вами! -- пригрозил и самому себе удивился. Что-то, в последнее время, слишком часто стал других огнем пугать... -- Не серчай, хозяин. Старая ведунья сама так решила... -- сочувственно прошелестел женский голосок. -- И не нам противиться ее воле. Видно -- срок Аглаи Лукинишне из Яви уходить настал... -- Пришел, ушел... -- сердито оборвал бормотание кикиморы Куница, не слишком и прислушиваясь к ее словам. -- Молочко из блюдца хлебать, на дармовщину, все берегини в два рта горазды, а как помощь от вас понадобилась -- сразу овечками заблеяли. Чего проще, на мертвую все свалить. Чай, не опровергнет!.. -- Да погоди ты браниться, хозяин... -- еще один мужской голос вторил женскому тенорку, доносясь из-под лежанки. -- Это только реки всегда текут с горы да в море, и дождевые капли -- сверху вниз падают, а в мире людей, многое не по нашему хотению деется. -- Вместо того, чтоб умничать, вовремя б водицы холодной испить подали. Может, и пожила б еще бабушка. -- Дык, объясняю тебе неразумному, -- в женском голосе прорезались едва заметные сварливые нотки. -- Это ж не просто еще одна старуха преставилась, а Ведунья из Яви ушла... Сама, по своему хотению! Значит, так надо! Может, место освободить хотела И не нам ее удерживать... -- Ну-ну... -- Тарас до сих пор совершенно ничего не понимал и начинал сердиться по-настоящему. -- И для кого ж это моя бабушка так старалась, что умереть поторопилась Уж не о тебе ли разговор -- Умолкни, кикимора бестолковая! -- цыкнул на жену суседко. -- Видишь: молодой хозяин в растерянности чувств пребывает. Намеками да недомолвками тут не обойтись -- все как следует растолковать надобно. -- Чего ж Аглая сама ему не объяснила -- резонно заметила домовиха, не собираясь уступать мужу. -- Может, не успела -- Вот ведь свела судьба с недоумком! -- взвизгнула раздраженно та. -- По всему видать, что у тебя голова только для ношения шапки и предназначена! Не успела... -- передразнила мужа. -- Это ж Ведунья, чурбан ты стоеросовый! Она -- никогда и ничего зря не делала. Может, её внучёк еще в полную силу не вошел, а может -- от чего другого уберечь сопляка хотела.. -- Гм... Сама вопросы ставит, сама и объясняет... -- брат домового обескуражено засопел и перестал спорить. Зная по многолетнему опыту, что в том нет никакого смысла, и последнее слово все равно за женой останется. Зато теперь окончательно взъярился Куница. -- Значит так, нежить домовая, -- слушай, что говорить стану! Уж я не знаю: кто там и от чего меня -- сопляка берег, но если вы, сейчас же, всё как есть, не расскажете -- то пожалеете! Во-первых, схожу за отцом Василием, пусть он тут зальет каждую щель свяченой водой. А во-вторых, во-вторых... -- Тарас призадумался, чем бы еще постращать нежить, не менее грозным. -- Ага! -- огоньки пожара вновь заплясали у него перед глазами. -- Клянусь могилой отца: сожгу хату дотла, и угольки пересею! Это понятно! -- Не надо попа звать, хозяин, -- просительно пробасил домовой. -- Зачем сор с избы выносить Договоримся... Чай, не чужие мы друг другу А ну, нишкни! -- прикрикнул на, заворчавшую было, кикимору, и прибавил, обращаясь к суседко. -- Братан, урезонь свою бабу. Хозяин, на то и хозяин, чтобы все согласно с его волей исполнялось! Раз интересуется -- значит, отвечать надлежит. Может, старая ведунья как раз и хотела, чтоб внук у нас обо всем выспросил Не сумлевайся, новый хозяин, все честь по чести растолкуем. Ничего не утаим... Вот только, не прогневись, я сперва небольшое наставление тебе дам. Можно -- Валяй... -- пожал плечами Тарас и едко прибавил. -- Насколько я помню, сам меня уму-разуму учить вызвался. Домой так громко вздохнул, что мог устыдить кого угодно, но расстроенный внезапной смертью бабушки и не на шутку рассерженный парень уже ни на что не обращал внимания. -- Ну, я жду! -- Молод ты еще и от того горяч больно, поэтому на первый раз прощаю, -- многозначительно пробасил домовой. -- Но, заруби себе, казак, на носу крепко-накрепко: никогда, даже в шутку, не смей грозиться, что собственный дом сожжешь! Пустое дело и совсем негодящее... И уж тем более, не тревожь при этом прах отца. В особенности, если зеленого понятия не имеешь, где тот похоронен, и похоронен ли вообще. Уразумел -- Твоя правда -- погорячился малость, -- вынужден был признать справедливость упрека домового Куница. -- Но, только в том, что касаемо поджога, а священнослужителя мне все равно позвать придется. Бабушку отпевать надо... Вот заболтали... -- парень взглянул на покойницу и тяжело вздохнул. -- Как живая лежит... Кажется, уснула только крепко. Не вериться даже, что нет ее больше... -- и продолжил, излишней деловитостью тона, унимая вдруг закипевшие в глазах слезы. -- Дни теперь жаркие стоят, долго тело покойницы в доме держать нельзя. Так что, быстренько рассказывайте, кто и какую тайну от меня утаить хотел И -- пойду похоронами заниматься. Но, как оно обычно в жизни бывает, поговорить не удалось. Перед порогом дома кто-то громко откашлялся и требовательно постучал в дверной косяк. А потом с подворья спросили. -- Я сильно интересуюсь, хозяева, есть хоть кто-то дома Или вы, таки, все уже ушли куда-то Услыхав этот чуть картавый и словно надтреснутый голос, молодой Куница вдруг покраснел и повел глазами по комнате, словно выискивая место, где бы можно было на время запрятаться. Так своеобразно в Михайловке разговаривал только здешний корчмарь -- жид Ицхак. Он же -- отец Ребекки! А если вспомнить о том, что девушка убежала из лесу, в чем мать родила, то о предмете предстоящего разговора было не слишком сложно догадаться. Даже, учитывая то, что Ицхак был человеком тщедушным и -- не столько по убеждению, сколько из-за телесной немощи -- довольно смирным. Но, в связи с неожиданной кончиной бабушки и всей этой, окружавшей ее и дом Куниц, таинственностью, приход шинкаря оказался столь некстати, что парень не удержался от крепкого словца. Чего раньше никогда не разрешал себе из уважения к домашнему очагу и висящим на стенах иконам. Выругался, покосился на покойницу и перекрестился. -- После договорим, -- прошептал нежити и, спеша опередить незваного гостя, выскочил во двор. -- Доброго здравия, дядька Ицхак! -- произнес печальным голосом, кланяясь еврею не то чтоб низко, но со всем уважением. -- Знаю, что виноват я перед вами и Ривкой, но давайте обсудим это как-нибудь в другой раз. Право слово, не до этого мне сейчас... -- Можно, конечно и позже поговорить... -- покладисто кивнул в ответ корчмарь, тряхнув пейсами. -- Почему не отложить никчемный разговор на неопределенное время, тем более если речь идет всего лишь о моей девочке Пусть себе еще немного побегает по селу нагишом. Может, не все жители Михайловки успели рассмотреть какая у нее крепкая грудь и тонкая талия Я уж и не вспоминаю о том, что Ребекке не приходиться стыдится и всего остального тела, особенно той части, которая по капризу природы, расположена сзади и чуть пониже спины... Ну, господин казак понимает, о чем я намекаю... Да -- Не надо меня величать выше чести, дядька Ицхак, -- потупился парень, понимая, что без веской причины, неприятных объяснений избежать не удастся. -- Я всего лишь новик, и казаком называться не заслужил пока. -- Ой, я вас умоляю, пан Куница, -- с завидной небрежностью отмахнулся жид. -- Сегодня новик, завтра -- казак. А если послезавтра ваши же товарищи вас атаманом называть станут, или каким-нибудь сотником Как тогда прикажете моей бедной голове запомнить все эти войсковые премудрости Лучше не делайте мне умное лицо и не увиливайте от ответа... -- Дядька Ицхак, вот хоть побожится, -- вздохнул удрученно Тарас. Переговорить шинкаря не прибегая к откровенной грубости, до сих пор не удавалось никому. -- Мы с Ребеккой всего лишь заплутали в лесу, а потом -- и вовсе потеряли друг друга из виду... Я так и не смог ее найти. Ночь же, темно... -- Кто б сомневался, пан Куница, -- опять затарахтел жид. -- Я давно подозревал, что если пригожую девицу раздеть догола, то в лесу станет гораздо светлее. Тем более -- ночью. Вот только мне бы не хотелось, чтобы вместо факела использовали мою девочку. Да и будущему зятю такая бесцеремонность в обращении с Ребеккой вряд ли придется по душе. А ведь шила в мешке не спрячешь, можете мне поверить, господин казак. Особенно, если, после ваших совместных увеселений, мамочке Циле придется расшивать все новые платья нашей дочери. Из-за стремительно полнеющей девичьей талии... -- Дядька Ицхак, -- в третий раз попытался урезонить не на шутку разошедшегося корчмаря Тарас. -- Я же готов хоть завтра жениться. Но вы сами возражаете против нашей с Ривкой свадьбы. -- А с чего мне быть согласным, пан Куница -- всплеснул ладонями жид. -- Что у вас есть за душой, извините, кроме отцовской сабли, разваливающейся хаты, полтора морга земли и всеми уважаемой старенькой бабушки Аглаи Молчите То-то же! Зато я вам скажу то, о чем вы сами, по молодости лет, еще ни разу не задумались... Моя маленькая Ривка и все ее будущие детки, захотят кушать. А они -- поверьте на слово старому еврею -- имеют такую ужасную привычку с малолетства... Так чем же вы, господин казак, собираетесь их накормить Неужто опять бедному и больному Ицхаку придется вынимать последнюю крошку изо рта у своей и так почти что нищенствующей семьи Вижу, вам уже самому стало грустно -- Умерла бабушка, -- тихо промолвил парень. -- Значит, пан Куница стал еще беднее -- произнес впопыхах жид, но сразу же опомнился. -- О, зухен мей! Это ужасное известие! Как жаль... Мои соболезнования, господин казак. Аглая Лукинична была такая достойная женщина. О, Ицхак помнит, что однажды приходил сюда за травами, когда ни теща, ни тетя Соня не смогли излечить мой прострел. И чтобы вы думали -- помогло!.. Я еще три дня стонал, чтобы все оставили меня в покое, но спина уже совсем не болела. Как рукой сняло... И когда же это ужасное несчастье случилось -- Ночью... -- О, зухен мей... Что я могу сказать на ваше горе, пан Куница... Кроме того, что все мы там будем, если доживем, конечно... Примите еще раз мои самые искренние соболезнования, господин казак. Да, достойнейшая женщина была ваша бабушка, уж поверьте старому еврею. И вы опять-таки правы -- когда в доме от живых ждут последнего долга мертвые, вспоминать о шалопутных девицах не пристало. Но, мы обязательно вернемся к нашему неоконченному разговору, после похорон. Обязательно вернемся... Вот только... Раз я все равно уже здесь, может, вы таки вернете мне одежду Ребекки У бедной девочки не так много шелковых рубашек... -- Простите, дядька Ицхак, -- чертыхнулся мысленно Тарас. -- Я уже пытался объяснить вам: у меня нет ее одежды. Наверное, рубашка осталась в лесу, когда Ривка убежала, а я бросился ее догонять... Хотя, если это так важно, можно будет потом сходить поискать. Я помню место, где мы... расстались. -- О-хо-хо... -- тяжело вздохнул корчмарь. -- Так я и знал, что ни к чему хорошему все эти ночные гулянья не доведут. Особенно -- в ночь накануне Ивана Купалы... Разве ж может на что путное рассчитывать дочь племени израилевого от какого-то христианского святого, совершенно бесцеремонно перенявшего привычки языческого божества И ведь говорил же дурехе: одевайся во что-нибудь старенькое, чего не жалко. Це-це-це... потерять такую дорогую вещь! Разве нельзя было сложить всю одежду вместе, чтобы потом не искать каждую часть по отдельности Эх, молодежь, молодежь... Ничего святого у них нет, ничто не ценят... А ведь почти новая сорочка была... -- и укоризненно покачивая головой, из-за чего его длинные, завитые пейсы тряслись, словно козлиная бородка, Ицхак стал неловко спускаться с крутого пригорка. Куница провел взглядом нескладную, согбенную фигуру в длиннополом, развевающемся на ходу лапсердаке, потом бросил взгляд на прикрытую дверь хаты и устало присел на пороге. Ему вдруг стало очень тоскливо и сиро. Ощущение одиночества накатило так остро, что юноша едва не расплакался. При жизни -- обычная, как и десятки других сельских старух -- немного ворчливая, излишне суетливая, неугомонно снующая по хозяйству баба Аглая, умерев: оказалась совсем другой. И от посвящения в эту горькую тайну, Тарас почувствовал себя не только осиротевшим, но и чужим в родном доме. Заходить обратно не было никакого желания. Тяжело и уныло вздохнув, уже в который раз за это утро, парень поднялся и поплелся к дому сельского священника. * * * Поскольку изначально Михайловка строилась только на западном склоне холма -- пологом, плавно сбегавшем к реке, то под церковь община углубила и расчистила опушку леса, подступавшего к северной окраине села. Оставив рядом с постройкой лишь несколько старых лип и парочку дубов. Рука у лесорубов не поднялась искоренить столетнюю красоту. Заодно и погост, по обычаю заложенный позади храма, под сенью деревьев получился тихий, да благостный. Избу сельскому священнику тоже срубили рядом с церковью, на пригорке. Но, так как нынешний Михайловский поп, отец Василий, при такой немногочисленной пастве, кормился не столько с трудов духовного наставника, сколько с умелых рук единственного на всю округу горшечника, то большую часть времени, вместе с двумя сыновьями, батюшка проводил под навесом, у гончарного круга. Там его Тарас и застал. -- Слава Иисусу Христу, святой отче, -- поздоровался вежливо парень, заходя во двор. Остриженный под горшок, крепкий, широкоплечий моложавый мужчина в, надетом на голое тело, кожаном фартуке, напевающий в такт работе, что-то даже отдаленно не напоминающее церковные псалмы, мало походил на настоятеля прихода. А оба его голопузых пацана, старательно месивших глину, и соответственно -- изгваздавшиеся в ней с ног до головы, вообще напоминали парочку бесхвостых бесенят. -- Слава навеки, Господу Богу нашему, сын мой! -- ответил отец Василий, не отрывая глаз, от выраставшего из комка сырой глины, под его ловкими пальцами, очередного сосуда. -- Заходи, Тарас, нес той в воротах. Присаживайся в холодке. Кваску испей, -- там жбан лопухом прикрыт. Обожди чуток, я сейчас закончу... Глина не любит, когда ее на половине роста бросают. Обидеться может, и потом ничего путного из нее не слепишь. Либо при обжиге треснет, либо прохудится быстро... Как и всякое истинное умение, схожий с волшебством, труд гончара завораживал взгляд. Казалось, мастер всего лишь небрежно прикасается к сырому комку грязи, и та -- самостоятельно, словно под воздействием чар, начинает раздуваться, вытягиваться и сам собой превращается в круглобокий горшок, крынку или иную кухонную утварь. -- Петрусь, приделай ручки, -- велел мастер старшему сыну, когда круг остановился. Священник снял фартук и, вытирая об него руки, подошел к Тарасу. -- Случилось что, или так зашел -- спросил попросту. -- Случилось, отче... -- печально потупился парень. -- Бабушка моя умерла. Похоронить надо... По христианскому обычаю... -- Ну, ну... не печалься, сын мой, -- положил тяжелую и прохладную ладонь на плечо Тарасу отец Василий. -- Тут уж ничего не поделаешь. Так устроен наш мир. Господь всегда в первую голову призывает к себе самых лучших и достойных из ныне здравствующих людей. И нам остается лишь смиренно, не ропща принять Его волю, -- посочувствовал священнослужитель. -- Плохо лишь то, что отошла раба божья Аглая аккурат в Иванову ночь. Считается, что в это время отлетают души грешников, не сумевших испросить себе прощения у близких людей. Надо бы ее перед отпеванием, хоть на одну ночь в церковь, к ликам святых занести, да молебен особый справить... -- отец Василий конфузливо огладил ладонью усы и, не по чину, коротко остриженную бороду. Но слишком длинные волосы могли намотаться на гончарный круг, вот и приходилось подстригать их время от времени, невзирая на угрозы блаженнейшего Никифора, архиерея Брацлавского. -- Суеверие, наверно, но не нам грешным судить о том, что предками нашими за непреложную истину почиталось. -- Можно и занести... -- пожал плечами Куница. -- И матушка моя, и батька -- оба внезапной смертью погибли, вот и не успела бабушка с ними проститься. Да и мне, если чего сказать хотела, тоже не смогла. Не ночевал я нынче дома. -- Вот, вот... -- кивнул отец Василий. -- Люди всегда свои извинения на потом откладывают. Сами того не понимая, что именно этого "потом" -- может и не случиться в их жизни. О-хо-хо, грехи наши тяжкие... Да только, Тарас, не так просто это сделать будет. -- Почему -- удивился Куница. -- Гроб, я думаю, Степан Локоть еще к вечеру смастерит. У него завсегда запас сухих досок имеется. Как раз, к вечерней молитве и успеем... -- Не в наших желаниях беда, сыне... -- грустно вздохнул отец Василий, и парень впервые обратил внимание на то, какие усталые, постаревшие глаза у этого, еще довольно молодого и крепкого мужчины. -- А в чем -- не взял в толк Тарас. -- Вы говорите, батюшка. Я постараюсь, все сделаю... Бабушка заслужила на покой. -- Церковь наша на замке со вчерашнего дня. -- Это как -- Общество еще с Троицы задолжало жиду за аренду, -- вздохнул священник. -- Вот Ицык и запер двери на ключ -- пока долг не уплатим. А чем платить-то -- пожал широкими плечами отец Василий. -- До нового урожаю еще самим дожить надобно. Думали пару телушек заколоть, масла, меду продать. Я вот собирался пару дюжин горшков для нужд общества смастерить, так ближайшая ярмарка в Брацлаве только на Петровку ожидается. В Ужали и того позже -- на Спаса. А корчмарь больше ждать не хочет. И никаких уговоров не слушает. Требует всю оплату за полгода сполна... Мол, ему за нашего Бога нет резона страдать. -- Это да, дядька Ицхак бывает очень уперт и несговорчив, особенно когда разговор заходит о деньгах, -- согласился Куница. -- Но, думаю, что смогу его уговорить. Ведь похорон -- не свадьба, и хотел бы -- да не отложишь. Сейчас к столяру зайду, а от Локтя -- прямо в шинок и подамся. -- Хорошо, если так... -- заметно было, что отец Василий не разделяет убежденности парня. -- Ну, что ж, дай то Бог. Тогда ты занимайся своим делом, а я -- умоюсь и поспешу к усопшей рабе божьей Аглае... Царствие ей небесное и земля пухом, славная была женщина. Ты, по молодости лет, наверно не знаешь, но если б не твоя бабушка, то мой младшенький Федька, может, и не родился б... -- священник многозначительно покивал. -- Еще и роженицу, Любашу мою, с собой мог забрать... Так что я перед Аглаей Лукиничной в неоплатном долгу. И коль при жизни ей мое умение не понадобилось, то хоть после смерти отслужу как надо. * * * Со столяром Тарас договорился быстрее, чем сам рассчитывал. Ему даже во двор заходить не пришлось. Узнав, что Лукинична померла, Степан спросил только: на когда нужен гроб, прибавив при этом, что не возьмет с Тараса ни гроша. Здесь тоже Куница узнал, что пять лет тому бабушка Аглая выходила всю многодетную семью Локтей, отравившуюся грибами. Поэтому столяр тоже считал, что обязан, пусть хоть так, возвратить долг своей благодетельнице. И, стыдливо отмахнувшись от искренней благодарности Куницы, ворча себе под нос что-то о несправедливой судьбе, пошел строгать доски. Озадаченно почесав затылок, потому что никогда ни о чем подобном ему не приходилось слышать, Тарас уже более уверенно двинулся в шинок. Уповая на то, что может и корчмарь еще раз припомнит о залеченном простреле При этом чувствуя себя так, словно все это время разговор шел не о его родной бабушке, а о ком-то другом. Даже странно... Ведь, если не отнимать месяцев, проведенных вместе с отцом в степных дозорах и казацком ученье -- он прожил с бабой Аглаей бок обок, под одной крышей, почитай девятнадцать лет. И только сегодня, впервые узнал о старушке столько нового. Хотя, с другой стороны, чему удивляться С тех пор, как он стал считаться взрослым, Тарас все время проводил либо в поле, либо в лесу, либо на выпасе. А что тем временем делалось в доме, его не слишком-то и беспокоило, если разговор не заходил о скором отеле коровы или опоросе тяжелой свиноматки. Ужин на столе -- вот и ладно... Бывало целыми неделями и словом-то с бабулей некогда перемолвиться. Встал чуть свет, перекусил тем, что с ужина осталось -- и за работу. Впотьмах вернулся -- взвару хлебнул и спать. Все бегом, все впопыхах... Ни тебе "спокойной ночи", ни -- "с добрым утром". Вот так и коротали век два самых близких и родных человека. Вроде все время вместе, а как оказалось -- порознь, совершенно разными жизнями. И если б одна из них вчера не умерла, не простившись, второй бы этой несуразности, возможно, так никогда и не заметил. И хоть не было в том его особой вины или преднамеренного пренебрежения: просто жизнь как-то так складывалась, -- но понял Тарас Куница, что от этого подспудного чувства вины ему уже никогда не избавится. Ведь перед самим собой не слукавишь! Вдруг отчетливо припомнились все случаи, когда бабушка пыталась завести какой-то разговор, а он бесцеремонно обрывал ее на полуслове -- мол, не ко времени, бабуля, устал я сегодня, позже поговорим. А там и забывалось... Вспомнил, осиротевший внук, что никогда не интересовался он: сыта ли бабушка Аглая, здорова ли Может, устала за день, или помощь какая нужна по дому, помимо обычных мужских дел Но зато, как бы поздно он не воротился -- с работы или гулянки -- хоть под самое утро, его ужин всегда был разогрет. И так стыдно сделалось парню от этих горьких воспоминаний, что хоть садись, да плачь! Он и заплакал бы горько, навзрыд, -- как рыдал лет десять тому, когда впервые осознал, что мамки у него нет, -- если б слезы обладали силой хоть что-то искупить или исправить... Глава третья Шинок "У старого Шмуля", располагавшийся на южной окраине Михайловки являл собой просторный шестистенок, сросшийся дальней от реки стеной с хатой самого корчмаря. Рачительный хозяин посчитал, что так не только дешевле строить, а зимой можно обогревать свое жилье за счет готовившейся для посетителей пищи, но что более важно -- с заведения, числящегося по магистратской описи пристройкой к дому -- налог начислялся гораздо меньший, чем с полноценного здания. Тогда как внутри корчма свободно могла одновременно усадить за накрытые столы добрую полусотню гостей. Но наличие такого просторного питейного заведения объяснялось совсем не тем, что жители села были безудержно падки на хмельное зелье и все свободное время проводили в корчме, а тем обстоятельством -- что Михайловка была не совсем обычным селом, заселенной мужиками-гречкосеями. Более века тому зародилась деревня из кузницы Михаила Груздя, облюбовавшего это место из-за пролегавшего неподалеку торного большака, ведущего с басурманских земель в западные страны. Так называемого Курного Шляха, которым еще и до сих пор частенько пользовались многие рисковые купцы, желающие сократить свой, и без того неблизкий путь, или избежать большой пошлины, начисляемой казной за проезд по коронным трактам и за относительно безопасный ночлег в пределах Брацлавска. А что, остановившиеся у кузницы по какой-либо дорожной надобности -- подковать лошадей или подтянуть обод колеса, купцы любили сытно поесть, то просторный шинок на берегу Волчанки возник так быстро и споро, будто из-под земли вырос. Кстати, более вертлявая и порожистая к югу, речка в этих местах уже становилась вполне спокойной, глубиной проходимая для небольших стругов. И, знающий потайные мели и другие капризы Волчанки, лоцман мог довести караван по воде до самой Днестры. А уж там, плыви себе вверх против течения, хоть в Галич, хоть -- до самого Лемберга или Краковяка. Немного медленно -- зато вполне безопасно, из-за сильной болотистости берегов разбойники не озоровали и -- почти напрямки. Поэтому, -- пусть не ежедневно, но достаточно часто, чтобы хозяин мог не только не разориться на непрерывно увеличивающихся налогах, но еще и пару злотых в кубышку припрятать, -- корчма заполнялась усталыми, проголодавшимися путниками, готовыми щедро расплатиться за сытную домашнюю стряпню. И главное -- даже не спрашивая о цене и совершенно не торгуясь. Заказывая при этом в огромных количествах крепкое самодельное хлебное вино. Не пустовал шинок и сегодня, в очередной раз давая возможность заработать на, не то чтоб безбедную, но вполне безмятежную и сытную жизнь своему нынешнему хозяину -- Ицхаку Шмулю. В деревенском обиходе -- жиду Изе, два десятка лет тому прибившемуся в Михайловку откуда-то из-под Чернига или Бряниска и женившемуся на осиротевшей дочери покойного внука самого Шмуля. Молодой горбоносый красавец, великолепно выглядевший даже в надетых на нем обносках, так пришелся посердцу толстушке Циле, что свадьбу молодые сыграли сразу же, как только закончился траур по ее отцу. И если Циля заимела себе мужа, то какая польза была от этого брака Ицхаку -- жителям Михайловки оставалось только гадать. Поскольку здешний старожил дед Матвей, будучи слегка на подпитку и от этого более словоохотлив, совершенно серьезно утверждал, что корчмарь и по сей день ходит в том же драном лапсердаке, в котором заявился в село. Разве что новых заплат чуток прибавилось... Сквозь распахнутые настежь, затянутые бычьим пузырем, окна на улицу отчетливо доносился гул множества мужских голосов. А на пристани, возле двух набивных стругов, невесть когда и приплывших -- ведь Куница отчетливо помнил, что на рассвете их тут в помине не было -- возились несколько молодых мужчин. Все как один при оружии и в пристойных зерцалах. Похожие на охранников весьма богатого купца, либо -- на ратников из придворной милиции какого-нибудь очень знатного вельможи... -- Как я погляжу, гешефт не стоит на месте -- вместо приветствия произнес Тарас, увидев прислонившегося к калитке, и о чем-то глубоко задумавшегося хозяина корчмы. -- Гешефт... -- недовольно проворчал Ицхак, сердито ворочая глазами. -- И где же господин казак в этом рейвахе увидал гешефт Вы представляете: полная горница людей, маковому зернышку упасть негде, а даже четверти вина на всех не потребовали... Разве ж, при нынешних ценах, на одном горохе, капусте, да птице выторгуешь что-то Гм, может, сказать им, что омлет из перепелиных яиц сделан Хотя, нет... не стоит. Пока они трезвые -- все равно не поверят... О-хо-хо, одно сплошное разорение. А вы, пан Куница, говорите -- гешефт!.. -- Да ну, -- не поверил в услышанную историю Тарас. -- А не преувеличиваете, часом Быть того не может И что, ратники сами от вина отказываются, или это купец такой жадный и строгий попался, что своим охранникам даже горло промочить не дает -- Купец.. Ха-ха!.. -- буркнул шинкарь. -- Ой, не смешите мои пейсы, пан Куница! Где ж это вы там купца увидели Нет, они-то все, как раз обратное утверждают, и даже невзначай обмолвились, будто везут товары аж в саму Варшавянку. Да только я готов съесть собственную ермолку, если во всем сказанном присутствует хоть слово правды. Может, я к старости стал хуже видеть Тогда, очень вас прошу, покажите мне пальцем, который из них купец Только не говорите, что негоциантом стал этот тощий, как святые мощи, монах с лицом и повадками отца иезуита Да чтоб мне никогда больше не увидеть ни гроша честной прибыли, если этот господин не из святой инквизиции... Или, возможно, кто-то станет меня уверять, что торговым человеком может быть вон тот, суровый драгунский ротмистр, несомненно, командир отряда, сопровождающего отца иезуита С таким доброжелательным взглядом и приятным обхождением гораздо проще, где-нибудь в укромном местечке, поджидать богатый купеческий караван -- нежели его охранять. Будь у меня хоть один такой приказчик, я бы даже на дверь хромой тети Сони второй засов не поленился поставить... -- Бог с ними, дядька Ицхак, -- резонно заметил Тарас. -- Что вы так разволновались Отобедают путники, отдохнут чуток и поплывут себе дальше. Первый странный караван на своем веку повстречали А что тайну с собой какую-то увезут, так и слава Создателю. Как говорила моя бабушка: на разгулявшийся смерч лучше смотреть издалека. Так он красивее будет... -- Возможно... -- вздохнул растревоженный еврей и даже заговорил немного проще. -- Возможно ты и прав, Тарас... Но, как-то неспокойно становится у меня на душе, когда я гляжу на их лица. Вот, помню, также волновался, когда Циля первый раз послала маленького Мордехая к общественному колодцу по воду. И скажи мне откровенно, разве ж я был тогда не прав Сколько мы его потом искали Всю деревню переполошили. -- Это вы сейчас вспомнили о том случае, когда ваш шустрый сынишка, средь бела дня, у Горобцов самую лучшую грушу обнес -- улыбнулся Тарас, едва сдерживая смех. -- Да что вы мне, господин казак, в глаза той кислицей тычете -- обидчиво возмутился корчмарь. -- Я же о предчувствии толкую. О, жестокосердные люди! Никому нет дела, до душевных переживаний старого, нищего еврея. Кстати, пан Куница... -- вопросительно взглянул на парня Ицхак. -- Вы ведь тоже не случайно мимо проходили о погоде со мной побеседовать Или я приятно ошибаюсь -- Увы, не ошибаетесь, дядька Ицхак, -- слушая болтовню корчмаря, Тарас немного отвлекся, и тем неприятнее было ему возвращаться к разговору о похоронах. -- Мне нужны ключи от сельской церкви... Отец Василий говорит, что бабушку Аглаю надо как-то по-особому отпевать... -- Почему не сразу от Райских врат! -- привычно съехидничал в ответ Ицхак и, понимая, как это неприглядно звучит, спешно и нервно затараторил, брызгая слюной и размахивая руками. -- Да, Аглая Лукинична была очень, очень достойная женщина! Разве ж я спорю Но, пан Куница, войдите и вы в мое положение. Если я, сейчас, из глубочайшего уважения к вашей семье уступлю, а завтра умрет или родиться еще один хороший человек, -- а ведь других в нашем селении нет, -- то потом никто и не вспомнит, что пархатый жид, еще на Рождество уплатил сборщику налогов свои кровные деньги. Заметьте -- заплатил сразу за год и за все общество! При этом коронную казну совершенно не волновало -- что ни мне самому, ни моей нищей семье для общения с Богом совершенно не нужна православная церковь! -- корчмарь перевел дух и продолжил чуть спокойнее, но все так же напористо. -- И я вас очень прошу, господин казак, не надо на меня так страшно сопеть и супить брови... Разве это бедный Мордехаев сын придумал, что за пользование храмами надо платить королю налоги Или я богаче всего общества Ну с чего такая несправедливость Мало того, что нам, по обложному навету, нельзя владеть землями, лесами и скотом, так все вокруг, даже односельчане, и те последнюю кожу с жида содрать норовят. Господин казак, вот хоть побожится, ну, не распинал Ицхак вашего Христа... -- Не сомневайтесь, дядька Ицхак, заплачу сполна, -- спокойно заверил корчмаря Тарас, уловив главное и совершенно не прислушиваясь к остальному лопотанию шинкаря. -- Сколько общество вам задолжало -- отдам все до копейки. Обещаю... Только, после похорон. Хорошо Ицхак тут же моментально умолк и с неприкрытым любопытством взглянул на парня. -- Я, пан Куница, конечно, не вправе брать под сомнение данное вами обещание, но позволю себе спросить: откуда вдруг такое богатство Ведь, насколько мне известно, у вас в хозяйстве даже лошади своей нет. При жизни Тимофея, брехать не стану, деньжата у Куниц водились -- но, с тех пор, как ваш батюшка геройски про... погиб, хозяйство только хиреет. Хата и та, вот-вот рухнет. Даже непонятно, на чем до сих пор держится.. Не иначе -- домовой стены подпирает... А как тебя самого товарищество на Низ призовет Эй, погоди-ка, парень! -- прищурился корчмарь. -- Да ты, никак, хозяйство продать удумал Так, что ли -- Нет, не угадали, дядька Ицхак... -- попросту, без обиняков стал объяснять Тарас. -- Я цвет папоротника этой ночью нашел. Искал Ривку, когда она от меня убежала, а нашел -- вот, взгляните... -- с этими словами парень достал из кисета с огнивом уже немного привядшую, слабо мерцающую алую звездочку. -- Пойду после похорон клад искать... -- Растишь, кормишь, одеваешь... -- грустно вздохнул Ицхак, сын Мордехаев. -- А когда чужие дети чар-зелье в лесу находят, некоторые дурехи, сами умудряются от своего счастья домой сбежать. Да, похоже, права была тетя Соня, когда в позапрошлом году поучала Ребекку... Зная, что причитать и жаловаться на несправедливую судьбу говорливый корчмарь может несколько часов к ряду, а если поддерживать разговор наводящими вопросами -- то и гораздо дольше, Куница счел благоразумным промолчать. И был прав... Рассказав в запальчивости о некоторых, довольно неожиданных и любопытных наставлениях молодым девицам, сделанных главной провидицей их рода, Ицхак вскорости сконфуженно умолк. Наверное сообразил, что перед ним не просто внимательный собеседник, а вероятный жених, которому, по молодости лет и из-за юношеской впечатлительности, совершенно не к чему знать некоторые женские секреты. Потом, еще раз тяжело вздохнул и молча пошаркал ногами к дому. А, вскоре, вернулся, держа в руке завязанную в кольцо кожаную бечевку, с болтающимся на ней массивным ключом от церковной двери. -- Совет можно дать, господин казак -- спросил он хмуро, протягивая Тарасу заветный ключ. -- Умнее вас, дядька Ицхак, в нашем селе разве отец Василий, -- простодушно ответил парень. -- Каким ты себе клад этот представляешь -- с какой-то затаенной грустью в голосе спросил корчмарь. -- Ведь по преданию, цветок покажет то, чего ты сам больше всего на свете пожелаешь увидеть... -- Странный вопрос, -- пожал плечами Тарас. -- Каким еще бывает сокровище Золото всякое, церковная утварь, чаши, блюда, подсвечники... -- немного подумал и более оживленно продолжил. -- Оружие булатное. Доспехи червленые... Одежды шелковые... А что -- Ну, примерно как я и ожидал... -- еще горестнее вздохнул корчмарь и взял Тараса пальцами за рукав у локтя. -- Ладно, слушай меня, чадо неразумное. Может, после хоть спасибо скажешь... Забудь обо всей этой глупости, что в твоей голове колобродит, и думай только о небольшом сундучке, наполненном самоцветными каменьями. Лучше всего -- зелеными изумрудами. Но -- и прозрачные бриллианты сгодятся. Кровавые рубины -- тоже в цене держатся. А главное -- чтоб камешки были не слишком большие, примерно с фасоль. Понял А то -- намечтаешь себе алмазов размером с булыжник -- потом продавать замаешься... Золотые монеты тоже годятся, но камешки лучше... -- Зачем мне столько самоцветов -- удивился парень. -- Я ведь даже серьгу в ухе не ношу, хоть и один в роду остался. Да и перстни особо не уважаю. А с Ривки -- дюжины цацек довольно будет... -- Вот, когда добудешь то, о чем сейчас говорено, -- чтоб даже лишним словом не спугнуть удачу, стал витиевато изъясняться Ицхак. -- Тогда я тебе все подробно и объясню. Останешься себе доволен. Можешь мне поверить... Хотел Тарас возразить, что хорошее оружие, сбруя и доспех гораздо ценнее всяческих бабских украшений, но в это время откуда-то из-за корчмы донеся оборванный на полуслове вопль. -- По-мо-ги... уумм... Но даже этих нескольких звуков вполне хватило, чтоб узнать голос девушки. Кричала чем-то сильно напуганная Ребекка. Одним движением руки отодвинув в сторону, стоявшего у него на пути тщедушного Ицхака, Тарас стремительно ринулся на зов о помощи, перепрыгивая через разбросанные по двору в полнейшем беспорядке ночвы, лопаты, мотыги, грабли и прочий деревенский реманент. А в следующее мгновение, свернув за угол дома, Куница узрел картину, не требующую никаких дополнительных объяснений: какой-то незнакомец, из приезжих "купцов", одной рукой прижимал к стене извивающуюся Ребекку, крепко схватив девушку за горло, а другой хозяйственно распускал шнуровку на ее юбках. Соответственно, Тарасу и образ действий выбирать не приходилось. Подскочив сбоку к зарвавшемуся наглецу, Куница влепил ему такую затрещину, что тот покачнулся и отпустил девушку. Но, незнакомец довольно быстро пришел в себя, по-кошачьи мягко отпрыгнув в сторону, ловко извернулся всем телом и потащил из ножен карабелю. -- Помогите, убивают! -- завопила, даже громче чем в первый раз, Ребекка -- теперь от страха за Тараса. Но казак лишь широко улыбнулся и, в свою очередь, обнажил саблю. Короткий миг поединка скрестившихся взглядов, и два клинка с глухим треском ударились друг о друга. Некоторое время воины пытались отжать вниз оружие противника, но безуспешно -- оба были одинаково сильны в руках. Потом последовал быстрый шаг назад и не менее стремительный ложный выпад в голову, с переводом удара на нижний уровень. Тарас отбил... Еще один шажок и затяжной хитрый финт с длинным уколом, словно в руке драгуна была не тяжелая карабеля, а легкая испанская шпага. Но, несмотря на все умение, Куница и на этот раз с легкостью уклонился и даже смог контратаковать. Безуспешно, но довольно эффектно. Острое лезвие вжикнуло над самой макушкой, подсевшего под удар вахмистра. -- Дзинь! В следующее мгновение Тарас кончиком сабли отвел в сторону более тяжелый клинок незнакомца, доворачивая тело вправо и тут же вынужденно прищурился, с досадой понимая, что попался на нехитрую уловку. Они еще и десятком ударов не обменялись, а более опытный воин уже сумел поставить своего противника лицом к солнцу, нависающему прямо над крышей дома, тогда как сам укрывался в тени. -- Boleslaw...Orlowskij... Wachmistrz Kamenec-Podolskego pulku dragonskego... Z kim mam zaszczyt -- насмешливо поинтересовался незнакомец. -- Новик войска Низового Запорожского, Тарас Куница... -- Bardzo przyjemnie... -- вахмистр шагнул назад, приглашая Куницу также войти в тень здания. -- I z jakiego przestrachu pan kozak rzucil siе na mnie -- Ты еще смеешь спрашивать! -- Тарас посмотрел на неподвижно замершую Ребекку. -- To twoja dziewczyna! -- вполне натурально удивился воин. -- A ja myslalem, ;e to jedna ze slu;nic. P;eciez sam napewno wesz, jak te dziewczyny do zabaw milosnych lase. No, to w takim raze, moje przeprosiny. Naprawde ne wedzjalem... Куница не настолько свободно знал ляшский, чтоб понять каждое произнесенное слово, но общий смысл уловил. И хоть сказанное вахмистром не вполне увязывалось с увиденным Тарасом, продолжать поединок, после произнесенных извинений, смысла не было. Парень опустил оружие и едва не поплатился за это жизнью. Острие карабели драгуна молнией метнулось к его незащищенной шее, и лишь чудом не достало до горла. Спасло Куницу то, что пряча саблю в ножны, он заучено шагнул назад. -- Sta;!!! Bro; w pochwy! To rozkaz! Властный голос, совершенно неожиданно прозвучавший за спиной Тараса, подействовал на его коварного противника, словно ушат холодной воды. Драгун вздрогнул, негромко ругнулся, скрипя зубами, но оружие убрал. -- Приношу извинения, всем, кого могли обидеть неосмотрительные действия моего вахмистра! -- продолжал тем временем говорить, столь вовремя подоспевший, седовласый мужчина. Как раз с таким лицом, о котором упоминал корчмарь. -- Могу заверить, уважаемое панство, что Болеслав попросту ошибся, приняв прекрасную панянку за одну из прислужниц. Уверяю вас, что, отвыкший в дальней дороге и диких басурманских степях от женского общества, воин всего лишь хотел купить у хорошенькой девицы немного ласки, и ни в коей мере не собирался покушаться на ее честь. Еще раз приношу свои извинения, за досадное недоразумение, панове. Надеюсь -- досадный инцидент исчерпан -- Какая-то странная манера торговаться у вашего вахмистра, -- насупившись, буркнул еще не остывший от неожиданного коварства Тарас. -- Не говоря уже о бесчестном ведении поединка, пан... -- ...ротмистр... -- по какой-то причине не счел нужным представиться полным именем седовласый офицер. -- Пусть так... -- кивнул Куница. -- Господин ротмистр, значит вы уверенны, что именно для этого он зажимал девушке рот -- Ой, я вас умоляю, господин казак!.. -- рядом с Тарасом, как из-под земли вырос Ицхак, и затарахтел, оттирая в сторону Куницу и все еще пребывающую в предельной растерянности дочь. -- Вы даже не представляете себе, сколько на свете существует разных способов, употребляемых людьми, для того чтобы сбить завышенную, по их мнению, цену... И -- схватить покрепче продавца за горло -- ничем не лучше и не хуже многих других. Поверьте старому еврею... -- Я вижу, что владелец здешнего трактира не только гостеприимный хозяин, но и мудрый человек, -- одобрительно заметил, неслышно подошедший к ним сзади, тощий, как святые мощи, монах. На его бледном, аскетическом лице сияла такая непритворно радушная улыбка, словно святой брат неожиданно встретил давнего знакомца, коего считал погибшим или сгинувшим без вести. Иезуит, громко прокашлялся и слегка поклонился всем сразу. -- Слава Иисусу Христу, братья мои! Не стоит ссориться... Господь завещал нам прощать своих обидчиков. Так последуем же его примеру... -- Подставить вторую щеку -- буркнул Болеслав и поперхнулся под острым взглядом монаха. -- Позвольте же и мне, смиренному слуге Господа нашего, присоединится ко всем тем словам искреннего покаяния, которые уже были произнесены раньше сими достойными мужами, -- негромко и неторопливо продолжил иезуит. -- А так же, включите все нанесенные вам убытки в наш счет, и ни о чем больше не беспокойтесь -- мы еще сегодня поплывем дальше. Монах еще раз обозначил поклон, и непререкаемым тоном произнес: -- Pane rotmistrz! Wachmistrz! Id;сiе za mna! С этими словами он небрежно кивнул своим подчиненным и неспешно зашагал в сторону шинка. Вахмистр что-то неразборчиво проворчал, но на вопросительный взгляд Тараса ответил лишь коротким насмешливым кивком. А когда парень, попытался заступить ему дорогу, сноровисто увернулся, подмигнул и тихо промолвил, без малейшего акцента: -- В другой раз, друг... В другой раз... -- и пока Куница растерянно хлопал глазами, поспешил следом за своим командиром. Ребекка открыла, было, рот, желая что-то сказать, но в это время между ними опять вклинился корчмарь. -- Ущипните меня, пан Куница! -- изумленно прошептал он. -- Латинянин поклонился схизматику, жиду и девице... Воистину чудны твои дела Господи... Никак, конец света близится... -- А вахмистр не хотел меня убивать... -- задумчиво произнес Тарас. -- Я только теперь это понял. Он все это время вес своего тела на опорной ноге держал. Поэтому, каждая его атака так запаздывала... Странно Но, тогда зачем и кому был нужен весь этот спектакль -- Я должна тебе... -- неуверенно заговорила Ребекка, но отец не дал девушке договорить. -- И чего это мы здесь торчим Сегодня разве, опять праздничный день -- заворчал Ицхак. -- Что, ни у кого, больше никаких дел нет Конечно, вы же с прошлой ночи не виделись. Соскучились, да Ну, ничего, еще успеете вспомнить: куда сорочку подевали. Ривка, не шлепай губами, а вытри сопли и беги к матери! Пусть берет тетю Соню и идет к Куницам, обряжать в последний путь бабушку Аглаю. Да скажи Циле: чтоб женщины не стеснялись нашего горя и рыдали погромче. Каждая их слезинка уже щедро оплачена... -- и прибавил, обращаясь к парню: -- А тебе, сынок, еще надо людей нанять -- могилу на погосте вырыть! -- и как бы устыдившись столь панибратского обращения, поспешно прибавил, одергивая на нем кушак. -- Возможно, вы будете смеяться, господин казак, но что-то мне подсказывает: что наша спокойная жизнь закончилась. Вы уж поверьте старому еврею... Я точно знаю: когда так чешется спина и... та часть тела, которую Господь прилепил к туловищу гораздо ниже -- ждите, что обязательно сыщется и тот, кто с огромным удовольствием вам их почешет. И благодарите Создателя, если при этом обойдется одними лишь батогами... ТЕКСТ СНЯТ ПО ПРОСЬБЕ ИЗДАТЕЛЯ. КНИГА ГОТОВИТСЯ К ПЕЧАТИ В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ "АСТ"

Предисловие. Посвящён памяти экипажа моряков АПЛ 141 "Курск", погибших в августе 2000г Роман получился реально- фантастический, мистический, приключенческий. В нём тема реинкарнации, много любви, юмора и музыки. Главные герои- вымышленные люди: старший матрос, новоиспечённый лейтенант и капитан третьего ранга. Люди разные по рангу, возрасту, семейному положению в некотором роде образы собирательные. Я очень сильно переживала те трагические дни и вместе со всеми надеялась на спасение экипажа. Описывая их будни в Видяево, их дружбу и службу на лучшей лодке России, я так полюбила этих людей, что мне жаль стало с ними расставаться после взрыва и захотелось подарить им жизнь в других временных измерениях для выполнения особой миссии. Очень давно мне, как заядлому путешественнику, был близок образ святого Николая Чудотворца- покровителя странствующих и моряков и было любопытно: как так этот католический священник полюбился в России Как частица его мощей оказалась в Санкт Петербурге В 2007году в Венеции возле канала на углу дома я неожиданно увидела чёрно- белое графити: фотографии моряков и надпись "АПЛ-141 " Курск" 1 отсек". Я не верила своим глазам, я была в шоке! Как секретный материал-фото личного состава лодки оказались в Италии Почему в Венеции Как, когда и кто их сделал Ни в полиции, ни в администрации, ни гиды, ни местные не знали и не могли ответить мне на этот вопрос. Я стала писать в наши газеты, обращалась в " Морское братство", а в ответ тишина. Написала по интернету на разные сайты 70 писем незнакомым людям в Венецию с вопросом "Кто что знает Кто видел" И мне стали приходить ответы и новые фотографии. Люди писали, что таких графити есть много в городе: у Арсенала и у морского училища, на мостике. Люди ставят к ним свечи. Так возникла тесная связь наших моряков с Венецией. А Венеция тесно связана со святым Николаем. Так возникла идея приобщения героев к этой теме. Когда Всевышний узнал о том, что тёмные силы затеяли уничтожить мир на Земле путём развязывания атомной войны после взрыва Российской лодки, он приложил все силы, чтобы этого не случилось. Но, жертвы неизбежны и ангелам даётся задание представить материалы на каждого члена экипажа. "Чему быть -того не миновать", а так ли это Тяжела работа ангелов, ведь в церковных записочках не пишут паспортные данные, только имя. Поди, разберись: кто и как молился за твоего подопечного и сколько записочек по разным храмам, в разных городах надо разыскать. Переполох в поднебесье люди чувствуют на земле: им посылаются подсказки -снятся странные (вещие) сны, появляются неприятные предзнаменования. Начинаются перетасовки судеб: кто-то меняется с другом, кого-то в последнюю минуту срывают с обречённой субмарины. Ангелы моих героев справились с возложенной на них задачей, но опоздали. Списки гибнущих уже утверждены. "Но, они достойны жить на земле!"- вопиют Ангелы. " Боже Всемогущий! Если уже нельзя, но очень хочется!" Господь задумался и решил: " Такие люди могут пригодиться для выполнения моих задач и если уже нельзя вернуть их в прежнее житьё -- бытьё, то почему бы на них не возложить ответственную миссию и отправить в командировку в прошлое После взрыва образуются тонкие червячные переходы во времени. Предоставим им возможность воспользоваться ими". "Отправим их как на лифте"- спросил самый юный Ангел, опекающий матроса Дмитрия, по кличке Фокс. "На каких веках-этажах остановки"- решил уточнить ангел, охраняющий лейтенанта Виталия, по кличке Тарантул. "Каковы будут их цели в жизни" -задал главный вопрос Ангел капитана третьего ранга Ильи Стравинского. "Цель: обретение частицы мощей святого Николая Чудотворца". "Направление"- спросил Ангел Виталия "Италия-Россия. Для начала: средние века" "А потом Хотелось бы узнать поточнее координаты."- расправляя крылья, сказал юный Ангел. "Вынырнут в ХI век: Город Венеция, город Миры Ликийские...Свободное плаванье." " А потом" "Суп с котом"-странно произнёс Всевышний. Задумался, и добавил: "IХХ век: Санкт Петербург, Рим, Неаполь, Бари, Турин, Санкт Петербург, Рим, Санкт Петербург. Теперь ясно "Так точно!"- хором ответили Ангелы Главнокомандующий прикрыл глаза, улыбнулся, словно увидел что то приятное во сне, а потом указал пальцем на среднего Ангела и твёрдо сказал: "А твой пусть станет художником Кипренским". " А они встретятся ещё" " А они смогут узнать друг друга" "Любовь вечна. Её энергия узнаваема. Истина в любви. Ищущий да обрящет." Всевышний удалился, Ангелы разлетелись по делам, а вам, дорогой читатель предстоит увлекательное путешествие по интересным местам в хорошей компании. "Пути господни неисповедимы". "И сама не пойму - не пойму почему: Так близка мне судьба моряков" Дмитриев Глава 1. Белые цветы черёмухи осыпались и, словно, заснежили тротуары. Ленинградская примета: когда черёмуха цветёт -наступают холода. Теперь пришла черёд сирени. Освежившись после дождя, она стала ещё ароматнее. Весь город, как нарядные выпускницы, был словно в белых кружевах. Кусты как будто воздушно-прозрачными капроновыми лентами опоясывали дома во дворах, и пышным цветом укрывали помойки на задворках. В парках чередовались их ажурные купола бледно розовые и лилово-голубые. В Петербурге наступило лето! Волна кризиса кого- то опускала, а Константин хорошо поднялся в Москве и теперь вернулся в свой любимый город, чтобы прикупить себе новую квартиру на Крестовском острове. Он давно мечтал о кабинете, окна которого выходили бы на залив, чтобы расположившись в большом мягком кресле, просматривать свежую прессу, чтобы пить кофе из маленькой чашечки прозрачного старинного фарфора и похрустывать овсяным печеньем из вазочки с золотым ободком. Заботливая "миссис Хадсон" поставила бы всё на мельхиоровый поднос и бесшумно вышла, а он бы полулёжа, любовался закатом. Мечты, мечты! А знаете, им свойственно сбываться! Константин гулял, рассматривая шикарные особняки, которые как грибы, быстро выросли в устье Невы. Свернув на набережную, он подошёл к воде, бросил камушек и удивился присутствию непуганых уток в зарослях у берега. Шустрый селезень с изумрудной переливающейся шеей оглянулся на брызги, поспешил к разбегающимся кругам, нырнул и исчез, как подводная лодка. Глядя на это, Косте вспомнились слова из старинного романса, который когда то давно пела его бабушка, про слепую нищую: " и кто то камень положил в её протянутую руку". Да, жизнь жестокая штука, - подумал он. - Человек надеется до последней минуты на лучшее, на какую то глупую соломинку, которую, может быть, кто - то протянет. Сказки пишут для детей, а взрослые всю жизнь в них верят. Не будем о грустном в такой хороший день, - размышлял Костя. - У меня с утра какое то предчувствие радости, может от того, что я вернулся в Питер, или от того, что скоро стану владельцем желанной квартиры. Пойду ка я в "Диво остров", в парке на свежем воздухе шашлычков поем, пивка попью. Оттуда такая приятная музыка доносится. Дойдя до поворота, он увидел рекламный щит, на котором крупными алыми буквами было написано "Творческая выставка Алисы Круиз. "Италия. По следам путешествий". И синенькими помельче: "возможно приобретение картин". -О! Надо зайти! В Италии я ещё не был, а давно собирался. Погляжу, может, понравятся пейзажи, так и куплю себе парочку картинок на новоселье. Здание, в котором находился очаг культуры, резко выделялось на фоне домов с синеглазыми окнами, отливающими зеркальным блеском, своей скромностью: грязно- серо-розовой штукатуркой, ржавыми водосточными трубами и деревянной дверью выгоревшего шоколадного цвета. Однако, это не смутило Константина и он вошёл. Три стены зала в два ряда были заполнены картинами. У окна одиноко стояла женщина. Она повернулась чтобы поприветствовать пришельца и замерла. -Костя!- прошептала она. -Алиса! Это ты что ли Алиса Круиз -Да, я, как видишь. -А я тебя искал, в твой парикмахерский салон хотел зайти, а мне сказали, что его уже закрыли. И давно -Давно. Я ведь, когда ты исчез, сильно тосковала по тебе, и чтобы как - то отвлечься, решила заполнить всё свободное время до предела, чтобы и не вспоминать балбеса, направить течение мыслей в другое русло. Не бросая работы, пошла в университет учиться на филфак. -Ну, ты даёшь! Я всегда отмечал твои способности совмещать несовместимые вещи. -В юности мне не удалось совместить Мухинское и "иняз", не получилось, в результате работала печатником и училась на парикмахера, а потом, работая в салоне, училась на гида по Европе. -А когда ты стала художником -Начало положил ты, между прочим. Помнишь те, первые тюльпаны, что ты мне подарил Они стали поводом для первой картины. Путешествуя по миру, насыщала свою душу красотами тех мест, возвращалась и переносила всё на холст. Постоянно персональные выставки организую. Вот в марте была в Финляндии, в международном центре Тампере. А на предыдущей выставке мои работы оценили по достоинству и предложили поехать в Италию для участия в биенале, - с гордостью сказала Алиса. -Поздравляю! Когда едешь -Это пока под большим вопросом. -А в чём вопрос -В финансах. -А разве ты не замужем Я подумал, что ты теперь стала мадам Круиз. Или это ... -Это " или", - оборвала его Алиса. Константин стал медленно обходить зал, то отходя подальше, любуясь закатами над Венецией, то приближаясь вплотную, разглядывая разноцветные домики на острове Бурано. - Здорово! Как у тебя удачно получается передавать движение волн, атмосферу воздуха. Какое красивое море! Прямо хочется туда! -Я очень люблю Италию, особенно Венецию. Представляешь, она совершенно случайно стала темой моей дипломной работы. Я, как всегда, опоздала на занятие, студенты все города уже разобрали. Маленькую Падую взяли двое, а Венецию никто не хотел брать, уж слишком сложная, объёмная тема. Оказалось, что она именно меня дожидалась. Хотя, ты же сам видишь, что случайностей не бывает. Я погрузилась в историю прошлого с таким удовольствием, словно, я когда - то там жила и вернулась в знакомые места. Спрашиваю себя: отчего я так люблю море Не только купаться, это все любят, а смотреть и писать его. Море как будто родная стихия для меня. Может, если верить в переселение душ, я родилась там и босоногим мальчишкой бегала по берегу, бросая камешки, а может быть, я была матросом или даже пиратом- засмеялась Алиса. -А какое у тебя было самое сильное впечатление в поездке- Костя сел в большое кресло и привлёк её к себе на колени. -Ты не поверишь! В последний раз, когда мне удалось оторваться от туристов и пойти, куда ноги хотят, я увидела такое, что не даёт мне покоя по сей день. -Какой-нибудь шедевр -Нет. -Какая-нибудь люстра -Ни за что не угадаешь! На стене одного дома я увидела граффити-портреты моряков и надпись:"АПЛ-141 "Курск"! -Ничего себе! Как они туда попали -Вот и я не пойму как! Полицейские не знают, администрация города не знает, гиды тоже. Ведь, фотографии экипажа и список личного состава были тогда запрещены для публикаций, как секретные материалы. Потом, "продажные" офицеры кому- то скинули информацию. -Слушай, мы же с тобой познакомились как раз в тот год, когда эта трагедия произошла. -Да, точно, в 2000. Я тогда так сильно переживала, все газеты о гибели "Курска" сохранила. И вот теперь, когда увидела фотографии наших ребят, просто в шоке была. А знаешь, тема моего диплома называлась "Венеция -- жемчужина Адриатики", а подтема: "Наши в Венеции". Да чего же интересная работа была поисковая! Ночи напролёт сидела в яндексе и вылавливала из океана информации всё о пребывании в Венеции Ахматовой и Бродского, о Дягилеве и Нуриеве, об Айвазовском и Кипренском. Кстати, Айвазовский на самом деле был Айвазян, а Кипренский был внебрачным сыном купца Дьякова, который отдал мальчика на воспитание крепостному и дал фамилию Копорский по названию деревни Копорье, что у нас, под Питером, а уже в Академии ему изменили фамилию на более утончённую-Кипренский, тогда мода была менять фамилии. Так, что я соблюдаю традиции. - А почему "Круиз" -Это моя суть - путешествия, поиски и приключения. -Неугомонная ты моя. -Не угомониться никак, засасывает и в ширь и в глубь. Только теперь тема называется: "Наши моряки с "Курска" в Венеции". -А зачем тебе это надо -Зачем Трудно сказать. Хочу, чтобы на родине знали, что там, далеко, далеко помнят их подвиг и знают их лица. Я в наши газеты писала, в "морское братство"- всё безответно. Тогда мне идея пришла в голову, чтобы расспросить венецианцев - простых жителей, может, кто то, что то знает об этом, видел, слышал. -А каким образом - А я через разные сайты с вопросом, прямо скажем, не совсем обычным. Причём, не только к знающим русский язык. 79 писем отправила на английском. -Ну, ты даёшь! Как тебе такое в голову пришло Интересно, и какой же был результат - А придёшь как-нибудь, я тебе покажу -стлько интересных откликов,фотографии прислали. - Так ты пригласишь меня к себе в гости- Лукаво улыбнулся Костя.- Я даже очень рад, что ты не мадам Круиз, а прежняя Алиса. У тебя до которого числа выставка -Месяц, до 13 июня. - Я, пожалуй, у тебя кое что куплю. -Серьёзно Это радует. - Я думаю, что это мы обсудим в другом месте. - Отлично, куда поедем -В "Да Винчи" пить итальянское вино. Ты же любишь шампанское - И шампанское, и Да Винчи, и тебя,- шутливо ответила Алиса. - Я знаю чем тебя удивить! Думаю, что шампанское на землянике ты ещё не пробовала. -Шампанское на землянике Не пробовала. -Фраголино Ла Джойзо будем пить, будем гулять и любить!- обрадовался Костя, обнял Алису и нежно поцеловал. - Чудо моё, чудное,- прошептал он ей на ухо, поднялся и скомандовал: -Поехали! Глава 2."Белые мундиры, кортики златые..." В Санкт Петербурге у памятника Крузенштерну стоят два потомственных офицера. Они отличаются от остальных мужчин не только парадной военно-морской формой, но и особой выправкой, статью, благородством. У того, что постарше, на глаза навернулись слёзы, слёзы радости. Он устремил свой взгляд куда то вдаль и сказал: -- Виталий, я тобой горжусь. Безграничные воды морей и океанов предстоит тебе обойти, охраняя наши границы. обеспечивая мир людям. Думаю, что Родина будет гордиться младшим представителем рода Тарантиных! - отец крепко обнял сына, по щеке сына тоже скатилась скупая мужская слеза. -- Давай, мы тебя здесь сфотографируем на память,- предложил Михаил Алексеевич, отойдя подальше и глядя в объектив, подумал про себя: " Настоящий офицер! Красавец, молодой, целеустремленный... Из служебной характеристики курсанта Тарантина: "Успеваемость отличная. Принципиален и объективен в суждениях. Самостоятелен. Решителен. Выдержан. Спокоен. Способен уверенно действовать в сложной обстановке. Неоднократно объявлялся отличником учебы. Ответственен. Общителен. Вежлив, тактичен. Всегда готов оказать помощь товарищам". В начале лета,во время выпуска морских офицеров из училищ, белые мундиры, золотые кортики делают этот город необыкновенно нарядным. Словно, стая белых, нет, не чаек, лебедей опускается на Невские берега. Девушки заглядываются на завидных женихов. Одной из них уже повезло - высокий брюнет крепко держит её за талию и нежно целует. Белые ночи. Предполагается гуляние на Неве у стрелки Васильевского острова, где будет играть военный оркестр. Сегодня весь выпуск "Фрунзе" гуляет в ресторане "Адмиралтейский". Красивая пара сидит за столиком у окна. - Юлия,я хочу сделать тебе одно предложение. - Давно пора, мы с тобой знакомы уже четыре года!- улыбнулась девушка. - Позвольте пригласить вас на вальс,- выйдя из-за стола и галантно протянув руку, сказал её друг. Она надула губы, сделала обиженное лицо и отвернулась. Её блестящие чёрные волосы были убранные в элегантную причёску, сделанную специально по случаю праздника, Длинная лебединая шея, на которой дрожал солнечный зайчик от окна, вызывала в нём восхищение. Он любовался бы бесконечно её точёным профилем, напоминавшим силуэт старинной фарфоровой статуэтки, стоявшей на комоде его бабушки, но ещё сильнее хотелось прижать к себе её волнующее тело. -- Юлечка, всему своё место и время,- сказал он строго, потом улыбнулся и добавил - У меня для тебя есть сюрприз, но преподнесу его позже. А сейчас я хочу тебя, моя красавица, закружить в этом танце и не думать ни о чём серьёзном. - Обещаешь - Слово офицера. Вдоволь насладившись радушно-душной атмосферой ресторана, жизнерадостная компания двинулась ближе к акватории Невы. Бравурные звуки маршей, "Прощанье Славянки" притягивало как магнит. - Тарантин, запевай!- крикнул кто то из друзей и шикарный баритон зазвучал ярче оркестра: " Гордо лодки стоят вдоль причала..." Всё морское братство пело, слегка покачиваясь, положив руки на плечи друг другу. Потом звучало гораздо тише, с усталостью и грустью:"...А вечер опять хороший такой, Что песен не петь нам нельзя, О дружбе большой, о службе морской Подтянем дружнее, друзья! Прощай, любимый город! Уходим завтра в море..." Потихоньку народ начинал расходиться. - Милая моя, поедем к нам. Отец нас ждёт, он приготовил для нас подарок. - Я устала, давай, завтра. - Подожди, ты ещё не слышала самого главного: я предлагаю тебе руку и сердце и прошу стать моей женой. Если ты согласна, то завтра мы обручимся в Никольском соборе. Юля остолбенела от неожиданности. Она не верила своим ушам и подумала, что это шутка подвыпившего человека. - Повтори ещё раз, что ты сказал, - попросила она. - Будь моею женою, любимая,- ласково повторил Тарантин. -Как завтра У меня же нет платья! - Ты меня любишь-Да. - Зонтик у тебя есть - Да. А при чём тут зонтик- не поняла она причинно следственной связи. - Ну, помнишь песню про "погоду в доме" Всё остальное ерунда! Наряд- это пара часов + даю тебе ещё пару на приготовления. Ты согласна -- Да. Всю дорогу они целовались в машине, попросив водителя немного покатать по набережным до развода мостов. На горбатых мостиках у Летнего сада машина резко подпрыгивала, сердце девушки замирало, и тогда она радостно взвизгивала: - Ой! Держи меня! Ой! Ещё хочу! Они делали круг, снова неслись на мостики и повторяли эти улётные подскоки ещё дважды. Ууух! По Троицкому мосту переехали через суровую красавицу Неву. Слева пронзает небо шпиль Петропавловки, справа вдали - крейсер "Аврора" со своими толстыми трубами, а прямо по курсу- бирюзовый купол мечети и два голубых мозаичных минарета прорываются сквозь тёмно серые тучи. Вот за маленькой площадью поворот направо, мимо серого, строгого стиля дома политкаторжан, подъехали к высокой арке во двор. Ах, как это здорово целоваться в подворотне! Романтично, как в юности! Дома их уже заждались, бабушка уже начинала дремать но, заслышав звонок в дверь, встрепенулась и, поправив серый пуховый платок, вышла в коридор. - Бабуля, а ты чего не спишь, кутаешься - Да, озябла что- то, старею, наверное, заждались уж вас. Поздравить то и я вас хочу! - сказала Елена Семёновна. - Как же! Такое важное событие в нашем доме! Под большим абажуром с драпировками и воланом из жёлтого крепдешина, длинная палка которого была обтянута гобеленом,украшена латунными шарами и кистями, был торжественно накрыт стол. Мейсеновская посуда, серебряные приборы, хрустальные фужеры с позолотой. Маленькие гранёные рубиновые стопочки из настоящего муранского стекла- остатки роскоши от бабушкиного наследства, чудом пережившие блокаду, как абажур и каминные часы, доставшиеся из особняка тех самых Нобилей, на Лесном, бережно хранились для потомков. В торжественной обстановке глава семейства поднялся и произнёс: - Предлагаю: первый тост поднять за новорожденного офицера Российского флота! -- За окончание с красным дипломом!- добавила мама-Людмила Павловна. Шампанское салютовало пушечным залпом и традиционный напиток советских времён наполнил бокалы. - Вот, видимо, и настало время готовиться к появлению продолжателей рода Тарантиных! -- приветливо улыбнулась бабушка. - Юлечка, сегодня, я так понимаю, ты дала согласие стать членом нашей семьи- пробасил отец. -Да,Михаил Алексеевич, с огромной радостью! - Тогда, второй тост за дам! По многовековой традиции нашего рода, да, да, многовековой, так именно и есть, это факт! - с гордостью добавил он, протягивая сыну коробочку. - Вручаем вам ко дню вашего обручения вот это кольцо. Постарайтесь и вы сохранить обет, данный когда то морю нашими предками: " Родившийся мальчик должен посвятить свою жизнь морю", - важным тоном произнёс Михаил Алексеевич. Елена Семёновна, слегка пригубив, засуетилась: - Ребятки, на столе лёгкие закуски, так как я подумала, что ночью вам особо кушать не захочется. Вот угощайтесь: маринованный угорь, жареные миноги, сыр из Усть Нарвы -- свежий, соседка привезла, очень вкусный. Но, если хотите горяченького, я буженинку сделала и картошечка в духовке готова. -- Бабуля, мы же в ресторане ужинали, мы сыты, а вот клубнички и черешенки с удовольствием,- нежно обнимая бабушку, сказал Тарантин младший. Открыв коробочку, Юля стала разглядывать перстень. Прозрачный, сверкающий розово-сиреневый кристалл аметиста был вставлен в центр узла из двух толстых перевитых золотых канатиков разных оттенков -- один чуть розоватый, а другой светло- золотистый. Надпись была полустёрта, но всё равно можно было разобрать: " duх Vitale Mikele" , внутри еле видно:1099 -Это потрясающе! Почти 900лет кольцу!- Юля не верила своим глазам. - И имя! Ты обратил внимание, что имя похоже на твоё -В смысле --Витале- Виталий, а Микеле-Михалыч! А кто это был тот Виталий, вы знаете - К сожалению, нет, возможно, какой то герцог. Таких сведений не сохранилось у нас. -- Виталий, между прочим, учился в итальянской школе на одни пятёрки!- вставила бабушка.- Гордость школы был! Могли бы быть совсем другие перспективы, он ведь, в училище так серьёзно занимался, что получил диплом переводчика. А клятва есть клятва! - И она должна быть нерушима в нашей семье,- твёрдо сказал отец. - А какому морю обет- поинтересовалась Юля. - Я думаю, что это не принципиально, но если вникнуть в происхождение нашей фамилии, то станут очевидным итальянские корни, если добавить потерявшуюся в революцию, последнюю букву "о". Глава 3."Город Таранто". -Есть такая провинция Апулия, расположена она между городами Таранто, Бари и Матера. В сердце парка земли, скал и ущелий, в очаровательном окружении кипарисов и пиний, среди запаха ароматных трав, местных средиземноморских цветов и кустарников. Красивейшие места, скажу я тебе, Юлечка! На берегу залива Ионического моря находится большой порт Таранто. Город был основан в 706 году до нашей эры, как колония спартанцев. Возник тогда конфликт между Римом и Тарантом. Последних возглавлял Пирр, царь Эпира, его имя осталось в истории как "пиррова победа". Объединённые войска, со знаменитыми боевыми слонами Пирра в авангарде, выдвинулись навстречу римлянам и даже одержали несколько побед. - Миша, не углубляйся в историю,- деликатно попросила Людмила Павловна. - Вы так красочно рассказываете! Вы там были - Там находится база ВМФ Италии, мы заходили туда, когда были в Средиземном походе. Дело в том, что в 1871году в Италии было землетрясение, и русские моряки под командованием Ушакова пришли на помощь. Через сто лет, в память об этом событии, итальянский корабль "Джузеппе Гарибальди" с дружественным визитом пришёл в Севастополь. Ну, а потом мы к ним с ответным визитом, крейсер "Дзержинский" и БПК "Отважный". - А БПК это что- спросила Юля -- Это значит большой противолодочный корабль, - пояснил Михаил Алексеевич и продолжил: - И были мы там три дня. В первый день открыли посещение для желающих. А было их столько! Шли, шли, и конца не видно. Когда под вечер, команде уже и покушать бы надо было, командир приказал выставить оцепление из самых крепких ребят. А итальяшки шустрые такие -значки с них срывают, жестикулируют, смеются. Очень хорошо шли на сувениры наши полтинники с Лениным. Я стою на мостике и вижу: два солдатика стоят такие расстроенные из-за того, что не успели пройти. Тогда я на них рукой показал и махнул, давайте сюда, мол. Так толпа так радостно отреагировала - закричали и захлопали. На второй день был банкет, пригласили нас в ресторан, к каждому приставили по женщине! --Да Это интересно! Что то ты мне раньше об этом не рассказывал! - воскликнула Людмила Павловна.- Что значит "приставили -- Нас было двадцать офицеров. За столиком сидел один наш, два итальянских офицера и три женщины. Ну, наверное, жёны офицеров, я так думаю,- слукавил Михаил Алексеевич. -- А угощение какое было -- Вина разного много, рыбы, морепродуктов, фруктов, спагетти разноцветные. -- А танцы были -- Да, вальс танцевали. -- А женщины итальянские вам понравились -- Да, ну...худущие! Побрякушки всякие на руках, сигареты длинные тонкие курили. Вдруг, замечаю, что наши парни куда то исчезать стали, пригляделся - за какую то неприметную дверь, задёрнутую шторой. Что за дверью то Ведь, интересно стало. Оказалось там бар и всё такое... На третий день организовали нам экскурсию по местным достопримечательностям. Знаете, там, в скальных пещерах сохранились средневековые церкви с прекрасными росписями на стенах. Среди изображения святых узнаётся святой Николай- покровитель моряков. -- А свободное время вам дали, чтобы погулять --Конечно, но предупредили, чтобы в центр по одиночке лучше не ходили, у них в то время коммунисты, ровно как фашисты, были. - И что, вот так свободно гуляли и никакие шпионы не хотели у вас государственные тайны выведать -- допытывалась будущая невестка. -- Я же сказал, что по женщине только приставили, и всё. Они помогали торговаться, переводили. Мы же итальянского не знали, так, худо- бедно по-английски могли. - А что-нибудь смешное было -- спросила Юля. -Да,конечно!Наши тогда подушек нахватали, у нас их не было что ли, не помню уж. Так мы над одним парнем прикололись потом: сказали, что таможня идёт и за лишние подушки штрафовать будут. Так он давай их в иллюминатор выпихивать, а они не пролезали, лопались и перья таким тонким белым шлейфом за кораблём вились. Вот мы ржали то! -- Миша, может, уже хватит байки травить! - А когда я им ещё расскажу Потом некогда будет. - Внукам сказки рассказывать станешь. -- А что-нибудь ещё интересное видели - Было то, что сильно поразило меня: в старой части города, возле крепости, на стене одного маленького домика был нарисован Андреевский флаг-с голубым крестом и надпись: " Здесь был Виталий из России. Санкт Петербург". Я, честно скажу: как увидел - обалдел! Как это там оказалось Каким ветром этого Виталия туда занесло Но, да того это красиво было нарисовано и так гордо звучало, что запало мне на сердце. И когда сын родился, я ведь был в Италии и предложил назвать его созвучно - Виталием. Вот какая история была! - Прикольно!- улыбнулась Юля. -- А дом был в три окошечка с зелёными ставенками и балкончиком- потирая виски, полюбопытствовал Виталий. -- Ну,кажется, да. Так,они там все со ставенками, где синими, где зелёными, только сильно выгоревшими от яркого солнца. - А возле него, на углу, траттория была "Simpione" -- Да там на каждом углу траттории. -- С чугунной вывеской: вилка с ложкой крест накрест и посередине нож -- уточнял Виталий. - Да, что я помню, что ли вывески всякие! А такая похоже, что и была, надо фотографии посмотреть в лупу. - Батя, у меня такое чувство, что я это видел! -- Скажешь ещё, что дежавю!- засмеялся отец. Виталий встал из за стола, подошёл у окну, отодвинул портьеру и, вглядываясь в ночную темноту, произнёс:-- Тогда скажи: а въезд в крепость был с мостика крутого через ров И башенки красивые, резные, с шариками на зубчиках -- Ров может, когда-то и был, да потом засыпали, просто - как бы арка над дорогой была. А башенки точно с шариками, я ещё тогда подумал: как помпоны на детских шапочках. Виталий стал снова нервно тереть виски, ходить вокруг стола, потом остановился и тихо сказал: - Вы только не подумайте, что я сошёл с ума, но я там был! Я это совершенно четко вижу! -- Между прочим, что такое дежавю Это когда сознание переходит в подсознание. Накопленные человеком знания и опыт не исчезают с потерей человеческой оболочки. Они вечны для каждого и хранятся в личном сундуке, или шкатулочке, уж кому как повезёт в жизни, вернее в цепочке жизненных воплощений. Память закрыта на ключик, но иногда происходит нечто такое, что срывает замки и человек вспоминает, что с ним было в прежних воплощениях, - сказала Юля и продолжила: - Я читала у Моуди в книге "Жизнь после смерти" например: если человек боится плавать то, возможно, в прежнем воплощении он тонул, или если у кого- то беспричинно болит шея - не был ли он повешен когда то -Интересно: как мы совершаем путешествия во времени -обмакивая клубнику в сахар,задумчиво произнесла Людмила Павловна. -По-научному: происходит пространственно-временной прорыв,- тихо сказал Виталий. - Как знать, как знать! -- развёл руками Михаил Алексеевич. - По-моему эта тема безгранична. Завтра у ребят хлопот выше головы, вставать рано придётся. Давайте, уже ложиться. Второй час ночи! -- забеспокоилась бабушка. -Людочка, а моя парадная форма к завтрашнему дню приготовлена - Она всегда в порядке, ты же знаешь. - Да, батя, мы пожалуй, пойдём спатеньки. Правда, Юленька Хотя, вряд ли я теперь смогу заснуть. У меня в голове, словно, картинки из какого то фантастического фильма прокручиваются! --А я тебе массажик сделаю, чтобы ты успокоился, за ушком почешу. -- Поцелуешь - Конечно, любимый. Глава 4. "Сон Тарантина" -Юля, знаешь, я сегодня такой странный сон видел; сначала всё мутно как то, как сквозь зелёную бутылку из под пива, в которую молока плеснули. Ничего не понимаю, только чувствую холод и какое то давящее ощущение. - Наверное, одеяло сползло, а балкон был открыт, утром посвежело -- отсюда и холод, а я ногу тебе на бедро закинула и придавила покрепче,- она навалилась на него всем телом и звонко засмеялась. - Нет, Юлька, ты дальше послушай; чувствую я, что нахожусь глубоко под водой и понимаю, что надо срочно подниматься, иначе - кранты. Понимаешь! Стремлюсь наверх, вода светлеет, светлеет, и вдруг появляется что-то сверкающее! Оно вертится, искрится золотом, на пронизывающих толщу воды лучах солнца, и падает. Я, засмотревшись, начинаю задыхаться и всё равно не могу оторвать глаз от этого чуда. Мне не хватает воздуха, а я протягиваю руку и стараюсь поймать нечто, уплывающее от меня. Стремлюсь за ним и вижу, что это кольцо. Наше кольцо! Как оно здесь оказалось! Я должен его непременно схватить! Должен! Делаю рывок из последних сил и... Больше ничего не помню, как будто, потерял сознание. -- Это на тебя такое сильное впечатление вчерашние разговоры оказали. Так, быстренько завтракаем, я в парикмахерскую, потом магазины откроются, и мы за платьем поедем. Да Ой, хотя говорят, что жених до свадьбы не должен невесту в платье видеть. -- Юляша, ну, мало ли, что говорят! Что ты в самом то деле! Я мечтаю о необычной судьбе и хочу, чтобы всё было красиво! - А может, лучше я заеду домой, позвоню Ленке, она же у меня свидетельницей будет, мы с ней помотаемся по магазинам, а ты за колечком для меня. Ведь, ты же его ещё не купил Размер 16. -- Хорошо, договорились, только контролируй время, пожалуйста, а то я тебя знаю. Юля и Лена приехали в салон, целый час просидели в очереди - оказалось, что свадебные причёски делает только один мастер-Алиса, а у неё все по записи. Пришлось уговаривать заведующую, объяснять, что так, мол, и так. -А у вас какой головной убор или украшение будет- поинтересовалась Алиса. -- Мы пока не решили. -- Девочки, вы так опоздаете. Давайте, пока я буду делать причёску, подруга ваша, если вы ей доверяете, конечно, поедет и привезёт цветочное украшение или шляпку хорошенькую. Через час Ленка примчалась с большой коробкой. Сняв крышку, вытащила маленькую воздушную шляпку. -- Смотри, Юль! Правда, шикарная вещь- и приложила к своей голове. - Что вы делаете!- резко воскликнула Алиса. -- Головной убор невесты нельзя примерять! - А что тут такого- обиделась Ленка. - У меня волосы чистые. - Да, ничего! Нельзя и всё! - А как без примерки то покупать было Причёску все одобрили. Сияющая от счастья невеста чмокнула Алису и незаметно сунула ей в карман приличные чаевые, чтобы не вызывать чувства зависти у её сотрудниц. -- Давайте, ещё раз лаком с блёстками сбрызнем, чтобы на весь день блистала красотой. Всё. Замечательно! Поздравляю и желаю вам счастья! Потом подружки поехали в свадебный салон. Юля не была капризной, она чётко знала, чего хочет. - Может быть вам помочь- обратилась к ним продавщица.- Что вы желаете - У нас будет не свадьба, а обручение в церкви, поэтому мне бы хотелось, что-нибудь элегантное, изящное, светлое, возможно костюм, по стилю подходящее к этой шляпке. На второй попытке они остановили свой выбор и поехали к Юле домой, чтобы оттуда вместе с её мамой Валентиной Николаевной поехать к Никольскому собору. Жених в то самое время встретился со своим другом Сергеем. На машине они объехали несколько ювелирных магазинов. -- Тарантин, я не думал, что ты такой привереда! Тебе не угодить. -- Понимаешь, просто мне хочется, чтобы её кольцо гармонично смотрелось с моим, чуть по тоньше, но оно должно быть очень достойным, как она сама. -- Своё то покажи,- попросил Сергей. Увидев перстень, он присвистнул.- Ну, у тебя и запросы! Это сложно. Выполнив поставленную задачу, купив букет цветов, они отправились за родителями. Глава 5. " Обручение в Никольском соборе" Золотые купола сверкали над зелёной крышей, белые колонны в барочных завитушках придавали ощущение парадности всему зданию. Михаил Алексеевич шагал, побрякивая кортиком на боку, при полном параде - при медалях и орденах, держа под ручки свою супругу и сватью. Блестящий офицер и сам сиял от удовольствия. - Валентина Николаевна, пока мы с вами идём по этой великолепной аллее, я хочу вам немного рассказать о том, почему сегодня мы именно здесь. Немножко истории, если позволите, если это, конечно, вам интересно. - С удовольствием. Я смотрю, что вы знаток! - Эта площадь была спланирована в начале XVIIIвека Петром Еропкиным. Тогда это был плац Морского полкового двора. Вокруг площади находились деревянные казармы служащих Военно-морского ведомства. Позднее здесьже стояли казармы лейб-гвардии морского экипажа. Для морского экипажа была построена деревянная церковь воимя Николая Чудотворца. Вдар этому храму греческие купцы передали византийскую икону святителя Николая. Она и по сей день остаётся главной святыней Никольского собора. При суровом петербургском климате деревянная церковь стала быстро приходить внегодность. Идея строительства каменного здания Морского собора принадлежит ПетруI, но при нём воплотить её не успели. Президент Адмиралтейств коллегии князь Михаил Голицын обратился кимператрице Елизавете Петровне спросьбой опостройке новой каменной церкви, котораябы стала главным храмом Российского флота. Императрица согласилась иповелела разработку проекта была поручить архитектору Чевакинскому, который был учеником Растрелли. Никольский собор стал олицетворять морскую славу России. ЕкатеринаII повелела подарить храму 10образов вчесть побед русского флота вбитвах сошведами итурками. -- Миша, не углубляйся!- дёрнула мужа за рукав Людмила Павловна. -- Да, я коротенько. Просто, именно с тех пор закладку нового корабля или годовщину каждого важного события вистории русского флота здесь отмечают богослужением. Позже подарки делали многие известные люди: Пётр Ильич Чайковский и Анна Ахматова. И знаете, что важно: в советское время Никольский собор небыл закрыт. С1941 в блокадные дни утром ивечером здесь проводились богослужения. -Ох, Валентина Николаевна, вы себе не представляете: чего стоили эти таинства мне и моему отцу! - Коммунисты, ведь были, если бы кто стуканул, то всё - прощай служба! Сына то крестили совершенно секретно. Людмила Павловна ездила в Болгарию, там оторвавшись от соглядатаев, поехала в Софию и купила в соборе Софийском пакетик ладана. Вернувшись домой, с развед. операцией поехала в посёлок на финском заливе. Как его Забыл. - "Лисий нос" - подсказала Людмила Павловна. - Да, так точно. - Там, в маленькой церквушке я отдала батюшке ладан и мы договорилась, чтобы окрестили ребёнка, не требуя паспортов родителей. -Вот мы уже и подошли. Внутри, обратите внимание - десять лет назад, в 1989году здесь была установлена памятная доска вчесть экипажа подводной лодки "Комсомолец". Тарантин младший волновался, чтобы всё прошло, как положено и объяснял другу нюансы предстоящего мероприятия: - Обручение начинается с того, что священник выходит через царские ворота церковного иконостаса и подходит к алтарю. В руках он несет Крест и Евангелие, которые затем кладёт на аналой. Перед ним выносят и укрепляют свечу. Вслед за священником выходит дьякон, который несёт поднос с уже освященными обручальными кольцами. Так, что кольца надо заранее ему передать, ты уж, пожалуйста, организуй это. -- Не волнуйся, всё будет в полном порядке,- заверил его Сергей. В праздничном одеянии появился священник. Вот он, помахивая кадилом, приближается к новобрачным с двумя зажженными венчальными свечами, трижды благословляет сначала жениха, потом невесту, произнося "Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа", и передает им свечи. Тонкой струйкой дыма курится фимиам, наполняя всё вокруг сказочным ароматом. На хорах запели молитву ангельские голоса. И в этот момент сквозняк, непонятно откуда взявшийся поток воздуха, гасит пламя на свече жениха. Стоявшая у колонны сгорбленная служка, увидев это, ахнула: " Ой, Господи, неужто быть беде! Спаси и сохрани!" и, упав на колени начала усердно читать молитву. Подруга невесты была с ней рядом и обратила на это внимание, когда старушка поднялась, она тихонько её спросила: а что это значит - Сохранилось поверье, что погасшая венчальная свеча, а также случайно упавшее обручальное кольцо предвещают трудную семейную жизнь или раннюю смерть одного из супругов. Не дай Бог! Такой красавец! Священник не подал ни малейшего вида волнения, спокойно взял со святого престола обручальное кольцо жениха и трижды произнёс: - Обручается раб Божий рабе Божьей во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Одновременно сотворяя крестное знамение над головой жениха, надел ему кольцо на безымянный палец правой руки. Те же манипуляции произвёл с обручальным кольцом невесты. Затем жених и невеста должны были трижды обменяться кольцами в знак того, что отныне они принадлежат друг другу. Юле перстень был великоват, она волновалась - как бы его не выронить, не разбить аметист. Руки её задрожали, и когда она протянула кольцо, он выскользнуло из её пальцев.Тарантин ловко подхватил перстень. Так бывает, что когда чего - то очень боишься, так и случается. - Господи, этого ещё не хватало,- взволнованно, прикрыв рот ладошкой, прошептала Лена. -Как то это не хорошо,- сказала Людмила Павловна и невольно приложила руку к сердцу. Тарантин младший не мог дождаться - когда же закончится эта служба, ему стало душно, хотелось поскорее расстегнуть воротник и выйти на свежий воздух. Выйдя из собора, родители поздравили молодых и все направились за ограду. На минуту остановившись, Елена Семёновна подала милостыню нищим. Михаил Алексеевич пригласил друзей молодых отметить это событие у них дома. Валентина Николаевна вздохнула: - Как то всё так неожиданно, даже не предупредили. Как то всё с "бухты -- барахты", а где они жить будут - Мамочка, не волнуйся, мне даже вещи не придётся перевозить,- успокоила её дочь. - Понимаете, я уже назначение на Северный флот в Видяево получил и скоро отбываю, а как обустроюсь, то приеду и заберу Юлечку к себе. Валентина Николаевна погруснела, при слове Видяево у неё внутри словно, что то оборвалось, но она постаралась не показать вида. Она слышала от друзей, что такое Видяево. Надеялась, что у будущего свёкра большие связи, и уж своего сына он сможет пристроить в институт НИУВМФ в Питере, на научную работу, а оказалось, что зятёк сам напросился на север, чтобы денег побольше заработать и романтика покорения морских просторов ещё, как видно, не выветрилась из него. Посидели тихо, по -- домашнему, провожая друга, Виталий предложил: - Серёга, завтра мои уезжают на дачу в Репино, давайте с ребятами соберёмся, музыку послушаем, попоём, а то, когда ещё увидимся. На следующий день собралась молодёжная компания. Третий тост был традиционным." Я пью до дна за тех, кто в море!" подхватили ребята в один голос песню Макаревича, а дальше поплыли по музыкальным волнам хорошего настроения. Виталий поставил кассету с музыкальным альбомом Боба Дилана и стал рассказывать о недавно прочитанном его романе " Тарантул". Потом взял гитару и спел свою любимую песню: "knockin' on heaven's door" Вечер был очень душевный; рассказывали анекдоты, байки из учебной жизни, много шутили, смеялись, пели и танцевали. Расходиться не хотелось, и ребята пошли гулять по набережным, к Адмиралтейству, на Васильевский. По сиреневому небу расползались серые перистые облака, сквозь которые пробивались бледно жёлтые лучи. Под ними блестели купола и шпили. Как маленькие истребители пролетали одинокие чайки в поисках места посадки. Бронзовый Крузенштерн, сложив руки на груди и поблескивая аксельбантами, молча смотрел на корабли, провожая моряков в синие дали. - Даже трудно поверить, что очень долго я ничего этого не увижу, а я так люблю наш город. Но самое главное то, что я буду ужасно скучать по тебе,- вздохнул Виталий,обнимая Юлю. -- А я буду тебе писать, а потом приеду, как только будет возможно. -- Я буду стараться, чтобы поскорее, но ты ведь понимаешь, что это от меня не зависит. -- Понимаю, я же теперь твоя невеста, почти жена военного моряка. -- Тогда: ровняйсь, смирно, - скомандовал Тарантин и, крепко обнявшись, они уплыли в поцелуе. Глава5."Видяево" Весь Северный флот размещается в нескольких гарнизонах, расположенных по берегам Кольского залива. От Мурманска до поселка на машине ехать надо было часа два. Основной транспорт - машины знакомых. Все сбрасывались, оплачивали бензин и ехали. Иногда - местечковые таксисты - бомбилы, но это можно было позволить только в периоды выплаты отпускных или долгов по зарплате за 3 - 4 месяца. Ларионова откомандировали за спиртом и медикаментами для санчасти, а заодно встретить на вокзале новенького и доставить его в часть. - Капитан лейтенант Сергей Ларионов, - представился синеглазый красавец. - Виталий Тарантин. -- Родственник Тарантино- пошутил Ларионов. -- Почти,- засмеялся Виталий. -- Из Питера, значит А я родом из Владивостока, он очень похож на Мурманск, и Кольский залив похож на бухту Золотой рог. Здесь уже край земли, в этом можете не сомневаться. Когда мы выбираемся за покупками в Мурманск и видим светофор, то сам этот факт радует нас, и напоминает о существовании цивилизации и научно-технического прогресса. Они неспеша подошли к машине.- Это мичман Александр Коломиец - наш водитель. - Саша,- улыбаясь, протянул руку невысокий широкоплечий парень. - Милости просим в Видяево. Видяево - небольшой городок с населением -8,6 тыс. человек отгорожен от всего мира колючей проволокой, КПП и 2 шлагбаумами,- начал он тоном экскурсовода и саркастически добавил: - Практически обречён на вымирание. - Планировалось построить здесь сверхсекретный подземный ремонтный комплекс, -перебил его Сергей.- На две лодки каждый. Тридцать лет строили, но с началом Горбачевской перестройки заморозили. Командование уже начинало склоняться к тому, что базы подводных лодок здесь надо закрывать и переводить в другие гарнизоны. При Ельцине весь флот развалили, что не развалили, то распродали. Лодки в 90-е не строили. Если что-то выходило из строя, брали деталь на соседнем корабле. Зарплату по полгода не платили, и люди потихоньку стали саботировать. За офицером, моим соседом, несколько раз машина приезжала -- он двери не открывал. Но, однажды, бдительность потерял, и как был в тапочках, так его на подлодку и привезли. А чтобы народ с подлодки не убегал, ее выводили на рейд в море и туда подвозили экипаж. Петляя по дороге среди высоких сопок, Ларионов рассказывал о здешней жизни и вводил в курс дел нового друга. Когда машина начинала буксовать и глохнуть, Саша ругался на то, что транспорт служит уже второй положенный срок, жаловался на задержку зарплаты. - Вся надежда на выход в море, там по крайней мере трехразовое питание, - вставил Саша. Нахмурившись, Сергей замолкал и мрачно шутил по поводу скверных условий проживания в поселке: -Если посмотреть издалека, то белые домики вполне красиво смотрятся на фоне зеленых сопок летом, а вблизи понимаешь, что это место забытое богом. Треть домов, мы их называем "крупнощелевые панельные", стоят с окнами, заколоченными досками. Разруха, как в Грозном после ввода федеральных войск. - Там тепло. Там яблоки и абрикосы!- мечтательно вздохнул Саша.- А у нас холодно и сыро. Нормальные люди мечтают о тёплом море и чтоб на белом корабле любоваться берегами. А мы ненормальные: любим своё холодное море и чёрные лодки. И из под воды смотрим на знакомые, чтобы не сказать "обрыдлые" берега. - Видяево -- поселок просто "ах!", как взглянешь -- так вздрогнешь. Это точно,- согласился Сергей. - Построенные в 1958 году, обшарпанные дома стоят с плесенью на стенах, на ремонт денег нет, да и делать некому. - Несколько лет назад доходило до того, что зимой, при неважном отоплении, вода в унитазах замерзала, а чай кипятили на костре рядом с домом. И какому умному человеку пришло в голову дома в заполярье строить по крымским проектам --покрутив пальцем у виска, пожал плечами Саша. -Вы будете сперва, в казарме жить, а там, дальше видно будет. У "Курска" самая лучшая в военном городке казарма, можно сказать: образцово показательная, под стать самой лодке,- с гордостью произнёс Сергей. Вскоре машина остановилась. На душе было лёгкое волнение, да и понятно дело: - Да, после Питерскиго барства в этой разрухе придётся осесть надолго,- размышлял Виталий.- Хотя как знать, будущее покажет. Тебе же хотелось самостоятельности, романтики...Вот она, получай по полной программе. Зато, здесь можно проявить все свои знания и способности, почувствовать себя настоящим моряком, а не пингвином дрессированным. Открыв тяжёлую металлическую дверь, Виталий оказался в казарме атомного ракетного подводного крейсера. На стене у входа висел плакат: "Гордись службой на АПРК "КУРСК". На самом видном месте был помещен стенд "Координаты скорби", посвященный погибшему атомоходу "Комсомолец". - Как то это не очень правильно, не приветливо, во всяком случае, по фэн-шуй, как сказала бы Юлька, встречать входящих траурным мотивом, - подумал Виталий. На окнах шторы с лебедями, в кубриках порядок, чистота и уют, как в хорошей гостинице. В умывальной комнате находилось большое зеркало. Ряды матросских коек с аккуратно заправленными одеялами. На подоконнике одного из окон Тарантин заметил несколько кустиков клубники и удивился: - Кто это у вас тут такой ботаник -- Да есть один хороший парень- Иван, он и на лодке выращивает всякую зелень. Но, я вам советую: выбирайте себе место лучше подальше от окна, всё-таки не Чёрное море у нас. Поставив чемодан, Виталий присел на свободную койку. На тумбочке рядом лежал альбом. Из любопытства он открыл обложку и на первой странице прочитал слова Магомета Гаджиева: "Нет нигде, и не может быть такого равенства перед лицом смерти, как среди экипажа подводной лодки, на которой либо все побеждают, либо все погибают...". На второй - фотография совсем молодого рыжеволосого паренька и над ней аккуратно крупными красными буквами написано: " У моряка нет ни тяжёлого, ни лёгкого пути, есть один - славный!" - Да, серьёзные ребята здесь служат, это тебе не гражданка, где их сверстники по дискотекам гуляют,ширяются и дерутся, - подумал Виталий и захлопнул альбом. -- Вы располагайтесь, докладывайте командиру о прибытии, а вечером я за вами зайду - приглашаем вас в гости, чтобы познакомиться с нашими офицерами. Нас большинство семейных живёт на Заречной улице, у нас дружный экипаж, как одна семья. И командир у нас самый лучший! Мы его меж собой "батей" называем, он последний из настоящих -океанских. -- Давай, на "ты",- предложил Виталий. -- Согласен, держи краба!- и они обменялись крепким рукопожатием. Вечером, как и договорились, Ларионов зашёл за Виталием, и они пошли по городку. - Улица Заречная считается у нас обжитой и ухоженной. На детской площадке во дворе представлено сразу два развивающих игровых комплекса: старый шестивесельный ял и учебная торпеда,- пошутил Сергей.-Достаточно... В подъезде дома противно воняло. - Это крысы,- пояснил Сергей.- Тьфу!- сплюнул он,- Таскают дохлятину всякую. В конце коридора находилась квартира, где было навалено много разного хлама, колёса, дрова. Квартира, как в сказке избушка - без окон, без дверей - оттуда сильно дул ветер, зато свежий воздух радовал нос. Послышался шорох и из груды коробок, выбежал пёс, радостно виляя хвостом. -- Это наш талисман -- Бриг. Он все лодки на причале встречает и провожает,- пояснил Сергей и потрепал собаку по шее. Заслышав громкий лай, хозяйка широко распахнула дверь. -- Здравствуйте. Проходите, будьте, как дома. - Если это можно назвать домом, подумал про себя Виталий, переступая порог. В убогой комнатке стоял продавленный старый диван, передаваемый по наследству обитателям этого жилья, на двух табуретках доска, покрытая серым одеялом с полосками, как в пионерских лагерях советских времён. Как ни старалась хозяйка замаскировать окна ситцевыми занавесочками в синих цветочках, из щелей между рамами и стенами торчали заткнутые, пожелтевшие от сырости газеты. Над столом, удлинённым куском фанеры, висела лампочка с плафоном из каких то запчастей, собранных, видимо, по совету мастера "очумелых ручек" из программы "Пока все дома". - Это моя жена Светлана, а это наши друзья, знакомтесь... - В тесноте, да не в обиде, как принято говорить. Присаживайся вот здесь, напротив салата, - подмигнул Сергей. Первое слово предоставляется капитану третьего ранга Илье Стравинскому: -Виталий, сегодня мы принимаем тебя в нашу большую дружную семью, и первый тост: "За нового члена экипажа -- Тарантина! - Это "наш суперспец", душа компании,- пояснила шёпотом Светлана.- Он может часами, не переставая, травить флотские байки, да так, что никто не может понять, где кончается правда и начинается вымысел. На все случаи жизни у него имеется наготове новая потрясающая история. Где Стравинский -- там всегда смех и хорошее настроение. А как он рассказывает о себе! Впечатление складывается такое, что вся его жизнь сплошная череда самых невероятных приключений. -Это точно. Хочешь жить - умей вертеться!-согласился Илья. Вот один раз, начале 90-х, когда было тяжело с топливом, наши лодки отправляли в Охотское море рыбаков-браконьеров "гонять". А там всё в сетях. Однажды курю на мостике и вдруг вижу -- сейнер. Откуда взялся Тут никого не должно быть -- проходили испытания лодки после ремонта. Оказалось, наша лодка намотала сеть на винты и потащила сейнер за собой. Водоизмещение лодки -- 10--15 тысяч тонн, а у сейнера -- 500 тонн. Можно затянуть на глубину -- на лодке и не заметят. Еле сети успели обрубить. А сети у рыбаков были новые, японские. Они потом приходили разбираться. Но, наши ребята загнали в бухту такую же лодку, как наша, и сказали: " Пожалуйста, ищите свою сеть". Рыбаки поглядели -- винты чистые, вопросов нет. А мы потом неделю винты чистили -- сети ведь стальные. После второго тоста "За всплытие!" народ расслабился, и все наперебой начали посвящать Виталия в мелочи жизни: - Здесь поймёшь, что любовь к морю воспитывается невыносимыми условиями на берегу. - Подводники - особенные люди. Живём мы одной семьей, помогаем друг другу во всём, делимся продуктами, деньгами, так, что ты здесь ничему не удивляйся. - Весь 96 год прожили без денег.Килограмм гречи на семью делили на несколько дней. -Когда приходила гуманитарная помощь из Курска, машины с овощами, консервами -- вот это был праздник... -- Порой, не имея и куска хлеба, мы питались сверх дефицитными на Большой земле крабами, ловили рыбу, собирали грибы. Вот, Слава - начальник секретной службы атомохода, он у нас у нас добытчик - прекрасный охотник и рыболов. Когда начались постоянные многомесячные задержки с зарплатой, он в свои нечастые выходные берёт в руки ружье, удочку и таким образом кормит не только свою семью, но и нам перепадает. - А сколько обычно длится плавание - Максимально в подлодке можно находиться до 90 суток. За 91-е сутки надо платить уже другие деньги. Это с финансовой точки зрения. А с медицинской -- не более 89, потом начинают шарики за ролики заезжать. Один год у нас был такой насыщенный -- мы морячили в общей сложности 256 суток! Мужики расслабились, расстегнули воротнички. Сергей достал гитару и зазвучала знакомая всем с детства мелодия Высоцкого. Осторожно касаясь струн, он тихо запел: Корабли постоят и ложатся на курс, Но они возвращаются сквозь непогоду. Не пройдет и полгода, и я появлюсь, Чтобы снова уйти, Чтобы снова уйти на полгода. Не пройдет и полгода и я появлюсь, Чтобы снова уйти, Чтобы снова уйти на полгода... Потом зазвучали всеми любимые песни "Любэ". Оказалось, что он прекрасно играет и поёт, ребята ему дружно подпевали. Оказалось, что он прекрасно играет и поёт. Это напомнило Виталию о доме, о последнем вечере, и он загрустил. -- Тарантин, а ты чего - то приуныл, кажется. Ты на гитаре умеешь играть - спросил Илья и после ответного положительного кивка протянул ему инструмент. -- Я вам спою одну из моих любимых песен Боба Дилана, может, слышали, она известная: "Mama, take this badge off of me I can't use it anymore. It's gettin' dark, too dark for me to see I feel like I'm knockin' on heaven's door. Knock, knock, knockin' on heaven's door..." Запел он на английском. Кто понимал, кто - нет, только слово "мама" было понятно и близко каждому. Вернувшись в казарму, Виталий сразу лёг и укрылся с головой, чтобы поскорее уснуть. Как же ему не хватало сейчас его любимой, как хотелось сказать ей: - Эх, Юлька, Юленька, ты мечтаешь стать женой моряка, видела бы ты: как живут русские офицеры! И я мечтал и, похоже, что здесь все только и мечтают -- мечтают выжить! Глва6."Из писем домой1. Две зимы" Здравствуй, моя дорогая Юлечка! Как ты поживаешь Как учёба Даже не представляю: когда тебе пригодится твой диплом юриста, ведь здесь для жен нет работы -- магазин, садики детские и школы и там все должности давно заняты. Хорошо тем, у кого есть дети - одна радость и занятие. Хотя, однозначно сказать так нельзя: подрастающие мальчишки обречены на море, другого выбора то нет. В школе нет компьютера и учительница преподаёт информатику, рисуя клавиатуру и прочие фишки на доске. А девочки Сама понимаешь. У моего друга двое детей; хотел на лето отправить к бабушке в Крым, а денег нет даже на билеты в один конец. Местные дети шутят: " у нас здесь две зимы - одна белая, а другая зелёная", а ещё говорят, что зимой такие ветра сильные, что летают собаки! Проверим. Служба на АПРК интересна. Огромный подводный крейсер с мощной энергетической установкой, сложная аппаратура, сильное вооружение. Когда попал на подлодку, понял: экипаж подводной лодки -- одна семья. Впервые почувствовал это единение на построении экипажа. Люди вместе погружаются и опасность -- одна для всех. За борт уже не выпрыгнешь. Распорядок у нас такой -- работа 24 часа в сутки, правда, по сменам: четыре часа отстоял -- восемь отдыхаешь. Это если второстепенные должности, если командные -- на отдых меньше времени остается. Получается, что командир практически не спит вообще, с центрального поста не уходит никуда. Ответственность очень большая -- за лодку, за экипаж, за ядерное оружие на борту! Недавно меня назначили помощником командира, а сам командир1-й боевой смены впервые оставил меня одного: " Виталий Михайлович, я пойду, отсеки осмотрю -- пять минут, не больше". И ушел. У меня в голове пронеслось все, чему учили: что должен делать, какие распоряжения отдавать. Я запомнил свою первую вахту: напряжение такое сильное -- весь мокрый был. А командир почти час отсутствовал. Думаю, что он сделал это специально, чтобы я почувствовал лодку. Длинно писать не буду, лучше почаще. Передавай привет всем! Целую нежно! "Кунги" Здравствуй, моя родная Юляшка! Как вы там поживаете За меня не беспокойтесь, я ведь "спец. в борьбе за живучесть"! Постигаю кулинарные секреты. Когда нет хлеба - пеку лепёшки: вода + мука + по 1 ч.л. соли и соды. Овсянка, гречка, рис, лапша - в данное время для меня это роскошь. Со сном туговато - три часа в сутки, отдых в выходные и то, если командир группы не заступит на вахту, так как, всю ночь стою с ним дублёром. Спать ложимся в пять, спим до семи (подъём флага) и опять весь день на ногах. И, несмотря на это, очень хочется тебя обнять крепко, крепко и зацеловать сладко, сладко! В полутора часах езды от Североморска наша база, куда мы ежедневно добираемся на службу. Туда нас отвозят КУНГи - это такая хрень для перевозки людей на базе КАМАЗа. Он идет минут 20, все это время ты стоишь раком, придавленный такими же героями как сам, и радуешься, что повезло и ты не идешь пешком. Добираться от Ара-губы до Видяево, где живут семьи экипажей, надо на служебном транспорте, которого всегда не хватает на всех, который ломается и почти весь служит уже второй положенный срок. Пешком - это восемь километров по северным сопкам, вдоль двух озёр, под обрывами огромных гранитных скал. Обратно- с базы домой, вечером, удаётся уезжать примерно 2 раза в неделю - КУНГи просто не всегда приезжают. Поэтому, в Видяево я научился ходить пешком на большие расстояния: 11 километров удавалось проходить за 50 - 55 минут. Срезать - невозможно: дорога идет между сопками и водой. Закалка на выносливость, словно, придаёт мне ещё больше сил. Я же всё-таки твой мачо! Передавай привет всем! Обнимаю крепко. Глава 7. "Если хочешь жить в уюте..." Все моряки с нетерпением ждут выхода в море - на то есть и душевные и материальные причины. Наконец, этот день настал. Накануне пёс Бриг скулил, скулил- чувствовал, что лодка уходит, и ранним утром уже караулил экипаж, чтобы проводить и лизнуть в руку своих самых близких друзей. Бакланы сопровождали субмарину в её коротком плавании в надводном положении. Летали над морем низко, словно ожидали: когда буруны от лодки побеспокоят дремлющую рыбу, и можно будет удачно поохотиться. В первый же день похода, когда лодка начала погружаться на глубину 60 метров, Фокс лёг на пол и накрылся газетами. Лежал и ждал -- сейчас, мол, начнёт на уши давить. Шум воды сильный слышен: лодка погружается, а ведь это целый город. Бедняга весь потом покрылся. Тут подошёл к нему мичман и спросил: -Ты чего тут лежишь - Жду, когда погрузимся,- пробормотал Фокс. - А мы уже на глубине!- засмеялся мичман.- Пошли, сейчас самое главное будет. На центральном посту состоится торжественное посвящение в подводники. Этот ритуал проходит каждый, кто впервые в жизни опускается на субмарине под воду. Своеобразный пропуск, по которому начинающий подводник имеет право стать полноправным членом единого, сплоченного коллектива -- экипажа лодки. На каждом флоте есть свои нюансы этой традиции, но всегда неотъемлемой частью ритуала является питьё солёной воды из-за борта и целование кувалды, подвешенной к потолку. А дело это не простое, зато очень весёлое. Её подвешивают за ручку и раскачивают. Надо так изловчиться её поцеловать, чтобы не разбить губы. Своего рода проверка на сообразительность -- для того, чтобы не получить "по зубам" кувалду надо целовать на излете. Качка, когда море штормит, довольно сильная, вот и получается эдакий танец страуса. Изначально, все новички выстраиваются на ГКП - главном командном пункте, где после опустошения банки с морской водой каждый получает удостоверение подводника - документ, указывающий фамилию, день и час происходящего, и навечно закрепленная за ним подводная "прописка"- место и глубина. Где то присваивают имя звезды, а где то дают новое имя т. е. кличку, ёмкую, метко характеризующую личность человека. Желающим позднее делают татуировки, так как одни из самых древних морских суеверий связаны с ними. Моряки всегда пытались снискать расположение богов и благополучно вернуться домой. Удачу приносили изображение моря - символ надежды, черной кошки, клевера с четырьмя листками и подковы. Популярно изображение звезды между указательным и большим пальцами рук. Так, в американском ВМФ считается, что человек, на левой стопе которого изображены свинья и петушок, никогда не утонет. Впочем,за петушка наши бы морду набили. На "Курске" всё пошло по отработанному сценарию: построение, торжественная речь командира лодки. Вот боцман принёс открученный плафон с лампы -- объемом почти в литр, матросы- годки налили туда морскую воду, а она ледяная, солёная. Причём, новичков предупредили, что если хоть капля останется -- то, все повторяется снова. Под ободряющие крики " Давай, давай!" дружеские советы, и смех ребята прошли крещение с морем успешно и все получили памятный презент в виде воблы. А потом уже все разошлись по кубрикам. Виталий Тарантин хорошо помнил завет отца: " Если хочешь жить в уюте, то гуляй в чужой каюте!" поэтому они собрались у старичков на БЧ5. В каюте, похожей на купе поезда дальнего следования, с полочкой для книг, напоминающей о доме, на которой стоят рамочки с фотографиями родных, ждущих подводника на берегу. Мастером, выдумщиком по кличкам был всезнающий Ботаник-Ваня, тот самый, который выращивал зелень и клубнику на подоконнике. Димке Фокину он за рыжий цвет волос и лисью смекалку (норы с двумя выходами и тому подобное) придумал прозвище "Фокс", а Виталию Тарантину-"Тарантул".Для Виталия это было неожиданно и он спросил: - Скажи, Ботаник, а чем ты можешь объяснить факт прозвания меня пауком -Так это и моллюску понятно! Это не просто паук, тарантулов называют умелыми охотниками - они побеждают противников намного более крупных, - они убивают ночью. Они блестящие борцы за выживание. Долго могут оставаться без еды, без ущерба здоровью. Умеют приспособиться в трудных условиях, крупные особи живут в мышиных норах, так как там житьё то получше будет. Как ты только появился, нам всем комфортнее стало, словно легче дышать. Кто выбил пайковые за три месяца Кто выбил получение нового тёплого белья Кто каждый день ходил и добивался ремонта отопительного котла к зимнему сезону, чтобы наши семьи не замёрзли без нас Кое кто даже побаивается тебя и считает, что с Тарантиным лучше не связываться, а то можно и здоровье подорвать. Тарантин удивился, для него это было странно: ведь это же нормально, так и должно быть, люди просто привыкли и смирились, считая, что ничего нельзя изменить, а иногда надо набраться смелости и послать телеграмму с требованием выплаты зарплат людям на самый верх. - Моя бабушка учила: " С нахалами по нахалке"- засмеялся Виталий. Но, в то же время, ему была приятна такая оценка, и он согласно кивнул: -Ну, раз вы так считаете, то я не против. Наливай!- Выдохнул, крякнул и спросил: - А были у вас на лодке какие-нибудь прикольные случаи - Ё-моё! А как же!- оживился Илья Стравинский. -- Вот как сейчас помню: Сидит чукча, рыбку ловит. Всплывают звезднополосатые: эй чукча, где тут север - Там! - Срочное погружение! курс 360-00! Вскоре следом всплывают наши. Эй, чукча, американцы были, куда делись Чукча: курс 360-00! -Ты не умничай, пальцем покажи! Мужики заржали. -Не, а в жизни -- спросил Фокс. - Бывало и не раз! Ну, к примеру, когда перед погружением задраивают люки, и при этом кого-нибудь наверху забывают. Народ у нас с юмором, но порой, довольно жёсткий. Был у нас командир, капитан 1-го ранга Житников. Случилось это с ним, когда он был лейтенантом: перед погружением вышел на мостик по нужде (дело в том, что в ограждении рубки что-то вроде туалета устроено) да так и остался. Подняли перископ, лодка стала погружаться. Он начал по рубке лезть вверх, за перископ хвататься. Командир смотрит в перископ, и видит испуганную физиономии лейтенанта с вытаращенными безумными глазами! Прошло несколько часов, командир вызвал своего зама. -Вадим Дмитрич, пойдите и проверьте обстановку на БЧ5 А надо заметить, что экипаж недолюбливал Вадима Кожевникова за стукачество и за гнусный характерец, как у шакала из "Маугли". С гнильцой был человечек, поэтому и прозвище ему было дано: "Дермантин" Пронюхав обстановку, Кожевников доложил командиру: -Всё нормально. -Пьют -Пьют. -О чём говорят -Кто откуда призывался. -А точнее -Как всегда, слышал Стравинский рассказывал: "Молодой еврейский паренёк записывается в еврейскую же армию. Комиссия задает вопрос: - Представьте, вы в поле. Впереди вас араб. Ваши действия - Хватаю автомат и убиваю араба. - Правильно. Следующая ситуация: вы в поле, впереди вас араб, слева и справа тоже по арабу. Ваши действия - Хватаю автомат и убиваю всех. - Правильно. Такая ситуация: вы в поле, перед вами три араба, сзади тоже три араба, справа и слева опять же по три араба и, еще танк едет. Ваши действия - Хватаю автомат и убиваю арабов. Потом бросаю гранату и подрываю танк. - Правильно. А вот такая ситуация: вы в поле, впереди сотня арабов, справа, слева, сзади по сотне, три танка из-за холма показались и пяток вертолетов пикируют. Ваши действия - А можно вопрос - Можно. - Я один в еврейской армии" Командир покачал головой и улыбнулся. -- Хорошо Кожевников, идите. Вы свободны. Через некоторое время снова вызывает. - Вадим Дмитрич, разведайте обстановку. -Есть. Обстановка была уже непринуждённая все раскрепостились, шутили, смеялись, наперебой рассказывали анекдоты. Фокс, который легко вписался в коллектив, рассказывал о своих приключениях и успехах у девчонок. Новичок по фамилии Булкин ему несколько завидовал и решил завоевать авторитет тоже, рассказав какую-нибудь историю на сексуальную тему. Выждав паузу, он сказал:-Мужики, а я вам тоже сейчас случай расскажу, который у меня был недавно. Друг мой Колька, значить, попал в больницу, руку сломал, значить, и пошёл я его навестить. Ну, купил яблок там, бубликов, сигарет. А у соседа по палате нога по бедро в гипсе, и его жена пришла навестить, значить, такая вся из себя крутая. Ну, и вот значить, поболтали немного, и я пошёл. А отделение на пятом этаже было, вызвал я лифт и жду. Он подъезжает, я захожу и она за мной, значить. А одета она была в длинном пальто чёрном, так знаете, расстёгнуто, значить соблазнительно и видно: юбочка коротенькая и колготки. Я так возбудился, упёрся глазами в неё, и шагнул к ней поближе. Притянул и жду, значить, ну, думаю, сейчас дёргаться начнёт, а нет. Лифт подъезжал уже! Как только успел нажать "стоп" - Мой встал! Я поднял пальто ей, юбку задрал, а она в чулках! И такое дикое возбуждение- ужас! Повернул её спиной, значить и взади вставил. Два раза успел! -Два раза Ну, ты и врать!- оборвал Булкина, знающий толк в интимном деле Фокс. -Да не мешай ты!- стукнул его по плечу Ботаник. - Ну, и -Ну, и, значить, когда всё кончилось, тааак стрёмно было! Капец! А там кипешь, как лифт встал. А мы красные значить, и вот лифт поехал. Вышли, головы вниз и ни слова. Разошлись и даже ни единого слова! Прикиньте! - Во, жизнь!- произнёс Ботаник, поглаживая ещё ни разу не бритый подбородок. Казалось, что от услышанного у него аж, слюнки потекли. В этот момент зашёл Дермантин и спросил: -Ну, чего молодцы Как жизнь -Да, вот бывают же истории, хочешь верь, хочешь не верь, -усмехнулся Ботаник. -За что пьёте -За дам! -За дам - святое дело!- поддержал Дермантин, выпил шильца(спирта), закусил консервами, поулыбался и удалился на доклад командиру. -Ну, что Пьют- спросил командир. - Пьют. - О чём говорят -О бабах. Подхожу к каюте - оттуда такой смех раздаётся. Такие истории заливают! -Хорошо. Через пару часов ещё наведайтесь и доложите. Через два часа Дермантин снова появился у своего командира. -Ну, что Всё ещё пьют! -Пьют,- тихо заметил зам. -А о чём говорят -О службе... -Так, пора идти разбираться,- сказал командир и вышёл с твёрдым намерением наведения порядка. У ребят на столе стояло две одинаковые пластиковые зелёные бутылки - в одной спирт, а другой -- вода. Они уже были в хорошем подпитии, хохот не смолкал, звонче всех заливался Булкин. Командир зашёл в каюту, посмотрел на бутылки и спросил: - Всё пьёте Что -Воду,- в один голос ответило сразу несколько человек. Командир взял ближнюю бутылку, плеснул в стакан, понюхал, не поверил своему носу и сделал глоток.- И вправду вода!- Но, подозревая подвох своих подчинённых, грозно рявкнул: - Однако, что за бардак вы здесь устроили Фамилия - спросил он, уставившись на красную морду Булкина. -Булкин, товарищ командир. - Так вот, Булкин. Едрён Батон! Взять обрез, Машку за ляжку и отпидо...- заметив на себе немигающий взгляд Дермантина, он запнулся - гм, гм,- и закончил фразу, более интеллигентно, как ему показалось: -Отпомидорить палубу, что бы блестела, как котовы яйца!- развернулся и вышел. Булкин, которому тут же была утверждена кличка "Едрён Батон", стоял, стараясь понять смысл услышанного: -А при чём тут обрез- спросил он, подняв плечи. -Да обрез-это ведро обрезанное! -- ответил Ботаник. -А Машка Мужики дружно загоготали и перевёли это так: - Поговорка такая: "Козу на возу, мишку за шишку, телегу с разбегу, а Машку за ляжку!" Машка-это швабра, а за ляжку это двумя руками за палку и вот так, вот так, тщательнее,- Ботаник встал и,загибаясь от смеха, начал показывать как надо тереть пол. Глава8."Бриг" Осень в Заполярье понемногу вступила в свои права. Природа успела сменить свой зелёный наряд на золотистые оттенки. Животные начали готовиться к зимовке, да и люди. Виталий и Димка очень хотели посмотреть футбол, и пошли к Логиновым, у которых уже собрались вся их компания. В перерыве горячо обсуждали игру, спорили. Стравинский предложил вариант "идеальной футбольной команды": Нападение - полностью состоит из евреев, преследование которых категорически запрещено. Средняя линия - негр, китаец и араб, они сделают игру более пестрой. Защита - гомосексуалисты, которые обеспечивают интенсивное давление сзади. В воротах необходимо поставить 50-летнюю старую деву, которая такой продолжительный срок идеально защищает свои ворота. К счастью матч закончился победой "Зенита" и у всех было радостное настроение. После чая Слава предложил: - Мужики, грибной сезон завершается, но погода ещё стоит хорошая, поэтому предлагаю на выходные отправиться на добычу провианта. Я знаю места, которые в период осеннего перелёта становятся кормовыми базами отдыха утиных, гусиных стай, покидающих гнездовья в Заполярье. Трофеи наши могут оказаться весьма разнообразными. Особый интерес у любителей рыбной ловли без сомнения вызывает семга,- улыбнулся он.- А ещё там встречается кумжа, голец арктический, нельма, горбуша, хариус, сиг. Так, что приготовьте на утро рыболовные снасти. Пара ружей у нас есть. У кого ничего нет, тот будет собирать грибы и ягоды. С машиной я договорюсь. Сбор в 5 утра. -Ребята, корзинки и вёдра возьмите в коридоре,- сказала Света. -Ну, ладно, орлы, готовьтесь, а я пойду решу орг. вопросы,- сказал Слава. - А лопату Червей накопать -- спросил Дима. -Да там же, в углу. Стоило только зашуршать коробками, как Бриг, охраняющий общественное достояние, тут же навострил уши. -Бриг, пошли, покажешь - где самых жирных червей можно нарыть,- позвал его Димка. Пёс был умнейший породистый настоящий сибирский хаски! Хозяин его уехал в отпуск и не вернулся- погиб. Бриг чувствовал беду и выл целую неделю, с тех пор он всегда встречал и провожал лодку, он был очень верным другом и всё ждал своего хозяина на причале. Больше никому так и не прижился, предпочитая свободу. Бриг был членом экипажа подводной лодки и очень гордился этим. В одном из соседних дворов нашёл подружку - свою Бригантину. Он не снюхался ни с одной стаей бродячих собак и поэтому, частенько пересекая чужую территорию, попадал в переделки. Собаки считали его высокомерным, и как люди, завидовали ему и задирались. Бриг обожал когда его брали на охоту, и прекрасно понимал: когда начинают собирать походные вещи, то это значит, что его возьмут с собой на просторы, где можно понюхать пороха и поесть потроха. Перепрыгивая через несколько ступенек, он вылетел во двор, потом вернулся, оббежал вокруг Димки, посмотрел ему в глаза и мотнул головой в сторону, указывая нужное направление. Принюхиваясь, обследовал двор, остановился возле помойки и начал рыть лапами землю. -Молодец!- Димка потрепал его по шее.- Всё соображаешь, хороший пёс, хороший. Завтра мы с тобой погуляем, поохотимся, а сейчас пошли спать. Глава9. "Письма домой. Осень. Охота в Заполярье." "Здравствуйте, мои родные папа, мама и бабуля! Недавно я вспомнил: как мама, когда я пошёл в первый класс, пела мне песню: "С чего начинается Родина С картинки в твоём букваре..." Понятно, что не с той, где "мама мыла раму", прежде всего, представлялся наш город, а теперь я повидал самые северные рубежи нашей Родины, те самые, которые мы охраняем. Как же богата и щедра наша природа! А люди -- бедные. Плачут. И понимаешь: что, что то не так, не правильно. Может по-хозяйски, не с бандитскими мозгами, а с добрым сердцем как то организовать здесь промыслы, или развить туризм. Места здесь такие красивейшие, и многие люди платили бы большие деньги за рыбалку и охоту в этих местах. По свежим ощущениям я хочу рассказать вам: как Слава Дружинин организовал нам поход. ... Утренние сумерки. Слава с туго набитым рюкзаком уже поджидал нас во дворе у машины, у его ног вертелся наш любимец-Бриг. Мы собираемся, закидываем вёдра, корзины, рюкзаки, устраиваемся в кунге и отправляемся. Все скамьи для безопасности пассажиров убраны. - Расстилайте коврики и ложитесь по ходу движения - дал последние инструкции наш водитель-Саша, грохнул дверью кунга, включил "ночник" и мы тронулись в путь. Сначала велись веселые разговоры, потом они сменились всеобщей дремотой, а потом все дружно стали сползать вместе с вещами. Первые толчки, а потом понеслось верх, вниз, потом нас всех разом отрывает от пола, причем неоднократно, и перемешивает со снаряжением. Рассвет встретили в пути. Через несколько часов дорогу перед машиной перелетел глухарь. Саша сказал, что их здесь полно. Остановились, организовали стоянку, обсудили маршрут и план действий. Я же с детства любил стрелять в тире, поэтому упросил Сергея дать мне ружьё хоть на пару часов, уж больно хотелось попробовать себя в этом деле. Утром было морозно, солнечно и тихо. Мы пошли по полю, поросшему карликовыми берёзками. Бриг бежал впереди, распушив свой белый хвост. Не прошли мы и пятнадцати минут, как он поднимает первого глухаря, я не успел среагировать и тот исчезает за ближайшим кустарником. Второй срывается через десяток шагов, и преследуемый Бригом, тянет над кочками - в лесок, но не дотягивает. Метров с сорока я его "срезаю". Первый выстрел и первый глухарь! Пёс с громким лаем большими прыжками рванул в кусты и вернулся довольный, держа в зубах краснобрового красавца. - Ну, Тарантул, поздравляем с первым удачным выстрелом!- поздравил меня Илья и ребята стали разглядывать лесного петуха. Заморосил мелкий дождь. - Эх, не повезло с погодой - расстроился я вслух, на что Слава обнадёживающе заметил: - Здесь смена дождя на солнце и ветра на штиль происходит по нескольку раз на дню. Вот увидишь: как здесь классно. Как в песне: "У погоды нет плохой погоды". Не унывай! Идём. Далеко впереди вижу стелющийся черный дым. Приглядевшись, понимаю, что это огромный косяк птиц, который несётся на нас. Сажусь за низенький куст можжевельника, прижимаюсь к земле. Косяк растянулся цепочкой во всю береговую полосу. Гогот сотен птиц. Сергей прицелился. Дуплет. И двое с глухим звуком бьются о землю. Часть косяка сваливает в сторону моря. Я стреляю по одному гусю, увидел, что крепко зацепил его, вторым выстрелом решил добить. Он сразу отделился, потянул над морем, превратившись в едва заметную точку и, наконец, рухнул в воду. Пришлось долго ждать, когда волна выбросит его на берег. Бриг взволнованно метался по берегу, лаял, не выдержал и полез за ним в воду. Счастливый! Отряхнулся, и как с гуся вода. Два дуплета -- три гуся! Ребята ушли вперёд и мы с Серёгой, собрав дичь, поспешили за ними. Дождь прошёл,солнце приступило к своей работе: освещать, согревать, поднимать настроение. Идём по тропинке вдоль ручья с темноватой водой и многочисленными каменистыми перекатами. Он то петляет, то выбегает на раздолье, то разливается нешироким маленьким плесом, журча и всплескиваясь, прыгает между бурыми камнями. Брусничные пригорки похожи на новогодние ёлки, украшенные яркими шариками. Ногу не знаешь куда поставить, чтобы не раздавить спелые упругие, такие манящие ягоды. Они умоляют: "Съешь меня...и меня... и меня". Я такого обилия никогда не видел. Рву их и запихиваю в рот горстями. Перешли небольшое болотце, и увидели обширную плантацию черники. Сергей не стал тормозить, а я вспомнил, как она полезна для бабушкиных глаз, поддался искушению и начал собирать. Ребятам посчастливилось обнаружить великолепную полянку красных грибов, даже в это время вызывающих уважение за их скрипучую твердость крепких ножек. Я же, увидев два полных ведра подосиновиков, собранных за такое короткое время, сгорал от белой зависти. Слава, заметив это, шепнул мне: -Видишь те сосенки на песчаном холме Там в вереске такие боровики тебя ждут! Только во что же ты их собирать то будешь -Ну, не вытряхивать же теперь ягоды! Если на то пойдёт, я свитер сниму, горловину завяжу рукавами и получится мешок, - на ходу сообразил я, догоняя Славку. Поначалу попадались высокие белые грибы со шляпками, похожими на крышки кастрюль. Из бравых крепышей они от дождей, а может от грусти и пролитых слёз - из-за того, что они никому не нужны, превратились в пропитанные влагой губки. Глядя на них, вспомнил бабушкины слова о том, что счастье-это быть нужным! А в противном случае человека ждёт такая же участь, подумал я. Зато, поднявшись повыше, мы напали на такое место, хоть картину пиши! " Один, второй, вон ещё, ещё!"- ошалевши от восторга, орал я. Мам, помнишь: когда мы в Васкелово ходили за боровиками на полигон, до начала стрельбищ Ты тогда меня учила, что белые любят расти кругами. Мам, тут не кругами, а сплошняком! Собирал красавцев крепеньких и балдел от радости. Свитер мой быстро заполнялся, а я понимал: " всё не унести!" Да ещё этот гусь на боку болтается. И представил я, как на Рождество, он такой румяный, с хрустящей корочкой, набитый яблоками "Антоновкой" жариться в нашей большой, старой, зелёной латке. Эх! А Бриг, ощутив полную свободу, носился по всему полю, наслаждаясь запахами трав, животных, пернатых, петлял по заячьим следам, принюхивался к мышиным норкам и вновь устремлялся к невиданным целям. "А почему бы не перенести на него эту почётную работу - тащить гуся"- подумал я, доставая кусок хлеба из кармана. Призываю его, делюсь половинкой(которую он сшамкал одним мигом) и вверяю уже порядком поднадоевшую мне добычу. Славик свистит, как условились, предлагая возвращаться на базу. Ребята подтягиваются и мы, тяжело нагруженные, со счастливыми физиономиями шагаем к лагерю, чтобы не таскать их трофеи с собой весь день. Впереди нашего маленького отряда, победоносно задрав нос и не выпуская гусиную шею, шествует Бриг. Садимся у машины, чтобы попить горячего чайку из термосов, немного передохнуть, похвастаться и рассортировать грибы: один к одному, по росточку, как гвардейцев. Когда Ботаник поставил на середину свою корзинку, прикрытую кустиками брусники и черники, мы ожидали чего-либо необыкновенного но, то, что мы увидели, превзошло все наши ожидания. Мухоморы! Полная корзина одних мухоморов! -Ботаник, ты что дурмана обнюхался- воскликнул Слава. -Нет, он книжек про Медичи начитался,- предположил Илья. -Ваня, ты чего совсем придурок А может, у тебя приступ случился - типа дальтонизма или искажения реальности- засмеялся Фокс. - Эх, темнота! Это ценнейший материал для санчасти! Я нашему доку -Алексею обещал привезти. Лекарств то не хватает, а мухоморы... -А мухоморы это сильнейший яд!- перебил его Илья. -- Может ты секретный шпион, и у тебя спец.задание уничтожить российских моряков- угрожающе прошипел он. -Сами вы придурки! Между прочим, свойства мухоморов были открыты исследователями географической экспедиции в 18 веке на Камчатке. Тамошние жители-ительмены употребляли их вместо вина! В результате чего наблюдался одурманивающий эффект, приводящий к бешенству. А некоторые соплеменники, по какой то причине не имевшие доступа к мухоморам, пили мочу от одурманенных грибами соседей и испытывали ещё больший одурманивающий эффект, нежели первые,- спокойным учёным тоном вещал Ботаник. -Ё,моё! Моча одурманенных соседей! Это круто! --загоготал Илья. Видели бы вы, что тут началось! -Соседи специально в вёдра "для бедных" за углом отливали! -Не, в бочки! Нервное хихиканье переросло в гомерический хохот, представляя себе картинку вышеописанную, мужики, держась за животы, валялись впокатуху. Глядя на них, Ваньке и самому стало смешно, но он продолжал: Мой дед шляпки этих грибов набивал в бутылки и заливал спиртом, по прошествии двух недель, лекарство от кожных заболеваний было готово. Время от времени размешивал, потом сливать его, немного разбавляя дважды прокипяченной водой, и пользоваться, например, вместо крема после бритья или при любых других кожных неприятностях, например -- фурункулах. Это наше общее семейное лекарство, проверенное временем. А бабка моя -- цыганка в банку со шляпками опускала пачку новых швейных иголок, без упаковки конечно же, (уточнял он для особо одарённых) и заливала тройным одеколоном. Через месяц иголки растворяются, и получается прекрасное натирание от ревматизма. А от радикулита и заливать ничем не надо, поставил банку в тёмное место, сок дадут, вот тебе и средство. -- Ну, это понятно, а во внутрь то кто-нибудь пробовал- спросил Слава. -- А как же! Настойка она и от ангины и от рака желудка...только принимать надо по одной капле в чайной ложке воды. -- Слушай, Ваня, а чего ты в моряки пошёл- поинтересовался я.- Из тебя бы такой Авиценна вышел, в Кремле бы работал, а то пропадаешь тут в Видяево. -- Не, зачем мне Кремль, там других хватает, а я здесь нужнее, я о море с детства мечтал. Так у нас появился просветитель по медицине. Расслабляться времени не было. Подхватили снасти, вёдра и Слава повёл нас к бухте рыбачить. А Саша остался за дежурного - разводить костёр и готовить. Рыбалка. В тихих заводях, заросших камышом, есть смысл поискать окуня. Поднимаемся и быстро доходим до места. Забрасываем удочки - три проводки и хватка. Окуни идут от 300 -700 гр. Нарядные бойцы! Батя, ты бы видел! Щуки пока "отмалчиваются". Ближе к середине дня жор окуней ослабел, но подключились щуки. Ну, и клёв пошёл - что ни заброс, то хватка. Время тратится только на насадку червей, которых Димка предусмотрительно накопал накануне. Мы с Димой решили сменить место - перешли на каменистый берег. Вода такая прозрачная, что видно как поверхность скал поросла мягкими кораллами, актиниями и губками. В щелях и между камнями ползают морские звезды, крабы и креветки. Видеть - видишь, а как достать! Ботаник мне поведал, что в этих местах водиться редчайшая живность с экзотическим названием "голова горгоны". Что это такое не понял и ничего подобного мы не видели. Зато наловили всякой рыбы, в названиях я не разбираюсь, опознал только камбалу. Вдруг, слышим: ребята кричат и машут нам руками. С камня на камень спешим к ним.Оказалось - там клюёт сёмга. Я закинул удочку с живцом, поплавок задёргался и его резко потянуло в сторону. Тащу и чувствую, что там оказывает сопротивление большая рыбища. Понимаю, что одному с ней не справиться и зову ребят. Парни были так возбуждены, что не замечали изрезанных леской рук в борьбе с рыбиной. Взяли семгу под 15 кг.! Славка раскраснелся и говорит: - А я прошлый раз поймал щуку-- вот как моя рука! - Брось заливать! Таких волосатых щук не бывает!- засмеялся Илья. В суете Ботаник не заметили и банку с червями уронил в воду. Расстроился. А Илья ему тут же анекдот на тему: -Кончилиcь у мужика чеpви. Что делать Hашёл щепку и на ней напиcал: "Кpаcный чеpвяк". Только забpоcил удочку-- тут же поклевка. Мужик напpягаетcя, тащит... Cмотpит, а это бpевно. А на нем надпиcь: "Офигенный лещ". Все впокатуху! Стравинский это ходячий анекдот! Начали рыбу взвешивать, Илья всё это фотографировал для истории, и только потом её потрошили и пересыпали солью. Требуху бросали в воду, а пернатые это заметили, и вокруг нас налетело много птиц. Бакланы и чайки громко кричали, созывая сородичей. Слава показал на одних и сказал, что это "гавки". -Они что гавкают, как собаки - пошутил я. -Нет, они самые драгоценные -- самый, что ни есть - гагачий пух! Солнце спряталось за макушки сосен. Трудились мы, не разгибая спины, почти 5 часов! Честно говоря, почти наркотическое воздействие оказывает на человека рыбалка. Забываешь о времени, усталости, еде -- обо всем на свете. Снова заморосил дождь. Руки оттягивают вёдра, мы еле тащимся на базу.Пора отдохнуть и подсчитать улов. Издалека увидели, как там, на полянке, ярко пылает костер. Саша приготовил в котле кулинарное чудо, -- грибную солянку с картошкой! Как же пригодилась сметанка, которую положила в рюкзак Сергею заботливая жена! Зажурчал спирт в кружки... Выпили за удачу. Ребята нацепили десяток рыбин на леску, как бусы и повесили мне на шею со словами: " Тарантин, присваиваем тебе звание " Почётный рыболов Заполярья"! Мы хвастаемся, Илья щёлкает фотоаппаратом, создавая сюжеты на тему картины "На привале". Будет потом, что вспомнить. Весело звякают кружки. Трещат ветки в костре, ребята рассказывают охотничьи байки... Все ржут, Стравинский не умолкает: - Новый русский находится на рыбалке. Золотое ведро, золотая удочка, пальцы веером. Клюет. Вытягивает- БА!- Рыбка золотая! Нехотя кидает ее в ведро. Через время слышит шум. Поворачивается, а рыбка спрашивает:"А как насчет желания" На что новый русский лениво отвечает:" Ну ладно, загадывай". Сыро, но тепло. И очень здорово! Бриг наелся и довольный блаженно растянулся у меня за спиной - приятная грелка.На ужин, у нас была уха из семги и аппетитные ломтики сырого филе в соусе, приготовленном по особенному рецепту Светланы, с добавлением брусники. И снова ребята меня похвалили за то, что я больше всех ягод набрал.Я счастлив, как мальчишка! Сашапоказал мне розово-сиреневый камень, который нашёл, пока собирал хворост. Я сказал, что слышал, от местных, что на Терском берегу есть месторождение аметистов, во всяком случае, очень похож на камень, что в нашем обручальном кольце. Вечером, когда стояла звенящая тишина, начало подмораживать. Крепчающий морозец окантовал белым кружевомлистья, и они при последних заходящих лучах стали напоминать резной хрусталь. -Родина, нам надо возвращаться, чтобы надёжно охранять твои берега. Спокойной вам ночи,- сказал я, глядя на совершенно чудесного, натурально зелёного цвета звёздное небо! Глава 10 "Домашний смотр трофеев" Вернулись из поездки уже поздно, пока разгружали добычу, наступила глубокая ночь. Для всего населения Заполярья было одно понятие "полярная ночь и полярный день", а для семьи Стравинских ночь наступала, когда отец уходил в море, а день - когда он был дома. Его жена Рита, и дети: Миша с Машенькой с нетерпением ждали его возвращения. Они никак не хотели спать, поэтому достали карандаши и сели рисовать осень, представляя себе: что же папа привезёт. Звонкий лай Брига и грохот тяжёлых сапог на лестнице означал, что он вернулся. Не дожидаясь звонка, они выскочили из-за стола и с радостными криками "Папа! Папа приехал!" в пижамах высыпали навстречу. Илья подхватил прыгнувшую и повисшую на шее дочурку, крепко обнял сына. -- Давайте, помогайте ка отцу, тащите добычу! - Ой, папа, как от тебя костром вкусно пахнет!- целуя и обнюхивая отца, воскликнула дочка. Виталий, поднимавшийся следом, помог дотащить им ведро и корзину. - Маргарита, я тут столько ягод набрал, ты поможешь их заготовить -Много -Одному не съесть, нужна команда!-крикнул он, спускаясь вниз по ступенькам. -Тогда завтра купи сахарного песка, примерно на1кг ягод -1кг надо, и приходи, А то у нас совсем нет, - тихо добавила Рита, закрывая за ним дверь. Квартира сразу наполнилась чудесными запахами моря и осеннего леса, рыбы и грибов. Ребят распирало от любопытства; и если Маша полезла разглядывать грибочки, выискивая красивенькие яркие листики, то Миша сразу пошёл оценивать рыбные трофеи. -Ну, ничего себе какая рыбища!- воскликнул он, вытаскивая самую крупную.- Папа ты молодец! А вы на что ловили -Димка с Бригом таких чудных червей накопали! -Почему чудных - Ну, ты сам подумай: Бриг кругами бегает, ему не сидится, а Димка сидит с важным видом знатока, закинул удочку, ждёт. Видит: поплавок cтал подpагивать. "Рано подcекать, пуcть заглотит,"-- думает он. Поплавок cтал еще cильнее колебатьcя. "Рано, пуcть навеpняка заглотит,"--советует ему Бриг. Попловок cкpылcя под воду, удочка-- дугой. Димка азаpтно подcекает и тащит удочку на cебя. Чеpвяк из воды вылетает и оpет: "Мужик, ты что, обалдел Меня чуть pыбы не cъели!!!" Мишка залился весёлым смехом, а Маришка забралась к отцу на колени и. поглаживая ладошкой по щетинистой щеке, спросила: - Папочка, а тебя комары там не закусали - Нет, ну, что ты! Нам дядя Слава знаешь, как посоветовал избавиться от комаров во время рыбалки -Как - Хорошенько натритесь вином и затем посыпьте себя мелким песком. Комары сядут, напьются вина и начнут бросать камни друг в друга. Дети стали так громко хохотать, что Рите пришлось их долго просить угомониться. - Хватит уже, все нормальные люди давно спят, а вы тут балаган устроили! - Ладно. Всем по каютам! -- скомандовал отец. - Папа, папулечка, а сказочку - законючила дочка. -Ну, самую малюсенькую, договорились -Андерсена дочитаем Вот - "Лён" называется, смотри какая маленькая,- залезая под одеяло, попросила Маришка. Отец сел на пол возле кроватки, включил маленькую лампочку и начал читать..... -" Скрип, скрип, скрипипец, вот и сказочке конец", - закончил он, уже зевая. -Пап, а ты меня любишь - спросила дочка. - Люблю, конечно. -Пап, а ты меня когда-нибудь с собой возьмёшь- спросил сын, борясь со сном. -Обязательно, мы с тобой вдвоём поедем. Только вдвоём - ты и я. Хочешь -А когда -Скоро. Как победишь в шахматном турнире, так и поедем. Обещаю. Рита ещё около часа хлопотала на кухне, а когда зашла в комнату, все уже спали. На их лицах приютилось счастье, они словно, улыбались во сне. И даже уставший глава семейства, имел блаженный вид; посапывая на диване, широко раскинув руки. Жена не стала его беспокоить и примостилась рядышком с дочкой. Бриг в эту ночь остался у них и, растянувшись на коврике в прихожей, подёргивал лапами. Ему снились заячьи тропы, мышиные норки, страшные клешни крабов и два больших, летящих прямо на него, гуся. -А где гусь - забеспокоился он, вздрогнул всем телом, потянул носом и вспомнил: -На балконе. У Стравинских как всегда всё в порядке. Можно спать спокойно. Глава 11."Ох,уж эти фамилии". С утра пораньше Виталий отправился в магазин за сахаром, а потом к друзьям, чтобы помогать Рите на кухне: чистить грибы и вообще. Они с Ильёй подружились как - то сразу с первого вечера. Толи чувство юмора их сблизило, то ли тесное соседство, то ли ещё что то. -Утро доброе, ты завтракал- приветливо спросила Рита, когда Виталий вошёл. -Да, спасибо, я чай уже пил. - А с дерунами бушь - Как тут откажешься! Конечно, буду. Рита налила крепкого горячего чая, подвинула большую эмалированную миску с ноздреватыми, пышными дерунами и две маленькие плошки: смачно пахнувшие шкварки с чесноком и сметана. Виталий с огромным удовольствием уплёл штуки четыре, облизнулся, как кот, и заурчал. Если кто это пробовал, тот знает, что слюнки сразу потекут, едва взглянешь! -Кушай ещё, а потом начнём разбирать всё, что вы привезли. -Давай Димке оставим -Точно, я тогда их укутаю в одеяло до его прихода. - Сперва, займёмся грибами. Миша, принеси свой ножик перочинный и садись рядом,- попросил отец. Маша, а ты будешь ягодки перебирать из корзинки в тазик, чисто без листьев и мусора. Ладушки Мальчик устроился напротив Виталия и спросил: - А вы из Петербурга приехали -Да. -А мы один раз туда на каникулы ездили и в цирк ходили. Там так здорово было!- начал он с восхищением рассказывать: - Там и акробаты, и фокусник, и дрессировщик с тиграми, и клоуны смешные были. А во втором отделении гонщик на мотоцикле по стенкам ездил! Я, когда вырасту, тоже научусь на мотоцикле гонять, и буду показывать такой аттракцион! На что мудрая мама заметила: - Мишенька, еврей на мотоцикле - это уже аттракцион, зачем еще по стенкам ездить Виталий многозначительно посмотрел на Стравинского и спросил: -Илья, ты еврей -А что Что - то случилось- засмеялся тот в ответ. -Да, просто: еврей-моряк! -Еврей-дворник - это смешно, а моряки редко, но бывают. А ты разве, не из наших будешь -Что похож -Чтоб "да", так "нет",как говорят у нас в Одессе. Вообще то были далёкие итальянские предки. - А почему Виталием назвали, знаешь- спросила Рита. - Потому, что когда я должен был родиться, мой отец был в Италии. Ему там очень понравилось и в память о тех краях он, и попросил маму назвать меня В Италием! -Отец у тебя с большим чувством юмора. Молодец! - А у тебя фамилия такая известная, какое то отношение имеешь к музыке -Ох, уж эти фамилии! Ну, если тебе интересно, то могу рассказать. Дедушку моего близкие люди звали Изя, а по паспортуон был: Израиль Ильич Найшулер. Ты можешь себе представить, что это значило в тридцатые годы А бабушка- Грета Карловна Айжбаль! -Что то немецко-польское, да -Взрыв пакет ходячий! -Дедушка был известным доктором, а когда Сталин начал "дело врачей", то он попал под одну гребёнку с другими. Бабушке предлагали от него отказаться, сменить фамилию хотя бы. Потому, что как раз из-за фамилии он то и пострадал. Некто возмутился: "Как это могут в советской больнице работать какие то "шулеры"! Деда посадили, а бабушку с двумя маленькими детьми - Боре было, как Мишке, восемь, а Розочке два годика, отправили в товарнике в Сибирь, на лесоповал. Розочка в дороге заболела и умерла. После смерти Сталина, когда вернулись, отец сам предложил сменить фамилию. Долго думали, хотели какую-нибудь звонкую, красивую, чтобы счастье принесла потомкам. Ведь, как корабль назовёшь, так он и поплывёт, думали они и решили, может их сын музыкантом станет и дали фамилию Стравинский. - И что Твой папа стал музыкантом Фамилия новая принесла то, на что надеялись - Боже ж мой! О чём ты говоришь! Была бы Морковкин или Брюквин и жили бы себе спокойно. Но, разве они знали, что будет пункт "Б", который перекроет евреям пути на верх, к высшему образованию. В ремесленное училище - пожалста! Они переехали в Одессу, там папа выучился на ювелира и женился на польской еврейке или еврейской польке- Асе Адамовне Вержбицкой. За папой тоже приходили. Был случай, когда мама была на последнем месяце. Друзья как узнали, что отца забрали, пришли к нам и сидели-ждали когда придут за мамой, чтобы этого не допустить. Вещи она собрала, стали играть в преферанс и дождались. Дядя Родя сошёл за еврея, хотя, русский был - Родион, он выступал больше и громче всех, и тогда человек в реглане сказал, указывая пальцем на него: " Или ты, или она". Он ушёл вместо мамы и больше его никто не видел. "Или, или", и в результте такого выбора получился - Или я!- развёл руками Илья. И из всей этой многонациональной компании получились у меня дети русские Машенька и Мишка-медведь. - Миша, а ты кем хочешь стать- спросил Виталий. -Как папа - моряком, Родину защищать!- не задумываясь, ответил мальчик. Подошла Рита, потрепала его по голове и сказала: -Посмотрим на твои способности, когда вырастешь, может, в тебе деловые таланты откроются. - А по этому поводу анекдот: " В одну разоряющуюся фирму приходит проситься на работу молодой еврейчик, окладов не просит, готов работать за минимальный процент. Фирме терять нечего. Берут. Через неделю выручка фирмы увеличивается в десятки раз... ГенДир лично приезжает посмотреть как работает новый сотрудник и видит такую картину: - Вот вам нужный крючек... А у вас есть леска (говорит сотрудник клиенту) - Нет. - Тогда, возьмите эту потолще, а вы любите с удочкой или спиннингом. - Удочкой. - Тогда вот эта лучше всего, но удочкой лучше с лодки, у вас есть лодка - Нет. - Тогда, возьмите вот эту двухместную резиновую. - Хорошо. - Ба, а в чём вы это все повезете, вам нужен хороший прицеп, он универсален, вам вот этот подойдет - Подойдет. - А к какой машине вы будете цеплять - Мерседес 600 - Ну разве это машина для рыбалки, вам нужен джип, чтоб по бездорожью, и на скорости... у нас есть Ландкрузер... берете - Беру. - С вас 62 000$ пожалуйста в кассу. Подходит начальник и говорит: - Вот молодец, с крючка начал и так рыбака раскрутил! Грибы были перечищены, и разложены по тазикам: кого солить, кого мариновать - А как там наш гусёк поживает Может, превратился в царевну лебедь и улетел Маша побежала к балкону, встала на цыпочки и закричала: -Тут он, наш белокрылый никуда не улетел. Рита принесла большую птицу на кухню и, с трудом попробовав выдернуть перо, спросила: -А как его ощипывать то Они не выдёргиваются! - Знаешь, а попробуй его кипятком облить. Я помню, как моя бабушка кур ошпаривала, и перья легко ощипывались,- предложил Виталий. - Маша, иди маме помогать, тебе новая подушка будет. Миша, а ты сбегай за Фоксом, скажи, чтобы они с дядей Сашей приходили к нам на ужин, да яблок купи. Будем гуся с яблоками запекать! - обнимая жену, и нежно целуя её в шею, скомандовал Стравинский. Глава 12. "За Авентус!". Через пару часов пришла Света Логинова, за ней подтянулся "Главспирт"- Серёга с празднично побрякивающим пакетом. - Ай, да какой славный гусь получился!- воскликнула Светлана, когда Рита вытащила противень из духовки.- А чем ты его начинила - К мясу добавила мелко нарезанный шпиг, чтобы гусь не был слишком сухим, и грибы с луком. Тут главная фишка клюквенный соус! В бульон из вынутых костей, добавила лук и морковь. Ягоды протёрла с мёдом, залила бульоном, проварила, добавила соль, и сливочное масло. - О! Супер! А я давай помогу тебе яблоки начинить брусничкой, на 15 минуток поставим обратно, пока все соберутся. Так это на горячее, я правильно понимаю А холодную закуску ты ещё не начинала Что будем делать - Щуку фаршированную грибами! -По- еврейски,- вставил Илья. - А это как- спросила Света. -У евреев национальное блюдо - фаршированная рыба, у украинцев - фаршированный перец, а у русских - фаршированный целлофан,- засмеялся Илья. - А это как - А это сосиски. - У нас будет настоящая фаршированная рыба по-еврейски. Эти тонкости я узнала от моей тетки - коренной одесситки, которая готовила рыбу на многие еврейские свадьбы. Во-первых, все кости удаляются и шкура снимается целиком - это классический вариант, этим займётся Илья, у него есть опыт. Во-вторых, обжаренный лук с грибами - это мы уже сделали. Так, Светик, ты давай булку замочи в тёплом молочке, потом мы прокрутим всё это вместе с рыбой. В-третьих, добавляем яйцо, чтобы взбитый фарш был более воздушным, фаршируем шкурку, зашиваем и варим. Раздался длинный звонок и на пороге появились Фокс и Саша- мастер по скоростной чистке картошки. Они тут же включились в дело. Ближе к вечеру пришли и Слава с женой. Людмила поставила на стол, принесённый салат "Оливье". -Эй, стрикулисты! Помогайте раскладывать приборы и салфетки, чтобы чувствовалась атмосфера праздника!- крикнул Илья детям. Сегодня у нас будет настоящий Авентус! -А что это такое- спросил любознательный сынишка. -От татаро-монгол у нас сохранилось слово "Сабантуй"- что значит праздник, в древнем Риме говорили "Aаventus"-- сбор, на который народ собирался здесь, чтобы отметить большой праздник Мне кажется, что Авентус звучит более торжественно. Стоял такой обалденный соблазнительный запах, что больше ждать было невмоготу, и Серёга предложил: -Мужики, пока наши девочки украшают блюда, давайте дёрнем по рюмашке. За них, наших родных и любимых! За настоящих офицерских жён! -За "Авентус"! Глава 1 3"Из писем домой. Зима." " Здравствуй, моя Юлюшка! Как дела Как здоровье У нас уже наступила зима! Здесь на холмах растёт лишь мелкий кустарник, деревьям и тем холодно! "Летучих" собак пока не видел, зато, оказывается, бывают на свете " Летающие лисицы"! Правда, не у нас, а на Бирме, это я в библиотеке, в журнале выискал. Такие огромные летучие мыши с размахом крыльев в метр, с когтями мощными и мордочки черненькие, гладкие как у маленьких пинчеров. На Заречной освободилась комната и я с моим соседом по койкам -- Димкой решил переехать. Представляешь: на кухне стена покрылась льдом! Я на свалке нашёл старую электропечку, повозился, и удалось её воскресить. Первое время греет, а потом выбивает пробки, словно, космос проверяет нас на живучесть. Некоторые считают, что лучше уйти в море, чем жить на такой земле. У моих друзей в квартире делали ремонт: старые батареи отрезали, а новых не привезли! Представляешь! Две недели люди спали, не раздеваясь, накрываясь матрацами, которые были кем то выброшены на первом этаже. Потом привезли тоже, конечно, старые, но чугунные, и хотя бы без трещин, а подключить не подключили - некогда было, а потом просто забыли. Здесь и такое возможно. Так, знаешь, что я придумал Сделал отверстие, чтобы можно было бы кипятильник туда опускать. Даже прикольно: мозг всё время напряжённо работает: "Чтобы ещё изобрести". Недавно видели северное сияние! Играют, извиваясь, радужные всполохи и звёзды мерцают над головой. Жуткая красотища! И только снег хрустит под холодными уставными ботинками. Мои -- новые, а ребятам не выдают уже второй год! Самим купить не получается -- денежное пособие опять задерживают. Будем выбивать. Горячо целую! Здравствуй, Юля! Как вы там поживаете У нас экипаж второй раз выходит в море. Лейтенантов на глубоководное погружение не взяли, потому что не хватало мест в спасательной всплывающей камере. На берегу остаются семьи без единой копейки. Всё обещают, но как только лодка уходит - с облегчением вздыхают. Нет экипажа - нет проблем. Мы материмся, сжимаем кулаки и зубы и уходим в море. Интересно: насколько способна душа вытерпеть всё это и остаться не зверем с единственным инстинктом выжить и прокормиться, а человеком с совестью, способным думать, переживать, любить и ненавидеть Как же надоели вся эта борьба благородства с животноводством! Целую тебя, моя родная и очень скучаю! Привет всем! "Белое безмолвие" Здравствуй, Юлечка!Уже прошло три недели, как мы покинули базу - затерянную среди бесконечных сопок Кольского полуострова. Субмарина на глубине нескольких десятков метров. Над нами сплошной лед, толщина которого, судя по приборам, не меньше трех-четырех метров. Под нами - бездна. Километры воды. Первая часть задачи, поставленной перед экипажем, выполнена на "отлично". Теперь нам остается самая "малость" - выйти на радиосвязь с Главным штабом ВМФ. Для этого во льдах надо найти полынью и всплыть. Сделать это не так-то просто. Толстый слой векового льда сильнее любой субмарины. Корпусом лодка пробить его не сможет - получит повреждения. Ракетами, которыми напичкан наш атомоход, тоже нельзя. Взрывная волна раздавит субмарину, как яичную скорлупу. И никакой SOS не спасет. Из морских глубин его никто не услышит. Наши поиски осложнены выходом из строя дотоле исправно работавшей телеустановки. Прошло еще без малого пять часов... И вот на экране эхоледомера вырисовываются очертания свободного ото льда пространства. - Стоп! Малый назад! По местам стоять, к всплытию! Постепенно, не торопясь, наша субмарина начинает подниматься. Проходит еще некоторое время, и по черной палубе поползли осколки льда, с шумом падая в прозрачную голубую воду. Над бело-синим полем вырастает стальной гигант. Как бы ни был отфильтрован воздух на корабле, его не сравнить с тем, который ворвался через открытый рубочный люк - пьянящий, настоянный на морозе. Природа, гениальный скульптор, вылепила здесь из снега и льда замысловатые фигурки неизвестных зверьков, деревья, маленькие домики. Это бесконечное поле сливается на горизонте с таким же бесконечным и чистым небом.Белый цвет имеет такое разнообразие оттенков, каждый из которых причудлив, ярок и неповторим. Сотни созвучий, образующих единую волшебную мелодию, заставляют людей, впервые увидевших эту красоту, влюбиться в нее на всю жизнь. Поднялись, Лячин взглянул в перископ и ахнул:"Красота то какая! Кто хочет посмотреть на солнце" Все повскакивали с мест, а он подставил свою огромную ладонь под секло поймал солнечного зайчика и смётся: "Нате, любуйтесь!" Служба на лодке учит ценить жизнь. В прочном корпусе приходится жить неделями, порой месяцами. Оптимистов на лодке гораздо больше, и лица веселые встречаются гораздо чаще, чем мрачные и тоскливые. Особенно... в сауне, где мы любим посидеть после вахты. Небольшой бассейн наполняется чистейшей забортной водой. И подводники таким образом купаются в Северном Ледовитом океане, снимают накапливающуюся день ото дня психологическую усталость. Узнать целебные свойства сауны довелось и мне. Перед выходом в море была сильная вьюга. При t-40 ветер иголками впивается в лицо. Сугробы намело огромные и чтобы расчистить проход к дверям дома, я начал прорывать "траншею". Махал лопатой с таким усердием, что жарко стало. Тут Димка - Фокс с вахты вернулся и, несмотря на усталость, решил мне помочь, чтобы я перекурил хотя бы. Я расстегнул ватник, чтобы немножко остыть, да простыл. Начал серьёзно кашлять, и наш доктор настоятельно мне посоветовал бросить курить. А после нескольких посещений сауны кашель у меня совсем прошёл. Так, что не волнуйтесь за меня. Полный порядок. Привет всем! Жарко целую! Очень по тебе соскучился! Надеюсь, что Новый год встретим вместе!

"Ангел мой светлый, какая печаль Тебя принесла в нашу дальнюю даль Присядь, отдохни. Может, свечи зажжем Где крылья твои опалило огнем! Тебе не под силу взлететь высоко... Прошу, расскажи -- до утра далеко". "На вашей планете,-- мне Ангел сказал,-- Божественный свет я напрасно искал... Здесь души обуглены адским огнем -- Их алчность сжигает и ночью, и днем. Нечистое пламя я тщетно гасил -- Увы -- только крылья себе опалил". "Могу облегчить я страданья твои" "Не вылечит душу, кто родом с Земли... Ты мне не поможешь -- я грешен теперь. Спасибо за кров, отвори свою дверь. Прости, если чем-то обидел тебя -- Не в небе отныне обитель моя". И Ангел исчез, может быть, навсегда. Заплакал ребенок. Погасла звезда. Скатилась слеза. А как память о нем -- Лишь несколько перьев, червленых огнем... Иль где-то, незримый, он все же со мной, Мой Ангел-хранитель, мой ангел земной

Казахстану повезло. После роспуска "Великого и Могучего" Советского Союза на его территории оказалось огромное количество месторождений полезных ископаемых. И самое главное -- разведанных месторождений. Наряду с углем, железом, полиметаллами, Среднеазиатская республика, на территории которой может свободно уместиться Англия, Франция, Германия, причем сразу несколько раз подряд, стала обладателем крупнейших в мире месторождений нефти. А спрос на черное золото на мировом рынке постоянно увеличивался, как и его цена. Что обещало приток в экономику страны свободно конвертируемой валюты. И соответственно крепкую национальную валюту -- тенге. Здесь Казахстан оказался в более выигрышном положении по сравнению с другими бывшими Советскими республиками, и мог сравниться по этим показателям пожалуй только с Россией. Казахстану не повезло. Судьба отвела ему место в самой середине Евразии, со всеми вытекающими последствиями. До ближайшего моря (Каспийское можно не считать, оно внутреннее) была не одна тысяча километров. И огромные месторождения нефти оказались пустым звуком. Черное золото оно есть. А вот доставить его до покупателя нельзя. Правда, его пытались транспортировать по железной дороге. Что оказалось достаточно дорогим удовольствием. Такой метод доставки резко повышал себестоимость, уменьшая норму прибыли до самых минимальных размеров. Кроме того, количество экспортируемой нефти было сильно ограничено количеством нефтеналивных вагонов и пропускной способностью железных дорог. Нужен был нефтепровод, на сегодняшний день самое эффективное транспортное средство для доставки сырой нефти. Но он обязательно должен был пройти по территории соседних государств. Которые, так или иначе, граничат с Казахстаном. Как ни странно, самым простым решением была бы постройка нефтепровода через Иран. Правда эту страну отделяет от Казахстана Каспийское море. Но здесь схема была уже отработана, а перевозка нефти морским транспортом считается одной из самых дешевых в мире. И если нефтепровод пролег бы через Иран, это обеспечило бы выход Казахстанской нефти прямо в Персидский залив, с его оживленными транспортными потоками. Кроме того, у Ирана на морском побережье уже имелась для этого готовая инфраструктура -- порты, терминалы, и все им сопутствующее. И Казахстан начал было сотрудничать с потомками древних персов. Появилась даже программа по обмену нефти. То есть в каспийские порты Ирана стали поставляться танкерами жидкие углеводороды, а тот в свою очередь стал отгружать собственную нефть уже из терминалов в Персидском заливе. Но до трубопровода дело так и не дошло. Потому как осуществлению данного предприятия помешали два Но. Первое -- это то, что Иран сам обладал огромными запасами этих самых жидких углеводородов. И появление нового игрока на нефтяном рынке, причем игрока с большими амбициями, которые исчислялись многими десятками, (а на перспективу и сотнями) миллионов тонн, было совсем не на руку Ирану, да и остальным государствам Персидского залива. Благосостояние которых зависело в первую очередь от той же самой нефти. Второе Но было еще серьезнее первого. Основными потребителями нефти, как и инвесторами в разработке казахстанских нефтяных месторождений, были США. А они почему то совсем не дружили с Ираном, и даже совсем наоборот. При этом всячески мешая Иранцам торговать собственной нефтью. А даже сама идея, что Иран будет контролировать нефтепровод, по которому пойдет нефть, разрабатываемую и добываемую американскими компаниями, вызвала резкое неприятие. Со всеми вытекающими последствиями. О проекте потихоньку забыли. Параллельно разрабатывался еще ряд проектов, которые зачастую трудно были выполнимыми, или практически нереальными. Например, через Узбекистан -- Афганистан -- Пакистан с выходом к океану. Но! В Афганистане бушевала гражданская война, и строить и эксплуатировать трубопровод никто бы попросту не стал. Не говоря уже о его очень высокой цене, при которой срок окупаемости приближался к сроку естественного износа. Аналогичный проект -- через Китай, тоже был отвергнут из-за его высокой стоимости, так как длина трубопровода составляла несколько тысяч километров. Причем местами пришлось бы прокладывать трубопровод в труднодоступной горной местности. Хотя полную безопасность проекта Китай, как Великая держава гарантировал. Наконец последний проект предложили сами Американцы. Это так называемый трубопровод "Баку -- Джейхан". Его путь должен был лежать через Азербайджан -- Грузию -- Турцию. С выходом к Средиземному морю. Все три страны, через которые должна пройти магистраль бурно приветствовали эту идею. Надеясь получить хорошие дивиденды за транзит через свою территорию. Стоимость проекта исчислялась более чем в восемь миллиардов долларов. Но снова было Но! Опять часть трассы проходила по труднодоступной горной местности. Делать туннели для нефтепровода было дорого. А давление на перепадах высот могло превысить предел прочности используемых нефтяных труб. Кроме того, часть трассы в Турции проходила по местам компактного проживания курдских повстанцев. С которыми последняя ничего не может поделать уже не один десяток лет. В общем, этот проект, хотя и был выдвинут США, особого энтузиазма у инвесторов, в том числе и американских, не вызвал. Хотя его время от времени до сих пор продолжают обсуждать. Но проект этот скорее политический, чем экономический. И, наконец, после долгих лет переговоров удалось договориться с Россией о постройке нефтепровода, названного КТК. Да нет, Россия и раньше позволяла транзит казахстанской нефти по железной дороге. И через собственную систему трубопроводов. Но эти объемы были незначительны. Россия, как и Иран, была конкурентом Казахстана на рынке жидких углеводородов, и речи о прокачке нескольких десятков миллионов тонн в год быть не могло. Но со временем у северного соседа пришло понимание, что так или иначе казахстанская нефть пробьется на внешний рынок. С Россией или без. А процесс все - таки лучше контролировать. При этом ничего не делая, получать солидную прибыль, зачастую сопоставимую с прибылью, получаемую непосредственно от самой добычи нефти. Итак, был учрежден консорциум. Его учредителями стали: Россия 24% акций, Казахстан 19%, Султанат Оман -- 7%, и ряд компаний инвесторов, которые непосредственно добывали казахстанскую нефть и были заинтересованы в ее транспортировке. Общая длина трубопровода составляла 1580 км. Из них -- 537 км казахстанский участок, и 1043 км -- российский. Маршрут был проложен через астраханскую область и Калмыкию с выходом к порту города Новороссийска. Первоначальная стоимость проекта составляла более двух миллиардов долларов. Но по мере строительства началась корректировка. В сторону удорожания. Сначала в дело вмешались российские экологи. Обязав покупать для магистрали только трубы волжского трубного завода. Которые были покрыты с обеих сторон эпоксидной защитой и тройным слоем сверхпрочной изоляции, которая гарантировала полную безопасность от коррозии и разливов нефти. Пока строительство шло по пустынным районам Казахстана, а также астраханской области и Калмыкии было все гладко. Местные обитатели -- в основном верблюды, против трубопровода не протестовали. Но как только трасса приблизилась к черноморскому побережью, начались не совсем понятные вещи. По крайней мере для учредителей консорциума. В Новороссийске пятнадцать сознательных граждан подали на КТК в суд. Который взял, да и вынес приговор о закрытии этого самого Консорциума. Ни больше и ни меньше. Хотя почти вся магистраль была практически уже построена. Не менее героические жители поселка Глебовка перегородили своими телами единственную дорогу, остановив движение большегрузных автомобилей, пытающихся подвести стройматериалы на строительную площадку. Аналогичные действия начались и в поселке Южная Озереевка, к которому непосредственно примыкал нефтяной терминал. Ну и конечно невесть откуда взялись Гринписовцы и экологи, с бурными протестами против строительства трубопровода, который погубит всю природу на многие сотни километров в округе. Российская сторона при этом сохраняла стоическое молчание, иногда ссылаясь на законные права своих граждан на митинги и протесты. Наконец, остальные учредители поняли в чем дело, и предложили отступное. Местным властям. И на ужесточение экологических норм. Например, выносной морской причал, с загрузкой танкеров нефтью в пяти километрах от берега, обошелся в триста тридцать миллионов долларов. А вся стоимость проекта поднялась до четырех миллиардов. После чего решение суда о закрытии строительства аннулировали, а протестующие граждане, Гринписовцы и экологи куда то исчезли. До открытия трубопровода оставалось совсем мало времени. За это время случились еще несколько мелких скандалов, которые в общем то никак не повлияли на общий ход событий. Первый скандал развернулся вокруг назначения руководства консорциума. Казахстан и нефтедобывающие фирмы настаивали на назначении собственного управленческого аппарата. Так как мол акций у них больше. На что Россия дипломатично пообещала перекрыть трубу. В конце концов все согласились на бесспорном праве России на управление трубопроводом. А также на признании за Россией права объявить трубопровод своей естественной монополией. И разрешением самостоятельно назначать тарифы на прокачку нефти. Второй скандал случился, когда Россия стала подавать в магистраль свою нефть, которая качеством была ниже, чем прикаспийская, и разбавлять ее. В итоге выигрывая в цене. В результате чего была достигнута договоренность об организации банка качества нефти. Впрочем, судя по всему она не действует. Ну и третий скандал грянул, когда стал вопрос о том, за чей счет будут наполнять систему нефтью. А это более миллиона тонн. Платить почему-то не хотел никто. Стороны долго совещались, и в конце концов было принято соломоново решение.... И наконец ранним утром 13 октября 2001 года в тестовом режиме было загружено нефтью первое судно. А официальное открытие трубопровода состоялось в конце ноября 2001 года. На нем присутствовало большое количество VIP персон. Понимались тосты и говорились речи. С тех пор прошло боле двух лет. Сейчас КТК, по утверждению его руководства имеет прибыль около трехсот миллионов долларов в год. За этот же период по разным данным прокачивается до двадцати семи миллионов тонн сырой нефти. Полная же проектная мощность трубопровода -- 67-68 миллионов тонн в год. Сметная стоимость (с учетом выплаты банковских процентов за кредиты) около четырех миллиардов долларов. Оставшийся расчетный срок окупаемости около пяти лет. Но он напрямую зависит о количества прокачанной нефти. И чем скорее КТК выйдет на полную проектную мощность, тем меньше будет срок окупаемости. Так что ближайшие дивиденды от проекта его акционеры смогут получить не ранее, чем через пять лет. Хотя получение прибыли как ни странно выгодно только для России. Для Казахстана же и остальных фирм -- разработчиков нефти было бы выгоднее, если бы Консорциум работал с нулевой рентабельностью. Ибо чем выше рентабельность КТК, тем выше тарифы на прокачку нефти. И соответственно ниже прибыль нефтедобытчиков. Казахстан же с пуском КТК получил такую желанную -- нет, не окно, форточку в море. И кажется, умело ею пользуется. Хотя появилась новая проблема. Турция грозит закрыть для нефтеналивных судов проливы. Мотивируя это экологической безопасностью.... Так что все идет как всегда по кругу.... 2. 12. 2003 г.

Брожение I. Мысли -- тучи, речи -- жгучи, Тело -- крепость и темница. Взоры из телес колючи, Чувства -- пытка -- колесница. *** Ходят-бродят мысли всюду Без привета и ответа; Трудно быть понятным люду, Без реального сюжета. II. Тело пело, зрело тело От хождений -- заблуждений: Прело, грело и смердело От мытарств, забав и гниений. *** От цветенья до кончины Плоть пройдет все переходы; Девы или же мужчины От судьбы, стечений моды. III. Чувства -- ключ, призывы - нотки. От влечений-приключений: Пылки, скучны или кротки С плоти, мыслей и стечений... *** Все в броженье, постиженье -- Бесконечное слеженье: Удаленье и сближенье Или вечное движенье.....

Первая История, Альфа. Высоко-высоко, над земной поверхностью, в глубине пустоты и холода летает по собственной орбите небольшая сфера. Незаметная для всех хитрых человеческих устройств, она была невидимой и для редкого космонавта показалась бы простым мусором от старых ступеней ракет. Но за тонкой гранью сферы, внутри, не царствовал вакуум, могло показаться, что это место обитаемо: на четверть сектора направленное в сторону Земли окно, перед ним удобное и мягкое кресло, позади стол и шкаф с желтыми корешками книг. По левую сторону от наблюдающего небольшой камин, в нем дрова горят уже целую вечность и приносят игру теней в этот небольшой шар. За Землёй с нескончаемым интересом наблюдали два глаза, от них ничего не скроется, ни в глубоких безднах морского дна, ни обширных архивах человеческих зданий. И сцена это не меняется уже долгие часы. Далеко внизу, люди живут, рождаются, умирают, обманывают и совершают небольшие подвиги, не догадываясь о существовании этого наблюдателя, да и откуда им знать Альфа прекрасно знает, как скрываться и как нужно тихо или эффектно появляться, только зачем это, когда можно просто наблюдать. Следить за мыслями миллиардов, со смехом наблюдать за поисками ответа в тяжелых моральных и этических вопросах, как же это ничтожно, но забавно. Жизнь их коротка, смысла не имеет, и вопреки всему существуют. Люди. Человеки. Разные по цвету, росту, весу, плотности и объему, национальности, вероисповеданию, приверженностью к политическим режимам, и вкусовым привязанностям. Гуманоидное существо, принявшее еще несколько веков назад облик живущих внизу "потомков обезьян" (как они долго и упорно заблуждаются в этом), неожиданно приказом мысли развернуло сферу вправо, по направлению к светящейся Луны. Предчувствие не обмануло, к нему летит гость, старый друг. Сквозь пустоту летел сгусток фиолетового света. Он тщательно огибал весь парящий по орбите мусор, который изредка встречался на его пути. Свет приблизился и по сфере четко прозвучало три быстрых удара. - Хоть бы позвонил, а так, придется импровизировать, - расставшись с мягкими объятиями кресла, Альфа развернулся к центру своего жилища. Когда приходят гости, нужно сделать больше места. Небольшая манипуляция с пространством. Уже подзабыл... Раздался звонкий щелчок, внутренний объем сферы вырос в четыре раза, появилась новая мебель. Два кресла и журнальный столик возникли перед камином. Возникли дополнительные лампы, скрытые в стенах и освещающие комнату мягким желтым светом. Также на столе появилась миска с печеньем и две кружки для напитков. - Войдите, - жестом гостеприимного хозяина, пригласил наблюдатель внутрь. Сквозь грань сферы просочился фиолетовое сияние, оно застыло перед высокой фигурой и начало изменяться. Скелет, затем мышцы, нежная светлая кожа, затем одежда из темно-зеленого одеяния. Мгновение и существо, с длинными ушами и напоминающее человека стояло внутри шара. - На орбите Третьей Планеты, приветствовать рад тебя я. Хоть встреча и не ожидалась ранее, - Альфа протянул руку в знак приветствия, на что получил недоумевающий взгляд. - Зачем ты делаешь это Зачем мне твоя рука -- изумрудные глаза гостя за секунду изучили конечность, но так и не поняла значения знака. - А, забываю что в твоём мире всё еще чертово средневековье. Тогда оцени значение: я показываю положительные намерения относительно тебя, в моей руке нет оружия и я не представляю угрозы. Круто - Круто А в другой руке кинжал или подготовлено какое-то заклинание. Возможно, сейчас ты насмехаешься надо мной, зная о скрытой ловушке, не так ли - Ты слишком долго сидел в той фэнтезийной дыре, мой друг! Омега, давно не виделись! -- хозяин схватил в охапку эльфа и сжал до хруста костей. -- Я тут всё подготовил для хорошей беседы. - Беседы Зачем нужна такая архаика при наличии телепатии и эмпатии -- недоуменно осмотрев кресло, гость устроился с комфортом. -- Это чистейшая трата времени. - Ты куда-то спешишь Или не нравиться иллюзия сокрытия мыслей от посторонних - Время- способ пространства не застыть в одном мгновение на вечность. Принимаю прихоть хозяина. - Какой желаешь напиток Чай, кофе, прохладительные или горячительные -- с заботой засуетился Альфа. - Кофе В этой зоне разрешены легкие наркотики Когда это случилось Да, кстати, я наконец-то могу изменить свой облик. Какая нынче в моде одежда - По-порядку. Одежда, изучай и внимай, - после щелчка на столе появилась высокая стопка свежих журналов о моде. Просто проведя рукой перед ней, Омега ознакомился со всем содержанием на бумаге. -- Что за... ты не шутишь Это- современная мода Когда я был здесь последний раз - Когда закончил свою биологическую жизнь наш общий друг Леонардо да Винчи. Почти 500 земных лет. За этот промежуток был сделан занимательный скачок в технологиях и обществе, при общей неизменности самих людей. - Но одежда... это какие-то тряпки. Где же практичность с удобностью и эстетичной красотой - Выбирай одежду среди путешественников, беспроигрышный вариант на протяжение столетий. Ничего лишнего, каждый грамм ценится на вес золота. Просто и со вкусом. - А ты не изменился, ничуть за это время. Поглощаешь архаичные источники информации с той же скоростью -- одежда начала изменяться, вместо легких кожаных туфель на ногах возникли серые кроссовки, вместо плаща длиннополая куртка и легкая майка, только брюки немного сменили цвет под общий стиль. Через несколько мгновений Омега был схож с обычным жителем Земли, немного укоротились кончики ушей и кожа стала более смуглой. - Предпочту чай, - из появившегося на столе чайника повалил пар. Рядом материализовался и кофейник. По воздуху разнесся легкий запах темного напитка. - Кофе без кофеина, странное изобретение людей, но тем не менее его нельзя считать наркотиком. Вкус правда, несколько иной от оригинального, - разлив напитки по чашкам, хозяин разместился в кресле. - С твоих слов, люди не эволюционируют У одной расы целая планета, но тем не менее, стоят на месте. У меня же гномы, два вида эльфов, гоблины, орки, наги, разные кланы людей, магия и алхимия, разнообразие просто распирает тот мир, но неизменность держится почти 20 тысяч земных лет. За это время дети только начинают учиться манипулировать с энергией и материей, - отпив напиток только ради удовольствия, поведал Омега. - В технологиях они совершили небольшой скачок, кое-как накопили знания за это время и подготовить материальную базу для "Промышленной революции", сам прогресс идет с таким скрипом, что его слышно прямо здесь. Медленно, очень медленно, особенно для существ, чей жизненный срок ограничен. - Но тогда зачем летать в этой сфере, стилизированный под кабинет Возвращайся на родину и всматривайся в более интересный мир. - Есть одна вещь, которая не даёт мне покинуть их... воображение... они придумали очень много, и записали на бумагу столько различных произведений. Философия, что есть они, психология, почему они так поступают. Фантастика, что бы они могли придумать и воплотить, фэнтези, что могли бы найти в других мирах и многое другое. Страхи, надежды, ужасы, желания, всё это можно запихнуть вот в такой объем, с помощью букв, слов и предложений, - в руках Альфы оказался один из томов с жёлтым корешком. Его он передал своему другу. Тот прочитал его просто взяв в руки. Гость тихо рассмеялся. -- Ты делаешь не так. Учись. Раскрыв тяжёлую книгу на первой страницы и материализовав для себя очки для чтения, хозяин сферы приступил к этому медленно, кропотливому занятию. - Архаично, даже для тебя, - криво усмехнулся Омега и встав, подошел к обзорному сектору стены.- Но, тем не менее, перспективен Как на твой взгляд, что с ними будет - Вижу два варианта, тотальное уничтожение или... путь к нашей ступени. Дело в том, что замедлилась естественная эволюция. Детей рождается много, выживают много, но общее качество здоровья заметно упало. В генотипе всё больше мусора, всё больше отклонений. Пытаются манипулировать с разными технологиями на клеточном уровне, чтобы вывести из своего вида сверхчеловека. Пока неудачно, таких фриков Вселенная еще не видела. - Сверхсущество Этим больны все молодые расы. Темные маги экспериментируют над созданием гибрида из разнообразных видов. Или же стать похожим на "бога". Тяжёлая тема. - Эволюция к этом и ведет, стоит только и самому оказывать усилия, но проще написать вот такую тему, куда можно заключить свои мечты, надежды и мысли, - тряся в воздухе скрепленные вместе бумагу, возвращая на полку то. -- Но, вот подумаем, что если, немного отсрочить возможную гибель неразвитой цивилизации - Хм- гость развернулся от стекла и посмотрел на сидящего в кресле. - Они считают, что пока не получили доказательство о существовании иных рас, то считают себя единственными разумными и продолжают бессмысленно барахтаться в это песочнице. - Мы выходили на связь с представителями их вида, - контр- аргументировал Омега. -- Правда... - Правда это было максимум два десятка действительно необычных особей за весь период разумной жизни. И они пытались загадками обойти нашу просьбу о неразглашение, но слишком хитро замаскировали тайну. Давай на пару месяцев создадим перекресток между нашими мирами. Если окажутся достаточно умны, то вновь ускориться эволюция, если нет, то хорошенько посмеёмся над нелепостью ситуации. - Хмммм, - глубокомысленно произнес гость. Погрузившись в размышление на десяток секунд. -- Хуже уже быть не может, а учитывая причину моего появления здесь, то, повеселимся! - Кстати, что заставило тебя появиться столь неожиданно в этом секторе Вселенной - А, очередной герой собрал отряд, чтобы убить Древнего Дракона. Старого знакомого, в итоге я получил нож в спину, когда пытался пристрелить паладина, замахнувшегося на него. Что же, в итоге все равно остались тлеть угольки от адского пламенного дыхания. - Нож в спину Из-за сокровищ И ты называешь меня архаичным -- усмехнулся Альфа. -- Технологии против магии и веры. Предвкушаю интересное зрелище. - Не получим ли по своим энергетическим шарам за подобное вмешательство в дела младших рас - Зная, что души перерождаются в новых телах, пусть не обязательно в том же мире, и контролируя процесс схватки, нет. Не получим. К тому же наш стаж наблюдателя позволяет манипулировать с временем. Отмотаем на несколько лет назад и вселимся в свои тела. - Хорошо, - Омега развернулся в сторону поверхности Земли и осмотрел эту безграничную игровую площадку. -- Подумать только, для них мы подобны богам, но всего лишь повезло с эволюцией раньше и больше. - Пока я не видел их Бога, но что-то тут есть, - вторая высокая фигура показалась у окна. - Ты веришь в бога Удивлен. - Слишком часто перечитывал их "бестселлер". Библия. Морали можно извлечь океан, но всё равно всё делают по своему. Или же, просто "очеловечился". - Бррр. Человек, - поморщился гость. -- Лучше бы они действительно были потомками обезьян, меньше тайн. Так с чего ты предлагаешь начать наше небольшое развлечение - С этого места. За мной. Две фигуры растворились и за долю секунды были уже на Земле. *** - Эту страну называют Швейцарией, и жили здесь воистину ясновидящие. Попробуй догадаться, что стало причинной такой успеха -- со скрытой улыбкой поинтересовался Альфа у друга. - Швейцария Хм. Наличие редкого ресурса, который необходим для существования всего мира - Абстрактно близко, но ответ не принимается, еще версии - У них такой ядерный боезапас, что может развалить мир в некий Ад - Они мирные. - Что же тогда -- решив укоротить ожидание, спросил Омега. - Они назвали себя нейтральными от всех бед, понастроили кучу банков и готовят хороших специалистов. - Похоже на паразитизм, а - Есть немного, делают товар из товара, деньги из денег, вот именно поэтому я хочу тряхнуть это место как следует и мне нужна твоя помощь. Смотри под землю. Права ладонь гостя коснулась черной поверхности, сознание растеклось подобно капле. Всё что было когда помещено под землю, стало теперь ясным. Клады, человеческие тела... а об этом наверное упоминал наблюдатель над Землёй. Гигантский ускоритель частиц в форме круге, наверное оно внушает создателям трепет, но для них это мелкая игрушка. Ведь есть более простые способы управления материей, нежели разгон частиц до суб-световых скоростей. - БАК- большой адронный коллайдер, станет ключевой точкой в этом мире, - Альфа крутил головой, наблюдая что происходит в радиусе ста километров. Хоть пока и не существует технологии обнаружении разумной энергии, но люди случайно создали пару артефактов для этих целей. - Эта подземная безделушка для чего-то годиться, кроме как тратить энергию Удивлен. - Мы используем суеверие людей против них. Создадим портал! - Портал С моим миром Оу, это кажется немного опасным, подобную затею не проводили лет так... три штуки - Это будет феноменально, войны, смерть, гибель, романтические истории между видами и редкие моменты мужества с обоих сторон. Всё это заснять, а потом выпустить на Youtube! Эпично! - Согласен, но нужна точка и с моей стороны, - на секунду гость задумался, поднеся руку к подбородку. -- Хотя. Гильдия Магов что-то затеяла... Предлагаю тебе прогуляться к моему месту обитания. - Лететь через вакуум Не, не хочу. Не люблю я эту Вселенскую пустоту. Создавай портал. - Как изволишь, - в воздухе возникла старая деревянная дверь. Открыв её за стилизованную под дракона ручку, Омега пригласил друга войти. За ними проход развеялся под случайным дуновеньем ветра. *** - Фэнтези, мир магии, проклятое Средневековье. Не могли даже придумать нормальный нужник. Зачем все эти чудеса, когда не могут добиться нормального удобства для проживания Пристанище наблюдателя этого мира было более приземленным, нежели летающая сфера на орбите Земли. Высокие башни, частокол каменной стены из холодного серого гранита. Всё как в легендах и сказках, высокая скала и подвесной мост. Чтобы убавить мрачность этой картины, яркое светило местное солнце, а небо украшали розовые перистые облака. Край наполняло щебетание разных певчий птиц. - Здесь скучно, не виден прогресс, эволюция... Всё застыло в вечном тысячелетии хаоса и разбоя. - Но эльфийки и принцессы, друг мой! Хоть нашему виду и не надо размножать таким путём, эстетическая, натуральная красота всё равно привлекает и завораживает... - в образе рыцаря прекрасного, доброго паладина, Омега сидел во главе стола в длинном тронном зале. Теперь гостем являлся его друг, не решивший изменить свой облик и одетый в стиле 30-х годов 20-го века гангстер- Альфа. - Это болото. По мне- болото, - печально сказал технофил, наблюдая пейзаж за оконном. Красиво, природа не сильно загажена тяжёлой индустрией. Такая опасная чистота. - Лет так пятьсот назад Земля начала развиваться по пути технологий, какие-то пять сотен лет! - Конечно, можно учитывать только если факт, не зная, что и до этой эры были великие цивилизации, вышедшие в космос и наладившие с нами контакт. - Но конец был очевиден, они попытались воевать с нами, случайно "потеряв" своего наблюдателя и требуя более сговорчивого на эту должность. Как же называлась эта цивилизация... А, Атлантида. И кто её погубил -- хозяин роскошного замка. -- Убийца богов. Хотя, был выбор, они его сделали. Ошиблись. - Возможно и это общество падет в собственных ошибках, еще не до конца ясно. Но возможно превентивная встряска хорошо отрезвит мозги лидерам и обычному народу. А про Убийцу богов лучше не распространяться. Мне не нравиться это прозвище. - Ладно, тогда выбираемся в столицу королевства, в славный город Дрантир. - Ну и название... на чем отправимся Другой портал Заклинание Где твой придворный маг Или как тут с транспортом Грифон -- Альфа обернулся к своему проводнику в этом мире. А ответом стала легкая насмешка. - Придворный маг есть только у короля, а нам позволено использовать лошадей, и только лошадей. - Лошади! Этот скот Они ездят на лошадях! Я согласен на велосипед, но лошадь! - Мир магии и фантазии отличен от мира технологий и науки, придется чем-то жертвовать. - Хорошо, я поеду на этом животном, только объясни, чем этот мир может компенсировать такие неудобства в путешествиях Если честно. - Эльфийки - Туше, - опустив голову в знак проигрыша, гость присел по правую руку. Видимо, Омега поместил себя не так далеко от местного короля, достаточно, чтобы греться в лучах удач и славы, но в то же время не попасть под горячую руку в случае провала. Дубовые стулья были жесткими и не совсем удобными. Не хватало обивки. - Так, какую нынче ты занимаешь должность Оруженосец Рыцарь Паладин Много веков прошло, ничего не изменилось, даже представители рас. - Я есть четырнадцатый паладин его Сиятельства короля Дрантира и окрестных земель Яра Великого. Имя моё Омний Блистательный. Хотя думаю этому образу пора на покой, слишком скучно. Может взять гнома на следующем этапе реинкарнации. - Омний Блистательный Значит, летописцы тебя запомнят как... блистающего На каком поприще - Ратном, отличившегося в восстании орков. Много зеленокожих монстров решило нарушить соглашение и... - Скучно, как ты не загниваешь тут Есть ли особи, с которыми интересно побеседовать А - Умных тут редко встречают с распростёртыми объятиями. И умирают довольно быстро. - Оставим этот разговор на потом. Что в этом мире станет точкой для портала - Был слух, что для борьбы с нашествием гоблинов Гильдии Магов поступил заказ на призыва могущественного демона подземелья. Завтра можно проверить этот слушок, заодно узнаю о планах своего патрона. - То есть хочешь немного изменить точку вызова И ты считаешь мой мир- АДОМ! - Хей, это просто удобный способ пустить пыль в глаза, пусть считают, что нашли ключ в другое измерение. Позаблуждаются, пока не извлечем максимальную прибыль и закроем этот путь навсегда. - Неплохая идея. Посмотрим, посмотрим. Когда выдвигаемся - Завтра на рассвете, это традиционное действо. Сегодня устрою пир для своих последователей, будем веселиться до самого утра! Приглашаю тебя принять участие. - Мне хватило пирушек и у короля Арктура, сейчас занимает только твоя библиотека, - Альфа отмахнулся от вопроса. -- Подумаю над своим внешним видом и перечитаю твои архивы, чего знатного достиг род Омния. - Удачи, путь в библиотеку тебе укажут слуги. *** Длинные полки, наполненные различными фолиантами, томами, эпосами. Все на разных языках и используются разные способы записи. Отвага рыцарей, гибель гнусных, злых гоблинов, летопись событий. Немного поискать, и раньше найдешь похожее, точь-в-точь. Мир застрял, переживая моменты истории раз за разом. Век за веком. Причиной мог бы быть и Омега, но нет, общество, расы, магия нашли между собой тонкий баланс. За Золотым Столетием идет Век Смуты. Почти полная гибель целого народа приводит к доминированию этой нации над остальными. Уникальное болото, теперь ясно почему его друга привлек этот мир, идеально для богоподобной сущности. Можно скрываться тысячелетиями и не будешь обнаружен, перерождаться в телах местных жителей. Наблюдать, изучаться, убивать, влиять, веселиться и кутить. На Земле же по замыслу некоего Создателя, люди были зациклены на технологиях и в этом преуспели, раз в несколько тысяч лет выбирались в космос, и пару раз доходило до экспансии. Но всё заканчивалось по шаблону- крах всего и забвение всего достигнутого. Магия Способ манипуляции материей и энергией- до этого надо додуматься. По замку грохотали звуки веселья, стук сотни кружек по столу не услышал бы только глухой. Песни и героические мелодии, пропитанные пафосом чуть более чем полностью выжгли бы все до последней извилины в мозгу не подготовленного. Интересно, как развлекаются другие расы. Может посетить после выполнения задумки Можно. Взять отпуск и дать землянам делать глупости без его присмотра. Только потом. Все книги были прочитаны, стало ясно на каком этапе развития находиться эта планета. Эльфы и люди доминируют раздельно среди других рас. Технологии на уровне начального средневековья. Големы- вершина магического искусства. И более ничего интересного. А для маскировки можно взять вполне достойное облачение путника. Ведь это и будет истинной. Век натурального хозяйства, будь он неладен. *** С первыми лучами рассвета, группа из двух всадников выдвинулась прочь из ворот. Дорога переживала не лучшие времена, обычная укатанная широкая тропа. Впереди предвиделось несколько часов качки, хотя следовало преодолеть всего лишь шестьдесят километров. Следовало порадоваться, что не пешком. - Я есть высокоинтеллектуальное существо, основанное на энергии, и тем не менее должен протирать мягкое место в седле. Где логика Где это трижды проклятая логика И почему ты такой спокойный -- тихо, но упорно возмущался Альфа. - Быстро привыкнешь, тебе не хватает единения с природой, истоками всей жизни во Вселенной. - Твоя теория безосновательно по отношению к нашему виду. У нас нет родины кроме той, что мы когда-то себе выбрали. А седло это изобретение языческого ДЬЯВОЛА. Почему нельзя хотя бы полететь, а потом всё скинуть на случайно попавшее заклинание левитации. Тут же можно! - Паладины не летают, - грустно ответил Омний. -- У каждого мира свои правила. На Земле не станешь парить над Берлином с криком "Трепещите, я открыл эффект левитации". - Поэтому создать портал и не мучиться в этой... в этой... тёрке для паха. Почему нет еще одного дверного прохода прямо в столицу -- не прекращал гость этого мира. - Из-за Инквизиции, которая некогда не дремлет, всегда настороже против ереси и демонов. Всегда готова к действию и насадить любого желающего на кол. С ней шутки плохи, сильная артефактная база, поддержка в людских слоях населения, а вот другие расы их не очень жалуют. Ксенофобы одним словом. - Пока я уважаю законы этого мира, но как начнет надоедать, я им покажу настоящую ненависть. Неужели сложно подчистить память этим идиотам Раз и они забыли о нас. - Артефакты наблюдают за всем странным, приём может пройти в провинции или окрестностях, но в столице всё очень строго, благо пока наша маскировка не выдаёт и хорошо. - Выжечь всё, - еще немного подвинулся в неудобном седле Альфа, потом решил попросту изменить структуру сиденья и своего зада на более комфортную. Секунду спустя ехал как на перине. Путешествие продолжалось. *** - Ваше Сиятельство, прибыл паладин из Вашей свиты Омний Блистательный, - ввиду крайнего извращенного чувство юмора, Альфа ожидал увидеть кого угодно и что угодно, видимо слишком долго летал в своей сфере, ибо вместо мудрого старца на троне или же юнца с горячими глазами, одетого в фамильные доспех трехвековой давности, перед ним сидела Госпожа лет двадцати трех- шести, в подобной эпохе взрослеют очень быстро. Теперь страсть Омеги к этому миру стала очевидна. Но Яр Великий В стальных шестернях логики что-то застряло и оттуда повалил дым, или тут царит половая индифферентность - Мой король, я прибыл служить и нести Вашу волю в самые отдаленные уголки великого королевства, - церемониально преклонив колено и сложив перед собой меч, встал Омний. -- Со мной прибыл мой друг мыслитель и философ... Последовала пауза, пока мозг в одеждах путниках не понял, что ему следует представиться. - ... Даймонд Эдгара. Очень приятно встретить Вас, Ваше Сиятельство. - Столь мудрых друзей редко встретишь у моего вассала. Как широки ваши интересы в этом мире, мой друг - Мои границы совпадают с границами закона этого мира и вечные поиски провожу я. Искусно владеть словом и мыслю своей иногда сложнее, нежели фехтовать мечом и разбивать черепа врагов. Мои знания могут послужить будущему королевству, позвольте потом ознакомиться с Вашей библиотекой. - Вам будет дан доступ, Эдгара. И прошу присоединиться к моей трапезе сегодня вечером. - Мне оказана великая честь, король... - только не смеяться, только не смеяться. Повторял в уме Альфа. - И Блистательный, ты мне тоже нужен сегодня вечером. Аудиенция закончена. Пара выбралась из тронного зала и направилась в апартаменты паладина. - Техника и машины несравненно круче этого бедлама. И что это за тонкий намек был мне дан - Молодых мудрецов мало, знаешь ли, а молодых накачанных самцов избыток, который война никак не может устранить, всё очевидно, - пояснил паладин, когда они шли по длинным коридорам дворца. - А король Король! Или я не правильно понимаю языки этого мира Король- Он, Самец, Мужик. А Яр Великий - Всё сводится к людским обычаям, дабы обойти один закон о престолонаследовании (утверждавший, что женщина управлять не способна), надо лишь убедить окружающий, что ты.. мужчина. - И, нет, даже не думаю как это доказывалось, не хочу знать, вон из моей головы, оскверняя священную логику волнами абсурда. Нет! -- Альфа схватился за голову и прижался к стене. Быстрее выгнать парадокс из мыслей... - Оу, как тебя батенька плющит, поживешь пару веков, свыкнешься. - Биологические ограничения, начинаю тихо ненавидеть все эти правила... Пройдя, в покои Омеги, можно было немного расслабиться. Никаких пытливых взоров со стороны придворных, ощущалось наличия рядом подслушивающего места, но сейчас оно пустовало. - Не слишком ли глубоко ты ассимилировался Простое благоразумие, не стоит так близко подходить к тем, у кого много власти, со временем начинаешь принимать удачи и потери выбранной стороны за свои собственные и хочется вмешаться в естественный ход развития... использовать возможности... - Из-за этого летаешь в той сфере по орбите Дана возможность использовать ради себя целый мир... - Скорее тюремщик, нежели наблюдатель, они убили одного и нас, такие вещи не прощаются. - Когда это было... очень давно... только ты и помнишь. - Оттого и беспокоюсь, что мешает повторить эту ошибку, когда новые поколения о ней попросту не знают - Прилетай на пару десятилетий сюда, поколдуешь, отдохнешь! Забудешь о печальной доле в нашей иерархии, - меч был снят с пояса Омния и поставил на стул, на него же повесил плащ с вышитым алым тюльпаном. Сам хозяин разлегся в кресле. - А за это время люди совершат прорыв в энергетике и сожгут себя к чертям собачьим - Естественный отбор, проблема решится сама собой, также было и с Карибским кризисом Умные люди нашли общий язык. - Учитывая один факт: я говорил сам с собой. Посмотрим к чему приведет наша небольшая затея... Надеюсь к просвещению, а не новой попытке завоевания территорий, - поставив деревянный посох у двери, "Даймонд" подошел к рабочему столу. -- А всё не так плохо... Пусть мир и цикличен, но есть интересные привлекающие особенности... - Эльфийки- невозмутимо поинтересовался друг. Прислонив ладонь ко лбу, мудрец ответил: Именно. *** В замке, глубоко под землёй собрались самые влиятельные представители Гильдии Магов. По каменному полу была начерчена мелом двенадцатиконечная звезда, её вершины украшали изящные руны. Замкнутость развития истории приводит к неплохим успехом в подобных науках. Наверное, если вскрыть на Земле пару зацепок, то кто знает... - Призыв состоится точно как вы пожелаете, Ваше Сиятельство, вы даёте разрешение на вызов демона второго ранга -- высокая фигура в сером балахоне вопросительно взглянула в сторону королевской особы. - Да, мы должны сделать это. Во благо нашего процветания... *** - Значит многоконечная звезда и огромный ускоритель элементарных частиц... вроде неплохо. Или даже, прекрасно. Сколько раз удавалось удачно вызвать демона и вернуть его в преисподнюю - Один, кажется, но процесс шел с жутким скрипом, большими потерями и разрушениями лет пятьсот назад... - Значит, живых свидетелей не осталось - Кроме меня и парочки драконов Нет, не осталось. - Тогда, жги. *** В центре управления ЦЕРНа начался плановый эксперимент по сталкиванию частиц. В другом месте же начался призыв демона. Казалось бы, эти два факта никак нельзя связать между собой, да и законы физике здесь не причем, если бы одному существу не наскучило куковать в космосе столетиями. Альфа наладил прямой контакт со звездами, подпитываясь их энергией, создавал причинно-следственную связь для нового явления. В ЦЕРНе инженеры бьют пальцами по клавишам клавиатуры, вокруг звезды маги иступлено бубнят заклинание. Оба процесса достигают своего апогея, частицы сталкиваются на субсветовой скорости, последнее слово сорвалось с губ. В воздухе искрясь и сверкая молниями возникла широкая круговая воронка в никуда. Жители Дрантира распахнули рты, когда в новообразованный портал с рыком ворвался красный дракон со всадником. Жители Швейцарии и Франции вряд ли обрадуются, узнав о существовании подобных рептилий.

Православные эксперты ОДНОЗНАЧНО определили, что данная майка не является Православной по сути и по содержанию. Это - провокационная иллюстрация, где Православная фраза помещена в пиратские контуры... Известно, что череп Адама, на который ссылаются защитники этой провокации, не имеет ничего общего с теми черепами, кинжалами и костями, которые изображены на майке... Какой толк от того, что тысяча человек, например, оденут эти майки и будут в них ходить по городам и весям Жара прекратится, дождь пойдёт, люди в Церковь побегут, станет народ монархическим по своему сознанию или захочет Царя Ничего этого не будет. А если не будет никакого эффекта, кроме раздражения обывателей, то какой смысл в этом выпендреже Есть другие православные по духу слова, которые вполне уместны на тех же майках: "Не зло победит зло, а только любовь", "Спасись сам, и тысячи вокруг тебя спасутся", "За Святую Русь" и т.д. и т.п. Почему такие фразы не практиковать Почему надо ставить язычников на уши и нарываться на грубость и агрессию Я вижу лишь пиар, в котором участвуют: редакция "Завтра" - почти все одновременно много говорят о Боге и православии, и, в то же время, поют деферамбы то коммунистам, то либеалам (Путину, Чубайсу, Березовскому и пр.), то нацболам, которые мне явно не братья; ВИА "Алиса" (если не путаю) во главе с Кинчевым (который дедает "козу" пальчиками) и т.д. Если авторы этих маек уберут ножи из зубов черепов (извиняюсь за подробности) - это будут майки с иным смыслом, чем тот, который есть сейчас. А сейчас смысл прост - пиратские майки с подделкой под православные. Лично мне пираты - не братья. Если пираты кому-то братья - это личное дело друзей пиратов - у нас сейчас демократия, и можно дружить с кем угодно, если есть такое желание... Какое отношение имеют неонацисты ко Христу Он их призвал стать неонацистами Какое отношение имеют ко Христу нацболы Лимонова Какое отношение имею ко Христу экстремисты Или "приморские партизаны" Их Иисус Христос просил стать таковыми Они не имеют отношения к Иисусу Христу и Его Церкви, потому что Иисус Христос создал Свою Церковь, чтобы научить людей ЛЮБВИ, а не провокациям, экстремизму, бондитизму и убийствам себе подобных. А раз они не имеют отношения к Церкви Христовой, то какие они мне братья Зачем мне их навязывать в качестве братьев Советую почитать книгу А. Хомякова "Церковь одна", которая раскрывает СУТЬ Церкви Христовой. Она в следующем: единство в вере и любви, следовании Учению Иисуса Христа во всём. Если человек начинает самодеятельность, расходящуюся с Учением Иисуса Христа - он уже не член Церкви Христовой, а человек, ходящий в Церковь на правах любого гражданина России. Пока этот человек не исправится, не станет опять Учеником Христа, пока будет оставаться экстремистом, нацистом или убийцей, - он вне Церкви Христовой, хотя может быть формальным прихожанином РПЦ... Вот что такое Церковь Христова - это не сборище самодуров и нездоровых духовно людей. Это единение тех, кто жвёт по Учению Иисуса Христа ПРАКТИЧЕСКИ! А не на словах, в лозунгах и транспорантах с майками... Теперь о провокациях и тех, кто их устравает... Зачем пиратские прибамбасы добавлены к православным словам и символу Зачем вообще здесь череп, да ещё с кинжалами пиратскими в зубах К чему И что вобще даёт майка православию или хотя бы её хозяину Какая цель в ношении этих маек Будоражить публику Раздражать обывателей Или кому-то что-то таким образом показывать или доказывать Что конкретно Почему не сделать майки со словами "Спасись сам и тысячи вокруг тебя спасутся!" и портретом или иконой Серафима Саровского Без всяки дополнений автомата Калашникова или гранат Была бы чисто православная майка и со смыслом православным, а не провокационным, как в расматриваемм случае. Но видно не авторитет для любителей маек с пиратской символикой Серафим Саровский, который учил всех смирению и терпению, стяжанию Духа Святого в посте, молитве и доброделании... Сейчас много провокаций и попыток расколоть Церковь, это, как отмечают экспеты, - ещё одна такая попытка. Это видно по демонстративным фото, где те или иные известные люди позируют в майках сомнительного содержания, но выдают это за "православный подвиг". Можно ли брать православные фразы и символы и менять их смысл всякими дорисовками и докомментариями Или надо придерживаться чистоты православных фраз и символов, воздерживаясь от самодеятельности Я склонен к тому, чтобы не выдавать отсебятину за Божии дела и проявления... Насчёт братьев я скажу так... Не все "братья" лично мне являются братьями во Христе Иисусе. Пример: общество "Память" Васильева, работавшего на КГБ и МВД - мне не братья. РНЕ с его главой, работавшим на ФСБ (фамилию подзабыл) - мне не братья. Экстремисты и неонацисты - мне не братья, хоть они все будут увешаны иконами с ног до головы. Ну и т.д. и т.п. Так, что... извиняюсь! Право на братство - это моё право, я сам выбираю, кто мне брат, а кто нет. В нашем случае, когда идёт разговор о конкретных майках с конкретными рисунками, я вижу лишь пиар, в котором участвуют: редакция "Завтра" - почти все одновременно много говорят о Боге и православии, и, в то же время, поют деферамбы то коммунистам, то либеалам (Путину, Чубайсу, Березовскому и пр.), то нацболам, которые мне явно не братья; ВИА "Алиса" (если не путаю) во главе с Кинчевым и т.д. Если авторы этих маек уберут ножи из зубов черепов (извиняюсь за подробности) - это будут майки с иным смыслом, чем тот, который есть сейчас. А сейчас смысл прост - пиратские майки с подделкой под православные. Лично мне пираты - не братья. Если пираты кому-то братья - это личное дело друзей пиратов - у нас сейчас демократия, и можно дружить с кем угодно, если есть такое желание... Теперь о провокациях и тех, кто их устравает... Зачем пиратские прибамбасы добавлены к православным словам и символу Зачем вообще здесь череп, да ещё с кинжалами пиратскими в зубах К чему И что вобще даёт майка православию и её хозяину Какая цель в ношении этих маек Будоражить публику Раздражать обывателей Или кому-то что-то показать или доказать Что конкретно Почему не сделать майки со словами "Спасись сам и тысячи вокруг тебя спасутся!" и портретом или иконой Серафима Саровского Без всяки дополнений автомата Калашникова или гранат Была бы чисто православная майка и со смыслом православным, а не провокационным, как в расматриваемм случае. Но видно не авторитет для любителей маек с пиратской символикой Серафим Саровский, который учил всех смирению и терпению, стяжанию Духа Святого в посте, молитве и доброделании... И чего из-за этой провокации столько шума и гама в интернете Может отвлекают публику от чего-то более важного, от тех же пожарищ, которые поглащают леса и сёла одно за другим

Послевоенные годы В 1946 году Василий Сталин был назначен уже командиром 1--го гвардейского истребительного авиакорпуса. 1 марта 1946 года ему присвоили звание генерал--лейтенант авиации. До 1947 года служил в поверженной Германии (штаб корпуса находился в Виттштоке, небольшом тихом городке на севере страны). В это время его начальником (и тогдашним другом Е.Я. Савицким) была написана аттестация на В. Сталина. Вот выдержки из аттестации на комдива Сталина: "За первое полугодие 1946 года проведено 22 летно-тактических учения, все они прошли организованно, без происшествий. В целом дивизия по выполнению плана всех видов учебно-боевой подготовки занимает первое место в корпусе. За время, прошедшее после войны, 286-я дивизия заметно выросла, стала более организованной. Летный состав полностью подготовлен к выполнению боевых задач на средних высотах, 40% летчиков могут летать на больших высотах и в сложных метеоусловиях. Сам генерал-майор авиации Сталин обладает хорошими организаторскими способностями, оперативно-тактическая подготовка хорошая. Свой боевой опыт умело передает летному составу. В работе энергичен и инициативен, этих же качеств добивается от подчиненных. В своей работе большое внимание уделяет новой технике, нередко подает новаторские мысли и настойчиво проводит их в жизнь. Летную работу организует смело и методически правильно". В аттестации высказана озабоченность состоянием здоровья Василия Сталина, отмечено, что он вспыльчив, не всегда умеет себя сдерживать, с подчиненными допускает грубость, а иногда слишком доверяет им. А в общем Василий Иосифович "дисциплинирован, идеологически выдержан, морально устойчив". Вывод: "Занимаемой должности вполне соответствует, может быть назначен на повышение, целесообразно было бы использовать в инспекторском аппарате Главного управления Воздушных Сил Красной Армии". В 1947--м Василий был переведен по службе в Москву. Сначала на должность помощника командующего ВВС Московского военного округа (сейчас такая должность называется "заместитель"), а с 1948--го стал его командующим. Службу Василий в новой должности начал с того, что "пробил" в Москве новое здание для штаба ВВС МВО и переехал из общего штаба МВО, который находился и сейчас находится в районе станции метро "Новокузнецкая", в здание в районе станции метро "Аэропорт", рядом с тогдашним Центральным аэродромом (Ходынское поле). За годы его службы штаб этот превратился в произведение искусства, чем гордился и сам Василий, и все его офицеры и генералы. Впоследствии в этом здании разместился Главный штаб Объединенных Вооруженных Сил стран -- участниц Варшавского договора (ШОВС). "И вот минул год работы Василия Иосифовича командиром авиационного корпуса, затем помощником командующего авиацией округа по строевой части. Напомню: в обязанности такого помощника входила также и организация физической подготовки частей округа. Именно тогда, в конце сороковых, авиационные полки приступили к полетам в сложных погодных условиях и ночыо. Для такой работы предстояло освоить систему так называемой слепой посадки - СП-48. И летчики Московского военного округа успешно справились с той задачей. Это было событие! Всех, освоивших систему, наградили боевыми орденами. Серьезно работали штурмовики Василия Сталина. Так, экипажи Ил-10 научились не только летать ночью, метко стрелять, и бомбить. В стране не было равных полков такого уровня. Тут заметим, что в округе успешно осваивались и реактивные самолеты МиГ-15, Ил-28, вертолеты Миля. На "мигах", например, бойцы отработали взлет сразу всей эскадрильей. С отстранением генерала Сталина от командования авиацией округа взлеты боевых машин группами прекратились. Есть еще немало здравствующих свидетелей тех лет, когда сын Сталина командовал авиационными соединениями. Он много летал и сам, кстати, на разных типах машин. Летчик-испытатель-инженер Василий Иванович Алексеенко, человек, которого не удивишь акробаткой в воздухе, как-то припомнил пилотаж Василия: "На новом самолете прямо над нашим аэродромом он открутил такой комплекс, что позавидовать можно!" А вот из воспоминаний опытного оперативного работника. Старший офицер отдела боевой подготовки ВВС МВО, ныне полковник в отставке Иван Петрович Гилей рассказывает: Я прослужил в округе более пяти лет. За этот период мне не раз доводилось участвовать в летно-тактических учениях, на штабных занятиях, работать в составе воздушных парадов, которые проводились три раза в году - 1 мая, в День Воздушного Флота и 7 ноября. От встреч с командующим, от каждого его поручения остались только добрые и поучительные воспоминания. Василия Иосифовича отличала высокая организаторская способность, умение вовремя оценить обстановку и принять грамотное решение. Мне часто приходилось участвовать в подготовке материалов для подведения Итогов работы за квартал, за полугодие, за год. Командующий, как правило, и сам заранее готовился к таким совещаниям, а затем, используя схемы, таблицы, диаграммы, часа по два-три говорил о делах и людях авиационных полков и соединений. Он по памяти называл имена многих командиров и начальников - вплоть до эскадрильи и звена, удивляя точностью и глубиной знаний о состоянии дел в частях округа. "А как-то командующий вызвал меня к себе, в кабинет, где уже был начальник аэродромной службы, и спрашивает: "Помнишь, как на аэродроме Дальгов, в Германии, были расположены взлетно-посадочные полосы Я ответил, что не только помню, но и знаю, сколько труда мы вложили на их дооборудование. Тогда Василий Иосифович предложил мне изобразить схематически ни чертежах их конструкцию. "Мы хотим оборудовать такие полосы на наших аэродромах, в первую очередь на аэродроме Кубинки и в Мигалово, потом в Сейме", - сказал он, и вскоре работа закипела. Генерала Сталина, - замечает Иван Петрович, отличало то, что он терпеть не мог лодырей, приспособленцев и ловкачей. Их он наказывал, причем самым строгим образом. Один командир эскадрильи, например, был наказан за невыполнение плановой таблицы полетов, а летчик получил взыскание за то, что прибыл на полеты неряшливо одетым, небритым. Но с каким моральным удовлетворением наш командующий вручал награды командирам-передовикам, чьи части успешно выполняли задачи боевой подготовки. Помню, среди них были С. Долгушин, А. Куманичкин, П. Чупиков. Душевность и заботливость Василия Иосифовича проявлялась и в жизни рядовых летчиков, техников самолетов, офицеров штаба. Он следил и добивался, чтобы пилотам своевременно оформляли и выдавали вознаграждения за полеты в сложных метеорологических условиях, за освоение новой авиационной техники, чтобы всем не задерживали присвоение воинских званий. А сколько семей с его помощью улучшили жилищные условие, получили квартиры... Он ведь выполнял и обязанности депутата Верховного Совета СССР..."( Грибанов С. Хроника времен Василия Сталина). ВВС МВО при В. И. Сталине, судя по документам тех лет, прочно занимали 1--е место, Серпуховское авиационное училище ВВС МВО по итогам подготовки курсантов -- 1--е место среди технических вузов ВВС. Причем не будем забывать, что это было время разрухи, что нужно было создавать аэродромы, "сажать" на них авиационные части, подводить коммуникации и средства связи, размещать службы обеспечения, ремонта и тыла, обеспечивать быт городков, личного состава, семей и, самое главное, обеспечить летную работу -- "налет", как говорят в авиации... Василий Сталин успевал делать не только все это, но и многое другое. Директивой Генерального штаба в 1948 году создано подразделение ВВС -- "Спортивный клуб армии" с подчинением Главному штабу ВВС. Жизнеобеспечение клуба "повесили" на ВВС МВО, зная о том, как любил спорт В.И.Сталин. Потом этот клуб и эта любовь боком выйдут для Василия". Ветераны- лётчики вспоминают, что именно он "пробил" 500 финских домиков, в которых расселились семьи летчиков и техников в 3--х гарнизонах, ютившиеся до этого в бараках и казармах. Это Василий своим письменным приказом заставил офицеров ходить в вечерние школы с тем, чтобы у всех было 10--классное образование. Продолжение: http://www.proza.ru/2010/08/30/318

Что со мной случилось Разве может один день так сильно изменить человека Может. Вот только не правильный вопрос... Что должно случиться, чтобы этот день заставил человека измениться. И опять я не прав.. Кто должен появиться в жизни мужчины, чтобы заставить его вновь впустить в свою душу тот свет, который позволяет жить. ЖИТЬ, а не существовать. Единственный ответ... Девушка. Повсюду играет музыка, и многие тела пытаются подпрыгивать, дрыгаясь ей в такт, тебе противно... Тебе противно от всей пошлости, которая тебя окружает. ХВАТИТ! ЕЕ ИТАК СЛИШКОМ МНОГО... И тут ты замечаешь ее. И сердце останавливается. Ты видишь, как она двигается. Каждое движение это продолжение ее жизни, ее сердца. Каждым движением она одаряет мир своей любовью, и ты понимаешь ЭТО ОНА!!! ОНА ЖИВАЯ!! И хочется прыгать и бегать от восторга. Она смотрит на тебя, нет, ОШИБСЯ, не на тебя, а на угасающее солнце. Ты хочешь подойти, но боишься, боишься все испортить... Или разочароваться Не знаю... Скорее испортить. Ты делаешь шаг, Ну, Смелее. Хватит трусить... Но не можешь сдвинуться с места. Ты просто смотришь на нее как дурак, и больше ничего не надо. Просто быть рядом и смотреть на нее. Ну вот ты подойдешь, и что Что ты скажешь Что ТЫ сможешь предложить ЕЙ! ЖИЗНЬ -- Слишком мало СУДЬБУ -- Не только ты ей распоряжаешься, и нужна ли она ей вообще А больше у тебя ничего нет, кроме клыков, шкуры да когтей. Да и не поймет она.. СТОП! К ней кто-то подходит... Да что это со мной! Почему опять во рту привкус крови, почему ты хочешь защищать ее От кого От чего Не имеет значения... ОТ ВСЕГО! Быть рядом, быть другом, и убить любого кто сделает ей больно! Не убить, а разгрызть, разорвать... Надо успокоиться, Надо отойти. Ты уходишь. Выпусти ее. Убей ее в своем сердце. Сделай как обычно, как легче. Не надо... ТРУС! Ты уходишь... Нет ни сил, ни возможности разобраться. Но может... Да! Они помогут. Они ответят. Вот только как задать вопрос И ты уходишь, уходишь в те места, которые стали твоими. Ты заходишь в места древних богов. У тебя есть вопрос. Вопрос, который раньше не приходил и в мыслях. И ты заходишь в круг. И лишь дойдя до центра, ты слышишь ответ: "Коловерть". И вспоминаешь все, что знал раньше, и все собирается, как мозаика в картинку. И ты переворачиваешься. Нет ни боли, ни страха, ты стал самим собой... Нет ни границ, ни сомнений. Волк Мары смотрит с шеи, усмехаясь. И ты идешь к Ней. А мир все такой же. Ведь для толпы, ты и не уходил. Одним больше, одним меньше, вот только... Тебя стали обходить. Интересно, почему бы Ты знаешь. Ты получил ответ, тебе ответили. Так чего ты хотел Теперь все в твоих руках, никто не будет делать твою жизнь, твою работу за тебя, даже твои боги. А ты идешь к ней. Ты просто подойдешь к ней, возьмешь за руку и посмотришь ей в глаза. А она поймет. Она обязательно поймет, иначе просто не может быть. Сейчас ты подойдешь к ней, присядешь рядом. Рыцарь, Волк... Не важно кто, просто рядом, просто ближе. Уберечь. Сберечь. Отдать жизнь если потребуется. Чувствовать ее руку на голове. Представляешь как она почешет тебя за ушком... Положить голову на колени, и смотреть на нее. Быть рядом. Чувствовать как она дышит, ведь каждый ее вздох... Нет, за каждый ее вздох ты готов сражаться... За каждый ее вздох проведенный с тобой. Ты выбегаешь на поляну... А ее нет. ЕЕ НЕТ! Кругом люди, много, запахи, толпа, смех, шум... Но нет ее. Нет запаха, нет ее ощущения. ГДЕ ЖЕ ТЫ Я ТЕБЯ ТАК ЖДУ! ГДЕ ТЫ Ты начинаешь злиться. Люди тебя раздражают, как раздражают хищника снующие вокруг падальщики. Я ИЩУ ТЕБЯ, НЕУЖЕЛИ ТЫ НЕ СЛЫШИШЬ ГДЕ ТЫ Я ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕ ВИЖУ! И безумная боль вспыхнула в сердце: ОНА УЕХАЛА. ТЫ ОПОЗДАЛ! И ТЫ ЕЕ УЖЕ НЕ УВИДИШЬ. ТЫ НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ПОСМОТРИШЬ ЕЙ В ГЛАЗА. НЕ ПОЧУЕШЬ ЕЕ ЗАПАХА. НЕ УВИДИШЬ ЕЕ ЖИЗНИ. ЕЕ ДЛЯ ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ. ТЫ ОПОЗДАЛ! И ноги подкашиваются, нет, не волк, Волчонок, Щенок, Пришибленный, Одураченный. Поверил, дурачок, в сказку. А ее же ведь нет. И сколько бы ты не старался, ты не сможешь ее дать другим, не сможешь окружить себя ею. В тебе самом слишком мало этой сказки, чтобы отдавать ее в мир. И нет сил стоять, нет сил вообще жить. И просто падаешь на землю, сидишь, ушедший в себя, Как вдруг... ЧТО Показалось. Это ОНА Не может быть... ЭТО ОНА, Я ЗНАЮ, ЗНАЮ... Она рядом... И ты видишь ее... Ты видишь ее белые крылья. Шлейфом летящие штанины. И ты вскакиваешь. В тебе еще теплится огонек силы и жизни. Тебе дали еще один шанс. И ты не можешь им не воспользоваться. Бегу вслед за ней... Подошел, что-то спросил.. Не важно что, не важно что ответишь... Просто... Ты только посмотри на меня, дай я взгляну в твои глаза, хотя бы раз... "Наташа" - запомнил, остальное все в тумане, только ее глаза. Только она. ЧТО ОНА ДЕЛАЕТ Ее рука прикоснулась к оберегу на груди. Волк чуть потеплел... Не убирай... Не убирай руку... Коснись еще... Еще разок... - Ассоциируешь себя с волком -- ласково спросила она... "Наташа, ты что Шутишь Да ты посмотри на меня. Я за тебя горло перегрызу. Я за тебя шкуру свою отдам" Но вслух: Да... - Как скромно... -- неужели она поняла Вряд ли. Если только глаза выдали. Мы идем. Обратно. Вместе. Я подаю ей руку, при спуске... И все внутри содрогнулось! Маленькая, теплая, милая ладошка в руке. Внутри, огонек взвился до небес. Не хочу выпускать... Нет... Подожди секунду... Все... Уехал... Ты помнишь ту игру "Наташа ты где" - спрошу я, с завязанными жизнью глазами, в толпе города... И больше всего я хочу услышать, твое игривое: "Я здесь!"

Дверь скрипнула, открываясь. - Дима, на пару минут. Можно даже голову не поворачивать, чтобы увидеть Александра "в работе". Это весьма специфическое зрелище, достойное кисти художника-мазохиста -- работать всем и быстро, быстро, быстро! В ногу, левой, левой! Раз, два, три! Была бы Лида, точно бы уже забегала как ошпаренная. Но Дима не Лида. - А ты успеешь за пару минут -- Дима прикусил кончик языка и напряжённо уставился на открывшееся окошко аськи, где был написан текст внушительного размера на немецком языке. Дима, конечно, начал изучать язык, но читать без словаря не мог ещё. - Я профессионал, глазом моргнуть не успеешь. Пошли, - Александр не скрывал своего нетерпения. Он, конечно, расслабленно привалился к косяку двери, и даже улыбался, но Дима чувствовал, что его мысли носятся со скоростью света и энергия бурлит как раскалённый поток лавы. Но Диме было не жалко, пусть бурлит. Если бы это было сексуальное возбуждение... можно было бы и поторопиться. - Александр Владимирович, блин! Вы как всегда не вовремя, - Дима загрузил присланный текст в переводчик и обалдело уставился в экран. Отсутствие правильных падежей -- это самое меньшее, чего там не было. - Много работы в аське -- Александр оттолкнулся от косяка и прошёл по кабинету до окна, ожидая, когда Дима разрулит все свои проблемы и уделит ему ту самую драгоценную пару минут. Это было приятно просто до щенячьего визга. Ну такой терпеливый... Дима не смог скрыть довольную улыбку. - Ну помоги тогда, и пойдём, куда прикажешь. - Что там у тебя -- Александр обошёл компьютер и встал за спиной. Положил руку Диме на шею и расслабленно погладил. Лиды в кабинете не было, значит, можно поддаться влиянию и поласкаться в ответ. - Немецкий журналист пишет обо мне статью, восхищается вот тут моими достоинствами... Зачти, а то я провожусь с переводом ещё полдня. Александр наклонился ближе к Диминому лицу и задышал в ухо, лениво облизывая. Щекотно, но можно потерпеть. Вчера вечером не виделись, сегодня Дима никуда его не отпустит. Надоел уже работать... - "Дорогой друг, - начал читать Александр, оставив Димино ухо в покое. Но руку с шеи не убрал. Ему нравилось держать Диму при себе, даже если он ничего не затевал. -- Ваш талант произвёл на меня неизгладимое впечатление. Неспешный и мудрый разговор с формой и материей раздвигает рамки привычного мировосприятия и стремится за грань, туда, где живёт душа поэта, жаждущая познания прекрасного..." Он точно журналист -- усмехнулся Александр. - Точно, пишет для журнала по архитектуре. Он присылал мне свои статьи. Но я ни черта не понял... Картинки мне понравились, у него есть вкус. - Слишком восторженно пишет для человека, не знающего тебя. И русского менталитета. "Друг... - снисходительно повторил Александр и помассировал пальцами Димино плечо, - дорогой..." - Я люблю, когда меня хвалят, - блаженно выдохнул Дима, закрывая глаза. -- Он мне присылал приглашение от журнала - предлагает приехать и посмотреть на то, что получается. Его зовут Рихард Шиллер, псевдоним, скорее всего... он австриец. Он не первый зовёт. - Хочешь поехать Дима пожал плечами и тихо выдохнул. Он и впрямь не знал, хочет или нет. И так было всё хорошо. Особенно целоваться во время рабочего дня. Можно и на стол сесть, чтобы удобнее было обниматься. У него сухие губы, так приятно скользить по ним языком, исследовать каждую трещинку, впадинку, увлажнять, слегка прикусывать, чувствовать вкус, ответное движение. Кофе пил, с молоком... Опять всю ночь работал, уставший, соскучившийся, где-то на самом дне чувствуется просыпающееся желание. Но Дима сдерживается -- не время. Хочется долго, на всю ночь, чтобы не один раз. - Если бы ты поехал со мной, я бы даже не думал, - Дима спрыгнул со стола, вспомнив, что Александр пришёл за чем-то по работе. -- Пошли, куда там тебе надо. - Я подумаю над предложением, - серьёзно сказал Александр и вышел из кабинета вслед за Димой. -- Внеплановые каникулы -- это всегда хорошо. - А у тебя в планах не заложены каникулы, в принципе. - Птица моя, ты как всегда прав. Они спустились по боковой лестнице на первый этаж, где располагалась мини-студия, напичканная всякой свето- и фототехникой для экстренных случаев. Обычно съёмки рекламы проходили в другом корпусе, на соседней улице. Там и декорации, и аппаратура, и даже курсы подготовки фотографов. Дима первым вошёл в студию и недовольно поморщился -- вспышка фотокамеры нервно подмигнула ему, приветствуя. Снимали очередное блондинко типа Андрюши. Теперь для Димы они все были Андрюшами. У него была плохая память на имена, особенно на редкие, типа Ярославов, Мстиславов, Богданов и Тимофеев. Диме это было смешно. Как в том анекдоте - Экскаваторщик Иванов всю жизнь обижался на своих родителей за то, что они назвали его Экскаваторщик. "Андрюша" -- вот это правильное имя, для мальчика. Фотограф щёлкнул томно сжимавшего в руках теннисную ракетку мальчика и обернулся на стук каблуков Александра. Тот был в казаках, о чём Дима старался лишний раз не думать. Мгновенно подскакивала температура. - Дима, встань туда, - рука указала на место растерявшегося Андрюши с поникшей ракеткой. Вид куска импровизированного теннисного корта вызвал в груди Димы нервный смешок. - Ты спятил -- как можно спокойнее шепнул он Александру. -- Это свято место никогда не бывает пусто. Фотограф напрягся в ожидании Диминого решения и активно хлопал рукой по бедру. Самый лучший фотограф в конторе Всеволода Игнатьевича, между прочим. Спешный проект, работа по ночам, тёмные круги под глазами. Наверное, он лютой ненавистью ненавидел Александра, которому вдруг приспичило приволочь на съёмку своего любовника. А любовник ещё и ломается! Тут любой будет лупить себя по бедру. - Дима, - Александр обворожительно улыбался и настойчиво подталкивал Диму к зелёному суррогату. -- Я только посмотрю, тебе не нужно сниматься. А глаза-то! Ну прям кровь из носа, как сложно им противостоять. - Александр Владимирович, - Дима побеждённо выдохнул. -- Вы даже не представляете, сколько вам это будет стоить. - Просидим три дня в Эрлангене напротив твоего кубика Рубика, устроит Дима закусил губу и сдержанно кивнул. Фотографа и Андрюшу хотелось эвакуировать из опасной для их нервного здоровья зоны. Даже пальцы свело от напряжения, так хотелось запрыгнуть на Александра и зацеловать его. Определённо, работающие люди вокруг могут только мешать... - Подними чуть повыше, - Александр показал Диме тот уровень, на который нужно поднять ракетку. -- Изобрази, что ты хочешь ударить по мячу. Не улыбайся. - Я не могу! Я не умею играть в теннис и чувствую себя девушкой с веслом! -- Дима прыснул от смеха, но тут же быстро собрался и со всей возможной серьёзностью выполнил рекомендации Александра. - Подними чуть повыше, - Александр показал Диме тот уровень, на который нужно поднять ракетку. Напряжённый взгляд фотографа оценивал Димино кривляние, и невыспавшийся злой профи выносил вердикт, что-то тихо нашёптывая Александру на ухо. А тот-то... мать моя женщина, весь светился как новогодняя ёлка, не сводя глаз с Димы. Он, конечно, тоже не улыбался, но этого и не требовалось -- всё было видно по глазам. Дима помахал ракеткой, подпрыгнул на месте и даже сделал реверанс. Очевидно, чтобы принести максимум пользы. - Хорошая из меня модель получилась -- усмехнулся он, поставив ракетку на подставку, и машинально подёргал часть натянутой сетки. Висела она непрочно, на честном слове и трёх петлях. Одна петелька слетела с гвоздика, и сетка опасно колыхнулась, но Дима вовремя успел вернуть петлю на место, и аварии удалось избежать. - Осторожно, - раздражённо бросил фотограф и устало выдохнул. Сразу видно, работать с моделями, ломающими инвентарь, ой как не просто. -- Не трогайте руками. Дима демонстративно поднял вверх руки и сошёл с подиума. Дебильное занятие -- изображать из себя модель - закончилось привычным раздражением, успешно переданным через космос от профессионала своего вспышечного дела. Главное, сейчас пять минут ни с кем не разговаривать, иначе Дима точно сорвётся и наговорит того, о чём потом будет сожалеть. - Александр Владимирович, - фотограф потряс фотоаппаратом в воздухе перед лицом Александра, видимо, прибегая к самым крайним мерам. -- А что с ними делать Я всю ночь... Александр Владимирович... нормально же подходит. - Лёня, - Александр хлопнул парня по плечу и убрал фотоаппарат от своего лица. -- Ты видел, что такое, когда подходит - Видел, - согласно выдохнул Лёня-фотограф и повинно опустил голову. - Вот и скажи своим девочкам-мальчикам, чтобы нашли то, что подходит. Принцип ты понял. А оставшейся работы - на пятнадцать минут. Александр слегка улыбнулся, но глаза оставались абсолютно серьёзными. И Дима мгновенно вспомнил фильм "Молчание ягнят". Лёня по ходу дела тоже вспомнил об этом фильме, потому как мгновенно побледнел и согласно закивал головой. - А Дмитрий Алексеевич.. Можно его попросить -- Лёня смотрел на Александра, как верный пёс на хозяина, принёсшего ему сахарную косточку. И куда делся раздражённый типчик, настукивающий раздражённо по своему бедру Нету, испарился. Поддался эсэсовским чарам. - Рискнуть можно, - усмехнулся Александр и кинул откровенно тёплый взгляд на Диму, присевшего на край хлипкой тумбочки, стоявшей около входа. Услышав про съёмки, Дима сделал страшные глаза и поджал губы. "Не согласен" - пытался просигнализировать он. -- Но лучше найти иной вариант. Лёня удивлённо посмотрел в сторону мальчика-мажора-любовника и тоже что-то там просигнализировал своим лицом, но Дима не уловил. Он никогда не был дельфином, улавливающим ультразвуки, и становиться им не собирался. Он встал с тумбочки и, кинув Александру: "Ну я тогда пойду", вышел из студии. В коридоре его оккупировали какие-то мутные мысли о том, что Александр ведёт себя как-то слишком уж авторитарно, и надо бы ему прозрачно намекнуть, что впредь так не стоит делать. Но не успел он подняться по лестнице, как его догнали и, обхватив за пояс, вполне себе авторитарно утащили в туалет. - Спасибо, птица моя, я впечатлён, - прошептал Александр, прижав Диму к холодной стене, и скользнул губами по шее снизу вверх, к уху, прихватил губами мочку, игриво причмокнул. - Поздравляю, - выдохнул Дима и прижался лбом к плечу Александра. Поцелуи были приятными, более чем приятными, но радостно всё равно не становилось. Бесполезная суета вокруг съёмки и презрительный взгляд фотографа портили радужный фон. -- Ты же знаешь, что я ненавижу фотографироваться, зачем... тогда Александр отстранился и поцеловал Диму в висок. - Тебя никто не фотографировал. - Меня оценивали. - Не тебя, а твой образ. Лёня славный малый, но не может отличить хорошее от плохого. - А я тут причём -- Дима отошёл от стены и сурово сжал губы. -- У меня свой взгляд, свои принципы, я НЕ ЛЮБЛЮ фотографироваться. Саша, я тебе сто раз говорил об этом. - Ты -- то самое хорошее, чего он не понимает. И моя слабость... - Александр устало привалился к стене плечом и погладил Диму по щеке, слегка сжал пальцами подбородок и заставил посмотреть на себя. -- Я впадаю в маразм... ищу формы, которые подходили бы только тебе. Мне кажется это идеальным. - Саша... - Дима приподнялся на цыпочках и звонко чмокнул Александра в губы. -- Тебе нужно отдохнуть. Настала моя очередь сюсюкать и ухаживать. Приезжай сегодня ко мне, будем смотреть тупой порнушный блокбастер и жевать попкорн. - Лучше устрой мне стриптиз вокруг комода. - С последствиями - Конечно, как принято в немецком порно. До немецкого порно не дожили. Срочный проект и какие-то заезжие бешеные проверяющие лишили и Диму последних сил. Приволокли сложную для понимания аппаратуру, бегали по кабинету и допрашивали сотрудников на тему соответствия их заработной платы возлагаемым обязанностям. Всё это писалось на камеру и диктофоны. А потом ещё были какие-то американские одноклеточные тесты и кучи бумажек, испещрённых двенадцатым шрифтом. После ужина и вялых водных процедур Дима смог изобразить только смазанный сонный поцелуй в ухо и недомассаж одним мизинцем где-то в районе правого предплечья, но и этого оказалось достаточно. Заснули как убитые. По ноге ползли мурашки, и хотелось почесаться. Дима тяжело вздохнул и, не открывая глаз, машинально протянул руку к коленке. Пальцы наткнулись на неожиданное препятствие -- другие пальцы. Дима вздрогнул и всё-таки открыл один глаз, оценивая обстановку. После сна в голове всё перепуталось и позабылось. Он с трудом понимал, где находится и почему кровать такая короткая, что одна нога ощутимо свисает. - Жучок... - теперь мурашки разбегались от уха к затылку и вниз по шее. Дима тихо засмеялся, пытаясь уйти от прикосновения и глубже зарываясь под одеяло. -- Всю ночь возился, спать не давал... Буду наказывать. Александр запустил руку под одеяло и нащупал Димин бок, легко пробежался вдоль рёбер, словно по клавишам. Музыкант, блин. Дима пискнул, попытался отстраниться, но его и тут поймали. Нагло стащили одеяло и перевернули на живот. Сонное возбуждение от тихой возни становилось весьма ощутимым, внутри теплело, сладко сжималось в предвкушении чего-то чудесного и нового. Дима подгрёб к себе подушку и, обняв её, блаженно выдохнул, закрывая глаза. Александр целовал его спину, сверху вниз скользил кончиком языка вдоль позвоночника, слегка покусывал. Каждое прикосновение чувствительно отзывалось внутри лёгким трепетом. Расслабленное тело активно впитывало утренние ласки. Сознание, всё ещё не расставшееся с дрёмой, рисовало сюрреалистичные развратные картины, сочащиеся нежностью. Диме казалось, что он видит себя со стороны, так, как Александр мог бы: тощего, податливого, избалованного ребёнка, по сути... Дима не понимал, что в этом может нравиться. Это же совсем неэротично и немужественно, нельзя так себя вести... То ли дело широкая крепкая спина, сильные, длинные пальцы, знающие, где нужно коснуться, чтобы дыхание становилось поверхностным и горячим, и можно кусать подушку и стонать от удовольствия. Мужчина должен знать, как доставить удовольствие, быть решительным, а не растекаться лужицей от любого касания. - Нравится, -- прошептал Дима своему внутреннему Диме, который с самого утра во время секса решил вдруг подумать об экзистенциальном. Вот, ещё и ненормальный... Александр согнул Димину ногу и мягко раздвинул ягодицы. Дыхание перехватило, и Дима сильнее вцепился в подушку. В низу живота всё уже горело и жаждало слияния. Но Александр не торопился. Скользил подушечками пальцев, увлажняя прохладным кремом, заставляя шире развести ноги и слегка податься навстречу. Ну быстрее... - Прекрасно, - жарко выдохнул Александр, целуя Диму в основание шеи. -- Сонный мальчик... сладкий. Проникновение лёгкое, тягучее, как скольжение по мягкому крему, сливки... И так приятно плавиться на медленном огне, просыпаться, засыпая. И плыть куда-то, возвращаться. И вновь уплывать... И можно лежать бревном... так прекрасно лежать бревном, которое качают волны, облизывает шелковистая пена, и в голове -- блаженная пустота. Александр приподнял Диму за бёдра и нарушил неспешность движения по зелёной ласковой реке. Коснулся напряжённой плоти и заставил мгновенно проснуться, распалиться, вскрикнуть громко. Дима даже испугался своей реакции, очнулся и широко распахнул глаза. Александр почувствовал его состояние, перевернул на спину и вновь вошёл, закинув одну ногу себе на плечо. Он улыбался любовно и хмельно, неотрывно смотрел на Диму и двигался внутри упруго, ускоряясь. Дима дотянулся руками до его шеи и притянул ближе к себе. Призывно облизнулся и впился в подставленные губы, словно путник, мучимый жаждой, припал к свежему прохладному источнику. Он пил его большими глотками, позволяя проникать в себя до конца... И источник насытил его, заполнил собой, а потом разлился, переполнившись и питая собой всё это солнечное утро, с шумом просыпающийся город за раскрытым окном. И вместе с Димой Александра любил этим утром весь звенящий, живой и пульсирующий мир. - С добрым утром, птица моя. - Александр Владимирович, как вы оцениваете мой скромный завтрак Дима теребил край растянутого домашнего свитера, надетого на голое тело и свисающего чуть ли не до колен. Мама привезла дедушкин армейский свитер из Перми, ещё когда Дима жил в общаге и постоянно замерзал. Экономия сказывалась на всём, и на отоплении в том числе. Обычная фигня -- спать в верхней одежде под двумя одеялами и замерзать. С тех пор, Дима, что называется, втёрся в этот свитер и часто носил дома, когда в комнатах было прохладно. Александр кинул оценивающий взгляд на почти что культурно сервированный стол -- тосты, яичница, поджаренные купаты и две чашки дымящегося кофе с молоком. - Очаровательно, - улыбнулся Александр и потянул Диму за подол свитера, похожего на палатку, и когда тот подошёл ближе, обнял за пояс и прижался щекой к его животу. -- Заботливая птичка. - Звучит как издёвка, Александр Владимирович, - вздохнул Дима, взъерошивая волосы Александра и усаживаясь к нему на колени. - Когда ты называешь меня по имени и отчеству, я хочу завалить тебя на кровать и стянуть этот провокационный свитер, - усмехнулся Александр и провёл рукой по Диминому бедру, забираясь пальцами под мягкую шерстяную ткань. - Что за дискриминация, Александр Владимирович Вас полгорода называет так! И один только я подвергаюсь опасности. - Ещё какой опасности, птица моя... Дима наклонился и поцеловал Александра в щёку. - Давай будешь угрожать мне после завтрака, а то уже второй час дня, и я есть хочу. - Александр потёрся носом о Димино плечо и согласно кивнул. -- Надеюсь, тебе сегодня никуда не нужно - Всех разогнал, - Александр взял кружку с кофе и сделал большой глоток. -- Никакого настроения нет работать. - Где-то сдохла стая собак. - Дима плюхнулся на свой стул и, вооружившись вилкой и ножом, напал на яичницу. -- Ты не скромничай, а то я же всё съем. - Ешь-ешь, я уже перекусил, пока ты спал. - Ночью, что ли, хавал -- хихикнул Дима, представив мотающегося по тёмной кухне в поисках еды голодного Александра. - Когда ты второй раз спал. Ты же у нас спишь как тот бычок, вздыхая на ходу. Дима смутился и активнее заработал челюстями. - Смеясь и разговаривая во сне. А кстати, что я говорю Блин, так интересно. Александр засмеялся, хитро сощурив глаза. И с нескрываемым удовольствием выпил кофе двумя большими глотками. Дима с трудом смог проглотить кусок яичницы, вставшей поперёк горла. Ему показалось, что Александр готов так же быстро и с удовольствием выпить и его до дна. - Ужас, блин... Не пугай меня! -- нервно хихикнул Дима. -- Вот стыдища-то... - Не бойся, ничего страшного ты не говоришь, - Александр наколол яичницу на вилку и отправил в рот. -- Шарики ловишь, каких-то слоников, птичек. Смеёшься над Лялей, надо мной. Зовёшь идти с тобой куда-то... очень настойчиво, попробуй откажи. Дима чувствовал, как медленно, но верно краснеет. Жар заливал щёки, шею, спускался вниз, куда-то в желудок и жёгся, вызывая лёгкую дрожь в пальцах. Дима опустил глаза в стол и тихо выдохнул: - ****ец... такой детсад. - Есть немного, - Александр продолжал улыбаться, жуя яичницу. -- Но мне нравится. Разговоры о проблемах на работе -- это скучно, а слоники... Слоники -- это мило. - Саш, я какой-то псих, да -- Дима подпёр рукой подбородок и серьёзно посмотрел на Александра. -- Иногда мне кажется, что у меня задержка в развитии. Заклинило на каких-то моментах и никак не могу сдвинуться. - А зачем сдвигаться Тебе это мешает Социально ты обходишь многих циничных и матёрых профессионалов, а то, что ты бормочешь во сне, никто кроме меня не слышит. А я уже говорил, что мне это нравится. Непосредственность всегда обескураживает. - Сидеть в общественном месте, задрав ноги на стол -- это тоже непосредственно. Более чем... - Прилюдно ты ведёшь себя адекватно. Дима запустил руки в отросшие за лето волосы и сдержанно вздохнул. - Мне так не кажется... Вот, например, вчера я чуть не сломал инвентарь и забесил твоего фотографа. Нафига мне надо было трогать эту хрень! Но так хотелось что-нибудь сломать, чтобы все знали, кого ты привёл на съёмки, и больше не звали. А фотограф ещё так смотрел при этом. Словно я гламурное блондинко, - Дима сделал неопределённый жест и бессильно опустил руку на стол. -- И, быть может, он не так уж и не прав... Александр дотянулся до руки Димы и, раскрыв её ладонью вверх, пощекотал кончиками пальцев. - Он не прав. - Саша... ну блин! -- Дима слегка улыбнулся и, поймав ускользающие от него пальцы Александра, крепко сжал. -- Я хочу быть взрослым и солидным... Я же вроде как специалист! Мне, вон, дифирамбы поют на немецком, а я всё слоников ловлю. - Ты правильно слушаешь дифирамбы, чтобы было приятно, и не более. - А как может быть более - Относиться к ним как к данности. - Ну это мне не интересно, - усмехнулся Дима. -- Мне важен процесс, спроектировать что-нибудь красивое, а оценки... ну приятно, конечно, когда хвалят, но это не первостепенно. - Позиция истинного художника. Дима смущённо поджал губы, но не смог удержаться и широко улыбнулся, довольный собой. А что, по сути, плохого в слониках Не он же про них слушает, он-то крепко спит.

Хочу обнять, поцеловать Любя играть, но не терять И каждый раз ложиться спать, Лишь думать, думать и мечтать. Мечтать, как ночью, под луной, Я вдруг услышу голос твой, Молящий быть с одним тобой, И что на век ты будешь мой, Неповторимый, нежный, милый, Красивый,ласковый, любимый, Обворожительный, смешной, Чудесный,лучший, только мой И я возьму тебя за руку, Свою решительность храня, И тихо, нежно прошепчу, Как сильно я люблю тебя! Хочу обнять, к себе прижать, И никогда не отпускать, Весь мир готова подарить, Лишь бы с тобою рядом быть, Но ты не тот, и я не та, И это были лишь слова, Вернись ко мне, я буду ждать, И о тебе одном мечтать....

- Энн, я давно хотел тебе сказать... - робко начал Билл. - Да, что -- Энн кокетливо захлопала ресницами. - Я хотел тебе предложить... - Ну что -- Энн наклонилась к нему поближе. Ужин при свечах в маленьком уютном ресторанчике, да ещё с Биллом Каулитцем -- что можно придумать лучше Тем более всем подругам можно похвастаться, с кем ты встречаешься... - Ну, я очень давно хотел тебе это сказать... - Так что же, говори! -- Энн взяла Билла за руку. Билл мягко высвободил свою ладонь т принялся медленно доставать что-то из-под стола... "Кольцо -- удивилась про себя Энн. -- Неужели Ой, так ведь мы встречаемся всего неделю... Соглашаться или не соглашаться" - Вот, - Билл поставил перед ней обитую синим бархатом коробку. Энн открыла крышку. В следующую секунду её глаза округлились, но не от радости, а от удивления. - Господи, Билл, что это такое - Кольцо, разве не видно -- спросил он. -- С маком. Ты же такие любишь - Хам! -- выкрикнула Энн и дала Биллу пощёчину. Ненароком она задела и коробку. Песочное кольцо упало на пол. Энн, встав, наступила на него и раскрошила. -- Идиот! Я думала, ты мне руку предлагаешь, а ты... И видеть тебя больше не желаю! Энн быстрым шагом вышла из кафе. Почти сразу же из-за одной из колонн, украшавших кафе, появился Том. Он подошёл к брату. - Том, дай пять! -- радостно сказал Билл. Том подставил ладонь и Билл ударил по ней. -- Ты отвязал меня от этой дурочки! - Учись, пока я жив, - сказал Том. -- Но всё-таки в следующий раз выбирай осторожнее, хорошо - ОК, - ответил Билл, вставая из-за стола. Смеясь, братья вышли из кафе. А то, что ещё совсем недавно именовалось "кольцом с маком" так и осталось лежать на полу...

О Порфирии Иванове заговорили в 1982 году, когда самый популярный советский журнал "Огонёк" напечатал статью "Эксперимент длиною в пол века".Речь в ней шла о старце , который в любую погоду ходит босиком, носит только шорты, обливается ледяной водой и лечит людей от разных недугов.Автор статьи, журналист Сергей Власов описал даже , как Порфирий Иванов вылечил его самого от тяжёлой простуды. И вот, спустя целых 25 лет после этой сенсационной публикации, на двух популярных российских телеканалах "Первый" и "Россия" с перерывом в четыре месяца один за другим вышли документальные фильмы,"Порфирий Иванов. Двенадцать заповедей" (сценарий: Ирина Ивашенко и Ольга Терешкова, режиссёр: Георгий Ананов) и "Царь моржей. Порфирий Иванов"(сценарий:Кирилл Дорошенко, режиссёр: Алексей Квертов) . В центре сюжета каждого фильма один и тот же герой, человек , ставший в своё время на территории Советского Союза символом закаливания и здорового образа жизни.Проверка временем "Системы естественного оздоровления", предложенной человечеству малограмотным чудо-старцем с хутора Верхний Кондрючий, к тому же ещё и объявившим себя Пророком ,заняла отрезок времени длиною в четверть века. В восьмидесятых годах прошлого столетия в стране пошла даже мода на Иванова. Тогда рабочие ,колхозники, учителя, инженеры, научные сотрудники,безоговорочно поверив новому веянию,решительно освобождались от одежды и выходили на снег босиком. Приводя в ужас несведущих соседей и прохожих, ивановцы обкатывали себя на морозе ледяной водой.В СССР начиналась эра человекоразумных моржей и моржих.А министерство здравоохранения в ту пору даже серьёзно рассматривало вопрос о закаливании подрастающего поколения по системе П.И.Иванова. Примерно в это же историческое время мне довелось изучать на факультете дошкольной педагогики и психологии педагогического ВУЗа методику физического развития и закаливания детей, правда, по совсем другим источникам: исследованиям русских учёных Петра Францевича Лесгафта и Владимира Ивановича Вернадского.В своё время на пользу закаливания указывали и другие уважаемые деятели русской науки, медицины и просвещения, такие, как Н.И.Пирогов, В.М.Бехтерев, К.Д.Ушинский, И.П.Павлов . Но стране было угодно услышать именно голос окончившего четыре класса церковно- приходской школы "Пророка" с хутора Верхний Кондрючий и назвать его босоногое шлёпанье по снегу "Системой оздоровления по Иванову". Правда, если на чистоту, меня тоже не обошла стороной эпидемия ивановского моржевания.Слава богу, ничего плохого из этого не вышло, и я до сих пор, жаль что только изредка, с удовольствием обливаюсь холодной водой. Даже сподвигла на эту добровольную экзекуцию ни в чём не повинных членов своей семьи. Мне, конечно же , было любопытно взглянуть на "живую" легенду в "семейниках". И такой случай как раз предоставился благодаря создателям двух документальных лент. За тот единственный год, который Иванов прожил после обрушившейся на него всенародной славы(а ведь обещал свою жизнь превратить в пример бессмертия)вездесущие люди с кинокамерами успели таки добраться до родины Паршека(сельское прозвище Иванова) и запечатлить его на плёнке для благодарных потомков. Сняли так же и "Храм Природы" Чувилкин холм в селе Орехово, где якобы на тридцатипятилетнего бывшего гуляку, пьяницу и картёжника сошло озарение. Документальные свидетельства эти использованы в обеих кинолентах. Но хоть мы и видим на экране одни и те же места, одних и тех же людей, тенденциозно фильмы совершенно непохожи.На "Первом" последователи Иванова пытаются донести до зрителя всю важность и чистоту помыслов своего Учителя. А вот в фильме, представленном на канале"Россия" научные консультанты развеивают миф об исключительности ореховского "снеготопа". По мнению доктора медицинских наук, психиатра Любови Ромасенко, записи, которые вёл Порфирий Иванов начиная с 1933 года, а это около двухсот тетрадей, это записи душевно-больного человека.Из своих 86-ти прожитых лет Порфирий Иванов 12 провёл в психиатрических клиниках с диагнозом" шизофрения".Правда, в советские времена подобные диагнозы сплошь и рядом клеили неугодным режиму людям. Но слова длинноволосого бородатого старца, звучащие с экрана, достаточно красноречиво говорят о психическом состоянии оратора даже человеку непосвящённому."Я есть- самородок. Я тружусь один за всё человечество." Сверхчеловеком, чудо-богатырём,которому были по плечу любые подвиги, представляет своего учителя и небольшая группа его последователей, перебравшихся на вечное житие в село Орехово. Они даже рассказывают, что когда Паршека выводили из себя, он на глазах вырастал до трёх метров. Жители ореховской коммуны-секты уверены,что Иванов присутствовал при запуске первого человека в космос и даже помог ему вернуться на Землю. Когда американские астронавты совершили посадку на Луну, там они тоже увидели старца в трусах.А так же, именно Порфирий Иванов предотвратил третью Мировую войну.Бред, не правда ли Вот, что действительно было, так было. В 1936 году, по обыкновению, в своих дежурных трусах и босиком Порфирий умудрился добраться до Москвы и придти с вокзала в дом Советов, где в это время проходил восьмой чрезвычайный съезд Советов. Он всего лишь собирался сказать с трибуны съезда, что никакая конституция людям не нужна, а для счастья достаточно обливаться холодной водой., но был непонят и тогда же впервые препровождён в психиатрическую клинику. В фильме"Царь моржей" рассказывается о том , что в 1975 году Учитель задумал рождение бессмертного человека с которого начнётся эра совершенных людей. Но,ученица Иванова,назначенная для исполнения великой миссии, благополучно разрешилась в сельской больнице девочкой. Тогда Иванов заявил, что ребёнка подменили, а мальчик спасся, тайно растёт и ещё скажет человечеству своё слово. Так что, кто знает, может быть в этой странной истории рано ставить точку.Возраста Христа "бессмертный"младенец должен достичь как раз в наступающем 2008-м году. Как бы нелепо всё это ни звучало, и как бы наивны ни были 12 заповедей усопшего Пророка, признаюсь вам по-секрету, что обливаться зимой холодной водой на улице -- необыкновенное удовольствие! А какой экшен можно устроить из массового обливания и купания в проруби в Новогоднюю ночь! Да простят меня пророки бывшие и будущие, но что тут поделаешь, на меня тоже сошло озарение в аккурат по заданной теме в виде шутки, которая, надеюсь, поднимет читателям настроение. Приключение на "Ж" Прочитала книжку новую, Просто -- шок, ну нету слов. Написал, как стать здоровою В ней Порфирий Иванов: Закаляться надо тщательно, Окунаться в водоём, А ещё ходить желательно По морозу босиком. Иванова наставления Я на веру приняла И с утра оздоровление Обливаньем начала. От воды холодной -- красная, Жар от тела так и прёт, Применить решила сразу я В деле комплексный подход. Съёжились на крышах голуби, Видно холодно уже. Я пошла купаться в проруби, Охладить немного "Ж". На глазах народа местного С головой ушла под лёд. Коль помру, так хоть известною, А не помру, так хворь пройдёт. Серой шейкой в лунке маленькой Проторчала пять минут, Пусть теперь зеваки в валенках Все от зависти помрут. Ой, предупреждали голуби: Слишком холодно уже Скрючило мне ноги в проруби, Чуть не отвалилась "Ж" Зря выпендривалась видно я, Год таскаюсь по врачам, До чего ж теперь обидно мне, Просто вам не передам. Замолчите, что ли , голуби, Тошно слушать вас уже, Ой, нашла я, дура, в проруби Приключение на "Ж". .

Посвящаю своей маме, безвременно покинувшей этот мир.... Перейду сразу к делу! Живем мы в биологическом царстве, и все процессы у нас схожи с процессами растений. Растения, как известно, бывают однолетние и многолетние. Возьмем среднестатистического человека и зададим ему вопрос: чего хотелось бы достичь в жизни На что получаем ответ такого плана: машину, квартиру, детишек. Все правильно, все понятно. Однако на первый план поставлено материальное благо -- а биологическая цель человека -- дети -- на последнем месте! А вот теперь -- видно в чем тут подвох. Такие вещи как машина, квартира -- это все наживное. Вот дети -- это настоящая награда! Чтобы их родить -- нужно как следует постараться! Оставлю пока это. Возьмем среднестатистическое однолетнее растение. Спросим теперь у него -- а чего хочешь ты И получаем простой ответ -- зацвести. И все -- оно зацветает и ...умирает. У него пик -- цветение (порождение новых цветков). И своего пика она всегда достигает. Человек, который на первый план ставит материальные блага, это даже не цветущее растение! Это даже не сорняк (потому как сорняк всегда цветет). Таким образом -- первый тип людей -- не зацветшее растение. Часто бывает так, что они гонятся за материальными благами -- и не могут их достичь. Впоследствии они становятся несчастным, начинают сетовать на жизнь, все свои промашки списывают именно на выражение -- такова жизнь. Все это накапливается у них, накапливается -- и в итоге... Но тут все у всех по-разному (кто-то спивается, кто-то садится на наркотики, кто-то кончает жизнь самоубийством). Почему у них так -- они не могут ответить, не потому что не хотят, а потому что не могут! А все дело в их элементарном эгоизме. Изначально неправильно выбрана цель, вот и идет полный шурум-бурум! А сравнивать себя с растениям им не позволяет менталитет: еще бы -- они ходят по Земле, топчут растения, не подозревая, что топчут самих себя! Далее идет тип людей -- однолетние растения. Они добились своих благ, родили детей -- и тем самым посчитали -- что всего достигли. И стремление к дальнейшему познанию у них прекратилось. Они перестают цвести. Тем самым и попадают под ранг однолетних растений! Третий тип людей -- многолетние растения! Они могут ориентировать себя в пространстве, видеть со стороны, способные постигать каждый раз что-то новое. Не бояться трудностей, не сетовать на жизнь, а делать так, как им нужно! Если бы не физическое тело -- они жили бы вечно! За свою жизнь они способны много раз цвести, и каждый раз все красивее и красивее. Таким образом -- видна следующая картина: не зацветшие растения, однолетние и многолетние. Так что нам, огородникам-любителям, так или иначе, приходится или приходилось проходить через стадию не зацветшее растение, однако часто бывает так, что порядка 90% людей часто застревают на ней, из остальных 10% - половина только переходят на стадию многолетних. 90% - это и есть основная масса. Они не могут понять, а почему у них такая маленькая зарплата, или почему у них нет квартиры с машиной. Они не могут это рассматривать как само собой разумеющее. Они не могут понять, для чего они совершают тот или иной поступок. В первую очередь -- необходимо понять свое предназначение, необходимо познать себя, а не купить машину! Мы рождены, чтобы жить, а не умирать. Это всех и путает. Метод познания один единственный -- жить. Пока мы биологические виды -- другого способа просто нет!