text
stringlengths 0
5.87M
| source
stringclasses 8
values |
|---|---|
Мы видим радостные лица:
Кто в настоящем, кто в былом.
Не зря так много говорится
За этим праздничным столом.
Стоим пред вами по линейке
И чувств доносим апогей:
Любовь не вздохи на скамейке,
Любовь: Алина плюс Сергей.
Вы молодые очень люди --
Вам жизнь не горечь, а халва.
Мы на душе, как дичь на блюде,
Несём вам нужные слова.
Хотелось искренне сказать бы
С седой вершины наших лет,
Что ничего прекрасней свадьбы
На свете не было и нет.
Она, как ценная монета,
Для вас, двоих, всего одна.
Теперь вы с этого момента
Жена и муж, муж и жена.
Река времён ещё не смыла
Семьи престиж, почёт и честь.
Не говорим о том, что было,
А скажем мы о том, что есть.
Хотя сегодня и не лето,
Но в душах жаркие огни.
Вы как Ромео и Джульетта
И даже лучше, чем они.
Меж вами всё светло и чисто,
Но не на всё готов ответ.
Когда сойдутся два юриста,
Беседа тянется сто лет.
В семье хорошей --жизнь-малина:
Паши как вол, детей рожай.
И ты, прекрасная Алина,
Красавца мужа уважай!
Ты прояви о нём заботу,
Когда в квартире ни копья:
Пускай он ходит на охоту
И принесёт хоть воробья!
А ты, Серёжа, будь послушным,
Храни покой и тишину,
И поцелуем не воздушным
Ты награждай свою жену!
Плати за ласку полной мерой:
Вам врозь прожить нельзя и дня.
На вас сегодня смотрит с верой
И вся Россия, и родня.
Пусть солнцем станет ваша зорька,
Прекрасно все идут дела!
И мы кричим вам громко: "Горько!",
Чтоб сладкой ваша жизнь была.
КИРКОРОВСКО-РАСПУТИНСКАЯ ПЕСТНЯ
Золотится роза чайная,
Как бокал вина.
Между вами нет начальников,
И одна вы сатана.
Подтянулись и улучшились
Вы от брачных уз --
И пускай сто лет не рушится
Крепкий ваш союз!
О-е! Ты услышал её,
Она слышит тебя --
И у вас всё в порядке!
Так живите всегда,
Как звезда и звезда
На небесной площадке!
Частушки
Свесьте ушки для просушки,
Подтяните вы ремни:
Мы исполним вам частушки,
Но без мата и ругни.
Свадьба по полю каталась,
А как въехала на холм,
Свёкр с невестой оказался,
Ну а тёща с женихом.
Свадьба пела и плясала --
Становилось веселей.
А хохол сидел без сала
И ругал всех москалей.
Как в Саратове гуляли
Мы на свадьбе в полный рост --
На мосту мы так плясали,
Что под нами рухнул мост.
На саратовской на свадьбе
Шум стоит и тарарам:
Как жених пойдёт налево,
Так невеста -- по рукам.
Есть жена у прокурора,
Прямо смотрит ему в рот:
Он страдает от запора,
А она -- наоборот.
Я хотел у прокурора
Навсегда жену отбить --
И теперя мне не скоро
Из тюряги выходить.
Декабрь 2003 год | stihi_ru |
Мой хороший знакомый... А проще говоря, близкий Друг... живет не рядом со мной. Благо, теперешние виртуальности создают полный эффект присутствия в личной жизни, даже при любой пространственной отдаленности...
Однако, мы иногда сладко нарушаем идиллию интернетного пространства и встречаемся очно и радостно, как все нормальные люди. Это завсегда бывает клёво, с кучей экспромтных неожиданностей, каковые я благодарно приветствую, в силу взаимной любви к дозированному, хорошо подготовленному ДРАЙВУ!..
К этому "ДРАЙВУ" милый готовился давно...
Следует оговориться, что моей эрогенной зоной всегда являлись мозги, в результате чего, я люблю только умных, талантливых и сверходаренных МУЖЧИН. Мой дорогой Друг, имея помимо талантов, два ВУЗа (в отличие, от меня, "простого русского фельдшера"... При образованиях-то, со мной уж никакой управы не было бы... А так, видимо, в самый раз!..) и являясь Психологом с классическим N-ским образованием, мне заготавливал в экспромте еще и рост Духовной Личности...
В очередную летнюю встречу мы отправились... НА НУДИСТСКИЙ ПЛЯЖ!
Я с оптимизмом одобряю любые новаторства, в разумных пределах, и при своей любви к женскому эксгибиоционизму (разрезы, декольте, фотосессии в стиле НЮ...) приняла предложение хоть и с осторожностью, но вполне снисходительно.
Сразу оговорюсь для блюстителей хрустальной нравственности, что мое любопытство было несколько разочаровано... Реальность не соответствовала тому, что нам преподносят с экрана художественные фильмы, где соответствующие эпизоды окрашены тематическими сарказмом или сексуальностью!
День каждый час менял погоду...
Мы долго и весело шли пешком по лесу к северному морю... (Дело было в N-ске ). Потом по берегу...
И вдруг мы оказались... ТАМ!
Я оглянулась: НИ-ЧЕ-ГО!
Берег, как берег. Ни указателей, ни хотя бы условного заборчика, ни самих нудистов!
- Мы пришли. Можно раздеваться!
-! Перед кем... - Я всегда отличалась нестандартностью мышления и неординарностью мгновенных реакций...
Мимо проходили одетые люди, даже дети..
... Оказалось, чтобы не тревожить общественность, герои отдыхали и загорали в зелени райских кущ, расположенных неподалеку. На открытую местность они выходили, чтобы пройти к морю... Это были очень "КРАСИВЫЕ!" люди, независимо от полноты, возраста и фигур... Любой комплексующей Полняшке было бы полезно побывать там! Я заметила легкость и ДОСТОИНСТВО! их движений; уверенность в себе; бронзовый загар кожи без следов одежды, кажущийся очень целомудренным, естественным...
Все они были людьми с ярко выраженной харизмой, а значит, я оказалась "среди своих"...
Мой милый несколько замерз от прохладного ветра: солнце стеснительно прикрывалось облаками , и надел на себя... майку, утверждая, что на данном пляже оскорбительно для присутствующих быть одетым в обычном понимании этого слова... Ну что тут скажешь.. Ничего подобного я в своей жизни не видела: обнаженный мужчина в... майке! Это было покруче НУДИЗМА!!!... Именно это восхитительное, фотографическое воспоминание я сохраню на всю свою жизнь! Чтобы поддержать его, я взяла в руки прозрачный палантин, связанный мною же из тончайшей пуховой нити с молитвой, во время поста, названный "Покровом Богородицы", проходящий целиком через женское колечко, олицетворяющий мои земные и неземные крылья... реющий на ветру словно нудистское знамя!
Мы смеялись, ели, фотографировались прямо на песчаной полосе, не прячась в зарослях. Наши радостные хулиганства приветствовались бурными аплодисментами из кустов, видимо, так у них было принято для поддержки... ( Я не оговорилась, используя местоимение "НИХ", поскольку не была и не буду никогда убеждённым НУДИСТОМ. Хотя, на тот момент, я безусловно, была членом этого необычного общества и принимала их правила.)
Потихонечку голые люди потянулись к нам, на свет, ближе к морю... Но мы уже собрались уходить, поскольку впереди нас ожидали новые сюрпризы и неожиданности нашего романтического вечера...
- Как тебе понравилось здесь
- Спасибо. Мне понравилось... Ведь ты был со мной!..
- Сегодня, ты незаметно для себя избавилась от многих комплексов, мешающих тебе жить!..
...Я смеялась почти навзрыд, потом обняла Его и тихо сказала:
- У меня их и не было... | stihi_ru |
КУЗНЕЦКИЕ СТАЛЕВАРЫ
1
Мастер мартеновского цеха Кузнецкого комбината Михаил Привалов возвращался из Москвы домой, в Сталинск. Стоя у окна в коридоре вагона, он перебирал в памяти московские впечатления.
Месяц назад его в числе лучших сталеваров страны пригласили на коллегию министерства, где решался вопрос о массовом внедрении скоростных плавок. Кроме того, Привалова попросили прочитать в Москве несколько лекций на тему: "Как мы варим сталь отличного качества". Лекции читал он впервые и был очень взволнован их неожиданным для него успехом у таких знатных сталеваров страны, как Захаров, Зинуров, Болотов. Радовало и то, что на коллегии удалось внести несколько полезных предложений.
Предложение о планировании скоростных плавок, внесённое Приваловым, было признано настолько важным, что министр обещал включить его в свой приказ.
Поезд мчался по Уралу. В Челябинске в вагон, где ехал Привалов, вошла большая группа пассажиров. Один из них, весельчак и говорун, сразу обратил на себя общее внимание. Он без умолку болтал, оживлённо жестикулировал, сыпал шутками. Когда кто-то из товарищей упрекнул его за шум, поднятый в вагоне, он с подкупающей откровенностью развёл руками:
-- Люблю распространяться!
Белёсые, наполовину седые волосы его задорно ерошились над морщинистым лбом. Маленькая трубочка с кривым мундштуком, зажатая в ладони, выпускала тонкий дымок. На переносице поблескивали очки в серебряной оправе.
Стоя у окна в коридоре вагона, Привалов с любопытством наблюдал за этой компанией.
Вскоре из разговора он узнал, куда и зачем она направляется.
Новоприбывшие пассажиры были членами делегации Магнитогорского металлургического комбината. Они ехали проверять свой социалистический договор с кузнечанами. Не обращая внимания на Привалова, магнитогорцы принялись тут же разрабатывать план этой проверки. "Любитель распространяться", который оказался паровозным машинистом Сухаревским, говорил:
-- Итак, я беру на себя весь транспорт!.. А вы, Савченко, возьмите на себя с Романовым мартеновские цехи, Савичев -- домны. Изучаем работу на местах, потом сходимся и вырабатываем общую линию.
Предложение машиниста поддержали. Обер-мастер мартеновского цеха Савченко одобрительно кивал головой, а Романов, самый молодой сталевар Магнитки сказал:
-- В цехах посмотрим всё как есть. Пусть сталевар работает, а я погляжу!
-- Конечно! Завод -- не театр,-- сказал Савченко. -- там нет декораций. Что на заводе есть, то и есть, а чего нет -- так нет...
Первым познакомился с Приваловым всё тот же Сухаревский.
На следующий день, когда он в коридоре принялся уверять, что в соревновании двух комбинатов победит обязательно Магнитогорский, один из пассажиров спросил:
-- А как смотрит на это наш знатный мастер товарищ Привалов
-- Привалов -- удивился Сухаревский. -- Где он
-- В пятом купе едет.
Узнав в Привалове свидетеля вчерашнего разговора, машинист засмеялся.
-- Слышали То-то... Проверять вас будем дотошно!
На голос своего товарища пришли обер-мастер Савченко, сталевар Романов и другие магнитогорцы. Савченко, усаживаясь рядом с Приваловым, усмехнулся и, осторожно погладив лысину, сказал Сухаревскому:
-- Теперь тебе представляется случай обратиться по адресу, хвали наш завод кузнечанину. А то всё его расхваливаешь перед нами, а мы и без того знаем...
-- А как же мне свой завод не хвалить! -- возразил машинист. Пятилетку он выполнил досрочно... Пусть-ка другие так поработают!
-- А кто не так -- насторожился Привалов. -- Вот нам даже календари нужны особые.
-- Это почему! -- удивился магнитогорец.
-- Очень просто. Запутались во времени... Из пяти лет мы уже два года работаем на будущее. А эти два года, в свою очередь, равны трём годам. Вот и не можем определить, в каком году живём.
-- Первая атака Сухаревского отбита! -- под смех товарищей объявил Савченко.
-- Нет! Сдаваться не буду, -- упорствовал Сухаревский. -- У меня ещё другие козыри есть. Могу, например, сообщить, что на нашем заводе каждый сталевар -- скоростник! Вот, смотрите -- Романов: совсем ведь ещё молодой, ну, сами видите, а спросите, сколько скоростных плавок он выдал. Сколько, Володя
-- Много! -- смущённо ответил Романов.
Сухаревский шутил, что на Магнитке-де Романову и ровесника достойного нет. Вот его и послали с делегацией. Пусть, мол, найдёт себе комсомольца-ровесника и заключает соцдоговор.
-- Такого мы ему найдём! -- пообещал Привалов.
-- А что! Сухаревский подал интересную мысль, -- оживился Савченко. -- Ты, Володя, приглядись там к кому-нибудь и делай вызов.
-- Рекомендую Василия Устинова с моего блока. Хороший парень. Этот спуску не даст, -- подзадорил Привалов.
-- Володя, не робей!
-- Работа, она сама покажет, -- ответил Романов.
Всю остальную дорогу Привалов ехал в компании магнитогорцев. Весёлый машинист перезнакомил его со всеми членами делегации. Он был неутомим: шутил, рассказывал смешные истории из своей Многое, видимо, сочинял, но сочинял складно, с увлечением.
Узнав, что Романов варит сталь для Куйбышевской гидроэлектростанции, Сухаревский начал поддразнивать своих товарищей:
-- Ну, ребята, скоро вам, мартеновцам, конец. Ликвидируют вас.
-- То есть как это! -- удивились сталевары.
-- А так. Электричество вас заменит, -- пояснил Сухаревский. -- Должны же великие стройки подхлестнуть металлургию, повысить удельный вес электричества в производстве стали и чугуна. Простите,-- сказал он, театрально наклоняя голову и прижимая руку к груди, -- я, правда, не сталевар, но я знаю это по транспорту. Паровозы заменяются электровозами, а почему мартеновские печи нельзя совсем заменить электрическими
-- Ты что же, хочешь нас -- побоку, да
-- Ничего не попишешь. К тому идёт. Я вот потихоньку занимаюсь электротехникой на случай, если у нас появятся электровозы. Вызовет начальник цеха, скажет: "Товарищ Сухаревский, ваш паровозик мы вчера отправили в электроплавильню. Куда вас по дружбе устроить, выбирайте: или стрелочником, или хранителем заводской тишины, а" А я ему из кармана -- диплом электромашиниста.
Сухаревский смешно, в лицах, передавал свой разговор с начальником цеха.
-- А что Он правильно говорит, -- сказал кто-то.
-- А с домнами тогда как -- спросил Савичев. -- Останутся
-- А что твои домны!
-- Нет уж, Николай Алексеевич, это ты брось! -- обиделся Савичев.
Но Сухаревского удержать было трудно. По его словам выходило,
будто мартены и домны скоро можно будет сдавать в музей. Привалов слушал Сухаревского с улыбкой.
-- Конечно, великие стройки создадут изобилие электричества,-- заговорил он.-- Но на это уйдёт лет десять. А пока мы должны добиться того, чтобы ежегодно давать 60 миллионов тонн стали, 50 миллионов тонн чугуна. Кто это сделает Ясно -- домны и мартены! Мы ведь постоянно совершенствуем их конструкции. Разве десять лет назад они были такими, как теперешние Разница огромная, как между простой лодкой и оснащённым кораблём. Нам на них ещё плыть да плыть!
В Сталинск приехали рано утром. За виадуком гостей ждали машины. Встречать делегацию на вокзал прибыл старший инженер технического отдела. Увидев среди делегатов своего мастера, он заметно обрадовался: присутствие Привалова избавило его от лишней официальности. Сам Привалов, сойдя на кузнецкую землю, почувствовал себя тоже ответственным за приём приехавших товарищей. Поэтому, когда старший инженер поторопился сообщить, что в гостинице магнитогорцев ждут номера, он возразил:
-- Нет, сначала они поедут ко мне... Гостиница от них не убежит. Правильно, товарищи
-- Многовато нас, Михаил Моисеевич, -- нерешительно заметил Савченко.
-- Ничего! Моя жилплощадь выдержит.
Большинство магнитогорцев видело Сталинск впервые. Сухаревский, усевшись рядом с Приваловым, попросил шофёра ехать как можно тише, чтобы посмотреть город. Он то и дело спрашивал:
-- А це що таке
-- Это дворец металлургов и дом техники, -- отвечал Привалов.
Гости ещё смотрели на солнечные окна дворца, на стройные колонны
его портала, а навстречу уже двигались другие здания, ярко поблёскивала кафельная облицовка новых домов.
-- Скоро начнём строить гостиницу в четырнадцать этажей... -- говорил Привалов.
-- Вот это размах! -- восхищался Сухаревский. -- За Москвой тянетесь.
Машины шли по проспекту Молотова, обсаженному белыми берёзами вперемежку с зелёными елями. Погода стояла тихая, ясная. На ветвях деревьев искрился снег. Пока ехали по проспекту, не было видно металлургического комбината, но вот машины переехали мост через мутную Абушку, и перед делегатами открылась знакомая картина. От коксотушителя поднимался белый пар и окутывал домны и трубы, над которыми временами вспыхивало лёгкое пламя. Все долго смотрели в сторону завода. Привалов щурился от удовольствия. Доменщик Савичев, сидевший рядом с шофёром, обернулся и сказал со смехом:
-- Чудак Сухаревский! Да разве без домен можно!
-- Товарищи! -- примирительно воскликнул машинист.-- Я ведь разговор-то вёл о коммунизме.
Машина остановилась у подъезда многоэтажного лома, и Привалов повёл гостей к себе.
2
В диспетчерской мартеновского цеха, на специальных полках, устроенных с небольшим наклоном, разложены нарядные книжицы малого формата. На каждой напечатано: "Лицевой счёт сверхплановой экономии". Такие счета имеют все мастера и сталевары цеха. Их завели после того, как сверхплановая экономия стала не достоянием одиночек, а законом для всего коллектива. В этих счетах -- данные, определяющие работу сталевара за каждый месяц. Количество сверхплановой стали с точностью до полутонны, объём сэкономленного газа и даже воздуха, идущего в печь, -- всё проставлено здесь. Книжки лицевых счетов лежат побригадно. Три бригады -- три полки.
Но лицевой счёт в диспетчерской -- это продолжение большого счёта, который ведут сами сталевары со дня своей первой плавки.
Привалов начал вести его с 1934 года, проработав подручным после окончания школы ФЗУ всего один год.
Первую плавку сталевара можно сравнить с первым самостоятельным вылетом молодого пилота. На земле лётчик волнуется за каждую мелочь, от которой может зависеть успех полёта. Но потом, когда самолёт отрывается от земли, пилоту волноваться уже некогда. Он слит с машиной. Каждое его движение -- это движение машины. И только потом, снова очутившись на земле, он удивится: как это я не испугался! Такое же чувство бывает у молодого сталевара, когда горячий металл, только что выпущенный из печи, течёт по жёлобу.
Как-то, в беседе с друзьями вспоминая о своей первой плавке, Привалов сказал:
-- Сам я удивлялся, как это у меня первая плавка удачно получилась. Да и потом больших неудач вроде как и не было...
-- Ты хитрый, вот оттого и не было, -- смеясь, заметила ему жена. -- Забыл, как подговаривал меня подвезти тебе вне очереди чугун!
-- Разве -- удивился Привалов.
-- А как же! Вот сейчас выдам тайну. -- И стала рассказывать:
-- Я тогда работала машинистом электровоза. Развозила по печам жидкий чугун. Еду однажды, поглядываю на ковши, вдруг подбегает ко мне молоденький сталевар, запыхавшись, спрашивает:
-- На какую везёшь
-- На восьмую...
-- Завези на мою.
-- Ругаться будут, -- говорю. Нельзя, мол. Ну, а потом... уговорил он меня. Правда, попало нам обоим за это. Тогда-то мы и познакомились.
Вскоре комсомольская печь, на которой работал Привалов, вышла в передовые. О молодом сталеваре уже писали в газетах. Однажды на комсомольском собрании Привалову пришлось докладывать о работе печи. Показатели были хорошие, даже лучше чем у многих опытных сталеваров. Но с места крикнули:
-- Расскажи, как ты начальство обманываешь
Дело было так: у Привалова плавка подходила к концу, а ковши для стали подали под другую печь, где металл ещё не был готов. Тогда Привалов послал своего подручного к диспетчеру: "Скажи, что сорвало откос и сталь может пойти через заднюю стенку..." Конечно, ковши были сейчас же поданы комсомольцам. Тревога, поднятая Приваловым, помогла, но тревога-то всё-таки была ложной!
-- Я не виноват, что меня не обеспечивают своевременно ковшами! Не для того же мы торопились варить сталь, чтобы потом квасить её в печи. Правда, ребята -- оправдывался на собрании Привалов.
Разгорелся спор.
Одни поддержали Привалова:
-- Правда! Не квасить же металл...
Другие кричали:
-- А зачем обманывал
Спор решил горновой доменного цеха, прикреплённый партийным комитетом к комсомольской организации. Он выступил после всех и сказал:
-- Это -- урок руководителям цеха. А обманывать всё же не годится.
После этого прошло несколько лет, многое в цехе изменилось. И вот
однажды Привалов прочёл в газете о лётчике, налетавшем миллион километров. Заметка о нём называлась: "Лётчик-миллионер".
Прочитав эту заметку, Привалов отыскал тетрадь, в которую он записывал количество выплавленной им стали, и начал производить подсчёты. Росли колонки цифр. Трёхзначные числа, складываясь, становились пяти- и шестизначными. А итоговая цифра доросла до миллиона.
-- Мы с тобой миллионеры, -- сказал Привалов жене.
Она не поняла его.
-- Подсчитал я, сколько тонн стали наварил за всё время,-- объяснил Привалов. -- Знаешь сколько Один миллион тонн и ещё пятьдесят тысяч!
Это был первый из приваловских миллионов.
Началась Великая Отечественная война. Мастер, тогда уже ставший коммунистом, по суткам не выходил из цеха. Тут уже было ему не до счёта, не до записей. Но кто-то за него считал, записывал, и в 1943 году мастеру напомнили о его втором миллионе. Этот второй приваловский миллион вырос особенно быстро, ибо годы войны ознаменовались внедрением в производство скоростных способов плавки, опирающихся на передовую механизацию. Большинство механизмов, которыми славится Кузнецкий комбинат, было введено в строй как раз в ту пору.
В 1948 году Привалов был делегатом на конференции металлургов Востока, состоявшейся в Свердловске. На этой конференции были приняты новые повышенные нормы выпуска металла на доменных и мартеновских печах, на прокатных станах. Привалов тогда взял обязательство перевыполнять новые нормы съёма стали и работать без брака.
Вернувшись с конференции, он занялся пересмотром технологии, поисками новых резервов. Слово, данное на конференции, обязывало. Некоторые сталевары упрекали его:
-- Нахвастал на весь Союз, а теперь цеху выкручиваться. Если не сделаем -- позор на весь Восток.
-- Вот и надо сделать! -- отвечал он.
Велика сила привычки. Каждый день сталевар повторяет свои заученные приёмы. Однажды мастер наблюдал за выпуском стали на печи Мочалова. Сразу же после выпуска плавки сталевар бросился заделывать выпускное отверстие. Минута проходила за минутой, а печь в это время оставалась пустой, хотя для завалки были подготовлены и руда и металлический лом. Белое пламя окисляло подину, понижая её стойкость. И тогда впервые мастер спросил себя: "Надо ли сразу закрывать отверстие"
Прошло больше пяти минут не только бесполезных, но и вредных для печи. Когда же Мочалов, заделав выпускное отверстие, дал команду заваливать руду, Привалов поразил его неожиданным вопросом:
-- А зачем ты до завалки руды закрыл отверстие
-- Как зачем! -- удивился Мочалов. -- Мы всегда так делаем!
-- Знаю, что делаем так, а зачем -- вот вопрос.
Мочалов только развёл руками.
В печь завалили руду, и она начала прогреваться.
-- Почему бы не сейчас вот закрывать отверстие А руду заваливать сразу же после выпуска стали. Сейчас первый слой руды уже прогрелся бы...
-- А ведь верно, Михаил Моисеевич,-- согласился сталевар.
Так возник новый способ завалки руды при открытом выпускном отверстии. Старший инженер технического отдела, сразу оценивший это предложение, посоветовал:
-- Будем продолжать работу. Пересмотрим технологию завалки на всех стадиях. А то анархия какая-то получается -- кто как хочет, так и заваливает. Нужно найти самый рациональный метод завалки и закрепить его на всех печах.
Первое предложение Привалова было только счастливой находкой. Новая же задача требовала внимательного изучения всех существующих приёмов, проверки результатов, к которым приводили эти приёмы.
Все сталевары работали по-разному. Сравнивая и сопоставляя их приёмы работы, Привалов пришёл к новому методу завалки шихты -- чередующимися слоями руды и известняка. Он установил точное время для прогрева каждого слоя. А для того, чтобы содержимое печи прогревалось лучше, его следовало перемешивать мульдой -- стальной коробкой, насаженной на хобот завалочной машины...
Технический отдел завода признал, что новый метод оказался более эффективным, чем применявшийся в цехе и рекомендуемый учебными пособиями. Отдел выпустил технологическую инструкцию, которая предписывала всем сталеварам строго придерживаться правил, выработанных Приваловым.
За внедрение новой технологии Привалов получил Сталинскую премию.
Спустя год его личный счёт дорос до трёх миллионов тонн.
3
Снег лежал на заводском дворе, на крышах корпусов, на эстакадах. Металлические конструкции доменных цехов заиндевели и стали белыми. Лишь домны и кауперы, оставаясь по прежнему чёрными, величественно возвышались над этим белым царством. Черными были и гигантские газопроводы, охватившие все цехи своими ответвлениями.
Привалов впервые после поездки в Москву поднялся на заводскую площадку. Одна из домен только что выпустила чугун, и теперь в направлении мартеновского цеха медленно катились чугуновозные ковши. Нал ними поднимался светлый дымок. Мимо Привалова прошёл состав шлаковых ковшей. От них пахнуло привычной теплотой. Паровоз весело прогудел, спеша на шлаковый двор.
В цехе ещё не разошлась утренняя мгла, и печи напоминали корабли, стоящие у причала.
На печи Мочалова идёт заливка чугуна. Крановщик так ловко наклоняет ковш над жёлобом, что ни одна капля металла не падает на рабочую площадку. Глаза Мочалова блестят. Подняв вверх худощавое лицо, он следит за струёй чугуна. И по мере того, как наклоняется над жёлобом ковш и поднимается его днище, приподнимается и сам Моча- лов. Он ничего не видит вокруг. Привалов подходит к нему вплотную. Только теперь сталевар замечает мастера:
-- Михаил Моисеевич! Приехал!.. -- радостно говорит он, продолжая подавать сигналы крановщику, чтобы тот убрал пустой ковш. Убедившись, что крановщик понял его, сталевар пожимает Привалову руку.
-- Ну, как там -- спрашивает он, подчеркнув слово "там".
Привалов улыбается. Все, кого он ни встречал по приезде, спрашивали его примерно вот так же: "Ну, как там". "Там" -- это в Москве.
-- Там всё хорошо, -- отвечает Привалов. -- На высотном здании видел нашу сталь. Эх, куда она поднялась -- чуть не до звёзд! Да, вот что я хотел спросить, -- спохватывается он. -- Ехал я домой вместе с магнитогорцами, с делегацией на наш завод, так они хвалились, что варят сталь для строек коммунизма. А наш цех не варит ещё
-- Да не слышно что-то.
Над жёлобом появился второй ковш чугуна. Увидев, что Мочалов занят разговором, крановщик, не дожидаясь его сигналов, стал осторожно заливать металл. Сталевар, исподволь следя за ним, одобрительно сказал:
-- Капли не разольёт. -- Помолчав, он сообщил: -- А мы тут, пока ты был в Москве, крепко поработали! Считай, что знамя горкома -- за нами.
-- Что, есть уже решение
-- Была бы сталь...
Не прошло и двадцати минут, как Привалов уже командовал у печей, словно и не отлучался из цеха. Глядя в смотровое отверстие печи Фёдорова, приготовившегося заливать чугун, он недовольно кричал сталевару:
-- Зальёшь сейчас -- плавку затянешь, голова!
-- Да лом-то прогрелся...
-- Не прогрелся! Видишь, он ещё пятнистый!
Поверх руды и мелкого лома громоздились огромные металлические бруски -- отходы прокатного цеха, вернувшиеся на переплавку с блуминга. На их раскалённых светящихся боках были видны темноватые пятна... Значит, жидкий чугун заливать ещё рано: он потеряет свою температуру, и процесс плавления лома задержится. Но и запаздывать с заливкой тоже нельзя. Если шихта расплавится полностью, то при заливке чугуна произойдёт бурная реакция. Может случиться и авария. Поэтому нужно точно выбрать момент заливки.
Перебегая от окна к окну, Привалов проверил всю шихту и только после этого наказал:
-- Зальёшь чугун через десять минут.
На задней площадке печи появился начальник цеха Климасенко. Он останавливается у барьера, засунув рухи в карманы стеганки. Смуглое лицо его озабочено.
-- Леонид Сергеевич!-- окликнул мастер.
-- A-а! Наконец-то! Bo-время. во-время! Ой, как во-время.
-- А что -- насторожился мастер.
-- Жарко нам будет в предпраздничные дни, -- уклончиво ответил начальник. -- До Октябрьской годовщины осталась неделя...
-- Тут-то и нажимать... Не впервой!
-- Нет, на этот раз будет особенно жарко, -- многозначительно подчеркнул Климасенко. -- Одна домна перешла на литейный чугун, и нам придётся сидеть почти на одном ломе. Понимаешь, чем это пахнет
-- Выходит, что к празднику придем с долгом. Так, что ли
-- Нет, не так.
-- На что же тогда рассчитывать
-- На самолюбие.
Они понимающе посмотрели друг на друга, и начальник цеха пошёл в диспетчерскую, чтобы принять рапорт от сталеваров ночной смены.
-- Идём вместе. После рапорта расскажешь о Москве...
Сталевары, явившиеся на рапорт, уже знали, что в следующую смену они будут работать на одном ломе. В диспетчерской стоял лёгкий шумок. Ругали производственный отдел: дескать, под праздник подложил такую свинью. Парторг цеха Беликов, приглаживая ладонью тёмный чуб, опрашивал:
-- Что же, по-вашему, ради нашего успеха и литейного чугуна не выпускать Давайте лучше думать о том, как нам выйти из такого затруднительного положения.
Климасенко сел за стол, нетерпеливо постучал карандашом. Все притихли, быстро рассаживаясь по местам. Люди этой смены -- в большинстве заслуженные, имеющие
почётные звания и ордена. Но на рапорте никакие заслуги не избавляют сталевара от выговора, если тот допустил ошибку. Бывают случаи, что лауреату Сталинской премии Чалкову достаётся больше, чем молодому сталевару Устинову. Сейчас Чалков сидел на первой скамье, устало откинув голову. Сегодня плавка у него прошла особенно хорошо.
Начальник цеха посмотрел в плавильный журнал с данными о ходе плавок и, не поднимая от него глаз, вызвал:
-- Чалков.
Тот встал, чётко доложил:
-- Принял печь после заливки чугуна. До заливки шихта грелась два с половиной часа. Дал плавку в пять часов утра. Сдал печь после спуска вторичного шлака.
-- Сколько шла плавка
-- Восемь часов сорок минут.
-- Поджоги есть
-- Нет.
-- Хорошо. Товарищ Аверкин...
-- В час тридцать залил чугун. В семь часов тридцать пять минут выпустил плавку. В печи всё в порядке.
-- Какое время должны были дать
-- Девять часов.
-- А дали
-- Девять часов и десять минут.
-- Слабо.
-- Конечно, слабо,-- согласился Аверкин. -- На доводке мы задержались.
-- А почему Что, не знали, как доводить
-- Леонид Сергеевич, -- жалобно начал сталевар, -- машинист завалочной машины промешкал...
Если бы посторонний человек судил о работе цеха только по разговорам на цеховом рапорте, то у него сложилось бы превратное представление о делах всего коллектива. На рапорте обычно стараются выявить все недостатки, чтобы немедленно их устранить. Об успехах же говорят вскользь, принимая их как должное.
Заканчивая приём рапортов, Климасенко нарочито спокойно спросил:
-- Так что же, товарищи сталевары, Октябрьскую-то годовщину долгом будем встречать, так, что ли
-- Тут, Леонид Сергеевич, без долгу не обойтись,-- сердито сказал пожилой сталевар. -- Выше домны не прыгнешь.
-- Прыгали и выше!
-- Осмеют на весь город...
-- Не по нашей же вине будет долг -- какой тут смех
-- А ты что, будешь ходить и объяснять: дескать, домна виновата, а мы, сталевары, ни при чём, да
Страсти опять разгорелись. А когда Привалов сказал, что на завод приехали делегаты из Магнитогорска, все замолкли.
-- Этого ещё недоставало, -- сказал кто-то тихо.
-- Долгу ещё нет, а вы уже запаниковали,-- заговорил парторг. -- Можно вполне устоять, хотя бы на ста процентах, потеряв, скажем, пять-шесть процентов обычного перевыполнения...
-- Лучше бы потерять то, чего у нас не было,-- перебил его Мочалов. -- Охотно бы потерял на этот раз всё, что находится за ста двадцатью процентами.
Эта шутка рассеяла мрачное настроение.
Сталевары стали искать выхода из трудного положения. Было очевидно: частности не решат задачи.
-- Перестройку работы надо ставить на широкую ногу. Надо работать по методу Ковалёва, -- сказал Привалов.
-- Ковалёв ткач, а мы сталевары.
-- А Стаханов был шахтёром. Не в этом дело. Важен метод. А метод Ковалёва -- это научный подход к организации труда. Механизмов у нас много. И мы, по существу, сняли с нашей механизации только сливки, а до глубин ещё не добрались. Ещё очень много лишних, непродуманных движений, разнобоя... Один состав тележек мешает другому. Правильно говорю
-- Правильно!
-- Был я на московском заводе. Приглядывался... Всё у них продумано. Мы вот суточный график составляем только для сталеваров, а машинисты работают почти втёмную.
-- Не почти, а в самый раз, -- буркнул машинист.
Устинов пожаловался:
-- Мне нужна была заправочная машина, а мостовой кран в это время раскатывал в другой стороне. Куда это годится
-- Вот что, товарищи, -- заключил Климасенко, -- предложение Привалова oчень своевременно. Механизация у нас комплексная и при, перестройке работы нужно учесть весь комплекс механизмов и всё подчинить суточному графику. Должен признаться, Михаил Моисеевич, что мы надеялись на отдел организации труда: мол, придут люди и начнут нам внедрять метод Ковалева. Придётся браться самим. Верно, Пётр Дмитриевич -- обратился он к парторгу.
-- Конечно. А инструктора можно вызвать и оттуда.
Из задних рядов крикнули:
-- А он уже второй день ходит по цеху.
Цеховой рапорт закончен. Но трудно уйти домой, не побывав ещё раз на своём блоке! Как там дела у сталевара Волкова
Волков молод и нетерпелив. Сегодня он хочет дать образцовую плавку. Вчера его упрекнули в том, что он выпустил плавку чуть-чуть холодноватой. "Хорошо, -- думает он, -- сегодня я подогрею!" -- и вот перед выпуском стали начинает поддавать жару. Невысокий, ладный, он стоит за пультом управления и почти вызывающе смотрит на свою печь, как бы говоря: "Что ни прикажу -- сделаешь!"
А в это время, вопреки желаниям сталевара, в печи "заваривается" неприятность. Печь словно подмигивает ему смотровыми глазками: "Не зазнавайся!"
Но Волков не понимает, что происходит в печи, и Привалов гневно обрушивается на него:
-- Остудил плавку -- грел до того, что остудил.
Последняя фраза звучит странно. Но это так. Перегрев металла вызывает загустение шлака. Теплоотдача через такой шлак затрудняется, и металл начинает остывать. Хотел получить горячую сталь, а получил холодную.
Правильному шлакообразованию Привалов придаёт большое значение. "В конечном счёте, -- учит он молодых сталеваров, -- при варке стали самое главное -- это правильный шлаковый режим". Он считает, что название понравившегося ему романа В. Попова "Сталь и шлак" неточно. Стойких советских людей писатель сравнивает в своём романе со сталью, а человеческие отходы -- со шлаком. Но ведь человеческие отходы вредны обществу -- они мешают нашим успехам, а шлак необходим -- без шлака не будет и стали.
Помогая Волкову исправить его ошибку, Привалов время от времени посматривал на проходные ворота цеха -- не появятся ли оттуда магнитогорцы.
4
Делегатам магнитогорцев прежде всего было предложено встретиться с начальниками и парторгами цехов, но они от этого отказались:
-- Сначала познакомимся с их работой, а потом можете организовывать любые встречи...
Тогда им предложили сопровождающих.
-- Что мы -- корреспонденты, что ли! -- удивился Савченко.
-- От сопровождающих отказываемся... Будем работать так же, как работаем дома... -- сказал руководитель делегации инженер Бражник.
Пройдя вместе со всей делегацией по двум-трём цехам, обер-мастер Савченко и сталевар Романов распрощались с товарищами и повернули к мартеновскому цеху. Его окна полыхали отражённым огнём плавок. Из ворот выкатывался длинный состав с остывшими изложницами.
И без проводников гости хорошо ориентировались на заводском дворе. Движение изложниц, шлаковых и чугунных ковшей подсказывало, куда идти.
Савченко и Романов появились в мартеновском цехе в самое горячее время. Им сразу же бросилась в глаза суетливая беготня сталеваров. Узкоколейка, проходившая под окнами печей, была забита тележками с пустыми коробками. Завалочная машина, зацепив хоботом состав тележек, старалась отогнать его в сторону... А на подходном пути стояло ещё полтора десятка тележек с ломом. По всему было видно, что в цехе что-то не ладилось. Своё первое впечатление Савченко выразил неопределённой фразой:
-- Н-да!..
Здесь гости увидели Привалова. Мастер хлопотал около печи, тележки, стоящие на путях, мешали ему подобраться к смотровым отверстиям. Тогда он вскочил на одну из тележек, нагружённую ломом, и, ступая по чёрным болванкам и частям каких-то машин, стал заглядывать в окна.
-- Дёмин! -- кричал он высокому сутулому человеку, который руководил продвижением составов. -- Посмотри, затор-то какой! Надо бы раскислители подать мостовым краном. -- Потом стал сигналить крановщику, наблюдавшему сверху за суетой.
Наконец Привалов заметил гостей и подошёл к ним. По тому, как он заторопился объяснить причину суматохи, гости поняли -- кузнецкому мастеру неловко перед ними.
-- Такое дело... Одна домна перешла на литейный чугун. Работаем теперь почти на одном ломе. Перегрузка на путях...
-- Конечно, -- согласился Савченко, -- тут только на одну плавку сколько навозить надо!
-- Вот, вот, -- обрадованно подхватил Привалов. -- Трудновато нам будет... Но мы решили давать столько же плавок, сколько и раньше. И нельзя не дать! Если не дадим, то к празднику у нас появится большой долг. А должникам какой праздник!
-- Н-да, это ситуация! -- проговорил Савченко.
Как только рассосалась пробка на первом подходном пути, Привалов повёл гостей к своим печам, знакомя их по дороге со сталеварами. Все уже знали, зачем приехали гости.
-- Наш почётный металлург, -- отрекомендовал Привалов сталевара Мочалова. -- Обещал, что сегодня и без жидкого чугуна даст плавку за десять часов. Да вот что-то на газ жалуется.
Печи работали на смеси трёх газов -- доменного, коксового и генераторного. В этот день генераторного подавали меньше обычной нормы. Недовольный газом, Мочалов говорил:
-- Ленивый...
Желая проверить, как работает "ленивый газ" на печи Мочалова, Савченко пошёл заглянуть в смотровой глазок первой заслонки. Сам Мочалов в это время находился на пульте управления и поддавал газу. То, что Савченко увидел в печи, ему не понравилось: лом был загружен увалами. Тяжёлые куски стали, чуть красноватые, громоздились один на одном, затрудняя нормальное движение факела пламени. Его завихрения отражались на своде, и свод уже начинал потихоньку "плакать", то есть оплавляться...
Савченко огляделся. Привалов был занят на соседней печи. Да и говорить ему не стоило. Но и не вмешаться нельзя было. И магнитогорский делегат поспешил на пульт управления к Мочалову.
Через две-три минуты они вдвоём стояли у смотрового глазка. От печи шёл крепкий жар. Магнитогорец добродушно улыбался. Мочалов сконфуженно говорил:
-- Спасибо за помощь... Промазал бы.
О вмешательстве магнитогорца в работу блока не узнал бы ни Привалов, ни Климасенко, если бы сам Мочалов не рассказал им. Сначала этот случай показался им обидным для чести цеха, но потам, когда рассудили, то пришли к выводу -- обидного ничего нет: товарищеская помощь.
-- Мы сами поступили бы так же, -- сказал начальник цеха.
Но Мочалову он всё-таки внушение сделал:
-- Газовали -- веселились... Нельзя так. Сокращай время плавки, но не сокращай жизнь печи. Не на глазок ведь работаем.
После рапорта, когда сталевары отправились в технический кабинет на занятия по техминимуму, мастера и начальники смен ещё долго оставались в диспетчерской -- подводили итоги рабочего дня.
-- Стоят Савченко с Романовым около пятой печи, -- рассказывал Привалов. -- Романов посмотрел на часы и говорит: "Александр Иосифович, нам пора в партком идти". "А что, разве смена кончилась" "А зачем нам конец смены" "Я и забыл, что в гостях... Привычка".
-- Слушай, Михаил, -- обратился к Привалову Климасенко, -- тебе Савченко так и не сказал о промахе Мочалова
-- Нет. Я ждал, что вот-вот скажет. Из деликатности, что ли, промолчал.
-- Они ещё своё скажут! -- заметил начальник смены Дёмин.
-- А как они -- ты вот разговаривал с ними сейчас,-- какое у них мнение о нас --допытывался у Привалова начальник.
-- Романов-то, видать, довольный... А у Савченко сразу не узнаешь. Деловой, спокойный -- всё замечает, где неладно -- говорит прямо, но оценок не делает... Рано, говорит, оценивать. А вот если бы здесь был их Зинуров, с которым я встречался в Москве, он бы дал жару нам... Слышать не может, чтобы на другом заводе было лучше.
-- Магнитогорцы -- народ дотошный, -- заметил мастер Широков.
-- Ещё бы! -- поддержал его Привалов. -- Сегодня Савченко мне сказал, что Зинуров наказывал делегатам, дескать, попридирчивей проверяйте работу кузнечан. Да и на город, говорит, посмотрите. Такой ли он красивый, каким его расписывал на лекции Привалов.
-- Видно, наш мировой рекорд не даст ему покоя,-- сказал мастер Серков.
-- Вы не особенно гордитесь мировыми победами одной печи, -- заметил начальник цеха.-- Нам надо добиться, чтобы все печи работали так же...
Кое-кто из мастеров дневной смены уже собирался идти домой, когда в диспетчерскую сообщили, что на печи сталевара Голенищенко произошла задержка -- металл сорвал новую подину, которую день назад наваривали Ляхов и обер-мастер Лаушкин.
-- Эх, а ещё магнитогорцев догонять собираемся! -- с сердцем сказал Климасенко.
Старик Лаушкин последнее время часто прихварывал, поэтому, когда он приходил в цех, ему поручали руководить наваркой подин. Это очень ответственная работа. Подина печи -- её дно, где плавится металл. Для устойчивости подину облицовывают огнеупорной смесью. И если эту многослойную облицовку не проварить так, чтобы она спеклась в плотную массу, то бушующий металл может её сорвать и уйти из печи через кирпичную кладку...
В последний раз, выгадывая время, Климасенко дал Лаушкину самый предельный срок для наварки -- шесть часов. Старик поспорил, но согласился. Подину наварили в заданный срок, но вот теперь её сорвало. Лучше Лаушкина эту работу никто не делал, и тем обиднее была всем его первая неудача, да ещё в такое время.
Через несколько минут после неприятного известия в диспетчерской появился и сам Лаушкин. Приоткрыв дверь, старик постоял, словно раздумывая -- входить или нет,-- и вошёл как-то неловко, боком... Климасенко посмотрел на него и нахмурился. Многие из уважения к старому обер-мастеру, которому предстоял неприятный разговор, сейчас же вышли из диспетчерской. Остались Климасенко, Беликов и Привалов.
Лаушкин тяжело сел на лавку, держа между коленями свой огромный треух, и опустил стриженую голову. Климасенко спросил его с деланным равнодушием:
-- Потерпел поражение
-- Ну, пускай... -- согласился старик и вдруг признался
-- Неудобно... Очень неудобно... первый раз.
-- Может быть, ямины от шлака не прочистили -- осторожно спросил Климасенко, давая старику возможность оправдаться.
-- Да нет. Просто не проварили, -- вздохнул Лаушкин. -- Разве можно за шесть часов проварить восемнадцать тонн магнезита! Да ещё без окалины...
-- Теперь надо за четыре часа поправить, чтобы в общем получилась старая норма наварки.
Разговор прервал начальник смены Морохов. Войдя в диспетчерскую, он сообщил, что на одной печи обнаружен небольшой поджог свода. Климасенко в разговоре с Лаушкииым ещё сдерживал себя, но после этого известия не выдержал и обрушился на Морохова. Парторг Беликов, проводив взглядом выходящего из диспетчерской Морохова, укоризненно поглядел на начальника цеха. Тот, как бы оправдываясь за свою горячность, вздохнул:
-- Эх вы, пламенные печи, согрешишь из-за вас.
5
Беспокойный и торопливый, Климасенко в горячую минуту мог накричать на человека, сделать ему нагоняй и быстро забыть об этом. Он считал, что сталевары и мастера задачи свои знают не хуже его, начальника, а коли так, -- делал он вывод, -- то нечего впадать в "философию" по поводу их ошибок, а лучше отругать -- и всё.
На следующий день после случая с Лаушкииым и Мороховым у Климасенко вышел спор с парторгом Беликовым. Парторг упрекнул начальника цеха в излишней резкости по отношению к подчинённым.
-- А как же иначе, если работа плохая! -- удивился Климасенко.-- Разве это работа Говорим о культуре в производстве, а сами...
-- Об этом и речь. Культуру в производство внедряем, а о культурных отношениях между собой забываем. Ты вчера отругал инженера Морохова, а сегодня он ходит сам не свой.
-- Барышня какая-то, а не начальник смены, -- махнул рукой Климасенко. -- За пять лет никак не может отвыкнуть от своих институтских привычек.
-- А зачем ему отвыкать от них Пятнадцать лет учили человека, сделали инженером, культурным человеком, а он пришёл в цех -- и, на тебе, -- отвыкай!
-- Ну ладно, хватит уж тебе, -- примирительно сказал Климасенко. -- Согласен, погорячился я вчера. А я вот тебя тоже хочу упрекнуть. Скажи, ты не задумывался над тем, почему у нас нет ни одного заказа для строек коммунизма Магнитогорцы говорят, что они выполнили уже несколько таких заказов. Разве наша сталь хуже магнитогорской Что молчишь
-- В этом ты, конечно, прав, -- согласился парторг. -- Надо выяснить, -- и, взяв трубку, вызвал производственный отдел.
Начальник отдела сообщил:
-- В прокатные цехи заказ есть, а вам нет.
-- Как же так!
-- Видите ли, -- объяснил начальник, -- мы не стали давать вам специального заказа, потому что вы давно плавите нужные марки стали. Прокатчики берут эту сталь из общего фонда и катают.
Парторг и обрадовался и рассердился. Обрадовался тому, что сталевары, ничего не подозревая, уже давно работали на великие стройки. Но было досадно, что в трудные для цеха дни об этом никто не знает.
-- На таких делах, -- сказал он в телефонную трубку, -- надо людей учить, а вы забываете об этом.
-- Крючкотворы! -- бросил Климасенко, когда Беликов положил трубку. -- Цеху трудно, а они отнимают у него моральные резервы. Так, что ли, это называется, товарищ парторг -- шутливо спросил он.
В цехе новость была принята с энтузиазмом. Однако оказалось, что сталь, идущая на стройку Куйбышевской ГЭС, варится только на приваловском блоке да ещё на первой печи. Почётные плавки вели Устинов, Мочалов и Ляхов.
-- Ничего, что такие плавки не у всех, -- сказал Беликов, -- главное, они -- в нашем цехе.
Этот день начался особенно трудно. На дворе бушевала метель. Резкий ветер, неся облака снега, врывался на шихтовый двор и даже залетал в мартеновский цех. Маневрировать транспортом стало трудно. Составы, гружённые рудой и ломом, продвигались медленно. Руда в рудной яме смёрзлась. Брать её оттуда приходилось небольшими дозами. От паровозов шёл такой пар, что даже после их ухода в шихтовом дворе долго ничего не было видно. Всё это задерживало подготовку шихты. Начальник смены и диспетчер ежечасно прибегали на шихтовый двор и торопили рабочих.
Устинов перед выпуском плавки, принятой от своего сменщика Беляева, беспокойно поглядывал на составы, забившие рабочую площадку цеха. "Не придётся ли стоять с пустой печью" -- тревожился молодой сталевар. Он немного успокоился, когда около
состава заметил мастера Привалова -- тот не допустит простоя!
Раздражало Устинова и другое. Какой-то незнакомый паренёк прицепился к печи, всё стоит и наблюдает за его работой. Под горячую руку Устинов чуть не накричал на этого "зрителя", но тот улыбнулся так дружелюбно, что сталевар сдержался.
Устинов не догадывался, что это был магнитогорец Романов, наблюдавший за работой кузнецких сталеваров. Прочитав на доске-табели фамилию Устинова, гость задержался около его печи и уже никуда не отходил.
Над головою магнитогорца проплыла заправочная машина и встала на рельсы перед печью. Её покатили к завалочному окну. Как только начался выпуск плавки и готовый металл устремился по жёлобу, Устинов приступил к заправке изъеденных сталью мест. Размельчённый доломит сильной струёй влетал в печь и равномерно ложился по всему откосу. Над убывающей сталью стояло знойное марево.
Началась горячая работа. Романов, чтобы не отвлекать сталеваров, перешёл на заднюю площадку печи, где только что выпустили плавку...
Над изложницами, наполненными кипящей сталью, разлетались фонтанами мелкие искры. Это было похоже на букеты каких-то фантастических огненных цветов. Ещё живописнее выглядели те изложницы, в которых сталь уже остыла. Их стенки были так накалены, что светились, как светится золотистый мёд сквозь стеклянные стенки сосуда.
Романов вернулся на рабочую площадку и встретил у печи Привалова, который помогал Устинову заправить откосы. Струя доломита, падая на ковш-отражатель, уходила на левый откос. Привалов показывал, как лучше направлять струю, чтобы она шла в нужном направлении. Этот способ заправки откосов был новым, и ещё не все сталевары умели пользоваться таким несложным на вид приспособлением, как ковш-отражатель.
Окончив заправку, Привалов заметил Романова, поздоровался с ним и тут же познакомил его с Устиновым.
Молодые сталевары стояли друг перед другом смущённые.
-- Видите, у нас как, -- начал Устинов, -- на одном ломе едем!
-- Вижу. Ничего, справляетесь. А мне вот товарищ Привалов посоветовал вызвать тебя на соревнование...
-- Давай. Поговорим потом...
Завалка шла при самом высоком тепловом режиме. В печь сейчас был завален лом, собранный на полях сражений. В груде изуродованного металла лежали немецкие каски со свастикой, какие-то исковерканные части боевого оружия с полустёртыми эмблемами, осколки снарядов. Кое-где выступали шестерни и колёса от машин.
Сквозь окно было видно, как огонь слизывал с касок свастику. Нагретая, тающая, как сахар, сталь начала медленно оседать. А когда отдельные ручьи начали сливаться вместе, то это был металл уже совсем нового качества. Оторвавшись от окна, Привалов улыбнулся.
-- Видел -- спросил он у молодого сталевара.
-- Видел, -- ответил тот. -- Здорово получается!
Сменщик Устинова Орлов пришёл за час до конца смены: он уже знал, что ему придётся выпускать плавку для стройки коммунизма. До выпуска оставалось около трёх часов. Если принять в расчёт, что вся плавка шла на одном ломе, то срок был предельно коротким. Орлов внимательно осматривал печь, прикрывая лицо рукавицей.
-- Мне всегда достаётся хвост твоей славы, -- пошутил он.
-- Зато Беляев получает твой... -- возразил Устинов.
-- И не особенно радуется его длине, -- засмеялся Орлов.
К Устинову снова подошёл магнитогорец Романов и уже не один -- с обер-мастером Савченко.
-- Куда мы пойдём -- спросил Романов.
-- Лучше всего в табельную, там сейчас -- никого.
Подручные Устинова в нерешительности топтались рядом. Один из них спросил:
-- Нам тоже
-- А как же Только ты сбегай за Приваловым. Пусть зайдёт в табельную.
В табельной было тихо. Савченко сиял шапку, пригладил на висках волосы и сел поодаль от стола: дескать, сговаривайтесь сами. Но видя, что молодые сталевары мнутся, начал с упрёка своему земляку:
-- Ты, Володя, вот слонялся по цеху, а нет, чтобы набросать кое-какие пункты договора.
-- А они у меня есть, -- улыбнулся тот, -- только не знаю, подойдут ли они кузнечанам, -- и хитро посмотрел на Устинова.
-- Что подходит вам, то и нам подойдёт. Давай читай.
Романов достал из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо, разгладил и стал читать:
-- Мы, сталевары-комсомольцы двух металлургических комбинатов -- Кузнецкого и Магнитогорского, отвечая на призыв знатного магнитогорца Владимира Захарова -- крепить мир сверхплановой сталью, берём на себя...
К этому времени подоспел подручный, бегавший за Приваловым, и сообщил, что мастер скоро придёт с парторгом. Устинов кивнул на стул:
-- Садись, слушай.
Романов оглядел подручных Устинова, как бы оценивая, на что они способны, и зачитал первый пункт:
-- Закончить годовой план ко дню рождения товарища Сталина. Согласны
-- Согласны! -- в один голос ответили кузнечане.
-- Пункт второй: систематически внедрять метод скоростного сталеварения и выдать каждому по десять скоростных плавок до конца года. Принимаете -- с вызовом спросил Романов.
-- Принимаем! Только надо ещё добавить насчёт лучшего использования механизмов. Вот!
-- Правильно! -- поддержал Савченко.
-- Согласен. Иду дальше... Добиться экономии топлива на одну тонну стали -- пять килограммов; довести стойкость свода печи до 220 плавок. Примете
-- Дадим больше! Маловато...
-- Что ж, тогда будет ваша победа, -- засмеялся Романов. -- И последнее: обязуемся подготовить подручного до квалификации сталевара. Я лично записал имя своего первого помощника Григория Озерова, а ты
Прежде чем ответить, Устинов посмотрел на своих товарищей. Младший подручный ответил таким взглядом, как будто хотел сказать: "Ну, чего смотришь Разве я не знаю, что мне ещё рано быть сталеваром Вот Дмитриеву -- другое дело". Устинов перевёл взгляд на подручного Дмитриева. Тот сидел и усердно протирал пальцем синие очки на своей фуражке, отчего они становились всё грязнее и грязнее.
Нерешительность Устинова объяснялась просто. Подготовить подручного в сталевары он мог, но станет ли подручный сталеваром -- это зависит уже от мастера. Поэтому Устинов очень обрадовался, когда в табельную вошёл мастер, а за ним парторг Беликов. Узнав, в чём заминка, и Привалов и парторг поддержали кандидатуру подручного Дмитриева. Тот смущённо заулыбался.
-- Плох тот подручный, который не стремится стать сталеваром, -- сказал парторг.
-- Стать сталеваром раньше было верхом всех моих желаний, -- признался Привалов. -- Честное слово, работал подручным и думал: "Стану сталеваром и больше ничего мне не надо..."
Все, особенно подручные, развеселились. Савченко, смеясь, повторял:
-- Видишь, как!.
Зачитали окончательный текст социалистического договора. Был он немногословен.
Парторг даже пошутил:
-- Краток, как текст Стокгольмского Воззвания!
Устинов поднялся и, надвигая на лоб фуражку, сказал:
-- Сейчас Орлов, наверно, выпускает нашу плавку -- надо идти.
-- Тогда пойдёмте, -- поддержал его Беликов.
Вся группа направилась к печи. Устинов подосадовал, что опоздал к началу выпуска. Горячий металл, разбрасывая искры, уже мчался по выпускному жёлобу. Над ковшом стоял высокий огненный столб.
6
До праздника оставалось два дня. Вокруг площади перед заводом выросли красные щиты с показателями передовиков соревнования. Впереди всех шли доменные цехи. Фамилии мастеров и горновых выделялись на щитах, ещё пахнущих свежей краской. Группы доменщиков переходили от щита к щиту, весело переговариваясь между собою.
Хуже чувствовали себя мартеновцы. Правда, по итогам предыдущего месяца одним из лучших цехов завода был признан первый мартеновский, н ему присудили переходящее знамя горкома партии. Но это уже прошлое. А вот щиты с показателями текущих дней. На них, так же, как н на других щитах, были вывешены портреты начальников смен, а под ними -- цифры показателей за минувшие сутки.
Эти щиты мартеновцы обходили. Под портретами трёх начальников смен -- Дёмина, Морохова и Блинова стояло по две девятки... Лица начальников смен на фотографиях были подстать показателям -- казались унылыми, печальными.
Мартеновцам, проходившим мимо щитов, приходилось слышать горькие для себя разговоры. Но что же делать Не растолковывать же всем, что какая-то домна перешла на литейный чугун.
Направляясь в цех, Привалов ещё издали узнал машину секретаря горкома. Она стояла у эстакады. В коридоре, перед красным уголком, толпились сталевары, пришедшие на вечернюю смену. Появился сталевар Волков со знаменем ГКО, отданным на вечное хранение цеху. Устанавливая знамя около стены, он объяснил:
-- Надо напомнить о наших прошлых заслугах.
Секретарь горкома знакомился с состоянием дел в цехе, с трудностями, о которых ему уже успели рассказать. Возвращаясь из цеха, секретарь говорил:
-- Думаю, что на сталеваров можно положиться. Как, Чалков, можно
-- Сталевары никогда не подводили! -- задорно ответил Чалков, распахивая брезентовую куртку, под которой блеснули его многочисленные ордена и медали.
Секретарь горкома улыбнулся.
-- Значит, сегодня-завтра рассчитаетесь с долгом -- спросил он.
-- Только дайте нам знамя горкома! -- пошутил Привалов.
-- Так за чем дело стало Знамя -- ваше! Пойдёмте... -- И первым вошёл в красный уголок. Поотстав, Климасенко шепнул Беликову и Привалову:
-- Вечером цеху дадут чугун...
С этой радостной новости начал свою речь и секретарь горкома:
-- Вечером вам дадут чугун, и дела ваши, дорогие товарищи, пойдут хорошо. Верю, что вы к празднику рассчитаетесь с долгом. За счёт чего вы держались в эти дни Ясно, что крепче попользовали механизмы... Хочется, чтобы и в нормальных условиях вы использовали их так же решительно и так же настойчиво!..
Поздравив сталеваров с наградой, он напомнил им, что цех весь прошлый год удерживал знамя горкома.
-- Не забывайте, что если знамя уйдёт из ваших рук -- вернуть его будет трудно. Вы убедились в этом. Впрочем, у славы такой уж характер. Я имею в виду не только общую славу цеха, но и личную славу сталевара. Добиться славы даже легче, чем удержать её потом. Капризная штука! Скажите,-- неожиданно обратился он к сталеварам, -- сколько в хорошей стали должно быть серы
-- Три-четыре сотых процента.
-- А если больше
-- Плавка бракуется.
-- Строго!.. Вот и к себе нужно предъявить такие же строгие требования, чтобы наши недостатки не давали повода браковать нас... Говорю это потому, что вручаю вам незапятнанное знамя нашей партии. Вам его держать в своих руках и нести вперёд!
После ответного выступления начальника цеха и парторга слово взял
Чалков. Держа в руке свою фуражку с синими очками, Чалков подошёл к знамени и спросил:
-- Как называется это знамя
Секретарь горкома, не понимая, к чему клонит сталевар, пожал плечами и, переглянувшись с парторгом, ответил:
-- Переходящее знамя горкома партии, товарищ Чалков.
-- Переходящее -- переспросил сталевар и, взмахнув фуражкой, обратился к сталеварам:
-- Товарищи! Я думаю, что с сегодняшнего дня это знамя перестанет быть переходящим!..
Сталевары дружно зааплодировали.
В цехе уже ждали ковши с жидким чугуном. Мартеновцы встретили их, как встречают родных после долгой разлуки. Стоял лёгкий туман. Сквозь его дымку ковши медленно уходили в дальний конец цеха, минуя ближние печи. Широкое пламя, словно почуяв жидкий чугун, выбивалось из окоп мартенов.
Подойдя к своей печи и узнав, что Ляхов выдал плавку за восемь часов тридцать минут, Чалков отсчитал от начала смены такое же время для своей плавки.
-- В одиннадцать часов приходите на выпуск, -- сказал он, обращаясь к начальнику цеха, и, застегнувшись на все пуговицы, пошёл к печи.
"Перед горячей сталью все равны",-- говорят сталевары. И это верно. Сталь не признаёт старых заслуг. Каждая новая плавка требует нового подвига.
Кто, например, в своё время не знал в Сибири кузнецкого сталевара Ивана Васильева Это был знаменитый мартеновец, скоростник. По количеству выдаваемого металла он шёл впереди всех. Но вот в цехе громко зазвучали слова "качество" и "себестоимость" -- и погасла слава сталевара Васильева. Теперь, вспоминая о нём, сталевары говорят: "Не хватило характера".
Есть на комбинате литейный цех, а в цехе -- маленькая мартеновская -- не печь, а печурка тонн на тридцать, на сорок. Её трубы даже не видно на заводском дворе. Вот на этой печурке и работает сейчас Васильев, -- работает без своего "флага", как говорят сталевары. Флагом они называют пламя, которое полощется на высоких трубах больших мартеновских печей. Оно действительно напоминает кумачовый флаг. Когда-то Иван Васильев имел такой "флаг" -- он стоял у большой печи -- у той самой, где сейчас сталеваром Чалков.
Дав слово выпустить плавку в одиннадцать часов вечера, Чалков сегодня дорожил каждой минутой. Недовольный работой своих подручных, он сам то и дело брался за лопату.
Металлическая шихта ещё не прогрелась, но на лице Чалкова, уже несколько раз заглянувшего в печь, появилось озорное выражение. Сдвинув на затылок фуражку, он пошёл в пульт управления, снял телефонную трубку и попросил чугунохранилище:
-- Кому по графику будете давать чугун
Узнав, что чугун пойдёт к Беляеву только в шесть тридцать, он попросил:
-- Давайте чугун на первую в половине шестого...
Заметив недоуменный взгляд мастера, он объяснил, что пока подойдёт чугун -- шихта успеет прогреться.
Чалков уже заранее торжествовал победу.
С именем Чалкова было связано много славных событий, происходивших за последние годы на мартенах. В начале Отечественной войны он сварил первую па Кузнецком комбинате скоростную плавку качественной стали. Бывало сталевары специально приходили на первую печь, где работал Чалков, чтобы понаблюдать за его приёмами.
В годы войны коммунист Чалков освоил около десяти марок легированных сталей, за что в 1943 году он получил Сталинскую премию. Подсчитали, что за четыре военных года Чалков выплавил сверхплановой стали на 2 250 танков!..
Проходя мимо первой печи, Климасенко залюбовался работой Чалкова и сказал Привалову:
-- Спокоен я за него! Уж если сказал -- сделает,-- и, окинув взглядом уходящие вдаль полыхающие огнём печи, добавил: -- Кажется, сегодня рассчитаемся с долгом. У Чалкова дела идут отлично, у Беляева хорошо, а Мочалов, наверно, уже перешёл к следующей плавке.
Но оказалось, что Мочалов ещё не выпустил плавку. Климасенко напустился на него:
-- Вам не сталь варить... Пивовары!..
-- Мы не виноваты, -- оправдывался Мочалов, -- лаборатория подвела.
Потеряно было только двадцать минут, но и этого было достаточно, чтобы у начальника цеха испортилось настроение.
Привалов вернулся к первой печи один. Чалков готовился к выпуску стали. Последняя проба металла, слитая на плиту, дала хорошие результаты. Подручный выливал из ложки горячий металл. Привалов несколько раз пересёк струю сверху вниз лопаткой. После каждого раза на лопатке оставалась тонкая плёнка остывшей стали. Значит, сталь готова к выпуску.
Стрелка часов показала половину одиннадцатого. Плавка прошла по времени даже быстрее, чем было обещано... Чалков и Привалов поспешили на разливочную площадку. Прислонясь к железному устою, там уже стоял Климасенко со своим синим стёклышком. Горячая сталь тяжёлой массой бежала по жёлобу...
-- Хороша! -- похвалил начальник. -- Вот это плавка... Дважды лауреатская!.. -- говорил он, намекая на то, что и сталевар и мастер, разрешивший выпуск,-- оба лауреаты Сталинских премий.
-- Не в этом дело, -- заметил Привалов. -- Дело в том, что эта плавка полностью покрывает наш долг.
7
Падал крупный снег, падал отвесно при полном безветрии. За его пеленой дома теряли свои очертания. Лишь домны и кауперы выделялись попрежнему резко. Над ними клубился пар, окрашенный розоватым светом.
Магнитогорцы с утра осматривали город. Расположенный среди отрогов Кузнецкого Алатау, Сталинск представляет довольно живописную картину. Природа, видимо, не рассчитывала здесь на большой населённый пункт -- она предоставила строителям сравнительно скромную площадку, окружённую горами. Если смотреть сверху, то видно, что город стоит как бы на дне огромной чаши. Заняв всю долину, он уже начал взбираться на склоны гор... Ему уже становилось тесно.
Кузнечане украсили свой город по-сибирски -- не только липой, но и берёзой, елью, посаженными вперемежку друг с другом. Опушённые снегом деревья растянулись по всему проспекту. Казалось, будто, заблудившись в ликом поле в метель, они нечаянно сошли в город, вошли и остановились: справа дома, слева дома -- куда податься!
Сталинск -- ровесник Магнитогорску, а исторических памятников в нём не меньше, чем у иного старинного русского города. В районе старого Кузнецка жил когда-то Достоевский... Там же стоит домик революционера Обнорского, домик отца Куйбышева, в котором жил и Валериан Владимирович. Приезжий металлург не может уехать из города, не поклонившись праху знаменитого доменщика Михаила Курако. Умер он в Осиновне, по соседству со Сталинском, но по желанию металлургов города его прах после Отечественной войны был перенесён на Верхнюю колонию, откуда -- если смотреть вниз -- виден, как на ладони, весь город и комбинат. Там, в заснеженной рощице стоит скромная пирамида, на которой отмечены две даты -- "1872--1920". Глядя на эти цифры, Сухаревский сказал:
-- Да!.. Если взять из земли и переплавить столько руды, сколько на своём веку переплавил Курако, то, честное слово, не жаль будет когда-нибудь возвратить земле свои шестьдесят два килограмма...
Снег пошёл чаще, заволакивая всё вокруг. Осмотр города пришлось прекратить.
Сухаревский, возвращаясь в заводскую гостиницу, сказал товарищам:
-- Что ж, мы видели почти что всё... А посему пора делать выводы!..
Последние предпраздничные дни Привалов, как, впрочем, и все руководители цеха, не отходил от печей. За это время он привык видеть на рабочем и разливочном пролётах двух магнитогорцев -- обер-мастера Савченко и сталевара Романова. Первый изучал разливку, а второй -- работу сталеваров. Магнитогорскому обер-мастеру разливочное отделение кузнечан показалось узковатым и перегруженным. Отмечал он в своей записной книжке и некоторые частные недостатки. За неделю у него появилось много коротких записей. Обычно, черкнув что-нибудь себе для памяти, он подходил к сталеварам, искал Привалова или начальника цеха и делился с ними своими соображениями.
Сегодня Привалов очень удивился, не встретив в цехе ни Романова, ни Савченко. А ему хотелось встретить их именно сегодня, когда цех, наконец, погасил свой долг и дал первую сотню тонн сверхплановой стали. Чем бы ни оправдывался долг -- ремонтом ли печи, переходом ли домны на литейный чугун, -- должник всегда остаётся должником. Привалову всё время казалось, что магнитогорцы, ходившие по цеху, относились к кузнечанам с обидным сочувствием. И особенно не хотелось, чтобы о задолженности цеха узнал Зинуров. Представлялось, как Зинуров с усмешкой скажет: "Хвастать они там обер-мастера".
Климасенко, повеселевший в этот день, позвал Привалова:
-- Пойдём. Михаил Моисеевич, магнитогорцев слушать. Они перед отъездом устраивают что-то вроде пресс-конференции в парткабинете завода...
Когда они пришли в парткабинет, там уже собрались руководители цехов и отделов. Гости, сидевшие тесной группой, совещались между собой. У них шёл спор. Сухаревский считал, что на такой торжественной встрече надо поменьше говорить о недостатках кузнечан. Савченко, напротив, решил высказать все свои критические замечания и рассказать об опыте магнитогорцев.
Пришёл главный инженер. Пожав руку Привалову, он стал его упрекать:
-- Ты что ж не зайдёшь Получили приказ министра, в котором твоё предложение о планировании скоростных плавок в суточном графике принято. Так и написано: "Учитывать в графике скоростные плавки..."
-- Как быстро! -- удивился Привалов. -- Приказ-то почти следом за мной пришёл.
-- Нужное дело, вот и быстро!..
Появление директора и парторга ЦК прервало разговоры. Все стали усаживаться.
По издавна установившейся традиции на подобных совещаниях обычно выступают только гости-делегаты, а местные руководители цехов и отделов выслушивают их замечания. Так было и на этот раз.
Руководитель магнитогорцев инженер Бражник говорил спокойно и размеренно:
-- Не впервые мы, магнитогорцы, приезжаем к вам. И каждый раз видим у вас новые успехи...
-- И новые недостатки... -- добавил парторг ЦК.
-- Да, и новые недостатки!.. Но всё же скажу чистосердечно, что общее впечатление у меня самое отрадное. И чему я завидовал, когда ходил по цехам, -- так это механизации всех трудоёмких работ. У вас есть, например, прекрасно оборудованный рудный двор, а у нас его нет.
-- Зато у нас нет угольного склада!..
-- Да у вас весь Кузбасс -- это угольный склад! -- воскликнул Бражник.
-- А у вас Магнитная гора -- рудный двор!..
В зале послышался весёлый шумок. Вспомнили, что и во время прошлогодней встречи магнитогорцы завидовали рудному двору кузнечан, а кузнечане -- угольному складу магнитогорцев.
-- Механизация у вас прекрасная, -- продолжал Бражник, -- но мне кажется, что вы не использовали всех её возможностей... особенно в мартеновских цехах. Она могла бы позволить ещё выше поднять скоростной метод сталеварения. А судя по показателям первого цеха, этого нет...
Привалов, отыскав глазами Климасенко, переглянулся с ним, выражая взглядом недоумение. Тот пожал плечами -- дескать, послушаем, что скажут дальше.
-- Должен напомнить, -- продолжал магнитогорец, -- что одни из ваших цехов к Великому Октябрю приходит должником...
-- Какой -- спросили из зала.
-- Первый мартеновский.
-- Сегодня рассчитались! -- крикнул Привалов.
-- Тогда поздравляю, но о скоростных плавках всё же надо подумать, чтобы они стали массовыми... Словом, мы увидели у вас много хорошего, но самое лучшее, общее для всех вас, -- стремление достигнуть новых успехов.
Магнитогорцы делились своим опытом. Директор комбината, слушая ораторов, многое записывал в свой рабочий блокнот, приговаривая:
-- Это мы у вас возьмём.
Чаще всего он склонялся над своим блокнотом, когда выступал Савченко.
Временами он останавливал обер-мастера и просил поподробнее рассказать о замеченном недостатке.
-- Что у вас хорошо, -- говорил Савченко, -- так это ваш механизм, регулирующий струю. Мы это перенесём к себе.
-- Потрясите-ка ещё свою книжечку, -- попросил парторг, -- да выскажите нам всё откровенно. В книжечке-то поди всё записано
-- Кое-что есть! Не в порядке, так сказать, критики, а в порядке обмена опытом. Ну, вот... У вас неправильное взаимоотношение между транспортом и цехом. По-нашему, вагоны должны ждать цеховые грузы, а не грузы вагонов. Это раз. Потом вам нужно улучшить качество разливки. Наш главный сталеплавильщик начинает свой рабочий день с заслушивания докладов о разливке стали за вчерашние сутки. Кажется, у вас этого нет. Я наблюдал работу ваших сталеваров и должен сказать, что работать они умеют. Битва за здоровый слиток, битва за качество, битва за время -- всё это у вас есть, но надо работать ещё злее.
Выступил и Сухаревский. Егo выступление изобиловало похвалами.
-- У вас, -- говорил он, -- осуществлена полная механизация обработки дымогарных труб. Ваши вагоны оборудованы прекрасно!
-- Ну, а недостатки -- спросил директор.
-- Все излишки коксового газа вы используете полностью. Вы применяете свой газ для растопки паровозов, для разогрева мартеновских печей, в то время как мы на это тратим дерево.
-- Ну, а недостатки
-- Горны у вас газовые, печи газовые, кузнецы на газу работают! Таким образом, у вас в почёте газ и воздух! Всё это нужно у вас перенимать.
Всем стало весело. Директор заулыбался, парторг тоже... Нет, всё-таки кузнечанам приятно было слушать похвалы гостя. Кто-то, подделавшись под тон директорского голоса, снова спросил оратора:
-- Ну, а недостатки
-- Недостатки -- переспросил Сухаревский. -- Недостатки, разумеется, есть, и я о них сейчас скажу.
Наморщив лоб, как бы вспоминая, он помолчал, потом профессорским жестом снял очки и продолжил:
-- У вас учёт налажен лучше, чем у нас. У вас все паровозы на хозрасчёте.
Тут уже все расхохотались -- и кузнечане, и магнитогорцы. Даже всегда серьёзный Савченко смеялся. Один Сухаревский остался невозмутимым: он перешёл к недостаткам не прежде, чем перечислил все успехи кузнечан.
Когда возбуждение улеглось, а Сухаревский уже сидел и протирал запотевшие очки, поднялся директор.
-- Должен признаться, -- начал он, -- что вы, гости, меня подвели. Я приехал с Магнитки и говорю своим, что там чище, там лучше, словом -- учу их как полагается, а вы нас хвалите. Нас надо было ругать больше...
Директор долго говорил о недостатках работы комбината, познакомил гостей с перспективами его развития, поблагодарил за ценные замечания, передал от имени кузнечан привет всему коллективу Магнитки. Прощались с магнитогорцами, как со старыми друзьями, договаривались о будущих встречах.
Пожимая руку Романову, директор сказал:
-- Ты, говорят, вызвал на соревнование Устинова Смотри не плошай! У нашего Устинова приваловская хватка.
-- А у Романова хватка не хуже -- захаровская!
-- Тоже ничего! Коли так, то проверим работу почётных сталеваров на их учениках... -- сказал директор.
Восемнадцать лет два крупнейших металлургических комбината Востока соревнуются между собой, и каждый год делегаты одного завода едут на другой, чтобы обменяться опытом и выяснить, кто же из них лучше работает. И всякий раз этот вопрос остаётся открытым.
ВАСИЛИЙ ФЁДОРОВ
Журнал "Новый мир". 1951. 8. с.168-189.
*
Следуя замыслам Курако Михаила Константиновича, русские доменщики создали первоклассные доменные цехи -- основу мощной металлургии СССР.
Именем Курако назван один из центральных проспектов Новокузнецка.
В Липецке есть переулок Курако
В 1966 году Гурьевскому металлургическому заводу присвоено имя Михаила Константиновича Курако.
Мемориальная доска в честь металлурга-конструктора доменных печей М. К. Курако установлена в Могилёве (улица Курако, 8).
В Краматорске, где на металлургическом заводе работал Михаил Константинович, названа улица, а на доме, где он жил, установлена мемориальная табличка.
В Донецке есть улица Курако.
В Енакиево есть улица Курако.
В Магнитогорске есть улица Курако.
В Мариуполье есть улица Курако.
**
https://ru.wikipedia.org/wiki/Привалов,МихаилМоисеевич | stihi_ru |
Райнер Мария РИЛЬКЕ
Первая Дуинская элегия
Кто бы из ангельских сонмов услышал мой крик одинокий
Даже если б услышать он мог и сердца живого коснулся,
Я бы исчез, сокрушённый его сутью великой.
Красота -- это страха начало.
Перенести его ещё мы способны;
мы красотой восхищаемся, изумляясь,
Что она медлит нас сокрушить.
Ибо каждый из ангелов страшен.
И я крик свой пытаюсь сдержать, и во мне замирает
Неосознанный трепет. Ах, кто сможет помочь нам
Нет, не ангелы, но и не люди земные.
И зоркие звери уже замечают, что мы одиноки, бездомны
В мире, где всё истолковано. Нам остается лишь дерево,
Там, над обрывом, знакомое с детства; во вчера уходящая улица
И прихотливая верность привычки, что к нам привязалась
И не оставляет.
И ночь. Ночь, когда ветер вселенский
сводит нам лица, с нами ночь остаётся, вожделенная,
ночь, обманом сладким нашим сердцам предстоящая.
Но разве легче ночами влюбленным
Ах, они прячутся лишь друг за друга
В страсти своей. Ты не знал ли об этом доныне
Вырони же пустоту из ладоней своих:
Может быть, птицы в небе почувствуют лучше
Ветром раздвинутый воздух.
Да, вёсны искали тебя, и надеялись звёзды на небе,
Что ты чувствуешь их. Поднималось порою
Прошлое тёмной волной, или шёл ты под окнами
И скрипка взывала к тебе. И во всем повеленья таились.
Ты слышал ли их Разве ты не был весь в ожидании,
Словно все тебе предвещало любимую (На что она тебе,
Если мысли, чужие, великие, рядом с тобою живут,
Приходят домой и ночами с тобой остаются)
Знал ты об этом Воспой же влюблённых: доныне
Ждёт бесконечной хвалы их великая страсть.
Пой же покинутых. Им ты завидовал больше,
Чем утолённым, ведь больше в сердцах их любви.
Снова и снова пой песню, бесцельный гимн одиноким.
Знай: смерть героя -- причина его вечной жизни,
Ибо и в смерти он был и пребудет героем.
Только влюблённых природа устало приемлет,
Словно нет силы уже у неё, чтобы снова
Любовь повторить. И не ты ли пел Гаспаре Стампе
Песню, чтоб каждая девушка, что одинока,
Брошена, тихо склонилась пред этим великим примером,
Чтобы подумала: мне ли не быть как она
И не пора ли, чтоб эти древнейшие скорби
Новый нам плод принесли Не время ль оставить
Нам возлюбленных наших, чтоб вынести освобожденье:
Так выносит стрелу тетива перед долгим полетом,
Чтобы себя превзойти.
Нет нам пристанищ нигде.
Голоса, голоса. Слушай, сердце, как могут внимать на коленях
Только святые: их зов поднимал к небесам,
Но они преклонялись всё ниже, и в этом таилось величье.
Так они Богу внимали; ты не вынесешь это, конечно,
Но внимай дуновенью, неслышной таинственной вести,
Сотканной из тишины.
Всюду ты слышишь слова тех, кто с жизнью рано расстался.
В каждом соборе, в Неаполе, в Риме не их ли судьба
Говорила с тобою Не взывала ли надпись над гробом к тебе,
Как однажды под куполом Santa Maria Formoza
Чего они хотят от тебя Тихо готов погасить я
Отблеск забвенья, что был лишь помехой
Чистым полётам их бессмертных, бесплотных их душ.
Как это необычно-- оставить привычную землю,
Не произносить больше старых, заученных слов,
Розам и прочим вещам, что таят обещанья,
Не доверять, не искать в них грядущего больше;
Не пребывать в чьих-то робких дрожащих ладонях
И даже имя, земное привычное имя, отбросить,
Как дети бросают игрушку, что сами сломали.
Странно утратить желания. Странно впервые заметить,
Как то, что доныне казалось незыблемым, вечным,
Порхает в пространстве. И трудно быть мёртвым
И долго свыкаться с собою, пока потихоньку
Не накопишь ты вечность. Но те, кто живут, ошибаются,
жизнь и смерть разделяя. Ангелы не замечают,
где блуждают -- посреди живых или мёртвых. И стремнина,
вечный поток, протекает по царствам обоим, уносит нас вдаль,
все в себе голоса заглушая.
И те, кто погиб в раннем детстве, в нас не нуждаются больше,
Ибо отвыкли они от земного, как дети от груди материнской.
Но мы, мы, искатели тайн, что вкупе с нашей тоскою
Поднимают нас ввысь,-- как без них мы пребудем
Так, не напрасно сказанье, что плач о божественном Лине
Музыкой первой посмел немоту превзойти,
Куда этот юноша светлый навеки ушёл,
Там пустота встрепенулась, и волнение это
Нас и поныне влечёт, исцеляет, зовёт. | proza_ru |
Донья, алга, туктама!
Эйлэн тизрэк, жир шары!
Уткэннэргэ кире кайтма,
Туры юл сал бары!
Без дингездэ ерак булсак,
маякларны ныграк яктырт!
Чит иллэрдэ адашсак,
жибэр ярдэм ашыгып!
Юлны ойгэ онытма,
донья, аны курсэтергэ курыкма!
Чонки алар барысы да,
ойгэ таба юл тота! | stihi_ru |
снова взрыв в метро и трупы
снова паника и боль
в трупах гвозди и шурупы
и от рамок толку ноль | stihi_ru |
Седые горные вершины.
Седые горные вершины
На нас глядящие с картины
Дают причину для мечтаний
Отважным-почву для дерзаний.
***
Рукою Мастера писались
С Великой тайною сливались
Вершины гор под небесами,
Где речка дивная над нами
Из струй воздушных с берегами,
Что с бесконечными краями,
Сливалась с морем, облаками
И с мыслью дерзкой, и мечтами,
С полётом пламенных желаний,
С огнём немыслимых страданий,
С потоком жизни бесконечной,
С любовной мукою сердечной
Текла направо и налево
И шёл под ней паломник смело
Об камни ранил руки, ноги
И не желал другой дороги
С собой надежды и тревоги
Он нёс туда, где жили Боги.
***
"Кайлас! Кайлас! Услышь мольбу!
Вознагради нас за ходьбу!
Открой нам тайны Мироздания!
За наши тяжкие страдания
Дозволь взойти нам на вершину,
Взглянуть оттуда на пучину
Греховной жизни и страстей
Скажи, доколь мы будем в ней,
Как птицы в клетке трепыхаться
Хотим навек с тобой остаться
В восходах утренних купаться
И в Свете Горнем растворяться."
***
Но слов не молвят без причины
Седые горные вершины. | stihi_ru |
Тишина..шуршание снежинок...
И весна зевает невпопад..
Примеряя ожерелье льдинок..
Укрывает землю снегопад...
Поздний...затерявшийся как-будто..
Свой билет оставив в феврале..
Сонный март, не торопя минуты..
Одолжился бывшенькой зиме..
Обнаглев от лени...солнце дышит..
Жадно пряча теплые лучи..
Нас весна совсем теперь не слышит..
Позабыв сценарий..и молчит.. | stihi_ru |
Не скрою: не ласковые.
Лес-матадор
На ветру
Дразнит
Тряпицами красными.
Распальцовкою листьев -
Всех оттенков зачистка,
Кроме порфирного,
Кроме карминного,
Кроме пунцового,
Алого, ржавого, винного.
И детства
Самый любимый,
Самый щемящий,
Самый калёный -
Малиновый...
Не скрою: не ласковые.
А всё ж - подойти и обнять. | stihi_ru |
.........
От всполохов огня и черной гари
Взорвется сердце, онемеет ум
Откуда, из каких глубин восстали
Зловещие знамена черных рун
Как некогда, сверкнувший мертвым глазом,
Зверь снова повелел своей орде...
Мiр! где твой гуманизм, где честь и разум...
Молчишь Молчи....
В духовной пустоте.... и липком страхе
ушедшего столетия урок....
был не усвоен... Мiр, покойся с прахом
своих иллюзий, догорай свой срок....
.......... | stihi_ru |
(Из нотки новогоднего и вечного Эльдара Рязанова)
Каждый год, в неснежные его периоды, мы с тобою ходим налево.
Покупаем брют, ламберт, запекаем халяльную курицу, и понимаем, что вместе -- не то.
Грустим.
Похрустев чипсами и залив до пределов немой чай,
покидаем насиженные табуретки и ищем гнезда фантазий.
Ты, как дама беспринципная, готова гнездиться где угодно:
в туалете, на кухне, в ванне, в постели с остывшим и даже на кассе "Ашана".
Я, натура безусловно опрятная, промышляю в метро, в полнолунье и просто всегда.
У тебя беспределы рождают штрих-коды абортов и кучки контактов.
Утаенное мною рассыпано в слов стиховязи и где-то еще.
Так коптим, оплавляя ненужные свечи и веру.
И пописав в колодцы под вечер с утра кипятим новый день.
Как бы грустно,
и с шепотом свежего снега вопрошаем невольно:
"Что с прежнего нынче осталось"
И с расчесок собрав дезертиров унылый комочек,
мы бросаем его то на видное, то в унитаз.
С новым годом. Не рвемся.
в ночь на 23.11.15 | stihi_ru |
Вот так, окончилось веселье:
Вазу с букетиком цветов
Разбил вдрызг, - тяжко на похмелье..,
Ой, к таким дозам не готов,
Страдаю вследствие.., - в итоге -
Скандал, и вещи на пороге... -
- Алкаш ты!.. - Ведь предупреждала:
Займись же делом, наконец.., -
Иного и не ожидала:
Вновь пьян.., - какой же ты отец, -
Жизнь портишь нам!.. - КАра господня..,
Всё, выметайся, и сегодня!..
Куда - В гараж, где раскладушка,
И собутыльники - дружки,
Матрас и драная подушка
Там есть.., - про борщ, про пирожки
Забудь.., - ой, стыд - то : опустился..,
Нормальным был, а превратился
В кого! - Букет.., осколки вазы..,
Невнятное: мол, ты прости.., -
Тошнит от пьяной этой фразы!..
Всё, нам с тобой не по пути,
Уж как нибудь вдвоём мы, с Ромкой,
Ты остаёшься же за кромкой... -
Пиши стишки свои, "под мухой".., -
Не можешь и гвоздя забить,
Лишь обзывать "гадюкой", "шлюхой"
Способен.., - просишь не губить,
Как протрезвеешь.., - ох, устала..,
Как же такая жизнь достала!.. -
Теперь - гараж мой дом.., в разводе.., -
Виновен же, осознаю,
Сам выбрал путь хмельной, к свободе..,
Полтора года, как не пью..,
Нет и работы постоянной.., -
Последствия той жизни, пьяной...
Да, по Рязанову сюжет - то
Почти.., но не до смеха мне,
В семью опять бы, только - вето.., -
В реальности всё, не во сне,
А ведь желаю так возврата... -
Откроются ли к счастью врата..
Цырульник Андрей | stihi_ru |
Иногда думаю, что же я съел, что из меня вылезла такая мысль. | stihi_ru |
Помнится время иное,
где не скулила спина.
Всё это было со мною,
Жизни обычной цена.
Суть не ищи - неудача.
Главное - мысли, укор.
Боли - весомая сдача
Тянут и манят во двор.
Голосом вяжет потеху,
Кликами мило скулит.
Если узнают прореху,
Значит, её защемит.
Вот они - время итоги -
Силы на волю - запрет.
Пешими стали дороги,
Ярче обыденный свет.
Но интересное рядом.
Юная старость не бич.
Умница кинула ладом,
Время и волю постичь... | stihi_ru |
-Что случилось ночью Я так ничего и не понял,- спросил Шалва.
Я молча показала на руку. Она вся кровоточила и болела.
-О, что это Откуда Ты что падала,- неуверенно спросил грузин.
-Помоги мне встать, мне очень плохо!
Он довел меня до туалета, меня стошнило. Это был ад. Я вышла и была приятно удивлена - Шалва ждал меня. Он протянул мне руку и сказал: "Пойдём". Мы шли медленно, так как у меня была слабость из-за того, что я мало ела. В тот день я почему-то была уверена, что ко мне придёт моя мама. Она не звонила уже очень давно и мне казалось, что что-то случилось. Никакой тревоги я не чувствовала, поэтому оставила свои эмоции при себе и просто ждала хотя бы смс-сообщение. Любое напоминание о маме и комок подходил к горлу, слезились глаза.
Мама моего соседа-грузина навещала его каждый день. Мне было очень обидно, что у меня не так. Вопрос мамы Шалвы о том где МОЯ мама, вводил меня в ступор и я не знала, как ей ответить, чтобы она поняла меня.
* * *
4 месяца назад. 8:00
-Ты уверена, что это не вульгарно Мне идёт,- спросила меня мама.
-Ты очень очень красивая, правда, всё очень в меру! Я горжусь тобой!
Тот же день. 14:00
-Нас не смущает ни Ваш возраст, ни то, что Вы не работали больше года. У Вас прекрасные рекомендации и судя по тому что входило в Ваши обязанности на прежней работе, Вы справитесь!
-Это значит...
-Это значит, что я принял Вас на работу, все детали мы обсудим за обедом. Идёмте!
Так мою маму приняли на новую работу. Она очень долго шла к своей цели. Я безусловно была очень рада за неё. Я гордилась ею за её достижения, как не гордилась никогда за свои. Именно эта работа, именно это обстоятельство разлучало меня и маму. Она не могла бросить работу, так как нужно было оплачивать лечение, а я не могла смириться с тем, что должна побороть болезнь одна.
Больница. 9:30
-Ира, нужно поесть, сейчас придёт доктор, а ты без сил. Я разогрею нам покушать!,- сказал Шалва.
Это был доброй души человек, очень светлый. Я не думала, что у нас сложатся хорошие отношения. Я была очень разочарована в людях после того как от меня все отвернулись: лучшая подруга, друзья, любимый, приятели, знакомые.
-Вот это твоя порция и даже не отказывайся, я не заставляю тебя есть целого барана!,- эта фраза заставила меня улыбнуться.
-Спасибо большое!, дно тарелки было очень горячим и я поставила её на тумбочку.
-Я знаю ты против этой темы, но всё же, я могу тебя спросить о твоём диагнозе,- с опаской в голосе спросил Шалва.
-Я не хочу говорить об этом!,-это был очень резкий и моментальный ответ. Я была категорически против этой темы. Это не обсуждалось ни с кем и ни при каких обстоятельствах. Мне не хотелось вспоминать тот день, который привёл меня сюда. День который перевернул мою насыщенную и увлекательную жизнь. День который открыл истину моих дружеских и любовных отношений. Я просто ненавидела, каждой клеткой своего организма, дико ненавидела этот день. Мне хотелось умереть или убить кого-то, сделать что-то очень очень плохое. Я была готова изменить этот день, ту ситуацию на любое другое хуже или нет не важно. Меня не волновало ничего. Мне хотелось бежать, долго очень долго чтобы мне было плохо, чтобы я задыхалась. Мне хотелось кричать, громко очень громко чтобы посадить голос, чтобы болело горло. Мне хотелось ударить кого-то, сильно очень сильно чтобы заболели кости на запястье, чтобы вырабатывался адреналин. Мне хотелось других чувст, не тех, которые я испытывала тогда. Мне нужно было любым способом избавиться от негативных эмоций, которые во мне накопились. Мне явно требовалась помощь психолога, а получила я помощь онколога...
-Здравствуйте, меня зовут Игорь Тигранович. Я врач-дерматолог.
-Здравствуйте, а меня Ирина Игоревна Чернышова, я Вас очень жду с сегодняшней ночи.
-Ого, это за ночь так,- врач осматривал руку, он явно был удивлён.
-Вы что-то можете сказать без тчательного обследования,- я была взволнована.
-Да, я должен полагать, что такова Ваша реакция на химиопрепарат, который Вам ввели. Я не видел конкретно на этот препарат такой реакции до этого, но раньше встречался с чем-то подобным. Я выпишу Вам мазь, она снимет зуд и и покраснение кожи вокруг ран, это лекарство будете принимать утром и вечером это противоаллергенное, я скажу медсестре и каждое утро она будет промывать Вам раны и накладывать стерильные повязки. Это пожалуй всё что я могу без полного обследования. Мы сделаем ЭмэРТэ. Биопсию спинно-мозговой жидкости, также потребуется анализ крови на аллерген.
-Спасибо, но что мне делать конкретно сейчас Раны очень болят и мешают мне спать, ходить. Внутренняя часть руки касается правой стороны туловища, от этого становится очень больно.
-Конкретно сейчас Вам сделают повязку, под неё положат мазь и ранозаживляющий крем, это облегчит Ваши мучения. Я позову медсестру. До свидания.
-Спасибо, до свидания!
Игорь Тигранович был высоким, немного пухловатым мужчиной с лысиной и в очках. Имел довольно таки привлекательную внешность и добрые глаза. На нём был тусклосерый хирургический костюм, недавно постиранный и идеально выглаженный. Это был мужчина который внушал доверие. Он разговаривал медленно и меня это ни чуть не раздражало, так я только лучше воспринимала всё то что он говорил.
* * *
Прошло 4 дня
Мне становилось лучше, я стала кушать. Перестала скакать температура и раны очень медленно заживали, но заживали.
За всё это время мама не звонила и не приезжала. Она даже не знала, что с мной, а самое ужасное то, что её телефон не отвечал и Я не знала, что с ней! | proza_ru |
19.06.2014 Четверг
Ночь спали хорошо. Выключил стояночный огонь, чтоб не сажать АКК, перевернул спасательный буй, он помигивал в темноте. Мандолины играли всю ночь. По пляжу кто-то ходил, галька рокотала под шагами, Умка лаяла. Роса так и не выпала - ветер северный, сухой.
Встали перед самым рассветом. Ловушка, поставленная на ночь, вновь пустая, рыбки нет. Вода чистая-чистая, море как стекло.
Высадились на берег выгулять собаку, прошлись с ней по пляжу. В правом углу скалы, в них большой грот. Обширная пещера, в потолке промоины, стены закопчены: тут часто жгли костры.
Отеля на побережье или поблизости нет, но есть что-то вроде кафешки, у грота стоят шезлонги и зонтики, проведена пресная вода, торчит душ. И ни души.
Воспользовавшись утренним безлюдьем, не стали мочить одежду, накупались в море так, потом с удовольствием намылись в душе. В гроте романтично и уютно, после долго лежали на камнях обнявшись. И только когда уходили заметили на скалах притаившихся рыбаков. Ну, Наташе нечего стесняться, даже наоборот - много есть чем погордиться. Я тоже не в претензии: пусть завидуют.
А за одинокой пустотелой скалой спряталась палатка. Надеюсь, мы не слишком шумели.
В 9-00 старт.
Ну, как старт... Почти полный штиль, несколько часов висели на одном месте. Я ремонтировал такелаж, чинил рыболовные снасти. Когда наконец задуло, то задуло в лоб. Пошли долгими галсами, ветер 1-2м/с, тянемся ужасно медленно, но бензин жалко, не расходуем.
К 15-00 задуло чуть сильнее, побежали.
К тому времени от безделья в тузик, стоящий на сетке, начерпал воды, солнышко ее мигом нагрело, Наташа релаксирует в этом импровизированном бассейне с бокалом вина. Я любуюсь.
В общем, так и не прошли искомый путь на одном парусе. Галсы плохие, тут течение, а мы обросли да еще тащим за собой два воблера. Когда ветер скис окончательно, завели мотор и оставшиеся шесть миль прошли за час.
На закате зашли в Линдос.
Укромная круглая бухта, над ней на вершине скалы акрополь, древний городок облепил белыми кубиками домов гору.
Встали на якорь у пляжа, высадились на берег, смыли в пляжном душе соль. Потом отправились погулять в город.
Ночной Линдос великолепен. Узкие улочки, просто лабиринт, на каждом углу уличные кафешки в два-три столика, прямо на ступенях, яркие огни, немудреные сувениры, в основном самодельные. Посидели в кафе, попили пиво, посмотрели на обитателей. Колоритненько. Нас обслуживала бойкая смуглая девушка, очень красивая, фигуристая и в легкомысленном платьице. От смуглых, крепких как яблочки прелестей глаз не оторвать. Ножки под псевдоюбочкой сильные, резвые. Волосы густые и длинные, личико чудное, ну и прочая и прочая. Ну, наконец-то хваленая греческая красота! Заговорил - увы, оказалась румынкой.
Когда вернулись на берег, до Дуката еле догребли: сильнейший ветер. Поставил морду, может что попадется.
Отбой.
Прошли:
За день 19nm, всего 3753nm
Из них:
Под парусом 11 (2114)
На моторе 8 (1639)
Продолжение: http://www.stihi.ru/2016/09/30/6754 | stihi_ru |
Такой океан постичь невозможно
Такую глубину не возможно описать
И как бы это небыдло больно и сложно
Хранить, любить, но ничего не знать
Как прекрасны ветры тихого штиля
Спокойней ласковых грез,
Словно лазурь и голубая миля,
Море полно первых слез
Но бывает мореи другим,
Мы сейчас о нем поговорим
Бывают дикие, адские волны
Заполоняющие небесную гладь
Разочарованием и гневом полны
Готовые терзать, пытать и убивать...
(Т.И.Бобылев) | stihi_ru |
1.
Хозяин отпусти меня на волю,
Проигран в карты-чёрный человек,
Как шкуру снять,наверное не скрою,
В своём бараке-был бы только стек.
А резаться стеклом-двойная мука,
Что карцер,что санчасть,очко одно,
Там будет мало крови,только сука-
Ведь сделает пернатым всё равно.
2.
**** я жизнь,солёную копейку,
Заточку,без неё уж не уйти,
А мог бы завести себе семейку-
Бакланом мирным по небу пройти.
Отец сидит,но он то понимает,
Что сыгран кон и сделана игра,
А сына зек курчавый опускает-
Уже стучаться-значит мне пора.
3.
Такие шубки,юбки и блильянты,
Дарил своим дырявым пустякам,
Теперь дрочу на серый снимок Санты-
И понимаю-веры нет словам!
Такая ночь,такие сказки веры-
Рубить капусту надо по-уму,
Но жизнью сыт уж выше всякой меры
Уверен был-к восходу я умру.
4.
Они пришли и вот я снова в доме,
Но в камере творился беспредел,
Малыш узбек увяз в армянском роме-
Таджик Ахмет-его и поимел!
Спросили закурить,одна осталась,
-Послушай сука,вот возле толчка,
Пять или семь,не помню,это малость-
Жаль что не знал,проклятого УК.
5.
Хозяин,отпусти меня на волю,
Семь новых рыл,мой зад уже не зад,
Проигран,так проигран-злую долю-
Ведь я не выбирал-пора назад...
В утробу,в никуда,родится снова,
Я всё **** до самых мелочей,
Паскудство мира,мудрость ****и слова-
И пакость трахомуденных речей.
6.
Проигран в карты,чёрная десятка,
Я выиграл последнюю игру,
Вперёд,вперёд,на проволоку-гладко-
Вэ Вэшник меня кончит поутру. | stihi_ru |
Ветер-евнух в царстве елей,
Меж насмешливых, колючих,
Благородных, стройных, злючих,
Пух взбивает на постелях.
Чтобы ели не болели,
И не мёрзли зимней стужей.
Он помыл им ноги в лужах
Так, что вздрогнуть не успели.
Хлопотливый, молчаливый.
Только охи, только ахи.
На душе остались страхи,
Да мечты о деве милой. | stihi_ru |
Верим, и под ливнем плачем,
Сжав от боли удила.
Делим жизнь на неудачи
И успешные дела.
В чем скажите мне свобода,
Если время как вода,
Расплескала наши чувства
Взяв в помощники года.
Мерим все одним законом,
И ей Богу, я клянусь.
С этой правдою нелепой
Я в итоге разминусь.
Не с тобою, не на свете,
Я без страха в тьму войду.
Мы давно уже не дети,
Ты в свободе, я в плену.
Падать мне, а Вам сквозь бури,
Подниматься выше звезд.
Страх граничит, время дурит.
Пахнет горем куст из роз. | stihi_ru |
Зовите меня свободой
Без всякого предисловья.
Я дерзкая от природы
С животворящею кровью.
Я к жизни привыкла острой...
Скитаюсь, брожу по свету...
Бывает, влюбляюсь в монстров,
Но больше люблю поэтов.
Мне с ними легко и просто.
Поэты -- жрецы столетий.
Лежат себе на погостах
И мёртвые миру светят.
Я ветрена и беспутна,
Прекрасна и благородна...
Проснитесь -- и грянет утро!
Вздохните -- и вы свободны! | stihi_ru |
Весенняя симфония звучит капелью...
Журчаньем ручейков...
И дивным пеньем птиц...
Весенняя симфония звучит здоровьем...
Цветеньем всех садов...
И созерцаньем их...
Весенняя симфония звучит любовью...
Рожденьем новой жизни...
И милых родных лиц...
Весенняя симфония звучит присловьем:
"Люблю Весну!
В ней счастье для двоих...
..................... влюбленных..." | stihi_ru |
Как всё легко разрушить ,
Но как трудно созидать ...
Что всё вокруг порочно
И чувств возвышенных ни кому уж не понять .
Вот я груженый своим роком
Скитаюсь в поисках мечты.
Хотя всё в мире так прекрасно
Но уж слишком много лжи ! | stihi_ru |
Тенденция мира к убийствам и скуке
Все вместе прославим мы эту науку
Сначала родных патриотов убьем
И крови напившись дальше пойдем
Грабеж и насилие, мрачная жизнь
Не будем мы сыты, просто держись
И место для жизни урежут в разы
Ты просто сегодня Бога моли
Чтоб смерть свою быстро легко ты нашел
Чтоб тело твое унесли на покой
Чтоб жизнь продолжалась- рождались сыны
Чтоб счастье когда-то пришло средь весны | stihi_ru |
Народу русскому вовек
Не мешал мороз и снег.
Дрожала матушка земля
Под ногами матерей;
Отважные их сыновья
Вчетверо быстрей старели -
Вершины гор и сотни рек
Пропустив через себя...
Скорбят с тех пор по ним доселе
Родимые сердцам края. | stihi_ru |
Больница. В реанимации пытались спасти жизнь семилетнему мальчику-сироте, потерявшему родителей в два года. Мальчик жил в детском доме и очень хотел вновь увидеть родителей. Возможно, ему бы повезло вновь узнать радость жизни в семье, если бы у него не обнаружилось практически неизлечимое заболевание - гемофилия. Случайное падение с лестницы поставило жизнь мальчика под угрозу, снять которую пытались сейчас врачи. Безуспешно. Сильные внутренние повреждения органов и кровоизлияние в мозг не оставляли мальчику шансов...
Сквозь сон, навеянный снотворным, слышались голоса тихо переговаривающихся докторов.
- Все, уже ничего не сделать...
- Сколько ему еще осталось
- Две-три минуты, не больше...
Истекало время действия наркоза, веки мальчика дрогнули и приоткрылись. Свет лампы, бьющий прямо в лицо, делал силуэты склонившихся над ним врачей неясными и размытыми. Кроме одного, появившегося откуда-то сверху и медленно увеличивающегося. Это была женщина в полупрозрачном, как и она сама, платье, как будто вся сотканная из света. Черты лица были практически неразличимы, они будто бы постоянно менялись. Так бывает, когда мы не помним, как выглядит какой-либо человек. Кроме глаз. Темные, глубокие глаза, посмотрев в которые, уже нельзя отвести взгляда. Казалось, никто кроме умирающего мальчика не видел этой прекрасной женщины, которую он все же смог узнать.
- Мама... - неслышным шепотом сорвалось с его губ.
Женщина неслышно приблизилась к нему, ласково улыбнулась и нежно прикоснулась холодной рукой к его щеке. Сильная боль во всем теле внезапно прошла. Одновременно с ее касанием мальчик вздохнул последний раз и покинул этот мир. Помещение наполнил тихий монотонный писк приборов, фиксирующих остановку сердца.
- Время смерти - 17:47, - посмотрев на часы, тихо сказал один из врачей...
Лейтенант посмотрел на наручные часы. 17:47. Оставалось три минуты. Левая рука почти не чувствовалась - он вколол себе большую дозу анальгетика, чтобы хоть как-то уменьшить боль в простреленном плече, но это мало что дало, вместо руки теперь чувствовался один сплошной сгусток ноющей боли. "Болит, значит, еще жив," - мелькнула в голове дурацкая цитата, прочитанная где-то. Ничего, скоро это изменится, и он присоединится к своему отряду, тела которых лежали сейчас неподалеку, застыв в неестественных позах, вперемешку с телами боевиков. Последнего террориста лейтенант застелил из пистолета пару минут назад - сил держать винтовку уже не было.
17:48. Через две минуты долину накроют бомбардировщики, уничтожив потенциально опасный объект, захваченный боевиками, и выжившего в этой бойне лейтенанта. В случае провала операции по захвату объекта отряд должен был покинуть территорию зачистки до контрольного времени, но их окружили и почти всех перебили. Выбраться из зоны удара лейтенант уже не успевал, самолеты уже вылетели, а режим радиомолчания не давал возможности отменить атаку объекта. Шансы лейтенанта на выживание, и без того небольшие, с каждым мгновением стремились к нулю.
17:49. За минуту до гибели лейтенант вспомнил свою невесту. Они собирались пожениться после того, как он вернется с этого задания. О том, что он может не вернуться, они даже не задумывались... Вдалеке послышался нарастающий гул летящих бомбардировщиков. Внезапно боковым зрением лейтенант заметил движение. Вскинув пистолет, он привычным движением зафиксировал цель на мушке и... медленно опустил оружие, не веря своим глазам. У покрытой пулевыми отверстиями стены полуразрушенного дома стояла его любимая. В неуместном здесь белом платье она подошла к лейтенанту, перешагивая через тела и крупные обломки. Опережая хотевшего что-то спросить жениха, она прильнула к его губам в поцелуе. Последнем... Едва ее холодные губы коснулись лейтенанта, сознание его погасло, оставив бывшее мгновение назад живым тело.
Спустя секунду долину разнесла череда взрывов...
Она стояла на краю крыши многоэтажки. На стене дома напротив висел большой экран, по которому бежали крупные символы, показывающие температуру, сегодняшнюю дату и прочую мелкую информацию. Вот пробежали цифры времени. 17:50. Семнадцать. Столько лет было бы сейчас ее сыну, если бы он остался жив.
Печальная глупая банальность, случающаяся очень часто, - водитель сел за руль в нетрезвом виде и сбил человека. Молодого парня, возвращающегося домой с учебы. Только ему не повезло, как большинству людей, отделаться парой ушибов или сотрясением. Камера на перекрестке засняла, как сильно разогнавшаяся машина буквально смяла парня. Врачи в таких случаях говорят, что лучше бы он умер сразу... Сломанные ребра, рука, ключица и перебитый позвоночник, плюс сильные внутренние кровотечения. Даже если бы он остался жив, он остался бы инвалидом. Мать, глядя на лежащего в коме сына, дрожащей рукой подписала согласие на укол. Пусть лучше так, чем мучиться всю оставшуюся жизнь. Юноше вкололи смертельную дозу морфия...
Мать, потерявшая сына, даже спустя полгода не смогла выдержать мучений. Она винила себя за смерть своего ребенка, пусть она и пыталась сделать для него лучше. Душевные муки были невыносимы, и вот женщина решилась на отчаянный шаг. Один лишь шаг и все закончится. Закончится боль, терзающая ее изнутри, закончатся все эти страдания, она вновь увидит сына... Один лишь шаг...
И она его сделала. Но, вопреки ощущениям потоков воздуха, бьющих навстречу падающему телу, она продолжала стоять на вершине здания. Хотя прекрасно помнила, как секунду назад шагнула за край...
Удивиться или подумать женщина не успела, из-за спины раздался знакомый, но почти забытый голос.
- Мам... - женщина резко обернулась. В паре метров от нее стоял ее сын. Чувства, накопившиеся за полгода, нахлынули на сознание женщины.
- Я...сынок...прости меня...
- Все хорошо, мам. Ты сделала как лучше. Я тебя прощаю... - сказал юноша с темными глубокими глазами, подходя к ней. - Я тебя прощаю... - повторил он, обнимая ее.
Внезапное облегчение от свалившейся с души тяжести чувства вины было незаметно прервано прикосновением холодной щеки, прижавшейся к лицу матери. С робкой улыбкой она не успела почувствовать, как быстро погасло ее сознание. Спустя секунду уже мертвое тело рухнуло на асфальт у подножия здания. На экране было 17:52...
По середине ночной улицы небольшого городка шла женщина в белом платье. Редкие прохожие ее не замечали, как будто и вовсе ее не видели. Черты лица женщины были расплывчаты, словно постоянно менялись, кроме выделяющихся глубоких темных глаз, которые, казалось, способны заглянуть в душу человека.
"Почему они так меня боятся - думала она, медленно переступая босыми ногами по асфальту. - Стараются избежать, сами не ведая чего... Я ведь не хочу этого делать, ведь кто-кто, а я больше всех понимаю, что им стоит жить дальше. Я сама не хочу, чтобы они гибли каждое мгновение... Не я придумала этот порядок... Но мне хотя бы дана возможность облегчить их последнюю минуту, возможность сделать ее красивой... У кого-то смерть становится самым прекрасным моментом жизни... Странно... Жизнь существует ради смерти... Глупо... Но все же, если бы хоть кто-нибудь знал, что именно я даю им возможность уйти с чистой душой... Как жаль, что они чувствуют это лишь в последнее мгновение жизни, а потом... Они ведь даже не понимают, кто был перед ними. Их сознание гаснет очистившимся от вины, сожалений, горечи... А со мной остается снятый с них груз... Так грустно... Почему... Не знаю, наверное, так должно быть..."
19.03.13 | proza_ru |
На пенсии,а все верчусь.
Как прежде выношу отходы на помойку.
Задумчиво сижу,- если приперла жизнь.
И много делаю того, чего и сам не помню.
За пенсией я сам хожу.А как же быть
Нельзя иначе.Ведь жизнь движение,а без...
Я,как цветок на подоконнике:
Не поливать,засохну. | stihi_ru |
Безразличие прикрытое усталостью,
Вот и все, что для меня в тебе осталося.
А лицо мое заменит телевиденье--
сто каналов, сто чудес еще невиданных.
В телефоне все чужие номера.
Ты бежишь. Тебе опять пора.
Кран течет, спина болит, то тонет кто.
Не звоню я. У меня ведь все не то.
У меня все хорошо. Живу как прежде я.
Не пойму лишь только, где моя семья... | stihi_ru |
Откуда я знаю, что такое любовь Разве книги и фильмы дают верное представление об этом чувстве Разве всё это не фальшиво и не наиграно Всё, что мы называем шедеврами -- лишь приблизительное притворство на тему, попадание рядом с целью.
Его Величество говорит на всё "врущие слова", даже на мою искренность. Особенно на неё. Он провоцирут меня этим на доказательства На подтверждение приверженности ему одному и клятвы на крови, а сам заканчивает со мной историю, словно я персонаж надоевшего бразильского сериала, и чтобы меня изгнать с экрана, достаточно выдернуть шнур из розетки!
Разве в отчаянии отвергнутой -- любовь А не злость Разве в трагедийном жанре - не шантаж: посмотри на меня, я так жалка без тебя, я могу наложить на себя руки от боли утраты, могу спиться, да мало ли я ещё чего придумаю, чтобы навсегда попортить тебе кровь!
И вот ещё тема, как это забыла-то - Я даже могу убить ребёнка! Я убью, а руки у тебя обаргятся! - Так мстит осатанелая Федра, но разве её боль возвышенна Это ли не подлость
Но что или кто защитит меня, если мужчинам нужно только "тело без души" Светило в этом совпадает с Драконом! Кстати, его уход после первой же ночи к "старой" подруге (особенно язвительно в мыслых именно "старая"!) моё тело так и не простило, ведь его раскрыли и бросили, отдали на поругание!
У Дракона меньше вина передо мной: даже нет запасных женщин по сравнению со Светилом!
Тот пользует во мне "типическое": он хочет, я уступаю.
Ничего личного!
Он избегает разговоров о чувствах, не потому что от произнесения словами они выветриваются и исчезают, а потому что ничего не ощущает там в душе, а только защищается от привязанности. Или я это придумываю о нём, чтобы защитить себя Может, он кого-то любит, но не меня, но не признаётся, чтобы не утратить доступа к телу как собственник Иначе как он и продемонстрирует миру собственную брутальность Эпизодически партнёрш бросать даже полезно -- "аэродром расчистить" и вырасти в собственных глазах!
Светило хочет видеть меня в любовницах ухоженной и стильной, но истинное преображение в красавицу возможно только тогда, когда женщина чувствует свою уникальность! Только осознание, что она избрана и любима превращает нас в безупречных красавиц! Иначе "бывшая" только забитая и несчастная затравленная жертва! Конечно, Его Величество станет мной тяготиться! По его правилам, я сейчас должна в кабаке зажигать, а не в углу проливать "невидимые миру слёзы". Надо вести себя, как "сильная женщина", но я не знаю, как это! И никто, кроме Дракона, не сможет мне сказать с пафосом: "Единственная моя", но от него мне это нужно меньше всего.
Армен как-то приговорил меня к неверности, уличив, когда был не в духе, что теоретически мне всё равно, с кем спать, лишь бы мужчина "тянул" на интеллигента и интеллектуала. И я примеряю на себя сказанное. Вот "сто лет назад" в Ташкенте "ко мне в шатёр" заходит молодой коллега моего Светила или начальник -- Цезарь... И что Не могу без содрогания это представить! Армен, ты был тогда на меня зол и ошибся во мне, признай, что это оговор!
Я же хорошая! Светило этого что-то не заметил... Прежде в горячке страсти он засыпал меня риторическими вопросами, а теперь он отстранён и равнодушен, где-то там уже далеко на "других берегах". Он уже устал изучать меня, как пришельца с "Большой Медведицы". И я во все глаза разглядываю, запоминая навсегда, завитки в его густой бороде, колечки вьющихся волос шевелюры, приглаженной на людях под костюмный вариант. Белых прядей становится всё больше, а глаза остаются озорными - мальчишечьими - и выражение их продолжает быть беззаботным: ОН ТУТ НИЧЕГО НЕ ЗАБЫЛ.
В нашей близости при её механической правильности и длительности нет основного условия для моего женского счастья -- избранности. Я совсем даже и не уникальна, и не дорога. Стоп! Опять нытьё по кругу об уже давно известном! Всё возвращается. Пахнет Стеллочкой. И палёной серой. Любовью не пахнет! Мой кукловод находит для марионетки тёплые слова, притрагиваясь к коже на груди: "Истина где-то рядом" - и указывает на проступившие по всему декольте яркие пятна -- знаток указывает на близость развязки. Её ждут, но она по-прежнему не наступает, и Его Величество с глубоким вздохом уносится в неподконтольные сознанию области призрачного счастья и последующего спокойствия. Я попыталась только что войти в интимные отношения "чистым листом", как будто бы между нами ничего не было прежде, кроме вот этого изнуряющего монотонного, на выносливость соития.
И если я сейчас скажу: "У нас будет ребёнок!", никто не поручится, что партнёр легко не возразит: "Совсем нет!"
Мне это страшно представить, и я веду себя настороженно и молчаливо, чтобы ни о чём не проговориться. Не думаю, чтобы я всерьёз привела в исполнение подобный "отцовский" приговор над ребёнком: "Казнить нельзя помиловать", зависящий от знака препинания... Исполнить чью-то волю напоследок -- в этом ли благородство Я уже знаю, что никого не убью. Мне мучительно думать, что Светило чёрен, и что я ему не доверяю жизнь малыша. Каждая недомолвка именно это и подтверждает.
Скоро они со Стеллочкой составят педагогический бомонд на курорте. Вот и живите с миром. И всхлипываю. Светило настороженно вопросительно разворачивает к себе моё лицо: "Ну, что" И я отмахиваюсь: "Прости, эмоции!"
Беременность не способствует остроте интеллекта и я "торможу", обсуждая рабочие моменты общественной стороны жизни, понимаю, что генеральный путь Светила пролегает по ковровым дорожкам чужой реальности, где меня нет. И не может быть!
Узколобая моя женская примитивность чует, что тонко пропитана присутствием любимого мужчины, что невесомо слышно сквозь кожу, и я прикрываю глаза, чтобы сохранить это ощущение. В лоне встречно всё тоже затаилось, и невидимая жизнь во мне сейчас торжествуют свою победу над моими страхами -- я прошла точку невозврата, и дышу ровно и спокойно.
Я чувствую на своих веках его дыхание, но он так никогда не делал, чтобы целовать меня в глаза и прижимать мою голову к своей груди. На моё секундное удивление и трепыхание Его Величество говорит: "Всё хорошо, Светка! Всё хорошо!" | proza_ru |
Вводите справедливость во главенство,
Отребью всякому воздайте по заслугам,
Чтобы страна шла только к совершенству,
Чтоб каждый каждому стал верным чутким другом! | stihi_ru |
Добрый час Вам - моей незнакомке.
Не скажу уж какой день подряд,
В моих мыслях застряли иголки,
Ведь я ваш не могу поймать взгляд.
И при встрече меняюсь в лице,
Так давно всё сказать я хочу.
Но как хитростей ряд в подлеце,
Проще дать мне все чувства стиху.
Как цветок с жаждой новый расвет,
Так и я нашей встречи час жду.
Ещё больше лишь жду ваш ответ,
Жаль признаться никак не рискну. | stihi_ru |
Все былое что болит - прочь,
Словно лишний изо рта зуб.
Чтоб ночам своим вернуть сон,
Чтоб в груди своей унять зуд..
Чтобы вспомнить - что ещё живой,
Осознанье чтоб пришло вдруг,
Что кому то я ещё сын,
Для кого то я теперь - друг.
И как скоро заживает плоть,
Чуть подольше засидится грусть..
Чтож, я все-таки ещё жив))
Вот и чувства поживут пусть! | stihi_ru |
...Чувственность её не могли объяснить ни сигарета, ни бирка крепкого китайского чая, пуэр был стоек, пила она часто, курила быстро. Свечение бархата кожи исходило от чувственности, распространялось на километры, удивляло саму. Простые слова "да" и "нет" не давали покоя. Собеседник принёс с собой тонкость, его узелки сознания плели ковёр, подбивая Машу на дерзость...
...Женщина, при всём её великолепии, рано или поздно загрызёт своего спутника, который вовсе не спутник, а так придаток. Если он не способен убрать с плечей любимой давление атмосферного столба. Детали этой взаимовыручки разнообразны и должны в семье быть распределены на ментальном уровне, от выноса мусора до глажки. Мужчина своё, женщина своё, и в этом...
...Мне вас послал Бог! От корки до мякоти читал вашу душу. Капля к капле во мне копились слёзы. Простите, что я говорю об этом, одна нота и одна струна вызвали схожие чувства. Мне казалось, что вы украли мои мысли, что залезли мне в голову, что говорил это я...
...Теперь я уже не буду жить как прежде. Бурлящее смакование подарило мне бунт. Весь эритроцитовый поток шепчет,- звезданутая. Не проглоти меня вселенная, - шепчу я. Я корабль гиперпространства попавший в чужой космос. Не сожги, посели меня на самой благосклонной планете. Я видел белую гору.... Там у подножия каурого пика построю хижину. Есть время, есть много времени у этой планеты... Не сокрушит моё положение белая гора, я смогу быть чистым и аккуратным. Звезданутое, вожделенное, непонятное, социопатическое.
Теперь я уже не буду жить как прежде - я не смогу. Пульсирующий мыслеток понимает, взлететь обратно не получится. Пусти планета своего странника...
Смотрю в иллюминатор на рамочку в сантиметр, изображение повторяется... | stihi_ru |
Ах, милый мой, как я тебя любила!
Тобой одним лишь столько лет жила.
Я от любви немного пригубила,
И как из пепла роза расцвела...
Есть женщины, которые умеют
Любить открыто, смело, не таясь.
Они любой барьер преодолеют.
К таким, наверно, отношусь и я.
Я напугала тебя всплеском страсти.
А ты привык размеренно любить.
Как будто ворвалась я днём ненастным,
Чтоб ливнем очищающим пролить
Потоки нерастраченных эмоций,
Которые хранила для тебя...
Но ситуация вдруг выросла вопросом,
Как лучше жить -- любя иль не любя
Хотя вначале надо разобраться,
Что есть Любовь такое для тебя
Для этого где храбрости набраться
Ведь так ужасна эта мысль моя:
Любить ты не умеешь, дорогой мой!!!
Ты принял с удовольствием тот дар,
Наделена которым я от Бога,
Но, к сожаленИю, он тебе не дан.
Я думала, что хватит на двоих нам
Огня любви моей, но не смогла
Повторное предательство простить... Да!
Опять мне жизнь сюрприз преподнесла.
Зачем свою ошибку повторила
Ведь я опять любви не дождалась.
Ах, милый мой, как я тебя любила!
Что ж, боль утраты вновь пережила... | stihi_ru |
Ветка клонится от старости,
Уж хрупка её основа,
Дереву ещё расти, расти,
Вырастит другой сук, новый.
Но зелёные листочки,
Как и прежде, к солнцу тянутся,
На картине да вот в строчке
На годА теперь останутся.
Как встречала та рассвет вдали
И тянулась к морю синему.
Видели ту ветку корабли,
Пока дали той не минули.
Ах, ты, веточка зелёная,
На семи ветрах качаешься,
Ты не бойся, ведь не трону я,
С грустью только обвенчаешься. | stihi_ru |
Разменял прошедшее по рублю,
по ветрам пустил ледяну печаль.
На тебя я более не смотрю.
(Не жаль).
Есть у края земли утопающий дом -
в городке, погребённом в болотных костях.
Я уеду туда, тишиной клеймён,
чтобы рыбой заснуть у него в сетях.
Помнишь, строили дом, спорили о том,
что за букву первой писать.
Я лежу в синеве, я тяну ил ртом -
И совсем не хочу всплывать.
Пусть Он мне принесёт -
полны длани дождей-
тот билетик на красный трамвай.
Пусть - холодный как лёд-
стражник жизни моей
ряби мутной скрежещет "Прощай". | stihi_ru |
Не прощай меня, не хочу я .
Почему то я этому рад.
Где весеннея поступь, украдкой
От тебя ,зацветет виноград.
Поэтически не придуман.
Недопет, недовыпит до дна...,
Не хочу быть прощенным ими,
Принимая свой путь сполна,
Прививают мне как уродине
Много боли Родной напоказ,
В нашей,брат, печальнейшей Родине
Боль бывает увы без прикрас,
Не хочу я ходить в отаре.
Быть покорным, петь отчу овец
Быть как все во хмельном угаре
У меня лишь один отец.
И господ у людей свободных
Не бывает увы ,но так
Как же жаль жить в стране рабов
Где ктому же раб есть дурак.
Не с того ли боль неземная,
Так ложится в мои стихи,
Будто весточка , с коловорота...
Не прощайте мои грехи... | stihi_ru |
Горит свеча, огонь её сжигает
А я пишу тебе последнее письмо
И вместе с ней - надежда тихо тает
Ведь жизнь моя разменяна давно...
Горит свеча, а воск тот словно слёзы
Стекает по свече и капает на стол
А помнишь как стояли у берёзы
И обнимал тебя опёршись я о ствол
Мне светит четверть, выкинуть из жизни
И мне не светит - встретиться с тобой
И как рукой живое сердце стиснет
Я вспоминаю как хотела стать моей женой
Живи одна, а в прочем с кем захочешь
Я не ревную, просто боль в душе
Рожай детей, я знаю ты их хочешь
А мы с тобой, не встретимся уже...
Но вспоминай, хоть иногда мгновенья
Ты вспоминай, я буду мысленно с тобой
Ты вспоминай, хотя бы в дни рожденья
Хоть и не я обнял, а кто то уж другой
Любовь жива, но умерла надежда
Она мертва - как охладевший труп
Меня оденут в полосатые одежды
И под конвоем за решётки уведут...
Горит свеча, огонь её сжигает
А я пишу тебе последнее письмо
И вместе с ней - надежда умирает
Ведь жизнь моя разменяна давно... | proza_ru |
Завяжи узелок на пальчик,
А проснёшься,его не будет,
Так и со мной,мой хороший мальчик,
Давай уже всё забудем.
Я сильнее пока не стану,
Ты,наверное,даже не был,
Обещаю,теперь перестану,
Для тебя показывать небо.
Ни одной не теряя надежды,
В новый день перейду и останусь,
Просто крепче сожму под одеждой,
То,что прежде тебе не досталось.
Отрывай для себя листочек,
С кучей слов и придуманных истин,
Я дарю их тебе,мой дружочек,
А себе,приготовила чистый. | stihi_ru |
Специально для Конкурса -ТФ 2 Маснави
http://www.stihi.ru/2015/11/10/4413
В веселой, шумной Бухаре жил старый скряга,
Всю жизнь монеты он копил. Вот, бедолага!
Нет ни семьи и ни друзей. Зато богатый!
И сундуки полны уже, а сам - в заплатах.
- Чем больше денег накоплю, тем счастье ближе.
И только с денежным мешком его увижу! -
Не знал ни отдыха, ни сна... Приходит старость.
С богатством вместе накопил одну усталость.
- Теперь есть всё, чего хотел, теперь спокоен!
Устрою праздник для себя - ведь я достоин! -
Так рассуждал наш богатей, но Ангел Смерти
Возник, как призрак из туманной круговерти.
- Твой путь окончен на Земле. Идём со мною!
И успокойся! Не тряси своей мошною...
- За день последний всё отдам! Чего ты хочешь
- Я Ничего! Я твой закат! Я - Ангел Ночи!
Ведь ты достиг, чего хотел! Так в чём же дело
Копить не надо - так шагай за мною смело.
- Позволь тогда мне написать хоть пару строчек...
- Пиши! Затем пойдёшь со мной. Навек. Бессрочно.
Остался после встречи той листок бумаги.
Для всех написан там завет рукою скряги:
"Копил я деньги - жизнь терял! Богатства пленник...
НЕ БУДЬ ГЛУПЦОМ! ЦЕНИ И ГОДЫ, И МГНОВЕНЬЯ!!!" | stihi_ru |
Я - тот, кто устроил те первые залпы
Кто вырвал кого-то из любящих рук.
И я потушил все горящие лампы
В попытках разрушить бессмертный Урук.
Не мне ли судьбою подарена честь,
Растаптывать память великих имён
Не вера, не радость и даже не месть
Давали мне право стрелять у знамён.
И кровь, что обильно течёт по земле -
Меня не пугает уже много лет.
Триумфу не сделать меня веселей,
Ни горя, ни радости более нет. | stihi_ru |
Каков резон существованья,
И есть ли смыслы бытия,
Когда от Вашего дыханья
Осталась только буква "я" | stihi_ru |
Не успев поглупеть от пороков,
Оказаться боясь на мели,
Мы на Семечке после уроков
Запускали свои корабли...
Деревянный, неструганный плавник,
Рассекавший озёрную гладь,
Слал вперёд предводитель - наставник,
Обучая и прочих играть.
А потом по задымленной трассе
Под названием "Тёщин язык"
Уходили дремавшие в классе
Вниз под гору, домой напрямик.
Заполярное белое солнце
Опускалось в арктический лёд...
А на Печенгу шли богомольцы,
И валил из притвора народ...
Ну а мы, комсомольское племя,
Отправляли свои корабли...
Нас для этого выбрало время
На краю Заполярной земли.
07.12.2016 | stihi_ru |
Сегодня, в новогоднюю ночь, телеканал "2x2" сразу после боя курантов покажет концерт с участием авангардного композитора Николая Воронова, прославившегося в Рунете своей песней "Белая стрекоза любви", сообщает Lenta.ru со ссылкой на РИА Новости.
Специально для зрителей телеканала Николай Воронов исполнит пять песен со своего дебютного альбома: "СМС со словом прощай", "Баррикадная", "Рок-н-ролл форева", "Танцы" и, разумеется, песню "Стрекоза", которую талантливый музыкант написал в 10-летнем возрасте.
Кроме того, в рамках новогоднего концерта пройдет выступление дрессировщика кошек Владимира Красноложкина. Ранее он работал в Театре кошек Юрия Куклачева, однако впоследствии бывший работодатель обвинил его в краже секретов дрессировки. По сообщениям некоторых СМИ, во время выступлений в российской глубинке Красноложкин переодевался в Куклачева и пытался выдать себя за известного клоуна.
Представители "2x2" утверждают, что в новогоднюю ночь на канале можно будет увидеть и других артистов, которых никогда не покажут остальные программы. | Fontanka |
Писать, как он писал, не каждому дано!
Узором витиеватым слог его ложился!
Шикарный стих, написанный умно,
К тому ж -- изяществом, всегда, светился!
И хоть рождён был ни один поэт,
Никто не превзошел его! О, нет!!!
03.08.2016г. | stihi_ru |
О сердце, как не устало ты любить
О сердце, мне боли вновь не пережить
Покрыто шрамами, смотри
И шрамы все.. они все от любви!
Вот Маша, Катя, Женя, Оля
Как можно вновь, хочу на волю!
Оставь меня, о сердце, я прошу
Я новых шрамов вновь не перенесу
Зачем влюбляешься ты вновь и вновь
Удели ты не знаешь, что такое есть любовь
Безумие! Удел немногих
Страдать в блаженной неге
Но страдать!
Рождаться каждый день
И снова умирать
Надеяться, бояться, верить..
Прошу, оставь меня, хочу я лишь покоя
Во шрамах все ты, нет и места на тебе живого!
На что мне сердце заявило: погоди,
Мне кажется нашло я место для любви
Смотри: здесь сантиметров пять без шрама!
Вот так и оказался снова я влюблён
О Боги! | stihi_ru |
(в переводе с французского языка -
"такова жизнь!": отговорка "пофигистов")
Плодим с пороками юнцов
и алчных самок-дочерей:
биологических отцов
и суррогатных матерей...
Их в се ля ви процесс пошёл
без сносок-ссылок: эпизод.
И что-то мне нехорошо,
размыла темень горизонт.
Их в се ля ви растут ряды:
используют детей в товар -
с расплатой за свои "труды",
где и издержки, и "навар".
Берут в приёмную семью
не только - из-за доброты.
И на судейскую скамью
садятся "лисы" и "коты".
Лиса Алиса - гвоздь афёр
и с ней Базилио (он кот).
Бывает, есть у них шофёр
(и особняк, и огород...).
Растят в жестокости юнцов
и растлевают - "дочерей"
(подброшенных био-отцом)
"от горя пьяных" матерей.
Замкнуло действия на цикл,
но нет проблем для се ля ви.
Среди нашествия "бацилл" -
ничтожны шансы у Любви.
г. Актау, 2012г | stihi_ru |
А.Н.
Любимая, ужели ты забыла
Святой, неразделимый наш союз
Какая сокрушительная сила,
Смеясь, побила козырной мой туз
Какая неказырная шестёрка
В его коварно -- трепетных руках
(Ласкающих тебя, увы, настолько...)
Оставила поэта в дураках
А может ты и вовсе не любила
А может просто для отвода глаз
Меня играть в прекрасное учила,
Сама же презирала каждый час
Ну,что ж, иди красивая, родная,
И смело кувыркайся, не любя,
В его объятьях жарких остывая,
На том "клинке" погибель находя.
Я не свихнусь, не сгину без тебя.
Март 2016 г | stihi_ru |
мы входим в розарий размеренным шагом
в разгром красоты где обломки прекрасны
Где розы как радуги скомканы разом
и страстны как страстны и страстны как страстны
но белое-о в непомерном зачатье
как выдумать белое в белом сияньи
какою небесною белой печатью
впечатано в зрение это созданье
конечно же всё это было случайно
всё создано в буре и в страсти и в неге
парит изначально над розою чайной
сияющий нимб Ориона и Веги
1970г | stihi_ru |
Судьба сплетает жизни нити
Как кружевница свой узор.
Хотите вы иль не хотите,
Легко,как властный режиссёр...
Аскета превратит в повесу,
А золотишко ваше в медь,
Создаст для вас такую пьесу,
Что в снах кошмарных не узреть.
И потому...пусты надежды
Хоть,что то в жизни изменить,
Живите тихо,как и прежде,
Судьбу старайтесь не дразнить. | stihi_ru |
Сгущаются тени, меркнет закат
весь мир затаивши дыханье
следит как окрасится кровью трава
грех каина cнова восславлен
Восстал из забвения тьмы господин,
он вскормлен из сердца гнилого
и снова война, пламя, пепел и дым
старуха с косой взяла слово
Свобода - иллюзия, страх и обман
вот ценности нового мира
в нем зло прикрываясь маской добра
ставит клеймо на невинных
Здесь жизнь человека не стоит гроша
тут правят лишь жадность и сила
лишь матери слезы все режут глаза
над телом убитого сына | stihi_ru |
Сын великого короля,
Муж, которого не знала Земля
Сидел за столом,
Выводил стилом
Новые письмена
Эльфийского языка.
В штольне и кузне рук не щадил,
Мастер семь зрячих камней сотворил
И три прекрасных кристалла
Наполнил светом Дерев,
Вызвав Черного Валы
Зависть и гнев.
Пламенный дух
Презрел покой,
Пламенный дух
Ведет за собой,
Пламенный дух --
Кровь и раздор...
Феанор!
Лукавый Мелькор
Днем и в ночи
Советовал эльфам
Ковать мечи,
Словно куклами, всеми крутил,
Брата с братом стравил.
Слишком поздно вскрылся обман:
Над Валинором мрак и туман,
А Мелькор, прозванный Черным Врагом,
Украл сильмарилы и был таков.
И весь эльфийский народ
Мастер зовет в поход.
Пламенный дух
Презрел покой,
Пламенный дух
Ведет за собой,
Пламенный дух --
Кровь и раздор...
Феанор!
Горячая кровь и холодный лед
Покрывают путь на Восток.
Феанор войско ведет
Штурмовать Тьмы оплот.
Забыты интриги, забыта Резня,
Презренна злая судьба.
Великий мастер, отважный герой
Вора зовет на бой.
И грянула битва, лязгнул металл,
Запели стрелы, пронзая ночь.
И Феанор смертью храбрых пал,
И дух его умчался прочь...
Пламенный дух
Тело не удержало,
Пламенный дух
Свирепым пожаром
Выжег свою темницу,
Пепел развеял ветер,
Клятва теперь на детях! | proza_ru |
а ты всё думаешь, что молод и красив.
что твоё тело то же что и раньше...
полно задора, и спортивных сил.
что ты ещё тот, юный ...барабанщик.
но сломанные палочки в руках...
уже слегка дрожат на непогоду.
в глазах не похоть, а скорее страх.
и он в тебе сильнее с каждым годом.
и важно то, с кем ты продолжишь путь.
кто не предаст тебя и не изменит.
и чтобы ты спокойно мог уснуть.
когда дожди стучат в окно осенние.
не верь словам идущим...из груди.
а тем словам что из души струяться.
в себе, однажды веру разбуди...
и настоящим чувствам...состояться.
позволь, оставив страхи... позади... | stihi_ru |
Моя подруга - виртуальна!
О, Боже, странно, как звучит!
Проблема эта актуальна-
В инете вся страна висит!!!
Но нам духовно помогают
Быть вместе мысли и мечты,
И интересы нас сближают,
Мы вместе снова -- я и ты!
Ведь просто в гости -- невозможно
Друг к другу нам с тобой прийти!!!
Живешь в Сибири -- как же сложно!!!
Все не доехать, ни дойти!
Но иногда звоним друг другу,
Иль смс друг другу шлем!
Как я люблю свою подругу!
"Мы родились уже, растем!!!"-
Недавно мне вот написала.
И я так рада за нее!!!
"Сын Елисей, ты мамой стала!
Вот счастье женское твое!!!
А скоро мы на вас посмотрим
По скайпу, только погодя!"
-" А мы сынульку грудью кормим,
Такой он соня у меня!"
И очень здорово, что в жизни
Наташа нас с тобой свела!
Мы "Миражу" устроим тризну,
Наташе крикнем мы "Ура"!
Все возвращается на круги
Своя, ведь жизнь такова!
Теперь вот мы с тобой подруги!
А шоу-бизнес лишь игра!!!
09.11.2011.
Поэтесса Наталия Жемчужная. | stihi_ru |
Тут уж так, дано или не дано:
Поцеловал ли бог в макушку.
Рано или поздно проявится оно,
Надо только уметь слушать.
Но противу всяких правил,
Стал персоною нон - грата,
То ли бог его оставил,
Или припозднился сам когда-то.
Надо было когти рвать, не мешкать,
Завоёвывать под солнцем место,
Не сидеть на завалинке, не щёлкать орешки,
Завоевал, держи оборону, как в Бресте.
Помешало наше русское "авось",
Думал, что проскочит непременно,
Только не досталась ему кость,
Не был никогда коленопреклонённым. | stihi_ru |
недораскрывшийся цветок
уж полон прелой прелести, засох,
не распустившись,
поздно вышел
за свой трепещущий порог,
весна ушла в свой срок,
а лето, жаркодыша,
успело выпить хрупкий сок,
бедняга умер и не дышит,
осыпается в песок
последним провожающим дождём.
### | stihi_ru |
Инстинкт порой хитрей ума...
Вьют птицы гнёздышки-домА
На прочных ветках, чтоб беда
Не посетила их гнезда.
А человек, на вид с умом,
Порою так построит дом,
Что он, как кровля дурака
Колышется от ветерка.
Грозят и дождь ему и снег...
Стыдись, разумный человек.
Не грех тебе, живя в хлеву,
У птиц учиться мастерству.
С армянского. Подстрочник Лауры Балян. | proza_ru |
Хочу Укрыться от дождя
Но как Ведь дождь в душе моей
Пусть солнечно, и суха земля
Но душа, замерзает все сильней
Это, плачет ведь моя душа
Истощилась, без лучей и света
Затмили всё мрачные облака
Не вижу ничего, я слепну
Выхода нет, и не исправить
Душит эта боль меня
Боль душу отправила в изгнание
Царица жизни моей- Беда
Надежда, словно птица ищет выход в доме
Но Умерла она, врезавшись в окно
Сердце мое теперь в неволе
Одиночество окутало его
Лишь только ты, все исправишь
Лишь только ты, зажжешь мне свет
Но где ты там, лишь судьба покажет
И избавит, от этих бед...
Автор- Ридван Мустафаев Крымский..
Дата: 12.10 .2015 | stihi_ru |
391
Поднявшийся с Земли --
Преследует Цветы -
Пока не станут Бюстом -
Стеклянной Красоты -
Прокравшийся в Ночи -
Задолго до зари --
Блестящий ухажер --
Ласкает -- и бежит -
Но те, кого он гладит --
И там, где он бежит --
И рты, что он целует -
Им уже не жить --
* * *
A Visitor in Marl-- | stihi_ru |
По сравнению с 1 декабря 2016 года на 1 января 2017 года уровень безработицы не изменился и составил 0,8%, - передает belta.by. Если сравнивать с началом 2016 года, этот показатель уменьшился. Тогда безработица составляла 1% от экономически активного населения. То есть, за год число безработных сократилось на 18,5%, или на 8 тысяч человек.
По данным ведомства, сейчас на 1 безработного в столице приходится 1 вакансия. В общей сложности в январе - декабре прошлого года в органы по труду, занятости и соцзащите за содействием в трудоустройстве обратилось 239,2 тысячи человек, что на 4,6% меньше, чем в январе - декабре 2015 года. | KP |
Как сообщает пресс-служба СУ СК РФ по Ленобласти, 32-летняя женщина в своей квартире в посёлке Ленинское Выборгского района в ванной родила ребенка. Прибывшая бригада "Скорой" констатировала смерть младенца. Проводится проверка.
Подробности читайте на 47news. | Fontanka |
А мусульманский Робин Гуд
у богачей жён отбирал
И жён всех бедным раздавал... | stihi_ru |
Из другого мира
Через рамку -- окно
Заглянуло ко мне
С портрета лицо.
2001г.
Картина автора: Лада Аюдаг "Декабрь", 1996 г.
Из цикла "Двенадцать месяцев". Картон, масло. 34,6х49,6 | stihi_ru |
* * *
Почтовый ящик
Ник @ точка ру
Опять взломали | stihi_ru |
Кружат у самолета
Упругие винты.
У сталинских пилотов
Стремления чисты!
И небо над Отчизной
До всех её границ
Таким же будет чистым,
И не ворвется фриц!
Прошли, перекружились
Советские года
И сильно изменились
Работники труда.
Кайлом их не заставит
Махать патриотизм
И всюду доллар правит,
И призрак -- пофигизм!
Одна теперь забота
Кредиты и процент.
Нет сталинских пилотов,
Зато... теперь есть мент!
07,06,2015г. | stihi_ru |
Муха лезет в поле зренья,
Норовит отметиться.
Жизнь, во взоре - как варенье!
С ним охота встретиться.
Понимаю я крылатых -
Вампирков летающих!
Жизнь - она сладка, ребята,
Замануха та ещё!
Нет, не просто лезут в очи
Эти насекомые! -
Есть охота, очень-очень.
Прочь приличия скромные!
И энергией внимания,
Как и все, питается
Сука-муха! Воспитание
Ей не полагается!
Остаётся лишь прихлопнуть
Гадкое создание!
По стене газетой шлёпнуть,
Оборвав жужжание!
И пойди-ка, докажи-ка,
Что она безмозглая -
Та, что вас с особым шиком,
Раздражала, подлая! | stihi_ru |
Флагман Черноморского флота ракетный крейсер «Москва» подходит к рейду порта Сухуми, сообщил журналистам командир Новороссийской военно-морской базы вице-адмирал Сергей Меняйло.
Корабль, как рассказал накануне замначальника Генштаба Анатолий Ноговицын, после отработки задач по технической проверке должен был к исходу вторника вернуться в главную базу ЧФ – Севастополь.
В среду несколько кораблей Черноморского флота вошли в порт Сухуми и стали у причала. Жители города встретили российских моряков аплодисментами.
«Сегодня корабли стали у причала, чтобы у жителей города Сухуми была возможность посмотреть на них, в том числе будет и посещение этих кораблей», – сказал Меняйло.
Он подчеркнул, что эти корабли находятся здесь с первого дня обострения конфликта и будут нести службу до поступления соответствующих распоряжений, передает «Газета.Ru» со ссылкой на РИА «Новости». | Fontanka |
Люстрация колдуна
Одна научная загадка, или
почему аборигены съели Кука
Не хватайтесь за чужие талии...348-1
Главное, что б НЕ БЫЛО ПОДВОХА ИЛИ ТРЮКА --
Схватили быстро, ПОЧТИ без шума и без звука --
Говорят, чинушу заложила стерва-сука,
Какая точно -- пока не знаем -- МОЛЧИТ НАУКА.
НО ЕСТЬ, ОДНАКО ЖЕ, ЕЩЁ ПРЕДПОЛОЖЕНЬЕ,
Люстрировали гада ИЗ-за УВАЖЕНЬЯ, --
Твердят: "Чинуша маг крутой, КОЛДУН и сука --
АТУ его, в дерьмо БЕЗ шума и без ЗВУКА. 13
Владимир Высоцкий, Муза, Микола-стихоплёт 2014г
Продолжение следует | stihi_ru |
Смирюсь со всем,
С судьбой смирюсь,
Какой бы ни была она...
И что б она мне не дала,
И как себя б не повела,
Я ей не изменю!
Любое испытание,
Любое наказание
Безропотно я понесу...
Ничто не поменяю
В ней
Хотя бы потому,
Что
В серости её
В Краткий миг
Вспышкой яркой,
ТЫ б ы л ! | proza_ru |
На дорожку присесть...Отмахнуть
Наконец-то,настырные дОводы!
Так давно,собираюсь я в путь!
Но никак не закончатся,проводы!
Иль не мАнит уже причал
С отплывающими,пароходами
Оттого,не светлеет печаль!
Но становится безысходною... | stihi_ru |
Безответная любовь - что это такое
Боль в душе , огонь в душе , или что иное
Говоришь что ты влюблён , даже сильно очень!
А в ответ все говорят - дурачок ты что ли
Безответная любовь , с чем она сравнится
От того что в сердце боль , по ночам не спится...
Весь ушёл ты с головой , как в пустыне страус...
Что мы делаем с судьбой , не понятно даже...
Без ответная любовь - это только маска!
Но любовь живёт в душе , и приятно даже!
Но любовь она твоя , а ничья иная!
Пусть живёт она пока , ведь душа живая! | stihi_ru |
Петербургский парламент создаст рабочую группу для разработки изменений в законодательство о требованиях к круглогодичной уборке внутригородских территорий – такое решение было принято на заседании комитета по законодательству. В группу войдут «единороссы» Виталий Милонов, Евгений Медведев, Анатолий Дроздов и Татьяна Захаренкова.
В ходе заседания комитета депутаты заслушали пространную лекцию об опасности соли на городских улицах в исполнении кандидата биологических наук Григория Козлова. Эксперт напомнил, что соль, которую люди принимают в пищу, оказавшись на асфальте, принимается вымывать цинк из днищ автомобилей и фонарных столбов, после чего этот тяжелый металл попадает в почву.
«Кто еще хочет вступить в группу? Предлагайте своим депутатам. Хватит уже бороться с «Петербургским дневником», надо уже солью заниматься», – призвал коллег Виталий Милонов. | Fontanka |
Всё покупается, но не всё продаётся.
(Из книги "Пазори") | stihi_ru |
Милые женщины! Дай бог вам счастья быть слабыми...
Это - только впечатление. Ничего личного.
Повержен я! Сверкают латы!
Проигран мой последний бой,
И стая колесниц крылатых,
Победно кружит надо мной
Холодный отблеск ятагана,
У амазонки под рукой,
Для усмирения "тирана",
Всегда найдется нож кривой
О да! Ты -- беспощадный воин!
Не дрогнет верная рука,
Тобою будет Зевс доволен,
Не медли -- бей наверняка!
Тебя победный клич заводит,
И возбуждает моя кровь,
Ты не заметишь, как уходит,
С последней капелькой, любовь... | stihi_ru |
"... Только тот ищет, - утверждал Тертуллиан, - кто либо не имел,
либо потерял. Женщина потеряла одну из десяти драхм, и
потому искала; а когда нашла, перестала искать ( ср. Лк. 15:8).
Сосед не имел хлеба, и потому стучал в дверь; а когда ему
открыли и дали хлеба, перестал стучать (ср. 11:5). Вдова
просила судью выслушать её, ибо её не пускали; когда же её
выслушали, прекратила просить (ср. 18:2). Поэтому есть предел
и исканию, и стучанию, и прошению. Ибо просящему дастся, -
говорил (Господь), - и стучащему откроют, и ищущий найдёт (11:10).
Но я искал и не нашёл;
стучал и мне никто не открыл;
просил помощи, и мне отказали...
Долгие годы я недоумевал: как так, Иисус ошибся И только совсем недавно вполне отчётливо уразумел, что...
искал не существующее,
стучал в дверь не жилого дома,
просил у глухого...
Нынешняя церковь не совершенна.
Порочен и я. Но от стремления достичь наивысшего состояния отказаться невозможно... Чего нет, то можно построить, создать, вырастить... Было бы желание... Мне не под силу, - осуществить "розовую мечту" человечества,- её воплотит кто-то другой...
Семье быть!!! От этого не уйти.
Как ни странно, но именно поэтому я вне церкви. Не хочу ни с кем, против кого-либо, объединяться. Я сторонник единой семьи. Многоречивой, разномыслящей, но... Цельной. Я считаю, что любые недоразумения между истинными братьями и сёстрами во Христе, разрешимы, если не на интеллектуальном, то на духовном уровне...
Нам нечего делить между собой!
Мыслит некто иначе, нежели мы, ну и что Разве это повод для его изгнания из Семьи В кровном родстве бывает ли, чтобы взирающего на жизнь нестандартно воспринимали как стороннего, или хуже того, как врага
Духовная же семья выше платонической как "небо выше земли" и поступать должна соответственно...
Я часто вспоминаю "приговор" Иисуса Иерусалиму: "Се, оставляется вам дом ваш пуст".
Как не хотел бы я, чтобы и Христианскую обитель постигла подобная участь...
Мне тяжело быть "бродячим" верующим, но несравненно хуже я чувствовал бы себя в воинских доспехах, враждующим с братьями своими...
Между "отшельничеством" и полем брани я выбираю первое, - Господний Мир!
Я хочу быть "в дружбе со всеми".
Я не желаю участвовать в рассекновении Христианского Тела...
В акте возвышения одного его "куска" над другим...
Все мы братья и сёстры. И старшие из нас и более умудрённые не должны отгораживаться непролазными стенами от младших, наивных и неопытных...
Я мечтаю дожить до того момента, когда пастыри, многочисленных Христианских стад, стряхнув с себя мёртвую шелуху амбициозности, погонят "свои" отары с земель голых и пустынных на пастбища сытные и неистощимые...
Когда окоченевшие птенцы, вдруг, опомнятся и вместо того, чтобы расползаться, во все стороны от согревающей их "Птицы", соберутся под Нею, отогреются и наследуют Жизнь... | proza_ru |
"Привет. Спасибо. Как дела
Все хорошо. Я получил твое послание.
Ага, красава! Молоток!
Мне нужно срочно отлучиться. До свиданья."
Все чувства прочитать в глазах
Хотят не все. А почему
Боязнь услышать правду о себе
И показать эмоции в сердцах.
Ведь, показав переживания,
Ты раскрываешь в себе сущность человека.
Ведь у тебя есть сердце, мозг, и органы дыхания...
Ничем не лучше чем у остальных.
И по сравненью с австролопитеком
Ничуть не краше. Да, это удар под дых.
"Привет. Спасибо... До свиданья."
Как много здесь ненужных слов.
Так лестно людям ложное вниманье
С бесчувственных пустынных островов. | stihi_ru |
Пустоту придётся познать,
Свою мёртвую душу узнать,
Душу убить в России просто,
Ненавидеть с любовью можно.
1976г | stihi_ru |
Рецензия на "Баллада о мальчишке" (Мила Анданте)
На койке госпитальной крохотный ребёнок...
Ранений множество... не сдюжить мужикам...
За что с ним так Чуть вышел и пелёнок...
Рвут по живому жизни по кускам...
Поймёт ли он: за что и в чём причина
Задача: выжить, ад пройдя кромешный...
Ему лишь пять Но пред врачом - мужчина...
Он устоит! Он справится! Конечно!
Но почему бомбёжки раскололи землю
Откуда смерть пришла к ним в дом пешком
С чего вдруг боли их никак не внемлют
И не сказать... и в детском горле ком...
Он принял бой и дух дитя не сломлен!
Война-драконище пыталась сжечь огнём...
Но ПРАВДА выше даже колоколен!
В Донецке песни будут петь о нём! | stihi_ru |
Жадные люди старость всегда приравнивали к опытности. | proza_ru |
Нам не надо времени чужого
Нам не надо мыслей стадо
Прояви хоть капельку отваги
Заговорить со мной решишься ты
Ночами бродишь ты безвластно по квартире
А говорил, что спать по-раньше ляжешь
Ты снова тащишь те заветные монеты
Что у меня лежали в кошельке | stihi_ru |
Не ломай мне крылья, очень больно.
Лишь едва услышишь голоса черты...
Знаешь, надоело мне..Довольно!
Погибать во мраках суеты.
Ночью сменит солнце лунный облик.
Розы зацветут в душе моей.
Черным цветом наполняя домик...
Ветром не потушенных свечей.
Дрогнет ручка, кончиться чернило.
Заиграет нотами рояль.
Быть с тобою мне необходимо..
Чтоб собрать разбившийся хрусталь.
Музыки знакомые объятья.
Тонким светом лишь зажги огонь.
Руки вдоль, как будто при распятьи.
Жизнь свою опять сведи на ноль.
Снова тени. Это не со мной.
Лишь мгновенье...Сердца частый стук.
"Ну куда же ты идешь Постой.
Задержись на миг, мой милый друг."
Затаилось вновь мое дыхание.
Отворилась створка на окне.
Приоткрылась дверь, что ведет в спальню.
"Снова ты со мной наедине."
Тихий шепот. Легкое "Я знаю...
Отпусти...Не смей меня держать.
Как наступит утро - исчезаю,
Только помоги на ноги встать"...
Руку протянула, чтоб поднялся.
С глаз его полился водопад.
"Снова боль. Один ведь я остался.
И, как видишь, этому не рад.
Очень хочется мне быть необходимым.
Чтоб ценили, хоть бы иногда.
Хочется, конечно, быть любимым...
Буду верным только для тебя!
Если бы я смог лишь полюбить...
Обрести покой, стать чуть сильнее.
Только меня нет. Нет права жить.
И от этого мне только лишь больнее".
"Я буду рядом. Вечность мне с тобой.
И жизнь могу отдать, коль будет нужно.
Никто не смеет причинить сильнее боль,
Помимо тех, кто греет ночью душу"...
Потухли свечи. Холод греет льдом.
Уносит мысли бесконечно в даль.
"Я жизнь отдам кому-то, а потом..."
Затихло всё. Захлопнулся рояль. | stihi_ru |
Не путай праведное с грешным...
В осенний день
виолы звуки безмятежны,
скользнула тень
невыразимых мыслей всуе.
Ликует грусть...
Полынный привкус поцелуя
замедлил пульс.
Но ни к чему теперь забвенье,
умей прощать,
зачти прохладе пораженье...
Вернутся вспять
предположения и толки
туманных дней.
Смогу ль зеркал собрать осколки..
Тебе видней.
Непредсказуем ни дождь, ни ветер --
свет амальгам
был, как и прежде, едва заметен.
Мой Нотр-Дам -- любовь и вера в игре осенней
органных фуг.
Души бескрылой сны-провиденья --
почти испуг...
Как разлинует листы погода,
поймём ли суть...
и отличим ли мы скрепы кода
когда-нибудь..
Из танца, музыки и любови --
триумвират
освобождает от многословий.
А листопад
итожит время... В зеркальных лужах
прозрачен луч.
Вновь листья клёна нас в вальсе кружат
меж рыхлых туч.
В посыле клавиш мольба и милость --
напев в тиши.
Осенних красок неповторимость --
печать души...
Художник: Л.Афремов
04.10.2016 | stihi_ru |
Неисправимость неизменна.
Ей адаптация - любой устрой.
Прощения просящий,встречно,-
Не расстаётся с прежнею игрой. | stihi_ru |
Рецензия на "Духовный трон" (Николай Стрельников 2)
страница Николая Стрельникова на сайте
http://www.stihi.ru/avtor/strelnikovnicol
И, став свободной от фантазий,
От всех и всяческих мозгов,
Она взлетает в высшей фазе,
Где ей духовный трон готов!*
Великолепно! Нет рецензий
Быть может, кто-то не готов -
из всех фантазий и стремлений
набрать на толику стихов!
Набрать лишь толику.
Такую, что к сердцу всяк прижать готов.
Вот-вот, об этом я толкую
в душистом облаке цветов,
волнений, страсти и безстрастий,
иллюзиона нестихов,
которых автор - злой проказник
из легиона тьмы бесОв,
уж предъявил как некий праздник,
воображения итог.
Приблизится лишь только Ангел,
рассыпется сей смрадный слог,
поскольку нам нужна лишь малость.
Нужна лишь малость, видит Бог.
И вот изведал ты усталость.
Изведал солнечный ожог.
Изведал страх, и ужасаясь,
призвал Господне копие,
чтобы оно вновь поражало
полки несметные бесОв,
и утро тихое сияло
над каждой Божьею строкой!
08.04.2017 19:56 | stihi_ru |
Мы делим пасху на троих,
Но делим сердцем с целым миром
Пусть свет божественной любви
Заполнит души как эфиром
Пусть небо нас за всё простит
И не накажет нас напрасно
Мы делим счастье на троих,
Но с целым миром в эту Пасху.
Поздравляю весь католический мир с праздником Пасхи.
Христос Воскрес в сердах и душах!
С праздником дорогие христиане!
С уважением и искреними поздравлениями ваш Виктор | stihi_ru |
- Жизнь это театр и лучшие места в первом ряду уже заняты. Как бы это вам не хотелось признавать, но жизнь это борьба, вечная борьба. И тут вовсе дело даже не в банальных понятиях " Добро" и " Зло", отнюдь не в этом.
- А в чем же тогда
В нас самих, в том кто мы на самом деле и кем хотим казаться. Это игра, жестокая игра.
Мне кажется , что я не совсем правильно могу уловить ход ваших мыслей
Дорогой мой друг, со временем, именно со временем вы все поймете. Я на это надеюсь... | stihi_ru |
Кто дух свой жаждет укрепить,
пускай забудет про почёт и послушанье.
Лишь несколько законов сохранит,
но большинство из них преступит;
от общепринятых традиций пусть отступит,
себя от прямоты ущербной устранит.
Узнает многое от наслаждений.
Не испугается губительных решений:
наполовину дом разрушен должен быть.
Так разовьётся добродетельно в познаньи.
1903г. Июнь
Перевод с греческого
11.04.2017г
Источник: http://www.kavafis.gr/poems/content.aspid=248&cat=4 | stihi_ru |
Мы сами сочиняем чудеса...
Когда спросонья миру улыбнемся..
Когда с любовью молим небеса,
О счастье для того, кто не вернется...
И кто-то нам слагает чудо дня,
Лишь вспоминая нас в лучах заката...
А мы, упрямо правду заслоня,
Зовем разлуку точкой не возврата...
Ничто не происходит просто так...
Разлуки, ссоры, трепет нежных встреч...
Мы реже попадали бы впросак,
Когда могли бы мир в душе сберечь
(Галина Коваль) | stihi_ru |
МилА, прекрасна и вся в белом
Средь многих лиц я Вас нашёл
Походкой робкой и не смелой
Но всё же, к Вам я подошёл.
А Вы, смущаясь и краснея
Свою мне руку протянули
И голову, слегка склоняя
В мои глаза Вы заглянули.
Из-под ресниц огромных чёрных
Смотрели синие глаза
Таких, редко красивых, томных
Не наблюдал я никогда.
Вы мне представились в тот вечер
Как фея с именем Любаша
Я буду помнить день тот вечно
Как состоялась встреча наша.
Вы очень нежно улыбнулись
И на танцпол заторопились
Слегка дрожа, ко мне прижались
Мы в танце вальса закружились.
Потом прогулка в летнем парке
Где в первый раз поцеловались
Для нас тот вечер стал подарком
Мы с Вами больше не расстались.
06.06.2016г. Санкт Петербург. | stihi_ru |
Меня все время умилял тот факт, что самые богатые мира сего даже поэтом года выбирают того, кто за это заплатит. А, если денег нет - ты ГРАФОМАН. Ой
В Жюри Великом все по праву
поэтом года назовут
не тех, кто говорит им правду,
нарушив их покой, уют,
а тех, кто щедро им заплатит,
на ушко, напевая лесть,
повесят тем медаль на платье,
и протрубят благую весть,
что лучшим нынче в году этом
всегда лишь тот, кто при деньгах,
и признается тот поэтом
в мехах кто весь, а не в долгах. | stihi_ru |
Запись третья
Стрела стремительно летит,-
ей попутчик ветер,
и овраг пролетит,
скрываясь в ясном свете.
В движение вперёд,-
есть своё предназначение,
и цель достигнута исход,-
во главе значения. | stihi_ru |
Последние дни уходящего лета
Наполнены ласковым солнечным светом
Твои губы пахнут ромашкой и мятой
И прячу а снова свой взгляд виновато.
Припев:
Пожелтели листья, пожелтели.
В парках все аллеи опустели.
И проёмы тёмные окон
Лижет осень мокрым языком.
Лето пролетело и в окошко
Постучалась осень к нам горошком.
Провожаем мы с тобою лето.
Лето, что осталось без ответа.
С тобой этим летом мы вместе мечтали.
С тобой этим летом рассветы встречали.
Но что же мои наполняет глаза,
Быть может то дождь,А быть может - слеза
Припев:
Пожелтели листья, пожелтели.
Как же мы с тобою не успели
В эти удивительные дни
Главные слова произнести
Самолёт растаял - белой птицей.
Всё что было -сможет повториться.
С нами это лето остаётся,
Знаю, к нам оно ещё вернётся!
Лето пролетело и в окошко
Постучалась осень к нам горошком.
Проводили мы с тобою лето.
Лето, что осталось без ответа. | stihi_ru |
В чем смысл жизни
Расскажите люди.
Я скажу что дальше
С вами будет...
Смысл в любви
Не скажу...
Смысл играть
Промолчу...
Смысл в еде
Это дело.
Только как оно
Спасёт твоё тело
Живи и не мучай.
Людей всех вокруге.
Радуйся жизни.
Гуляя по кругу) | stihi_ru |
Андрей Сонин
Женитьба господина Свина
А.А.Сонин, 2001 г.
"Будем, Лесбия, жить, любя друг друга!
Помни: только лишь день погаснет краткий,
Бесконечную ночь нам спать придётся".
Валерий Катулл
I
Господин Заяц -- упитанный субъект, с округлой, малость испитой физиономией, украшенной двумя свисающими из-под верхней губы длинными, белыми зубами, -- владелец местного гаража, сдающего машины в наём, а в прошлом полковник, -- был большим другом господина Свина, -- также отставного полковника. Эти два уважаемых джентльмена в своё время долгие годы служили в одной воинской части.
Да, Заяц являлся большим другом, просто, можно сказать, -- самым лучшим другом Свина. А что не сделаешь для своего лучшего друга...
Так вот, -- как-то октябрьским вечером достойнейший джентльмен Свин позвонил не менее достойному джентльмену Зайцу и сообщил, что купил на скопленные за многие годы безупречной службы деньги симпатичный домик неподалёку от гарнизонной гостиницы, где он в последнее время жил, по соседству с другими достойными дамами и господами, в оплачиваемых его бывшей воинской частью меблированных апартаментах,
Свин попросил Зайца перевезти его скарб в новое жилище...
о
Этот осенний вечер был холодным и дождливым, и совсем не хотелось владельцу гаража трогаться с места. Но отказать замечательному другу он не мог, -- поэтому завёл свой любимый, старый, изрядно уже барахлящий фургончик с кузовом, разрисованным весёленькими, белыми ромашками, и отправился в путь...
От маленького городка, где жил Заяц, до гостиницы господина Свина было недалеко -- вёрст десять, -- но в такую непогоду, да ещё и в наступившей уже темноте путешествие обещало быть малоприятным. Вязкая от воды грунтовая дорога, извиваясь тонкой лентой, бежала в кукурузные поля, еле различимые во мгле и дождевом тумане. Природа грустила, и Зайцу тоже поначалу стало как-то тоскливо... Однако, тряска на ухабах постепенно разогнала его мрачные мысли, и он начал радоваться за своего товарища, положительно думая, что наконец-то и у того будет теперь свой дом...
о
Господину Свину уже перевалило за пятьдесят. Он был небогат. Всю жизнь, как мы уже знаем, прослужил в армии и вёл, как и многие офицеры, кочевое существование: жил то там, то сям, куда посылали его приказы начальства, -- в разных уголках своей прекрасной и обширной Родины.
Свин был заядлым холостяком, -- если можно так сказать, -- старым мальчиком, -- наверное, -- в большой степени из-за своей неосёдлой жизни...
Лишь недавно сей достойный мужчина вышел в отставку, дослужившись, как мы уже сказали, до звания полковника. С детства Свин мечтал стать генералом, но Всевышнему, очевидно, было угодно, чтобы мечта нашего приятеля не осуществилась... Честолюбивый Свин был страшно недоволен таким завершением своей карьеры, поэтому, когда кто-нибудь из друзей называл его полковником, он непременно дулся и не откликался на столь унизительное для его слуха обращение, предпочитая ему простое и благородное "господин".
Бессемейный Свин проводил большую часть своего времени с товарищами, -- в основном такими же, как и он, отставными офицерами. Он имел доброе сердце и широкую душу и часто щедро угощал и поил владельца гаража и других своих многочисленных друзей либо у себя в гостиничном номере, либо в ресторанах. Всё это обходилось Свину в копеечку, -- поэтому Заяц был удивлён, но и рад, конечно, тому, что его друг всё же сумел сэкономить хоть какие-то деньги...
о
Гостиница, в которой квартиравался Свин, носила походно-полевое название "Привал". Это был внушительных размеров, сложенный из блекло-белого кирпича пятиэтажный дом, расположенный прямо напротив выкрашенного ядовитой, зелёной краской забора воинской части, в которой перед выходом в отставку и служил Свин. На всём гостиничном здании, как снаружи, так и внутри него, лежала печать некоторого паутинно-пыльного запустения, которое, однако, в отдельных местах скрашивалось несколькими приятно-ухоженными деталями: чисто выстиранными белыми занавесочками на окнах, горшочками с цветастой геранью на некоторых подоконниках, малость потёртыми, но весьма солидными ковровыми дорожками, покрывающими шаткие ступени внутренней лестницы и гостиничные коридоры...
Любезный товарищ Зайца жил на первом этаже, в номере 13. Свин не был суеверен, и поэтому его немало не смущала эта подозрительная цифра...
Владелец гаража позвонил в висящий над входом в Свиново жилище изящный, медный колокольчик,... и почти что незамедлительно дверь отворилась, и на пороге появился толстенький, розовощёкий, несколько плешиватый человечек в пурпурном бархатном халате, -- господин Свин собственной персоной. Его малость поросячеобразная физиономия с приплюснутым носиком-пятачком выразила приятное удовольствия от появления Зайца. Свин крепко сжал руку своего приятеля двумя пухлыми, тёплыми ладошками и воскликнул звонким (совсем не командным) тенорком: "Дорогой мой друг! Я так рад тебя видеть! Не забыл-таки старого толстяка... Молодец!".
-- Ну, как же, -- забудешь тебя... -- отвечал Заяц. -- Ты знаешь -- моё слово твёрдое... Обещал помочь в переезде, -- вот и пришёл.
-- Ну--ну, проходи, проходи... Посмотри, какой у меня здесь бардак. Сижу на чемоданах, -- сказал Свин, пропуская Зайца к себе в номер.
Действительно, внутри царил картинный беспорядок. Трудно было пройти среди гор чемоданов, тюков, ящиков, заполнявших небольшую комнату Свина.
-- Вот видишь, -- сколько барахла! Целую неделю пришлось паковать... -- пожаловался наш герой -- Свин.
-- Да как же мы с тобой это всё перетаскаем Замудохаемся ведь! -- малость струсил Заяц.
-- Не боись, -- успокоил его Свин, -- сейчас приедут ещё два помощника. Ты знаешь сих досточтимых господ... Это -- Рыба и Пень.
Конечно же, владелец гаража был с ними знаком. Кто же не знал тогда главных в городке пожарника Рыбу и полицмейстера Пня... Благодаря стараниям этих достойнейших людей дома в городе почти никогда не горели, а населяющие их граждане не совершали никаких преступлений и хулиганств.
-- Ну, ты даёшь, Свин. Отрываешь от дел таких высоко-занятых людей. Да любому из них достаточно только пальцем пошевелить, -- и целая армия пожарных или полицейских придёт к тебе на помощь... -- заметил Заяц.
-- Отрываешь от дел... Ничего страшного! Ты ведь знаешь, что они мои друзья ещё с детства, -- мы жили в одном дворе и учились в одном классе. Да и сами они предложили мне свою помощь, -- отвечал, несколько обидчиво распаляясь, наш герой. -- А на счёт "целой армии пожарных или полицейских", как ты выразился,... -- это не получится... Тебе прекрасно известно, что мои друзья кристально честны и никогда не используют служебное положение в личных целях.
-- Ну-ну, Свин, -- с возрастом ты начинаешь терять чувство юмора, -- добродушно осадил своего друга Заяц.
Впрочем, Свин никогда не отличался юмористическим складом ума и практически всё воспринимал всерьёз, -- что нередко отравляло ему жизнь...
.......................................................................................................................
В этот момент в дверь постучали и на пороге появились два только что упомянутых персонажа.
-- Будете богатыми, господа! -- приветствовал их владелец гаража. -- Мы как раз только что со Свином о вас вспоминали.
Внешний вид двух вновь пришедших господ весьма соответствовал их диковинным фамилиям.
Пожарник Рыба был очень худ, а рост имел огроменный. Выпуклые, слегка мутноватые, круглые глазки и беспрестанно беззвучно хлопающие друг о друга внушительных размеров губы этого джентльмена придавали ему заметное сходство с крупной, заморенной рыбой. Заморенной, -- потому что характер пожарник имел весьма флегматичный, -- был неразговорчив и вял.
Полицмейстер Пень был, напротив, мал ростом и неумеренно крепок в сложении тела, -- так, что казался как бы вросшим в землю, -- как древний, замшелый пень. Полицмейстер обладал весьма энергичным и динамичным темпераментом.
Оба сих высокопоставленных чиновника явились при полном параде: в мундирах и форменных фуражках, с начищенными до блеска медными кокардами... И Свин, видя их такой блестящий прикид, был весьма польщён.
о
Теперь работа у Свина и трёх его друзей заладилась на славу. Они быстро загрузили грузовичок Зайца, и к ночи наш герой уже был перевезён со всем своим скарбом в свой новый комфортабельный домик, -- прекрасный двухэтажный особнячок со стенами, покрытыми свежей побелкой, и с небольшим уютненьким садиком...
Как было славно... Свин и его товарищи, -- уставшие и изрядно пропотевшие от тяжёлой работы, -- пили теперь чай в уютной гостиной, в его новом доме. Пили они, конечно, не только чай, -- а добавляли и немножечко отличного шотландского виски, которым угостил их добрейший Свин, -- большой любитель сего изысканного напитка... И разговор у них, -- у четырёх порядочно уставших мужиков, -- зашёл, как это часто бывает в сугубо мужской компании, о женщинах.
-- Ну, что же ты, Свин, всё так и живёшь холостяком -- спросил Заяц. -- Завёл бы себе какую-нибудь добрую и пикантную бабёнку, да наплодил бы с нею детишек, да и зажили бы вы счастливо... В твои-то годы пора уже остепениться...
Свин задумался на мгновение, и от глубоких мыслей розоватое чело его избороздилось волнистыми морщинками..., а потом тихо молвил: "Всё не так просто... Но вам, -- моим лучшим друзьям, -- я, пожалуй, открою свой секрет...".
А потом сей добрейший джентльмен выдержал длиннющую паузу... и сказал: "Я влюблён, господа... Впервые в жизни по настоящему влюблён!".
-- Ну, и так, -- в чём же дело -- вопросительно крякнул, осушив очередной стаканчик виски, полицмейстер Пень.
-- Дело в том, господа, -- грустно молвил Свин, -- что дама моего сердца хотя и знает о моей безумной любви, -- но не отвечает мне взаимностью...
-- Да--с, -- проблема... -- глубокомысленно заключил полицмейстер и при этом смачно рыгнул, сказав: "Пардон, господа!".
-- А кто же она, -- твоя прекрасная Дульцинея, -- позволь мне спросить, -- если это, конечно, не секрет -- поинтересовался Заяц.
-- Вы её знаете, без сомнения, господа. Но, прошу вас, прежде, чем я назову её имя, пообещать мне ничего ей не сообщать о нашем разговоре.
-- Обещаем, обещаем, Свин! -- заголосили хором его друзья, обмирая от любопытства.
-- Так вот, -- её зовут Луна-Яичница, господа. И она работает поварихой в столовой нашего военного гарнизона, -- торжественно сообщил Свин.
-- Ну, как же, как же, -- знаю я её, -- молоденькую Луну-Яичницу, -- с явным удовольствием заметил пожарник Рыба. -- Да и все вы, конечно, знакомы с ней, господа...
-- Ну, конечно, конечно... -- как-то вяло и с некоторым смущением подтвердил Пень.
Владелец гаража то же знал Луну-Яичницу и искренно пожелал нашему другу не терять надежды на грядущее счастье с ней...
о
Выйдя от Свина, Заяц взялся развезти полицмейстера и пожарного по домам. Они долго тряслись по ухабистым, размытым дождём дорогам в просторной кабине весёленького фургончика, которая без труда вместила их троих -- весьма габаритных мужчин. И разговор их зашёл о Свиновой любви, -- пикантной Луне-Яичнице...
Заяц, Пень и Рыба, да и не только они, а и ещё многие населявшие город представители мужского пола, знали Луну-Яичницу, если можно так выразиться, с весьма интимной стороны. Дело в том, что молоденькая, двадцатилетняя повариха была весьма легкомысленной особой и занималась любовью практически со всеми попадавшимися ей под руку мужиками. И нашей троице, конечно, досталась тоже некоторая толика её сладких ласк.
Вдобавок, ни для кого не было секретом, что Луна-Яичница в последнее время довольно усердно искала себе мужа. Однако, зная её гулящую сущность, никто из многочисленных любовников поварихи замуж её брать не хотел.
-- Ах, нежная Луна-Яичница! -- мечтательно вздохнул владелец гаража. -- Где ты теперь, с кем ебёшься
-- Ну-ну, не пошли... Подумай о Свине. Ведь он -- твой лучший друг... -- наставительно-строго остановил его полицмейстер.
А пожарник заметил: "Господа, -- ведь это парадокс получается! Луна-Яичница даёт всем кроме своего воздыхателя Свина. Наверное, она к нему, и в самом деле, испытывает особо высокие и непорочные чувства...".
-- Да, думаю, что это так, -- сказал Заяц. -- Но ни в коем случае не следует рассказывать Свину о поведении его зазнобы. Не надо ранить чувствительную душу нашего друга...
-- Да, да, я с тобой конечно согласен! -- темпераментно воскликнул истинный джентльмен Пень. А подлинный джентльмен Рыба глубокомысленно и одобрительно промычал.
II
Молоденькая Луна-Яичница была смазлива и игрива. Ухаживания престарелого Свина она, конечно, замечала, но держала его про запас, как возможную надёжную партию для будущего замужества. А, покамест, юная повариха хотела нагуляться и насытить свою неуёмную похоть. Поэтому она и пользовалась всеми (кроме своего воздыхателя Свина) мужиками, попадавшимися под руку. Вдобавок, многие из её любовников помогали ей материально, -- а Свин был не богат.
И в тот самый промозгло-дождливый вечер, когда Пень, Рыба и Заяц тряслись в весёленьком грузовичке по скользко-грязным дорогам, Луна-Яичница занималась любовью со здоровенным, гуталинно-кожим негром, -- лейтенантом Бабилой, -- у него на квартире, в воинской части.
Сообщим читателю, что негры в прохладных краях, где происходит действие нашего повествования, встречаются далеко не так часто, как, скажем, где-нибудь в жаркой Африке или тёпло-солнечной Франции. Поэтому, наверное, чернокожие и пользуются у местных баб значительным успехом. Это обстоятельство усиливается и тем, что негры имеют репутацию знатных ёбарей и обладают, как правило, больших размеров половыми органами. Бабила был не исключением и имел огромный член, -- длиной сантиметров в двадцать, ребристый и жилистый... И ёб он Луну-Яичницу страстно...
Негр являлся к тому же настоящим неутомимым атлетом, -- не менее шести футов ростом, весь он был покрыт мускулами, и чёрная кожа его была гладка и приятно попахивала потом...
Сначала он долго натягивал Луну-Яичницу в нормальной позиции, а потом поставил раком и отделывал в задний проход...
Сластолюбивая повариха получала незаурядное удовольствие...
о
А Свин тем временем вышел из своего нового дома на улицу, -- под холодный, мелкий дождик; пробежал, накинув на голову пиджак и шлёпая надетыми на босу ногу расклеивающимися ботинками по лужам, метров сто до телефонной кабины (телефон в его новом жилище не был пока ещё установлен). Там он набрал номер Луны-Яичницы, который отлично помнил наизусть. На другом конце провода никто не отвечал...
"Опять шляется где-нибудь", -- подумал Свин. -- "Да, конечно, зачем ей такой старик, как я нужен...". И настроение у нашего героя упало, и почувствовал он себя одиноким и никому не нужным. И поплёлся он домой уже вялым шагом, не покрывая больше голову и промокая под холодными водяными струйками, стекающими за воротник. "Надо всё-таки, чтобы каждый раз не выходить из дома, установить у себя на хате телефон", -- подумалось теперь ему.
Вернувшись домой, в свой заваленный тюками, чемоданами и полу разобранной мебелью салон, Свин распаковал больших размеров цветной телевизор, установил его на два сдвинутых вместе стула, включил его, скинул на пол промокшую одежду и улёгся на кожаное канапе под тёплый шотландский плед.
По телеку шёл какой-то эротический фильм. Бородатый, звероподобный мужик совокуплялся сразу с двумя роскошными, блондинистыми девушками... Свин хотел, было, немного подрачиться, но его сарделечный член совсем не стоял, -- наверное, -- от расстройства и усталости... Так он и уснул, лёжа без белья, в голом виде, на холодящей тело, скользкой коже дивана...
о
На следующий день наш герой проснулся поздно, около двенадцати часов, -- и в каком-то усталом состоянии, с раскалывающейся от боли головой. Первая мысль, которая пришла ему в голову, была о Луне-Яичнице.
-- Да, -- подумал Свин, -- вот мои друзья пришли помогать мне при переезде. А вот Луна-Яичница, -- поганка, -- ведь прекрасно знает, что я переезжаю, а не предложила ничем помочь... А ведь могла бы быть она очень даже полезна... Скажем, посуду бы упаковала... Да и мне бы было как приятно... Ан нет, -- эгоистка, сволочь!... И не буду больше ей звонить. На хер перед ней унижаться Мало ли баб на свете. Найду себе другую любовь...
.......................................................................................................................
Приняв, по своему обыкновению, контрастный душ: горячий-холодный, горячий-холодный,... побрившись и позавтракав, Свин несколько пришёл в себя, и мысли его стали более благодушными. Он ощутил чрезвычайное, сладкое удовольствие оттого, что у него теперь есть свой дом, где он -- настоящий, полноправный хозяин. Как это прекрасно!...
-- В конце концов, -- думал он, -- почему Луна-Яичница должна мне помогать Кто она мне, в самом деле Я даже не разу не переспал с ней... Надо, конечно бы, ей позвонить... Пригласить, что ли, её по случаю моего переезда в ресторан...
.......................................................................................................................
Одевшись, он вышел в свой садик... От вчерашней непогоды не осталось и следа. Ласково и тепло светило солнце, лужи подсохли, и все деревья и кусты вокруг блистали свежее-утренней прелестью.
-- Как хорошо! -- подумал Свин. И настроение его улучшилось ещё больше, и уже малость утомлённое возрастом, ожиревшее сердце бойко запрыгало в груди, как у подростка, идущего на первое свидание.
Свин открыл калитку и вышел на улицу...
-- Как мило кругом! Какие симпатичные вокруг домики! -- думалось ему -- Жить здесь -- это совсем другое дело, чем в этой вонючей армейской гостинице...
Войдя в телефонную будку, он набрал номер поварихи... На этот раз она была дома (уже успела вернуться от лейтенанта-негра).
-- Здравствуй, Свин, -- ответила трубка сладким голосом Луны-Яичницы на его приветствие. И, казалось, что Луна-Яичница была довольна, что наш герой ей позвонил.
Свину хватило ума не спрашивать юную повариху, где она провела вчерашнюю ночь. И он сразу перешёл к делу, пригласив свою зазнобу сегодня вечером ужинать в лучшем городском ресторане "Поджаристый пескарь" по случаю его переезда.
-- Ах, милый Свин, а я и совсем забыла, что ты у нас теперь новосёл... Ах, как мне стыдно! -- защебетала Луна-Яичница на другом конце провода. -- Конечно, конечно я буду очень рада отужинать с тобой сегодня...
о
Ровно в восемь часов вечера, -- как он и договорился с Луной-Яичницей, -- Свин, одетый в свой лучший чёрный, шерстяной костюм, белую, накрахмаленную рубашку с пёстрым галстуком, завязанным на шее изящным узлом, надушенный и тщательно причёсанный, -- заехал за юной поварихе на своём какашечного цвета, отечественного производства автомобильчике. Он бегом влетел по извилистой лестнице её дома на шестой этаж (лифт, как обычно, не работал), сжимая в руке большой букет алых роз, купленный для своей дамы; изрядно задохнулся и пропотел, в результате... И, переведя немного дух, позвонил в дверь своей возлюбленной.
Луна-Яичница открыла быстро... Она была одета в обтягивающее её стройное тело чёрное платье с бисерными блёстками. И белокуро-пепельные её волосы нежными волнами ниспадали на оголённые, белокожие плечи.
Свин замер на пороге, не в силах произнести ни слова, -- сражённый поварихиной красотой.
А она улыбнулась ему яркими, алыми губками и ослепительно белыми зубками и, поблагодарив его за цветы, позволила поцеловать себя в легонько нарумяненную щёчку.
А потом они спустились по лестнице вниз, и Луна-Яичница держала Свина при этом под руку... На улице, в тот момент, когда он открывал для своей дамы дверь раздолбанного уродца-автомобиля, Свину стало немножечко стыдно.
-- Конечно, -- это не иномарка... Но, всё же, -- тоже колёса. -- подумал он, как бы оправдываясь перед самим собой...
Тарантайка его, к счастью, завёлся без труда, и они покатили по залитым неброским, матово-ласковым фонарным светом улицам городка, омытым только что прошедшим мелким дождичком.
Луна-Яичница была в хорошем настроении и болтала безумолку. Она делилась со Свином всякими бабскими сплетнями, принесёнными за последние дни её подругами, а также хвасталась, что недавно ей удалось дёшево отхватить чудесную фетровую шляпку, -- чёрную, как смоль... Шляпка эта так мило сочетается с её светлыми волосами, и она, конечно же, покажет её Свину в следующий раз...
А Свин был счастлив сидеть рядом с юной поварихой. И вдыхал он своими чуткими ноздрями дурманящий запах её французских духов, и ощущал иногда, весь млея, как её точёная коленка в отливающем полулунным блеском, чёрном чулке касалась его ноги...
о
Улыбчиво-жирный швейцар в атласно-алой ливрее и напудренном седом парике встретил наших героев в дверях "Поджаристого пескаря" и провёл их в глубину блестящей фарфором и хрусталём, бархатом, позолотой и зеркальем, ресторанной залы, к свободному столику. Столик этот уютно примостился в самом углу залы, в тени массивной, бархатной занавески,... что было весьма кстати... Ведь ресторан, в этот субботний вечер, полнился народом, который производил обильные телодвижения и шум... Но до этого отдалённого уголка суета доносилась уже в несколько сглаженном виде, -- так, что они могли спокойно беседовать друг с другом...
Вскоре после того, как Луна-Яичница и Свин заняли свои места, к ним подскочил, услугообразно согнувшись, молоденький официант с набринолиненным пробором, рассекающим голову по центру, зажёг стоящую на их столике свечу, -- для интима, -- и вручил каждому из них по изящно-типографски отпечатанному меню.
Свин в этот вечер решил разориться и быть галантным и предупредительным со своей подругой. Они заказали омаров в изысканно-лимонном соусе и бутылку шампанского "Вёв Клико", поданную в металлическом ведёрке со льдом...
Как было сладко-прекрасно! Луна-Яичница совсем раздобрела от обильно-деликатесной пищи и изысканной выпивки. Свин теперь держал её изящную, тонкую кисть, с пальцами в колких перстнях, в своей запотевшей, пухлой ладошке и ласкал подрагивающими от волнения, округлыми пальцами бархатисто-гладкую кожу её руки (совсем не дававшую знать о её работе на кухне) ...
Быстро прикончив первую бутылку шампанского, наши друзья заказали вторую,... -- и её выпили без большого труда... А потом заказали и третью, -- и из ресторана уже выходили малость покачиваясь...
Свин совсем осмелел и нежно обнял Луну-Яичницу за талию. А она не противилась, а, напротив, доверчиво прижалась своей хрупко-нежной фигуркой к его обильному телу. А в машине она сначала положила свою лёгкую ручку на его колено, а потом рука её как-то незаметно-постепенно поднялась по его ляжке и застыла, наконец, прямо между ног... Тогда наш герой, замлев от удовольствия, и предложил Луне-Яичнице зайти к нему домой "на чашечку чая", в мыслях при этом спошлив: "не на чашечку, а на палочку"...
Луна-Яичница кокетливо сморщила лобик, подумала немножечко и сказала: "Ах, дорогой Свин, но ведь уже так поздно... А, впрочем, зайду,... но только на минуточку...".
о
-- Ах, дорогой Свин, -- как мило у тебя в домике! -- воскликнула с восхищением юная повариха, оказавшись в новом жилище нашего героя. -- Я не знаю, -- я никогда не бывала в твоих прежних апартаментах в "Привале"..., -- но уверена, что здесь гораздо лучше!
-- Ну, конечно же, милая Луна-Яичница! -- вторил ей захмелевший от алкоголя и влюблённости Свин. -- Это даже хорошо, что ты не была в моём старом жилье... Я даже, честно сказать, постеснялся бы пригласить тебя туда... Здесь, конечно же, гораздо лучше. Однако в доме я ещё не всё разобрал после переезда, -- так что ты извини меня за беспорядок!
-- Усаживайся вот на этот диван, Луна-Яичница, -- продолжал Свин. -- Чувствуй себя, как дома, и скажи мне, -- что же я могу предложить тебе выпить: чай, кофе...
-- Ты знаешь, Свинчик, я бы предпочла небольшой стаканчик виски..., если конечно оно у тебя есть...
-- Ну, разумеется-разумеется, -- у меня есть много разных виски, -- засуетился наш герой, который, как мы уже знаем, был большим любителем этого напитка. -- Шотландское, ирландское, канадское... Какое ты предпочитаешь
-- Шотландское, пожалуй, -- это более консервативно...
Нетвёрдой походкой Свин направился к орехового дерева буфету, открыл бар и извлёк оттуда наполовину уже опорожненную бутылку "Балантайнз Файнест" и два изящных, хрустальных стакана.
Он уселся рядом со своей возлюбленной на диван, -- совсем близко, -- так, что почувствовал через материю брюк теплоту её упругого бедра... Наполнил оба стакана, а бутылку поставил на журнальный столик... Подняв свой стакан, Свин сказал: "Я пью за тебя, прекрасная Луна-Яичница... За то, чтобы ты почувствовала, наконец, как я тебя люблю!".
Луна-Яичница кокетливо улыбнулась, и зелёные глаза её заискрились волшебным блеском, и сказала она: "Я не верю тебе, Свин. Ты жмёшься, как подросток. Я не вижу страсти..., -- покажи мне свою любовь!" И при этом она повернула своё прекрасное лицо к Свину и приблизила свои нежные, алые губки совсем близко к губам нашего героя, -- так, что он почувствовал на своей коже её влажное дыхание.
Теперь Свину оставался всего один ничтожнейший шаг, -- подвинуть свои пересохшие от волнения губы на пару сантиметров к губам своей возлюбленной... И он сделал это... И слился с Луной-Яичницей в страстном поцелуе...
Её быстрый язычок нежно, но настойчиво скользил по закоулкам его рта, доставляя Свину несказанное удовольствие. И наш герой страстно захотел Луну-Яичницу. Сарделечный член его разбух, и стало ему тесно в его семейных трусах... Одна пухлая Свинова рука осмелела и скользнула по упругой груди Луны-Яичницы, другая, ещё более осмелев, стала забираться по скользким чулкам к ней под платье...
Наш неловкий герой долго возился с застёжками поварихиного платья, а потом с крючками её изящного, чёрного лифчика... Но, наконец, ему удалось обнажить свою возлюбленную... Последней деталью были её изящные, чёрно-кружевные трусики, которые Свин стянул зубами,... и тут же с жадностью принялся лизать её нежно-солоноватую промежность, захлёбываясь слюной и, иногда попадавшими в рот, жёсткими лобковыми волосками...
А потом юная повариха быстро стащила со Свина пиджак, галстук и рубашку; уложила его на диван и стянула с него ботинки и брюки...
-- Лежи, Свинчик, спокойно... -- ласково прошептала она, спустила до колен его немереные, в розовый горошек, трусы и взяла в рот его весь уже мокрый сарделечный член. Луна-Яичница сосала его умело, и Свин даже начал подвывать от блаженства...
А потом Свин занимался с Луной-Яичницей любовью на канапе. Его возлюбленная получала явное удовольствие, хотя иногда постанывала: "Ох, Свинчик, повернись на бочок, -- не надавливай на меня так! Ох, какой ты тяжёлый!".
От излишнего волнения Свин кончил довольно быстро и стал из-за этого переживать. Но прекрасная повариха успокоила его: "Не горюй, Свин, -- всё было просто чудесно...".
о
Луна-Яичница осталась на ночь, поэтому утром Свин проснулся в своей холостятской, хотя и двуспальной постели не один, а в объятиях своей растеплевшей любовницы. Она сладко потянулась и молвила ангельским голоском: "Доброе утро, Свинчик. Я проснулась до тебя и смотрела, как ты спишь... Ты такой смешной во сне..., -- так вздрагиваешь и похрапываешь!...".
-- Ах, сладкая Луна-Яичница, -- как мне хорошо! -- сказал Свин, протяжно зевнув. -- Никогда ещё я так крепко не спал, как в эту ночь рядом с тобой.
-- Я тоже очень хорошо спала у тебя под тёплым боком... Пойдём, однако, Свинчик, примем перед завтраком ванну. А то я чувствую себя какой-то грязной и вспотевшей! -- предложила Луна-Яичница.
.......................................................................................................................
Она уселась в наполненную Свином ванну. Обильная белая пена нежно обволакивала её светлокожее тело, которое от окружающей белизны пены и кафеля и проникавшего через небольшое, расположенное под потолком, окошко солнечного света казалось несколько смуглее, чем при неясном вечернем освещении.
-- Ну-ну, залезай, Свинчик! -- позвала его Луна-Яичница.
Ванна была уже и так до краёв полна; и, когда грузное, розовое тело нашего героя опустилось в неё, пена и вода с шумом повалились на пол.
-- Ох, какой же ты неуклюжий, Свин!... -- застонала Луна-Яичница.
Тесно им было вдвоём в ванне, но наш герой ощущал, как нежные пальчики ножки Луны-Яичницы почёсывают его яйца...
А потом Свинова подруга начала показывать свою извращенскую сущность, сказав: "Свинчик, дорогой, пёрдни, пожалуйста,... А я заткну твою жопу, вернее -- самый шоколадный глаз, -- большим пальцем ноги...".
Свин поднатужился,... и сквозь мутновато-пенную воду на поверхность поднялись три пузыря.
-- Нет звука! -- воскликнула довольная Луна-Яичница. -- Значит ты, Свинчик, пустил "шептуна".
.......................................................................................................................
А после -- нежно-чистые и распаренные -- они завтракали. Луна-Яичница пила шоколад, а Свин -- крепкий чай с лимоном. И ели они бублики, намазанные маслом и земляничным вареньем. А за окном стояло прозрачное, солнечное утро. И было так чудесно...
III
Теперь Луна-Яичница часто оставалась ночевать у Свина. И всё, казалось, шло прекрасно. И наш герой был беспредельно счастлив. И предлагал он поварихе выйти за него замуж, и кокетливая дамочка была, в принципе, согласна.
Однако во влюблённой голове Свина нередко проползали сомнения. Не было у него полного доверия к Луне-Яичнице. Подозревал он свою молоденькую подругу в неверности..., -- хотя и не имелось у него достоверных доказательств.
Некоторые факты, тем не менее, наводили на мрачные мысли. Часто Луна-Яичница обещала прийти и не приходила. И это почти всегда случалось в субботу вечером... Потом она объявлялась и извинялась и объясняла своё отсутствие разными благовидными обстоятельствами. Тем, например, что провела ночь у захворавшей тётки в больнице, или тем, что к ней неожиданно приехала из соседнего города сестра...
Подозревал Свин свою подругу и страдал, -- ох, как страдал!...
о
Однажды, субботним вечером, когда юная повариха не пришла и не позвонила, наш герой сидел у себя дома, сильно переживал и с горя допивал шотландское виски -- "Балантайнз Файнест" -- ту же самую бутылку, которую они открыли в их первый с Луной-Яичницей вечер... Гордость не позволяла Свину снять трубку телефона и набрать номер своей возлюбленной, и он мучался ужасно: от ревности, неопределённости и одиночества...
Так прошло часа два, и настенные часы показывали теперь одиннадцать вечера... И Свин уже потерял всякую надежду, что Луна-Яичница всё-таки придёт...
Но вдруг давящую тишину разорвал звонок телефона.
-- Наконец-то, -- подумал наш герой. -- Это она!
Он схватил дрожащей рукой телефонную трубку и поспешно приложил её к запотевшему уху: "Ало!"...
В трубке послышалось какое-то странное шуршание, потом кто-то кашлянул, и басисто-хрипловатый, не Луны-Яичницы, а мужской голос сказал: "Добрый вечер, господин Свин. Извините, что поздно вас беспокою...".
Свин удивился, так как голос был ему совсем не знаком.
-- Добрый вечер. С кем имею честь -- промямлил наш герой.
-- Вы меня не знаете, -- отвечала трубка, -- я -- доброжелатель.
-- Какой к чёрту доброжелатель! Или я уже совсем в жопень пьян и мне глючится... -- неожиданно для самого себя вскипел вдруг Свин.
-- "Доброжелатель", -- вы должны знать смысл этого слова. Это человек, который желает вам добра, -- спокойно пояснила трубка с педантичностью нудного лектора.
-- Какого чёрта... Какого чёрта вы -- незнакомый мне человек -- желаете мне добра
-- Это очень просто! Я всем желаю добра! -- перейдя вдруг с баса на тенор, альтруистически вскрикнула трубка. -- Так вот, у меня для вас есть очень важная информация, которая поможет вам разобраться в вашей жизни...
-- Ну-ну, не тяните, что у вас там -- вдруг залюбопытствовал, сам удивившись себе, Свин.
-- Всё очень просто. Луна-Яичница вам изменяет. И в настоящий момент, когда вы мучаетесь и ждёте её, она... хм, как бы это получше сказать..., она имеет соитие с одним из здешних лейтенантов -- закоренелым бобылём, негром Бабилой, -- хладнокровно, снова перейдя на хриплый бас, обрушилась на нашего героя трубка.
Свин опешил...
-- Да как вы смеете, да кто вы вообще такой -- завопил Свин, внезапно придя в ярость.
-- Смею, смею, да ещё как смею! -- нагло и опять пискляво заявила трубка, -- И отвечаю за свои слова. И всё, о чём я сейчас вам сообщил, могу немедленно доказать...
-- Доказательства, доказательства! Я требую доказательств! -- закипел наш герой.
-- Вы знаете, где живёт Бабила -- спросила трубка.
-- Да, конечно, -- в военном городке!
-- Ну, вот и прекрасно. Бабила живёт на первом этаже, в доме номер семь по Цветочной улице. Вы можете заглянуть к нему в окошко и во всём убедитесь сами... -- хладнокровно предложила трубка.
-- Но нет, постойте... Так не делается... Это -- неприлично... -- запротестовал, было, Свин. Но на другом конце провода послышались короткие гудки...
о
Наш герой мучался, хватался за голову... И въедливая, чёрная ревность постепенно расточала его душу. И толкала его это гнусное чувство поехать посмотреть на то, что же действительно происходит в этот момент в квартире негритянского поручика. Хоть и осознавал Свин, что нехорошо подглядывать, тем более, поддавшись наветам какого-то анонимного негодяя, неизвестно как раздобывшего его имя и номер телефона, -- но, всё же, не удержался...
Он наспех, кое-как оделся, залез в свою, порядочно промёрзшую холодным вечером, тарантайку, которая к тому же ещё и не хотела сразу заводиться, и поехал в военный городок, бывший, благо, всего в пяти километрах от его дома.
......................................................................................................................
Свин оставил машину на некотором отдалении от восьмиэтажного, блочного дома, в котором помещалась квартира Бабилы, -- чтобы не спугнуть гнусных любовников шумом мотора... И затем тихонько подкрался по мокро-мягкой газонной травке к самому окошку поручика, в котором, за полузадёрнутой красной шторой, брезжил тускловатый свет. Привстав на цыпочки и затаив дыхание, наш герой заглянул вовнутрь...
Сначала в полумраке он ничего не мог разглядеть... Но, через несколько минут, когда глаза его приспособились к скудному освещению, Свин различил безобразнейшую картину... Из положения, в котором он находился, просматривалась двуспальная кровать, на которой в позе "рак" стояла его обнажённая возлюбленная, повернув свой белый, круглый зад как раз к окну. А рядом копошился голый негр Бабила, пытаясь засунуть Луне-Яичнице в анус рукоятку вилки с нанизанной на её зубцы жарёной куриной ножкой... А затем, преуспев в своих паскудных, стараниях, похотливый негр со смаком стал пожирать эту ножку, капая куриным жиром на Глафирины ягодицы...
Наш герой понял уже, что Луна-Яичница была извращенкой, но не думал, что до такой мерзопакостной степени... Он был в бешенстве и хотел тут же прикончить на месте свою неверную любовь и её гнусного ёбаря... К счастью, Свину нечем было их убить. Оружия у него с собой не было. Блестящий, тяжёленький, тщательно смазанный маслом Свинов пистолет, -- табельное оружие, оставшееся со времён службы, всегда хранился дома, в верхнем правом ящике письменного стола... Наш престарелый герой прекрасно понимал, что голыми руками ему не одолеть мускулистого, молодого негра... Так что, Свину ничего не оставалось делать, как вернуться домой и обдумать сложившуюся ситуацию...
Но домой что-то идти не хотелось. И наш герой решил поехать в центр города, -- а там прогуляться, чтобы немного проветрить мозги...
о
Бредя по хитросплетению улиц, улочек и переулков центральной части города Свин, как-то незаметно для себя, вышел к самой злачной улице города, носящей название улицы любви, -- весёлой улице, извивающейся тонкой змейкой среди понурых, старинных домов... Секс вам здесь предлагали на каждом шагу, в любом виде, -- но, конечно, не бесплатно...
На этой улице наш герой стал пробираться, потея, пропихиваться среди толп хватавших его за рукава шлюх, -- таких размалёванных, -- от девочек-подростков, до совсем гнилых старух, наперебой предлагавших ему "большую любовь почти задаром"...
"Все женщины -- ****и!" -- крутилось без останова в Свиновой разгорячённой голове... И, только наш герой отбился от многочисленных проституток, как дорогу ему преградил здоровенный, краснорожий мужчина в истёртом кожаном пальто, ведший на весёленьком, украшенном колокольчиками поводке массивную, пятнистую корову.
-- Не побрезгуйте, милостивый государь! -- заверещал мужчина не вязавшимся с его солидной внешностью тенорком, наклонившись к самому уху Свина и, пахнув на него стойким вино-водочным перегаром. -- Всего за пять монет вы сможете совершить увлекательный половой акт с моей коровой. У неё большая ****а и большая жопа, и зовут её Машкой!
При этом мужчина попытался обнять нашего героя, цепко обхватив его своими клешневидными ручищами.
-- Какая мерзость! Пустите меня! -- вознегодовал Свин и одновременно резко рванулся вперёд, чуть не повалив на землю, насевшего на него мужика.
Но, только он на несколько шагов удалился от коровника, как на него уже налип другой субъект. На этот раз это был мелкий, хлюпкий подросток мужского пола, одетый не по погоде тепло, -- в шапку-ушанку, валенки и дворницкий ватник. Обеими руками он высоко держал над головой трёхлитровую стеклянную банку, в которой мерзко копошилось несметное количество чёрно-рыжих тараканов.
-- Мужчина, мужчина! -- зазывно завопил подросток, обращаясь к нашему герою, -- Предлагаю вам новый и очень оригинальный способ любви. Вы засовываете себе в задний проход специально натренированного таракана и получаете от этого большой кайф! Покупайте тараканов! Это не дорого, -- всего одна монета за десяток!
-- Ну и ну, -- до чего докатились! -- удивился про себя Свин и продолжил упорно протискиваться дальше, не откликаясь на призывы подростка.
Вскоре навстречу ему выплыл ещё один продавец сексуальных насекомых, -- престарелый, сгорбленный, интеллигентного вида человек в лёгком пальтишке с каракулевым воротничком и блестящим пенсне на носу, -- типичный старорежимный профессор. На шее у него, на ремне, висел большой деревянный лоток, по которому ползали в разные стороны, отсвечивающие всеми цветами радуги навозные мухи. Мухи не могли разлететься, так как при ближайшем рассмотрении оказалось, что крылышки у них оборваны.
-- Рекомендую, молодой человек, -- обратился интеллигент вкрадчивым, еле слышным на фоне шума толпы голосом к Свину. -- "Испанская мушка" -- самый оригинальный и самый чувствительный способ делать любовь. Вы садитесь в наполненную горячей водой ванну и высовываете из воды только головку вашего члена. Затем вы помещаете на неё муху. Крылья у неё оторваны, поэтому она будет ползать по концу вашего пениса, как по необитаемому острову, доставляя вам приятнейшие ощущения посредством движения своих лапок. В конце концов, при этом, вы, несомненно, испытаете острейший оргазм... Покупайте испанских мушек, -- всего две монеты за дюжину!
-- До какой только мерзости не додумается человек ради удовлетворения своей низкой похоти! -- с отвращением подумал Свин, свернул в ближайший переулок и стал быстро, метровыми шагами, удаляться от улицы любви...
о
Дома, под впечатлением гнусной измены своей подруги, наш герой не спал почти всю ночь и только к утру, когда уже светало, завёл глаза...
На следующий день Свин проснулся поздно, с тяжёлой головой. И в первую же секунду после пробуждения тяжкая мысль о неверности Луны-Яичницы резанула его. "Уж лучше бы я не слушал этот дурацкий голос и не выходил бы вчера из дома", -- подумалось ему.
-- А, впрочем, что это был за голос Кому он принадлежал Кто этот чёртов доброжелатель Какая пакость -- этот анонимный звонок! -- закрутилось в голове у Свина.
Но что сделано, то сделано. Обратно не вернешься. Теперь наш герой знал, что Луна-Яичница его обманывает. Но, что же он должен предпринять...
Чтобы найти ответ на это вопрос Свин решил поехать на кладбище, к могиле своих родителей. Там, сидя на лавочке у их надгробного камня, под развесистыми вязами и белоствольными берёзками, ему всегда хорошо думалось, и часто приходили решения всяких жизненных проблем...
IV
Кладбище находилось почти сразу же за чертой города. Оно примостилось около старой, полуразвалившейся церквушки, в тени небольшой рощицы, стоящей, как оазис, среди нелюдимо-голых в ту пору поздней осени ржаных полей. На этом старом погосте теперь почти уже никого не хоронили, так как появилось новое кладбище, -- с другой стороны города.... И большинство могил здесь имело уже крайне заброшенный вид: кресты и памятники покосились, ограды заржавели, и могильные холмики летом обильно порастали сорной травой, теперь торчавшей то здесь, то там грязными, мокрыми прядями... А остов церкви, сложенный в старину из красных кирпичей, крепко скреплённых раствором, замешанным на яичном желтке, ещё более усиливал мрачную картину запущения, и смотрелся, как иссушенный ветрами скелет...
Могила Свиновых родителей, благодаря стараниям нашего героя, была одной из немногих ухоженных. Предусмотрительный Свин очертил выкрашенной зелёной краской металлической оградой довольно большую площадку, засыпанную утрамбованным жёлтым песком, вокруг надгробного камня своих предков. Здесь имелось место и для него самого, и для его будущей супруги, и для детишек (которые, впрочем, ещё не появились на свет).
На кладбище не было ни души, и тишина стояла необыкновенная... Только изредка лёгонький ветерок пробегал в вышине, по голым кронам деревьев, вызывая ненавязчивое шелестение мокрых веток и редких, оставшихся на них прелых листочков...
Поставив в пластмассовую вазочку около родительского надгробия принесённые им цветы, -- четыре белых розы, -- наш герой сел на увлажнённую ночным дождиком деревянную скамеечку, установленную напротив могилы. Мокрая доска холодила его пухлый зад; а он, не обращая внимание на это неудобство, смотрел неотрывно на серый могильный камень, на котором были высечены имена его родителей: Порась Свинович Кабанов и Хавронья Хряковна Кабанова, -- и даты их долгих и безмятежных жизней. Он созерцал закреплённые на камне овальные изображения их добрых, свинообразных лиц и думал: "Ах, мои добрые родители! Какая у них была любовь, как славно ладили они между собой и не могли обойтись друг без друга... Почти пятьдесят лет прожили вместе... И умерли в один день -- утром папа, а вечером -- мама. Как романтично!"...
-- Но что же мне делать -- обратил, через некоторое время, он риторический вопрос к своим предкам, лежащим под камнем. -- Жизнь без любви не имеет смысла... А я люблю Луну-Яичницу..., а она не любит меня... И, вообще, -- имеет ли смысл жить Ведь в жизни столько несчастья, страдания и несправедливости. Стоит ли эта жизнь того, чтобы быть прожитой Наверное, не стоит...
-- Застрелюсь к чертям! -- подумал он и нащупал потной рукой в кармане просторного плаща холодящую сталь прихваченного с собой пистолета.
-- Нет, -- так дело не пойдёт! Надо их убить двоих, -- промелькнула тут же затем в голове у нашего героя злобная мысль, -- а потом и самому замочиться...
-- Нет, во всём виновата Луна-Яичница. А негр здесь не причём... Разве он знает о моей к ней любви... Так что надо порешить только её, -- продолжал он раскручивать свою мысль. -- Убью её, -- пристрелю, -- а потом и сам застрелюсь... И Свин прекратил думать и замер, затаив даже дыхание, как бы ожидая родительского одобрения из-под земли...
Но он не ощутил этого одобрения... И желание убить Луну-Яичницу и себя стало как-то вдруг не таким сильным...
-- Ладно, поживём -- увидим, -- сказал он про себя. И почувствовал внезапно такое дикое желание жить и так испугался смерти, -- ведь смерть -- это неизвестность, да, причём, необратимая, -- а неизвестное -- всегда страшно...
И тут взгляд нашего героя как-то незаметно перескочил на едва выступающую из--под земли замшелую могильную плиту, находящуюся совсем рядом с сооружённой им оградой. Свин уже бесчисленное число раз видел едва различимую, затёртую временем надпись на этом надгробии и знал её наизусть. И теперь она тут же всплыла в его памяти: "Фёдор Фролович Персеверанский (1871-1911) -- борец с неизбежностью".
-- Странная надпись, -- уже в который раз подумал Свин. -- И мало прожил этот господин, -- всего сорок лет. Наверное, очень трудно было ему бороться с неизбежностью...
Уходя с погоста, Свин почему-то вспомнил о своей недавней поездке туристом во Францию и о парижском кладбище Пер ля Шез, которое он посетил. И подумалось ему, что на их кладбищах -- много камня, а на здешних -- много земли...
о
Итак, наш герой решил жить, -- жить на все сто. Луна-Яичница наставляет ему рога, а он сидит, как козёл... Ну ничего, -- её измена будет отомщена. Он ей ещё покажет. Будет оттягиваться по полной катушке: бабы и алкоголь..., -- надо пользоваться жизнью, пока ещё осталось немного здоровья, пока ещё не лёг он в землю рядом с родителями!
.......................................................................................................................
Вечером следующего после посещения кладбища дня, в субботу, Свин решил отправиться в популярнейшую и единственную в городке дискотеку, носившую красивое название "Фауна". Дискотека эта появилась в городке недавно, уже в пост-революционное время. А до этого в обширном, двухэтажном здании из красного кирпича, занимаемым ныне "Фауной", помещался Дворец культуры молодёжи, бывший под эгидой партийных городских властей.
И в суровое дореволюционное время большой зал Дворца культуры иногда использовался для танцевальных вечеров, -- но, в основном, там проводились различные собрания, лекции и торжественные концерты. Эстраду зала тогда, конечно же, украшало традиционное, сделанное из белого гипса, поясное изображение Старшего Вождя. И сейчас оно было оставлено в дискотеке, в уголке, аккуратно прикрытое тяжёлой бархатной занавеской. Оставлено -- может быть для прикола, а, может быть, и на тот случай, если власть опять поменяется...
Когда Свин вошёл в задымлено-затемнённый дискотечный зал, было уже около часу ночи, и от танцующей, подвыпившей публики было не продохнуть. Пробиваясь сквозь ритмично двигающуюся толпу к стойке бара, наш престарелый герой не испытывал никакой неловкости, так как атмосфера в дискотеке была весьма демократичная, и присутствовала здесь не только одна зелёная молодёжь, но и люди и постарше, -- даже немало и таких старпёров, как Свин...
Что привлекало ещё в "Фауну" многочисленную публику, так это и возможность довольно недорого нажраться. Действительно, всего за пять условных единиц, полагающиеся за вход, пиво можно было потом пить в неограниченном количестве, хотя за другие, более крепкие, напитки приходилось платить отдельно... Но в чём беда Но разве, выпив несколько литров отечественного пива (может быть даже и разбавленного, однако, с добавкой димедрола), не забалдеешь
Взяв кружечку пива, наш герой, одетый парадно, -- в костюме и при галстуке, -- уселся на высокий табурет у стойки бара и стал разглядывать танцующую публику. Здесь было много молоденьких смазливых девиц, в основном уже достаточно хорошо нажранных, которые явно искали новых знакомств и приключений. Наш герой видел, как то к одной, то к другой из таких тёлок подкатывал какой-нибудь престарелый извращенец с отвисшим брюшком, тройным подбородком и сальной лысиной..., -- и знакомство закручивалось безошибочно...
Время шло, но робковатый по природе Свин никак не решался подвалить к какой-нибудь чувихе, и всё более и более набирался пивом для храбрости. Наконец, одна довольно бойкая девушка была практически прижата танцующей толпой к размерному брюху нашего героя. Свина поразило приятно-редкое совпадение, -- это была негресса...
-- Ну, бля, -- подумал он, -- вот так номер! Луну-Яичницу **** негр, а я выебу негрессу!
И он, не задумываясь, на одном импульсе, нежно поймал своей пухлой ладошкой, тонкую, шоколадную руку и предложил негрессе угостить её Мартини. Та сначала скривила физиономию, как дразнящаяся мартышка, и жеманно сказала с лёгким акцентом: "Вообще-то я антиквариатом не интересуюсь...". Но затем подумала секунду и согласилась: "Ладно, давай, дедушка, угощай!".
Она сосала белый Мартини, смачно обволакивая своими немереными губищами край высокого бокала, а Свин дотягивал уже невесть какой по счёту стакан пива. От шума музыки и разгорячённой толпы общаться им было тяжело, так что приходилось кричать друг другу в уши...
Свину нравился очаровательно-лёгкий акцент, с которым говорила негресса, обтягивающее её упругое тело красивое платье в блёстках, и, вообще, весь её забавный, экзотический вид, -- ну прямо полупантера, полуобезьяна...
Негритянка оказалась студенткой из одной из африканских стран прогрессивной ориентации. Она с гордостью сообщила, что является бисексуалкой, да, вдобавок, ещё и извращенкой. Ей нравятся толстые, а ещё лучше, -- очень толстые, -- мальчики и девочки. Поэтому она и заприметила Свина, -- из-за его округлых форм... И пробилась она к нему сквозь толпу специально... И, хотя он и несколько староват для неё, ей всё же хотелось бы провести с ним ночь... Но, вдобавок, надо было бы ещё найти какую-нибудь толстенькую чувиху, -- так, чтобы можно было заняться любовью втроём...
Тем временем атмосфера в танцевальном зале всё более и более накалялась. Отдельные, разгорячённые алкоголем и наркотическими средствами, молоденькие тёлки с визгом вскакивали на стойку бара, скидывали с себя в толпу одежду и так танцевали там, в голом виде. Они были все, по большей части, фигуристые и гладкие, -- с ладными, умеренными габаритами, -- а нужной негрессе толстушки никак не попадалось...
Но ждать пришлось недолго... Наш герой почувствовал, как стойка бара, на которую он опирался локтем, ритмично завибрировала под чьими-то тяжёлыми ногами. Подняв глаза, он увидел пляшущую прямо перед собой, голую, белокожую, рыжеволосую женщину чудовищной толщины...
-- Вот она -- моя любовь... Вот это -- то, что мне надо! -- в это же мгновение страстно зашептала негресса в ухо Свина, напуская туда изрядное количество липких, горячих слюней.
о
Нашему герою и негритянке без особого труда удалось затащить жирную тёлку к Свину домой. Но любовь на троих у них не особенно-то получалась, так как толстушка не была лесбиянкой и не хотела, поэтому, целоваться и обжиматься с африканкой. Вдобавок, немереная, рыжеволосая дама была сильно пьяна и буквально таки через каждые пять минут засыпала в объятиях негрессы и Свина, оглашая комнату мощным храпом...
Так что вскоре, наш герой и африканка плюнули на толстуху, оставив её храпеть спокойно... А сами малость потрахались и тоже быстро уснули на широченной Свиновой кровати, которая теперь казалась им тесной из-за присутствия массивного, горячего тела рыжей женщины, занимавшего не менее двух третей кроватно-спального пространства.
о
Утром наш герой проснулся от довольно ощутимой вони. Перебравшая вчера толстуха, наблевала прямо на него, и её блевотина теперь засохшей, зловонной коркой стягивала Свину волосы на груди. Негресса уже не спала и, полусидя на кровати, смотрела с улыбкой на нашего героя. Толстуха же по-прежнему похрапывала, хотя уже и не так сильно, как вчера вечером...
Свин тут же припомнил всё, что произошло накануне, но, к своему ужасу, никак не мог выудить со дна памяти имён двух своих спутниц по постели...
-- Доброе утро! -- сказал он, обращаясь к негрессе.
-- Доброе утро, дорогой! -- отвечала она. -- Я вижу, что тебя заблевали... Пойдем, я тебя вымою, а то от тебя так пасёт... Вот к чему приводит пьянка...
-- Ты думаешь, что толстушка в порядке -- с некоторой тревогой спросил Свин.
-- А что с ней будет -- хладнокровно отвечала африканка. -- Посмотри, какая это здоровенная корова... Нажралась просто, -- вот и сблевало её.
А потом, помолчав немного, негритянка добавила: "Машка -- гадкая... Я её больше не люблю...".
-- По крайней мере, я теперь знаю, как зовут толстуху... -- подумал наш герой.
Тут неожиданно зазвонил телефон. Свин протянул руку через Машину тушу к телефонному аппарату, стоящему на журнальном столике возле кровати. Потревоженная толстуха вздрогнула во сне и смачно пукнула...
В трубке зазвенел невинно-нежный голосок Луны-Яичницы.
-- Ах, Свинчик, милый, куда же ты запропал Я вчера весь вечер названивала тебе по телефону, -- но никто не отвечал...
-- А, привет, -- Свин не осмеливался называть Луну-Яичницу по имени, чтобы не возбудить ревность лежащей рядом с ним негрессы. -- Я вчера был в гостях у друзей и вернулся очень поздно.
-- Ах, вот оно что, -- в гостях... Небось, развлекаешься там с бабами, -- неверный Свин!
-- Ну что ты, что ты... -- засмущался наш герой.
-- Совсем ты забыл свою Луну-Яичницу, Свинчик, -- закапризничал голосок в телефонной трубке. -- Ты, что же, больше не хочешь меня видеть
-- Как можно такое подумать! Конечно же, хочу.
-- Ну, тогда давай встретимся.
-- Давай. Когда
-- Приезжай сегодня ко мне часиков этак в десять вечера... Идёт
-- Идёт.
-- Ну, тогда пока, до скорого... Да... И привези, пожалуйста, бутылочку виски. Хорошее у тебя виски. Мне понравилось...
-- Окей, будет сделано. Пока!
Положив трубку, Свин подумал: "Вот -- хитрая баба, -- звонит, как ни в чём не бывало. Ну, хорошо, и я буду себя вести так, как будто ничего не знаю. Посмотрим, что изо всего этого выйдет...".
-- Негодный Свин, ты оказывается большой бабник! -- захихикала негритянка.
-- Да, нет, что ты... Это старый друг мне один звонил. Обижался, видишь ли, что я его совсем забыл... Да вот и пригласил меня сегодня вечером к себе, -- пить виски, -- пытался хитрить Свин.
-- Ах, -- друг, -- заулыбалась негресса. -- Что-то голос-то у твоего друга больно писклявый... Ну, да ладно, ладно, -- пойдём мыться...
о
Негресса и Свин сидели в наполненной горячей водой с ароматной пеной ванне, включив душ, -- тёплые струи которого лились на их головы и тела. И они плескались под этими струями с упоением...
Африканка как раз тёрла ожиревшую, раскрасневшуюся от банного жара спину нашего героя, и тот похрюкивал от удовольствия..., когда морецветная полиэтиленовая шторка, закрывавшая ванну, потихоньку отклонилась, и в образовавшийся зазор просунулась Машкина распухшая физиономия. Поглощённые своей приятной деятельностью, негритоска и Свин её не заметили, и, поэтому, когда Маша произнесла малость сипловато-пропитым голосом: "А, хуля, вы здесь тут, молодые люди, без меня делаете", -- они одновременно вздрогнули от неожиданного испуга...
А Машка, не долго думая, втиснула своё белоё, жирное тело к ним в ванну, -- отчего излишек мыльной воды с громким шлепком выплеснулся на кафельный пол.
-- Ты что, Фелисите, ебёшься с ним здесь (Теперь Свин узнал и негрессино имя...) А меня не позвала поучаствовать! -- обиженно обратилась к африканке Машка, и от неё пахнуло крепчайшим перегаром...
-- Да, дозовёшься до тебя. Ты вчера так нажралась и задрыхла потом. А во сне заблевала бедного Свина. Вот видишь, -- я его отмываю. А ты всё ебёшься, ебёшься... У тебя одно только на уме... -- недовольно заворчала негресса.
-- Прошу прощения! Со мной это иногда случается... А потом я блюю во сне... Это верно... И даже однажды обосралась...
-- Спасибо за пикантные подробности! -- отвечала Фелисите.
-- Слушай, давай его всё-таки выебем! -- предложила Машка и цепко ухватила Свина за разбухшие, распаренные яйца...
о
К полудню нашему герою, наконец, удалось выпроводить двух хабалок, обещав непременно позвонить им на следующей неделе... Они его прямо-таки изнасиловали в ванне... И, теперь Свин распаренный, уставший и с похмельной, больной головой повалился на кожаный диван в салоне.
В голове было непривычно пусто, только что-то тонко и настойчиво позванивало в ушах. А ещё, слух упорно травмировало тиканье висящих на стене часов-ходиков, бьющее по мозгам мелкими, заточенными молоточками. Из-за этого звоно-стука Свин не мог заснуть. А ему хотелось спать, очень хотелось, так как этой дебошной ночью спал он немного...
Не давало заснуть ещё и сознание необходимости вздремнуть... Иначе, каким же образом сможет он вечером в достойном виде явиться к Луне-Яичнице...
Так как сон не шёл, в голове принялись потихоньку всплывать, как из глубокого подводья на поверхность, разные бессвязные мысли, и роиться, размножаясь. Наш герой начал подсознательно понимать, что негресса... -- Фелисите, -- теперь он уж не запамятует, как её зовут,-- нравится ему, -- и он непременно ей позвонит (телефон её он не забыл, к счастью, записать). Её гладкоё, мускулистое, блестящее от черноты тело приятно-зазывающе пахло п;том и ещё чем-то непривычно-непонятным, -- наверное, какими-то экзотическими маслами, которые она втирала в него... Было в негрессе и что-то дикое, необузданное, -- какая-то тёмная природная сила, которая одновременно пугала и отталкивала Свина, но и притягивала его...
Луна-Яичница, в сравнении с африканкой, была чем-то ближе, привычнее, домашнее... Уж если, жениться, -- то, конечно, на ней... Хотя она и ****ь... А, впрочем, негресса, -- тоже, наверняка, -- *****!
-- Ну, ладно, -- поживём -- увидим..., -- думал Свин. -- Измена поварихи теперь отомщена... И это хорошо, -- просто заебись. Теперь мы квиты! Начинаем игру сначала...
И, довольный ходом своих мыслей, наш герой, наконец-то, начал погружаться в забытье... И проспал до самого вечера...
V
А вечером они встретились с Луной-Яичницей у неё на квартире, в военном городке...
И пили виски и болтали о разных разностях. И Свин вёл себя так, будто ни о каких изменах своей подруги не подозревает, и будто всё нормально... И сладкая повариха была нежна с ним и любвеобильна...
.......................................................................................................................
А потом, когда они, уставшие от любви, лежали, томно нежась, на смятых простынях в просторной поварихиной кровати, та вдруг спросила: "Свинчик, а ты будешь мне ревнивым мужем Задушишь, небось, меня, как Отелло Дездемону".
Наш герой сразу же вспомнил про проклятого негра Бабилу...
-- Ах, вот оно что, -- подумал он. -- Значит ты, ****ь, собираешься продолжать мне изменять и после свадьбы...
Но вслух он сказал: "Ну, что ты, Лунно-Яичничек, разве я похож на старого ревнивца... Но ты знаешь, дорогая, как я тебя люблю Поэтому, конечно, мне будет неприятно, если у тебя появится любовник. Да, впрочем, как я об этом узнаю Не надо, чтобы я о чём-то таком знал... Да, и что я могу сделать Ведь ты, даже ставши моей женой, не будешь мне принадлежать...".
И Луна-Яичница сделала довольную мину и прошептала ласково: "Ах, Свинчик, ты -- такая прелесть!".
Очевидно, она была довольна ответом нашего героя...
А потом, немного помолчав, она вдруг неожиданно сказала: "Ты знаешь, Свин, я, пожалуй, стану твоей женой... Но сначала нам, по-видимому, следует испытать друг друга, -- пожить вместе... Поэтому было бы не плохо, чтобы я перебралась к тебе жить... Что ты об этом думаешь, Свинчик".
Свин даже несколько прибалдел от неожиданно привалившего счастья.
-- Ну, конечно, конечно же, дорогая, перебирайся ко мне. -- С пылом отвечал он. -- Завтра же утром я тебя перевезу. Ты согласна выйти за меня замуж... О, боже, как же я счастлив!
о
Луна-Яичница быстро заснула и посапывала мелодично и равномерно, уткнувшись влажным носом в Свиново плёчо. А к нашему герою сон что-то не шёл. Он лежал и смотрел на белую, но казавшуюся чуть зеленоватой от проникающего через неё лунного света занавеску. Она слегка колыхалась от ветерка продувавшего сквозь открытую форточку...
С одной стороны, он был очень рад, что Луна-Яичница перебирается жить к нему и, что они, наверное, поженятся. Но, с другой стороны, как-то неуютно было Свину теперь лежать на поварихиной кровати, -- возможно ведь и здесь тоже звероподобный негр Бабила с остервенением ёб его возлюбленную...
И стал снова Свин думать, как тогда на кладбище, о смысле жизни. И с отчётливостью понял он теперь, что смысл жизни -- не в одной только любви, а, может быть, даже совсем и не в ней... Скорее всего, в жизни нет никакого чётко-определённого смысла... И каждый человек выбирает свой смысл жизни, -- для самого себя, -- и живёт этим смыслом всю жизнь, или только её часть...
-- Ну, вот я, -- уже прожил почти всё отпущенное мне время, -- пятьдесят лет мне уже... -- думал Свин. -- И какой же смысл жизни выбрал я для себя, чем же я жил... Да не чем... Вот ведь -- что самое ***вое! Хотя, впрочем, ведь в детстве я мечтал стать агрономом и жил какое-то время этой мечтой... Но не стал им. Папа, -- полковник, Порась Свинович, -- царство ему небесное, -- советовал мне пойти в армию и прочил блестящую карьеру... И я, -- дурень, -- послушался его... Вот и прослужил почти тридцать лет... Но не было у меня, наверное, любви к своей профессии, не было призвания... Вот ведь в чём беда... И служил я оттого без большой радости... Ну и пил в меру, ну и волочился за бабами... Ну и что теперь Дожил ведь уже до седых лет -- и один, как дворовая собака; и детей нет и не любит меня никто... Здохну вот, так никто и не вспомнит... Хотя есть друзья, впрочем,... -- это хорошо... Есть Рыба, Пень, Заяц, Подорожник... Славные друзья... Но этого мало... Жениться надо мне, жениться на Луне-Яичнице... Как хорошо, что она, наконец, согласилась!... Будет семья, детишки, своя жизнь, -- спокойная и стабильная, -- на старости лет... Вот и появится у жизни запоздалый, но всё же смысл... Хотя, не любит меня Луна-Яичница, -- я это точно чувствую...
И тут Свин провалился в забытье.
о
И снился нашему герою странный, добрый сон. Вот он сидит на веранде своего дровяного домика, -- вернее даже не домика, а огромного домищи, выглядящего не совсем современно, а как настоящий терем из детских сказок... Сидит он, одетый в просторную, расшитую затейливым узором, рубаху за накрытым белоснежной, накрахмаленной скатертью немереным столом, напротив блестящего, медного самовара и пьёт из блюдечка горячий, душистый чай, и закусывает его бубликом с намазанными на него маслом и вареньем...
С веранды вид замечательный: яблоневые сады, все в бело-розовом цвету, -- растянулись далеко-далеко. А за ними, почти у горизонта, вьётся серебряной лентой река ... И утреннее солнышко светит тепло и ласково...
За столом, кроме него, -- детишек -- видимо, не видимо, -- человек десять. И все они такие русоволосые, -- мальчики стрижены под горшок, а девочки -- с косичками и крупными цветными бантами. И все одеты так чисто и аккуратно, -- в фольклёрно-народные одежды, -- расшитые рубашки, да сарафаны... И возрастов они -- самых разных: от совсем почти младенческого до подросткового... И пьют тоже все чай, и ведут себя так почтительно и чинно...
А рядом со Свином восседает Луна-Яичница, -- красавица с намалёванными красными щеками, с пушистой, русой косой, в пёстром сарафане и расшитом бисером кокошнике... Восседает она важно и дует чай из блюдечка...
А прислуживают за столом две расторопные девахи, -- то же в русских нарядах, только попроще, чем у хозяев. Одна девка -- толщины неимоверной, -- Машка, а другая, -- ну прямо экзотическая птица..., -- черномазая Фелисите. На веснушчатой Машке сарафан смотрится вполне подобающим образом, но на негрессе -- совсем прикольно, -- как ватник на попугае...
-- Хорошо-то как, Луна-Яичница, -- молвит тут Свин и сладко потягивается.
-- Хорошо-хорошо, батюшка, -- почтительно отвечает ему супруга. -- Извольте вот медку отведать, -- наш полицмейстер Пень вам его в подарок прислал. С собственной пасеки.
-- Ах, славный мужичок этот Пень. Добрейшая душа, -- умиляется тут Свин и просит. -- Мазани-ка мне, Луна-Яичницушка, ложечку этого медку вот сюда, на свободное место на бублике...
А в это время двое детишек, сидящих в дальнем конце стола, -- мальчик и девочка лет пяти-шести, -- расшалились. Мальчик дернул сестричку за косичку, а та зачерпнула полную ложку земляничного варенья и вывалила её ему прямо на белобрысую голову...
-- Это что ещё такоё Прекратить живо это безобразие! -- грозно молвил Свин.
И в тот же миг, почтительно стоящие в некотором отдалении Машка и Фелисите бросились к малышам наводить порядок...
.......................................................................................................................
И тут наш герой проснулся... И, спросони, никак не мог понять, где же он находится... И, наконец, до него дошло...
Рядом мирно посапывала Луна-Яичница, -- такая красивая в перво-утренних, розоватых лучах взошедшего солнца... И вспомнил Свин, что она станет его женой, и ощутил всей душой большой глоток счастья...
Заебись!...
VI
Повариха сдержала своё обещание и перебралась жить к Свину на следующий же день. Для перевоза её многочисленного скарба пришлось опять прибегнуть к помощи Зайца и его весёленького грузовичка.
Добрейший господин Заяц был несказанно рад счастью своего друга. И, поэтому, когда все вещи Луны-Яичницы были перенесены из кузова в Свинову гостиную, владелец гаража предложил сгонять по-быстрому на своей тачке в ближайший магазин за водкой, -- чтобы отметить воссоединение двух любящих душ.
-- Ну, что ты, дорогой Заяц! -- завозражал Свин. -- У меня полный бар виски. Ты ведь знаешь, что я люблю виски. Есть любое, -- шотландское, ирланское канадское... Зачем нам водка...
-- Нет, друг, -- виски -- это сивушное пойло. Нет ничего лучше хорошей, холодной водочки... Да и в нашем государстве за новоселье всегда пьют водку... -- отпарировал Заяц. -- Не бзди, -- я быстренько обернусь,... и дерябнем мы с вами на сон грядущий....
Любящий выпить и не брезгавший водкой Свин согласился, только для того, чтобы доставить другу удовольствие, так как он, да и, по-видимому, все остальные порядком устали. При этом наш герой, однако, правильно подумал: "Выпить немного -- это хорошо, -- это расслабляет и снимает стресс в нашей сумасшедшей жизни...".
.......................................................................................................................
Владелец гаража на удивление скоро вернулся..., да не один, -- а в сопровождении наших старых друзей Рыбы и Пня...
-- Вот так сюрприз! -- воскликнул обрадованный Свин. -- Мои добрые товарищи... Как я рад вас видеть!... Где же это Заяц вас нашёл... Какими это судьбами...
-- Да всё очень просто, дорогой друг, -- солидным басом отвечал полицмейстер. -- Мы тут с Рыбой сегодня решили пропустить по стаканчику, -- ну вот и пошли в магазин за винцом... А тут смотрим, -- Заяц заваливает... Ну что ж, бывают же иногда счастливые совпадения... Так теперь вместо того чтобы пьянствовать в скучной холостятской компании, будем пить все вместе -- за ваше с Луной-Яичницей счастье... А это куда приятнее и веселее!
-- Да что же это я -- засуетился наш герой. -- Проходите, проходите гости дорогие, в гостиную, -- не топчитесь в коридоре.
.......................................................................................................................
И вот они уже все сидели за большим столом перед батареей принесённых гостями бутылок и аккуратно разложенными Луной-Яичницей и Свином на тарелках многочисленными закусками. Были здесь и малосольные огурчики домашнего приготовления, и селёдочка, и балычок, и маринованные белые грибочки (кое-что привезла с собой Луна-Яичница, а кое-что было припасено у Свина в холодильнике)...
Сидели наши друзья так уютненько около растопленного хозяином камина, -- а за окном стоял поздний стылый вечер, -- и пили они и закусывали, и беседа лилась у них гладко, без задоринки...
Ах, какой кайф, как хорошо!...-- крутилось, наверное, у них всех в головах.
Малость захмелевший уже полицмейстер вдруг вскочил на ноги, выпрямился по стойке "смирно", и провозгласил: "Я предлагаю тост за прекрасных дам... А так как прекрасная дама здесь только одна... Я пью за тебя, Лунно-Яичничек, -- чтобы хорошо и счастливо жилось тебе со Свином на новом месте!".
В этот момент все мужчины, как бы сговорившись, повскакивали со своих стульев и выпили стоя за довольную, но немного смутившуюся Луну-Яичницу. А когда мужики садились, уже изрядно поддатый пожарник Рыба вдруг завопил срывающимся тенором: "Урр-ааа" и зычно икнул....
А затем воцарила недолгая, молчаливая пауза, во время которой все снова со смаком налегли на вкуснейшие закуски...
Молчание прервал Заяц...
-- Завидую я тебе, Свин, -- задумчиво молвил он, отхлебнув из гранёного стаканчика изрядную порцию горькой и закусив её ловко подцепленными на вилку грибочком и огурчиком. -- Вот у тебя есть Луна-Яичница. Вы поженитесь и будете жить счастливо, детишек наплодите... А я, что Старый вдовец... И сын мой уже вырос и живёт от меня отдельно. Вот так и сдохну одинокой собакой...
-- Ну, это ещё, что... Что за пессимизм, дорогой Заяц! -- с чувством возразил ему наш герой, удивившись сходству своих недавних мыслей с настроениями друга, -- Ничего--ничего, не раскисай. И в твоей жизни всё образуется... Не надо только отчаиваться и вешать носа...
-- Ну, конечно же, господин Заяц, -- вы ведь у нас такой красавец! -- поддержала своего жениха Луна-Яичница.
Действительно, в молодости, владелец гаража был недурён собой. Но теперь годы и алкоголь разрушили его лицо и тело... Так что повариха явно польстила Зайцу.
-- А что, скажи нам Луна-Яичница, -- когда же теперь твоя свадьба -- задал прямой вопрос, не любивший недоговорок, Пень.
-- О, не спешите так, дорогой полицмейстер, дайте же нам со Свином пожить немного вместе, притереться друг к другу... -- отвечала юная повариха. -- А уж, когда свадьбу назначим, -- так, не волнуйтесь, -- всех вас оповестим, всех пригласим...
.......................................................................................................................
Здорово подвыпившие, гости ушли поздно, -- Заяц поехал развозить их на своём грузовичке, когда было уже далеко за полночь.
А разморенные вконец переездом, обилием закусок и выпивки, Луна-Яичница и Свин, завалились тут же спать, даже не убрав со стола...
о
Так и зажила теперь юная повариха у нашего героя. И, вообще, они не плохо ладили между собой, хотя в их характерах было и достаточно несовпадений. Так, Свин являл из себя медлительную, довольно вялую личность, тогда как Луна-Яичница была вся насыщена энергией... Наш герой любил бардачный беспорядок и повсюду раскидывал свои вещи. Его подруга же ценила педантичную упорядоченность и чистоту и, поэтому, постоянно убиралась в Свиновом логове...
И дела свои все повариха планировала заранее. Так, она повесила на стене, на кухне, календарь, на котором, около каждого дня, мелким, аккуратным почерком записывала, -- что нужно сделать... И даже дни своих месячных она помечала записью красной шариковой ручкой: "красные в городе"...
Луна-Яичница теперь, вроде как успокоилась, не ****овала и все вечера проводила дома, развалившись, усталая после дневных трудов в гарнизонной столовой, на Свиновом кожаном диване и, вперившись в горящий экран телевизора... Она любила телек и смотрела при любой возможности практически всё подряд...
Свин же, напротив, телевизор не жаловал, считая его пустой тратой времени... Однако, и он иногда не отказывал себе в небольшом удовольствии посмотреть футбольный матч...
Как мы уже сказали, Луна-Яичница хорошо следила за Свиновым домом: убиралась, мыла посуду... И это существенно облегчало жизнь нашего героя, -- особенно посуда... Её он мыть ненавидел..., и на кухне, в раковине, когда он жил один, всегда скапливалась целая гора тарелок, вилок, ложек и ножей...
Свин теперь ощущал себя совсем счастливым человеком... Хотя, иногда в его душу скользкой, холодной жабой заползало сомнение... "Как Луна-Яичница, -- такая молодая и красивая, -- может жить с таким толстым и старым уродом, как я...", -- думалось тогда нашему герою. Нет, она наверняка несчастлива и только притворяется, что любит его...
И Свин отчасти был прав... Не то чтобы Луна-Яичница была несчастлива... Вовсе нет... Она, действительно, не любила Свина, но он нравился ей своей добротой и покладистостью характера... Только скучновато было ей с ним, почти так же, как со своими динозаврами-родителями, которые жили в удалённой деревне и которых она изредка навещала... Да и сексуально не особенно он её удовлетворял... Ощущалась, всё-таки, разница в возрасте.... Да и пухлый Свинов *** был вяловат по сравнению с жилистой Бабилиной елдой...
И возжелала, поэтому, вскоре Свинова невеста новых приключений, захотелось ей опять молодых любовников...
о
Место поварихи в гарнизонной столовой вполне устраивало Луну-Яичницу. Но работа была дневная, и не было в связи с этим никакой возможности оправдаться в случае своего отсутствия ночью дома у Свина. Поэтому хитрая поварихина голова стала соображать, -- чтобы такое придумать, чтобы иногда проводить ночь вне дома с Бабилой, или ещё каким любовником...
Говорить, что поехала ночевать к своей тётке, квартирававшейся также в гарнизонном городке, часто было невозможно... Но, скажем, выдумать какие-нибудь ночные приработки..., -- это могло пройти... И Луна-Яичница придумала...
-- Ах, Свинчик! -- сказала она как-то ангельским голосочком. -- Ты ведь знаешь, что мы стеснены деньгами. Твоей пенсии и моей нищенской зарплаты в столовой не хватает...
-- Что верно, -- то верно... -- вздохнул Свин. -- Но что же делать... Такова жизнь...
-- Нет, дорогой, не надо опускать руки... Есть у нас возможность улучшить нашу ситуацию! -- бодро парировала его невеста.
-- Ах вот как! -- обрадованно удивился наш герой. -- Ну-ка, расскажи, что ты ещё там придумала
-- Ты знаешь, Свинчик,... нашей дискотеке "Фауна" требуется вторая барменша для работы иногда ночью... Платят очень хорошо... Так вот, я и думаю взять ещё и эту работу...
-- Ну, что ты, Лунно-Яичничек,... -- пытался, было, возражать Свин, -- ты и так очень устаёшь в своей столовой... Да ещё теперь работать ночью... Ну зачем это... Для чего такие жертвы... Не так уж мы и нуждаемся в деньгах...
-- Но, Свинчик, -- это всего лишь одна-две ночи в неделю... -- не больше... Да и не на всю жизнь это... Поработаю несколько месяцев..., заработаю немного деньжат... и брошу...
-- Ах, дорогая Луна-Яичница, как мне будет грустно и одиноко в те ночи, которые ты будешь проводить в дискотеке! -- воскликнул в страдании наш герой. -- Ну, что ж, -- если ты так решила... Ну тогда и я сидеть на месте не буду... Что же это делается -- баба работает, а мужик сидит, сложа руки... И я буду искать себе какие-нибудь приработки!...
о
И всё пошло своим чередом. Луна-Яичница стала две ночи в неделю -- в среду и в субботу -- проводить вне дома, всегда возвращаясь, однако, рано утром к своему жениху, -- чтобы тот ничего не заподозрил...
По четвергам и воскресеньям она отсыпалась днём дома. Делать это позволял ей гибкий график работы в гарнизонной столовой -- с двумя произвольными выходными на неделе...
Поначалу наш герой часто предлагал довести Луну-Яичницу на своей тарантайке до дискотеки и потом забрать её оттуда рано утром. Но Луна-Яичница всегда отказывалась, говоря, что Свину незачем себя перетруждать, и, что она прекрасно доберётся до работы и с неё на трамвае, -- тем более что -- это близко, -- всего две остановки... И звучала в её нежном голоске при этом такая чуткая забота о Свиновом здоровье, что тот, в конце-концов, перестал настаивать...
Чтобы не отставать от Луны-Яичницы Свин теперь начал тоже подрабатывать. Устроился развозить на своей тарантайке по городу рекламные объявления и проспекты. Работка, в общем-то, не тяжёлая, но мыторно-однообразная, да и платили не много. Но что поделать Куда было податься нынче отставному вояке Даже преподавателем на военную кафедру какого-нибудь вуза не устроишься... Не в чести стало нынче военное дело,... -- в свете новых политических установок...
А Луна-Яичница предавалась теперь две ночи в неделю разврату. По средам -- с холостяком негром Бабилой, на его квартире; а по субботам -- с новоприбывшим в военную часть молоденьким лейтенантом Хвостенко, -- долговязым, белобрысым детиной, невнятной, веснушчатой наружности, -- которая вместе с его женатым семейным положением никак не вязались с имевшимся за ним репутацией знатного ебыря. С Хвостенко они занимались любовью в гостинице, а также и у него в машине, так как дома у него находились благоверная супруга и трёхлетний сынишка. Жене неверный лейтенант нередко говорил, что уходит на ночь в караул...
Но не получала уже Луна-Яичница от мужиков такого удовольствия, как раньше. Стали они ей приедаться, -- все такие одинаковые, -- со своими либо сарделечными, либо сосисочными ***ми, разной степени твёрдости... Любовники, впрочем, каждый раз давали Луне-Яичницы небольшие суммы денег с тем, чтобы, в случае чего, она смогла бы отчитаться перед Свином за свою работу в ночном клубе...
А Свин был верен Луне-Яичнице. Хотя и позванивал иногда негрессе Фелисите. Но дальше трёпа по телефону у него теперь с ней не заходило... Хотя и хотелось порой нашему герою отодрать сладкую африканку, -- но заложенные в него с детства благонравными родителями высокие моральные принципы не позволяли ему изменить Луне-Яичнице...
Однако, Свин вскоре снова узнал о неверности своей невесты...
VII
Однажды в субботу, поздно зимним вечером, наш герой лежал на кожаном диване в салоне и скучал без своей возлюбленной, ушедшей работать, как всегда в этот день, на дискотеку. Свин лежал и скучал, -- телевизор смотреть ему не хотелось, спать тоже что--то не тянуло..., и он, от нечего делать, решил позвонить Фелисите, -- ей можно было поздно звонить, без проблем...
И только Свинова пухлая рука потянулась к телефону, стоящему на полу около дивана, как тот отчаянно-громко зазвонил...
Свин аж вздрогнул от неожиданности...
-- Что такое -- подумалось ему. -- Кто может звонить так поздно Уж не случилось ли с кем что...
Он взял трубку... И услышал на другом конце провода знакомый, басисто--хрипловатый голос... Это снова был доброжелатель.
-- Ну что, господин Свин, -- сказала трубка, даже не поздоровавшись. -- Ну и как вам живётся с вашей ненаглядной Луной-Яичницей...
-- Прекратите, прекратите немедленно это хулиганство! Прекратите мне названивать! Я вызову полицию! -- запротестовал, было, наш герой.
Но трубка довольно резко и с некоторой фамильярностью оборвала его...
-- Не нервничайте, мой дорогой! Я же добра вам хочу... Недаром же зовусь доброжелателем.
-- Да идите вы на ***, доброжелатель! Заебали уже вашими звонками! -- вспылил Свин и хотел, было, уже повесить трубку, но та сказала настойчиво-твёрдым голосом: "На три буквы, конечно, легко послать меня, господин Свин, но попрошу вас соблюдать хотя бы малейшую корректность... Уверяю вас, что вы не пожалеете об информации, которую я вам сейчас сообщу... И всё это я сделаю ради вашей пользы... Я искренно желаю вам добра...".
-- Давайте, короче, выкладывайте вашу информацию! -- отрезал раздражённо наш герой.
-- Информация очень проста, мой дорогой Свин...
-- Попрошу без фамильярностей!...
-- Ну, так вот, Луна-Яичница опять вам неверна... Вы думаете, что по средам и по субботам она работает в дискотеке "Фауна" Так нечего подобного! Она вам изменяет... По средам она спит с Бабилой, а по субботам -- с лейтенантом Хвостенко... Не верите... Проверьте сами... Проследите за ней...
-- Ну что же это Как же это... -- запротестовал, было, ошарашенный Свин.
Но на другом конце провода уже раздавались настойчиво-резкие гудки...
о
Свин был вне себя от бешенства. "Как же так", -- думал он. -- "Эта низкая ****ь мне так подло изменяет... Работает, видите ли, она по ночам... Пополняет семейный бюджет... А сама тем временем ****ся с мужиками... А, впрочем, может быть это и клевета... Надо всё самому проверить... Хотя в прошлый раз "доброжелатель" не соврал... А, вообще, кто этот "доброжелатель", и почему я должен ему верить... Нужно, однако, всё самому проверить... Надо будет проследить за Луной-Яичницей и самому во всём убедиться...". "Легко сказать "проследить"... Но как же я, в самом деле, буду за ней следить... Ведь она тут же меня заметит", -- озадачился наш герой. Но в это мгновение счастливая мысль осенила его: "Надо будет малость изменить свою внешность и одеться так, чтобы она его не узнала... Конечно, можно было бы попросить Пня, чтобы он послал кого-нибудь из своих агентов-детективов следить за Луной-Яичницей... Но, нет, -- не надо делать этого... Зачем выносить сор из избы... Так что, сам переоденусь, загримируюсь... И выслежу неверную суку!".
о
Свин купил в популярном среди городской молодёжи магазине "Клёвый прикид" прикольные, витиеватые, искусственного волоса, усики и прикреплённые к ним пластиковые очочки, а также клетчатую кепку с немереным козырьком, достойную настоящего Гиви. Приобрёл он и смехотворный костюмчик крупно-клетчатого сукна, прекрасно сочетающийся с кепкой.
Продавец, -- тучный, совоглазый мальчик с сальными волосиками, разделёнными по центру головы глубоким пробором, завернул все эти покупки в морковного цвета, испещрённую мелкими фигурками голубых бегемотиков, обёрточную бумагу, и посмотрел мутновато-недоумевающе на нашего героя, не понимая, по-видимому, зачем такому солидному, пожилому дяде потребовался весь этот маскарадный хлам... А потом и совсем не удержался и спросил тонким баском: "Дядя, а дядя, -- а для чего вам всё это".
Свин, погружённый в свои мысли и не ожидавший вопроса, сначала никак не отреагировал... А затем, секунд через десять, встрепенулся и ответил: "Это, мальчик, -- не для меня, а для моего племянника".
Но было уже поздно, -- тучный мальчик не услышал ответа, -- оставив в руках нашего героя плотно упакованный свёрток с покупками, он скрылся за дверью, ведущей в подсобку...
о
И вот, в один прекрасный, зимний субботний вечер, когда Луна-Яичница собралась на работу в дискотеку, Свин решил проследить за ней. Он обождал пока она накрасилась-напомадилась, одела своё вечернее платье, -- чёрное в серебристых блёстках, -- и вышла за дверь...
Затем он со зверской скоростью напялил на себя очкасто-усато-клетчато-полосатый прикид и молнией выбежал из дома в садик, а оттуда -- на улицу...
Там, в тусклом свете обмороженных фонарей поблёскивали сугробы. Было жгуче-тихо, и в чёрном небе, над безжизненными деревенскими домиками, полоской бледной фольги завис лунный полумесяц...
Свин огляделся по сторонам и заметил уже в самом конце улицы, -- там, где она круто заворачивала за массивный фасад церквушки, -- быстро удаляющуюся фигурку своей возлюбленной ...
Он, крадучись, прижимаясь к самому краю тротуара, -- чтобы не быть обнаруженным, -- последовал за ней.
Очутившись за церковью, на ярко освещённой площади, наш герой увидел, как Луна-Яичница села в автомобиль сиреневого цвета, который тут же, попёрдывая, отчалил...
-- О, боже! -- подумал Свин. -- Это же разъёбанная, сиреневая тарантайка этого гнусного негодяя, Хвостенко. Голос из трубки, по-видимому, не врал... Немедленно же вдогонку за ними! И всё проверить самому!...
.......................................................................................................................
Пока наш герой пытался завести промёрзший мотор своего транспортного средства, Луны-Яичницы давно уже след простыл... Тем не менее, Свин решил ехать прямо в военный городок на квартиру Хвостенко, -- он знал, где тот обитает. Хвостенко был здоровенным и грубо-тупым малым и вполне мог бы навалять нашему герою тумаков, если бы дело дошло до драки. Пистолета Свин не взял -- от греха подальше... Однако, был готов биться до последнего в рукопашную, и, в случае необходимости, даже погибнуть за свою любовь...
-- Однако, -- странно!... -- подумал он, уже едя по раздолбанной, скользкой дороге в сторону военного городка. -- Хвостенко же женат и у него есть даже ребёнок... И живёт он вместе со своей семьёй... Следовательно, везти Луну-Яичницу к себе на квартиру он не может...
Где же, ёб тать, мне их теперь искать...
Дорога, извиваясь в лунном свете грязновато-бёло-зелёной лентой, бежала через густой сосновый лес. Довольно часто прямо перед колёсами с неистовой прытью проскальзывали жирные лесные зверушки -- не то зайцы, не то -- поросята, не то свинозайцы, -- и, чтобы не раздавить их, Свину приходилось резко притормаживать. От этого машину заносило по скользкому грунту к обочине дороги, и колёса издавали зловещий скрежет, гулко разносимый эхом по лесным окрестностям...
Наш герой уже, было, почти совсем доехал до военного городка... Оставалось пересечь лишь поляну, бывшую за поворотом дороги, и небольшую берёзовою рощицу...
Вынырнув на освещённую ярким лунным светом поляну, Свин тут же заметил у её конца, у обочины дороги, злосчастный сиреневый автомобиль...
-- Это они! -- мелькнуло в его воспалённой голове, и он тут же остановил машину и погасил фары, надеясь, что находившиеся в сиреневом авто Хвостенко и Луна-Яичница не заметили его.
Похоже, что это было так, потому что, довольно ярко высвеченный бледным месяцем и находившийся метрах в ста от нашего героя, автомобиль не сдвинулся с места...
Свин вышел из своей машины в холодную ночь и чуть было не захлебнулся от ледяного воздуха... Подкравшись потихоньку к автомобилю Хвостенко, наш герой заметил, что машину регулярно потряхивает и, что из её салона доносятся женские крики и мужское постанывание.
-- Ебутся, -- хладнокровно заключил Свин и поспешил вернуться к своей машине, решив подождать и убедиться, что в сиреневом авто действительно находятся Луна-Яичница и Хвостенко.
Наш герой ждал долго и порядком замёрз в стылом салоне своего тарантаса... Наконец, из сиреневого авто вышли двое. Это были они -- дылда Хвостенко и миниатюрная Луна-Яичниица. Они явно имели намерение помочиться, -- так как повариха присела на корточки возле одиноко торчащего посреди дороги пенька, а вставший тут же рядом лейтенант достал из штанов увесистую елду и пустил на искрящийся снег дымящуюся струйку...
Наблюдая всё это, Свин сохранял удивительное даже для него самого хладнокровие, -- желание драться куда-то улетучилось.
-- Ни Хвостенко, ни Бабила не виноваты... -- думал он теперь. -- Уж если и надо с кем разбираться, -- так это с Луной-Яичницей... И отдельно, -- с глазу на глаз...
Потом неверные повариха и лейтенант снова забрались в машину и куда-то поехали... Свин не стал следовать за ними... Всё и так уже было ясно...
VIII
По дороге домой хладнокровие начало постепенно покидать нашего героя. Он всё более и более жаждал расправы над своей неверной невестой.
-- Убью её, а потом порешу и себя!... -- стал снова думать он. -- Жизнь без любви Луны-Яичницы не имеет смысла!... .......................................................................................................................
Войдя, однако, с холода в свой тёплый, уютный дом, Свин как-то сразу успокоился. Наступило некое притуплённое безразличие...
Наш герой разделся, налил себе полный стакан виски, включил телевизор и плюхнулся напротив него на свой любимый кожаный диван. Виски приятно обжигало горло, и тепло постепенно окутывало продрогшее Свиново нутро. Мысли его, наверное, от спиртного, теперь приняли философскую направленность. Наш герой стал думать о жизни вообще и об её смысле или бессмыслии...
В молодости жизнь казалась Свину остро-ощутимой и материальной. С прожитыми годами, однако, жизнь становилась всё менее ощутимой и невесомой -- будто всё что происходило с ним, случалось на самом деле с кем-то другим, а наш герой был как бы зрителем в театре.
У Свина часто бывало досадное ощущение, -- и теперь это ощущение явилось с новой силой, -- сколько же времени и энергии было потрачено в жизни зря, -- на какие-то, казавшиеся раньше важнейшими цели, которые по истечении времени стали столь малозначительными и эфемерными. Он вспомнил теперь, как ещё молодым лейтенантом ухаживал за одной смазливой девчонкой по имени Пташка. И собирался даже жениться на ней. И как всё, связанное с Пташкой казалось ему тогда жизненно важным. В их взаимоотношениях и концентрировалась в тот период вся его жизнь, весь её смысл... Вспомнил он, как однажды, поздно вечером, вёз Пташку к себе на гарнизонную квартиру на только что купленной машине -- зелёненькой тарантайке, -- не той, что у него сейчас, но сильно на неё похожей... Денег у Свина в тот момент почти не было (получка должна была быть как раз на следующий день), и бензин кончался. И он страшно переживал, что остановится где-нибудь на дороге и не довезёт Пташку до дома... И это случилось, -- к счастью совсем уже около дома, -- автомобиль встал посреди проезжей части, не доехав десять метров до Свинового подъезда. Они с Пташкой вынуждены были вылезти из машины и оттолкать её вдвоём к тротуару, чтобы она не загораживала проезжую часть.
Тарантайка Свина оказалось как раз напротив выезда из гаража, и до утра надо было обязательно её оттуда переставить...
Как ни стыдно было нашему герою перед Пташкой, но ему пришлось попросить у неё в долг немного денег, чтобы залить бензина и припарковать машину в положенном месте. Она дала денег, и он, отвёл её в свою квартирку, а сам, взяв канистру, бросился бегом до ближайшей бензозаправки, находившейся километрах в двух от его дома. Бежать пришлось по тёмной, извилистой улочке, безлюдной в этот поздний час, а потом по туннелю, где скопились за день выхлопные газы, -- и в горле от них жгло и перехватывало дыхание...
Пташка терпеливо ждала его на квартире,... но потом они ведь всё равно расстались...
И зачем он так бежал!... Значит зря! Вот так -- всегда в жизни!... Или почти всегда...
.......................................................................................................................
-- Однако, -- хватит думать! Спать уже пора... -- сказал сам себе Свин. Потянувшись рукой к напольному выключателю торшера, он натолкнулся на какой-то конверт, лежащий на ковре.
Наш герой поднял его,... -- конверт был не запечатан, и на нём аккуратным почерком Луны-Яичницы был выведен адрес её школьной подруги Венерки, уже замужней мамы двух детей, о которой Луна-Яичница как-то упоминала... Любопытство подмывало Свина прочитать письмо, находившееся в конверте, но он говорил себе, что, как интеллигентный человек, не может этого сделать... Однако, через некоторое время любопытство всё же взяло верх над высоко моральным Свиновым воспитанием, и он достал из конверта тщательно свёрнутый бумажный четырёхугольник...
Письмо было коротким, -- всего несколько строк. Повариха писала:
"Дорогая Венерка!
Я надеюсь, что у тебя всё хорошо, и, что вы со своим мужем ладите на славу и, что твои детки здоровы.
У меня всё в порядке, -- работаю... Живу сейчас у одного хорошего человека, который заботится обо мне и, кажется, любит меня. Он хочет, чтобы я стала его женой... Но вот беда, -- я его не люблю, -- он старый, толстый и лысый... Иногда я даже бываю груба и жестока с ним..., -- особенно, когда он осмеливается меня ревновать. А это -- очень жаль, так как он всегда добр со мной.
Замуж мне уже пора... Годы мои уходят, все мужики здесь за мной волочатся, а замуж никто не берёт. Так и останусь в старых девах... Может и принять предложение этого доброго старика А там -- стерпится-слюбится. Что ты мне посоветуешь, Венерка У меня, по-видимому, нет другого выхода...
Обними от меня всех школьных друзей, -- кого увидишь.
Твоя Луна-Яичница".
Несмотря на то, что Свин догадывался, что Луна-Яичница не любит его, он, всё же, был несколько ошарашен. Хотя повариха и называла его в письме "добрым человеком", но было очевидно, что весь-то интерес её выйти за Свина замуж держался только на том, что никто другой не брал её!...
И, успокоившиеся, было, мысли нашего героя после прочтения этого письма стали снова всё более и более распаляться и закрутились в голове с новой силой.
-- Всё ***ня и ****ство! -- думал он, аккуратно положив письмо в конверт, а конверт -- на прежнее место на ковёр. -- Значит Луна-Яичница, *****, не любит меня... А только потешается надо мной.. Вот -- *****!... А почему, собственно, она должна меня любить Не могу же я всем нравиться... Иначе стану, как правильно говорил когда-то Пень, человеком без индивидуальности, без стержня... Но почему же, *****, она тогда переехала жить ко мне и согласилась выйти за меня замуж... Ни хуя не понимаю... Ах да, наверное, из-за того, что её замуж-то никто не берёт... Совсем уж я запутался... Ведь она так и пишет в письме к Венерке: "У меня, по-видимому, нет теперь другого выхода..."... Вот ***** лицемерная! Ведь я-то люблю её!... Убью её на хуй! И себя тоже!...
С этими словами Свин вскочил с дивана и подбежал к письменному столу, в ящике которого хранил своё табельное оружие. Он схватил холодный, увесистый пистолет, и первая шальная мысль, проскочившая у него в мозгу, была -- застрелиться немедленно!... Хрен с ней, с Луной-Яичницей, -- пусть гуляет...
Свин раскрыл рот и сунул туда ствол пистолета, -- и тут же почувствовал пересохшим, разгорячённым языком жгучий холод и мерзко-ржавый привкус оружейного металла..., и ему стало страшно стреляться...
Он с отвращением кинул пистолет на пол, а сам, вдруг потерявши силы, снова плюхнулся на диван.
IX
Свин, как это ни странно, крепко спал в эту ночь... И, проснувшись рано утром, быстро собрался и вышел на улицу проветриться..., -- не хотелось ему встречаться дома с могущей скоро прийти Луной-Яичницей.
Надевая пальто, Свин как-то машинально подобрал с пола пистолет и сунул его в карман.
На улице было солнечно и морозно. Воздух, казалось, весь пропитался парами свежести. Стояла блаженная тишина, которая всегда бывает в населённых пунктах только поздно ночью или рано утром, в выходной день. А был как раз выходной -- воскресенье... Тишина эта, однако, никак не действовала на нашего героя. Он находился в состоянии какого-то туповатого оцепенения. Свин шёл по улице и считал свои шаги, и мысли никак не шли в его пустую голову...
Он на минуту задержался около автобусной остановки и стал рассматривать прикреплённую там пёструю рекламу сигарет...
В эту минуту к остановке на другой стороне улицы, с глуховатым скрипом по грязному дорожному снегу, подъехал автобус. Двери его с хлопком растворились, и из них стали спускаться пассажиры.
Свин лениво повернул голову к автобусу и принялся, от нечего делать, разглядывать выходящих из него людей...
Вываливающаяся из автобуса публика была одета весьма разношёрстно, -- кто в шубах, кто в пальто, кто в тулупах... Некоторые тащили увесистые сумки, некоторые вели за руку детей...
И вдруг расслабленное до того, сердце нашего героя сжалось в сухой камень, рука его полезла в карман пальто и стиснула до боли в кисти рукоятку пистолета... Из автобуса спускалась Луна-Яичница... Он отчётливо её увидел...
Повариха подобрала полы дублёнки, чтобы не запачкать их, и ступила легонько своими модными, лаковыми сапожками на талый снег... Она замешкалась, что-то, около автобуса и дала плотной массе народа, сошедшего до неё, несколько отдалиться...
-- Ах, ****ь, -- возвращается с ****ок от Хвостенко! -- резко всплыло в голове у Свина. -- Ну, ничего, сейчас всё встанет на свои места! Бог помогает мне... Это момент! Сейчас или никогда!
И Свин решительным, быстрым шагом перешёл улицу и приблизился к Луне-Яичнице.
Увидев нашего героя, Луна-Яичница сначала немного удивилась. Но её лицо практически мгновенно расплылось в приветливой улыбке, выражающей удовольствие от Свиного появления.
-- Ах, Свинчик, ты здесь в такую рань! Как я рада тебя видеть! -- воскликнула повариха.
-- Не ври! Совсем ты мне не рада, -- вскипел Свин. -- Отвечай быстро -- забросишь ли ты всех своих любовников и пойдёшь за меня замуж, -- прямо сейчас, сегодня, распишемся, -- или будешь продолжать гулять!
-- Да что это на тебя нашло, Свин, какие любовники И почему такая спешка с женитьбой
-- Значит, не хочешь сознаваться, и будешь гулять! -- Заключил наш герой. -- Ну, тогда, раз ты не будешь моей, -- значит -- никому ты не достанешься!
И с этими словами он быстрой молнией отскочил от своей невесты на несколько шагов, рванул из кармана пистолет, прицелился, не долго, и выстрелил в Луну-Яичницу...
Она вздрогнула,... замерла на месте, -- как будто задумалась, -- потом шагнула вперёд, покачнулась и упала с глухим стуком в сугроб...
-- Всё, -- промелькнуло в голове у Свина, -- прощай жизнь! И он приставил холодное дуло пистолета к виску... И откуда-то из глубины его подсознания выскочила вдруг на поверхность фраза из слышанной когда-то в далёком детстве латино-американской песенки: "Adios, amigos caros del mi vida!"*...
Последнее, что он видел, было, как толпа вышедших из автобуса людей разделилась вдруг на две группы. Одна подбежала к лежащей на грязном снегу Луне-Яичнице и окружила её плотным кольцом, а другая бросилась к нему, протягивая десятки пытающихся схватить его цепких рук...
Свин нажал курок. В голове грохнуло, ослепительно вспыхнуло, затем потемнело до черноты, а потом эта чернота стала наступать на него и ускоряться, и, наконец, полетела в лицо тяжёлой, горячей массой всё быстрее и быстрее, раскалываясь на тысячи, миллионы искрящихся синих звёзд...
X
В комнате плыл неяркий, синий свет. И с ним всё, что было вокруг, тоже плыло, -- медленно и неуклонно..., -- и закручивалось в бесконечную спираль...
Над ним склонились два лица, -- мужчины и женщины, -- в белых медицинских шапочках... И лица эти постепенно расплывались и тоже сливались в уносящую всё на своём пути голубую спираль...
Он чувствовал себя маленьким, беспомощным и бессильным... И это потому, что он только что вышел из живота своей матери...
А потом его везли в старомодной медицинской машине-фургоне, по ухабистой дороге, в больницу, и вязкий, тяжёлый бред проникал в его крохотное тело. Он был болен корью...
А дальше была огромная квартира, среди комнат и коридоров которой он мог легко спрятаться и потеряться, -- и родители не могли его найти... Всюду здесь витал запах крепких папирос, которые курила его бабушка, похожая на доброе, печёное яблоко, -- вся в мелко-нитевидных морщинах... А за окнами плыла лёгко-синяя весна, и зеленела свежими, блестящими куполами церквушка...
* "Прощайте, милые друзья моей жизни!" (исп.).
Гармонию эту вдруг разрушила противная собака, -- дог, -- разлаявшаяся под балконом... И тогда бабушка принесла с кухни чайник с кипятком и вылила его содержимое, тонкой струйкой, совсем рядом с догом... Тот взвизгнул в совсем не подобающей ему, несолидной манере, -- как маленькая болонка, -- и ретировался к своей хозяйке, -- жирной армянке, -- которая тут же подняла неприличный визг...
А затем он видел, как ребята закопали на школьном дворе, под деревом, дохлого кролика. И где они только нашли этого кролика... А потом, проходя каждый раз мимо незаметной могилы животного, о существовании которой никто из прохожих не догадывался, а знал только он, Свин всегда представлял себе, как кролик гниёт там, -- под землёй, и полчища противных, белых червей пожирают его...
А дальше появился хулиган... Какой мерзкий был этот длинный хулиган. Он был на два года старше Свина и вымогал у него деньги. Свин боялся хулигана. Каждый раз, выходя из школы, наш герой чувствовал своей хлюпкой спиной его тяжёлый взгляд. Он озирался с опаской и, действительно, видел злорадно ухмыляющегося хулигана. Свин ускорял шаг, а потом пускался бежать... Но хулиган всегда без труда настигал его...
А затем, молоденьким лейтенантом, только что вышедшим из училища, он ехал в вагоне поезда в первый раз заграницу, -- служить... В купе собралась весёленькая компания его сотоварищей по курсу... Все они курили и пили водку. Свину тоже налили пол гранёного стакана. Он не любил водку, но надо было пить за компанию... Свин осушил одним махом, почти до дна, свой стакан, так, что горьковатая жидкость ожгла ему горло... А потом он поставил стакан на столик у окна купе, и тот стал мелодично позванивать в такт движению вагона...
Мягкая, горячая истома постепенно обволакивала тело и голову нашего героя... Вскоре он заснул, свернувшись в неудобной позе на нижней полке купе. И спал он долго-долго и не видел снов... Но его, в конце-концов, стали будить. Кто-то тряс его за плечи... И от этой тряски и от неудобного положения, нестерпимо заболела шея...
о
Над ним склонились те же лица, -- мужчины и женщины, -- которые он видел при своём рождении... Значит, -- он родился заново... Но, нет, -- это другие люди, -- они совсем не похожи на тех -- из синей комнаты... Но это то же -- мужчина и женщина... И это они трясут его за плечи, -- он с одной стороны, а она -- с другой...
-- Свин, очнись, идиот! -- услышал он знакомый голос, как бы прорвавшийся к нему через ватную перегородку. Это кричал мужчина, -- громко и отчётливо, прямо ему в ухо... Но лица его, хотя оно и было совсем близко, наш герой никак не мог разглядеть, -- перед глазами всё кружилось и зрение расфокусировалось, а в ушах сильно шумело...
-- Сейчас сделаем вам укольчик, господин Свин, -- чтобы не было вам так больно, -- сладко прошептал ему в другое ухо женский голос. Голос этот также показался Свину чем-то знакомым...
В это же мгновение он почувствовал, как в его оголённую руку, бессильно лежавшую поверх одеяла, впилась игла.
Свин попытался, было, разнять ссохшиеся губы и спросить, где он и что с ним произошло, но губы не разнимались и были свинцово-тяжёлыми. Так что вместо членораздельного вопроса у него изо рта вырвался лишь хриплый свист.
-- Не беспокойся, не беспокойся, Свин! Это я -- твой старый приятель, врач Пустырник, -- донёсся до него из далека, как из шахты мужской голос... -- Ты у меня в больнице... Ты сделал глупость -- подстрелил Луну-Яичницу и себя... Но, ничего, слава Богу, всё обошлось... Она жива..., да и ты теперь выкарабкаешься...
Тут Свин вспомнил всё, -- с болевой отчётливостью... Но всё, что он вспомнил, казалось ему каким-то нереальным, произошедшим, будто, не с ним, а виденным когда-то давно в кино...
о
Прошло несколько дней, и Свин стал потихоньку отходить. Голова уже не так кружилась, как в начале, и звон в ушах постепенно ослабевал...
Он переживал за Луну-Яичницу и каждый день спрашивал Пустырника об её здоровье и умолял разрешить ему с ней повидаться...
-- Увидишь, увидишь ещё свою Луну-Яичницу! Она и сама хочет тебя видеть... Полежи ещё немного, оклимайся, отдохни... И она тем временем оклимается... -- отвечал ему всегда доктор.
......................................................................................................................
Однажды в палату к нашему герою пришёл полицмейстер Пень.
-- Ну, ты Свин, -- козёл! -- прогремел он могучим басом прямо с порога. -- Твоё счастье, что Луна-Яичница осталась жива. И твоё же счастье, что она упросила меня не возбуждать против тебя уголовного дела... Иначе, не миновать бы тебе зоны... и надолго...
о
Тем временем, Луна-Яичница лежала в той же больнице, на том же этаже, в соседней палате. Свин целился ей в сердце, но рука его дрогнула в последний момент, и пуля прошла ниже, прошив насквозь левое бедро. Рана оказалась глубокой, кровоточащей, очень болезненной, но не опасной... Вначале, от боли, Луна-Яичница даже на несколько минут потеряла сознание... И теперь эта тупая, тяжёлая боль, хотя и несколько успокоенная лекарствами, разрывала всё её тело.
В её голове неустанно крутились вопросы: "Почему Свин сделал это Ведь было всё уже решено. Они поженятся летом... Что, Свин совсем сошёл с ума Наверное, что-то подозревал об её изменах Да-да, он ведь спросил её перед тем как выстрелить -- кончит ли она гулять и будет ли принадлежать ему одному -- Или что-то в этом роде...".
Она не держала на Свина зла, но не могла, всё же, понять его безрассудного поступка... Ей нужно обязательно было увидеть его, и поговорить с ним обо всём этом. Но врачи не разрешали из-за её слабости... Они сказали, однако, поварихе, что её жених пытался покончить с собой и выстелил себе в голову, в правый висок. Пуля прошла по височной кости черепа и только слегка коснулась мозга и вышла наружу через лоб, не задев глаза... Однако, был повреждён нерв, и Свинового лицо сильно перекосило на правую сторону. Свин уже очнулся и теперь, по-видимому, -- вне опасности...
.......................................................................................................................
Раньше у Луны-Яичницы всегда был страх смерти, -- особенно в детстве. А в отроческом возрасте она прочла рассказ Эдгара По "Заживо погребённые" и после этого стала бояться ложиться спать, потому что представляла себе, что проснётся не в своей тёплой, уютной постели, а в холодной, тёмной могиле...
Но с возрастом она поверила в Бога, и страх умереть отошёл на второй план, -- она во всём теперь полагалась на Всевышнего и к своей возможной кончине относилась с некоторым равнодушием, как к чему-то неизбежному... Но, с вероятной смертью Свина, теперь Луна-Яичница не могла примириться и переживала за него ужасно... И, несмотря на успокаивающие и обнадёживающие слова врачей, она всегда представляла в своём взбудораженном воображении худший для Свина исход...
Как-то днём, углубившаяся в свои раздумья, повариха не заметила, как дверь её палаты тихонько отворилась, и в неё бодренько проскользнул доктор Пустырник.
-- Здравствуйте, моя дорогая Луна-Яичница! -- сказал этот динамичный старичок в очках, с клиновидной бородкой, похожий чем-то на доктора Айболита, своим обычно-весёлым голоском. -- Как у вас дела Я вижу, что вы чувствуете себя уже немного лучше... Не так ли
-- Да, спасибо, -- отвечала Луна-Яичница слабым голосом, -- только болит всё...
-- Ну, ничего-ничего, -- обнадёжил Пустырник, -- боль постепенно успокоится. Надо только немного потерпеть... Однако, вы знаете, что вам придётся сделать небольшую операцию, чтобы поставить на место раздроблённые косточки бедра
-- Знаю, знаю. Вы уже говорили мне об этом...-- вяло отвечала Луна-Яичница.
-- Так вот операция будет завтра утром. После чего, через пару дней, если всё пройдёт без осложнений, мы сможем выписать вас домой. Однако придётся ещё некоторое время походить в гипсовой повязке, которую мы вам поставим...
А, потом, выдержав небольшую паузу, он продолжил: "А вы знаете, Луна-Яичница, я разрешу вам сегодня увидаться со Свином. Он чувствует себя существенно лучше и может уже передвигаться на кресле-каталке. Так что мы его к вам сейчас привезём. Вот вы и поговорите обо всём...".
о
Через несколько минут две солидной комплекции нянечки с трудом втолкали в палату Луны-Яичницы кресло с тучным телом Свина. Наш герой представлял собой жалкое зрелище, так как был облачён в грязновато-потёртый, неопределённого цвета, больничный халат, и голова его была плотно обмотана бинтами. Оставались только небольшие прорези для глаз и рта.
Повариха, полусидящая в кровати, увидев своего жениха в таком плачевном виде, не удержалась и вскрикнула: "Ах, бедный Свин!".
-- Луна-Яичница, я не хотел... Я не знаю, что на меня нашло... -- процедил в ответ через щель в бинтах наш герой. -- Если можешь, -- прости меня!
-- Я давно уже тебя простила, Свин, -- отвечала Луна-Яичница. -- Но объясни, пожалуйста, почему ты это сделал Почему ты хотел убить меня и себя
-- Это всё от ревности... От ревности и от любви... -- выдохнул через свою щель наш герой. -- Я знал, что ты мне изменяешь... И страшно страдал...
-- Ах, бедный Свинчик, теперь я вижу, что ты действительно меня любишь. И я тебя люблю. Иначе, зачем же я согласилась идти за тебя замуж... А мои измены, -- ведь это же всё баловство, чепуха... Можно подумать, -- что ты сам такой верный...
-- Но я же -- мужчина... -- пробубнил Свин.
-- Ну, вот видишь, Свинчик, какой ты "матчо". Значит тебе -- можно, а мне -- нельзя...
-- Скажи мне лучше, Свин, как твоя голова Ведь ты же выстрелил себе в голову... -- продолжала, обеспокоено, Луна-Яичница.
-- Голова, ну что голова... Так, -- кружится немножко. Ты мне-то скажи, -- как ты-то себя чувствуешь Ведь я же целился тебе в самое сердце, -- идиот...
-- Целился ты-то в сердце, а попал в бедро... Действительно, -- идиот, -- отвечала слабым голосом Луна-Яичница. -- Ну, что, -- всё нормально. Врач Подорожник говорит, что выкарабкаюсь... Завтра меня будут оперировать, -- косточки вправлять... А не то, если неправильно срастутся, -- без костылей ходить не смогу.
-- Ах, моя сладкая Луна-Яичница, сколько же я, старый дурень, проблем наделал. Вот тебя теперь резать будут и, небось, под общим наркозом...
-- Да, под общим...
-- И ты не боишься... Скажем, -- заснёшь и не проснёшься... -- с опаской спросил наш герой. -- Вот я, например, больше всего на свете боюсь двух вещей: общего наркоза и полётов в самолёте. Ни разу не оперировался под общим наркозом, -- только под местным, -- и на самолётах летал только при самой крайней необходимости...
-- Знаешь -- я верю в Бога, Свин, -- отвечала Луна-Яичница с умиротворённым спокойствием, -- и это помогает не испытывать страха в жизни. Я даже не думаю о предстоящей завтра операции... На всё воля Божья. Если Господь не хочет, чтобы я завтра умерла, -- так и ничего со мной и не случится...
XI
Когда, на следующее утро юную повариху увезли в операционную, Свин просто места себе не находил. Он дал одной из больничных нянечек денег, чтобы та пошла и купила для Луны-Яичницы огромный букет алых роз -- таких же, как и в день их первого свидания. И теперь этот букет, с трудом воткнутый в пластиковую бутылку из-под минеральной воды с отрезанным горлышком, ожидал повариху на тумбочке возле кровати. А наш герой в великой нервности разъезжал из угла в угол на своём инвалидном кресле по длинному больничному коридору...
Многоопытный доктор Подорожник оказался как всегда на высоте. Он виртуозно прооперировал Луну-Яичницу, -- так, что через два часа её уже снова привезли в палату, -- к ждавшим её розам и жениху, -- в полном сознании и в неплохом самочувствии...
А на следующий день повариха уже начала потихоньку ходить, придерживаемая с одной стороны катившим на коляске Свином, а с другой -- опираясь на палочку.
о
Мир и идиллия воцарили отныне в отношениях наших героев. Поправлялись они теперь быстро, действуя, по-видимому, благотворно друг на друга своей любовью...
Через неделю после операции Луна-Яичница уже бодро передвигалась по больничным коридорам и даже выходила прогуляться в парк без посторонней помощи, -- немного прихрамывая, однако. А Свин встал со своего кресла-каталки и начал также передвигаться самостоятельно, хотя и не так бойко, как его подруга, так как голова у него всё ещё кружилась, и в ушах позванивало...
.......................................................................................................................
А на дворе уже властно вступала в свои права весна. Апрельское солнышко пригревало с каждым днём всё ярче и ярче, и жухло-чёрный снег уже почти совсем растаял. Воздух был полон какой-то невнятно-ароматной свежести, и в головах у наших героев роились и отплясывали радость новой жизни и сонмы невнятных, но счастливых предчувствий.
Гуляя, взявшись за руки, по больничному парку, они говорили много и радостно, строя сумбурные планы на свою грядущую семейную жизнь, и были теперь хоть и не совсем здоровы, -- она прихрамывала, а он косил физиономией, -- но абсолютно счастливы и в гармонии с самими собой и друг с другом.
А старый, добрый врач Подорожник частенько заглядывался на наших прогуливающихся влюблённых и радовался за них, вспоминая нередко древнюю пословицу: "Не было счастья -- так несчастье помогло"...
о
Вскоре, по выходе Свина и Луны-Яичницы из больницы, в ресторане "Поджаристый пескарь", куда наши влюблённые когда-то пришли в самом начале своего романа, они сыграли весёлую и изобильную свадьбу, на которую пригласили почти всё население военного городка, -- даже пресловутых лейтенантиков Бабилу и Хвостенко, -- ну и, конечно же, своих друзей, -- пожарника Рыбу, полицмейстера Пня, владельца гаража Зайца и врача Подорожника.
Возможно, на свадьбе был и "доброжелатель"..., -- по крайней мере, Свину так казалось... Но он ничем не выявил своего подлого присутствия...
.......................................................................................................................
После свадьбы наши герои уже больше не разлучались, и зажили в Свиновом доме. Лёгкая хромота на левую ногу у Луны-Яичницы так и осталась, да и Свинова физиономия теперь была малость кривовата на правую сторону, -- но это не мешало их любви.
Жили новобрачные счастливо. Повариха и не помышляла более о своих ебливых любовниках. Так только иногда, прогуливаясь под руку со своим мужем, поворачивала украдкой свою прелестную головку в сторону проходящих мимо бравых молодых офицеров. Но дальше этого дело теперь не шло, несмотря на то, что к офицерам Луна-Яичница, по-видимому, питала врождённую слабость...
И Свин тоже был верен своей супруге, и даже думать забыл о сладкой негрессе Фелисите... Иногда только, в тёплое время года, совершая променад по парку вместе со своей второй половиной, он исподтишка поглядывал на проезжающих мимо круглопопых велосипедисток в коротких, приподнимаемых ветерком, юбочках, с усердием вращающих педали пухлыми ножками. А зимой внимание его иногда привлекали фигуристки -- тоже в коротких юбчонках. Ну, что поделать, -- стала проявляться, по-видимому, у нашего героя врождённая слабость к велосипедисткам и фигуристкам...
Париж-Москва, 2001 г. | proza_ru |
Испытание природой:
Жжет морозец в полшкалы.
Солнца диск от горизонта
Плавит крыш соседних льды.
Белый лес -- ольха, береза --
Стал опушкой у воды.
Серьги падают девчонок
В обнаженные пруды.
Календарь в руке, листаю...
Сколько ж маяться в зиме..
Две недели, полагаю.
Шапка, валенки на мне.
Тулуп, ушанка...
Всё! приличненько на мне.
На ноге, легко крутнувшись,
Оказался я в зиме.
На участке в 10 соток,
По поверхности ковра,
Следопыт прочтет, играя,
Всю ночную жизнь села. | stihi_ru |
Я прыгал в тернии, люблю эти красные капли.
На вкус как метал и чисты как слеза.
Мы вода на все семьдесят, я как дождь терн поливал.
Ну а дамы хотели напиться похожи на наркоманов под косяком.
И мне пора уж с этим смириться, как колодцу в пустыне сухой.
Но сниться по прежнему сниться, тот лик наполняющий вены водой. | stihi_ru |
Мне нравится твоих бездонных глаз
Блеск непоколебимый света.
Он небесных жарче страз,
В сравненьи звёзды блекнут.
В них отражается сполна
Суть вещей и истины природа.
В глазах сокрыта красота
Души -- бестелесного истока.
Смотреть, сходить с ума,
Стоит распахнуть ресницы.
Там пропасть -- не достать до дна,
Но паришь над ней, как птица.
Мне нравится твоих бездонных глаз
Чувство свободного падения.
Но птичьих крыльев нет у нас,
И мимолетно ощущение...
И покуда падать вниз,
Наслаждайся счастья мигом.
Высоту держать стремись,
Станешь наконец-то сильным.
Глядя прямо ей в глаза,
Не успеешь опуститься.
И расправишь два крыла --
Тебе есть к чему стремиться.
Не Ангел будешь, но хранитель,
Прикован сердцем на века.
Всегда готовый защитить их,
Твои бездонные глаза... | stihi_ru |
Иоанэ Зосимэ.*
ПЕРЕВОД С ДРЕВНЕГРУЗИНСКОГО
Погребен язык грузинский до дня второго
пришествия мессии, как свидетельство того,
что всякий язык (народ) Бог обличит этим языком.
И язык этот спящий до дня сего в Евангелие
именуется Лазарем*.
И первой Нино обратила его и Елена* царица,
как две сестры Мария и Марфа.
И о дружбе (с Лазарем) сказал (Господь) потому,
что всякая тайна сохранена(погребена) в этом языке.
И о четырехдневнем мертвеце пророчествовал Давид,
яко тысяча лет-как день один.
И в грузинском Евангелие в каждой главе() содержится четыре
тысяча знаков(букв), и это есть четыре дня
воскрешения из мертвых, потому же с ним погре-
бенный до крещения отцом его.
И язык этот, украшенный и благословленный именем
Господним, униженный и затоптанный - ждет дня
второго пришествия и знамением имеет девяносто четыре
года более других языков от пришествия
Христа до дня сего.
И всему тому, что в священном писании, свидетелем
изрек тебе я азбучную(алфавитную) долю.*
* Иоанэ Зосимэ- монах монастыря Святого Саввы
в Палестине, затем Синайского монастыря (середина
10-го века по Христу.Скончался в 987 году)
* Лазаре-по грузински (ОН) ЕСТЬ ЛАЗ, по менгрелски Я ЛАЗ(Я есть Лаз).
Лазы-иберийско-колхидское (древнегрузинское) племя.
* Елена(Элэнэ)-Византийская принцеса, жена царя Иберии Мириана в 327 году,когда
Христианству был присвоен государственный статус.
*-Видимо, этой фразой дается намек на шифр.
* некоторые слова в грузинском тексте умышленно написаны ошибочно, что не характерно для автора. Видимо это имеет отношение к шифру.
*грузинский единственный язык в мире, где слово ГОД в численном значении соответствует 365,25 | stihi_ru |
Я видел вчера снегопад.
Я думал встречу тебя.
Я думал пройдем мы с тобой
Под снежную бурю вдвоем.
Я думал половим снежинки,
Крутясь и вертясь на снегу.
Я думал, увижу я Ети,
Что бродит по лесу тайком.
Но ты так и исчезла,
Как снег исчезает потом.
Я думал, когда он начнется,
Вернешься ко мне ты опять.
И вместе с тобой поиграем
Под песни Сибирской тайги.
О чем эти песни не знаю,
Но знаю услышишь их ты. | stihi_ru |
Два билета до Калининграда,
В глубине души играет флейта.
За терпение наша награда,
А Сибирь опять заплачет где-то.
Два билета до Калининграда!
А обратно -- нет, прошу не надо.
Моё сердце, замирая рада,
Моё счастье, на губах услада.
(2015 г.) | stihi_ru |