text
stringlengths 0
2.68k
|
|---|
Молодая богатая вдовушка послѣ нѣсколькихъ лѣтъ мучительной жизни съ брюзгливымъ старикомъ-мужемъ, вдругъ очутилась на свободѣ, мало того — съ милліоннымъ состояніемъ и съ страшною жаждою наслаждаться жизнью въ полномъ смыслѣ слова, ибо до тѣхъ поръ она только прозябала, видя съ отвращеніемъ — какъ блестящую цвѣтущую молодость ея заглушали холодныя, мертвенныя ласки князя. Не дождавшись окончанія траура, Катерина Сергѣевна, подъ предлогомъ болѣзни, отправилась куда-то на заграничныя воды, но не кончила курса лѣченія, а поспѣшила въ Парижъ, гдѣ и прожила около года. Тамъ она коротко сошлась съ однимъ прощалыгой изъ промотавшихся аристократовъ, который, во что бы то ни стало, рѣшился добраться до ея милліончиковъ, какъ онъ выражался въ кругу своихъ пріятелей. Онъ, можетъ быть, и успѣлъ бы въ этомъ, потому что ужъ крѣпко влюблена была въ него |
====page 15==== |
княгиня; но одинъ случай испортилъ все дѣло. Княгиня была уже сговорена съ своимъ фаворитомъ и вернулась въ Петербургъ, чтобъ сыграть свадьбу и побѣсить многихъ барынь, которыя оспаривали у нея сердце промотавшагося красавца. Послѣдній, будучи женихомъ, велъ себя безукоризненно, по крайней мѣрѣ по наружности, и за недѣлю до свадьбы такъ разнѣжилъ свою невѣсту, что она подарила ему пятьдесятъ тысячъ на уплату долговъ и чтобъ онъ покончилъ всѣ грѣхи молодости. Женихъ долговъ не уплатилъ въ надеждѣ будущихъ благъ, да и сумма была неподходящая, а половину спустилъ въ карты, другую же благополучно докучивалъ съ модными камеліями и пропивалъ въ компаніи себѣ подобныхъ. Это бы еще не могло разстроить женитьбы, ибо Катеринѣ Сергѣевнѣ трудно было такъ скоро узнать объ обманѣ; но въ одно прекрасное утро на голову обрушился ей сюрпризъ, котораго она не предвидѣла. Едва она встала съ постели, какъ ей доложили о пріѣздѣ дамы, носившей одну фамилію съ ея нареченнымъ. Послѣдній неохотно говорилъ ей о своихъ родныхъ, но княгиня, не зная въ чемъ дѣло, не захотѣла отказать пріѣзжей и рѣшилась принять ее по какому-то невольному побужденію. Визитъ незнакомки продолжался не болѣе четверти часа, но послѣ ея отъѣзда Катерина Сергѣевна долго пролежала въ обморокѣ, и когда потомъ явился, по обычаю, женихъ, ему швейцаръ подалъ письмо отъ княгини и объявилъ, что ея сіятельство больны и никого не принимаютъ. Оказалось, что пріѣзжая дама была законная супруга ея жениха, который ее бросилъ, обобравъ ее и промотавъ ея состояніе, и которая пріѣхала въ Петербургъ не для примиренія съ мужемъ, но съ цѣлью вытребовать у него хоть часть своего состоянія, чтобъ не умереть съ голоду. Узнавъ, что онъ помолвленъ и могъ сдѣлать несчастною новую жертву, она рѣшилась предупредить княгиню и представила неопровержимыя доказательства своихъ словъ, показавъ какъ свидѣтельство о бракѣ, такъ и вексель мужа, выданный на нѣсколько десятковъ тысячъ. Документы эти взялъ ея отецъ, отдавая остатки ея приданаго, а что было промотано прежде, то погибло безвозвратно. |
Разжалованный женихъ являлся нѣсколько разъ, но его не принимали. Онъ рѣшился написать бывшей невѣстѣ, что женщина, встревожившая ее, была обманщица, съ поддѣльными документами; просилъ свиданія и обѣщалъ оправдаться блистательно. Письмо было написано чистымъ французскимъ языкомъ въ самыхъ раздирательныхъ выраженіяхъ, но не произвело эффекта по весьма уважительнымъ причинамъ. Послѣ |
====page 16==== |
визита покинутой жены своего жениха, княгиня полупила еще письмо отъ послѣдней, въ которомъ пояснялось, что еслибъ Катерина Сергѣевна усомнилась въ справедливости ея заявленія и больше вѣрила негодяю, успѣвшему очаровать ее, то въ Москвѣ живъ почтенный человѣкъ, бывшій посаженнымъ отцомъ у нея на свадьбѣ. Адресъ этого лица былъ приложенъ. Въ Петербургѣ обманщикъ слылъ холостымъ, потому что онъ женился гдѣ-то въ глуши провинціи, въ копіи съ его указа объ отставкѣ женитьба не была записана (подлинный указъ считался потеряннымъ), такъ что онъ могъ безнаказанно дѣлать выгодныя спекуляціи посредствомъ женитьбы. Но улики были слишкомъ явны. Адвокатъ Катерины Семеновны ѣздилъ къ женѣ бывшаго ея фаворита, смотрѣлъ бумаги и призналъ всю ихъ законность и подлинность и немедленно навелъ справки въ уѣздѣ той губерніи, откуда послѣдняя была родомъ. Однимъ словомъ, княгиня убѣдилась, что ее хотѣли обмануть самымъ безстыднымъ образомъ, и любовь ея, перешедшая было въ ненависть, перешла въ презрѣніе, которое въ подобныхъ случаяхъ не допускаетъ уже надежды на возвратъ прежняго чувства. Съ тѣхъ поръ княгиня Тулумбасова дала себѣ клятву не выходить замужъ, а просто жить въ свое удовольствіе, пользуясь огромнымъ состояніемъ и полнѣйшею свободою. И она, дѣйствительно, зажила въ свое удовольствіе такъ, что одно время была предметомъ разговоровъ не въ одйомъ своемъ кругу. Но этотъ періодъ недолго продолжался. Катерина Сергѣевна стала скромнѣе, прожила годикъ, другой за границею и возвратилась въ Петербургъ тише воды, ниже травы, т. е. для другихъ, но въ сущности оставалась тою же поклонницею эпикуреизма, лишь маскируя свои дѣйствія на столько, на сколько это было принято. Съ барынями она не водила особенной дружбы, хотя принимала обширный кругъ знакомыхъ покойнаго мужа и сама бывала по временамъ даже на большихъ собраніяхъ, поддерживая старинныя связи. Мало по малу, съ исчезновеніемъ красоты, съ отлетомъ молодости, Катерина Сергѣевна теряла живость характера, съ каждымъ годомъ тучнѣла и, наконецъ, къ своему крайнему огорченію, замѣтила, что предательская сѣдина засеребрилась въ черныхъ волосахъ ея, которыми она такъ гордилась. |
Въ началѣ нашего романа Катеринѣ Сергѣевнѣ было подъ пятьдесятъ, и хотя она прибѣгала къ косметическимъ средствамъ, однако не могла спорить съ временемъ, которое какъто деспотически тиранило ее своими послѣдовательными грабежами. Княгиня продолжала поддерживать связи, но уже не |
====page 17==== |
находила въ свѣтѣ удовольствій, которыя наполняли бы ея жизнь, нѣкогда кипѣвшую наслажденіями. |
Когда вѣсть о смерти старика Мироволина достигла до Петербурга, Катерина Сергѣевна уже чувствовала большую наклонность къ ханжеству и навязывала ходячую мораль всѣмъ и каждому, что замѣчено было ея кругомъ, и у старухъ одинаковаго съ нею направленія вызывала сочувствіе, а на большинство дѣйствовала въ весьма неблагопріятномъ смыслѣ. Она нечувствительно начала вмѣшиваться въ семейную жизнь знакомыхъ, суясь съ своими наставленіями туда, гдѣ ее объ этомъ не спрашивали, и, разумѣется, всюду встрѣчала ту вѣжливую холодность, которая въ извѣстномъ кругу равносильна самому горячему протесту въ менѣе утонченныхъ сферахъ. |
Съ ханжествомъ развились въ ней и страсть къ сплетнямъ, такъ что въ теченіе какого нибудь года, изъ веселой, любившей пожить, снисходительной къ слабостямъ другихъ старухи, Катерина Сергѣевна сдѣлалась непріятною во всѣхъ отношеніяхъ брюзгою. Конечно, суровость ея нравовъ была напускная, и Тулумбасова слишкомъ любила предаваться житейскимъ наслажденіямъ, чтобъ отстраниться отъ нихъ сразу, но тутъ явилось лицемѣріе, и — неумолимый Ювеналъ въ юбкѣ, она продолжала себѣ эпикурействовать, сохраняя въ глубочайшей тайнѣ свои похожденія. Княгиня распустила даже весь свой штатъ, за исключеніемъ двухъ, трехъ персонажей, въ числѣ которыхъ нельзя не упомянуть о первой ея горничной Парашѣ, которую Катерина Сергѣевна любила съ дѣтства за умѣнье не только молчать о тайнахъ барыни, но еще дѣйствовать такъ, чтобъ никому и въ голову не приходило догадываться объ этихъ тайнахъ. |
Параша была дѣвушка лѣтъ двадцати двухъ, трехъ, не совсѣмъ красивая, но довольно стройная и очень не глупая. Она была дочь прежней княгининой горничной, отпущенной на волю, училась грамотѣ и еще кое чему въ какой-то школѣ и по смерти матери пришла къ Катеринѣ Сергѣевнѣ просить мѣста. Года два она жила, какъ говорится, въ чернемъ тѣлѣ, помощницею главной горничной, но потомъ, когда послѣднюю изгнали за какую-то болтовню, повредившую репутаціи княгини, Параша временно вступила въ исправленіе должности главной камеристки и вскорѣ успѣла войдти въ милость къ барынѣ. Параша была ловка и услужлива, а главное — до такой степени не любила говорить о дѣлахъ своей госпожи, что прочая прислуга постоянно дулась на нее, хотя и не имѣла |
====page 18==== |
повода сердиться, ибо Параша, не смотря на свою близость къ княгинѣ, никого никогда не подводила подъ непріятность, не зазнавалась, не доносила ни о какихъ безпорядкахъ, а подъ часъ и заступалась за провинившихся. |
Былъ еще одинъ поводъ, по которому дорожила ею Катерина Сергѣевна, но этотъ поводъ оставался извѣстенъ только барынѣ и камеристкѣ. Прислуга замѣчала, что у Параши было довольно молодыхъ и красивыхъ родственниковъ, которые частенько ее посѣщали, и на основаніи этого выводила разныя заключенія; но Параша не скрывалась съ родными; и на легкія шутки лакейства обыкновенно отвѣчала, что она совершеннолѣтняя, что никому нѣтъ дѣла вмѣшиваться въ ея поведеніе, и предлагала всѣмъ идти и доложить княгинѣ. Разумѣется, никто не доносилъ, а Параша продолжала принимать родственниковъ въ просторной своей комнатѣ, примыкавшей къ аппартаментамъ княгини и имѣвшей свой выходъ на черную лѣстницу. Родственники эти по большей части являлись днемъ на полчаса, на часъ, были вѣжливы съ дворниками, которымъ Параша давала отъ себя и отъ княгини на чай, и хотя по дому ходили кое какія сплетни, но не производили эффекта. Между тѣмъ молодые парни, собственно говоря, не состояли ни въ какомъ родствѣ съ Парашей, а мнимыми узами крови этой молодежи прикрывался только тайный развратъ старухи, которая, проповѣдуя строгость нравовъ и казня слабости въ другихъ, любила въ тихомолку покупать себѣ tête à tête, какихъ нѣкогда вымаливали у нея на колѣняхъ многіе великосвѣтскіе красавцы. |
Въ ожиданіи племянника, который, по мнѣнію княгини, не смѣлъ ее ослушаться, она приказала приготовить для него три комнаты въ большой своей квартирѣ. За мысль поселить у себя сына сестры, она схватилась какъ за нѣчто отрадное, долженствовавшее наполнить ей жизнь, такъ какъ у нея своихъ дѣтей не было, а воспитанниковъ она не брала, имѣя на этотъ счетъ свои понятія. Покойную сестру она любила, да, кажется, это была единственная ея постоянная привязанность, ибо всѣ другія чувства, развивавшіяся въ послѣдствіи, такъ быстро мѣнялись въ вѣтренномъ сердцѣ, что врядъ ли которое нибудь изъ нихъ длилось больше полугода. Она чрезвычайно любила разнообразіе и pour varier les choses, какъ она выражалась, готова была на самыя неожиданныя крайности. Любовь къ сестрѣ, можетъ быть, поддерживалась еще и большимъ разстояніемъ, и кто знаетъ — живи онѣ вмѣстѣ, въ какомъ положеніи |
====page 19==== |
находилось бы это родственное чувство. Какъ бы то ни было, а княгиня съ нетерпѣніемъ ожидала племянника, и въ день его пріѣзда велѣла разбудить себя рано утромъ, что составляло для нея большую жертву, при ея обыкновеніи — не просыпаться раньше полудня. Встрѣтила она Павлушу съ распростертыми объятіями и со слезами какъ нѣжная мать, и такъ этимъ растрогала молодаго человѣка, давно позабывшаго материнскія ласки, что тотъ самъ прослезился, и у него мигомъ пропалъ образъ тетушки, который онъ, было, начерталъ заблаговременно, представивъ ее себѣ брюзгливою холодною старухою, которая готова хвалиться своимъ княжествомъ передъ отцомъ роднымъ. |
Весь домъ былъ на ногахъ. Не смотря на раннюю пору, въ столовой стоялъ роскошный завтракъ, и Катерина Сергѣевна, исполнивъ обязанность родственницы, перешла къ обязанностямъ хозяйки: черезъ четверть часа она предложила Павлушѣ позавтракать и потомъ уснуть послѣ дорожнаго утомленія. |
Мироволинъ хотя и спалъ ночью въ удобномъ креслѣ первокласснаго вагона, но онъ былъ такой сибаритъ, что считалъ и сонъ не въ сонъ, если вкушалъ его не на мягкой постели, окруженный всѣмъ комфортомъ, къ которому привыкъ съ дѣтства, потому что мать избаловала его въ этомъ отношеніи. Въ своихъ аппартаментахъ, приготовленныхъ для него тетушкою, онъ нашелъ необходимыя условія для самаго покойнаго отдыха и потому, когда, умывшись съ дороги и напившись кофе, онъ пришелъ въ свою квартиру, то рѣшился было лечь спать, не дожидаясь Савельича. Одно смущало его: можетъ быть, это покажется удивительнымъ, но Павелъ Андреичъ рѣшительно не умѣлъ одинъ ни раздѣться, ни отдѣться. Послѣднее еще скорѣе, но первую операцію безъ помощи слуги ему не приходилось исполнять ни разу въ жизни, и потому онъ, какъ ни слипались у него глаза, какъ ни хотѣлось ему протянуться на мягкой постели, застланной атласнымъ одѣяломъ, однако онъ разсудилъ отложить свое намѣреніе. Правда, у тетушки было много лакеевъ, но все это во франкахъ, въ бѣлыхъ галстухахъ, такъ что молодому провинціалу казалось совѣстно воспользоваться услугою подобныхъ франтовъ, тѣмъ болѣе, что онъ имѣлъ барскія замашки того времени и при неловкомъ стаскиваньи сапога, пожалуй, могъ дать затрещину. Онъ зто и дѣлалъ не только съ мальчикомъ, состоявшимъ въ его штатѣ спеціально для раздѣванья и одѣванья, но и съ самымъ Савельичемъ, не смотря, что этотъ былъ по крайней мѣрѣ |
====page 20==== |
вдвое старѣе его. Чтобъ сократить время, онъ закурилъ сигару и усѣлся у окна въ ожиданіи камердинера. Окна выходили на одну изъ большихъ улицъ, и Мироволинъ развлекался, смотря на движеніе, съ которымъ ознакомился немного въ Москвѣ, но которое носило на себѣ совершенно другой характеръ. Ширина улицъ, сравнительная съ московскою чистота, безпрерывная ѣзда, отъ которой, не взирая на ранній часъ, стоялъ какой-то гулъ, все это невольно поражало молодаго человѣка, который привыкъ къ скромнымъ обычаямъ своего губернскаго города. |
Наконецъ, настала вожделѣнная минута, и Савельичъ вошелъ, предшествуемый выѣзднымъ лакеемъ, котораго мы уже видѣли на станціи. |
— Куда прикажете сносить вещи, Павелъ Андреичъ? спросилъ камердинеръ, озираясь во всѣ стороны. |
— А я, право, не знаю, отвѣчалъ Мироволинъ. |
— Позвольте, я сбѣгаю за дворецкимъ, вмѣшался княгининъ лакей, — онъ мигомъ распорядится, потому что у васъ очень много вещей, а квартира маленькая. |
— Сходи, любезный, только поскорѣе. |
— Павелъ Андреичъ, сказалъ Савельичъ по уходѣ лакея, — не ужъ-то мы здѣсь останемся? |
— А что? |
— Да у насъ больше была квартира въ нашемъ городѣ. |
— Посмотримъ. |
— И смотрѣть нечего. Если хотите обходиться безъ своихъ вещей, какъ угодно, а если я разложу одинъ или два сундука, то и поворотиться будетъ негдѣ. |
— Пока поставишь здѣсь. |
Савельичъ пожалъ плечами, а въ это время явился дворецкій, который, какъ подобаетъ человѣку его профессіи въ богатомъ домѣ, отростилъ порядочное брюхо и былъ въ парадномъ костюмѣ съ позаранку, потому что въ необычный часъ изволила проснуться ея сіятельство, княгиня, которую онъ обиралъ, что называется, на обѣ руки. |
Идя къ Мироволину, онъ видѣлъ нагруженныя ломовыя телѣги и сообразилъ, что аппартаменты, приготовленные княгинею для племянника, были крайне непомѣстительны, вслѣдствіе чего немедленно придумалъ способъ уладить дѣло такъ, чтобы удовлетворить и племянника, и тетушку до дальнѣйшихъ приказаній. Дворецкій этотъ, съ которымъ немного позже познакомимъ читателя, служившій у Катерины Сергѣевны лѣтъ двадцать, имѣлъ ту необыкновенную способность, что не |
====page 21==== |
21 |
терялся ни въ какихъ критическихъ обстоятельствахъ и выходилъ сухъ изъ воды. Господа звали его фамильярно Харлампіемъ, а у прислуги и своихъ знакомыхъ онъ назывался Харлампіемъ Спиридоновичемъ. |
Войдя къ Мироволину и отвѣсивъ хотя довольно низкій поклонъ, но не до такой степени, какимъ онъ привѣтствовалъ князей и графовъ, Харлампій спросилъ, что ему угодно. |
— А вотъ на счетъ вещей, любезный, отвѣтилъ Мироволинъ, — я не знаю куда ихъ дѣвать. |
— Да, Павелъ Андреичъ, я какъ вижу, вы пріѣхали со всѣмъ хозяйствомъ. |
— Я вѣдь привыкъ жить не какъ нибудь. |
— Это точно. А вы извольте приказать внести въ квартиру что понужнѣе, а остальное пока помѣстить въ библіотекѣ. |
— Какъ въ библіотекѣ? |
— У насъ подъ библіотекою большая комната, у стѣнъ узенькіе шкапы, мѣста много, и ея сіятельство, почитай, никогда туда не заходитъ. Эй, Мартынъ, прибавилъ дворецкій начальственнымъ тономъ, обращаясь къ выѣздному лакею, сбѣгай къ Прасковьѣ Ивановнѣ и попроси ключъ отъ библіотеки. |
Мартынъ побѣжалъ исполнить приказаніе. |
— А вы, Павелъ Андреичъ, извольте приказать своему камердинеру сносить чемоданы прямо въ библіотеку, откуда, разобравшись, можно будетъ принести, что вамъ угодно. |
— У меня, любезнѣйшій, очень много вещей: я привезъ съ собою даже дорожный столикъ — нарочно заказывалъ. |
— Напрасно изволили безпокоиться, замѣтилъ Харлампій съ снисходительною улыбкою. |
— Нельзя, любезнѣйшій, я ни въ чемъ себѣ не отказывалъ еще и при жизни папеньки, а теперь тѣмъ болѣе. Вотъ, напримѣръ, у меня здѣсь постлана отличная постель, а я велю приготовить сѣно. У меня съ собою въ сундукѣ есть и дорожная складная кровать. Потомъ гардеробъ у меня большой. |
— Это, сударь, напрасно, придется шить новое платье. |
— Да У меня все изъ Москвы отъ лучшихъ портныхъ. |
— Здѣсь московскія моды не въ модѣ-съ. |
— Ну, нѣтъ. Мнѣ нужно бы нѣсколько столовъ для платья. |
— Въ спальнѣ у васъ поставленъ большой гардеробный шкапъ и комодъ для бѣлья. |
— Я люблю, чтобъ платье лежало просторно, прикрытое сверху простынями. |
Харлампій ничего не отвѣчалъ на это. |
====page 22==== |
— Вотъ ключъ, Харлампій Спиридоновичъ, сказалъ Мартынъ. |
— Какъ прикажете, Павелъ Андреичъ? |
— Сложите вещи хоть въ библіотекѣ. Савельичъ, ты снеси пока чемоданы и сундуки, а я лягу спать хоть и на чужой постели. Потомъ мы разберемся. |
— Слушаю. А мнѣ гдѣ же находиться? |
— Для васъ тутъ есть комната, сказалъ столичный дворецкій, оглядывая съ снисходительнымъ презрѣніемъ неуклюжаго провинціальнаго камердинера, — за перегородкою въ передней. |
— А вещи жъ наши какъ будутъ безъ присмотра? спросилъ Савельичъ. |
— Какой же намъ нужно присмотръ? Онѣ будутъ заперты. |
— Значитъ, мнѣ каждый разъ надобно ходить за ключемъ? |
— А вы отберите, что нужнѣе. |
— У насъ все понужнѣе: мой баринъ, слава Богу, привыкъ жить, какъ слѣдуетъ. |
— Перестань, Савельичъ, замѣтилъ Мороволинъ. — Снеси прежде всѣ вещи въ библіотеку, а потомъ раздѣнь меня. Я лягу спать, а тамъ уже подумаемъ. |
— Да вѣдь вы любите спать на своей постели и чтобъ передъ вами стояли и дорожные часы, и любимые подсвѣчники и все прочее. |
— Говорю тебѣ, ступай поскорѣе, сложи вещи и приходи дать мнѣ раздѣться. Выспавшись, я отдамъ нужныя приказанія. |