text
stringlengths
0
25.2k
-- Царе'вна дала' мне поруче'ние к его' вели'честву твоему' бра'ту. Когда' же я верну'лся в поко'и царе'вны, то князь Троеруко'в был уже' там и я не смел уйти'.
-- За что тебя' царе'вна и Щеглови'тый награди'ли повыше'нием в пятисо'тенные в ту са'мую ночь, когда' Щеглови'тый с твои'м дя'дей пое'хали в Преображе'нское?
-- За заслу'ги дя'ди.
-- Когда' ты узна'л об у'мысле Щеглови'того и твоего' дя'ди?
-- Я быва'л в собра'ниях у царе'вны.
-- И полага'л, что твои' сотова'рищи де'лают до'брое де'ло? -- гне'вно спроси'л Петр.
-- Кто взду'мал, тот за него' и отвеча'л, не моё де'ло бы'ло рассужда'ть, кто прав, кто винова'та ме'жду бра'том и сестро'ю. В душе' же свое'й я далеко' не сочу'вствовал злоде'йскому у'мыслу
-- Почему' же ты, как вернопо'дданный и христиани'н не откры'л э'того у'мысла?
С изумле'нием смотре'л Гри'ша на царя' и помолча'в немно'го сказа'л:
-- Госуда'рь! Пусть Лефо'рта ска'жет тебе', от кого' он узна'л...
Царь Петр приказа'л позва'ть Лефо'рта и сказа'л ему' улыба'ясь:
-- Вот э'тот ма'лый хо'чет тебе', Лефо'рта, сде'лать допро'с. Мы так заняли'сь здесь дела'ми, что я забы'л спроси'ть тебя', от кого' ты узна'л об у'мысле Щеглови'того?
-- От моего' слу'ги Са'ши, кото'рого ты, госуда'рь, ви'дел. Он, сло'мя го'лову прискака'л в Преображе'нское из Москвы', узна'в все де'ло от одного' стрельца', стари'нного своего' дру'га, -- отвеча'л Лефо'рта.
-- А как зову'т э'того стрельца', -- спроси'л госуда'рь.
-- Не по'мню, госуда'рь, да и не до того' мне бы'ло в те поры', что'бы расспра'шивать. А вот как пое'дем в Москву', так я хороше'нько расспрошу' своего' мальчу'гу, и тогда' доложу' тебе', госуда'рь, чтоб ты этого' ма'лого награди'л че'м-нибудь.
-- Привести' сюда' слугу' Лефо'рта! приказа'л госуда'рь.
-- Да что у вас тут случи'лось, госуда'рь. Что э'то за молоде'ц у вас под допро'сом? с любопы'тством спроси'л Лефо'рт.
-- Сейча'с узна'ешь; жаль то'лько, что ты ра'ньше не рассказа'л мне подро'бно о доно'се твоего' слу'ги, -- сказа'л госуда'рь.
В э'ту мину'ту вошёл Са'ша, ве'село поклони'лся всем о'бщим покло'ном и, взгляну'в на Гри'шу, не мог удержа'ться от ра'достного восклица'ния.
-- Ты его' зна'ешь? -- спроси'л госуда'рь у Са'ши.
-- Как же, госуда'рь, мы вме'сте вы'росли в до'ме кня'зя Хова'нского.
-- Не родня' ли вы?
-- Не зна'ем как по кро'ви, а по любви' так бра'тья, -- сме'ло отве'тил Са'ша.
-- Ра'зве вы не зна'ете свои'х отцо'в и родны'х?
-- Нет, госуда'рь! Мы бы'ли подки'дыши, -- отвеча'л Са'ша.
-- Так э'тот са'мый Гри'ша рассказа'л тебе' о за'мыслах Щеглови'того и стрельцо'в?
-- Так то'чно, госуда'рь.
-- С ве'дома ли Гри'ши, и'ли по со'бственному усе'рдию, рассказа'л ты своему' ба'рину?
-- Да, с ве'дома Гри'ши.
-- Хорошо', ступа'й тепе'рь на своё ме'сто. Са'ша вы'шел, не утерпе'в сказа'ть:
-- Проща'й, Гри'ша!
По вы'ходе Са'ши госуда'рь не'которое вре'мя заду'мчиво ходи'л по ко'мнате размышля'я, как ему' поступи'ть с Гри'шей. Двукра'тная услу'га после'днего и его' чистосерде'чный призна'нии обя'зывали оста'вить ю'ношу при себе' и ще'дро награди'ть его', но сове'т Троеку'рова и жела'ние име'ть в свои'х рука'х мона'ха побуди'ли Пё!тра сно'ва посла'ть Гри'шу в его' полк на Лито'вскую грани'цу.
-- Послу'шай, Григо'рий! -- сказа'л Петр, ла'сково потрепа'в Гри'шу по плечу'. -- Ты ма'лый до'брый и я тебе' благода'рен за твои' услу'ги. Не зна'ю пра'во чем награди'ть тебя'. В твои' ле'та ты сли'шком уже' получи'л большо'й чин, кото'рый я тебе' оставля'ю. Мог бы я оста'вить тебя' при себе' но... не хочу' ссо'рить тебя' с твои'м дя'дей. А потому' поезжа'й с Бо'гом к твоему' полку' и, е'сли тебе' встре'тится в че'м-нибудь на'добность пиши' пря'мо ко мне, па'мятуя, что я твой должни'к. Служи' мне ве'рно и усе'рдно и мы с тобо'ю когда'-нибудь сочтёмся. А как ты подки'дыш и не име'ешь и'мени, то я прикажу' записа'ть тебя' в боя'рские де'ти и отны'не ты бу'дешь называ'ться Григо'рием Усе'рдовым. Дово'лен ли ты?
Гри'ша уда'л в но'ги госуда'рю и, со слеза'ми на глаза'х, проговори'л, дрожа'щим от волне'ния го'лосом:
-- Буди' во всем твоя' ца'рская во'ля. Я рад служи'ть тебе' ве'рою и пра'вдою.
-- Ступа'й же и гото'вься к отъе'зду. Де'ньги на доро'гу я прикажу' вы'дать тебе' от казны'. Е'сли, па'че ча'янья, уви'дишься со свои'м дя'дей, то напо'мнишь ему', что'бы он не попада'лся мне. Как за добро', так и за зло я ве'рный плате'льщик, -- зако'нчил Петр.
Гри'ша вы'шел и встре'чен был Са'шей кото'рый заключи'л его' в свои' объя'тия. Са'ша был в восто'рге, услыха'л о ми'лостях царя' к его' неизме'нному дру'гу. Они' ходи'ли по монасты'рскому двору' разгова'ривая дру'жески, как к ним подошёл князь Трубецко'й, и дру'жески благодари'л Гри'шу за ока'занную его' семе'йству услу'гу и предложи'л ему' коше'ль с зо'лотом. Но Гри'ша, отказа'вшись от де'нег, проси'л у кня'зя ми'лости, что'бы ему' дозво'лено бы'ло пред отъе'здом зайти' в дом кня'зя и поклони'ться его' супру'ге княги'не и княжне' Марш. Трубецко'й обеща'л испроси'ть у госуда'ря дозволе'ния и расста'лся с ним, прошло' не бо'лее десяти' мину'ть, как Трубецко'й вы'шел сно'ва и объяви'л Гри'ше, что госуда'рь, соглаша'ясь на его' про'сьбу тем не ме'нее прика'зывает ему' сейча'с е'хать в Москву' и за'втра отпра'виться куда' сле'дует. При э'том он приба'вил:
-- Так как я не могу' оста'вить осо'бу госуда'ря, то поезжа'й в Москву' оди'н. А вот тебе' и запи'ска к мое'й жене', по кото'рой тебя' при'мут от чи'стого се'рдца. Ступа'й с Бо'гом и по'мни, что у тебя' есть тут и'скренний друг.
Тут Трубецко'й обня'л Гри'шу и поцелова'л. Несмотря' уже' на поздне'е вре'мя, Гри'ша с восто'ргом отпра'вился в Москву'. Уже' по'сле полу'ночи Гри'ша прие'хал и останови'лся на постоя'лом дворе', а ра'но у'тром, с замира'ющим дыха'нием, от восто'рга, что он уви'дит обожа'емую Мари'ю, пошёл в дом Трубецко'го. В э'тот день ожида'ли 4 торже'ственного въе'зда царя' Пё!тра в Москву' а потому' княги'ня вста'ла ра'нее обыкнове'нная, что'бы пригото'виться к прие'зду своего' супру'га. Раду'шно приняла' она' Гри'шу и тотча'с посла'ла за до'черью, что'бы проче'сть запи'ску кня'зя. Мари'я то'тчас вошла' и, увида'в Гри'шу, вспы'хнула и останови'лась у двере'й, нево'льно а'хнувши.
-- Не бо'йся! -- сказа'ла княги'ня. -- Э'то не чужо'й. Ты наве'рное узна'ла его'.
-- Как не узна'ть, ма'тушка! -- прошепта'ла Мари'я, грудь кото'рой высоко' вздыма'лась.
-- Ну, так поклони'сь ему' и поблагодари' за твоё спасе'ние от рук уби'йц и нечести'вцев, ми'лая Ма'ша.
-- Ах, княги'ня! Я до'лжен благодари'ть Бо'га, что Он дал мне возмо'жность помо'чь вам -- прерва'л её Гри'ша. -- Не погне'вайтесь на мою' простоту', но я жале'л, что не положи'л свою' го'лову за тако'го а'нгела, как ва'ша дочь.
-- Благода'рствуем, благода'рствуем до'брый челове'к! Ну'-ка, Ма'ша, прочита'й гра'мотку от отца' твоего', -- сказа'ла княги'ня.
Княжна' ста'ла чита'ть вслух письмо', а Гри'ша тем вре'менем с восто'ргом созерца'л красоту' Мари'и. Она' ко'нчила чита'ть и подала' письмо' ма'тери, а Гри'ша в како'м-то непоня'тном для него' оцепене'нии стоя'л, не спуска'я свои'х глаз с Мари'и, кото'рой ста'до нело'вко от э'того взгля'да и она' пу'ще прежнего' закрасне'лась.
-- Ну, сла'ва Бо'гу, что тебя', мой голу'бчик, сам царь взыска'л свое'ю ми'лостью. Куда' же ты тепе'рь е'дешь? -- спроси'-ка княги'ня
-- К своему' полку' на Лито'вскую грани'цу, -- со вздо'хом отвеча'л Гри'ша.
-- Далеко', ба'тюшка, далеко'! Ну, да слу'жба де'ло нево'льное, аво'сь сте'рпится и слю'бится. Не забыва'й и нас, мой родно'й, присыла'й о себе' ве'сточки. Мы твоего' добра' не забу'дем.
-- В э'том бу'дет все моё сча'стье и утеше'ние. Прости'те, ми'лостивая княги'ня... Благодарю' вас, что обласка'ли сироту'... Прости' и ты, княжна', -- проговори'л Гри'ша со слеза'ми на глаза'х и вы'шел.
В э'тот же день торже'ственно въе'хал царь Петр в Москву', при восто'рженных кри'ках наро'да. Царь Иоа'нн доброво'льно уступи'л ему' еди`нодержа'вную власть и с э'тих пор начало'сь возрожде'ние Росси'и в рука'х могу'чего ге'ния ю'ного царя' Пё!тра. Исто'рия его' сла'вного ца'рствования доста'точно уже' ска'зана и приба'вить к ней что ли'бо бы'ло бы с на'шей стороны' нели'шне.
Наконе'ц и са'мый разме'р настоя'щего повествова'ния не дозволя'ет э'того.
Что'бы положи'ть коне'ц во'льнице и постоя'нным возмуще'нием стрельцо'в, они' по повеле'нию царя' Пё!тра Алексе'евича бы'ли разбро'саны по далёким окра'инам Росси'и и ме'жду про'чим больша'я часть их со'слана на Лито'вскую грани'цу, где их с пре'жде ссы'льными набра'лось о'коло десяти' ты'сяч.
Мона'х Ио'на, дя'дя Гри'ши, бежа'вший на Лито'вскую грани'цу, ма`ло-пома'лу вкра'лся в дове'ренность стрельцо'в и не оставля'л свои'х подстрека'тельств, но все э'то де'лал он с необыча'йною осторо'жности.
Царе'вна Софи'я, хотя' и постри'жена была' в мона'хини, но все ещё не оставля'ла свои'х по'мыслов возврати'ть власть в свои' ру'ки, та'йно снося'сь при по'мощи немно'гих свои'х приве'рженцев с опа'льными стрельца'ми.
Глава' II
Прошло' це'лых де'вять лет, как Гри'ша вме'сте со свои'м ужа'сным дя'дей тоскли'во влачи'л свою' жизнь в слободе' близ го'рода Великолу'цка.
Тут он влюби'лся в одну' молоду'ю, краси'вую крестья'нку по и'мени Аграфе'ну. О'браз Мари'и ма`ло-пома'лу сгла'живался в его' па'мяти, так как ему' никогда' не приходи'ло на мысль, не то'лько соедини'ться с не'ю, но да'же и когда' ли'бо уви'деть её. Э'ту любо'вь свою' он скрыва'л от своего' дя'ди.
У мона'ха Ио'ны ме'жду про'чим созре'л в голове' план идти' в Москву' на вы'ручку царе'вны Софи'и, томи'вшейся в стена'х монастыря'. В ма'е ме'сяце 1689 го'да он распространи'сь ме'жду стрельца'ми слух о сме'рти за грани'цею царя' Пё!тра Алексе'евича и уговори'л стрельцо'в предприня'ть похо'д в Москву', что'бы вы'ручить из монастыря' царе'вну Софи'ю.
Пе'ред отправле'нием со стрельца'ми в похо'д он вошёл в свою' кварти'ру, где заста'л Гри'шу в объя'тиях Аграфе'ны, рыда'вшей по слу'чаю разлу'ки свое'й с Гри'шей, кото'рого она' безу'мно люби'ла.
Пред вхо'дом Ио'ны, в ко'мнате Гри'ши произошла' сле'дующая тро'гательная сце'на. Тут сиде'ла молода'я краси'вая же'нщина за тка'цким станко'м. Непослу'шный челно'к её постоя'нно цепля'лся и наконе'ц соверше'нно останови'лся на полови'не осно'вы. Рабо'тавшая же'нщина с гру'стью посмотре'ла на него' и опусти'ла го'лову. По щека'м её покати'лись кру'пный сле'зы, Тут же сиде'л у окна' и Гри'ша с опеча'ленным лицо'м. Заме'тив на лице' молодо'й же'нщины сле'зы он сказа'л:
-- Что с тобо'ю, Гру'ня? Ты опя'ть пове'сила го'лову.
-- Ничего', -- шёпотом проговори'ла Гру'ня.
-- Опя'ть слезы'? А что ты мне обеща'ла? Вме'сто отве'та она' бро'силась на грудь Гри'ши, продолжа'я пла'кать.
-- Помо'гут ли нам, Гру'ня, слезы'? Заче'м же уси'ливать го'речь разлу'ки. Аво'сь даст Бог когда'-нибудь и сви'димся, -- проговори'л Гри'ша, едва' сде'рживая подступи'вшие к его' го'рлу слезы'.
-- Нет! Се'рдце мне говори'ть, что никогда'! Но ты не хо'чешь, что'бы я пла'кала, изво'ль, смотри', я бо'льше не пла'чу, то'лько будь ты ве'сел и ла'сков.
-- Весёлым мне нельзя' быть, но твёрдым я до'лжен быть по кра'йней ме'ре в глаза'х мои'х нача'льников и подчинённых, -- мо'лвил Гри'ша.
-- Так я счастли'вее тебя', Гри'ша? Ты до'лжен скрыва'ть свои' сле'зы из холо'дной служе'бной обя'занности, а я э'то де'лаю из любви' и угожде'ния тебе'.
Поцелу'й Гри'ши был отве'том Гру'не.
В э'ту са'мую мину'ту вошёл Ио'на. Гри'ша вздро'гнул, побледне'л и вы'пустил из свои'х объя'тий Гру'ню. Со сло'женными на груди' рука'ми, с мра'чным взо'ром, в кото'ром напра'сно стал бы кто'-нибудь иска'ть и'скры сострада'ния, он останови'лся посреди'не ко'мнаты. Воцари'лось мину'тное гробово'е молча'ние, кото'рое Ио'на прерва'л слова'ми:
-- Гру'ша! -- ступа'й в свою' светли'цу и не выходи' отту'да, поку'да я позову' тебя'. Мне ну'жно поговори'ть с Григо'рием.
Безмо'лвно, но без вся'кого стра'ха вы'шла Гру'ня из ко'мнаты. Она' чу'вствовала, что пригово'р её уже' предрешён Ио'ной. Глубо'кий вздох Гри'ши провожа'л несча'стную.
-- О чем был э'тот вздох? -- спроси'л Ио'на, обраща'ясь к Гри'ше.
Гри'ша молча'л.
-- Де'ти! и це'лый век де'ти! отними' у них игру'шку и они' распла'чутся.
-- Напра'сно ты упрека'ешь меня', дя'дя. Э'та же'нщина всем для меня' поже'ртвовала. Она' це'лые пять лет услажда'ла мою' жизнь и вероя'тно не переживёт разлу'ки со мно'ю.
Ио'на бро'сил презри'тельный взор на племя'нника. Уста' его' искриви'лись зло'бною улы'бкою и он сказа'л:
-- Смерть от разлу'ки ещё неслы'ханное де'ло. Когда' же ты, Григо'рий, бу'дешь мужчи'ной? Но скажи' мне, не зна'ет ли Гру'ша куда' и заче'м мы идём?
Гри'ша смути'лся и нереши'тельно отвеча'л:
-- Я ей не ска'зывал.
-- Несча'стный ю'ноша! Ты произнёс её сме'ртный пригово'р! И вот твоя' благода'рность ей за то, что она', как ты говори'шь, поже'ртвовала для тебя' мно'гим.
-- Но, любе'зный дя'дя, я в молча'нии её уве'рен, как в своём со'бственному
-- Бе'дная Гру'ня! не ждала' ты за свою' любо'вь тако'й пла'ты, -- злора'дствовал Ио'на с презре'нием впери'в глаза' в своего' племя'нника.
-- Но неуже'ли ты, дя'дя, посягнёшь на жизнь беззащи'тной же'нщины!? -- вскрича'л Гри'ша.
-- Что же, безу'мец, тебя' я до'лжен казни'ть за изме'ну това'рищам? -- гне'вно закрича'л Ио'на.
-- Убе'й меня', но не тро'гай Гру'ни, -- отвеча'л реши'тельным го'лосом Гри'ша.
-- Ты вполне' заслу'живаешь э'того, но я не хочу' пролива'ть кровь сы'на бра'та моего'.
-- Пощади', ра'ди бо'га пощади' её! умоля'ющим го'лосом сказа'л Гри'ша, простира'я трепе'щущие ру'ки к своему' ужа'сному дя'де.
-- Ты хо'чешь, что'бы я у'часть ты'сячей хра'брых во'инов пове'рил языку' же'нщины? Ступа'й пригото'вить твои'х стрельцо'в к похо'ду, че'рез два и'ли три часа' мы дви'немся.
Гри'ша повинова'лся непрекло'нной во'ле своего' дя'ди и как бы лишённый чувств и мы'слей вы'шел. В ско'ром вре'мени, в ко'мнате разда'лся вы'стрел. Услыха'в его', не'сколько стрельцо'в вбежа'ли по ле'стнице, но их встре'тил Ио'на с налиты'ми кро'вью глаза'ми и суро'во кри'кнул:
-- Чего' вам здесь ну'жно? Ступа'йте на свои' ме'ста.
Безмо'лвно повинова'лись стрельцы', а Ио'на то'же вы'шел из до'ма и ско'рыми шага'ми пошёл за заста'ву на сбо'рное ме'сто. Че'рез час полки' стрельцо'в дви'нулись в похо'д.
Глава' III
Воскресе'нский монасты'рь, находя'щейся в 40 верста'х от Москвы' постро'ен при царе' Алексе'е Миха'йловиче на подо'бие Иерусали'мского хра'ма Воскресе'ния Христо'ва, для сня'тия ви'дов с о'ного, по ца'рскому повеле'нию был по'слан ке'ларь Се'ргиево Тро'ицкой Ла'вры Арсе'ний Суха'нов. В эпо'ху на'шего расска'за он не блиста'л ещё настоя'щими бога'тствами и не име'л того' мно'жества постро'ек, как тепе'рь, но ме`стоположе'ние его' бы'ло столь же прекра'сно. Высо'кая кре'пкая стена' окружа'ла его', но для защи'ты святы'ни не бы'ло ничего' предпри'нято.
В конце' ию'ня 1698 го'да к воро'там Воскресе'нского монастыри' подъе'хали две больши'е колыма'ги, не'сколько киби'ток и теле'г, сопровожда'емых вдоба'вок многочи'сленными вса'дниками. Больша'я часть путеше'ственников, вы'йдя из экипа'жей, подошли' к монасты'рским воро'там и уда'рили в ко'локол, возвеща'я тем, что богомо'льцы прие'хали в монасты'рь. Неме'дленно вы'бежал слу'жка с ключа'ми отпира'ть воро'та, а за ним вы'шел и и'нок, к кото'рому прибы'вшие подошли' под благослове'ние и оди'н из них -- стари'к объяви'л, что они' жела'ют отслужи'ть моле'бен Христу' Спаси'телю. И'нок поспеши'л испо'лнить их жела'ние и повёл в це'рковь. Но оконча'нии слу'жбы, путеше'ственники вы'разили жела'ние осмотре'ть монасты'рь. Гла'вными ли'цами из путеше'ственников бы'ли дво'е мужчи'н и две же'нщины по-ви'димому зна'тного ро'да, кото'рым все остальны'е раболе'пно прислу'живали. Ста'ршего мужчи'ну, уже' пожило'го, но ста'тного, высо'кого и с ва'жным ви'дом, все называ'ли сия'тельным кня'зем. Второ'й мужчи'на был молодо'й, худоща'вый с безжи'зненным лицо'м, Ста'рший мужчи'на называ'л ста'ршую да'му жено'ю, а мла'дшую -- до'черью. Молодо'й мужчи'на увива'лся о'коло всех трои'х, но на него', кро'ме кня'зя никто' не обраща'л вни'мания и да'же не удоста'ивали отве'тами на его' вопро'сы.
Из расска'зов и'нока, сопровожда'вшего путеше'ственников по монастырю', после'дние узна'ли, что в Воскресе'нском монастыре' прожива'ет архиепи'скоп Ди'сифей, удалённый царём Пё!тром Алексе'евичем от дел церко'вных и па'ствы с повеле'нием жить безотлу'чно в на'званном монастыри', так как Досифе'й по'льзовался осо'бым дове'рием и расположе'нием прави'тельницы Софи'и, удалённой, как нам уже' изве'стно в Новоде'вичий монасты'рь.
-- Ах! я с ним знако'м, -- сказа'ла, сия'тельный князь. -- Да и ты, князь Фё!дор, кажи'сь то'же до'лжен его' по'мнить, -- приба'вил он, обраща'ясь к молодо'му челове'ку.