src
stringlengths 11
20.3k
| tr
stringlengths 7
17.6k
|
|---|---|
L=60 O=0 Она помечтала еще мгновение и продолжила: | Казалось, она на мгновение замечталась, а затем продолжила: |
L=20 O=20 В средневековых городах не было большой редкостью такое предприятие, как то, которое гангстеры сейчас пытались совершить в Нотр-Дам. Того, что мы сейчас называем полицией, тогда не существовало. В густонаселенных городах, особенно в столицах, не было центральной власти, единого регулятора. Феодализм построил эти большие города странным образом. Город был собранием тысячи сеньоров, которые делили его на отделения всех форм и размеров. Отсюда тысяча противоречивых шрифтов, то есть отсутствие шрифта. В Париже, например, помимо ста сорока одного лорда, претендовавшего на звание цензиона, было двадцать пять, претендовавших на правосудие и цензион, от епископа Парижского, у которого было сто пять улиц, до приора Нотр-Дам-де-Шан, у которого было четыре. Все эти феодальные мстители лишь номинально признавали власть сюзерена короля. Все имели право на общественные дороги. Все они были дома. Людовик XI, этот неутомимый труженик, который так широко начал разрушение феодального здания, продолженное Ришелье и Людовиком XIV на благо королевской власти и завершенное Мирабо на благо народа, Людовик XI действительно пытался разорвать эту сеть сеньориалов, которая покрывала Париж, яростно проведя два или три постановления общей полиции. Так, в 1465 году приказ жителям с наступлением темноты освещать окна свечами и запирать собак под страхом наказания; в том же году приказ перекрывать улицы вечером железными цепями и запрет носить кинжалы или наступательное оружие ночью на улицах. Но в скором времени все эти попытки муниципального законодательства пришли в упадок. Граждане позволяли ветру гасить свечи у окон и бродить своим собакам; железные цепи затягивались только в осадном положении; запрет на ношение кинжалов не привел ни к каким другим изменениям, кроме названия с улицы Куп-Гюль на улицу Куп-Горж, что является явным прогрессом. Старые леса феодальных юрисдикций остались стоять; огромная куча бальи и сеньориев, пересекающих город, мешающих, запутывающих, переплетающихся, отступающих друг от друга; бесполезные рощи дозорных, суб-гуэтов и контр-гуэтов, через которые проходили вооруженные ограбления, грабежи и мятежи. Так что в этом беспорядке не было неслыханным событием, что эти руки помощи от части населения во дворце, в отеле, в доме, в самых густонаселенных районах. В большинстве случаев соседи вмешивались только если грабеж достигал их домов. Они заткнули уши мушкетерами, закрыли ставни, забаррикадировали двери, позволили дебатам опустеть с часовым или без него, и на следующий день мы говорили друг другу в Париже: - Сегодня ночью Этьен Барбет был избит. - Маршал де Клермон был доставлен к телу и т. д. - Кроме того, не только королевские резиденции, Лувр, Дворец, Бастилия, Турнель, но и просто величественные резиденции, Пти-Бурбон, Отель де Санс, Отель д'Ангулем и т. д., имели свои собственные зубцы на стенах и свои навесные орудия над дверями. Церкви охранялись их святостью. Некоторые, однако, из которых число не было Нотр-Дам, были укреплены. Аббат Сен-Жермен-де-Пре был окружен зубцами, как барон, и в его доме все еще было больше меди, потраченной на бомбарды, чем на колокола. Его крепость все еще можно было увидеть в 1610 году. Сегодня она едва ли остается своей церковью. | Предприятие, подобное тому, которое бродяги затеяли теперь против Нотр-Дама, не было редкостью в городах средневековья. Того, что мы сейчас называем «полицией», тогда не существовало. В густонаселенных городах, особенно в столицах, не существовало единой центральной регулирующей власти. Феодализм построил эти великие сообщества особым образом. Город представлял собой собрание тысяч сеньорий, разделявших его на части всех форм и размеров. Отсюда тысяча конфликтующих учреждений полиции; то есть никакой полиции вообще. В Париже, например, независимо от ста сорока одного лорда, претендовавшего на поместье, было двадцать пять, претендовавших на поместье и на отправление правосудия, начиная с епископа Парижа, имевшего пятьсот улиц, приору Нотр-Дам-де-Шан, у которого было четыре. Все эти феодальные судьи признавали сюзеренскую власть короля лишь номинально. Все обладали правом контроля над дорогами. Все были дома. Людовик XI, этот неутомимый рабочий, который так широко начал разрушение феодального здания, продолжился Ришелье и Людовиком XIV. для выгоды королевской семьи и завершен Мирабо на благо народа — Людовик XI. он, конечно, предпринял попытку разорвать эту сеть сеньорий, охватившую Париж, насильственно бросив на них два или три отряда генеральной полиции. Так, в 1465 г. приказ жителям с наступлением темноты зажигать свечи в окнах и запирать собак под страхом смертной казни; в том же году приказ закрывать улицы по вечерам железными цепями и запрет носить на улицах в ночное время кинжалы и орудие нападения. Но за очень короткое время все эти усилия по созданию общинного законодательства оказались безуспешными. Буржуа позволяла ветру задувать свечи в окнах, а собакам разбредаться; железные цепи были натянуты только в осадном положении; запрет на ношение кинжалов не привел к каким-либо иным изменениям, кроме как от названия улицы Куп-Гёль к названию улицы Куп-Горж[60], что является очевидным прогрессом. Старые леса феодальной юрисдикции остались стоять; огромное скопление бейливиков и сеньоров, пересекающих друг друга по всему городу, мешающих друг другу, запутанных друг в друге, переплетающихся друг с другом, вторгающихся друг в друга; бесполезная чаща дежурств, суб-дежурств и контр-дежурств, по которым с применением вооруженной силы проходил разбой, грабежи и подстрекательства. Следовательно, при этом беспорядке насильственные действия со стороны населения, направленные против дворца, гостиницы или дома в наиболее густонаселенных кварталах, не были чем-то неслыханным явлением. В большинстве таких случаев соседи не вмешивались в дело, если только грабежи не распространялись на них самих. Они заткнули уши от мушкетных выстрелов, закрыли ставни, забаррикадировали двери, позволили завершить дело с дежурством или без него, и на следующий день в Париже сказали: «Этьен Барбетт был взломан прошлой ночью. Вчера вечером был схвачен маршал де Клермон и т. д.». Следовательно, не только королевские жилища, Лувр, дворец, Бастилия, Турнель, но и просто сеньорские резиденции, Пти-Бурбон, Отель де Санс, Отель Ангулем и т. д., имели зубцы на своих стенах. и махинации над их дверями. Церкви охраняли свою святость. Некоторые, в том числе Нотр-Дам, были укреплены. Аббатство Сен-Жерман-де-Пре было укреплено наподобие баронского особняка, и на бомбарды тратилось больше меди, чем на колокола. Его крепость еще можно было увидеть в 1610 году. Сегодня от церкви почти ничего не осталось. |
L=40 O=0 Николай Всеволодович проскрежетал про себя зубами и проворчал что-то неразборчивое. | Николай Всеволодович заскрежетал зубами и пробормотал что-то непонятное. |
L=40 O=0 Благодаря революции изменились общественные условия. Феодальные и монархические болезни больше не в нашей крови. В нашей конституции больше нет Средневековья. Мы уже не в том времени, когда врывалось страшное внутреннее покалывание, когда под ногами слышался темный гул глухого шума, когда неизвестно, какие перевороты галерей кротов появились на поверхности цивилизации, где земля треснула, где открылись верхушки пещер и где внезапно из-под земли поднялись чудовищные головы. | Благодаря Революции изменились социальные условия. Феодальные и монархические болезни больше не текут в нашей крови. В нашей конституции больше нет средневековья. Мы больше не живем в те дни, когда ужасные рои внутри вторгались, когда под ногами слышался неясный ход глухого грохота, когда на поверхности цивилизации появлялись неописуемые возвышения из кротоподобных туннелей, где трескалась почва, где зияли крыши пещер, и вдруг можно было увидеть чудовищные головы, выходящие из земли. |
L=60 O=0 Это конец, мы можем знать, что женщины – это вредные существа. | Отсюда мы видим, что женщина представляет угрозу для человечества. |
L=20 O=100 Пот пробивался у него на лбу и на висках. | На лбу и висках у него выступил пот. |
L=60 O=60 Чувства обоих тотчас же чередовались друг с другом, даже пересекались самым интимным образом, так что она не знала, что делать, как только всегда с интересом, даже со страстью браться за очередное дело. | Чувства ее богатства и бедности с каждой минутой сменялись одно другим, они встречались и пересекались в глубине ее души, и она не знала другого выхода, кроме как с сочувствием, со страстным участием приступить к любому делу, которое тотчас же оказывалось под ее рукой. . |
L=60 O=20 – И знали про эти знаки только покойный родитель ваш, вы и слуга Смердяков? И никто более? – еще раз осведомился Николай Парфенович. | — Значит, сигналы знали только ты, твой покойный отец и Смердяков? Никто другой? — спросил еще раз Нелюдов. |
L=40 O=0 «Я не могу принять это, лейтенант». | «Я не мог взять деньги, сэр». |
L=60 O=20 Мы разбили армию Пандьи и захватили Мадурай. И мы не удовлетворены. Мы хотели уничтожить его, чтобы армия Пандьи не могла снова вмешаться. Мы приказали нашим войскам преследовать разбросанных солдат на другую сторону и начинать, когда никого не осталось. Мы одни преследовали Пандиана с сильными силами. | Мы разгромили армию Пандьи и снова захватили Мадурай. Мы хотели убить каждого оставшегося в живых солдата Пандьи. |
L=40 O=20 Мумме затонула. Он выглядел как несчастье, и в этот момент в комнате не было никого, кто бы не презирал его. Снова отвращение, какая-то тошнота нахлынули на Ганно Будденбрука и сдавило горло. Однако в то же время он наблюдал за происходящим с ужасающей ясностью. Доктор Мантелсак энергично изобразил злой смысл имени Ваймса, а затем нахмурился, глядя на свой блокнот. Со злости вернулся к своим обычным делам, проверил, чья очередь, было ясно! И как только Ханно был совершенно потрясен этим осознанием, он услышал свое имя, словно в дурном сне. | Мумме затонула и ушла под воду. Он выглядел олицетворением бедствия, и в этот момент в комнате не было никого, кто не презирал бы его. Но Ганнон Будденброк снова почувствовал внутри себя что-то бунтующее, почувствовал тошноту, от которой у него сжалось горло. Однако в то же время он со страшной ясностью осознавал, что сейчас происходит. Доктор Мантелсак ярким жестом поставил обреченную пометку рядом с именем мамы и, нахмурившись, перелистывал блокнот. Это было слишком ясно: в гневе он решил вернуться к обычному порядку и проверял, чья на самом деле очередь. И пока Ханно сидел, ошеломленный этим осознанием, он услышал, как назвали его имя – это было похоже на плохой сон. |
L=0 O=100 8. Как Пантагрюэль нашел Панурга, которого любил всю жизнь | Все полы были устланы коврами из зеленого сукна. Кровати были из вышитых тканей. |
L=40 O=20 «Вы были внизу, в прихожей, готовые выйти, на последней ступеньке; – у тебя даже была шляпка с голубыми цветочками; и, без всякого вашего приглашения, вопреки себе, я сопровождал вас. Однако с каждой минутой я все более и более сознавал свое безумие и продолжал идти около тебя, не смея идти за тобой вполне и не желая покинуть тебя. Когда ты заходил в магазин, я оставался на улице, смотрел в окно, как ты расстегиваешь перчатки и пересчитываешь сдачу на прилавке. Потом ты позвонил в дверь госпожи Тюваш, тебя впустили, а я стоял, как идиот, перед большой тяжелой дверью, которая на тебя упала. | «Вы были внизу в холле, готовые выйти, стоя на нижней ступеньке. Я даже помню твою шляпу — на ней были синие цветочки. И даже без твоей просьбы я пошёл с тобой. Я ничего не мог с этим поделать. Однако с каждой минутой я чувствовал себя все глупее и продолжал идти рядом с тобой. Я не осмеливался последовать за тобой, и все же не мог уйти. Когда ты заходил в магазин, я оставался на улице, наблюдая через окно, как ты снимаешь перчатки и пересчитываешь сдачу на прилавке. Затем вы позвонили в колокольчик мадам Тюваш; ты вошел; и я стоял как идиот перед большой тяжелой дверью даже после того, как она закрылась за тобой. |
L=80 O=40 Он теперь отчетливо осмотрел ее всю (к полусумеркам привыкли глаза); видел он: все черты ее на мгновение просветились прекрасно; и потом опять на черты набежали морщиночки, одутловатости, жировые мешочки: ясную красоту детских черт они облагали-таки огрубением старости: но на миг все черты ее просветились прекрасно, а именно, – когда резким движением от себя оттолкнула она сервированный чай; и вся как-то рванулась навстречу; но все же: не тронулась с места; и лишь бросила из-за столика там губами жующему старику: | Черты ее лица засветились; она вся как будто ринулась к нему. Но все равно: она не двинулась с места. |
L=40 O=0 — Вы ошибаетесь. Я почти ничего не знаю, и Аглая Ивановна знает наверно, что я ничего не знаю. Я даже и про свидание это ничего ровно не знал... Вы говорите, было свидание? Ну, и хорошо, и оставим это... | — Вы ошибаетесь. Я почти ничего не знаю, и Аглая Ивановна знает, что я ничего не знаю. Я вообще ничего не знала об этой встрече. Вы говорите, что встреча была. Очень хорошо, оставим так… — Да что же вы скажете? иметь в виду? |
L=40 O=0 «Да, — сказал он, — это мне бы очень польстило, но у меня не будет достаточно времени, чтобы насладиться этой милостью». Во время нашей экспедиции в Бетьюн умер муж моей герцогини; чтобы, милая моя, грудь покойника протянула ко мне руки, я женился на вдове. Смотри, я примеряла свое свадебное платье; оставь лейтенанта, моя дорогая, оставь. » | «Да, — сказал он, — это было бы весьма лестно для меня, но у меня не будет достаточно времени, чтобы насладиться этой благосклонностью. Во время нашей экспедиции в Бетюн умер муж моей герцогини, моя дорогая, так что, протянув ко мне руки покойного гроба, я женюсь на вдове. Видите ли, я примеряю свой свадебный наряд. Держите лейтенантство, моя дорогая, держите его. |
L=0 O=100 – Это недоступный конус! | «Там нельзя!» |
L=40 O=20 В этот момент прибыл г-н Бувар15; он врач дома; этот человек, говорят, умен, но он деспотичен, горд и суров. Он с силой оттолкнул моего друга; он пощупал мой пульс и кожу; его сопровождали настоятельница и ее фавориты. Он задал несколько односложных вопросов о том, что случилось; он сказал: «Она выпутается». И, глядя на настоятельницу, которой это слово не понравилось: «Да, мадам, — сказал он ей, — она выкарабкается; кожа в порядке, лихорадка прошла, и жизнь начинает брезжить в глазах. | В это время прибыл господин Б...*, монастырский врач. Этот человек, по-видимому, способен, но он также деспотичен, высокомерен и негибок. Он оттолкнул моего друга в сторону; и почувствовал мой пульс и мою кожу. Его сопровождали игуменья и ее фавориты. Он задал несколько односложных вопросов о том, что произошло, а затем сказал: «Она выживет...» и, взглянув на настоятельницу, которая была недовольна этой новостью, сказал: «Да, мадам , она выздоровеет, кожа у нее в порядке, жар спал, глаза снова начинают подавать признаки жизни». |
L=80 O=60 – «А скажите…» | А за ней выпорхнул студент юридического факультета и, перекатывая «р», как француз, вновь обретенным басом, все время выхватывал у девушки фруктовый пунш и делал глоток. |
L=60 O=20 Торговец хмелем кашлянул: «Кэти, должно быть, странная женщина, лейтенант, примите мою горячую благодарность за все, что вы для нее сделали. Он отчетливо помнит, как ехал в Прагу, говорил, что его надо лечить от нервозности, я уже еду». , приду домой, а дома пусто, Катя. | Торговец хмелем кашлянул: «Кэти немного горстка, и я должен сердечно поблагодарить вас за все, что вы для нее сделали. Ей сразу пришло в голову поехать в Прагу, потому что она сказала, что должна позаботьтесь о ее нервах. Меня в это время не было, а когда я вернулся, Кэти уже не было. |
L=20 O=0 «Если бы я не боялся утомить господина графа, — сказал генерал, явно очарованный манерами Монте-Кристо, — я бы отвел его в палату; сегодня там любопытное заседание для тех, кто не знает наших современных сенаторов. | «Если бы я не боялся утомить вас», — сказал генерал, явно очарованный манерами графа, — «я бы отвел вас в Палату; там происходят прения, весьма любопытные для тех, кто не знаком с нашими современными сенаторами». |
L=20 O=20 «Я также сказал тебе слово об этих мерзостях», — подтвердил Брат. | «Я тоже говорил тебе об этих мерзостях», — сказал Брат. |
L=20 O=0 – А в бога? В бога? | «А в Боге? В Боге?» |
L=40 O=0 В Туровой-Вольской было много уборных, и по всем уборным валялись бумажки с песней Лурдес. | В Туровой-Вольской было много уборных и повсюду в уборных валялись маленькие листочки с песней Лурда. |
L=40 O=20 Вчера лег – и тотчас же канул на сонное дно, как перевернувшийся, слишком загруженный корабль. Толща глухой колыхающейся зеленой воды. И вот медленно всплываю со дна вверх и где-то на средине глубины открываю глаза: моя комната, еще зеленое, застывшее утро. На зеркальной двери шкафа – осколок солнца – в глаза мне. Это мешает в точности выполнить установленные Скрижалью часы сна. Лучше бы всего – открыть шкаф. Но я весь – как в паутине, и паутина на глазах, нет сил встать… | Вчера лег — и тотчас погрузился в пучину сна, как перевернувшийся и перегруженный корабль. Приглушенная, вздымающаяся масса зеленой воды. И медленно поднимаюсь на поверхность из глубины и где-то на середине глубины открываю глаза: моя комната, еще зеленое, застывшее утро. Полоса солнечного света попала в зеркальную дверь моего шкафа, а затем и в мои глаза. Это мешает какой-либо точности соблюдать часы сна, предписанные Таблицей часов. Лучше всего было бы открыть дверь чулана. Но я как будто была в паутине и в глазах у меня была паутина, у меня не было сил встать… |
L=40 O=0 Дон Жуан, К.И., ул. 75. | Дон Жуан, ок. 1. ул. 76. |
L=40 O=0 Никогда погребальный набат, никогда трепетный погребальный звон не производили такого воздействия на тех, кто его слышал. Дантес ни с чем бы не столкнулся, если бы он наверняка не побледнел. | Никогда еще траурный звон или громкий похоронный звон не производили такого воздействия на человека, который его слышал. Если бы Дантес ничего не нашел, он, несомненно, не побледнел бы. |
L=40 O=0 - Значит, - сказал Саккар удивленно и сердито, - сельский житель собирается жениться на молодой девушке? | — Значит, в таком случае, — сказал Саккар тоном удивления и с видимым раздражением, — мужчина собирается жениться на девушке? |
L=20 O=0 Было около девяти часов утра, когда они толкнули дверь Коринфа. | Было около девяти часов утра, когда открыли дверь Коринфа. |
L=0 O=0 «Свяжите ему руки за спиной». | «Свяжите ему руки за спиной». |
L=40 O=20 Однако иногда перед ними можно встретить молодых девушек. Потому что в музеях много молодых девушек, которые куда-то ушли из домов, которые больше ничего не хранят. Вы оказываетесь перед этими коврами и немного забываетесь. Они всегда чувствовали, что была эта, такая тихая жизнь медленных, никогда не совсем просветленных жестов, и они смутно помнят, что даже думали какое-то время, что это будет их жизнь. Но затем они быстро достают блокнот и начинают рисовать, неважно что, один из цветов или маленькое счастливое животное. Неважно, сказали бы им, что это будет. И это действительно неважно. Главное, что вы рисуете; потому что именно поэтому они однажды ушли, довольно резко. | Хотя иногда перед ними встречаются молодые девушки. В музеях немало молодых девушек, которые откуда-то покинули эти дома, те дома, в которых больше ничего не может храниться. Они оказываются перед этими гобеленами и на время забываются. У них всегда было ощущение, что она существует, этакая мягкая жизнь медленных и никогда до конца не выясненных жестов, и они смутно вспоминают, что какое-то время они даже воображали, что жизнь будет их собственной. Но тут они торопливо достают этюдник и начинают рисовать, что угодно, хоть один цветочек, хоть маленького довольного зверька. Неважно, что это такое, кто-то им сказал. И это действительно не имеет значения. Главное просто нарисовать; именно поэтому однажды они довольно порывисто покинули дом. |
L=40 O=20 Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо. | Захар приостановил лошадей и повернул лицо, уже до бровей покрытое инеем. |
L=60 O=40 «Он любимец очень знатной дамы, которая не оставит его в беде из-за страданий, подобных тем, которые он вам задолжал». | «Ни одному фавориту знатной дамы не будет позволено смущаться той жалкой суммой, которую он вам должен. |
L=60 O=0 – «Одного узелка, – то… я бы вас понял… Не в этом дело: не притворяйтесь несведущим…» | "Затем . . . Я бы тебя понял. . . не притворяйся невежественным. |
L=20 O=0 «Ты арбуз и плохой трактирщик», — ответил Дон Кихот. | «Ты глупый и подлый трактирщик», — ответил Дон Кихот. |
L=60 O=0 Собеседники капитана переглянулись, не понимая, к чему он клонит. | Остальные переглянулись, не понимая его смысла. |
L=60 O=100 - Это не то. | «Дело не в этом». |
L=20 O=20 Внезапно мертвые фонари совпадают с огнями двойных расширений длинной и изогнутой улицы. Как глухой удар, моя печаль усиливается. Просто книга закончилась. Есть только, в воздушной вязкости абстрактной улицы, внешняя нить чувства, как слюна идиота Судьбы, капающая на сознание моей души. | Внезапно все мертвые уличные фонари загораются по обе стороны длинной, изогнутой улицы. С толчком моя печаль усиливается. Я закончил книгу. В воздушной сырости этой абстрактной улицы есть только внешняя нить чувства, как слюни идиота Судьбы, капающие на сознание моей души. |
L=0 O=100 Мародерство – трудолюбивый способ; в основном относится к воспитанию детей. | Шань Фу снова садится на лошадь и уезжает, глубоко смущенный и обеспокоенный тем, что он мог сделать. |
L=80 O=40 В течение четверти часа, длиной в столетие, баркас и ледяной куб плыли вместе, иногда разделенные двадцатью саженями, иногда готовые столкнуться; иногда один доминировал над другим, и чудовищам оставалось только позволить себе упасть. Гренландские собаки дрожали от страха. Дук стоял неподвижно. | Пятнадцать минут, век, катер и льдина шли в тандеме; теперь на расстоянии 120 футов друг от друга, теперь вот-вот столкнусь; иногда льдина нависала, и монстрам оставалось только спрыгнуть вниз. Гренландские собаки задрожали от испуга. Дьюк был неподвижен. |
L=20 O=20 «Нет», прервала Мерседес; но я видел того, кого я любил, готового стать убийцей моего сына! | — Нет, — сказал Мерседес, перебивая его. «Но я видела, как человек, которого я любила, готовился стать убийцей моего сына!» |
L=20 O=0 По крайней мере, два или три года прошли счастливо. | По крайней мере два или три года будут проведены в удовлетворении. |
L=0 O=100 - Абсолютно. | «Откровенно говоря». |
L=60 O=20 За ее спиной они принесли большую черную грифельную доску и хорошо вырезанный кусок мела с золотым пером для рисования. | За ней внесли большую классную доску и золотое перо, в которое был вставлен острый мел. |
L=40 O=60 Таким образом, им удавалось получить реальную власть над ребенком, в определенной степени замесить развиваемые ими умственные способности, в некотором смысле направить их, привить им особые идеи, обеспечить рост их мыслей путем вкрадчивый и отеческий метод, который они продолжали, стремясь следовать за ними в жизни, поддерживать их в их карьере, адресуя им те нежные письма, которые доминиканец Лакордер умел писать своим бывшим ученикам Сорреза. | Это была отцовская дисциплина, успех которой заключался в том, что они не стремились властвовать над учениками, а сплетничали с ними, обращаясь с ними как с мужчинами, одновременно осыпая их вниманием, оказываемым избалованному ребенку. Таким образом, монахам удалось приобрести реальное влияние на молодежь; в формировании, в некоторой степени, умов, которые они культивировали; в некотором смысле направляя их; во внушении особых идей; обеспечивая рост их мыслей, вкрадчивыми и заискивающими методами, которыми они продолжали льстить им на протяжении всей их карьеры, стараясь не упускать их из виду в дальнейшей жизни, и посылая им нежные письма, подобные тем, которые так умело отправлял доминиканец Лакордер. писал своим бывшим ученикам Сорреза. |
L=40 O=20 — Да как же это, то знали, то не знали? Вы говорите: хорошо, и оставим? Ну, нет, не будьте так доверчивы! Особенно коли ничего не знаете. Вы и доверчивы потому, что не знаете. А знаете ли вы, какие расчеты у этих двух лиц, у братца с сестрицей? Это-то, может быть, подозреваете?.. Хорошо, хорошо, я оставлю... — прибавил он, заметив нетерпеливый жест князя, — но я пришел за собственным делом и про это хочу... объясниться. Черт возьми, никак нельзя умереть без объяснений; ужас как я много объясняюсь. Хотите выслушать? | Но как же так, сначала знаешь, потом не знаешь? Вы говорите: «Ладно, давай оставим это»? Нет, не будь таким доверчивым! Особенно, если ты ничего не знаешь. Вы доверчивы, потому что не знаете. И знаете ли вы, что рассчитывают эти два человека, эти милые маленькие брат и сестра? Может быть, вы это подозреваете?.. Ладно, ладно, я брошу… — прибавил он, заметив нетерпеливый жест князя. Но я приехал по своим делам и об этом хочу... объясниться. Черт возьми, умереть без объяснений просто невозможно; Я очень много объясняю. Хотите послушать? |
L=40 O=20 Сегодня, господа, в жертву надо приносить уже не человека, а Париж. Вся Франция копирует Париж. Какой смысл вооружать ваши пятьсот человек на отдел? Рискованное дело, которое никогда не закончится. Какой смысл вовлекать Францию в дело личное в Париже? Один лишь Париж с его газетами и салонами нанес вред, да погибнет новый Вавилон. | «Сегодня, господа, не человеком надо приносить в жертву, а Парижем. Какой смысл вооружать ваши пятьсот человек в каждом отделе, это опасное и бесконечное предприятие? Какая польза от вовлечения Франции в дело, личное для Парижа? Только Париж сотворил зло своими журналами и салонами. Пусть новый Вавилон погибнет. |
L=60 O=60 «Значит, кто-то убеждал тебя написать?» | «Кто же тебя убеждал писать? |
L=20 O=0 Кавалеров выдавился между чужих боков под какую-то перекладину и облегченно ступил на траву. Здесь, в тени, он бежал с другими по дорожке, огибая с задней стороны круг трибун. Буфет, расставленный на лужайке под деревьями, заполнился вмиг. Помятый старичок в кремовом жилете, все еще недовольно и опасливо поглядывая на публику, ел мороженое. К помещению футболистов лепилась толпа. | Кавалеров протиснулся между незнакомцами и под перекладиной, с облегчением ступив на траву. Здесь, в тени, он вместе с другими побежал по тропинке, огибая за трибунами. Зона отдыха, размещённая на лужайке под деревьями, мгновенно заполнилась. Сморщенный старичок в кремовой жилетке, всё ещё недовольно и настороженно поглядывая на публику, ел мороженое. Толпа ползла к зданию. |
L=40 O=0 И, заметив, с намерением, чтобы лучше показать свою простоту, как знатная дама, маленький стульчик без спинки: — Вот этот пуф, это все, что мне нужно. Это заставит меня стоять прямо. Ой ! Боже мой, я все еще шумлю, надо мной будут смеяться. | И намеренно выбрав, чтобы лучше продемонстрировать простоту действительно знатной дамы, низкое сиденье без спинки: «Вот, этот пуфик, это все, что мне нужно. Он заставит меня держать спину прямо. Ох! Боже мой, я снова шумлю; они скажут вам, чтобы выгнали меня». |
L=60 O=40 -- Наконец, -- со вздохом возобновил Франц, -- делайте, что хотите, мой дорогой виконт; ведь все, что вы мне там рассказываете, признаюсь, очень правдоподобно; но тем не менее верно, что граф Монте-Кристо - странный человек. мужчина. | - Что ж, - вздохнул Франц, - делайте, что хотите, мой дорогой виконт, ибо ваши аргументы выше моих сил опровергнуть. |
L=40 O=20 Но некоторые «объяснения» Лебедева чрезвычайно трудно было разобрать и хоть что-нибудь в них понять. Князь, однако же, сообразил, сколько мог, что письмо было передано рано утром, чрез служанку, Вере Лебедевой, для передачи по адресу... «так же как и прежде... так же как и прежде, известному персонажу и от того же лица-с... (ибо одну из них я обозначаю названием «лица»-с, а другую лишь только «персонажа», для унижения и для различия; ибо есть великая разница между невинною и высокоблагородною генеральскою девицей и... камелией-с), итак, письмо было от «лица»-с, начинающегося с буквы А...». | Однако было трудно уследить за некоторыми объяснениями Лебедева и что-либо понять. Тем не менее князю удалось, как удалось, установить, что письмо дошло до Веры Лебедевой через служанку рано утром для вручения адресату... так же, как и в прошлый раз... так же, как и в прошлый раз - письмо от того же самого дама определенному персонажу, сэр... (ибо я называю одного из них дамой, а другого - личностью, чтобы принизить одно и провести различие между ними; ибо существует огромная разница между девственной невинностью и добродетелью генеральская дочь и… светская женщина) и так, продолжим, письмо было от дамы, имя которой начинается на А— |
L=40 O=40 «Что-нибудь не так; надо успокоиться, надо обдумать все сначала». И вот он начал обдумывать. «Да, начало болезни. Стукнулся боком, и все такой же я был, и нынче и завтра; немного ныло, потом больше, потом доктора, потом унылость, тоска, опять доктора; а я все шел ближе, ближе к пропасти. Сил меньше. Ближе, ближе. И вот я исчах, у меня света в глазах нет. И смерть, а я думаю о кишке. Думаю о том, чтобы починить кишку, а это смерть. Неужели смерть?» Опять на него нашел ужас, он запыхался, нагнулся, стал искать спичек, надавил локтем на тумбочку. Она мешала ему и делала больно, он разозлился на нее, надавил с досадой сильнее и повалил тумбочку. И в отчаянии задыхаясь, он повалился на спину, ожидая сейчас же смерти. | "Что-то не в порядке; Я должен успокоиться, я должен все обдумать с самого начала. И он начал думать. «Да, это начало моей болезни. Я сбил бок и остался таким же и в тот день, и на следующий; немного поболело, потом еще, потом врачи, потом депрессия, отчаяние, снова врачи; и я все приближался к пропасти. Меньше силы. Ближе и ближе. А теперь я зачах, в глазах моих нет света. И смерть, и я думаю о своем аппендиксе. Я думаю, как вылечить аппендикс, но это смерть. Действительно ли это смерть? Опять ужас охватил его; он нагнулся, попытался найти спички и ударился локтем о ночной столик. Это мешало ему и ранило его; он рассердился на это; в раздражении он сильнее ударился локтем и опрокинул ночной столик. И в отчаянии он упал назад, задыхаясь, ожидая, что сейчас придет смерть. |
L=20 O=20 Напрасно миледи опасалась подозрений у г-жи Бонасье: бедная молодая женщина была слишком чиста, чтобы заподозрить такое вероломство в другой женщине; кроме того, имя графини де Винтер, которое она слышала в произнесении от аббатисы, было ей совершенно неизвестно, и она даже не знала, что женщина сыграла столь большую и столь роковую роль в несчастьях ее жизни. | Миледи напрасно боялась, что у г-жи Бонасье могут возникнуть подозрения: бедная молодая женщина была слишком чиста, чтобы подозревать такое вероломство в другой женщине. К тому же имя графини де Винтер, которое она слышала от аббатисы, было ей совершенно неизвестно, и она даже не подозревала, что женщина сыграла такую большую и роковую роль в несчастьях ее жизни. |
L=100 O=100 — Ну, позвольте, ну положите сами клятву, какую хотите, я готова сей же час лишиться детей, мужа, всего именья, если у ней есть хоть одна капелька, хоть частица, хоть тень какого-нибудь румянца! | «Как это может быть? |
L=60 O=20 Его лицо, как и лицо незнакомца, было поэтому совершенно чуждо двум стражам двери, этим образцовым консьержам, пожалуй, единственным в огромном братстве столичных швейцаров, способным на такую осмотрительность. | Поэтому ее лицо, как и лицо джентльмена, было совершенно неизвестно двум консьержам, которым, пожалуй, не было равных во всей столице по осмотрительности. |
L=80 O=100 – Вам куда? | "Куда ты хочешь пойти? |
L=40 O=20 «Я постараюсь, монсеньор», — с благородной уверенностью ответил гасконец. | — Я сделаю все, что смогу, монсеньор, — с благородной самоуверенностью ответил гасконец. |
L=40 O=0 «И правда ли, что призрак приходит туда?» | «И призрак действительно этим пользуется?» |
L=0 O=100 – Irascible, mais bon.[32] | «Вспыльчивый, но хороший».23 |
L=20 O=0 «Двадцать три франка! | «Двадцать три франка!» |
L=80 O=0 – Но зачем же ты меня мучила, зачем же не приходила, зачем присылала свои талоны, зачем заставляла меня… | «Но почему ты меня мучил, почему ты не пришел ко мне, почему ты прислал свои розовые билеты, почему ты заставил меня сделать... |
L=40 O=20 Только что «в о т я»? Продолжения к выскочившим словам все еще не придумал он; и не было мысли к «вот… я…» И Николай Аполлонович споткнулся… | Но что это было за «я говорю я»? Он еще не придумал продолжения вырвавшихся слов; и не было идеи сопровождать «я говорю… я…». И Николай Аполлонович споткнулся… |
L=40 O=20 – Ах! мы здесь ! - вскричал г-н Аннебо. Я ожидал этого обвинения в том, что люди морят голодом и живут за счет их пота! Как вы можете говорить такую ерунду, вы, кто должен знать, с каким огромным риском сталкивается капитал, например, в промышленности, на рудниках? Полностью оборудованная яма сегодня стоит от полутора тысяч франков до двух миллионов; и какие трудности с получением посредственных процентов из такой затонувшей суммы! Почти половина горнодобывающих компаний во Франции разоряются... К тому же глупо обвинять тех, кто добивается успеха, в жестокости. Когда страдают их работники, страдают они сами. Считаете ли вы, что Компании нечего терять так много, как вам, в условиях нынешнего кризиса? Она не хозяйка заработной платы, она подчиняется конкуренции под страхом разорения. Берите факты, а не ее… Но вы не хотите слышать, вы не хотите понимать! | Что бы вы ни говорили, сэр, новая система представляет собой замаскированное снижение заработной платы, и именно против этого мы восстаем, потому что, если Компания хочет сэкономить, она поступает очень плохо, экономя только на людях». «Ах! вот и мы! - воскликнул г-н Аннебо. - Я ожидал этого - обвинения в том, что люди морят голодом и живут их потом. Как вы можете говорить такую глупость, вы, кому следовало бы знать, какой огромный риск несет капитал в промышленности, например, в шахтах? Хорошо оборудованная яма сегодня стоит от полутора тысяч франков до двух миллионов; и достаточно трудно получить умеренные проценты на огромную сумму, которая таким образом проглатывается. Почти половина горнодобывающих компаний во Франции обанкротились. К тому же глупо обвинять тех, кто добивается успеха, в жестокости. Когда страдают их работники, они страдают сами. Можете ли вы поверить, что Компания может потерять не так много, как вы, в условиях нынешнего кризиса? Он не регулирует заработную плату; он подчиняется конкуренции под страхом разорения. Вините факты, а не Компанию. Но ты не хочешь слышать, ты не хочешь понимать». |
L=20 O=0 «О, ты выздоровеешь задолго до того, как я закончу свою работу в церкви», — сказал брат Эдвин. «Тогда твой сын придет и заберет тебя». Он взял на весло чайник с горячей водой и позволил Кристин держать его, пока он ухаживал за Стейнулвом. Затем старику стало немного лучше, [37] и сразу же после этого пришел монах с едой и питьем для них. | «О, ты поправишься задолго до того, как я закончу свою работу в церкви, — сказал брат Эдвин. «Тогда твой сын придет за тобой. Он взял из очага чайник с горячей водой и позволил Кристин подержать его, пока занимался Стейнулвом. Затем старик стал более сговорчивым, и через мгновение вошел монах, принеся им еду и питье. |
L=40 O=20 — Ну, бьюсь же об заклад, — так и вскипела вдруг Лизавета Прокофьевна, совсем забыв, что сейчас же князя хвалила, — об заклад бьюсь, что он ездил вчера к нему на чердак и прощения у него на коленях просил, чтоб эта злая злючка удостоила сюда переехать. Ездил ты вчера? Сам ведь признавался давеча. Так или нет? Стоял ты на коленках или нет? | Ну, бьюсь об заклад, Лизавета Прокофьевна вдруг вскипела, совсем забыв, что она только что похвалила князя, бьюсь об заклад, что он вчера ходил к себе на чердак и на коленях просил прощения, чтобы злобный вонючка соблаговолил идите сюда. Ты ходил вчера? Вы сами это признали ранее. Так это или нет? Ты встал на колени или нет? |
L=40 O=20 Когда г-н Жилленормо жил на улице Сервандони, он посещал несколько очень хороших и очень благородных салонов. Хотя Жильнорман был буржуазным, он был принят. Так как он был дважды умен, сначала то остроумие, которое он имел, потом то остроумие, которое ему приписывали, то его даже разыскивали и прославляли. Он никуда не денется, если не будет доминировать. Есть люди, которые хотят влияния любой ценой и чтобы о них заботились; там, где они не могут быть оракулами, они становятся шутниками. Г-н Жильнорман не был такого рода; его господство в роялистских салонах, которые он часто посещал, ничего не стоило его самоуважению. Он был оракулом повсюду. Иногда он противостоял г-ну де Бональду и даже г-ну Бенжи-Пюи-Валле. | Когда г-н Жилленорман жил на улице Сервандони, он посещал несколько очень красивых и очень благородных салонов. Несмотря на то, что Жильнорман был буржуа, его приветствовали. Поскольку он был дважды остроумен, сначала своим собственным остроумием, а затем тем остроумием, которое ему приписывали, его даже искали и превозносили. Он никуда не поехал, кроме как при условии, что будет править там. Есть люди, которые любой ценой желают влияния и привлечения внимания других; там, где они не могут быть оракулами, они выставляют себя на посмешище. Господин Жильнорман был не такого рода; его господство в роялистских салонах, которые он часто посещал, нисколько не стоило ему самоуважения. Он был оракулом повсюду. Ему посчастливилось иметь в качестве противника г-на де Бональда и даже г-на Бенжи-Пюи-Валле. |
L=60 O=100 Последняя с нахальством десятилетней нищей подняла глаза и рассмеялась. | Кэтрин подняла голову и засмеялась с бесстыдством маленькой распутницы. ' |
L=40 O=0 «У тебя есть особый способ разогревать воображение, возбуждать каждый нерв, заставлять биться каждый пульс чаще. Они придают пороку ореол, если только он честен. Ее идеал — смелая куртизанка гениальности; О! Ты мой человек, чтобы погубить женщину с самого низа!»[43] | «У вас есть особый способ воспламенять воображение, возбуждать все нервы, заставлять пульс биться чаще. Вы придаете пороку ореол, пока он честен. Ваш идеал — смелая и блестящая куртизанка. О, вы тот тип мужчины, который может основательно развратить женщину! |
L=60 O=0 — Мой друг, — сказал Бошан самым нежным тоном, — поверьте, что я был бы счастлив извиниться перед вами, и что за эти оправдания я бы извинился перед вами от всего сердца; но, к сожалению.... | - Мой друг, - сказал Бошан самым нежным тоном, - я бы с радостью принес извинения; но, увы, - |
L=40 O=40 – Друг мой, это – вопрос, может быть, лишний. Положим, я и не очень веровал, но все же я не мог не тосковать по идее. Я не мог не представлять себе временами, как будет жить человек без Бога и возможно ли это когда-нибудь. Сердце мое решало всегда, что невозможно; но некоторый период, пожалуй, возможен… Для меня даже сомнений нет, что он настанет; но тут я представлял себе всегда другую картину… | «Мой дорогой мальчик, этот вопрос, пожалуй, излишен. Предположим, я не очень-то верил, но все же я не мог не горевать об этой идее. Я не мог не задаваться вопросом, как человек может жить без Бога, и может ли это когда-нибудь будет возможно. Сердце мое всегда решало, что это невозможно; но в известный период, может быть, это возможно... Я не сомневаюсь, что это произойдет; но мне всегда представлялась другая картина...». |
L=40 O=40 — Мы, было, хотели, да братец не велят, — живо перебила она и уж совсем смело взглянула на Обломова, — «Бог знает, что у него там в столах да в шкапах… — сказали они, — после пропадет — к нам привяжутся…» — Она остановилась и усмехнулась. | — Мы хотели, но мой дорогой брат сказал нам, что не следует, — оживленно вмешалась она и довольно смело взглянула на Обломова. «Бог знает, что у него в столах и шкафах, — сказал он, — и если что-нибудь пропадет, они придут за нами». Она остановилась и ухмыльнулась. |
L=80 O=40 «Кто этот парень, который на меня смотрит?» | Когда Наполеон уже собирался выйти, поняв, что этот пожилой господин с некоторым любопытством наблюдает за ним, его величество обернулся и резко сказал: «Что это за молодец, что смотрит на меня?» |
L=60 O=0 – Торопиться некуда, – сказала Анна. – Хотите чаю? – Она позвонила. | «Пожалуйста, не спешите, — сказала Анна. «Не хотите ли чаю? Она позвонила. |
L=40 O=0 Несмотря на насыщенную событиями жизнь, которая предстояла ей позади, и несмотря на слабость желудка, она не выглядела на пятьдесят лет. Цвет ее лица стал немного пушистым и тусклым, а волоски на верхней губе — красивой верхней губе Тони Будденброкса — росли еще сильнее; но в гладком проборе под траурным колпаком не было видно ни одной белой нити. | Несмотря на трудную жизнь, которую она вела, несмотря на плохое пищеварение, она не выглядела на пятьдесят. Цвет ее лица немного потускнел, а на щеках появился легкий пушок; на ее верхней губе даже было несколько волосков — красивая верхняя губа Тони Будденбрука. Но в гладко причесанных волосах под траурным колпаком не было ни одной седой нити. |
L=20 O=20 Серый лакей с золотым галуном пуховкою стряхивал пыль с письменного стола; в открытую дверь заглянул колпак повара. | Лакей в сером с золотым галуном смахивал пыль с письменного стола метлой из перьев; в открытую дверь выглядывал поварской колпак. |
L=40 O=0 Пятилетний мальчик, услышав этот шум над головой и замерев от ужаса, толкнул старшего брата, но тот уже «бил», как приказал ему Гаврош. Тогда малыш, не выдержав больше страха, осмелился бросить вызов Гаврошу, но тихим голосом, затаив дыхание: | Пятилетний мальчик, услышав над головой этот шум и дрожа от страха, толкнул старшего брата локтем, но старший брат уже «пионсе», по приказу Гавроша. Тогда мальчик, уже не способный его бояться, осмелился обратиться к Гаврошу, но очень тихо и затаив дыхание: |
L=40 O=40 — Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, — улыбаясь сказал Билибин, — надо было притти в семь часов утра. | «Но почему ты не пришел туда в семь утра? Надо было прийти в семь утра, — сказал Билибин, улыбаясь, — надо было прийти в семь утра. |
L=20 O=0 «Как и я», — шутливо ответила Ванда, — «но, видишь ли, дитя мое, женщина может делать это только в редчайших случаях. Она не может быть ни столь радостно чувственной, ни столь духовно свободной, как мужчина; ее любовь — это всегда состояние, смешанное из чувственности и духовного влечения. Ее сердце жаждет держать мужчину в рабстве, тогда как она сама подвержена изменениям; так раздор, ложь и обман, обычно против их воли, входят в их действия, в их природу и портят их характер». | «Как я, например», — шутливо ответила Ванда, — «но видишь ли, дитя, женщина может делать это только в самых редких случаях. Она не может быть ни столь же радостно чувственной, ни столь же духовно свободной, как мужчина; ее состояние всегда представляет собой смесь чувственного и духовного. Ее сердце желает навсегда сковать мужчину, в то время как сама она всегда подвержена желанию перемен. Результатом является конфликт, и таким образом, обычно против ее желания, ложь и обман проникают в ее действия и личность и портят ее характер». |
L=60 O=0 «Без угрозы?» — повторила она с трудом... — Tu veux dire: une Nature tout à fait Ferme, sûre d'elle-même? Mais il est sérieusement malade, ton pauvre кузен. | «Не разоблачен? она не без труда повторила его слово. «Tu veux dire une Nature tout à fait Ferme, sûr d’elle-même? Но это очень плохо, бедный кузен. «Кто тебе это сказал? |
L=80 O=100 Поэтому Кэтрин попыталась подхватить слова. | Кэтрин боролась за свои строки: |
L=60 O=40 О домино рассуждали, волновались ужасно и спорили; одни видели тут революционный террор; а другие только молчали да пожимали плечами. В охранное отделение раздавались звонки. | Люди обсуждали домино, страшно увлекались им и спорили о нем: некоторые видели в нем революционный террор; в то время как другие просто ничего не сказали и пожали плечами. В Секретно-политическом отделе зазвонили колокола. |
L=40 O=60 Всю ночь не спал. Всю ночь – об одном… | Я не спал всю ночь. Всю ночь — одна мысль... |
L=20 O=0 – Брат, – вскричал он вдруг, – ты, верно, ужасно болен! Ты смотришь и как будто не понимаешь, что я говорю. | «Брат, — вдруг воскликнул он, — ты, должно быть, ужасно болен. Ты смотришь и как будто не понимаешь, что я тебе говорю». |
L=40 O=20 «Руки возложите», — повторил священник, делая жест. | — Положите руки, — повторил священник жестом. |
L=40 O=0 «Нет, — воскликнул Фельтон, — нет, ты будешь жить, и ты будешь отомщен!» | «Нет, — воскликнул Фелтон. «Нет, ты будешь жить и быть отомщенным! |
L=20 O=0 Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями. | Она вышла на ужин с красными глазами. Марья Дмитриевна, знавшая, как князь принял Ростовых, сделала вид, что не заметила расстроенного лица Наташи, и крепко и громко подшучивала над графом и другими гостями за столом. |
L=40 O=60 Я – помню – растерянно пробормотал: | Помню, я невнятно пробормотал: |
L=40 O=0 «Да, вечность». | «Нет, у них есть вечность». |
L=60 O=0 «И никто никогда не услышит от тебя ни слова из того, что мы сказали?» | — И ты никогда никому не скажешь ни слова о том, что мы говорили? |
L=40 O=0 «Это дом, это моя работа, это религия; Я не хочу быть запертым здесь или где-то еще. | «Это монастырь, это мое состояние, это религиозная жизнь. Я не хочу, чтобы меня затыкали ни здесь, ни где-либо еще». |
L=40 O=0 -Увы! - сказал Монте-Кристо, - все ваши слова, сударыня, горько и обжигающе ложатся мне на сердце, тем более горько и жгуче, что вы имеете право ненавидеть меня; это я причинил все твои беды: почему ты не жалеешь меня вместо того, чтобы обвинять? ты сделаешь меня еще более несчастным... | «Увы», — сказал Монте-Кристо, — «ваши слова жгут и ожесточают мое сердце, тем более, что у вас есть все основания ненавидеть меня. Я был причиной всех ваших несчастий; но почему вы жалеете меня, вместо того чтобы осуждать? Вы делаете меня еще более несчастным» — |
L=60 O=80 Десять королей вышли из дворца Сенлуо и склонили спины, приветствуя Тайцзуна. Тайцзун смирился и не осмеливался идти вперед. Десять королей сказали: «Ваше Величество — король людей в мире, а мы — короли призраков в подземном мире. Разделять вещи — это естественно, так почему мы должны идти на уступки?» Тайцзун сказал: «Если я оскорбляю ваших подчиненных, как вы смеете говорить о путях призраков и призраков?» Тайцзун прошел вперед, вошел в зал Сенлуо, и после церемонии с десятью королями гости и хозяин расселись. | Когда Тайцзун осознал все это, Десять королей подземного мира — со звоном нефритовых поясов и запахом адского благовония — вылетели, чтобы поклониться своему гостю. «Ваше Величество — император всех людей в Мире Света, а мы — всего лишь короли призраков в Мире Тьмы. После вас — мы настаиваем. — Нет, нет, после тебя, — возразил Тайцзун. В конце концов, после долгих возражений, он сопровождал королей в зал для приемов, и все заняли отведенные им места. |
L=60 O=20 — В ину пору раз десять взад и вперед сбегаешь, — перебил Захар. | — Ты первое время бегаешь туда-сюда добрых десять раз, — вмешался Захар. |
L=80 O=0 Он молча, не спуская с нее своего горячего взгляда, прислушивался. | Он слушал ее, устремив на нее горящие глаза. |
L=60 O=60 – Этого кота? – ответил Панург. Я бы отдал себя дьяволу, если бы не думал, что это черт с растрепанными волосами, которого я недавно [23] украдкой схватил, в красивой рукавичке [24] из чулка, в большой клетке из ада. К черту черта! Здесь он изодрал мою кожу в раковую бороду. Так сказав, бросил своего кота. | Брат Джон, зажав ручку своего Лица левой рукой, указательным пальцем правой указал на Рубашку Панурга Пантагрюэлю; который, увидев его в этом Рассоле, изуродованного, напуганного, дрожащего, неистовствующего, уставившегося, преданного и разорванного Когтями знаменитого Кота Родилардуса, не мог не рассмеяться и сказал ему: Прошу тебя, что ты сделаешь с этим Котом? С этим Котом, сказал Панург, Дьявол бы меня поцарапал, если бы я не думал, что это был молодой Дьявол с Мягким Подбородком, которого я схватил в большой Клетке Ада с этим самым Чулком вместо Рукавицы так же Воровски, как любой Сизар из Монтегю-Колледжа. Черт побери Тиберта, я чувствую, что он весь испачкал мою бедную шкуру и вытащил из нее на свет не знаю сколько усов омара. С этими словами он бросил на землю своего кабана-кота. |
L=40 O=20 Мои мысли и помыслы освободились от тяжести земных вещей и полетели в спокойную и тихую сферу - как будто я был помещен на крылья золотого образа, странствующего в одиноком и пустом мире, которому не будет помех. Это было так глубоко и полно багажа, что это было даже больше, чем смерть. | Мои мысли и заботы освобождались от уз тяжести и веса земных вещей и воспаряли к царству спокойствия и тишины — как будто меня поместили на золотые крылья летучей мыши, и я путешествовал в сияющем и пустом мире, свободном от препятствий; настолько глубоким и приятным был этот эффект, что он был приятнее смерти. |
L=60 O=100 твоя Анна. | Ваша, Анна М. Франк |
L=20 O=20 Тогда Пакетта ла Шантефлери разразилась гиеновым смехом. | Затем Пакетта ла Шантефлери разразилась смехом, похожим на гиеновый смех. |
L=20 O=0 Работая, Дантес думал о той радости, которую он мог бы вызвать у всех этих людей одним словом, если бы он произнес вслух ту непрекращающуюся мысль, которая тихо гудела в его ухе и в его сердце. Но, напротив того, чтобы раскрыть великолепную тайну, он боялся, что уже сказал слишком много и чтобы своими приходами и уходами, своими повторными просьбами, своими тщательными наблюдениями и постоянными заботами возбудили подозрения. К счастью, хотя бы в том обстоятельстве, что очень тяжелое прошлое отразило на его лице неизгладимую печаль и что проблески веселья, мелькавшие под этим облаком, были действительно лишь вспышками. | Работая, Дантес думал о том радостном возгласе, который он мог бы вызвать у всех этих людей одним словом, если бы он произнес вслух ту мысль, которая беспрестанно гудела в его ушах и в его сердце. Но он не только не открыл чудесную тайну, но уже боялся, что сказал бы слишком много или что своими приходами и уходами, своими постоянными расспросами, своими мелкими наблюдениями и постоянной озабоченностью он мог возбудить какое-нибудь подозрение. К счастью, по крайней мере при таких обстоятельствах, несчастное прошлое отпечатало на его лице неизгладимую печаль и можно было заметить лишь краткие вспышки огоньков веселья, витающих под этим облаком. |