src
stringlengths 11
20.3k
| tr
stringlengths 7
17.6k
|
|---|---|
L=40 O=20 – Не нужно… это был минутный vertige…[140] Помогите мне сесть… вот так… Эту царапину стоит только чем-нибудь прихватить, и я дойду домой пешком, а не то можно дрожки за мной прислать. Дуэль, если вам угодно, не возобновляется. Вы поступили благородно… сегодня, сегодня – заметьте. | — Мне ничего не нужно… Это было лишь минутное головокружение4… Помогите мне подняться… вот так… Нам нужно только чем-нибудь завязать эту царапину, и я пойду домой, а если нет, то за мной пришлют дрожки. Если вы согласны, мы не возобновим нашу дуэль. Вы вели себя благородно… сегодня, я имею в виду сегодня. |
L=40 O=0 — Сделаю, непременно сделаю, и завтра же нападу на дядю; и я даже рад, и вы так всё это хорошо рассказали... Но как это вам, Терентьев, вздумалось все-таки ко мне обратиться? | «Сделаю, обязательно сделаю, а дядюшку завтра возьмусь; Я, право, буду рад, и вы так хорошо все рассказали... Но все-таки, Терентьев, с чего вы вздумали обратиться ко мне? |
L=40 O=20 - А потом она боялась своего отца. И она думала, когда их свадьба впервые была пьяна, что они уедут так далеко; ей не удавалось снова увидеть свой родной город в течение долгого времени - до тех пор, пока все разговоры о ней не были по-настоящему замолчены. | — И она тоже боялась своего отца. И она подумала в уме: когда однажды их невеста выпьет эль, им придется отправиться так далеко; такое ощущение, что она не увидит свою родину еще очень-очень долго — пока все разговоры о ней не успеют утихнуть… |
L=0 O=0 Капитан Немо наблюдал за стадом китообразных, играющих на воде в миле от «Наутилуса». | Капитан Немо наблюдал за стаей играющих на воде китообразных в миле от «Наутилуса». |
L=0 O=0 Только, уходя, Арамис положил руку на плечо д'Артаньяна и пристально посмотрел на него: | Только, выходя, Арамис положил руку на плечо д'Артаньяна и пристально посмотрел на него. |
L=60 O=40 Бертуччо стоял с открытым ртом, бледный, волосы у него стояли дыбом. | «Женщина из сада! — та, что была enciente — та, что шла, ожидая» — Бертуччо стоял у открытой двери, вытаращив глаза и встав дыбом волосы. |
L=80 O=100 – «Желтые, барин, пятки не у меня-с: все у них-с, у длиннокосых китайцев-с…» | — Нет, барин, не знаю; это у этих китайцев с длинными косичками и желтые пятки-с… |
L=0 O=100 Что вести себя? | "Прошу прощения?" |
L=60 O=0 «Каково это было?» | «Тогда каким он был? |
L=60 O=40 «Пусть это будет сделано. Пусть еще многие выйдут замуж; Ну и что?" | «Пусть женится. Что из этого? |
L=40 O=40 «Вера, да, я признаю это», — ответил Шато-Рено; и этого было достаточно! Таким образом, моя лошадь была мертва; Я отступил пешком; шестеро арабов прискакали галопом, чтобы отрубить мне голову, двоих из них я сбил двумя выстрелами из винтовки, двоих двумя выстрелами из пистолета, летит на полную катушку; но их осталось двое, и я был обезоружен. Один взял меня за волосы, поэтому я их теперь коротко ношу, ты не знаешь, что может случиться, другой обвил мне шею своим ятаганом, и я уже почувствовал острый холод железа, когда господин, которого ты видишь , в свою очередь напал на них, убил выстрелом из пистолета того, кто держал меня за волосы, и одним ударом сабли разрубил голову тому, кто собирался перерезать мне горло. В тот день месье поставил перед собой задачу спасти человека; по счастливой случайности это был я; когда я разбогатею, я попрошу Клагмана или Марокетти сделать статую Шанса. | «Да, признаюсь, я так и сделал», — ответил Шато-Рено, — «и я был прав, что испугался. Как я уже сказал, моя лошадь умерла, поэтому я продолжил отступление пешком, когда на меня галопом налетели шесть арабов, намереваясь отрубить мне голову. Я застрелил двоих из двух стволов своего ружья, а еще двоих из двух пистолетов, все точно в цель. Но их осталось еще двое, и у меня не было другого оружия. Один из них схватил меня за волосы (вот почему я теперь их коротко стригу, потому что никогда не знаешь, что может случиться), а другой приставил свой ятаган к моему горлу, так что я уже чувствовал холодную сталь, когда этот господин бросился на них, застрелил из пистолета того, кто держал мои волосы, и саблей раскроил череп тому, кто собирался перерезать мне горло. В тот день он взял на себя задачу спасти человека, и, как назло, это был я. Когда я разбогатею, я закажу статую Удачи, сделанную Клагманном или Марокетти. |
L=40 O=40 И надо ему отдать справедливость: до времени он себя выдержал, несмотря на горячность. Он не являлся ко мне на дом во время болезни – раз только приходил и виделся с Версиловым; он не тревожил, не пугал меня, сохранил передо мной ко дню и часу моего выхода вид самой полной независимости. Насчет же того, что я мог передать, или сообщить, или уничтожить документ, то в этом он был спокоен. Из моих слов у него он мог заключить, как я сам дорожу тайной и как боюсь, чтобы кто не узнал про документ. А что я приду к нему первому, а не к кому другому, в первый же день по выздоровлении, то и в этом он не сомневался нимало: Настасья Егоровна приходила ко мне отчасти по его приказанию, и он знал, что любопытство и страх уже возбуждены, то я не выдержу… Да к тому же он взял все меры, мог знать даже день моего выхода, так что я никак не мог от него отвернуться, если б даже захотел того. | Справедливости к нему надо сказать, что, несмотря на свою природную импульсивность и вспыльчивость, он сумел совладать с собой до самого последнего момента. После разговора с Версиловым он ни разу не приходил в дом во время моей болезни; он не беспокоил меня, не пытался меня напугать и сохранял ко мне совершенно бескорыстное отношение. Что же касается возможности того, что я тем временем сам уничтожу, отдам или воспользуюсь письмом, то он полностью их исключил. Из моих собственных слов он понял, как я дорожу письмом и как боюсь, что кто-нибудь может его у меня отобрать. Кроме того, он не сомневался, что именно к нему, а не к кому-либо другому, я поеду в тот день, когда наберусь сил выйти из дома: Дарья пришла ко мне отчасти по его приказу, поэтому он знал, что мое любопытство и мои опасения уже проснулись и считали, что я не выдержу. . . . Кроме того, он предусмотрел каждую деталь и знал, в какой день меня выпустят из дома. Поэтому он был уверен, что я не смогу избежать его, даже если захочу. |
L=0 O=0 Шарлотта дает ему надежду и обещает согласиться на развод. | Шарлотта дает ему надежду и обещает согласиться на развод. |
L=40 O=20 На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m-lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!.. не слышат!» | На следующий день принц не сказал дочери ни слова, но она заметила, что за обедом он приказал подавать первой мадемуазель Бурьен. После обеда, когда лакей подал кофе и по привычке начал с княгини, князь вдруг рассердился, швырнул палку в Филиппа и тотчас же дал указание мобилизовать его в армию. — Он не слушается… Я два раза сказал… и он не слушается! |
L=40 O=0 Когда Белл, Джонсон, Альтамонт и доктор проснулись, они больше не нашли с собой Хаттераса. Обеспокоенные, они вышли из пещеры и увидели капитана, стоящего на камне. Его взгляд неизменно оставался прикованным к вершине вулкана. Он держал свои инструменты в руке; он, очевидно, только что произвел точное обследование горы. | Когда Белл, Джонсон, Альтамонт и доктор проснулись, Гаттераса рядом с ними не было. Встревоженные, они вышли из пещеры и увидели капитана, стоящего на скале. Его глаза были устремлены на вершину вулкана. Он держал в руках свои инструменты, очевидно, вычисляя точную высоту горы. |
L=40 O=20 «Чего вы хотите, мистер Клобонни, мне так уютно на моей койке! и потом, я привык видеть хорошие сны; мне снятся жаркие страны! так что, честно говоря, половина моей жизни проходит под экватором, а вторая половина — на полюсе. | «Конечно, доктор, мне так удобно в постели! И сны мои приятны. Я мечтаю о теплых странах; или, если говорить честно, то половину своей жизни я провожу на экваторе, а половину — на полюсе!» |
L=40 O=40 «Напишите, пожалуйста, и Патаки», — сказал Шепетнеки, — «что вы получили отправленные мной деньги, но не обязательно указывать сумму, пусть это будет не похоже на квитанцию или деловое письмо, потому что вы понимаете, что это будет неэлегантно». | «Не могли бы вы написать Патаки следующее, — сказал Шепетнеки, — вы получили от меня деньги, которые он прислал. Но не стоит указывать точную сумму. В конце концов, это не должно быть похоже на квитанцию или деловое письмо. Это было бы довольно грубо, и я уверен, вы меня поймете. |
L=100 O=100 Генерал смягчал выражения. | Генерал пробормотал себе под нос: «Бомонт, Бомонт, в этой чертовой стране человек никогда не может знать, где он находится. |
L=40 O=0 — А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? — сказал один из лакеев. | — А ты что думаешь, Данило Терентич? Это свечение должно быть в Москве, да? — заметил один из лакеев. |
L=40 O=40 Тут что-то странное случилось с Иваном Николаевичем. Его воля как будто раскололась, и он почувствовал, что слаб, что нуждается в совете. | В этот момент с Иваном Николаевичем произошло нечто странное. Воля его как будто поддавалась, и он чувствовал, что он слаб, что ему нужен совет. |
L=40 O=0 – У меня очень покойная коляска, – прибавил несчастный молодой человек, обращаясь к Аркадию, – я могу вас подвезти, а Евгений Васильич может взять ваш тарантас, так оно даже удобнее будет. | — У меня очень тихий вагон, — прибавил несчастный молодой человек, обращаясь к Аркадию. — Я могу тебя подвезти, а Евгений Васильевич может повезти твой тарантас, так что будет гораздо легче. |
L=40 O=0 «Да, я так думаю, по крайней мере. | — Да, или я так думаю. |
L=60 O=20 «Да, да, — сказал Кадрусс, — и именно это я и говорил: это почти профанация, почти кощунство — вознаграждать за измену, может быть, за преступление. | "Конечно, нет!" быстро присоединился к Кадрусу; «И я больше не делаю этого, и именно это я только что наблюдал в отношении этого джентльмена. Я сказал, что считаю это кощунственной профанацией в награду за предательство, а может быть, и за преступление». |
L=40 O=20 Серж ответил детским смехом. Его конечности обрели здоровье юношеского возраста, но в нем не пробудились более сознательные ощущения. Целыми днями он оставался перед Параду, надув губы ребенка, который видит только белое и слышит только трепетный шум. Он сохранил свое мальчишеское невежество, его прикосновения все еще были столь невинны, что не позволяли ему отличить платье Альбины от ткани старых кресел. И это всегда было чудо широко открытых, ничего не понимающих глаз, колебание жестов, не знающих, как идти куда хотят, начало существования, чисто инстинктивное, вне познания окружающего. Мужчина не родился. | Серж ответил ребяческим смехом. Его конечности обрели здоровье юности, но без какого-либо пробуждения более сознательных чувств. Целые дни он оставался у окна, глядя на Параду, с лицом ребенка, который не видит ничего, кроме белизны, и слышит лишь глухую вибрацию звуков. Он все еще обладал невежеством маленького мальчика, а его осязание было еще настолько примитивным, что он не мог отличить платье Альбины от материала, покрывающего старые кресла. Были еще эти изумленные, широко открытые глаза, не понимающие того, что они видят, и нерешительные жесты, не умеющие идти куда хотят, еще только начало чисто инстинктивной жизни, без знания окружающего. Человек в нем еще не родился. |
L=40 O=0 Погода чудесная, прекрасная неописуемо; Я скоро пойду на чердак. | Погода великолепная, неописуемо красивая; через минуту я поднимусь на чердак. |
L=40 O=20 – У тебя много народа? Кто да кто? – невольно краснея, спросил Левин, обивая перчаткой снег с шапки. | «У вас много людей? Кто тогда? — спросил Левин, невольно краснея и стряхивая перчаткой снег со шляпы. |
L=40 O=40 Видите ли, у меня еще нет обуви. Где Сара избавляется от своих туфель? Уже почти одиннадцать часов, а она еще не пришла сюда со своими туфлями. | У меня до сих пор нет моей обуви. Что Сара сделала с моими туфлями? Уже почти одиннадцать, а она их еще не принесла. |
L=60 O=0 – Я ничего не понимаю, стало быть, и вы решили не принимать меня? | — Я вообще не понимаю, что здесь происходит. Я так понимаю, вы решили больше не принимать меня в своем доме? |
L=20 O=20 Он ушел, а князь еще больше задумался: все пророчествуют несчастия, все уже сделали заключения, все глядят, как бы что-то знают, и такое, чего он не знает; Лебедев выспрашивает, Коля прямо намекает, а Вера плачет. Наконец он в досаде махнул рукой: «Проклятая болезненная мнительность», — подумал он. Лицо его просветлело, когда, во втором часу, он увидел Епанчиных, входящих навестить его, «на минутку». Эти уже действительно зашли на минуту. Лизавета Прокофьевна, встав от завтрака, объявила, что гулять пойдут все сейчас и все вместе. Уведомление было дано в форме приказания, отрывисто, сухо, без объяснений. Все вышли, то есть маменька, девицы, князь Щ. Лизавета Прокофьевна прямо направилась в сторону, противоположную той, в которую направлялись каждодневно. Все понимали, в чем дело, и все молчали, боясь раздражить мамашу, а она, точно прячась от упрека и возражений, шла впереди всех, не оглядываясь. Наконец Аделаида заметила, что на прогулке нечего так бежать и что за мамашей не поспеешь. | Он ушел, и князь стал еще глубже размышлять: все пророчили несчастье, все уже сделали выводы, все выглядели так, как будто что-то знали, и что-то, чего он не знал; Лебедев задает вопросы, Коля прямо намекает, а Вера плачет. Наконец он с досадой махнул рукой: «Проклятая, болезненная неуверенность», — подумал он. Лицо его просветлело, когда около часа он увидел, что Епанчины пришли к нему на минутку. Они действительно зашли на минутку. Лизавета Прокофьевна, встав после обеда, объявила, что они сейчас же все вместе пойдут гулять. Информация была дана в форме приказа, резко, сухо, без объяснений. Вышли все, то есть мамаша, девочки и князь Щ. Лизавета Прокофьевна пошла прямо в противоположную сторону от той, по которой они шли каждый день. Все они поняли, что это значит, и все молчали, боясь рассердить мать, а она, как бы укрываясь от упреков и возражений, шла впереди всех, не оглядываясь. Наконец Аделаида заметила, что на прогулке так бегать не надо и за матерью не успеваешь. |
L=60 O=80 «С ней все в порядке. Вы пришли от его имени! | "Я делаю. Вы здесь от его имени, не так ли? "Окончательно! Вы, конечно, не торопились, догадываясь об истине. |
L=20 O=0 И Говинда пробормотал стих, стих из Упанишад: | И Говинда пробормотал про себя стихи из Упанишад: |
L=60 O=0 Мисс Ли немного обиделась. "Что это было? Очевидно, Эйб, ты не художник. Пожалуйста, греби, мне холодно в этом плаще!" | Мисс Ли почувствовала себя слегка оскорбленной. «Ну а что, если я это сделаю? Любой поймет, что ты не художник, Эйб Леб. А теперь, если вы не возражаете, продолжайте грести; Мне становится холодно в этом платье! |
L=80 O=100 И не знаю, как долго. | Но горе не может восполнить наши потери, и наконец настал день, когда он перестал скорбеть. |
L=80 O=40 После того, как Мэн Да прочитал это, он улыбнулся и сказал: «Люди говорят, что у Конгмина большое сердце, но теперь я понимаю это». Кун Мин позвонил на счет. Человек вернул письмо. Конг Мин распаковал и посмотрел на него. В книге говорится: | Но когда Мэн Да читает сообщение, он довольно снисходительно улыбается, говоря, что слышал, что Кун Мин часто слишком сильно беспокоится. |
L=40 O=20 Тогда ты говорил обо мне с другом; ты сожалел о моей судьбе, что остался на свете бедным сиротой; Вы описали мою зависимую ситуацию и то, как неловко могло бы быть со мной, если бы мною не управляла особо счастливая звезда. | Вы говорили обо мне со своим другом: вы сказали, как вам грустно, что мне суждено остаться в этом мире бедной сиротой, вы описали, насколько я зависим и как плохо мне пришлось бы, если бы я не особая счастливая звезда, наблюдающая за мной. |
L=40 O=40 «Может быть, здесь, может быть, в Китае. Как известно, «Наутилус» — быстрый ходок. Он пересекает океаны, как ласточка пересекает воздух, а экспресс пересекает континенты. Он не боится часто посещаемых морей. Кто сказал нам, что он не достигнет берегов Франции, Англии или Америки, на которых можно будет так же успешно попытаться спастись, как здесь? | «Возможно, в Китае; вы знаете, что «Наутилус» — быстрый путешественник. Он проходит сквозь воду, как ласточки по воздуху, или как экспресс по суше. Он не боится часто посещаемых морей; кто может сказать, что он не сможет обойти берега Франции, Англии или Америки, откуда можно предпринять попытку бегства с такой же выгодой, как здесь. |
L=100 O=0 «Это, — ответил он, — из Парижа». | Внутренние части здания над этим двором были подняты на колоннах из халцедона и порфира с красивыми арками в античном стиле, внутри которых находились прекрасные галереи, длинные и просторные, украшенные настенной живописью, а также рогами оленей [единорогов и бегемотов с бивнями слонов] и другими примечательными предметами. |
L=40 O=40 «Можем ли мы войти в порт?» | — Мы можем войти в гавань? |
L=60 O=0 Он встал и пошел бороться за расторгнутый брак. | Он встал и пошел в кибиц на игру марьяш в стиле «пулл». |
L=60 O=40 Закончив работу, Тайцзун был очень счастлив. Однако они собрали множество чиновников, набрали монахов, организовали водные и сухопутные конференции и спасли одинокие души подземного мира. Чиновники со всего мира выбирают выдающихся монахов-даосистов и едут в Чанъань на встречу. В период уходящих месяцев прибудет множество монахов мира. Император Тан издал указ, а Тайши Чэн Фу И избрал выдающихся монахов и построил буддийские дела. Когда Фу И услышал указ, он немедленно отклонил плавающие изображения, заявив, что Будды нет. В таблице говорилось: «По закону западных регионов нет правителей, министров, отцов и сыновей. Они используют три пути и шесть путей, чтобы заманить дураков, преследовать прошлые грехи, увидеть будущие благословения и читать санскритские слова, чтобы попытаться избежать Синдэвэйфу — повелитель людей. Теперь я слышу претензии простых людей, все из которых происходят от Будды, в западных регионах не было Дхармы Будды. те, кто самостоятельно опубликовал свои учения, на самом деле являются варварами, вторгшимися в Китай, и им нельзя доверять». Когда Тайцзун услышал это, он бросил эту таблицу на обсуждение министров. В это время канцлер Сяо Юй вышел из класса и заглушил родничок, сказав: | Когда ему сообщили, что работа завершена, Тайцзун был очень доволен и, собрав множество чиновников, издал объявление, призывающее монахов прийти и провести великую мессу для возрождения этих одиноких душ в подземном мире. Поскольку извещение разошлось по всей империи, местные чиновники повсюду рекомендовали святым и почтенным монахам отправиться на службу в Чанъань. К концу месяца в Чанъань прибыло множество монахов со всей империи. Император издал указ, предписывающий Фу И, заместителю летописца, выбрать несколько почтенных монахов для проведения буддийских церемоний. Услышав это повеление, Фу И отправил мемориал с просьбой запретить строительство пагод и заявил, что Будды не существует. Оно гласило: «По законам Запада не существует различий между правителем и подданным или между отцом и сыном; Три Пути и Шесть Дорог используются, чтобы обмануть глупцов; прошлые грехи изгоняются, чтобы похитить будущие благословения; и молитвы на санскрите читаются в попытках избежать возмездия. Рождение, смерть и продолжительность жизни фактически определяются природой; а наказания, добродетель, сила и благословения исходят от господина людей. Но в наши дни вульгарные верующие искажают истину и говорят, что все они произошли от Будды. Во времена Пяти Императоров и Трех Королей древности этого Будды не существовало, однако правители были просветленными, подданные были лояльны, и процветание длилось долгие годы. Когда во времена императора Мин династии Хань впервые появились иностранные боги, шраманы с Запада начали распространять их религию. На самом деле это иностранное посягательство на Китай, и оно не заслуживает доверия. Когда он услышал, как это прочитали ему, Тайцзун бросил это другим своим чиновникам для обсуждения. Министр Сяо Юй вышел вперед из рядов, поклонился и сказал: «Закон Будды процветал на протяжении нескольких династий, и, распространяя добро и предотвращая зло, он оказывает невидимую помощь государству; нет никаких оснований для его отмены. |
L=60 O=40 — Вы собираетесь покинуть нас, герр лейтенант? — удивляется слуга, делая почтительный и сомневающийся жест. | - Герр лейтенант уже покидает нас? - спросил изумленный слуга, сделав жест почтительного недоверия. |
L=40 O=0 «А кто тебе это сделает?» твой принц? | — Тогда кто тебе это даст? Твой принц? |
L=20 O=20 Так и было решено. Весловский и Тушкевич пошли в купальню и там обещали приготовить лодку и подождать. | Так было решено. Весловский и Тушкевич пошли к месту купания и там пообещали приготовить лодку и подождать. |
L=80 O=100 Цао Пи был рад, когда получил указ, и сказал Цзя Сюю: «Хотя указ был издан во второй раз, в конце концов я боялся будущих поколений мира и не мог не узурпировать это имя». Сюй сказал: «Это дело очень простое. Однако Хуасинь приказал ханьскому императору построить террасу под названием «Терраса Шоучань»; выбрать благоприятные дни и хорошие времена, собрать всех министров и министров и разместить их всех под сценой, приказать император лично хранит печать, а также мир дзэн и королей, чтобы можно было развеять сомнения масс. Это все обсуждается». | Наконец, Сыма И уговаривает императора приказать построить Алтарь отречения, а затем приводит к нему Цао Пи, чтобы он официально, хотя и явно неохотно, получил трон. |
L=60 O=40 Вот уже видны издали мутно-зеленые пятна – там, за Стеною. Затем легкое, невольное замирание сердца – вниз, вниз, вниз, как с крутой горы, – и мы у Древнего Дома. Все это странное, хрупкое, слепое сооружение одето кругом в стеклянную скорлупу: иначе оно, конечно, давно бы уже рухнуло. У стеклянной двери – старуха, вся сморщенная, и особенно рот: одни складки, сборки, губы уже ушли внутрь, рот как-то зарос – и было совсем невероятно, чтобы она заговорила. И все же заговорила. | Вскоре вдали стали видны мутные зеленые пятна — вон там, за Стеной. Потом твое сердце подпрыгивает к горлу, и ты ничего не можешь с этим поделать, и ты падаешь вниз, вниз, вниз, как крутой спуск с горы, и ты оказываешься в Древнем Доме. Вся эта странная, шаткая, богом забытая конструкция сплошь покрыта стеклянной оболочкой. В противном случае, конечно, он бы давно развалился. У стеклянной двери стояла старушка, вся морщинистая, особенно рот: ничего, кроме морщин, складок, губы уже вросли, рот как-то зарос. И, несмотря ни на что, она могла говорить. Но она говорила. |
L=60 O=0 «Но мы тебя знаем. | «Но вы известны...» |
L=40 O=0 – Благодарствуйте, тетушка, – начала она тронутым и тихим голосом по-русски, – благодарствуйте; я не надеялась на такое снисхожденье с вашей стороны; вы добры, как ангел. | — Очень милостивое спасибо, моя дорогая тетушка, — начала она тихим, пронзительным голосом по-русски, — милостивейшее спасибо. Я не надеялся на такую снисходительность с вашей стороны. Ты добр, как ангел. |
L=80 O=0 - Теперь не убегай больше! - | Но закончить слово он не смог, так как почувствовал, что его схватили за шею, и услышал грозное рычание двух знакомых голосов: «Ты больше не уйдешь! |
L=40 O=40 – Да… (Мне кажется, она права – как она может сейчас быть не права?) | «Да… (Я думаю, что она права – как же она могла не быть права прямо сейчас?) |
L=60 O=0 Ах поехал Ванька в Питер, | Ваня, Ваня поехал в город, |
L=60 O=40 «Святое имя! Мне хватит ! — выругалась она, ударив кулаком по мебели. Ах хорошо ! Я, которому было четыре года, я, который хотел быть верным... Но, моя дорогая, завтра я был бы богат, если бы сказал хоть слово. » | 'Кровавый ад! Я уже почти выпила все, что могла! — закричала она, ударив кулаком по мебели. — Да, здесь я делала все, что могла, желая быть верной… Но я могла бы быть завтра богатой женщиной, мой дорогой человек, мне стоит только сказать слово! |
L=40 O=0 "Ой! Сент-Сюзанна, ты из дома нашей матери? | — О, Сент-Сюзанна, вы пришли от нашей матери? |
L=60 O=20 – Слышали, – скажут мне, – не новость. Всякий фатер в Германии повторяет это своим детям, а между тем ваш Ротшильд (то есть покойный Джемс Ротшильд, парижский, я о нем говорю) был всего только один, а фатеров мильоны. | «Мы это слышали, в этом нет ничего нового», — скажут мне люди. Каждый «фатер» в Германии повторяет это своим детям, а между тем ваш Ротшильд (я имею в виду Джеймса Ротшильда-парижанина) уникален, тогда как таких «фатеров» миллионы. |
L=60 O=40 Я воспользовался тем, что она не задавала вопросов, ушел и побежал обратно в дом моего четвертого дяди, чувствуя себя очень неловко. Я подумал про себя: я боялся, что она может быть в опасности. Вероятно, она чувствовала себя одинокой, когда ее благословляли другие, но могло ли это иметь другое значение? - Или у тебя есть какие-то предчувствия? Если есть другие намерения и из-за этого происходят другие события, то я должен нести некоторую ответственность за свой ответ. . . . Но потом я посмеялся про себя и почувствовал, что отдельные вещи не имеют вообще никакого глубокого значения, но мне хотелось внимательно их рассмотреть. Недаром воспитатели говорили, что они сумасшедшие; Общая ситуация ответа, даже если что-то произойдет, это не имеет ко мне никакого отношения. | Чтобы избежать дальнейших назойливых вопросов, я ушел и поспешно ретировался в дом дяди, чувствуя себя крайне неуютно. Я подумал про себя: «Боюсь, мой ответ окажется для нее опасен. Наверное, просто когда другие празднуют, она чувствует себя одинокой, но может ли быть другая причина? Могло ли у нее быть какое-то предчувствие? Если есть по другой причине, и в результате чего-то происходит, то за мой ответ я буду нести в известной мере ответственность». Наконец, однако, я кончил тем, что посмеялся над собой, думая, что такая случайная встреча не может иметь большого значения, а между тем я принимал ее так близко к сердцу; неудивительно, что некоторые педагоги называли меня невротиком. Более того, я ясно сказал: «Я не уверен», что противоречило моему предыдущему ответу; так что если бы даже что-нибудь и случилось, то это не имело бы ко мне никакого отношения. |
L=60 O=0 — Буке мертв? они плакали. | «Бюке умер?» — кричали они. |
L=0 O=0 «Не говори об этом! Я тебе запрещаю!» | Не говори об этом; я тебе запрещаю». |
L=40 O=20 Вы заметите, сэр, что я пел, пока она говорила со мной, что она пела, пока я отвечал ей, и что наш разговор прерывался строками песни. Эта молодая леди, сэр, все еще в доме; его счастье в ваших руках; если кто-то узнает, что она сделала для меня, нет такого рода мучений, которым она не подверглась бы. Я бы не хотел открывать ему дверь темницы; я бы лучше вернулся туда. Сожгите эти письма, сэр; если вы отделите от них интерес, который вы готовы проявить к моей судьбе, в них нет ничего, что стоило бы сохранять. | Вы должны понять, месье, что я пел, пока она говорила со мной, и что она пела, пока я отвечал, так что наша беседа прерывалась пением. Эта молодая женщина все еще в монастыре, и ее счастье в ваших руках. Если бы кто-нибудь узнал, что она сделала для меня, ее бы ждали всевозможные мучения. Я бы не хотел быть ответственным за то, что открыл ей дверь в тюремную камеру; я бы скорее вернулся туда сам. Так что сожгите эти письма, месье, ибо, кроме интереса, который вы так любезны проявить к моей судьбе, в них нет ничего, что стоило бы хранить. |
L=40 O=40 «Да», — снова почтительно сказал раб. | — Да, — почтительно повторил раб. |
L=60 O=0 «Папа никогда не видел Сигурда, не так ли?» | Через мгновение Кристин пробормотала: «Значит, отец никогда не видел Сигурда? |
L=40 O=0 «Так, — говорит священник, — что знамения чудес случаются, но не весь Бог слышит молитвы — мы не знаем его тайного совета». | «Это правда, — ответил священник, — что чудеса случаются; но Бог не дает молитв всем — мы не знаем Его тайного совета. И не думаете ли вы, что было бы хуже всего, если бы эта прекрасная маленькая девочка выросла испорченной или калекой? |
L=40 O=60 Тенсоба соба тоже пошла домой, и после ночлега моя печень уже не так сильно болела. Когда я пошел в школу, там было несколько учеников. Я не понимаю, почему. После этого было безопасно только три дня, но вечером четвертого дня я пошел в место под названием Сумита и съел пельмени. Это место под названием Сумита — город с горячими источниками, и если сесть на поезд от замка, то можно добраться туда за 30 минут пешком. Здесь есть рестораны, гостиницы с горячими источниками, парки и юкаку. Магазин пельменей, в который я зашел, находился у входа в Юкаку и имел хорошую репутацию, поэтому я немного перекусил по дороге домой из горячих источников. На этот раз я не встретился со студентами, поэтому подумал, что никто не узнает, поэтому на следующий день я пошел в школу и провёл в школе первый час. На самом деле я съел два блюда и заплатил семь сенов. Как-то проблемные ребята. Написано, что пельмени Юкаку вкусные, когда думаю, что есть что-нибудь на втором часу. Те, кто был разочарован. Когда я подумал, что с пельменями покончено, стало модно называть это красным полотенцем. Что бы вы об этом ни думали, это скучная история. С тех пор, как я приехал сюда, я каждый день ходил на горячие источники Сумиты. Куда бы вы ни посмотрели в другом месте, здесь не так хорошо, как в Токио, но только горячие источники великолепны. С тех пор, как я приехал сюда, я решил ходить сюда каждый день, поэтому перед ужином пошел потренироваться. Однако куда бы я ни пошел, я всегда вешаю большое западное полотенце. Это полотенце для рук было окрашено в горячей воде, из него вытекли красные полосы, поэтому на первый взгляд оно кажется малиновым. Я всегда вешаю это полотенце по дороге туда и обратно, в поезде я или нет. Вот почему студенты называют меня красной мочалкой. На маленькой земле жить шумно. Есть еще. Горячий источник — это новое здание на 3 этаже, и вы можете надеть юката и поставить на него раковину за 8 сен. Вдобавок ко всему, женщина наливает чай в Тенмоку и подает его. Я всегда шел наверх. Затем он сказал, что каждый день подниматься на вершину с месячной зарплатой в 40 иен — это роскошь. Это не твое дело. Есть еще. Банку изготавливают путем складывания гранита и разделения его на 15 циновок татами. Обычно я пропитан 134 людьми, но иногда там никого нет. Плавать в горячей воде для тренировки довольно весело, потому что глубина доходит до молока. Увидев, что людей нет, я с удовольствием поплавал вокруг 15 татами. Однако однажды я спустился с 3-го этажа и заглянул в пасть граната, чтобы узнать, смогу ли я сегодня плавать. В горячей воде не так уж много вещей, где можно купаться, поэтому, возможно, этот тег специально для меня обновили. Потом я бросил плавание. Я бросил плавание, но когда пошел в школу, с удивлением обнаружил, что на доске написано, что мне нельзя плавать в горячей воде. Каким-то образом весь студент, казалось, заметил меня одного. Это было хрустяще. Что бы ни говорили студенты, я не переставал делать то, что хотел, но задавался вопросом, почему я пришел в такое место, где мне может пригодиться такой зажатый нос. Поэтому, когда я иду домой, я все еще антиквариат. | К тому времени, как я вернулся домой и хорошо выспался, я уже не чувствовал себя таким расстроенным из-за этого инцидента. В то утро все студенты сидели на своих местах, как ни в чем не бывало. Это просто не имело смысла. Следующие три дня все шло гладко, но вечером четвертого дня я пошел поесть пельменей в место под названием Сумида. Это был район горячих источников, примерно в десяти минутах езды на поезде или в тридцати минутах ходьбы от города. Помимо гостиниц, ресторанов и парка, здесь был еще и квартал красных фонарей. Я слышал о магазине на окраине квартала красных фонарей, где продавались очень хорошие пельмени, поэтому на обратном пути из бани я решил зайти и попробовать. На этот раз вокруг не было учеников, поэтому я решил, что никто об этом не услышит, но когда на следующее утро я пошел на первый урок, на доске было ДВЕ ТАРЕЛКИ ПЕЛЬМЕНЕЙ, СЕМЬ СЕН. На самом деле у меня было две тарелки, и я заплатил семь сенов. Какую боль причиняли эти дети! Второй класс, я был уверен, тоже что-нибудь придумает, и так и получилось: ПЕЛЬМЕНИ В РАЙОНЕ КРАСНЫХ ФОНАРОВ – Ням-ням! Это было просто невероятно. На этом пельмени закончились, но, прежде чем я успел это понять, они нашли кое-что еще: мое красное полотенце. Этот был действительно глуп. У меня вошло в привычку ежедневно принимать ванну в горячем источнике Сумиды. В отличие от всего остального, что даже близко не соответствовало тому, что было у нас в Токио, это место было действительно первоклассным. Я решил, что, раз уж оно так близко, я мог бы каждый день принимать там ванну, поэтому перед ужином я прогулялся бы до Сумиды, что к тому же дало бы мне возможность размяться. На таких прогулках я всегда брал с собой большое банное полотенце. Теперь это полотенце приобрело от воды красноватый оттенок, и краска с его красных полос тоже начала стекать, так что издалека можно было подумать, что оно сплошное красное. Приходя и уходя, пешком или на поезде, я всегда держал в руке это полотенце – и поэтому, как я слышал, студенты стали называть меня Красным Полотенцем. Жить в маленьком городке, где все знают дела каждого, невесело! И это было еще не все. Бани находились в новом трехэтажном здании. Если вы зашли в баню первого класса, вам дали хлопчатобумажный халат, и служитель вытер вам спину, и все это за восемь сен, а девушка подала вам чашку зеленого чая на элегантной подставке в китайском стиле. Я всегда ходил первым классом. Когда дети узнали об этом, они распространили слух, что мыться в Первом классе каждый день было расточительно для учителя с зарплатой в сорок йен – как будто мне нужен был такой совет! И это было еще не все. Сама ванна представляла собой огромную ванну, облицованную гранитом, примерно пятнадцать на восемнадцать футов. Обычно в нем купалось около дюжины человек, но иногда все это было предоставлено мне одному. Вода была примерно по грудь, и было очень приятно немного размяться, искупавшись в ней. Я высматривал моменты, когда берег был чист, и тогда отлично проводил время, плескаясь. Но однажды, когда я поспешил с третьего этажа в ванну, надеясь, что мне посчастливится хорошо искупаться, увидел большую табличку с надписью «КУПАНИЕ В БАНЕ СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО», написанной жирным черным шрифтом. В этой ванне не могло быть много других людей, поэтому они, должно быть, повесили вывеску специально для меня. После этого я больше не пробовал плавать. Но что меня действительно удивило, так это то, что на следующий день в школе на доске появилась надпись КУПАТЬСЯ В БАНЕ СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО. Казалось, что все студенты намеревались держать меня под наблюдением, как стая детективов. Это было совершенно удручающе. Что бы они ни говорили обо мне, это не заставило меня перестать делать то, что я хотел, но когда я задался вопросом, что заставило меня прийти в такое мелкое, ограниченное место, я почувствовал полное отвращение. А потом, когда я вернулся домой, мне снова пришлось пережить обычное испытание антиквариатом. |
L=20 O=0 «Что меня утешает, так это то, что чудовище дало Кристине время до одиннадцати часов завтрашнего вечера: если мы не сможем выбраться оттуда и помочь ей, по крайней мере, мы умрем раньше, чем она это сделает!» Массу Эрика может использовать каждый! | «Что меня утешает, так это то, что чудовище дало Кристине время до одиннадцати завтрашнего вечера. Если мы не сможем выбраться отсюда и прийти ей на помощь, то, по крайней мере, умрем раньше нее! Тогда месса Эрика сможет послужить всем нам! |
L=60 O=0 Сын, пожалев лебедей, повернул голову к чашу до тех пор, пока изгиб квинкунса не скрыл ее от него. | Страстно желая лебедей, сын оглянулся на пруд, пока угол квинконса не скрыл его от него. |
L=40 O=20 «Кроме того, — продолжала Маиетта, — у Пакетты были не только красивые ножки. Я видела ее, когда ей было всего четыре месяца. Это была любовь! Глаза у нее были больше рта. И очаровательнейшие, тонкие черные волосы, которые были Уже завивалась бы гордой брюнеткой, в шестнадцать лет! Его мать с каждым днем все злилась, целовала, щекотала, мыла, душила, ела. благодарила за это Бога. Прежде всего ее красивые розовые ножки, это было бесконечное изумление, это был бред радости, у нее все еще были губы, и она не могла преодолеть свою малость. Она надела их на туфли. их, любовалась ими, дивилась им, смотрела на дневной свет, жалела примерять их на ходьбу по своей постели и охотно провела бы всю жизнь на коленях, надевая туфли и сняв эти ноги, как у младенец Иисус. | «Кроме того, — продолжил Маиетт, — у ребенка Пакетт были не просто красивые ножки. Я видел ее, когда ей было всего четыре месяца; она была идеальной любовью! Глаза у нее были больше рта, и у нее были прекрасные черные волосы, которые уже вились! Из нее вышла бы великолепная брюнетка, если бы она дожила до шестнадцати лет. Мать с каждым днем сходила с ума по ней все больше и больше. Она ее ласкала, целовала, щекотала, мыла, украшала, чуть не съела! Она потеряла голову над ней; она поблагодарила Бога за нее. Особенно ее хорошенькие розовые ножки были бесконечным чудом, причиной совершенного бреда радости! Губы ее навсегда были прижаты к ним; она никогда не могла перестать восхищаться их малостью. Она вкладывала их в крошечные туфли, вынимала их снова, восхищалась ими, удивлялась им, подносила к свету, жалела их, когда они пытались пройти по кровати, и с радостью провела бы всю свою жизнь на коленях. надевал и снимал обувь с этих ног, как если бы они принадлежали младенцу Иисусу. |
L=80 O=100 «Твоё сокровище далеко? он спросил. | — Это место далеко отсюда? «Сто лиг». |
L=60 O=0 «У меня есть двадцать тысяч фунтов (500 000 французов), хранящихся у братьев Бэринг. Я бы с радостью рискнул ими... | «У меня есть 20 000 фунтов стерлингов на счете в банке Baring Brothers. Я вполне готов рискнуть ими… |
L=80 O=0 Вот тогда-то вот глаза незнакомца расширились, засветились, блеснули; и тогда-то вот, отделенные четырехвершковым пространством и стенкой кареты, за стеклом быстро вскинулись руки, закрывая глаза. | Именно в этот момент глаза незнакомца расширились, загорелись и сверкнули. |
L=40 O=20 {82}"Конечно", - сказал Ганс Касторп. "Я так думаю наверняка. Я уже проявил большой интерес к вам, ребята, здесь, наверху, и если вы заинтересованы, не так ли, то понимание приходит само собой... Но что со мной - мне это не нравится!" - сказал он, глядя на свою сигару. "Я все время спрашиваю себя, что со мной не так, и теперь я понимаю, что мне не нравится Мария. На вкус она как папье-маше, уверяю вас, это как полное расстройство желудка. Это непостижимо! Я съел необычно много на завтрак, но это не может быть причиной, потому что если вы едите слишком много, то сначала это кажется особенно вкусным. Как вы думаете, это может быть из-за того, что я так беспокойно спал? Может, это и испортило меня. Нет, мне придется выбросить ее!" сказал он после новой попытки. «Каждый шаг — разочарование; нет смысла заставлять его». И, поколебавшись еще мгновение, он бросил сигару вниз по склону среди сырого соснового леса. «Знаешь, с чем, по-моему, это связано?» — спросил он… «Я почти уверен, что это связано с тем чертовым жаром на моем лице, с которым я борюсь с тех пор, как встал. Черт знает, мне всегда стыдно… Ты чувствовал то же самое, когда приехал? | «Конечно, — сказал Ганс Касторп, — я уверен, что так и будет. Я уже проявляю большой интерес ко всем вам здесь, а раз кто-то проявляет интерес, то почему понимание следует само собой, не так ли? Но что со мной не так — это невкусно, — сказал он, глядя на свою сигару. — Я все время спрашивал себя, в чем дело, и теперь понимаю, что проблема в моей Марии. Клянусь вам, на вкус это как папье-маше, точно как если бы у меня было ужасное расстройство желудка. Это действительно совершенно невероятно! Я съел необычно большой завтрак, но это не может быть причиной, потому что когда вы много едите, это всегда поначалу кажется особенно вкусным. Как вы думаете, это может быть потому, что я так беспокойно спал? Возможно, это сбило меня с толку. Нет, мне просто придется выбросить это, — сказал он, попробовав еще раз. — Каждая затяжка — разочарование; нет смысла заставлять его. Он помедлил мгновение, а затем бросил сигару вниз по склону среди мокрых сосен. «Знаешь, в чем я убежден, что виновата эта чертова краска? — спросил он. — Я полностью убежден, что это как-то связано с моим чертовым покрасневшим лицом — оно беспокоит меня с тех пор, как я встал. Черт возьми, если мне не кажется, что я постоянно краснею от смущения. У тебя было то же самое, когда ты только приехал? |
L=60 O=0 «Г-ну Бэну из Живри-Сен-Мартена!» » | — Господину Бену из Живри-Сен-Мартена! |
L=40 O=0 Аббат Муре какое-то время смотрел на него. Он завидовал сну этого святого, валяющемуся в пыли. Он хотел прогнать мух; но упрямые мухи вернулись, прилипли к фиолетовым губам Брата, который их просто не чувствовал. Тогда аббат перешагнул через это высокое тело. Он вошел в Параду. | Аббат Муре взглянул на него на мгновение. Он позавидовал сну этого святого, валяющегося в пыли. Он хотел отогнать мух, но они упорно возвращались и цеплялись за пурпурные губы Брата, который совершенно не осознавал их присутствия. Затем аббат перешагнул через свое большое тело и вошел в Параду. |
L=20 O=20 Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых. | Офицер в крытой телеге свернул во двор Ростовых, и десятки подвод с ранеными, по приглашению жителей города, стали поворачивать во дворы и подъезжать к подъездам домов на Поварской улице. Наташе явно нравились эти отношения с новыми людьми, вне обычных условий жизни. Вместе с Маврой Кузьминишной она старалась заставить как можно больше раненых обратиться в свой двор. |
L=20 O=20 Это всегда помогало ей на какое-то время. Она знала тогда многих людей, как мужчин, так и женщин, которые не чтили Бога и свою мать и не соблюдали заповедей, - но не видела, чтобы они за это уродовали детей. Часто Бог был настолько милостив, что не наказывал бедных детей за грехи родителей, хотя бы Ему время от времени приходилось показывать людям знак, что он не может терпеть их злодеяния беспрестанно. Но это должны быть не только ее дети. | Это всегда помогало ей на какое-то время. Она знала многих людей, как мужчин, так и женщин, которые мало чтили Бога или Его Мать и плохо соблюдали заповеди, но она не видела, чтобы они рожали из-за этого уродливых детей. Часто Бог был настолько милостив, что не наказывал грехи родителей на их бедных детях, хотя время от времени Ему приходилось показывать людям знак, что Он не может вечно терпеть их зло. Но, конечно, это был не ее ребенок... |
L=60 O=0 Болезнь обострилась: со времени той трагической смерти; верно, образ ушедшего друга посещал его по ночам, чтобы в долгие ночи поглядывать бархатным взглядом, гладя белой рукой седой холеный ус, потому что образ ушедшего друга постоянно теперь сочетался в сознании со стихотворным отрывком: | Болезнь обострилась со времени той трагической смерти, и образ друга посещал его ночь за ночью, и все долгие ночи смотрел на него бархатистым взором и поглаживал ухоженные седые усы рука: |
L=0 O=0 «Вы были вчера в Опере?» | «Вы были вчера в опере?» |
L=40 O=20 «Если б не Лиза, не было б ничего этого!» — решил я про себя. Затем, постояв с минуту, важно и торжественно, но с медленно и сильно бьющимся сердцем, я отправился сам к нему за ширмы. | «Ничего бы этого не случилось, если бы не Лиза!» — сказал я себе. Затем, постояв там некоторое время, я последовал за ним, торжественно и достойно, но с сердцем, которое билось медленно и тяжело, вокруг ширмы к его покоям. |
L=20 O=0 Похороны Илюшечки. Речь у камня | ПОХОРОНЫ ИЛЬЮШИ. РЕЧЬ У КАМНЯ |
L=40 O=20 Участники — почти все они были нашими старыми знакомыми, и Ганс Касторп был одним из них — оказались более или менее компетентными в испытаниях или полностью провалились. Однако пригодность Элли Бранд оказалась необычайной, бросающейся в глаза и неподобающей. Ее уверенная находчивость в нахождении укрытий могла бы быть встречена аплодисментами и восхищенным смехом; однако, при объединении действий, кто-то начал замолкать. Она исполняла то, что ей тайно говорили, исполняла это, как только она возвращалась, с мягкой улыбкой, без колебаний, даже не дирижируя музыкой. Она принесла щепотку соли из столовой, посыпала ею голову прокурора Параванта {995}, затем взяла его за руку и повела к пианино, где она сыграла начало маленькой песенки «Прилетела птичка» указательным пальцем. Затем она отвела его на место, сделала ему реверанс, выдвинула скамеечку и, наконец, села на нее у его ног — именно так, как, после многих мучительных раздумий, было задумано для нее. | Почти все участники были нашими старыми друзьями, среди них Ганс Касторп. Они показали себя способными в большей или меньшей степени — некоторые из них были совершенно неспособны. Но талант Элли Бранд вскоре оказался превосходным, поразительным, неприличным. Ее способность находить спрятанные предметы была обойдена аплодисментами и восхищенным смехом. Но когда дело дошло до согласованной серии действий, они онемели. Она сделала все, что они договорились, что она должна сделать, сделала это сразу же, как вошла в комнату; с нежной улыбкой, без колебаний, без помощи музыки. Она принесла щепотку соли из столовой, посыпала ею голову адвоката Параванта, взяла его за руку, подвела к пианино и сыграла начало детской песенки его указательным пальцем; затем отвела его обратно на место, сделала реверанс, принесла скамеечку для ног и, наконец, села у его ног, и все это было именно тем заданием, которое они так долго ломали себе в голове, чтобы дать ей. |
L=40 O=40 — Можно поручить это все знающему человеку и доверенность перевести на него, — прибавил Иван Матвеевич. | «Вы можете доверить все это знающему человеку и передать ему свою доверенность, — добавил Иван Матвеевич. |
L=20 O=0 Нищие нападают на общее право; охлократия восстает против демоса. | Нищие нападают на общее верховенство закона. Толпа восстает против демоса. |
L=20 O=0 «Я не продаюсь», — ответила Рене, стоявшая одной ногой на тротуаре. | «Что я не продаюсь», — ответила Рене, стоя одной ногой на тротуаре. |
L=40 O=20 Я затворил за собою дверь моей комнаты, засветил свечку и бросился на постель; только сон на этот раз заставил себя ждать более обыкновенного. Уж восток начинал бледнеть, когда я заснул, но – видно, было написано на небесах, что в эту ночь я не высплюсь. В четыре часа утра два кулака застучали ко мне в окно. Я вскочил: что такое?.. «Вставай, одевайся!» – кричало мне несколько голосов. Я наскоро оделся и вышел. «Знаешь, что случилось?» – сказали мне в один голос три офицера, пришедшие за мною; они были бледны как смерть. | Я закрыла за собой дверь в свою комнату, зажгла свечу и упала на кровать. Но сон заставил меня ждать его дольше обычного. Восток уже бледнел, когда я заснул, но, видимо, на небесах было написано, что спокойной ночи мне не выспаться. В четыре часа утра в мое окно постучали два кулака. Я вскочил. "Что это такое? "Вставать! Одеваться! разные голоса кричали мне. Я быстро оделся и вышел. «Знаете, что произошло? – хором спросили меня трое офицеров, идя за мной. Они были бледны как смерть. |
L=40 O=0 Миссис Уолтер осталась стоять, сраженная невыносимой болью. Она все еще не совсем понимала, если на то пошло. Ей просто было больно. Потом ей показалось, что она не сможет оставаться здесь, неподвижной, до рассвета. Она почувствовала в себе неистовую потребность убежать, убежать вперед, уйти, искать помощи, быть спасенной. | Мадам Вальтер осталась стоять, раздираемая невыносимой болью. К тому же она еще не вполне понимала. Она просто страдала. Потом ей показалось, что она не сможет оставаться там, где она была, неподвижно, до рассвета. Она почувствовала в себе неистовую потребность бежать, убежать, уйти, искать помощи, получить помощь. |
L=20 O=0 — Но я лишь коснулся твоей руки. | — Но я только коснулся твоей руки. |
L=20 O=0 Я встаю со стула с чудовищным усилием, но у меня такое впечатление, что я беру стул с собой, и что он тяжелее, потому что это стул субъективизма. | Я встаю со стула с чудовищным усилием, но у меня такое впечатление, что я несу его с собой и что он тяжелее, потому что это стул субъективности. |
L=40 O=0 «Это ребенок был в тебе быстр?» — медленно спросил он, коснувшись ее плеча. | «Это был ребенок, который быстро рос внутри вас? — спросил он тихим голосом, касаясь ее плеча. |
L=40 O=0 «Сначала нам нужно раздобыть хлеба», — говорит священник. | «Теперь нам нужно начать с хлеба, — говорит министр. |
L=40 O=20 И она вдруг, не выдержав, закрыла лицо рукой и рассмеялась ужасно, неудержимо, своим длинным, нервным, сотрясающимся и неслышным смехом. Старец выслушал ее улыбаясь и с нежностью благословил; когда же она стала целовать его руку, то вдруг прижала ее к глазам своим и заплакала: | И вдруг она закрыла лицо рукой и разразилась неудержимым, продолжительным, нервным, неслышным смехом. Старец слушал ее с улыбкой и нежно благословлял. Поцеловав его руку, она вдруг прижала ее к глазам и заплакала. |
L=60 O=60 С одной стороны, потомки приносили свечи одну за другой и зажигали лампы повсюду. Когда огни были закончены, они внезапно услышали звук лошадей, бегущих снаружи. В какой-то момент около дюжины евнухов выбежали и хлопали в ладоши. Эти евнухи согласились, и все они знали, что это было «иди, иди», и каждый встал в направлении. Цзя Ше вывела сыновей и племянников своей семьи за ворота Западной улицы, а мать Цзя вывела дочерей своей семьи, чтобы поприветствовать их за воротами. Полдня было тихо. Внезапно я увидел, как пара евнухов в красных одеждах медленно приближалась верхом, спешилась у ворот Западной улицы, выгнала лошадей из загона и встала, повернув руки на запад. Полдня — это снова пара, и то же самое верно. Когда я был молод, их было около десяти пар, и я мог слышать слабые звуки музыки. Пара драконов, фениксов и фениксов, перья фазана и головы Куй, и золотая печь, сжигающая королевские благовония; затем появился изогнутый золотой зонт из семи фениксов, и это была корона и обувь. Также есть дежурные евнухи, держащие бусины из благовоний, вышитые носовые платки, полоскания, венчики и т. д. После того, как очередь закончилась, за ними медленно шли восемь евнухов, несущих версию феникса с золотым верхом и золотой вышивкой. Мать Цзя и другие поспешно опустились на колени у обочины дороги. Цзаофэй переехал нескольких евнухов и помог Цзя Му, мадам Син и мадам Ван. Эту версию Юй внесли в ворота, она вошла в ворота церемоний и направилась на восток, а перед воротами двора на коленях стоял евнух Чжифу и просил Сяюй переодеться. Поэтому евнухи и другие разошлись, и только Чжаожун, Цайби и другие привели Юаньчуня ко двору. Я увидел всевозможные фонари во дворе, все завязанные марлей, очень изящные. На ней есть табличка со словами «Доброта и добродетель». Юаньчунь вошел в комнату, закончил одеваться и вернулся, а Шанъюй вошел в сад. Я увидел сигареты, задержавшиеся в саду, цветы были красочными, огни отражались друг от друга повсюду, и музыка была всегда громкой. | Под ее руководством некоторые из управляющих увели евнухов и угостили их едой и вином, в то время как другие слуги принесли большие связки восковых свечей, чтобы осветить многочисленные фонари сада. Внезапно, когда день клонился к вечеру, послышался стук множества копыт, и после короткой паузы группа из примерно десяти евнухов вбежала, запыхавшись, хлопая в ладоши на бегу. Это было воспринято другими евнухами как знак того, что императорская наложница уже в пути, потому что они тут же вскочили и поспешили на свои заранее условленные места. Семья тоже снова заняла свои позиции, Цзя Шэ и мужчины у западных ворот, а бабушка Цзя с женщинами у главного входа. Долгое время царила полная тишина. Затем двое евнухов верхом на лошадях очень-очень медленно подъехали к западным воротам. Спешившись, они увели своих лошадей из виду за тканевыми ширмами, затем вернулись, чтобы занять свои позиции по сторонам дороги, полуразвернувшись на запад. После долгого ожидания прибыли еще два евнуха и проделали те же движения, что и первая пара. Затем еще два, и еще один, пока в общей сложности около десяти пар не стояли по сторонам дороги, их лица выжидающе повернулись на запад. Вскоре послышался слабый звук музыки, и наконец показалась процессия императорской наложницы. Сначала шло несколько пар евнухов, несущих вышитые знамена. Затем еще несколько пар с церемониальными опахалами из фазаньих перьев. Затем евнухи размахивали инкрустированными золотом кадильницами, в которых горели особые «дворцовые благовония». Затем шел большой золотой «семифениксовый» государственный зонт, свисающий с изогнутого древка, как большой поникший колокольчик. В его тени несли дорожный гардероб императорской наложницы: ее головной убор, мантию, пояс и обувь. Евнухи-джентльмены следовали за ней, неся ее четки, ее вышитый носовой платок, ее плевательницу, ее метелку для отпугивания мух и различные другие предметы. Наконец, когда эта армия слуг прошла мимо, большой паланкин с золотым верхом и вышитыми на его желтых занавесях фениксами медленно двинулся на плечах восьми носильщиков-евнухов. Когда бабушка Цзя и остальные опустились на колени, евнухи подбежали и помогли им снова подняться. Паланкин прошел через большие ворота и направился ко входу во двор на восточной стороне переднего двора. Там евнух встал на колени рядом с ним и пригласил императорскую наложницу спуститься и «переодеться». Носильщики пронесли его через вход и поставили прямо во дворе. Затем остальные евнухи удалились, оставив фрейлин Юань-чунь помогать ей с паланкина. Двор, в который она теперь вышла, был сверкающим от цветных фонарей из шелковой газы, искусно сделанных во всевозможных любопытных и красивых формах и узорах. Над входом в главное здание висела освещенная вывеска: НАПОЛНЕННАЯ БЛАГОСЛОВЕНИЯМИ, ОКУПАННАЯ БЛАГОСЛОВЕНИЯМИ Юань-чунь прошла под ней в комнату, которая была приготовлена для нее, затем, «переодевшись», снова вышла и шагнула обратно в паланкин, который теперь несли в сад. Ее первым впечатлением было смущенное от вьющихся струй дыма благовоний и мерцающих цветов. |
L=40 O=0 Восток и Юг давно описан... | Восток и Юг издавна изображались…22 |
L=0 O=0 - Я очень зол. | "Я очень зол. |
L=60 O=40 Его голос пресекся, все трое стояли обнявшись и уже молчали. Плакала тихо на своем кресле и Ниночка, и вдруг, увидав всех плачущими, залилась слезами и мамаша. | Голос его оборвался. Все трое молчали, все еще обнимаясь. Нина тихо плакала в своем кресле, и, наконец, увидев, что все плачут, «мама» тоже расплакалась. |
L=40 O=20 Если бы можно было упомянуть все, что привлекло в тот год людей на пляже Левена, мир был бы удивлен. Ибо тогда пробудилась старая любовь, тогда зажглась новая. Тогда вспыхнула старая ненависть, и давно копившаяся месть овладела своей добычей. Тогда все полетели в жажде сладости жизни: танцы и игры, игры и выпивка, они прижились. Тогда открылось все, что скрыто в душе. | Если бы можно было рассказать обо всем, что происходило в тот год среди людей на берегу Лёвена, то мир был бы поражен. Ибо тогда пробудилась старая любовь, затем вспыхнула новая любовь. Затем вспыхнула старая ненависть, и долго вынашиваемая месть схватила свою добычу. Тогда все поднялись в желании сладости жизни: они ухватились за танцы и игры, за игру и выпивку. Тогда все, что было наиболее сокровенно сокрыто в их душах, открылось. |
L=60 O=60 Я ушел, чтобы увидеть суверенное лицо | чтобы я мог взглянуть на суверенный лик |
L=40 O=0 – Я люблю, – моляще говорила женщина и вдруг механически стала повторять: – Фрида, Фрида, Фрида! Меня зовут Фрида, о королева! | «Да, хочу», — умоляюще сказала женщина и вдруг начала машинально повторять: «Фрида, Фрида, Фрида! Меня зовут Фрида, королева!» |
L=40 O=0 «Без сомнения, потому что я пришёл специально для этого, и мне было слишком трудно встретиться с вами, чтобы отдать их вам, чтобы мы снова начали искать друг друга; на это потребовалась бы последняя часть моей жизни. | «Конечно; именно поэтому я и приехал; и мне пришлось слишком много потрудиться, чтобы найти вас, чтобы передать вам эти бумаги, чтобы нам снова начать искать друг друга. Это заняло бы последнюю часть моей жизни». |
L=40 O=40 Я слушал эту речь с большим терпением. Я, конечно, нашел в ней ряд жестоких и унизительных для меня черт, ибо замысел ее неверности был настолько ясен, что она даже не потрудилась скрыть его от меня. Она не могла надеяться, что Г... М... оставит ее, всю ночь, как весталка. Поэтому она намеревалась провести ее с ним. Какое признание для влюбленного! Однако я считал, что я был отчасти причиной ее вины, зная, что я первый дал ей знать о чувствах, которые Г... М... питал к ней, и по той любезности, с которой я должен был слепо вмешаться в безрассудный план его авантюры. Кроме того, по природной склонности гения, которая свойственна мне, я был тронут простодушием ее истории и той доброй и открытой манерой, в которой она рассказала мне даже обстоятельства, которые меня больше всего оскорбили. Она грешит без злобы, сказал я себе; она легкомысленна и безрассудна, но она честна и искренна. Прибавьте, что одной любви было достаточно, чтобы закрыть мне глаза на все его недостатки. Я был слишком удовлетворен надеждой вырвать его в тот же вечер у своего соперника. | Я ВЫСЛУШАЛ эту историю очень терпеливо. Правда, с моей точки зрения, в ней было много жестоких и унизительных вещей, поскольку ее нелояльные намерения были настолько очевидны, что она даже не потрудилась их скрыть. Она вряд ли могла ожидать, что Г. М. оставит ее одну на всю ночь, как девственницу-весталку, и поэтому она предложила провести ее именно с ним. Какое признание для влюбленного! И все же я подумал, что я был отчасти ответственен за то, что она так поступила, поскольку я сообщил ей о чувствах Г. М. в первую очередь, и из-за моей любезности, слепо поддавшись безрассудной идее этой авантюры. Кроме того, естественной реакцией, свойственной моему складу ума, я был впечатлен откровенностью ее истории и тем, как откровенно и открыто она пересказывала даже обстоятельства, которые больше всего могли меня оскорбить. Я сказал себе, что в ее грехах нет злого умысла; она была непостоянной и неосмотрительной, но прямой и честной. Более того, конечно, любви было достаточно, чтобы закрыть мне глаза на все ее злодеяния. Я был только рад перспективе отобрать ее у моего соперника в ту же ночь. |
L=40 O=0 «Да, сэр, и превосходная сестра. | «Да, месье, превосходнейшая сестра». |
L=40 O=20 Так что по сравнению с такими видениями минхер Пеперкорн мог показаться почти бесцветным. И если этот раздел нашего повествования, как и предыдущий, мог бы носить заголовок «Другой {828}кто-то», то никому не нужно было бы беспокоиться, что здесь появится еще один организатор интеллектуальной и педагогической путаницы. Нет, минхер Пеперкорн ни в коем случае не был тем человеком, который принесет в мир логическую путаницу. Он был совершенно другим человеком, как мы увидим. Тот факт, что его персона вызвала у нашего героя сильное замешательство, очевиден из следующего. | По сравнению с такими фигурами, тогда, минхер Пеперкорн может показаться почти бесцветным. И хотя эта глава нашей истории могла бы, как и предыдущая, носить название «Кто-то другой», никто не должен беспокоиться, что появился еще один зачинщик интеллектуальной и педагогической путаницы. Нет, минхер Пеперкорн, безусловно, не был человеком, который дарит миру логическую путаницу. Он был совершенно другим человеком, как мы увидим. Но то, что он тем не менее посеял большую путаницу вокруг нашего героя, можно понять из того, что теперь следует. |
L=20 O=0 "Дурак! — пробормотала г-жа Бонасье. | «Глупец! — пробормотала г-жа Бонасье. |
L=60 O=0 И он вынул из кармана чудесную бонбоньерку, выдолбленную из единственного изумруда и закрытую золотой гайкой, которая, открутившись, уступила место маленькому зеленоватому шарику величиной с горошину. Этот шарик имел едкий и пронзительный запах; в изумруде таких было четыре или пять, а в нем можно было разместить дюжину. | — Нисколько, мосье, — сказал граф. и он вынул из кармана чудесную коробочку для таблеток, сделанную из одного изумруда и закрытую золотым винтом, из которого, когда его ослабили, вышел маленький зеленоватый шарик размером с горошину. Мяч имел резкий запах. Внутри изумруда было еще четыре или пять подобных ему существ, которые могли бы вместить дюжину из них. |