src
stringlengths 11
20.3k
| tr
stringlengths 7
17.6k
|
|---|---|
L=40 O=0 — Нет, я, кажется, домой поеду… | — Нет, думаю, я пойду домой. |
L=40 O=60 «Ну, — ответил управляющий, — она собирается покинуть свой дом. | «Ну, она покидает свой дом», — сказал управляющий. |
L=60 O=40 – Попадетесь вы со Ставрогиным, и мы попадемся, – прибавил знаток народа. | «И вас, и Ставрогина поймают, и нас поймают», — добавил знаток простого народа. |
L=60 O=100 В так называемом «человеческом» мире, где я жил, крича от раздражения, это было единственное, что казалось правдой. | Это единственное, что мне казалось похожим на истину в обществе людей, где я до сих пор жил, как в пылающем аду. |
L=40 O=40 «Ваша миледи, — сказал он ей, — кажется мне гнусным существом, но вы все-таки были не правы, обманывая ее: вот вы, так или иначе, страшный враг на ваших руках. » | «Ваша «миледи» кажется мне гнусным существом, но тем не менее было ошибкой так ее обманывать. Так или иначе, вы увидите, что нажили страшного врага. |
L=80 O=60 Она принесла от коровы масляное ядро, принесла несколько колец молока и залила выстроенными в ряд дикими ядрами. | Она достала из чулана маслобойку, внесла в нее несколько кастрюль с молоком, наполнила маслобойку и приготовилась начать сбивать масло. |
L=40 O=20 Там, может быть, написано, что я буду присутствовать только на виселице другого; а тот другой, кто знает, кто он? близко оно или далеко? | Может быть, наверху написано, что я буду только там, когда другого человека повесят, и кто знает-с, где теперь этот человек, где-нибудь здесь или далеко? |
L=40 O=20 Так он сказал накануне и в спальне. Теперь он ничего не сказал или произнес какой-то афоризм о религии и семье; Помню вот это: «Делить это с Богом — значит еще владеть этим. Когда мама подарила мне последний поцелуй: «Прекрасная картинка! он вздохнул. Это было утро прекрасного дня. Мальчишки шептались; рабы взяли благословение: «Благословение, Нхо Бентиньо! Не забудь свою Джоану! Микелина продолжает молиться за тебя!. На улице Хосе Диаса он настаивал на своих надеждах: | Это то, что он сказал накануне в своей комнате. Теперь он не сказал мне ничего, кроме нескольких афоризмов о религии или семье. Я помню один: «Поделись этим с Богом, и это все равно останется твоим». Когда моя мать подарила мне свой последний поцелуй, он вздохнул и сказал: «Самая трогательная картина!» Это было утро прекрасного дня. Дети-рабы болтали вместе, в то время как женщины вышли вперед, чтобы потребовать благословения: «Благословение, мастер Бентиньо! Не забудь свою Жоану. Твоя Микелина будет молиться за тебя». На улице Хосе Диас все еще выражал свои надежды. |
L=40 O=20 — Что ж ты отвечал, когда генерал спросил: «Правда ли, что вы там, с каким-то негодяем?» Вот тут-то бы и обойти его. | «Так что же вы сказали, когда генерал спросил: «Правда ли, что вы и какой-то негодяй?» . .?» Вот тут-то вам и следовало его остановить. |
L=40 O=0 – Единственные? – улыбаясь, переспросил Серпуховской. | "Единственные? — спросил его, улыбаясь, Серпуховской. |
L=60 O=40 - Сэр, - сказал Санчо, - поскольку ваша светлость хочет, вопреки моему желанию, сохранить дом миледи Дульсинеи, не пора ли на этот раз обнаружить дверь открытой? И хорошо ли будет, если мы постучимся, чтобы нас услышали и открыли, приведя весь народ в шум и молву? Собираемся ли мы для верности позвонить в дом наших молодых женщин, как это делают мурашки по коже, которые приезжают, и звонят, и входят в любое время, как бы поздно ни было? | — Сеньор, — сказал Санчо, — поскольку ваша милость, несмотря на все мои слова, настаивает на том, что дом миледи Дульсинеи — это замок, неужели вы думаете, что мы найдем дверь открытой в такой час? И было бы хорошей идеей, если бы мы постучали достаточно громко, чтобы они нас услышали, и открыли дверь, беспокоя всех своим шумом? Не заходим ли мы случайно в дома наших содержанок, куда мы можем зайти, постучать в дверь и войти в любое время, когда захотим, и неважно, насколько поздно? |
L=20 O=0 «Простите меня, господин доктор, но вы поймете, что это меня беспокоит… Я понятия не имел, что Эдит в таком плохом состоянии…» | – Простите меня, господин доктор, но вы поймете, как меня это огорчает… Я понятия не имел, что Эдит так плохо. |
L=80 O=0 – «Для чего я вас запер? Для чего я вас, так сказать, полунасильственным способом затащил?.. Ха-ха-ха: это не имеет ровно никакого отношения к домино, ни к Софье Петровне…» | «Он сошел с ума, он все забыл, его мозг функционирует только за счет ассоциаций. На самом деле он планирует это сделать. . «…», — подумал Николай Аполлонович. |
L=40 O=20 Растерянный взгляд Фошлевана машинально упал в этот карман и остановился там. | Растерянный взгляд Фошлевана машинально остановился на этом кармане и остался неподвижным. |
L=20 O=20 - Жениться ! в двадцать один! Вы это исправили! У вас есть только одно разрешение спросить! формальность. Садитесь, сэр. Что ж, у вас произошла революция с тех пор, как я имел честь вас видеть. Якобинцы одержали верх. Вы, должно быть, были счастливы. Разве ты не был республиканцем с тех пор, как стал бароном? Вы приспосабливаетесь к этому. Республика делает баронский соус. Вы украшены к июлю? вы немного посетили Лувр, сэр? Здесь, совсем рядом, на улице Сен-Антуан, напротив улицы Нонаиндьер, находится шар, вделанный в стену третьего этажа дома с надписью: 28 июля 1830 года. Сходите и посмотрите. Это имеет хороший эффект. Ах! они делают красивые вещи, твои друзья! Кстати, а не делают ли фонтан на месте памятника герцогу Беррийскому? Итак, ты хочешь пожениться? чей ? можно ли без нескромности спросить у кого? | "Ты женишься! в двадцать один! Вы это устроили! У вас нет ничего, кроме разрешения спросить! формальность. Садитесь, месье. Что ж, у вас произошла революция с тех пор, как я имел честь вас видеть. Якобинцы взяли верх. Вы должны быть довольны. Вы республиканец, не так ли, раз уж вы барон? Вы это организуете. Республика — это соус к баронству. Вы украшены к июлю? Вы взяли немного Лувра, месье? Неподалеку, на улице Сен-Антуан, напротив улицы Нонандьер, в стене третьего этажа дома есть шар с надписью: 28 июля 1830 года. Сходите и посмотрите. Это дает хороший эффект. Ах! Красивые вещи делают твои друзья. Кстати, а не делают ли фонтан на площади памятника герцогу Беррийскому? Так ты хочешь жениться? Кому? можно ли задать вопрос без нескромности? |
L=0 O=100 -Который? | «Верить во что?» |
L=40 O=20 Эгоцентризм, позволяющий каждому человеку видеть вселенную, лежащую ниже его, короля, господин Блок позволил себе роскошь быть безжалостным, когда утром, принимая свой шоколад, увидев подпись Берготта в конце статьи в едва полуоткрытой газете, он презрительно предоставил ему сокращенную аудиенцию, вынес свой приговор и позволил себе приятное удовольствие повторять между каждым глотком кипящего напитка: «Этот Бергот стал неразборчивым. Каким раздражающим может быть это животное. Это отписаться. Как сбивает с толку, какой тост!» И он выпил еще один глоток масла. | Эгоцентризм, таким образом, делал каждого человека королем, позволяя ему видеть упорядоченные ряды вселенной под ним, г-н Блок наслаждался роскошью абсолютной монархии каждое утро, листая газету, над своей чашкой шоколада, всякий раз, когда он замечал имя Берготта в конце статьи: он предоставлял ему надменную и беглую аудиенцию, выносил свое суждение и, между глотками своего обжигающего напитка, смаковал радость презрения: «В самом деле, этот парень Бергот стал нечитаемым. Какой старый зануда! Заставляет вас прекратить подписку. Какая замысловатая чушь! Какая чепуха!» И он положил себе еще немного хлеба с маслом. |
L=20 O=0 Однако г-н Леблан снял большой коричневый сюртук, который он носил поверх синего сюртука, и бросил его на спинку стула. | Тем временем г-н Леблан снял тяжелое коричневое пальто, которое он носил поверх синего сюртука, и бросил его на спинку стула. |
L=40 O=20 «Что ты хочешь делать с этим плохим предметом?» Зингарелли рассказал ему. Я не хочу; у вас этого не будет; и кроме того, если я соглашусь на это, он никогда не захочет покинуть консерваторию, он только что поклялся мне. | «Что ты собираешься делать с негодяем?» — спросил его Зинарелли. «Я не позволю этого. Вы не получите его; кроме того, даже если бы я согласился, он никогда не захотел бы покинуть консерваторию; он только что сам мне об этом сказал. |
L=60 O=80 «И еще, господин директор, я не в тот вечер подарил вам конверт!.. А на следующем спектакле... Посмотрите, это был вечер, когда господин заместитель госсекретаря выступал в изящных искусствах. .. | — Но, сэр, это был не тот вечер, когда я сунул вам конверт! … Это была следующая ночь!… ночь заместителя министра искусств и культуры… |
L=60 O=40 - Это вы видите беду, - сказал Данглар, - он идет прямо по дороге, ведущей к Вьей-Лазарю. | «О, вы не видите прямо», сказал Данглар; «Он пошел достаточно правильно». |
L=40 O=20 Дон Кихот лег на эту проклятую кровать, и тогда трактирщица и ее дочь облепили его сверху донизу, подарив им Мариторнес, которую называли астурийской женщиной; И когда трактирщик увидел, как трактирщик так разъехался по частям Дон Кихота, он сказал, что это больше походило на удары, чем на падение. | Дон Кихот лег на эту жалкую постель, а жена трактирщика и ее дочь прикладывали припарки с головы до ног, а Мариторнес, так звали астурийскую девушку, держала для них свет, и, накладывая пластыри, жена трактирщика увидела Дон Кихот был настолько весь в синяках и синяках, что, по ее словам, это больше походило на избиение, чем на падение. |
L=40 O=0 Лавранс прижался лбом к жене и слегка покачал головой. | Лавранс прижался своим лбом к ее лбу и осторожно покачал головой из стороны в сторону. |
L=40 O=0 - Helligev345 Король Олав, я взываю к тебе. Прошу тебя о помощи среди всех на Небесах, ибо знаю, что ты возлюбил правду Божию превыше всего. Я призываю вас позаботиться о невинных, находящихся в утробе моей матери. Отврати гнев Божий от невинного, передай его мне, аминь в гнилом 1246 дорогом имени -. | Святой король Улав, я взываю к тебе. Среди всех, кто на Небесах, я молю тебя о помощи, ибо я знаю, что ты возлюбил Божью праведность больше всего остального. Я умоляю тебя защитить невинного, который находится в моем чреве. Отврати гнев Божий от невинного, обрати его на меня. Аминь, во имя драгоценного Господа. |
L=80 O=0 – Ну, это хорошо. Дай-ка мне покачать Митю. | 'Ну вот хорошо. Давай я подарю Мите камень. |
L=80 O=0 Всякий знает, что приобретает муж, желая, чтобы его любили насильно; возьми свою боль в терпении и смейся. | Каждый знает, как мало выигрывает муж, навязывая свою любовь. Итак, не торопитесь, терпеливо и весело. |
L=0 O=100 – Как, остался? | «Все еще там? Что ты имеешь в виду?» |
L=40 O=40 Причина этого заключалась в том, чтобы закончить размышления и выбрать решение, подходящее в данный момент. Машина поехала бы быстрее своих ног; они шли медленно или нет, они могли замедляться, останавливаться, дрожать по пути и позволять головам блуждать по своему желанию. Я гулял и размышлял. Он уже сравнил вчерашний жест Санчи с отчаянием того дня; они были непримиримы. Вдова была очень любящей. Таким образом, иллюзия моего тщеславия совершенно исчезла. Разве это не то же самое, что и с Капиту? Я позаботился о том, чтобы восстановить ее глаза, ту позу, в которой я ее видел, собрание людей, которые, естественно, должны были навязать ей притворство, если было что скрывать. То, что наведет здесь логический и дедуктивный порядок, раньше было путаницей идей и ощущений из-за ударов машины и вмешательств Хосе Диаса. Однако теперь он рассуждал и рассуждал ясно и хорошо. Я сделал для себя вывод, что это была старая страсть, которая все еще ослепляла меня и приводила в бешенство, как обычно. | Моей причиной было продолжать размышлять и прийти к решению, подходящему в тот момент. Карета двигалась быстрее, чем мои ноги, которые могли сами выбирать темп, замедляться, останавливаться, поворачивать назад и позволять голове продолжать размышлять. Так что я пошел дальше, все еще размышляя. Я уже сравнил вчерашнее поведение Санчи с ее теперешней тоской; они были непримиримы. Вдова действительно была любящей. Мои тщеславные иллюзии растворились в воздухе. Может быть, то же самое произойдет и с Капиту? Я старался запомнить ее глаза, ее положение, когда я ее видел, напор людей, которые, естественно, рекомендовали бы притворяться, если бы было что притворяться. То, что я сейчас рассматривал упорядоченно и логично, до сих пор представляло собой беспорядочную смесь идей и впечатлений из-за тряски кареты и вмешательства Хосе Диаса. Однако теперь я мог здраво мыслить и ясно видеть вещи. Я сказал себе, что был ослеплен своей прежней страстью, которая, как всегда, немного вывела меня из себя. |
L=40 O=20 Первым эффектом этой фатальной организации было нарушение его взгляда на вещи. Он почти не получал немедленного восприятия. Внешний мир казался гораздо дальше, чем он был для нас. | Первым следствием этой фатальной организации было ухудшение взгляда, который он бросал на вещи. Он едва ли получил какое-либо непосредственное представление о них. Внешний мир казался ему гораздо дальше, чем нам. |
L=40 O=0 Царь встал, подошел к окну и вдруг с необыкновенным волнением отворил его: — О! Да ! — вскричал он, хлопая в ладоши, — румянец в небе над Городом. Это пристав горит. Это может быть только так. Ах! мои хорошие люди! Вот и вы наконец-то помогли мне с развалом сеньорий! | Король встал, подошел к окну и вдруг с необыкновенным волнением отворил его: «Ах! да!» - воскликнул он, хлопая в ладоши, - вон краснота в небе над Городом. Это горит приказчик. Ничего другого и быть не может. Ах, люди мои добрые! права господства!» |
L=20 O=0 Он был не столько преображенным, сколько жертвой этого чуда. Он терпел это, раздраженный. Он видел во всем этом только огромную трудность бытия. Ему казалось, что теперь его дыхание затруднилось навсегда. | Он был не столько преображенным человеком, сколько жертвой этого чуда. Во всем этом он видел только огромную трудность существования. Ему казалось, что отныне его дыхание было подавлено навсегда. |
L=40 O=0 «Любовь могла бы также, — сказал Санчо, — вложить их в мою задницу, и я был бы за это благодарен». Но скажите мне, госпожа, если небо сподобит ее другого любовника, более мягкого, чем мой господин: что же она видела на том свете? Что в аду Потому что кто умирает в отчаянии, насильно должен иметь то местонахождение. | «Любовь могла бы с таким же успехом поставить все в зависимость, — сказал Санчо, — от мученической смерти моего осла, и я был бы за это очень благодарен». Но скажите мне одно, госпожа, чтобы небо послало вам более нежного любовника, чем мой господин, — что же вы видели на том свете? Что там в аду? Потому что именно там обязательно окажется любой, кто умрет в отчаянии. |
L=20 O=20 Поскольку мы не собираемся никому льстить, мы не будем отрицать, что г-жа де Реналь, обладавшая великолепной кожей, шила для нее платья, в которых ее руки и грудь оставались совершенно открытыми. Она была очень хорошо сложена, и такая манера одеваться ей очень шла. | Поскольку мы не собираемся никому льстить, мы не собираемся отрицать, что г-жа де Реналь, у которой была великолепная кожа, сшила свои платья таким образом, что ее руки и грудь оставались очень обнаженными. Она была очень хорошо сложена, и такой фасон платья ей очень шел. |
L=40 O=0 – Одна, – шепнула женщина на терраске. – Муж утром уехал в Кесарию, – тут женщина оглянулась на дверь и шепотом добавила: – Но служанка дома. – Тут она сделала жест, означающий – «входите». Афраний оглянулся и вступил на каменные ступени. После этого и женщина и он скрылись внутри домика. | — Да, — прошептала женщина на террасе, — мой муж утром уехал в Кесарию. Тут женщина оглянулась на дверь и шепотом добавила: — Но служанка дома. жест, означающий «Войдите». Афраний огляделся и поднялся по каменным ступеням. После чего и он, и женщина исчезли в доме. |
L=80 O=100 - Что! она не умерла? — вскричал Жюльен, в ярости вставая из-за стола. | . . . Господин Жюльен, он хороший человек, будет очень рад услышать, что госпоже де Реналь становится лучше. "Что! Она не умерла? - воскликнул Жюльен вне себя. |
L=40 O=20 «Нет, месье Фикс», — ответил консул. Вчера об этом сообщили у Порт-Саида, и сто шестьдесят километров пролива не в счет такому ходоку. Я повторяю вам, что «Монголия» всегда зарабатывала премию в двадцать пять фунтов, которую правительство выплачивает за каждые двадцать четыре часа вперед по сравнению с установленным законом временем. | «Да, мистер Фикс», — ответил консул. «Вчера сообщалось, что оно находится у Порт-Саида, и судно с такой скоростью преодолеет сто миль канала в кратчайшие сроки. Я должен еще раз напомнить вам, что Монголия всегда получала премию в 25 фунтов, которую правительство дает каждый раз, когда корабль прибывает на двадцать четыре часа раньше запланированного срока». |
L=40 O=40 — До свидания, князь, и я ухожу, — сказала Аделаида. | До свидания, принц, я тоже пойду, — сказала Аделаида. |
L=40 O=20 Утром, в три часа, первым прибыл Шаваль, переманивая товарищей, убеждая их подражать Монсу и просить надбавку в пять сантимов за каждую карету. Вскоре четыреста рабочих, стоявших сзади, хлынули из бараков в рецептурную под шум жестов и криков. Те, кто хотел работать, держали под мышкой фонарь, босиком, лопату или ривел; в то время как другие, все еще в башмаках и с накинутыми на плечи пальто из-за сильного холода, загородили колодец; и капитаны охрипли, пытаясь навести порядок, умоляя их быть разумными, не мешать тем, у кого была добрая воля, уйти. | В то утро Шаваль прибыл первым, еще в три часа, и сеял семена разногласий среди своих товарищей и пытался убедить их, что им следует подражать шахтерам Монсу и требовать прибавки в пять сантимов за кадку. Вскоре четыреста подземных рабочих покинули раздевалку и под шумные крики и жестикуляцию устремились в подземный зал. Те, кто хотел работать, стояли босыми ногами, держа в руках лампы и сжимая под другой рукой кирку или лопату; а остальные, все еще в башмаках и в пальто, накинутых на плечи из-за сильного холода, преграждали путь к шахте. Депутаты до хрипоты кричали в попытках навести порядок, умоляя шахтеров быть разумными и не мешать тем, у кого хватило здравого смысла и порядочности хотеть работать, делать это должным образом. |
L=60 O=0 – Это дерьмо, спетое, выпьем! | – Ой! Какая хрень. Давайте все выпьем. |
L=80 O=100 — Да разве можно съесть шестьдесят монахов? — смеялись кругом. | Ведь шестьдесят монахов съесть никто не сможет! люди протестовали, громко смеясь. |
L=60 O=0 Регулярно выполняемая причина похоронена, и даже с теми стенами, которые мы совершаем в течение дня, о нас в итоге почти не вспоминают. | Квадратный фундамент забит землей, и даже стены, которые мы строим при свете дня, в конце концов почти исчезают из памяти. |
L=40 O=0 Гренгуару было достаточно этого полуодобрения, и, занимаясь своими делами, он начал кричать, максимально сливаясь с толпой: Повторите мистерию! начать сначала! | Гренгуару хватило этого полуодобрения, и, ведя свои дела, он начал кричать, как можно сильнее сбивая себя с толпой: "Начни мистерию снова! начни снова!" |
L=20 O=60 «Я думаю, даже ваши йены смеются над ним. Что за имя, барон Батон! — сказал г-н де Кайлюс. | — Я думаю, даже ваши слуги смеются над ним, — сказал мосье Кайлюс. «Барон Батон! |
L=40 O=20 «Принесите в бильярдную несколько чашек кофе и сигар», — сказал он идущей за ним девушке, шедшей через привокзальную площадь. | «Принесите кофе и сигары в бильярдную», — сказал он горничной, которую встретил в прихожей. |
L=20 O=0 «Но могу ли я верить во все, что исповедует церковь? – думал он, испытывая себя и придумывая все то, что могло разрушить его теперешнее спокойствие. Он нарочно стал вспоминать те учения церкви, которые более всего всегда казались ему странными и соблазняли его. – Творение? А я чем же объяснял существование? Существованием? Ничем? – Дьявол и грех? – А чем я объясняю зло?.. Искупитель?.. | «Но могу ли я верить во все, что исповедует Церковь?» — думал он, испытывая себя и придумывая все, что могло бы разрушить его теперешний покой. Он нарочно стал припоминать все учения Церкви, которые всегда казались ему самыми странными и полными соблазнов. «Творение? А как объяснить бытие? Существованием? Ничто? Дьявол и грех? А как объяснить зло?... Искупитель?... |
L=40 O=0 Лежащая на столике табакерка поразила внимание именитого мужа; и желая придать ее положению на столе более симметрический вид относительно стоящего здесь подносика, Аполлон Аполлонович быстро-быстро вдруг подошел к тому столику и схватил… с подносика визитную карточку, которую для чего-то он завертел между пальцев; рассеянность его проистекла оттого, что в сей миг посетила его глубокая дума, развертываясь в убегающий лабиринт посторонних каких-то открытий. Но Анна Петровна, сидевшая в кресле с блаженным растерянным видом, убежденно заметила: | Внимание известного государственного деятеля привлекла табакерка, лежавшая на столике; и желая придать ему более симметричный вид по отношению к лежавшему там подносу, Аполлон Аполлонович очень быстро подошел к этому столику и схватил... с подноса визитную карточку, которую он почему-то начал переворачивать между его пальцы; его рассеянность исходила от того, что его в эту минуту поразила глубокая мысль, развертывавшаяся в удаляющийся лабиринт каких-то второстепенных открытий. Но Анна Петровна, сидевшая в кресле с видом блаженного недоумения, убежденно заметила: |
L=20 O=0 Но, к счастью, между мной и диким зеленым океаном – стекло Стены. О великая, божественно-ограничивающая мудрость стен, преград! Это, может быть, величайшее из всех изобретений. Человек перестал быть диким животным только тогда, когда он построил первую стену. Человек перестал быть диким человеком только тогда, когда мы построили Зеленую Стену, когда мы этой Стеной изолировали свой машинный, совершенный мир – от неразумного, безобразного мира деревьев, птиц, животных… | Но, к счастью, между мной и диким зеленым океаном было стекло Стены. О, великая, божественно ограничивающая мудрость стен и преград! Это, пожалуй, величайшее из изобретений человека. Человек перестал быть диким животным только тогда, когда он построил первую стену. Человек перестал быть дикарем только тогда, когда мы построили Зеленую стену, когда мы изолировали наш совершенный механический мир от иррационального, отвратительного мира деревьев, птиц, животных. . . . |
L=40 O=0 «Да ведь он не получил ее», – вспомнила она. | «Значит, он все-таки его не получил, — вспомнила она. |
L=20 O=20 Шарлотта колебалась с Оттилией, но это не улучшило дела; поскольку Оттилия действительно подошла последней, казалось, что ее только что ждали трубы и барабаны, как будто празднество должно было начаться, как только она пришла. | Шарлотта держалась с Оттилией, и это не улучшило дела, потому что, поскольку Оттилия фактически пришла последней, казалось, что трубы и барабаны ждали только ее, как будто разбирательство должно было начаться немедленно, как только она приехала. |
L=60 O=0 «И Кристин не понимает твоей любви?» она издевалась. «Тогда я увидел, как нежно она смотрит на тебя, Эрленд…» | — И Кристин не оценивает твою любовь по достоинству? она усмехнулась. — Я достаточно хорошо видел, как нежно она привыкла относиться к тебе, Эрленд. |
L=40 O=40 Они решили использовать сегодняшний день для отдыха и прогулок; они не только заслужили этот перерыв, но и остро в нем нуждались. Итак, они сели за стол и написали три письма с извинениями: г-н Замса своему руководству, г-жа Замса своему клиенту, а Грета своему директору. Пока она писала, вошел клерк и сказал, что она уходит, потому что ее утренняя работа закончилась. Трое писателей сначала только кивнули, не поднимая глаз, и только когда оператор все еще не отходил, они сердито подняли глаза. "Хорошо?" - спросил г-н Замса. Официантка стояла в дверях и улыбалась, как будто ей очень повезло сообщить об этом семье, но она сделает это только в том случае, если ее тщательно допросят. Почти вертикальное страусиное перо на ее шляпе, раздражавшее г-на Замзу всю ее жизнь, слегка покачивалось во все стороны. — Так чего же ты на самом деле хочешь? — спросила госпожа Замса, к которой официантка относилась с наибольшим уважением. «Да», ответила официантка, слишком сильно смеясь, чтобы продолжать, «так что вам не придется беспокоиться о том, как будут унесены вещи из соседнего дома». Все в порядке. Фрау Замза и Грета наклонились над письмами, как будто желая продолжать писать; Господин Замса, заметивший, что оператор теперь хочет начать все подробно описывать, решительно отверг это с протянутой рукой. Но так как ей не разрешали говорить, то она вспомнила, как сильно торопилась, и, видимо, обидевшись, крикнула: «Всем адье!» дико развернулся и вышел из квартиры со страшным хлопаньем дверью. | Они решили провести день, отдохнув и прогулявшись; они не только заслужили эту передышку от своей работы, но и отчаянно в ней нуждались. И вот все сели за стол и написали три извинительных письма: господин Замза своему начальнику, фрау Замза своему работодателю и Грета своему начальнику. Пока они писали, вошла уборщица и сказала, что уходит, так как ее утренняя работа завершена. Трое писцов сначала просто кивнули, не поднимая глаз, и только когда уборщица не смогла продолжить свой путь, они с досадой подняли глаза. "Хорошо? — спросил господин Замза. Уборщица стояла и улыбалась в дверях, как будто ей посчастливилось сообщить семье о какой-то великолепной удаче, но она не сделала этого, пока ее не допросили должным образом. Почти вертикальные страусовые перья на ее шляпе, которые раздражали господина Замзу с тех пор, как она находилась на службе у семьи, мягко покачивались во всех направлениях. «Так чего же ты хочешь? теперь ее спросила фрау Замза, член семьи, к которому уборщица до сих пор питала наибольшее уважение. «Ну, — ответила уборщица, и ее собственный добродушный смех поначалу лишил ее возможности продолжать говорить, — вам не нужно беспокоиться о том, как избавиться от этого беспорядка там. Об этом уже позаботились. Фрау Замза и Грета склонились над своими письмами, как будто собирались продолжать писать; Господин Замза, увидев, что уборщица собирается начать все подробно описывать, тут же заставил ее замолчать протянутой рукой. А так как ей не разрешили сказать то, что она хотела, она вдруг вспомнила, как сильно спешила, и с оскорбленным видом воскликнула: двери выходили из квартиры. |
L=40 O=40 «Я не знаю, как его зовут, — ответил Педро, — но знаю, что он знал все это и даже больше». «Наконец, прошло не так много месяцев после того, как он приехал из Саламанки, как однажды он остался одетым как пастух, с посохом и меховой шубой, сбросив с себя длинные привычки, которые он носил школьником; и вместе с ним еще один большой друг по имени Амбросио, который был его товарищем по учебе, одетый как пастор. Забудьте мне сказать, что покойный Грисостомо был великим человеком в сочинении стихов; настолько, что он сочинил рождественские гимны в ночь Рождества Господня и автомобили для дня Божьего, которые представляли молодые люди нашего города, и все говорили, что они предназначены для капрала. Когда местные жители так внезапно увидели двух школьников, одетых пастухами, они были поражены и не могли догадаться, что заставило их сделать такой странный шаг. Уже в это время умер отец нашего Грисостомо, и ему досталось по наследству большое имущество, как мебель, так и корни, и немалое количество скота, большего и меньшего, и большое количество денег. ; от всего этого остался беспутный юноша, и вправду, что он всего заслужил, что был очень добрый и милосердный товарищ и друг добрых, и лицо имело, как благословение. Позже выяснилось, что смена костюма была не для чего иного, как для прогулки по этим безлюдным местам в погоне за той пастушкой Марселлой, которую наш мальчик называл денантес, в которую влюбился бедный покойный Грисостомо. И я хочу сказать теперь, потому что хорошо, что ты знаешь, кто этот хищник; может быть, и даже без этого, ты не услышишь такого во все дни жизни твоей, даже если проживешь дольше, чем чесотка. | «Я не имею ни малейшего представления, как это называется, — парировал Педро, — но я знаю только то, что он знал все это и даже больше. В конце концов, спустя несколько месяцев после того, как он вернулся из Саламанки, однажды он снял свою длинную учёную мантию и появился, одетый как пастух, с посохом и тулупом — и этот другой человек, его большой друг Амбросио, который учился у него, он тоже наряжался пастухом. Я забыл сказать, что Грисостомо, покойник, очень хорошо писал стихи — он даже сочинял рождественские гимны и мистические пьесы для Тела Христова, которые ставили деревенские ребята, и все говорили, что они великолепны. Когда жители деревни увидели двух ученых, внезапно переодевшихся пастухами, они были поражены и не могли понять, что побудило их сделать такую странную перемену. К этому времени отец Грисостомо умер, и он унаследовал кучу имущества — королевское имение, товары и скот, коров и лошадей, овец и коз, а также массу денег, и мальчик остался абсолютным хозяином всего этого. и правда в том, что он это заслужил, потому что он был прекрасным товарищем и очень милосердным, хорошим другом для всех хороших людей, с лицом, похожим на ангела. Позже стало известно, что он переоделся, чтобы бродить по этим диким местам только после той пастушки Марселлы, упомянутого выше молодого парня, потому что бедный Грисостомо, упокой Господь его душу, влюбился в нее. А теперь я вам скажу, потому что вам следует знать, кто эта девушка, - возможно, и более чем возможно, что вы не услышите ничего подобного во все дни своей жизни, даже если вы живи, чтобы быть старше носов». |
L=60 O=0 – О прокуратор, это какая-нибудь безделица! | — Ох, прокуратор, это была мелочь! |
L=40 O=20 – Почему? Да вы-то, наконец, чем виноваты? С чего вы берете вину на себя? Не виновата ли скорее публика, ваши старцы, ваши отцы семейств? Они должны были негодяев и шелопаев сдержать, – потому что тут ведь одни шелопаи да негодяи, и ничего серьезного. Ни в каком обществе и нигде одною полицией не управишься. У нас каждый требует, входя, чтоб за ним особого кварташку отрядили его оберегать. Не понимают, что общество оберегает само себя. А что у нас делают отцы семейств, сановники, жены, девы в подобных обстоятельствах? Молчат и дуются. Даже настолько, чтобы шалунов сдержать, общественной инициативы недостает. | «Почему? Да в чем же, наконец, вы виноваты? Зачем же брать вину на себя? Не виновата ли публика, ваши почтенные старейшины, ваши отцы семейств? Им-то и надлежало сдерживать негодяев и мотов, потому что у нас тут одни мотыги и мотовства, ничего серьезного. Ни в каком обществе нельзя обойтись одной полицией. У нас каждый человек, при входе, требует, чтобы ему выделили особого мента для охраны. Они не понимают, что общество само себя охраняет. А что делают в таких случаях наши отцы семейств, наши сановники, жены, девицы? Молчат и дуются. Даже общественной инициативы не хватает, чтобы сдержать проказников». |
L=80 O=100 - Эти рагнотти очень вкусные! ... | Выбор, эти сибасы! |
L=40 O=40 Эти доказательства, мне предстояло завершить с помощью самого дароги. Я держал его в курсе моих исследований, а он руководил ими. Годы и годы он не возвращался в Оперу, но сохранил самые точные воспоминания о памятнике, и он был не лучшим проводником, чтобы показать мне его самые скрытые уголки. Именно он снова показал мне источники, из которых я мог черпать, персонажей, которых нужно было расспрашивать; именно он убедил меня постучать в дверь г-на Полиньи, когда бедняга был почти в агонии. Я не знал этого так низко, и я никогда не забуду, какое впечатление произвели на него мои вопросы о призраке. Он посмотрел на меня так, словно увидел дьявола, и ответил мне лишь несколькими предложениями без последовательности, но которые свидетельствовали (это было главное), насколько Ф. де л'О. в свое время внес беспорядок в эту и без того очень бурную жизнь (г-н Полиньи был тем, кого принято называть viveur). | Получив обещанные Призраком бумаги и реликвии, он теперь располагал главными доказательствами, и мне пришлось с его помощью свести концы с концами. Я изо дня в день информировал его о своих успехах и действовал в соответствии с его предложениями. Он не возвращался в Оперу много лет, но его воспоминания об этом здании были настолько точны, что я не мог и надеяться на лучшего проводника в его потаенные уголки. Он рассказал мне, где я могу получить дополнительную информацию и кого мне следует допросить. Именно по его настоянию я посетил г-на Полиньи, который теперь был близок к смерти. Я не знал заранее, что он так тяжело болен, и никогда не забуду того эффекта, который оказали на него мои вопросы о Призраке. Он посмотрел на меня так, как будто я был воплощением сатаны, и ответил всего несколькими короткими, бессвязными фразами. Они подтвердили – существенно – что в свое время П. О. внес беспорядок в жизнь Полиньи, и без того полную интриг, поскольку он был в некотором роде повесой. |
L=40 O=0 – А у тебя есть дети? | — А у вас есть дети? |
L=40 O=0 – Прошу сейчас же показать мне, что у вас там! | Я прикрыл написанное локтем, но он строго закричал: «Прошу немедленно показать мне, что у вас там есть! |
L=60 O=20 – Уста ее говорили гордые, а не сердце, – с каким-то омерзением произнесла Грушенька. – Избавит тебя – все прощу… | — Ее гордые уста говорили, а не ее сердце, — проговорила Грушенька тоном отвращения. — Если она спасет тебя, я прощу ей все... |
L=40 O=0 Женщины, собравшиеся вокруг нее, составляли ее более закрытую компанию. | Женщины, собравшиеся вокруг нее, все больше и больше становились ее единственной компанией. |
L=40 O=20 Не на шутку испуганный (Александр Иванович при своем одиночестве боялся болезней), подумал он, что ему не мешало бы высидеть дома. | Испугавшись не на шутку (в своем одиночестве Александр Иванович боялся заболеть), он подумал, что неплохо было бы провести этот день дома. |
L=60 O=20 — Значит, Эрленд в этом что-то прав, — медленно сказал он. | — Возможно, в словах Эрленда есть доля правды, — пробормотал он. |
L=40 O=100 Но за него, естественно, говорит Гёста Берлинг. | Но Йёста Берлинг, естественно, произносит за него речь. |
L=40 O=20 – Вы не веруете, что с вами? – тихо и осторожно проговорила Lise. Но Алеша не ответил на это. Было тут, в этих слишком внезапных словах его нечто слишком таинственное и слишком субъективное, может быть и ему самому неясное, но уже несомненно его мучившее. | «Не веришь? Что с тобой?» — тихо и кротко сказала Лиза. Но Алеша не отвечал. Что-то слишком таинственное, слишком субъективное было в этих последних словах его, может быть, ему самому неясное, но все-таки мучавшее его. |
L=60 O=0 «Что, нельзя!» крикнул старик. Хорошо ! Я позволю себе!.. Разве она не моя? Думаешь, я позволю священникам забрать ее? Пусть попробуют, если хотят, чтобы их встретили выстрелами. | «Что ты имеешь в виду?» — «не разрешено!» — воскликнул старик. — Что ж, я позволю! Разве она не принадлежит мне? Неужели ты думаешь, что я позволю священникам забрать ее у меня? Просто дайте им попробовать, если они хотят, чтобы в них стреляли». |
L=100 O=100 Вручил нам награду: мы все были в восторге. Панург шепнул мне на ухо: «Товарищ, ты не боялся в этой первой схватке?» | Пан. Как ваши успехи в оставшуюся часть года? |
L=40 O=0 «Сын мой, — ответил старик, — он одержимый человек, из которого я изгоняю дьявольских духов». Его ужасная история — явное свидетельство власти, которую ангел тьмы присвоил себе над этим несчастным районом. Его история может быть полезна для вашего спасения, поэтому я прикажу ему начать. | «Сын мой, — ответил он. — Он одержим дьяволом, которого я изгоняю. Его ужасная история доказывает ужасную тиранию, которую ангел тьмы осуществляет над этой несчастной землей. Его история может помочь тебе обрести спасение, и я прикажу ему рассказать ее тебе». |
L=40 O=20 Несколько человек уходили. Была почти полночь. Два лакея бесшумно убрали пустые чашки и тарелки из-под торта. Перед камином эти дамы изменились и сузили свой круг, болтая с еще большей увлеченностью в томности этого позднего вечера. Сама гостиная засыпала, со стен падали медленные тени. Затем Фошри заговорил об уходе в отставку. И все же он снова забылся, глядя на графиню Сабину. Она отдыхала от своих забот как хозяйка дома, на своем привычном месте, немая, ее глаза были устремлены на горящую дотла угольку, ее лицо было таким белым и таким закрытым, что оно снова вызывало сомнение. В свете камина черные волосы знака в уголке ее губ стали светлыми. Абсолютный признак Наны, вплоть до цвета. Он не мог удержаться от того, чтобы прошептать хоть слово Вандевру на ухо. Моя вера была истинной; он никогда этого не замечал. И оба продолжали параллель между Наной и графиней. Они нашли смутное сходство с ними в подбородке и во рту; но глаза были совсем не те. Тогда Нана выглядела хорошей девочкой; а с графиней не знали, она была похожа на спящую кошку, когти втянуты, лапы едва шевелятся с нервной дрожью. | Несколько человек собирались уходить. Было около полуночи. Два лакея бесшумно убирали пустые чашки и тарелки с пирожными. Перед очагом дамы перестроились и в то же время сузили свой круг и болтали более беспечно, чем прежде, в томной атмосфере, свойственной завершению вечеринки. Сама комната собиралась спать, и от ее стен отбрасывались медленно ползущие тени. Именно тогда Фошри заговорил об отъезде. Однако при виде графини Сабины он снова забыл о своем намерении. Она отдыхала от своих хозяйских забот, и когда она сидела на своем привычном месте, молчаливая, устремив глаза на раскалявшееся полено, лицо ее казалось таким бледным и таким непроницаемым, что сомнение снова овладело им. В свете костра маленькие черные волоски на родинке в уголке ее губы побелели. Это была самая родинка Наны, вплоть до цвета волос. Он не мог удержаться от того, чтобы прошептать что-то об этом на ухо Вандевру. Боже, это была правда; другой никогда раньше этого не замечал. И оба мужчины продолжали это сравнение Наны и графини. Они обнаружили смутное сходство подбородка и рта, но глаза были совсем не похожи друг на друга. Да и у Наны было добродушное выражение лица, а с графиней трудно было определиться: она могла быть кошкой, спящей, отдернув когти и шевеля лапами едва заметной нервной дрожью. |
L=0 O=80 когда он пришел из своей деревни: | Когда из своей деревни он впервые пришел: |
L=0 O=0 — Нет, а ты, Портос? | — Нет, а ты, Портос? |
L=40 O=20 — Несу ножи точить в людскую, — отвечает тот, не взглянув на барина. | — Ножи отношу в людскую на заточку, — ответил другой, не глядя на хозяина. |
L=60 O=100 – И перец был. | «Верно, сэр, там тоже был перец. |
L=20 O=20 «И разве не то же делают все теории философские, путем мысли, странным, не свойственным человеку, приводя его к знанию того, что он давно знает, и так верно знает, что без того и жить бы не мог? Разве не видно ясно в развитии теории каждого философа, что он вперед знает так же несомненно, как и мужик Федор, и ничуть не яснее его, главный смысл жизни и только сомнительным умственным путем хочет вернуться к тому, что всем известно? | «И не то же ли делают все философские теории, приводя человека странным и противоестественным для него образом мысли к познанию того, что он давно знал и знал так достоверно, что без этого он не смог бы даже жить? Разве не ясно видно в развитии теории каждого философа, что он заранее знает, так же несомненно, как мужик Федор, и ничуть не яснее его, главный смысл жизни, и хочет только сомнительным мысленным путем вернуться к тому, что все знает? |
L=60 O=0 Мы оставили Николая Аполлоновича у магазинной витрины; но мы его бросили; меж сенаторским сыном и нами закапали частые капельки; набежала сеточка накрапывающего дождя; в сеточке этой все обычные тяжести, выступы и уступы, кариатиды, подъезды, карнизы кирпичных балконов потеряли отчетливость очертаний, мутнея медлительно и едва-едва выделяясь. | Мы оставили Николая Аполлоновича стоять у витрины, но бросили его. Между нами и сыном сенатора начали падать капли моросящего дождя. |
L=40 O=20 Планше, камердинер д'Артаньяна, благородно перенес свою удачу; он получал тридцать су в день и целый месяц возвращался домой веселый, как зяблик, и приветливый к своему хозяину. Когда ветер несчастья начал обдувать дом на улице Фоссуайерс, то есть когда сорок пистолей короля Людовика XIII были съедены или около того, начались жалобы, которые Атос нашел тошнотворными. , неприличный Портос и нелепый Арамис. Поэтому Атос посоветовал д'Артаньяну уволить мошенника, Портос хотел, чтобы его сначала избили, а Арамис утверждал, что мастер должен слышать только те комплименты, которые ему делают. | Планше, камердинер д'Артаньяна, казалось, был вполне доволен своей судьбой. Плата ему составляла тридцать су в день, и в течение первого месяца он был весел, как зяблик, и всегда приветлив со своим хозяином. Но когда ветры невзгод начали обрушиваться на дом на улице Фоссуайерс — другими словами, когда сорок пистолей короля Людовика наконец были израсходованы, — он начал жаловаться, что Атос находит тошнотворным, Портоса неприличным, а Арамиса смешным. Атос посоветовал д’Артаньяну уволить негодяя, Портос хотел сначала его избить, а Арамис заявил, что хозяину следует просто игнорировать все, что исходит от слуги, кроме комплиментов. - Вам легко говорить, - ответил д'Артаньян. |
L=40 O=20 - Он мне кажется очень хорошим сыном, полным желания учиться, послушным, любящим отца и свою семью... - | «Мне он кажется очень хорошим мальчиком, стремящимся к учебе, послушным и любящим своего отца и семью...» |
L=40 O=40 Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, — вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда-либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? — думал он, — наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, — говорил сам себе князь, — но пусть он будет стоить ее. Вот это-то мы и посмотрим». | Старый князь неторопливо одевался в своем кабинете, хмурясь и обдумывая, что ему делать. Приход этих посетителей раздражал его. «Что мне князь Василий и этот его сын?» Князь Василий — мелкий хвастун, а сын его, без сомнения, прекрасный образец, — ворчал он про себя. Его возмутило то, что приход этих посетителей оживил в его уме нерешенный вопрос, который он всегда старался задушить и в отношении которого он всегда обманывал себя. Вопрос был в том, сможет ли он когда-нибудь заставить себя расстаться с дочерью и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не задавал себе этого вопроса, заранее зная, что ему придется ответить на него справедливо, и справедливость вступила в противоречие не только с его чувством, но и с самой возможностью жизни. Жизнь без княжны Марьи, как бы мало он ее ни ценил, была для него немыслима. «А зачем ей выходить замуж?» — подумал он. «Наверняка быть несчастным. Вот Лиза, замужем за Андреем — лучшего мужа, казалось бы, теперь вряд ли можно найти, — но довольна ли она своей судьбой? А кто женится на Мари по любви? Просто и неловко! Ее возьмут за связи и богатство. Неужели нет женщин, живущих незамужними и тем более счастливых от этого?» Так думал князь Болконский, одеваясь, а между тем вопрос, который он всегда откладывал, требовал немедленного ответа. Князь Василий привел сына с очевидным намерением сделать предложение, и сегодня или завтра он, вероятно, попросит ответа. Его рождение и положение в обществе были неплохими. «Ну, я ничего не имею против этого, — сказал себе князь, — но он должен быть достоин ее». И вот что мы увидим. — Вот что мы увидим! Вот что мы увидим! |
L=60 O=40 Он снова пришел поклониться Санзану, поклонился Синчжэ и Бацзе и разделил размер. Когда Саньзан увидел, как он приветствует, он действительно был похож на монаха, поэтому назвал его монахом Ша. Му Ча сказал: «Поскольку Качи у вас есть, вам не о чем беспокоиться, и вы приедете к лодке как можно скорее». На Уцзин не осмелился пренебречь, он снял скелет, висевший у него на шее, построил девятый дворец из веревок и поместил тыкву Бодхисаттвы в безопасное место. В середине попросите Мастера высадиться. Затем старейшина сел на лодку Дхармы и сел на нее, устойчиво, как легкая лодка. При поддержке Бацзе слева, Уцзин справа, Сунь Синчжэ повел дракона и лошадь полуоблаком и полутуманом следом, а деревянная вилка на голове поддерживалась, мастер смог плавно пересечь границу реки Люша. , волны успокоились и ветер утих. Слабая река. Настоящий похож на полет стрелы. Через короткое время он окажется на другом берегу и избавится от потопа, не запачкавшись. К счастью, его ноги сухие, руки чисты, а учителя и ученики практичны. Деревянная вилка прижала благоприятное облако и взяла тыкву только для того, чтобы увидеть, как скелет на какое-то время растворяется в девяти мрачных ветрах, и бесшумно исчез. Саньзанг поблагодарил деревянную вилку и поклонился Бодхисаттве. Это Му Ча вернулся в Восточный океан, а Санзанг сел на лошадь, но двинулся на запад. Ведь я не знаю, сколько времени понадобится, чтобы узнать правду, и послушаем очередное разложение. | Великий Мудрец послушно обрил голову монстру, который затем поклонился Санзану, Обезьяне и Свинье с соответствующей степенью почтения. Когда Саньцанг увидел, что он делает это, как настоящий монах, он дал ему другое имя — Брат Санд. «Теперь, когда вы вошли в веру, — сказал Мокса, — нет нужды тратить время на разговоры. Немедленно создайте эту лодку Дхармы. Брат Санд без промедления снял черепа со своей шеи и связал их в узор Девяти Дворцов с тыквой Бодхисаттвы посередине. Затем он попросил Санзана сесть на него, и, сев на него, Санзан обнаружил, что он устойчив, как небольшая шлюпка. Свин и Брат Сан поддерживали его слева и справа, в то время как Обезьяна вела коня-дракона сквозь облака позади него, а Мокса стоял над ним на страже. Таким образом, Саньцзан спокойно и безветренно переправился через слабые воды реки Текучие пески. Он двигался со скоростью стрелы и вскоре вылез на берег на другом берегу. Он не был ни мокрым, ни грязным, а руки и ноги у него были совершенно сухими. Таким образом, учитель и ученики снова без каких-либо проблем ступили на сушу. Затем Мокша приземлился на свое облако и забрал тыкву. Девять черепов превратились в девять порывов ветра и исчезли. Санзанг поклонился Мокса, чтобы поблагодарить его, и поклонился Бодхисаттве, после чего Мокса вернулся в Восточный океан, а Санзанг снова сел на коня и направился на запад. Если вы не знаете, когда они получили награду и получили Священные Писания, послушайте объяснение в следующей главе. |
L=40 O=0 «Вы не знаете, что такое боль, работа, нищета. | «Вы понятия не имеете, что такое на самом деле лишения, работа и нищета». |
L=60 O=20 — Я почитатель Montesquieu, — сказал князь Андрей. — И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства. ] | «Я поклонник Монтескье, — сказал князь Андрей. «И его мысль, что принцип монархий есть честь для меня, неоспорима. Определенные права и привилегии дворянства, которые мне необходимы, чтобы поддержать эти чувства,[340] |
L=40 O=20 -Всему свое время! Как говорит Вильфор, было бы большой глупостью оставить такого человека между Корсикой, где он родился, и Неаполем, где до сих пор правит его зять, и напротив той Италии, из которой он хотел сделать королевство своему сын. | «Тем лучше. Как замечает Вильфор, было бы большой глупостью оставить такого человека между Корсикой, где он родился, и Неаполем, королем которого является его зять, лицом к лицу с Италия, суверенитета над которой он желал для своего сына». |
L=40 O=0 – В эмблему того, что время должно остановиться? | «Как символ того, что время должно остановиться?» |
L=40 O=0 - Никогда! - сказал Джонсон. | «Никогда!» — сказал Джонсон. |
L=60 O=0 — Хочешь, чтобы мы завязали тебе глаза? | «Вы хотите, чтобы вам завязали глаза? |
L=20 O=0 Суббота, 15 января 1944 г. | СУББОТА, 15 ЯНВАРЯ 1944 ГОДА. |
L=40 O=20 Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из-под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами. | Только что они въехали в гору мимо трактира, как появилась кучка всадников, ехавших навстречу им от подножия холма, во главе которых на вороном коне, с блестевшими на солнце сбруей, ехал высокий человек в шляпе с плюмажем, с черными вьющимися волосами до плеч, в красной мантии, выставив вперед длинные ноги, как скачут французы. Этот человек поскакал навстречу Балашову, его плюмажи развевались, его драгоценности и золотые галуны блестели на ярком июньском солнце. |
L=0 O=0 «Да, — ответил Санчо, — но я слышал, что на небесах больше монахов, чем странствующих рыцарей». | «Да, — ответил Санчо, — но я слышал, что на небесах больше монахов, чем странствующих рыцарей. |
L=60 O=0 Николай Аполлонович подошел к окну теперь тоже. | Николай Аполлонович поднял голову. |
L=60 O=0 – А, это не знаешь? Это заяц-самец. Да будет говорить! Слушай, летит! – почти вскрикнул Левин, взводя курки. | «Ах, ты этого не знаешь? Это заяц-самец. Хватит говорить! Слушай, один идет! Левин чуть не вскрикнул, взведя спусковой крючок. |
L=40 O=0 Лабордетт в большой спешке снова отправился в путь; но она перезвонила ему. Она хотела совета. Он, поддерживавший связи в мире дрессировщиков и жокеев, располагал конкретной информацией о конюшнях. Его предсказания уже сбывались двадцать раз. Король типстеров16, как его называли. | Лабордетт, очень спешащий, снова отправился в путь; но она перезвонила ему. Ей нужен был совет. Он, знавший множество дрессировщиков и жокеев, обладал лучшей информацией о различных конюшнях. Двадцать раз уже его кончики отрывались. Его прозвали королем спортивных пророков. |
L=60 O=0 «Покорно сообщаю, господин Обракт, что мне ужасно жаль». | «Докладываю, главный врач, сэр, что мне очень жаль. |
L=40 O=40 «Ты тоже не силен в giljek869», — сказал Саймон на мгновение, покорно смеясь. «Теперь я обещаю тебе, что даже не поцелую тебя, если это против тебя. Но ты можешь поговорить со мной, не так ли? | — Поверьте, вас не так-то легко добиться, — сказал Саймон вскоре после этого со смиренным смехом. «Теперь я даю тебе слово: я даже не поцелую тебя, если бы ты этого не сделал. Но ты ведь можешь хотя бы поговорить со мной? |
L=40 O=0 «Этот, сэр, для канарейки»; Я имею в виду музыканта и певца. | «Этого человека, сеньора, забирают за то, что он канарейка, я имею в виду музыканта и певца. |
L=60 O=0 «Но разве мы не заметили, что у простыней на твоей кровати больше нет края?» | — Неужели никто не заметил, что на твоем постельном белье больше нет кромок? |
L=60 O=0 В замке Дегланд твое колено немного восстановилось, и мать поручила Дениз позаботиться о тебе. | Вы были в замке Дегланда, ваше колено было немного лучше, а Дениз ее мать велела присматривать за вами. |
L=0 O=0 «Когда люди молчат, камни должны говорить», — говорили они. | «Когда люди молчат, говорят камни», — говорили они. |
L=60 O=40 Мастер теней, которого я только что видел, обладает поэтическим вкусом, независимо от того, кто это видит или спрашивает, если это просто феномен. --Горячие источники уединенной деревни, --Цветочная тень весеннего вечера, --Низкое откровение луны, --Появление Оборои -- Все это любимые сюжеты художника. Хоть этот хороший предмет передо мной, я кидаю лишний квест, ругаясь, что не могу войти. Ряд пещер стоял в элегантности и грации, и жутко топтал нежеланный ветер. В таком случае не стоит пропагандировать бесчеловечность. Ни поэты, ни художники не способны слушать людей без некоторой дополнительной подготовки. Когда-то я слышал, что итальянский художник Сальватор Роза залезает в группу бандитов, делая ставку на свою опасность, ведь вор хочет ее изучить и увидеть. Мне неловко, если у меня нет достаточной подготовки, потому что я вышел из дома с книжкой с картинками в кармане. | Видение, которое я только что видел, если рассматривать его просто так, несомненно, было бы наполнено поэзией для любого, независимо от того, кто видел его или говорил о нем. Горячий источник в какой-то деревушке, спрятанной от мира, тень цветов весенним вечером, журчание песни в лунном свете, тускло освещенная фигура — каждый элемент — совершенная тема для художника. И вот я столкнулся с этой прекрасной темой и участвую в бесполезных дебатах и исследованиях по ней! Холодный разум вторгся в это драгоценное царство утонченной красоты; трепетное отвращение растоптал этот нежеланный момент художественной элегантности. В сложившихся обстоятельствах бессмысленно исповедовать мой хваленый «безэмоциональный подход». Мне придется еще немного потренироваться в этой дисциплине, прежде чем я смогу похвастаться перед другими тем, что я поэт или художник. Я слышал, что итальянский художник былых времен, некто Сальватор Роза, рисковал своей жизнью, чтобы присоединиться к банде бандитов из-за своего целеустремленного желания изучить грабителя6. Так весело отправившись в это путешествие, альбом для рисования, засунутый в мое кимоно, мне было бы стыдно проявить меньшую решимость. |
L=20 O=0 Обломов велел Захару дать чего-нибудь. | Обломов велел Захару дать ему поесть. |
L=40 O=0 Она вернула себе уверенность. Она ответила: | Она вернула себе самообладание и ответила: |
L=20 O=20 Мушкетон был норманном, чей хозяин изменил мирное имя Бонифаций на гораздо более звучное и воинственное Мушкетон. Он поступил на службу к Портосу с условием, что его будут одевать и размещать только великолепно; он просил уделять отрасли промышленности всего два часа в день, которых должно быть достаточно для удовлетворения других его потребностей. Портос принял сделку; эта вещь его вполне устраивала. Он поручил Мушкетону выкроить дублеты из своей старой одежды и запасных пальто, и благодаря очень умному портному, который вернул его одежду в новую, перевернув ее и чья жена подозревалась в желании отучить Портоса от его аристократических привычек, Мушкетон выглядел очень хорошо после своего хозяина. | Мушкетон был нормандцем, чей хозяин сменил свое имя с мирного имени Бонифаций на гораздо более звучное и воинственное Мушкетон.44 Он поступил на службу к Портосу при условии, что ему будет предоставлено жилье и одежда, но только великолепно; ему требовалось всего два часа в день, чтобы посвятить себя делу, которого было достаточно для удовлетворения других его потребностей. Портос принял сделку; эта вещь его вполне устраивала. Он заказал для Мушкетона камзолы из своей старой одежды и запасных плащей, и благодаря очень умному портному, который сделал эти лохмотья как новые, вывернув их наизнанку, и чью жену заподозрили в желании вывести Портоса из его аристократического двора, привычки, Мушкетон выглядел очень хорошо после своего хозяина. |